J. BASZKIEWICZ. Francuzi 1789 - 1794. Studium swiadomosci rewolucyjnej. Warszawa. 1989.

Я. БАШКЕВИЧ. Французы 1789 - 1794. Исследование революционного сознания.

Развитие революционного сознания французов 1789 - 1794 гг. является одной из центральных тем в современной историографии¹ . Автор рецензируемой книги Ян Башкевич - известный польский историк, видный специалист по истории Франции - справедливо замечает, что массовое революционное сознание, а также размышления лидеров революции над революционным процессом принадлежат к сюжетам, слабо разработанным в историографии и недооцененным историками Великой французской революции. Между тем изучение этих вопросов важно. Ведь от состояния общественного сознания зависел накал революционных событий, а значит, во многих случаях - и их развитие, да и судьба революции также зависела от состояния умов народной массы, ее творящей, и от революционной мысли ее политических лидеров. Исследование их взглядов на причины революции (главные и второстепенные), ее задачи, желаемый результат расширяет наши представления и о революционном процессе и о самом времени и людях, творящих историю.

Оригинальны и замысел и построение книги. Она состоит из очерков, посвященных различным аспектам революционного сознания и политического мышления на протяжении всей революции, а в ряде случаев - и предреволюционного времени. Свое исследование Башкевич построил на богатом документальном материале. Он привлек записки, мемуары, публицистические статьи и заметки, публичные выступления очень разных по своим политическим взглядам деятелей (от Мирабо до Бабефа), брошюры, песни, плакаты, спектакли.

Башкевич отмечает, что для большинства политических лидеров буржуазии первоначально была характерна чрезвычайно умеренная политическая программа - монархия, но на основе ее "обновленного союза" с третьим сословием. У этой программы были сторонники, и получила она особую актуальность в период конфликта короля с собранием французских нотаблей весной-летом 1788 года. Начало же действительно революционной политической активности Башкевич справедливо связывает с выборами в Генеральные штаты.

Вполне обоснованно обращается в книге внимание на то, что вовлечению масс в активную политическую жизнь способствовало политическое и административное переустройство Франции. Только различных муниципальных и других выборных должностей было введено

¹ См. VOVELLE M. La mentalite revolutionnaire. P. 1985.

стр. 246

1,3 миллиона. По конституции 1791 г. "активными", то есть обладающими политическими правами, стали 4,3 млн. человек. Автор подчеркивает факт чрезвычайной политизации общественного сознания во время революции и его идейной поляризации.

В очерке, который озаглавлен "Мы и они", рассматриваются причины жестокого классового противостояния в годы революции. Автор связывает его со спецификой предреволюционных социальных и политических структур, относительно слабой социальной мобильностью французского общества, традиционным пренебрежением к торговой и промышленной деятельности. В книге прослежен весьма динамичный процесс перегруппировки сил в годы революции. Врагами могли оказаться вчерашние друзья революции. Оппозиционная партия сразу превращалась не в оппонента, а во врага. Характерны были категоричность суждений, отсутствие какого бы то ни было сомнения в собственной правоте.

Рассуждая об истоках такой ментальности, Башкевич все же недостаточно уделяет внимания просветительской идеологии, которая определяла духовную и идеологическую атмосферу эпохи. Категоричность французских революционеров, их нетерпимость, стремление к полному разрыву с прошлым, конструирование идеального общества в опоре только на свой разум и безграничная вера, что именно им открылась "высшая добродетель" - все это было вызвано к жизни не только классовым противостоянием, на что в первую очередь указывает автор, но и характерными чертами общественного сознания, которые были свойственны эпохе Просвещения. Башкевич исследует мотивы поведения и требования, выдвигавшиеся различными социальными группами, входившими в третье сословие, обращает наше внимание и на психологические мотивы поведения политических лидеров буржуазии.

Развитие идеи революционного преобразования общества Башкевич прослеживает, начиная с предреволюционной эпохи, когда французские политические деятели возлагали свои надежды на "реформы сверху" и мирный исход кризиса 1788 - начала 1789 года. Но как только власть продемонстрировала свою слабость и беспомощность, возникает мысль о завоевании этой власти. Автор сосредоточивается на проблеме рождения и утверждения идеи революционного насилия как наиболее надежного средства от всех бед и единственного способа расправиться с врагами и утвердить добродетель. Соглашаясь с многими выводами автора, мы все же считаем, что рассмотрение якобинского режима, личностей Робеспьера и Сен-Жюста могло бы быть более взвешенным и многосторонним. Нельзя, в частности, уходить от вопроса об ответственности Робеспьера за террор.

В книге показано, как изменялось содержание великих лозунгов революции - "Свобода, равенство, справедливость, добродетель, братство, всеобщее счастье", как они влияли на формирование революционного сознания. Так, идея равенства прошла путь от "равенства прав" до коммунистических настроений и замыслов.

В заключении, которое Башкевич назвал эпилогом, он нарисовал картину резкого спада и политической активности и революционного сознания французов, который наступил очень скоро после переворота 1794 года. Вывод автора таков: "Когда сытая, эгоистичная и консервативная французская буржуазия отворачивалась с неодобрением от дела своих отцов, когда мелкобуржуазные радикалы могли только жестикулировать, но не действовать по-якобински - дух Великой революции мы находим в первой рабочей революции XIX в., той, которая произошла в июне 1848 г., так высоко оцененной Марксом" (с. 301). Этот вывод кажется несколько категоричным и односторонним. Разочарование, наступившее после Французской революции, было огромным и всеобщим. Это было разочарование, вызванное несоответствием между великими обещаниями и реальными результатами. Буржуазия отвернулась от "дела своих отцов", нация устала от скороспелых преобразований, террора, от полного отрицания всего прошлого. И тем не менее прав Башкевич: дух Великой революции жив и по сей день. Жив он и среди обездоленных, "взбунтовавшихся против прошлого и смело перекраивающих настоящее" (с. 302), но он жив и в его более широком звучании. Дух Французской революции - в ее свободолюбии, в ее вере в возможность гармонии в человеческих отношениях, в ее жертвенности во имя высоких идеалов.

Permanent link to this publication: