Персидский залив - это одна из "несущих конструкций" современной системы международных отношений. Здесь сосредоточено примерно 70 процентов мировых запасов нефти (в том числе в Саудовской Аравии - 25 процентов, в Ираке - 11, в Кувейте и ОАЭ - по 10 процентов)(1). В 80-е годы Саудовская Аравия, Кувейт и Ирак экспортировали около половины всего поступавшего на мировые рынки "черного золота"(2). В странах региона находится 40 процентов мировых запасов газа. Здесь сходятся в своеобразный "узкий пучок" воздушные и сухопутные коммуникации, связывающие Европу с Азией. Большинство государств Персидского залива - крупнейшие экспортеры капитала (зарубежные авуары одного лишь Кувейта достигли к концу 1997 года 120 миллиардов долларов)(3). Регион представляет собой и емкий рынок сбыта: в 1992 году Саудовской Аравией было импортировано товаров на 34 миллиарда долларов, Кувейтом - на семь, а в 1997 году Ираном -на 15 миллиардов долларов(4).

Повышенное внимание к Персидскому заливу со стороны западных государств, и прежде всего Соединенных Штатов, обусловлено стремлением обеспечить бесперебойные поставки нефти.

Эта задача носит долгосрочный стратегический характер, учитывая зависимость, в частности, экономики США, от ввоза углеводородного сырья: в начале XXI века за счет импорта будет обеспечиваться две трети их потребности в "черном золоте" (для сравнения, в 1989 году -44 процента)(5). Вашингтон стремится не допустить установления какой-либо другой державой контроля над нефтяными месторождениями и обеспечить сохранение стабильности в зоне Персидского залива.

Ведущими региональными "игроками" всегда были Иран и Ирак. Отношения между ними в течение последних десятилетий изменялись от сотрудничества в рамках Багдадского пакта в 1955-1959 годах до войны в 1980-1988 годах. Сейчас в результате двух войн и международных санкций Ирак существенно ослаблен. Понес немалый ущерб и Иран из-за войны с Ираком. Тем не менее, другие государства намного уступают в военной мощи этим двум региональным державам, а это значит, что в регионе нарушен баланс сил.

Осложнение обстановки в связи с ирако-иранской войной побудило страны Аравийского полуострова создать в 1981 году Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) для координации действий в сфере внешней политики и обороны. Вместе с тем, как показало вторжение иракских войск в Кувейт, входящие в ССАГПЗ страны оказались неспособны даже совместно противостоять Ираку, что вынудило их искать поддержки у внерегиональных держав.

Для России район Персидского залива важен с политической и экономической точек зрения. Но при этом геополитически она находится в иной ситуации, нежели западные державы, будучи расположенной в непосредственной близости от региона. К тому же, хотя она сама и экспортирует нефть, но зависит от мировых цен на нее, а потому крайне заинтересована в стабильности на рынках углеводородов.

Главное для России заключается в том, чтобы из зоны Персидского залива не исходила угроза ее национальной безопасности. Такую угрозу могут создать региональные конфликты, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ), подпитка религиозного экстремизма. В стратегическом плане интересы России совпадают в этом отношении с интересами США и Западной Европы. Вместе с тем, подходы к решению конкретных задач у Москвы и Запада не всегда идентичны.

ИРАКСКИЙ УЗЕЛ ПРОБЛЕМ

В первую очередь это относится к ситуации вокруг Ирака. Американцы руководствуются в своей политике на иракском направлении принципом "удержания Саддама запертым в его клетке"(6). В этих целях на Ирак оказывается силовое воздействие: ведутся бомбардировки, сохраняются экономические санкции. В результате Ирак остается ослабленным, а обвинения в его адрес в нежелании демонтировать потенциал производства ОМУ позволяют поддерживать в странах ССАГПЗ заинтересованность в сохранении американского военного присутствия и поставках американского оружия. Такая ситуация устраивает, впрочем, не только США, но и Саудовскую Аравию, и аравий-

стр. 24

ские княжества, и, в какой-то мере, Иран, для которых идеальный Ирак - это слабый Ирак.

В линии Вашингтона есть и другая составляющая - ориентация на свержение президента Ирака С. Хусейна и приход к власти проамериканского режима. Об этом свидетельствуют принятие в США "Акта об освобождении Ирака" и предоставление финансовой помощи оппозиционным Саддаму организациям. Вместе с тем, отказ от получения американской помощи со стороны наиболее влиятельных оппозиционных группировок - Высшего совета исламской революции в Ираке и Демократической партии Курдистана, а также слабость внутренней оппозиции в целом делают на данном этапе реализацию такого сценария проблематичной. По оценке египетского политолога X. Нафиа, устранение С. Хусейна возможно лишь в случае оказания США массированной авиационной поддержки операциям антиправительственных сил(7). Тем не менее, в Вашингтоне держат подобный вариант "про запас".

Политика, направленная на удержание С. Хусейна "запертым", уже привела к прекращению контроля ООН за соблюдением запрета на иракские военные программы. Порождаемое же этим курсом ухудшение социально- экономической ситуации в Ираке, а тем более подталкивание к развязыванию гражданской войны чревато серьезными дополнительными рисками. Вполне вероятно, что эта страна, 62 процента населения которой составляют арабы-шииты, а 20 процентов -курды(8), окажется расколотой на части и пойдет по пути "афганизации". В странах Персидского залива понимают всю опасность подобного развития событий. Когда в феврале 1999 года помощник госсекретаря США М. Индик встречался в Эль- Кувейте с руководителями пяти аравийских княжеств, эмиры Кувейта, Бахрейна, Катара, президент ОАЭ и султан Омана решительно выступили против попыток свержения С. Хусейна извне(9).

Со своей стороны, Россия при поддержке Китая и Франции стремится вернуть "иракский вопрос" в русло деятельности Совета Безопасности. Это - и только это - позволило бы восстановить надежный международный контроль за тем, как Багдад соблюдает запрет на производство ОМУ, и открыть путь к снятию экономических санкций. Возникли бы предпосылки к возвращению Ирака в систему региональных и международных отношений, что способствовало бы стабилизации обстановки в зоне Персидского залива в целом. Была бы снята и угроза расчленения Ирака. Прекращение состояния "осажденной крепости" ускорило бы процессы формирования в Ираке открытого общества, без чего невозможно становление демократической системы.

Что же касается Ирана, то здесь западные державы ориентируются на поддержку умеренного крыла его руководства во главе с президентом М. Хатами и постепенную реинтеграцию страны в мировое сообщество. В оценках американцами роли Исламской Республики Иран присутствует и стремление рассматривать ее - вне зависимости от характера находящегося у власти режима - как барьер для теоретически возможной, как они полагают, российской угрозы интересам Соединенных Штатов в зоне Персидского залива(10). Подобный подход, основанный на старых стереотипах, отражает недооценку в Вашингтоне коренных отличий внешней политики России от политики СССР: того, что ее отход от курса на конфронтацию с США носит не тактический, предопределяемый временной слабостью, а стратегический характер, обусловленный принадлежностью отныне России и Запада к одной и той же (или близкой) социально- экономической и политической системе. Это, конечно, не значит, что между нею и Соединенными Штатами не может возникать соперничества за политическое влияние или обеспечение своих экономических интересов. Отметим, что такое же соперничество время от времени вспыхивает между США и их западноевропейскими партнерами, например, Францией.

ДВА ВАРИАНТА ОБЕСПЕЧЕНИЯ МИРА

Нестабильная обстановка в зоне Персидского залива диктует необходимость осуществления мер по созданию там системы безопасности. Ее формирование возможно в узких либо в широких рамках. В настоящее время де-факто реализуется первый вариант: рядом стран региона заключены договоры об обороне с США, Великобританией и Францией, кроме того, в акватории Персидского залива постоянно находятся американские корабли. Подобная схема, сориентированная на нужды политики "двойного сдерживания" - Ирана и Ирака одновременно, - ведет к возникновению в регионе новых разделительных линий. Присутствие иностранных вооруженных сил в Персидском заливе, сказал духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, выступая в ноябре минувшего года перед выпускниками военной академии, скорее подрывает региональную безопасность, нежели укрепляет ее. Прибрежные государства, подчеркнул он, в состоянии сами управиться с делами региона. Иран, заметил аятолла, никогда не был инициатором "войны, кровопролития, агрессии или интервенции", добавив, однако, что вооруженные силы Ирана готовы к защите страны, если она подвергнется нападению.

Другим вариантом могла бы стать договоренность о "ближневосточной зоне безопасности", которая охватывала бы не только данный регион, но весь Ближний и Средний Восток, а также Магриб. Идея ее формирования была выдвинута Е.М. Примаковым (в то время министром иностранных дел РФ) в Каире в октябре 1997 года(11). Подобная зона была бы более стабильной, поскольку удалось бы избежать раскола региона на мини- блоки. Ее образование не столь утопично, как может показаться на первый взгляд. Представляется достаточно симптоматичным, что после окончания "второй войны в Персидском заливе" обеспечивать там безопасность первоначально планировалось, опираясь на арабские страны, для чего предполагалось разместить в регионе египетские и сирийские войска(12). Создание такой системы, естественно, потребует длительного времени, необходимого для разработки ее концепции, создания механизмов реализации и убеждения политической элиты и общественности ближневосточных стран в целесообразности принятия предлагаемых схем(13). Тем не менее, стабильность в регионе может быть обеспечена только таким путем.

На Ближнем Востоке остро стоит проблема нераспространения оружия, в том числе ОМУ. Ирак уже использовал боевые отравляющие вещества в борьбе против курдов и в войне против Ирана. В 90-е годы спецкомиссия ООН выявила, что эта страна существенно продвинулась и в создании ядерного оружия. В Вашингтоне опасаются, что ядерной державой может стать Иран и что там ведется разработка средств доставки этого оружия. Американцами в этой связи была разработана программа "мер воздействия" на Тегеран, чтобы удержать его от производства ракет большой дальности.

стр. 25

Россия, учитывая географическую близость к ней Персидского залива, даже в большей степени, чем США, заинтересована в нераспространении в регионе ОМУ. Ее эксперты принимали активное участие в работе в Ираке Спецкомиссии ООН. Что касается Ирана, то сотрудничество России с ним в строительстве атомной электростанции в Бушере осуществляется в соответствии с обязательствами, принятыми на себя ИРИ по Договору о нераспространении ядерного оружия, и с учетом готовности Тегерана поставить эту станцию под контроль МАГАТЭ. Принимаются меры к предотвращению утечки в Иран военных технологий, а также технологий двойного назначения. Тщательно расследуются претензии, выдвигаемые в этой связи США.

"ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР" И БУДУЩЕЕ РОССИИ

Серьезную проблему для России представляет угроза исламского экстремизма, подпитываемого зачастую из стран, расположенных в зоне Персидского залива. Как отмечал в интервью агентству Интерфакс 17 августа 1999 года заместитель директора четвертого департамента СНГ МИД РФ А.И. Кузьмин, бандформирования в Дагестане получают финансовую и материальную помощь от мусульманских фондов, действующих в государствах Персидского залива. По сообщениям прессы, исламские организации одной лишь Саудовской Аравии передали Шамилю Басаеву 25 миллионов долларов(14). Трудно сказать, насколько эти сообщения точны и основаны на фактах, но министр внутренних дел РФ В.В. Рушайло в выступлении по телевидению 22 августа 1999 года привлек внимание к тому, что некоторые неправительственные организации Саудовской Аравии и ОАЭ поддержали требование сепаратистов о создании на Северном Кавказе единого исламского государства. В связи с этим все более важным направлением политического сотрудничества России с государствами Персидского залива становится борьба против агрессивного исламизма, представляющего угрозу и для самих этих стран, что понимает и руководство государств региона. Об этом свидетельствует рассмотрение в ходе переговоров министра иностранных дел РФ И.С. Иванова с министром иностранных дел Королевства Саудовская Аравия Саудом аль-Фейсалом в Москве в марте 1999 года вопросов налаживания взаимодействия для противостояния терроризму и экстремизму(15).

После распада Советского Союза в Эр-Рияде и Тегеране заметно повысился интерес к нашим бывшим среднеазиатским республикам. В послании короля Саудовской Аравии Фах-да к паломникам накануне хаджа 1992 года отмечалось, что образование на территории бывшего СССР исламских государств доказывает "величие мусульманской религии" и что Саудовская Аравия стремится "поддержать эти страны и помочь их народам возродиться"(16).

Из соперничества между Россией, Саудовской Аравией и Ираном за влияние в Центральной Азии не стоит, однако, делать трагедию, учитывая, что такая борьба представляет нормальное для "игры наций" явление. К тому "же центральноазиатское направление - это лишь один из компонентов широкого спектра связей Москвы с Эр-Риядом и Тегераном. Важно и то, что руководители центральноазиатских стран, хотя и поддерживают ислам на словах, на деле проводят прагматичную внешнюю политику и не заинтересованы в усилении влияния Саудовской Аравии и Ирана в регионе.

Значение исламского фактора в отношениях России с государствами Персидского залива не ограничивается, разумеется, региональ-

стр. 26

ными рамками. От того, как будут складываться, например, ее связи с хранительницей святых мест, пользующейся в силу этого значительным авторитетом у мусульман всего мира - Саудовской Аравией, во многом будут зависеть ее взаимоотношения с исламским Востоком в целом. Никому не нужное противостояние России и мусульманских стран привело бы к возникновению кризисных ситуаций на южных рубежах СНГ, да и в самой России. Сохранение же взаимопонимания не только обеспечит более стабильную обстановку по периметру и внутри российских границ, но и - если брать эту проблему в широком историческом контексте - будет способствовать сохранению и обогащению российской цивилизации, основывающейся на компромиссе и диалоге, а также и взаимодействии различных культур и религий.

ТОЧКИ "ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОПРИКОСНОВЕНИЯ"

Россия не имеет продвинутых торгово-экономических связей со странами Персидского залива. Объем товарооборота составляет немногим более миллиарда долларов в год, из которых 550 миллионов приходится на Иран, 350 - на ОАЭ и 100 миллионов - на Саудовскую Аравию. Незначительны и инвестиции деловых кругов этих государств в российскую экономику, хотя отдельные проекты есть и успешно реализуются. Так, саудовская компания "Нимр петролеум" участвует в разработке нефтяных месторождений на Сахалине.

Совместная добыча "черного золота" может стать весьма перспективным направлением нашего сотрудничества. Отметим, что средний дебет одной скважины в Ираке достигает 500 тонн в сутки (в России - 5-10 тонн), а себестоимость одного добытого барреля составляет там всего два доллара. Компания "ЛУКОЙЛ" уже подписала контракт с иракцами на 3,5 миллиарда долларов на разработку месторождения Западная Курна. В Ирак стремятся внедритьс и европейские компании: французская "Эльф- Акитен" ведет переговоры о контракте на четыре миллиарда долларов, "Тоталь" - на 3,4 миллиарда, австралийская "Би Эйч Пи" и Китайская национальная нефтяная корпорация (КННК) - на два миллиарда долларов. Кроме того, КННК заключила сделку на 700 миллионов долларов на разработку месторождения Аль-Ахдаб. Компании,

планирующие инвестировать средства в добычу нефти в Ираке, получат возможность первыми придти на рынок, обладающий значительным потенциалом, и фирмы, вкладывающие средства в иракскую нефтяную промышленность, могут попасть в число лидеров в этой отрасли в XXI веке(17).

Государства региона, как известно, являются крупнейшими импортерами военной техники. Саудовская Аравия заняла в 1998 году первое место среди стран "Юга" по закупкам вооружения(18). В то же время военно- техническое сотрудничество России с этими странами развито слабо. Ее проникновению на рынки государств-членов ССАГПЗ препятствует их ориентация на связи в этой области с западными державами. Тем не менее, первые шаги сделаны: начаты поставки российского вооружения в ОАЭ и Кувейт, проведены соответствующие переговоры с Катаром(19).

* * *

В обозримом будущем ситуация в зоне Персидского залива будет во многом формироваться под воздействием обстановки вокруг Ирака. Учитывая жесткую позицию Вашингтона и Лондона, снятие антииракских санкций представляется в данный момент маловероятным. Однако полностью исключать такой вариант не стоит, особенно если Багдад начнет придерживаться более гибкого подхода к вопросам восстановления сотрудничества с ООН, то это обеспечит России, Китаю и Франции дополнительные возможности для маневра в Совете Безопасности. Но и тогда Ирак вряд ли быстро вернет себе статус региональной державы, поскольку для восстановления экономического потенциала ему, по мнению экспертов, потребуется не менее 10 лет. России, Франции, другим западноевропейским странам и Китаю, вероятно, удастся закрепиться там в области нефтедобычи, что может привести к усилению их экономических позиций в зоне Персидского залива.

В случае прихода к власти в Багдаде проамериканского руководства произойдет быстрая отмена санкций и некоторое ускорение (благодаря долларовым вливаниям) темпов восстановления экономического потенциала страны. При этом Ирак окажется в "зоне действия" преимущественно американских нефтяных компаний. Аналогичным образом события будут разворачиваться, если американцам удастся "приручить" нынешний режим, что, впрочем, маловероятно.

Наконец, не исключена и возможность развала Ирака. Тогда в конфликт неизбежно окажутся вовлеченными Иран, Турция, Саудовская Аравия, возможно Сирия, и, конечно, внерегиональные державы, в первую очередь США. Одним из его следствий станет нарастание исламского экстремизма и его "выплескивание" на прилегающие регионы.

Какую бы направленность ни приобрела ситуация в зоне Персидского залива, Россия не может оставаться в стороне. В противном случае геополитические реалии в этом регионе и на Ближнем и Среднем Востоке в целом будут формироваться без учета ее экономических, политических и геостратегических интересов, а это никак не соответствует долгосрочным национальным интересам нашей страны.

1 The Europe World Year Book. 1995, v. ILL., p.1806, 2637, 9112; Нефть России, 1999, N7, с. 20.

2 Кувейт: Государство и границы. М., 1994, с.26.

3 Страны мира. 1999. Справочник. М., 1999, с.233.

4 The Europe World Year Book. 1995, v. II, p. 1810, 2641; Страны мира. 1999. Справочник. М., с. 160.

5 Кувейт: Государство и границы. М., 1999, с.26.

6 Washington Post, 29.11.1998.

7 См.: Ад-Диблумаси, 1998, N 40, с. 12.

8 Страны мира. 1999. Справочник. М., с. 154.

9 См.: Нефть России, 1999, N 7, с. 24.

10 См.: 3. Бжезинский. Великая шахматная доска. М.,1999, с. 63.

11 См.: Дипломатический вестник, 1997, N 11,с.27.

12 Подробнее см.: А.З. Егорин. Война за мир на Ближнем Востоке. М., 1995, ее. 111-125.

13 См.: А.Г. Бакланов. Ближний Восток: региональная безопасность и интересы России. М., 1999,с. 72.

14 Аргументы и факты, 1999, N 34.

15 См.: Дипломатический вестник, 1999, N 4,с. 57.

16 A.M. Васильев. История Саудовской Аравии. М.,1999,с. 561.

17 Нефть России, 1999, N 7, ее. 20, 22, 23.

18 LeMonde, 09.08.1999.

19 См.: В.А. Исаев, А.О. Филоник. Государство Катар. Проблемы развития. М., 1999,с. 53.

Permanent link to this publication: