М. 2001. 96 с.

"Крепость Старая Бухара взята штурмом соединенными усилиями красных бухарских и наших частей. Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства. Над регистаном победно развевается красное знамя мировой революции". Этими словами М. В. Фрунзе оповестил В. И. Ленина о падении последнего из бывших протекторатов царской России в Средней Азии, "центра контрреволюции в Средней Азии" 2 сентября 1920 года.

Официально тогда эти события толковались и вошли в историю как "Революция в Бухаре": Красная Армия пришла на помощь революционному движению и народному восстанию против эмирского деспотизма. Но никогда не было секретом, что дело обстояло не совсем так. Это знали советские лидеры, об этом говорили в Англии и, разумеется, все, кто противостоял советскому вторжению. Во время гласности и, особенно после распада Союза, события, происшедшие в Средней Азии во время революции и гражданской войны, пересматривались публицистами и историками среднеазиатских республик, но, за редкими исключениями, не в России. Исчезнувшие сокровища эмира стали для Узбекистана метафорой своего прошлого, отношений с царской и советской Россией.

стр. 158

В новое истолкование истории в среднеазиатских республиках, когда Россия из "старшего брата" и друга превратилась в оккупанта и угнетателя, вписывается и повествование о насильственном сокрушении Бухарского эмирата. (В России же на переднем плане находятся иные, свои вопросы и проблемы.)

В "документальной хронике" Генис восстанавливает, строго придерживаясь архивных документов, события "бухарской революции", начиная с зимы 1919 года. Туркестан воссоединен с Центром. Для управления им приезжает из Москвы Туркомиссия ВЦИК и СНК РСФСР. Молодая советская Россия еще подвергается опасностям со всех сторон, грозит новая война с Англией. Первые шаги новых московских ставленников нацелены на улаживание отношений с Бухарой после неудачной попытки председателя туркестанского СНК Ф. Колесова в марте 1918 г. насильственно советизировать Бухару. Эта политика поддерживается и Центром. Но уже несколько месяцев спустя линия Туркомиссии меняется. "Партия войны", возглавляемая Фрунзе, выступает за активную советизацию Бухары. Бухара де тяготеет к контрреволюции, представляет большую опасность в тылу Советской России и свержение бухарского деспотизма приблизит революцию в Индии. Шаг за шагом российские политики в Средней Азии подготавливают выступление Красной Армии против эмира. Москва, за исключением И. В. Сталина и отчасти Л. Д. Троцкого, строго высказалась против подобных шагов, способных - по всей вероятности- повредить революции на востоке. Генис тщательно исследует ход этих споров и попытки Туркомиссии. Они закончились тем, что руководство советской России разрешило выступление против эмирской Бухары лишь в случае наличия "более или менее популярного бухарского революционного центра". Такой "центр" нашелся в лице находящихся в туркестанском изгнании лидеров младобухарцев и бухарских коммунистов. Завоевание Бухары произошло под видом оказания помощи народному восстанию. Из приведенных Генисом документов складывается впечатление, что члены Туркомиссии больше старались утешить своих руководителей, нежели показать другим странам Востока, что Советская Россия не является агрессором. А когда оказалось, что народ в Бухаре отнюдь не был готов к восстанию, они стали говорить о лживости заверений бухарских революционеров, хотя еще перед выступлением Красной Армии сами члены Туркомиссии были убеждены, что без активного вмешательства Советской России в Бухаре еще долгое время ничего не случится.

Взять Старую Бухару штурмом не удалось. Командиры Красной Армии прибегли к бомбардировке города с воздуха, в результате чего центр города сильно пострадал. После штурма началась "вакханалия грабежей", население подвергалось насилию, мечети использовались в качестве казарм и конюшен. Руководители операции поспешили свалить вину в первую очередь на бухарских революционеров и татарские бригады, в свою очередь бухарские революционеры обвиняли европейцев. Новое руководство Туркомиссии обвинило Фрунзе, руководившего всей бухарской операцией. Возбуждалось следственное дело против некоторых военных руководителей, явно взявших себе "на память" ценные вещи. В круг обвиняемых мог попасть и сам Фрунзе. Но поскольку открытое обвинение руководителей советской власти принесло бы "в политическом смысле больше вреда, чем пользы", ЦК решил это дело прекратить. Хронику этих событий Генис заканчивает указанием на то, что предупреждения против бухарской операции оказались верными: в Бухаре еще долго пришлось содержать многотысячную оккупационную армию (30000 солдат в 1923 г.), которая страдала, как от многочисленных потерей в боях, так и от вездесущей малярии.

Книга подробно освещает ход событий и дискуссии между российскими советскими деятелями. Цитаты из архивных документов дают возможность четко представить их язык и образ мышления. Объемные сноски не только дополняют этот материал, но и дают биографические сведения о малоизвестных деятелях. Фотографии удачно дополняют брошюру.

Автора, видимо, интересуют в первую очередь российские революционеры и их деятельность на Востоке. К сожалению, бухарские деятели почти полностью отсутствуют в хронике, вероятно из-за отсутствия документов. Вся бухарская операция, видимо, зависела не от бухарских революционеров, а от решений, принимаемых в Москве, и от действий туркестанских советских руководителей. Но это касается лишь военной операции, в решении о которой участвовали и бухарские деятели. Например, Мухитдин Мансуров, бежавший из эмирата миллионер-купец, убеждавший туркестанское советское руководство в необходимости такого выступления, о чем упоминает и Генис. Младобухарец Файзулла Ходжаев принял активное участие в неудачной попытке вместе с тогдашним председателем Туркестанско-

стр. 159

го СНКФ. Колесовым овладеть Бухарой в 1918 году. Он лично не участвовал в завоевании Бухары в 1920г., но стал председателем бухарского Совета народных назиров (комиссаров). Но какова была его роль в событиях 1920 г.? Какова роль Абдукадыра Мухитдинова, который стал главой бухарской республики? Об этом мы все еще почти ничего не знаем.

Бухара была провозглашена независимой республикой, революционное бухарское правительство вступило в управление страной. И хотя это правительство существовало только благодаря военной поддержке, оно не являлось чистой марионеткой. Это подтверждает сообщение В. В. Куйбышева, первого полномочного представителя РСФСР и Коминтерна в Бухаре: "Целый ряд шагов ревкома и в особенности назиратов проходит без моего ведома. Ведь нужно понять, что я не могу в независимой стране сделать контроль формально- обязательным для Бухорганов, придется делать его de facto... что не по силу одному человеку" ¹ . Бухарское руководство было не едино, существовали глубокие трения между Ходжаевым и Мухитдиновым, и даже члены бухарского правительства, среди которых был глава государства Усман Ходжаев, присоединились к басмачам, оказавши вооруженное сопротивление. Но несмотря на это и на постоянные жалобы советских руководителей (бухарские коммунисты "никуда не годятся" и занимаются только своими личными делами), новые руководители Бухары попытались в сложных обстоятельствах вести свою политику. Проект "социальной революции" частично соединил неравных партнеров: российских и бухарских революционеров. Для мусульманских коммунистов, эта революция была и своей, даже если и удалось ее осуществить лишь с помощью российской власти. Однако, довольно быстро выяснилось, что между неравными партнерами было и много разногласий. Историю этого партнерства и его разрыва историкам еще предстоит исследовать.

Г. ФЕДТКЕ, докторант Гумбольдтского университета (Берлин), Институт Центральной Азии, Германия

Примечания

1. Российский государственный архив социально- политической истории, ф. 122, oп. 2, д. 56, л. 185.

Permanent link to this publication: