Л. Изд-во "Наука". 1978. 248 стр. Тираж 3250.Цена 2 руб.

Новая работа старшего научного сотрудника ЛОИИ АН СССР кандидата исторических наук В. Г. Чернухи посвящена не всей обширной и довольно основательно изученной теме внутренней политики царизма с середины 50-х до начала 80-х годов XIX в., а вопросу специальному и малоисследованному- отношению самодержавия к политическим реформам. "Эта книга, - пишет автор, - рассматривает историю реформ несостоявшихся, отвергнутых царизмом и непоследовательно проведенных позже, под давлением революционных событий. Предмет исследования этой книги - отношение самодержавия к трансформации абсолютной монархии в конституционную" (стр. 13 - 14). Работа основана на богатом, разностороннем фактическом материале. Автор вводит в научный оборот новые архивные источники, широко использует опубликованные, но малоизвестные мемуары, дневники, частную переписку.

В книге рассмотрены три сюжета: самодержавие и представительные учреждения; проблема объединенного правительства; подоходный налог и его социально-политическая сущность. Все они связаны между собой общей причастностью к проблеме политических реформ в период буржуазных преобразований в России. Отказ от хронологического построения книги в пользу проблемно-хронологического В. Г. Чернуха объясняет стремлением "к последовательному и целостному изложению" каждого из сюжетов. Авторский замысел имеет свои достоинства и преимущества. Однако избранная структура изложения затрудняет воссоздание конкретно-исторических условий, в которых ставился и обсуждался вопрос о политической реформе на протяжении 25- летнего периода. Способствуя целостному изложению каждого из исследуемых вопросов, данная структура систематизации материала дробит впечатление о проблеме правительственного "конституционализма" в целом на каждом из характерных этапов внутренней политики царизма с середины 50-х до начала 80-х годов прошлого века.

Раскрытию первого сюжета посвящена половина книги. Автор рассматривает последовательно четыре проекта (и соответственно попытки) введения представительного учреждения в системе высших органов государственной власти России: П. А. Валуева, вел. кн. Константина Николаевича,

стр. 130

П. А. Шувалова, М. Т. Лорис-Меликова. В. Г. Чернуха определяет правительственный "конституционализм" как "тенденцию" или "течение" в среде высшей бюрократии, которая стремилась к осуществлению "преобразования законосовещательной власти на представительных началах", однако не ставила вопроса о введении конституционного режима. Поэтому автор предупреждает об" условности этого термина, употребляемого в книге (стр. 15, 133). Внимание к терминологии, к понятийному аппарату отвечает современным задачам исторической науки.

В. Г. Чернуха подтверждает вывод предшествующей литературы о слабости позиций правительственного "конституционализма". Вместе с тем она убедительно доказывает (на основании новых материалов), что круг сторонников введения представительных начал был шире, чем это принято считать. Характеризуя правительственный "конституционализм" как течение, автор приходит к заключению, что оно было "неоднородным и внутренне не связанным". Одни из сторонников законосовещательного представительства ориентировались на западноевропейские образцы, другие отстаивали принцип самобытности России и прообраз государственного устройства искали в земских соборах. Одни выступали на преимущественные права дворянства в законосовещательных учреждениях, другие считали это опасным и настаивали на равных правах представительства сословий. Одни находили целесообразным проведение сравнительно крупной меры, другие предпочитали меру малозначительную. Всех их объединяло одно - стремление сохранить и упрочить положение монархии и господство дворянства. Общим в их проектах было сохранение верховной власти в руках царя. "Парадокс правительственного "конституционализма" состоял в том, - пишет автор, - что консервативные цели должны были достигаться с помощью либеральных мер. В этом коренится сложность однозначной оценки как самих деятелей, так и выдвигаемых ими проектов. Это можно сказать и о противниках правительственного "конституционализма". Сходясь с "конституционалистами" относительно общих целей и задач правительственной политики, они расходились с ними во взглядах на некоторые из средств их достижения. Как сторонники, так и противники представительных начал принимали активное участие в разработке и проведении правительственной политики, отмеченной противоположными тенденциями - реформаторской и охранительной, настаивали то на уступке, то на репрессии. Поэтому идеи правительственного "конституционализма" не являются той лакмусовой бумажкой, которая позволяет безошибочно разделить высшую бюрократию того времени на либеральный и консервативный лагеря" (стр. 16).

Действительно, все бюрократические проекты создания общероссийского законосовещательного учреждения имели второстепенное значение по сравнению с реально проводимой политикой буржуазных преобразований или начавшихся реакционных новелл к ним, иначе говоря, не определяли общего характера, направления внутренней политики самодержавия в каждый данный момент. Исключение представляет "Конституция" Лорис-Меликова - один из рассмотренных в книге проектов, который являлся логическим завершением либерального курса, принятого и осуществляемого правительством под давлением второй революционной ситуации.

"Самой крупной фигурой" правительственного "конституционализма" В. Г. Чернуха считает П. А. Валуева, "которому принадлежал наиболее последовательный проект организации представительных учреждений и который был причастен почти ко всем попыткам их введения" (стр. 133). Подробно рассмотрены в книге программные записки Валуева, его "Проект нового учреждения Государственного совета", сведения его дневников, писем и других источников, в которых отразились настойчивые попытки этого государственного деятеля ввести одновременно с земством в государственный строй России высшее законосовещательное представительное учреждение. И хотя взгляды Валуева и его проект достаточно известны в литературе о земской реформе 1864 г. и земской контрреформе 1890 г., материал о всех проявлениях деятельности Валуева в сфере правительственного "конституционализма" никогда еще не систематизировался с той полнотой, как это сделано В. Г. Чернухой.

Наиболее интересные и новые сведения привлечены автором при рассмотрении проекта П. А. Шувалова. В отличие от своих предшественников в деле постановки вопроса о представительстве - Валуева и вел. кн. Константина Николаевича, которые начинали с составления проектов образования высшего законосовещательного представительного учреждения, Шувалов деист-

стр. 131

вовал иначе. Он решил подготовить практическую почву для такого проекта, создать условия, при которых созыв представителей оказался бы неизбежным. Кроме того, он не хотел связывать себя точными условиями представительства. Так возникла в 1872 г. правительственная "Комиссия для исследования нынешнего положения сельского хозяйства и сельской производительности в России" под руководством Валуева. Ее "явная цель, - как доказывает автор, - заключалась в сборе материала о положении сельского хозяйства, скрытая - в подготовке почвы для введения представительных учреждений... Аграрные проблемы ближайшим образом касались дворянства и земства, а потому, опираясь на выводы комиссии, можно было ставить вопрос о необходимости привлечения их к разработке и обсуждению поднятых комиссией вопросов" (стр. 78, 79).

А. Н. Куломзин, управляющий делами комитета министров, в своих воспоминаниях (ценных для историков и широко использованных в книге) называет Валуева шуваловским "ставленником", а создание руководимой им комиссии ставит в прямую связь с шуваловской попыткой политической реформы. Эта оценка подтверждается и собственным признанием Шувалова, высказанным им в разговоре с Б. М. Маркевичем, петербургским информатором М. Н. Каткова. Шувалов был заинтересован в поддержке уже тогда влиятельного редактора "Московских ведомостей" и специально просил Маркевича передать их разговор Каткову, что тот и выполнил в письме от 11 мая 1873 года. В. Г. Чернуха обращает внимание на общее заключение Маркевича о планах Шувалова в этом письме. "В течение моих бесед с Ш[уваловым] по этому и другим предметам, - пишет он шефу, - я мог заметить не раз, что он сильно желает доказать, что так называемая консервативная партия есть в действительности партия либеральная и в этой мысли призвания земства к участию в государственном законодательстве важное место занимает желание заявить себя либеральным" (стр. 87).

В дальнейшем В. Г. Чернуха раскрывает олигархический характер проектов Шувалова, его требование предоставить дворянскому сословию отдельное представительство (помимо его участия в избрании представителей от земства). Этот материал о заседаниях комитета министров в связи с итогами работы комиссии Валуева и об особых секретных совещаниях. - сторонников Шувалова с обсуждением вопроса о политической реформе особенно интересен. Автор высказывает мысль о связи между отставкой Шувалова в июле 1874 г. и неудавшейся попыткой проведения политической реформы. Результативность политики Шувалова, по мнению В. Г. Чернухи, выразилась в другом - в сплочении и усилении консервативных сил в правительстве, а значит, ослаблении позиций либеральной бюрократии. Этот вывод представляется убедительным. Зато вызывает сомнение мысль о том, что "прямым преемником" Шувалова в его попытках проведения политической реформы явился М. Т. Лорис-Меликов, "который во многом его повторил" (стр. 118). Если рассматривать проекты Шувалова и Лорис-Меликова, не абстрагируясь от реально проводимой ими внутренней политики, если признать отличие консерваторов и либералов в среде бюрократии, то такая прямая связь вряд ли может быть установлена.

История первого Совета министров, так же как и попытки решения вопроса о единстве государственного управления и создании объединенного правительства в. конце 50-х-начале 80-х годов XIX в. специально не изучались. Поэтому почти весь материал по этому вопросу вводится в научный оборот впервые. Автор рассматривает образование Совета министров в 1857 г. и конституирование его в 1861 г. показывает тщетность всех попыток реализовать принцип формирования объединенного правительства, конституционного по своему характеру, замену такой обшей постановки вопроса мизерными и уродливыми мерами. Эти попытки имели один реальный исход - периодическую перетасовку министров в угодной для Александра II в каждый данный момент варианте. Вызывает сожаление, что в книгу не вошел интересный материал статьи В. Г. Чернухи о деятельности Совета министров в пореформенный период¹ . В совокупности с книгой он дает более полное представление о проблеме в целом, оттеняя отличие между замыслами и проектами создания объединенного правительства и действительной государственной практикой вновь учрежденного правительственного органа.

Рассмотрение третьего сюжета - о подоходном налоге и его социально- политиче-

¹ В. Г. Чернуха. Совет министров в 1861 - 1882 гг. "Вспомогательные исторические дисциплины". IX. Л. 1978.

стр. 132

ской сущности - несколько отлично от двух первых, определяющих содержание и общую направленность исследования. Хотя, как справедливо замечает автор, вопрос о подоходном налоге в своем политическом аспекте был связан с обсуждавшейся в "верхах" проблемой общероссийского представительства, он все же отражает больше характер социально-экономической политики пореформенной монархии. Поэтому в работе находит отражение только часть общего вопроса о подоходном налоге в связи с буржуазными реформами в России.

Книга В. Г. Чернухи - заметное явление в изучении политической истории пореформенной России. Историки найдут в ней большой фактический материал, интересные наблюдения и выводы, характеристики государственных деятелей. Работа снабжена именным указателем, ценным научно - справочным аппаратом.

Permanent link to this publication: