Современный радикальный ислам угрожает многим странам Юго-Восточной Азии, и не только тем, в которых мусульмане составляют большую часть населения, но также Филиппинам (с преимущественно католическим населением) и Тайланду (где большинство верующих - буддисты). При этом на Филиппинах и в Таиланде исламские экстремисты в местах компактного проживания мусульман не прекращают многолетней войны с местными властями, требуя выделения таких районов в отдельные независимые территории, которые бы жили по законам шариата. В Малайзии и Индонезии ситуация более сложная, ибо там серьезным противовесом исламским радикалам и их требованиям образования государства, основанного на законах шариата, выступают умеренные исламские круги, вполне согласные со светским правлением. Пока умеренным удается удерживать ситуацию под контролем, но они все время находятся под непрерывным давлением радикалов, которые используют любые возможности для продвижения своих планов.

Сегодня нельзя не признать, что практически повсюду в Юго-Восточной Азии наблюдается активизация радикального ислама. Причин у создавшегося положения много. В первую очередь следует отметить агрессивную - и объективно - антиисламскую политику Соединенных Штатов в отношении Ирака и Афганистана, которая вызывает протест у многих мусульман в странах ЮВА. На Филиппинах и в Таиланде, где ислам

стр. 63
выступает как важнейший элемент идентичности местных национальных меньшинств - (филиппинских мусульман на острове Минданао) и малайцев моро, он становится одной из важнейших форм борьбы за их национальные права и независимость. Процессу радикализации способствует также и важная социальная функция ислама, который после ухода из сферы массовой идеологии коммунистических идей воспринимается мусульманами стран ЮВА как социальная доктрина равенства и справедливости, отвечающая чаяниям наиболее бедных и обездоленных слоев населения. Среди прочих факторов важную роль играет и активная пропаганда радикального ислама со стороны разного рода религиозных фондов, средств массовой информации, распространение огромного количества религиозной литературы, которая регулярно направляется центрами радикального ислама из арабских стран в страны ЮВА. Все это "разогревает" политически активные мусульманские круги, использующие исламские лозунги как средство в политической и вооруженной борьбе.

Однако в плане активизации радикального ислама в ЮВА хотелось бы особо отметить еще один существенный фактор, который иногда упускается из виду: радикальные исламисты выступают отнюдь не как изолированные местные политические движения, а как часть мирового радикального исламского фронта, причем часть не периферийная, а, можно сказать, передовая. Во многом в связи с этим структура радикальных исламских организаций в ЮВА четко выстроена и организована, а все они получают серьезную финансовую поддержку извне. При этом было бы заблуждением думать, что радикальные исламские организации в качестве основного метода давления используют терроризм. В среде радикальных исламистов действуют и вполне легальные структуры, которые осуществляют жесткий контроль над содержанием пятничных проповедей в мечетях, за преподаванием религиозных предметов в пенсантренах*, за деятельностью политических лидеров, выступающих с позиций строительства в странах ЮВА исламских государств, основанных на законах шариата.

Ядром радикального исламского движения, которое включает в себя различные полулегальные группы и нелегальные террористические группировки в государствах Юго-Восточной Азии, является организация "Джамаа исламийя", схожая и по названию, и по идеологии с египетской "Ал-Гама'а ал-исламиййа". По мнению большинства специалистов по странам ЮВА, она выступает в регионе как филиал известной радикальной исламистской организации - "Аль-Каиды". "Джамаа исламийя", как и в свое время "Аль-Каида", стала известна в мире своими жестокими и бесчеловечными террористическими актами: взрывами, убийствами и похищениями людей, совершенными под знаменами борьбы за победу "ислама" в Юго-Восточной Азии. На совести боевиков "Джамаа исламийя" тысячи невинных жертв различных национальностей и вероисповеданий. Целью ее террора являлось стремление сделать ислам частью политического устройства большинства стран ЮВА, жизнь в которых и оценки всех сторон жизни должны были строиться на принципах "подлинного" ислама. Для Юго-Восточной Азии это нашло свое выражение в программе "Джамаа исламийя", изданной еще на самой заре существования этой организации. В ней указывалось, что ее задача должна состоять в том, чтобы превратить Индонезию в шариатское государство с последующим созданием "нового азиатского халифата", куда вошли бы Индонезия, Малайзия, Бруней, Сингапур, южные части Филиппин, Таиланда и Мьянмы [Asia Pasific Report, 25.11.2002, p. 14].

Основателями и многолетними лидерами "Джамаа исламийя" являлись два имама: Абдулла Сунгкар и Абу Бакар Башир. Начали они свою деятельность в 1969 г., причем весьма скромно - с налаживания пиратской радиостанции, проповедовавшей основы ислама для наиболее обездоленных индонезийцев. Вслед за этим они открыли специ-

* Специальная религиозная школа.

стр. 64
альную школу-интернат, куда привлекали детей из бедных многодетных семей. Уже в это время будущий террорист номер один в ЮВА Абу Бакар Башир сформулировал главный девиз новооткрытой школы: "Смерть на пути Аллаха - наше самое высокое стремление" [www.agentura.ru, 17.01.2007]. Индонезийские подростки, получившие от своих учителей-экстремистов соответствующие знания, составили ядро первых радикальных исламистских групп, начавших борьбу против репрессий, которым подвергались деятели ислама, несогласные с политикой тогдашнего правителя страны генерала Сухарто.

Этот этап в истории "Джамаа исламийя" можно назвать этапом формирования идейного поля, когда ученики Абдуллы Сунгкара и Абу Бакар Башира решили противостоять правящему режиму и вестернизации индонезийского общества, подавая пример "надлежащего" религиозного поведения. Они призывали, и сами старались, - жить строго по законам шариата. Провозглашалась и ценностная цель - сделать свою жизнь примером служения "чистому исламу".

Однако "идеалистический" этап длился недолго. Необходимость получения материальной помощи с целью расширения и развития деятельности заставила наиболее энергичных членов "Джамаа исламийя" перейти от молитв к разбойничьим и бандитским действиям. Вместе с немногочисленными тогда сторонниками они начали поджигать церкви, ночные клубы и даже кинотеатры, которые рассматривались ими как главные проводники разлагающего истинных мусульман западного влияния.

С конца 1970-х гг. радикальные исламистские группы, действовавшие в подполье, стали постепенно объединяться на общей платформе строительства шариатского государства и юго-восточноазиатского халифата и вливаться в той или иной форме в "Джамаа исламийя". Первой, по-настоящему, громкой пробой сил для растущего радикально-исламистского движения стали трагические события 1984 г. в джакартском порту Танджун Приок. Там произошли кровавые столкновения с большим числом жертв между правительственными вооруженными силами и экстремистски настроенными сторонниками радикального ислама. В результате лидеры радикальных исламистов Абдулла Сунгкар и Абу Бакар Башир, спасаясь от тюремного заключения, бежали в Малайзию. В Малайзии они вновь начали вербовку молодежи (причем, как и в Индонезии, - из наиболее бедных и обездоленных семей) и решили усилить свое движение созданием специальных вооруженных формирований. Последовавшая вслед за этим поэтапная отправка рекрутов в Афганистан для прохождения обучения в специально подготовленных лагерях заложила основы боевой организации в рамках "Джамаа исламийя". При этом известно, что набор рекрутов для отправки в Афганистан осуществлялся финансируемым из Саудовской Аравии агентством "Лига Мусульманского мира", упрощенно именуемым "Рабита". Все завербованные направлялись в Афганистан через "центр по оказанию услуг" в Пешаваре. Этот центр возглавлял Абдула Азам, которого Усама бен Ладен в свое время назначил главным идеологом возглавляемой им "Аль-Каиды" [www.agentura.ru, 17.01.2007].

Структура "Джамаа исламийя" была организована следующим образом: на вершине руководства находился эмир, должность которого до своей смерти в 1999 г. долгое время занимал сам Абдулла Сунгкар. Другой основатель "Джамаа исламийя", - Абу Бакар Башир, по ряду источников, был эмиром с 1999 г. по 2002 г., т.е. до его ареста и заключения под стражу. После него эмиром стал Абу Дуджанах, о котором известно лишь то, что его власть в организации была номинальной [Australian, 17.03.2004]. Скорее всего эта точка зрения не совсем верна, поскольку в "Джамаа исламийя" именно эмир назначал четыре подконтрольных ему совета: управляющий совет, совет по делам религии, высший богословский совет и дисциплинарный совет. В свою очередь, весь регион ЮВА был разделен на четыре округа в соответствии с их функциональным предназначением. Первый округ, включающий Сингапур и Малайзию, был выбран в качестве объекта для добывания средств, обеспечивающих функционирование "Джа-

стр. 65
маа исламийя". Второй округ охватывал большую часть Индонезии и рассматривался как сфера ведения джихада. Третий округ включал в себя Минданао, Сабах и Сулавеси и рассматривался как район подготовки боевиков. Четвертый округ, распространявшийся на Австралию и Папуа, предназначался для проведения финансовых операций [www.agentura.ru, 17.01.2007].

Очевидно, что объединение в начале 1980-х гг. разрозненных исламистских групп в единую организацию и под единым командованием и контролем придало радикальным исламистам энергии и открыло новые возможности. Это, однако, проявилось не сразу, поскольку афганские события на долгие годы поглотили внимание и силы исламистов Юго-Восточной Азии. Только когда "ветераны Афганистана" стали возвращаться на родину, они смогли направить свои силы на борьбу в ЮВА. Выход на политическую арену Индонезии и Юго-Восточной Азии новой постафганской "Джамаа исламийя" был ознаменован разрушительным взрывом на острове Бали в 2002 г. Вслед за этим в августе 2003 г. последовал новый взрыв в отеле "Мариотт" в Джакарте, который сопровождался также большим числом жертв. Более того, в том же, 2003 г. "Джамаа исламийя" чуть было не стала террористической организацией номер один на планете. Тогда усилиями спецслужб Таиланда и США была предотвращена попытка использования боевиками этой организации так называемой грязной бомбы во время проведения в Бангкоке саммита АТЭС. По заявлению тогдашнего таиландского премьер-министра Таксина Чиннавата, "объектами атак террористов в дни международной встречи должны были стать посольства США, Великобритании, Израиля, Австралии и Сингапура. Основная цель, которую преследовали террористы, - убийство президента США Дж. Буша. В качестве сырья планировалось использовать радиоактивный цезий-137, якобы ввезенный в Юго-Восточную Азию из России" [Независимая газета, 16.06.2003].

После раскрытия планов главарей "Джамаа исламийя" по уничтожению мировых лидеров, в том числе американского президента, во всех странах, где предполагалось существование ее подпольных ячеек, началась настоящая охота на их членов. Так, один из лидеров организации был задержан в начале 2005 г. на Филиппинах по подозрению в причастности к серии терактов в Маниле и подготовке новых. После его допроса филиппинской разведке стало известно, что на юге страны ведут подрывную работу около 30 членов "Джамаа исламийя". При этом выяснилось, что все они тесно взаимодействуют с местными происламистскими антиправительственными силами, в первую очередь с группировкой "Абу Сайяф". Обнаружилось также и то, что "Джамаа исламийя" оказалась непосредственно причастна ко всем крупнейшим терактам на Филиппинах, которые произошли за последние годы [Пульс планеты, 22.03.2005].

Методы, используемые террористами "Джамаа исламийя", весьма схожи с теми, которые применяют их соратники из "Аль-Каиды", делающими особую ставку на привлечение боевиков-смертников. Такой способ борьбы вплоть до последнего времени Юго-Восточной Азии был несвойствен. Он был взят на вооружение "Джамаа исламийя", так как быстро показал свою высокую эффективность. Приходится признать, что правительства стран ЮВА, как, впрочем, и международное сообщество, не смогли пока найти эффективных способов противостояния этой форме терроризма. В качестве принципиально нового вида борьбы, способствующего нарастанию хаоса и беспорядка в мире, и прежде всего в ключевых его районах, смертничество угрожает втянуть многие страны, ввергнув весь мир в той или иной степени в эпоху нестабильности.

При описании внутренней структуры "Джамаа исламийя" нельзя не сказать о том, что это прежде всего военизированная организация с иерархической структурой подчинения от бригады до взвода, действующая в условиях жесткой конспирации. Вместе с тем допросы задержанных правоохранительными органами региона ЮВА участников группировки показывают, что члены центрального командования и командиры

стр. 66
подразделений имеют значительно больше полномочий, чем можно было бы ожидать при единоначалии. При принятии решений относительно стратегии и тактики ведения операций командиры всех уровней не ограничены формальной иерархией и могут по обстоятельствам принимать самостоятельные решения, а также готовить операции без непосредственной связи с руководящим центром.

Ударным подразделением террористических бригад "Джамаа исламийя" служит специальный отряд "Ласкар Кос". О его существовании стало известно после взрыва в Джакарте отеля "Мариотт" в августе 2003 г., когда в очередной раз был использован взрывник-самоубийца. Это подразделение особенно засекречено. По отрывочным данным, в его состав входят и другие смертники. Вербовка в их ряды возлагается на особо проверенных командиров, прошедших Афганистан. Новобранцы в основном набираются из конфликтных районов, где ожесточение в результате многолетней войны с властями сильно влияет на образ жизни и взгляды людей. Многие из них потеряли своих родных и близких во время боевых действий или межрелигиозных столкновений, готовы на все, чтобы отомстить своим врагам. Перед терактом их направляют на специальную двухмесячную подготовку. При этом не каждый отобранный кандидат подвергается жестким испытаниям. На роль террористов-смертников обычно берутся либо совсем юные идеалисты, либо уже зрелые жаждущие мести, подготовленные люди, нуждающиеся лишь в незначительном повышении своей мотивации. Путем специальной психологической подготовки, в том числе и с использованием наркотических и психотропных средств, в этих людях усиливают чувство мести и ненависти за прошлые жестокости, совершенные их врагами. Им объясняют, что за спиной врагов обязательно скрываются либо "неверные", мечтающие уничтожить мусульман, либо правящий режим, который в свою очередь управляется неверными. В такой ситуации тотальной войны против ислама любые действия, по убеждению наставников, являются оправданием ответного терроризма. Эта незатейливая пропаганда в реальных условиях подпольной борьбы дает заметные результаты. Как показывают допросы арестованных боевиков "Джамаа исламийя", многие из них считают себя бойцами, участниками великого героического сражения против зла и порока, за то, чтобы не дать возможность Западу уничтожить мусульманскую "умму", а мусульманские страны превратить в свои новые колонии. Вступив на стезю террористической войны по велению души, многие из них заявляют, что, ведя "священную войну", они будут счастливы умереть как мученики за дело, которому себя посвятили [HAS, Newsletter, July, 2003].

Надо признать, что при оценке социального состава террористических групп традиционный стереотип, по которому основная часть их членов - выходцы из бедных и беднейших семей, подчас не работает. Как показывают документы индонезийской полиции, такие выходцы в террористических организациях есть и их довольно много. Однако объединения радикальных исламистов представляют собой конгломерат, состоящий из различных социальных групп, объединенных общей идеологией. Религиозному фанатизму, доходящему до полного самоотречения, вероятно, в равной, если не в большей, степени подвержены люди, получившие определенное образование. Об этом, в частности, свидетельствует и анализ социального статуса террористов-смертников, совершавших свои злодеяния под знаменами "Аль-Каиды". В большинстве своем это были люди, получившие высшее образование, владевшие иностранными языками и знакомые с западной культурой.

Нельзя не отметить, что руководству "Джамаа исламийя", которое, по имеющимся у полиции данным, состоит в основном из представителей образованного среднего класса, так и не удалось обрести необходимую поддержку на выборах среди бедных слоев населения. Развитие политической ситуации в Индонезии показывает, что шансов на серьезный электоральный успех у радикальных исламистов нет. Впрочем, как мы упомянули, и серьезной социальной базы у них также нет. В этой связи российский

стр. 67
востоковед Г. И. Чуфрин отмечает: "Требования установления теократического мусульманского государства, исходившие от наиболее ортодоксальных мусульманских кругов, не получали достаточной поддержки со стороны населения, и мусульманским партиям, неизменно остававшимся влиятельной силой, до сих пор не удавалось радикально переломить в свою пользу общественные настроения и ход событий в Индонезии" [Юго-Восточная Азия..., 1995, с. 35].

Очевидно, однако, что низкий уровень социальной поддержки не снижает активности экстремистов, ибо радикальные исламисты более консолидированны и целеустремленны, чем их противники. Они пытаются воздействовать на рядовых мусульман, распространяя свое влияние на националистические и независимые мусульманские организации радикального толка, которые действуют самостоятельно. Представители этих организаций нередко проходят подготовку в лагерях "Джамаа исламийя". Совместная деятельность зиждется не только на идеологическом единстве и общих условиях подготовки боевиков, но и на родственных связях. Именно потому, что радикальные исламистские группы представляют сложную систему, пронизанную родственными отношениями, их нередко сравнивают с одной разросшейся громадной семьей [International Crisis Group, N63, 26.08.2003].

Как отмечают многие специалисты по террористическим организациям в ЮВА, при оценке деятельности "Джамаа исламийя" недостаточное внимание уделяется роли женщин, которые оказывают цементирующее воздействие на весь конгломерат исламистских террористических организаций в ЮВА. Во многих случаях руководители "Джамаа исламийя" высшего звена налаживают связи путем установления родственных отношений, используя при этом сестер и других родственниц. Одна из таких "породненных" с "Джамаа исламийя" организаций в Южном Сулавеси взяла на себя ответственность за взрыв ресторана "Макдональдс", а также за взрыв начиненного взрывчаткой автомобиля в Макасаре в декабре 2002 г.

Кроме своих родственников и близких лидеры "Джамаа исламийя" привлекают к террористическим действиям настоящих бандитов и отъявленных преступников. Особенно это практикуется на Молуккских островах в Амбоне и на Сулавеси, где межрелигиозные и межэтнические противоречия проявляются особенно остро и где в условиях длительной и жестокой гражданской войны всегда находятся люди, запятнавшие себя жестокостями, разбоем и расправами. Со стороны властей им угрожает арест и суровое наказание, и перед лицом таких обстоятельств им уже нечего терять. Использование криминальных личностей, несомненно, было также позаимствовано из опыта "Аль-Каиды", которая активно использует разного рода бандитов и разбойников в своих действиях против американских войск и проамериканского правительства в Багдаде.

Наряду с чисто криминальными элементами "Джамаа исламийя" использует в своей борьбе еще и радикальные исламистские полувоенные группировки, представляющие собой нечто среднее между бандами уголовников и повстанцами, которые перемежают политическую активность с грабежами, вымогательством и рэкетом. Подразделения индонезийских вооруженных сил в свое время обучали и в некоторых случаях поощряли террористические группировки исламистов участвовать в полувоенных операциях. Например, спонсировавшаяся когда-то военными группировка "Воинство джихада" набирала своих солдат из числа безработного мужского населения городов и выплачивала жалованье их семьям за время службы. Эти банды использовались при массовых убийствах коммунистов в 1965 - 1966 гг. и воевали против сторонников независимости Восточного Тимора в 1990-х гг. Сейчас, оказавшись не у дел, многие их члены стали сотрудничать с "Джамаа исламийя".

Деятельность "Джамаа исламийя" протекает и за пределами Индонезии. Известно, что еще в 1995 г. Абдулла Сунгкар перенес тренировочный лагерь для подготовки новых боевиков этой организации из Афганистана на юг Филиппин, в районы, которые

стр. 68
контролировали повстанцы из Исламского фронта освобождения Моро (ИФОМ), поближе к основным районам своей борьбы. По всей видимости, им руководило тогда желание создать тренировочную базу в соседней стране, чтобы расширить свою организацию, сделать шаг к осуществлению идеи единого панисламского халифата. Кроме того, в самой Индонезии базы находились бы все время под угрозой разгрома и уничтожения, поскольку в 1995 г. мало что говорило о скором бесславном конце режима генерала Сухарто, который самым жестоким образом боролся против радикальных исламистов.

После падения режима Сухарто новый лагерь "Джамаа исламийя" был образован на базе действовавшего на юге Филиппин (на острове Минданао) лагеря ИФОМ. Сотрудничество филиппинских и индонезийских боевиков стало возможным благодаря тому, что тогдашний лидер филиппинских мусульманских сепаратистов Моро Саламат Хасим сам вступил в "Джамаа исламийя" и превратил контролируемый им ИФОМ в фактический филиал этой организации. Согласно информации филиппинских спецслужб, как мы упоминали выше, в настоящее время не менее 30 членов "Джамаа исламийя" постоянно ведут подрывную деятельность на Филиппинах. Они самым тесным образом взаимодействуют с местными антиправительственными силами, в первую очередь с террористической группировкой "Абу Сайяф", которая превратилась ныне в наиболее активную и радикальную организацию, ведущую борьбу за отделение южных районов Минданао от Филиппин. Идеологи "Джамаа исламийя" занимаются организационной и пропагандистской деятельностью, ведут активную "разъяснительную" работу среди повстанцев по присоединению юга Филиппин к новому "панисламскому халифату". Имеются также сведения о том, что "Джамаа исламийя" причастна и ко всем крупнейшим терактам, происшедшим на Филиппинах за последние годы [Пульс планеты, 27.04.2006].

Актуальным сегодня представляется и ответ на вопрос о взаимоотношениях "Джамаа исламийя" с "Аль-Каидой". Долгое время среди исследователей данной проблемы принято было рассматривать "Джамаа исламийя" в качестве чуть ли не филиала "Аль-Каиды", ее подразделения, тесно интегрированного в организационную структуру, возглавляемую Бен Ладеном. Развитие событий последних лет свидетельствует об иной форме альянса между этими организациями. "Джамаа исламийя" имеет много особенностей, сближающих ее с "Аль-Каидой", в частности идеологию "джихада"; их сближает долгая совместная деятельность руководителей обеих организаций в Афганистане. Руководители "Джамаа исламийя" почитают Бен Ладена, стараются следовать его указаниям. Они заявили, например, о полной поддержке фетвы "Аль-Каиды" от 1998 г., в которой объявляется самая непримиримая борьба против неверных в масштабах всего мира. За это они получили, кстати, прямую финансовую поддержку от "Аль-Каиды" [International Crisis Group, N 127, 24.01.2007]. В плане выяснения взаимоотношений между "Джамаа исламийя" и "Аль-Каидой" весьма характерно высказывание Абу Бакар Башира: "Я не принадлежу к "Аль-Каиде", но питаю глубокое уважение к борьбе Усамы бен Ладена, который отважно прославляет мусульман всего мира" [The Straits Times, 24.01.2002].

Нельзя не обратить внимания на то, что террористическая деятельность в ЮВА и те деятели, которые ее персонифицируют, находятся под сильнейшим влиянием Усамы бен Ладена и его "Шура маджлиса", своего рода "высшего совета". "Шура маджлис" является и главным источником финансовой и материальной поддержки. О силе влияния "Аль-Каиды" свидетельствует, к примеру, то, что она оказалась способной убедить в Индонезии несколько радикальных исламских группировок возвыситься над своими узкими политическими, националистическими и религиозными взглядами и объединиться в коалицию "Anti-American Terrorist Soldiers", чтобы выступить против действий Соединенных Штатов в Афганистане. Немаловажно также и то, что именно связи с

стр. 69
"Аль-Каидой" позволяют террористам в Юго-Восточной Азии ощущать себя частью фронта, ведущего "историческую борьбу", и видеть цель и перспективу своих усилий в расширении границ влияния ислама в мире. В свою очередь, "Аль-Каида" предоставляет оружие и боеприпасы связанным с ней группам Абу Сайяфа и Исламского фронта освобождения Моро на Филиппинах, отделениям "Джамаа исламийя" в Индонезии и других странах Юго-Восточной Азии [Inside al Qaeda, 2002, p. 48].

О том, что исламские радикалы региона в своей деятельности все больше втягиваются в международную террористическую сеть, беря на вооружение отработанные методы борьбы и опираясь на ее материально-финансовую базу, свидетельствует реакция исламистов в ЮВА на события в Ираке. Лидеры правого крыла мусульман в Малайзии уже в первый день военных действий призвали мусульман всего мира к "священной войне" против США и Великобритании, к войне, в которой, вне всякого сомнения, роль "первой скрипки" принадлежит Бен Ладену.

Связь с "Аль-Каидой" делает "Джамаа исламийя" более опасной, чем другие группировки, поскольку в своей деятельности она схожа с международными криминальными корпорациями, использующими вооруженные формы борьбы. Этому способствует также и то, что в Малайзии, например, не требуется никаких виз для граждан других мусульманских стран, на Филиппинах чрезвычайно слабый иммиграционный контроль. Таиланд принял свой первый закон против отмывания "грязных денег" только в 1999 г., Филиппины - в 2001 г., а Индонезия только в 2004 г. приступила к его разработке с помощью Азиатского банка развития.

В то же время сегодня широко распространено мнение, что "Джамаа исламийя" не находится в прямом подчинении у "Аль-Каиды", она имеет собственные стратегические задачи, самостоятельно принимает решения, имеет собственную финансовую базу. Как сообщала английская газета "Таймс", главари "Джамаа исламийя", подчеркивая свою самостоятельность, утверждали, что их организация совершила первые акции более 50 лет назад - задолго до того, как мир услышал о Бен Ладене. Они также утверждают, что "Аль-Каида" просто скопировала их схему создания террористических подразделений, отмечая, что Бен Ладен воспользовался опытом ветеранов "Джамаа исламийя", которые в начале 1980-х гг. боролись с советской оккупацией Афганистана и которых он убедил присоединиться к его террористической группировке [The Times, 3.10.2005].

Возникает необходимость посмотреть на существование и борьбу "Джамаа исламийя" еще с одной стороны. Действительно, эта организация включена в официальный "черный список" ООН как "террористическая". Более того, Международная кризисная группа, составившая специальное досье на "Джамаа исламийя", содержание которого частично изложено выше, представляет собой авторитетнейшую организацию, куда входят видные политические деятели ряда стран, включая бывших президентов, глав правительств и министров иностранных дел. Вряд ли существуют какие-либо серьезные основания для того, чтобы ставить результаты ее работы под сомнение.

Все же и в Индонезии, и в Юго-Восточной Азии, и в целом на международной арене растущее число наблюдателей задается кажущимся на первый взгляд риторическим вопросом: в чьих интересах действует "Джамаа исламийя"? Иначе говоря, только лишь борьба за "чистый ислам", шариатское право и всемирный халифат обусловливает ее террористическую активность? Существуют какие-либо иные, более приземленные и практические цели во всей вышеприведенной террористической деятельности? Ведь очевидно, что, несмотря на аресты, показания и громкие судебные процессы, до сих пор в тени остаются нити, рычаги и движущие силы исламистских террористических сетей в ЮВА. Характерно и то, что представшие перед судом обвиняемые террористы ведут себя нагло, вызывающе, бросают издевательские реплики, глумятся над памятью погибших. Основатель и один из главных лидеров "Джамаа исламийя", уже много

стр. 70
раз упоминавшийся здесь Абу Бакар Башир, в своих показаниях, несмотря на явные доказательства, даже пытался утверждать, что само существование "Джамаа исламийя" не более чем миф.

Очевидно, в подобной ситуации следует задуматься о том, кто заинтересован в такой организации и какие политические силы могут тайно стоять за спиной фанатиков-террористов. При детальном рассмотрении оказывается, что "игроков на этом поле" немало, причем некоторые из них весьма далеки от того, чтобы разделять указанные выше цели и задачи по созданию авторитарных исламистских режимов. Для них важен фактор присутствия весьма активной и боеспособной террористической организации. Это вносит серьезные коррективы в расстановку политических сил и дает возможность определенным кругам манипулировать ситуацией в собственных интересах. Выявление наиболее заинтересованных сторон - один из вариантов на пути поисков истины.

Очевидно то, что, если исходить из логики борьбы за построение в ЮВА панисламского государства, исламисты заинтересованы в поддержке широких слоев населения. Однако терроризм в качестве непосредственного способа достижения цели привел их, скорее, к проигрышу, по крайней мере в идеологическом плане, поскольку, к примеру, взрыв на индонезийском острове Бали, унесший большое число жизней, стал шоком для индонезийского, да и для мирового общественного мнения, причем не только в мусульманских странах ЮВА, но и во всем исламском мире. Подавляющее большинство населения Индонезии составляют мусульмане, относящиеся в основном к умеренному направлению в исламе. Взрыв не мог не вызвать негативное восприятие в мусульманской среде в целом, и некоторые исследователи считают, что он негативно повлиял на результаты исламских партий на парламентских выборах 2004 г.

Другое дело, если у инициаторов теракта была задача "разогреть" этим взрывом ситуацию в стране, в регионе и даже за его пределами. В этом случае поставленная задача, безусловно, была решена, а в таком результате были заинтересованы многие стороны, в том числе и исламисты ЮВА, которые рассчитывали и дискредитировать правительства стран региона, и дестабилизировать регион в целом, и усилить в нем антизападные и антиамериканские настроения. Своими террористическими актами они, как заявлял Абу Бакар Башир, хотели убедить жителей стран ЮВА, что настоящими "вдохновителями" взрывов были спецслужбы США и Израиля и что именно они являются главными врагами народов ЮВА. Так, после разрушительного взрыва на о. Бали в 2002 г. этот лидер "Джамаа исламийя" заявил, что взрыв якобы был нужен Вашингтону для того, чтобы бросить тень на ислам, показав его как воинствующую религию, скомпрометировать мусульман, "вызвать межрелигиозные конфликты". Действительно, первые опросы, проведенные британской компанией Би-Би-Си после взрывов, показали, что, по мнению двух третей индонезийцев, опасность для Индонезии от США исходит большая, чем от "Аль-Каиды" [Азия и Африка сегодня, 2006, N 4, с. 5].

Интересно, что после взрыва радикальные исламисты стремились всячески затруднить расследование, угрожая жизни прибывших иностранных экспертов. "Джамаа исламийя" выступила с угрозами начать "джихад" против индонезийского правительства в том случае, если власти попытаются арестовать исламистов.

Существует и еще одна точка зрения, сторонники которой считают, что гремящие в Индонезии взрывы представляют, на самом деле, попытки радикалов с помощью всесокрушающего насилия пробудить симпатии мусульман, в интересах которых исламисты якобы и ведут борьбу с неверными. Взрывы и индивидуальный террор должны создать впечатление о мощи радикальных исламистов и тем самым повысить их ставки во внутриполитической борьбе. При этом использование насилия как средства мобилизации сторонников уже давно опробовано радикалами различных мастей. Это связано с тем, что, как считают многие специалисты по исламистскому террору, радикаль-

стр. 71
ный исламизм уже прошел пик своей популярности, исчерпывает себя идеологически и вследствие этого готов идти на крайние меры.

Очевидно, что в отличие от изначального ислама периода арабских завоеваний, или "чистого ислама", к восстановлению которого так стремятся исламисты, современные адепты халифата используют варварские, бесчеловечные методы воздействия на иноверцев и "неправильных" мусульман, выливающиеся в откровенный терроризм. Ранний ислам отличался веротерпимостью (прежде всего к двум другим религиям авраамовой традиции - иудаизму и христианству) и предпочтением гибких форм исламизации присоединяемого к халифату населения. Подтверждением этому служат, в частности, труды Гевонда, армянского историка VIII в. Так что не на словах, а на деле исламисты ЮВА пришли к отрицанию того "чистого ислама", к которому они, по их уверениям, стремятся. Более того, что касается Юго-Восточной Азии, то здесь террор подрывает доверие к исламистам в мусульманской среде, лишая их массовой поддержки.

Поскольку террористам непросто нападать на политические и военные объекты, они направляют свои удары против гражданского населения. Оно является не только легкой, но и эффектной мишенью. Хаотичность и непредсказуемость ударов способствует росту общей тревоги. Любой человек в любом месте в любое время может стать объектом очередного нападения. Угроза подрывает возможность гражданского населения жить нормальной, спокойной жизнью. Как отмечает известный специалист по исламу Р. Г. Ланда, "борьба без правил, вне морали и принципов, освобожденная от "химеры совести", дискредитирует любое, самое правое дело, любого борца и самые светлые идеалы, к которым он стремится" [Ланда, 2005, с. 262].

Очевидно, что в устрашении всех и вся и в создании в регионе атмосферы хаоса и страха заинтересованы в первую очередь члены "Аль-Каиды", обосновавшиеся в Юго-Восточной Азии. Представители индонезийской контрразведки признают факты проникновения агентов из этой международной террористической сети на острова. Не все они входят в руководство "Джамаа исламийя". Какая-то часть членов "Аль-Каиды" действует в ЮВА вполне самостоятельно. По данным индонезийских спецслужб, боевикам из "Аль-Каиды" удалось создать на архипелаге свою структуру и установить контакты с некоторыми индонезийскими группами. Эксперты считают также, что сама география Индонезии как островного государства позволила "Аль-Каиде" протянуть свои щупальца в Индонезию и использовать ее территорию как транзитную площадку или как базу для укрывания террористов. В таком случае, возможно, и справедливо высказываемое рядом наблюдателей предположение, в соответствии с которым "Джамаа исламийя" существует не как самостоятельная и союзническая с "Аль-Каидой" организация, а уже как подразделение "Аль-Каиды", расквартированное в ЮВА и привлекающее для террористической деятельности местных исламистов.

Очевидно и то, что террористические акты, вне всякого сомнения, отвечают интересам радикально настроенных индонезийских военных, вспоминающих о временах Сухарто, когда армия была господствующей силой в стране. Вылазки экстремистов повышают ставки военных как единственной силы, способной защитить индонезийцев от террористической угрозы. Более того, растут их ставки и на международной арене, особенно в США, где радикально, антиисламски настроенные генералы воспринимаются как союзники американской администрации по антитеррористической борьбе. В частности, после взрывов на о. Бали 1 октября 2005 г. президент Индонезии и верховный главнокомандующий вооруженными силами Сусило Бамбанг Юдхойоно, выступая по случаю 60-летия национальной армии, заявил, что вооруженные силы должны принимать активное участие в войне с терроризмом на территории всей страны. По словам главы государства, наряду со спецслужбами военные обязаны предотвращать теракты, подобные взрывам на Бали и в Джакарте, унесшие сотни жизней [The Straits Times, 3.10.2003].

стр. 72
Еще более откровенен был министр обороны Индонезии Ювоно Сударсоно, когда в мае 2005 г., еще перед взрывом на Бали, во время визита в США заявил: "Вследствие слабости гражданского общества военные являются единственной силой, которая обеспечивает целостность страны. Индонезии еще предстоит создать сильное гражданское правительство, прежде чем армия сможет постепенно сойти со сцены" [The Straits Times, 16.03.2003]. Хотя Ю. Сударсоно является первым за многие десятилетия гражданским лицом на посту министра обороны, он тем не менее известен как сторонник активной политической роли армии в обществе.

Вышеизложенное приводит к выводу о том, что действия "Джамаа исламийя" - это не просто жестокая и беспощадная борьба радикальных исламистов за свои цели. Вполне вероятно, сами того не подозревая, террористы и экстремисты из этой организации являются инструментом в руках более могущественных сил, которые используют "Джамаа исламийя" в своих собственных интересах, и тогда, когда им это выгодно. Очевидно одно: и в Индонезии, и в ЮВА, и в мире в целом есть политические силы, влияние которых после каждого успешно проведенного исламскими боевиками теракта только возрастает, силы, которые всячески скрывают свои истинные политические цели и нелегальные связи и контакты.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Азия и Африка сегодня. 2006. N 4.

Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005.

Независимая газета. 16.06.2003.

Пульс планеты, 22.03.2005; 27.04.2006.

Юго-Восточная Азия: параметры безопасности в конце XX столетия. М., 1995.

Asia Pasific report. Sidney (Australia). N 48. 25.11.2002.

Australian. 17.03.2004.

HAS Newsletter, Leiden. July, 2003.

Inside al Qaeda: Global Network of Terror. N.Y.: Columbia University Press, 2002.

International Crisis Group / Asia report. Jakarta / Brussels. N 63. 26.08.2003; N 127, 24.01.2007.

The Straits Times. Singapore. 24.01.2002; 16.03.2003; 3.10.2003.

The Times. 3.10.2005.

www.agentura.ru/to/jemaaislamiyah 17.01.2007

Постоянный адрес данной публикации: