Лаос традиционно считается буддийской страной. Во время переписи населения в 1995 году три миллиона человек (две трети населения) из тогдашних 4,6 миллиона назвали себя буддистами, 60 тысяч - христианами и пять тысяч приверженцами других верований. Остальные 1,5 миллиона человек, или одна треть населения - анимисты - блюстители культа различных духов. Однако вышеприведенные данные о числе людей, исповедующих нетрадиционные для Лаоса религии, очевидно, не совсем соответствуют действительности. Их численность, по всей вероятности, значительно больше. Часть адептов христианства и других религий, находясь в окружении буддистов, по-видимому, сочла за благо не раскрывать свое истинное отношение к религии. По оценке Управления культов Фронта национального строительства (ФНС), в 1999 году численность христиан в стране составляла приблизительно 150 тысяч человек, или три процента от пятимиллионного населения страны. Число последователей других конфессий также превышает указанные в опросных анкетах данные ^* .

стр. 20

Последнее десятилетие XX века для Лаоса было периодом существенных преобразований в различных сферах. Во второй половине 80-х годов лаосское руководство, убедившись в неготовности общества к "преобразованиям социалистического типа", провозгласило политику "обновления" ("канпианпэнг май"). На начальном этапе реформ перемены коснулись экономики, но потом постепенно захватили все остальные сферы, включая духовную. Смена вех социально-экономического развития - переход от хозяйствования по "социалистическому образцу" к рыночной экономике, к политике открытых дверей и последовавшее за этим стремительное вторжение новых форм жизнеустройства и западной массовой культуры имели разрушительные последствия для традиционного уклада жизни, для всей лаосской национальной культуры. В духовной сфере образовалось разряженное идеологическое пространство. Перед обществом встал вопрос о сохранении не только своей культуры, но и национальной идентичности. В арсенале тех средств, которые нация могла противопоставить потоку чуждой идеологии и масскультуры, важнейшим, наряду с идеями патриотизма и самостоятельности, был буддизм с его морально-этическими установками. Самой логикой жизни эта религия была востребована для защиты национальной культуры, национальной самобытности и национальной идентичности ^** . Формально смена ориентиров в духовной жизни нашла отражение в замене в 1991 году красной звезды и серпа с молотом на государственном гербе ЛНДР изображением буддийской ступы.

Г. Эванс в своей работе "Политика ритуала и памяти" говорит о середине 80-х годов в Лаосе как о периоде начавшегося "расцвета" буддизма, что, по его мнению, явствует из широко развернувшихся работ по восстановлению и строительству буддийских монастырей. Однако, думается, что внешний блеск и ухоженность религиозных сооружений - это еще не свидетельство процветания религии и ее институтов, повышения их роли в жизни страны, а всего лишь показатель роста благосостояния общества, особенно его наиболее обеспеченной части, отдающей церкви долю своего дохода с целью накопления "заслуг" для будущей жизни.

САНГХА ПЕРЕД ОБНОВЛЕНИЕМ

На самом же деле, по моим наблюдениям, во второй половине 80-х годов лаосская сангха (монашеская буддийская община) представляла собой довольно рыхлое образование как в идейном, так и в организационном отношении. В сангхе царила неопределенность, вызванная тем, что после 1976 года ей постоянно приходилось приспосабливаться к беспрерывно меняющимся реалиям. Едва встав на путь участия в преобразовании общества по социалистическому образцу, сангха вновь стала перестраиваться и искать свое место в духовной жизни общества в условиях рыночной экономики (и вырабатывать новую теологию, отвечающую духу времени). Богословская подготовка сангхи в целом была на довольно низком уровне. Не хватало священнослужителей, обладавших глубокими познаниями в области буддийской теологии. В первые годы после создания республики много старых монахов вышли из сангхи или эмигрировали, а притока кадров почти не было из-за отсутствия соответствующей системы их подготовки. В организационном плане сангху отличала нестабильность, что было обусловлено прежде всего высокой текучестью ее состава.

В Лаосской буддийской ассоциации (ЛБА) нет учета движения "кадров", но, по оценкам компетентных лиц, ежегодно 18-тысячная сангха обновляется несколькими тысячами человек. Средний срок пребывания монахов в сангхе - три-четыре года. Монахов со стажем свыше десяти лет, составляющих устойчивое ядро, осталось немного. Из-за этого монастырские традиции и моральные принципы, поддерживаемые узкой группой правоверных монахов, становятся зыбкими, неустойчивыми, не служат той средой, в которой воспитываются преданные последователи вероучения, ортодоксальные буддисты.

К этому нужно добавить, что лаосская сангха очень молодая. Точных данных о ее возрастном составе нет, но, по приблизительным оценкам, около трех четвертей сангхи составляют люди в возрасте до 25 лет, которые в большинстве своем используют пребывание в ней для получения образования и после этого при первом удобном случае покидают ее и уходят в мир. Известно, что молодой возраст подвержен внешнему влиянию, податлив на соблазны мирской жизни. Именно на долю молодых монахов приходится большинство нарушений дисциплины в сангхе, например, в злоупотреблении алкоголем, прелюбодеяниях и т. д.

Внутреннюю слабость сангхи М. Стюарт-Фокс и Г. Эванс склонны объяснять чрезмерным вмешательством государства в ее духовную жизнь. Но при этом они почему-то игнорируют объективные процессы, происходящие в лаосском обществе. По мнению бывшего главы лаосской сангхи Кхамтана Тхепбуали, в настоящее время только около половины лаосских буддистов принадлежит к числу ортодоксальных верующих, а другая половина относится к тем, кто не придерживается мировоззренческих принципов буддизма, но по традиции участвует в определенных буддийских ритуалах. Причем соотношение этих двух групп постепенно меняется в пользу второй. Монашество сейчас стало не престижным. Подавляющее большинство послушников и монахов по окончании учебного заведения снимают с себя сан и уходят в мир. Чтобы удержать их в монастыре, руководство сангхи и власти были вынуждены принять внешне антигуманное решение о том, что монахи и послушники по окончании школы должны практиковать в одном из монастырей два-три года и только потом, если пожелают, могут возвращаться в мир. Тем не менее во многих храмах, особенно в провинции, не хватает монахов, некому совершать богослужение, сотни монастырей в стране заброшены.

Несмотря на принятые в 90-х годах меры, положение в сангхе остается сложным. Об этом, в частности, говорилось на IV съезде сангхи в апреле 1998 года. Например, в выступлении вице-президента страны Удома Катанья отмечалось, что "пропаганда буддийского вероучения, буддийской морали ведется во многом шаблонно, не творчески,

^* Статья основана преимущественно на материалах, собранных автором во время двухнедельного пребывания в Лаосе в конце 1999 года, а также на информации и впечатлениях, полученных автором в ходе бесед с известными партийными, государственными и религиозными деятелями, с официальными и неофициальными лицами, имеющими отношение к религиозным делам, и с рядовыми монахами и послушниками в храмах Вьентьяна.

^** Подтверждением буддизма как органического атрибута национального сознания и менталитета лаосцев может, по-моему, служить любопытный факт из жизни лаосской диаспоры в Австралии. По прибытии на чужую землю лаосские эмигранты, едва обустроившись, стали общими усилиями создавать буддийский храм. При этом они отказывались от кооперации с тайцами и кхмерами, хотя последние также являются буддистами и их ближайшими соседями. Об этом см. Thongrith. Lao Buddhist Temple in Canberra - Lao Studies Review.

стр. 21

в отрыве от современности", что "многие монахи не могут объяснить основные положения буддизма", что религиозная дисциплина в сангхе падает, в результате чего в стране "наблюдается постоянное ослабление веры в буддизм". Поэтому, по мнению выступавшего, "сангха должна преобразоваться во всех отношениях: идейном, организационном и культовом".

НОВЫЕ ОРИЕНТИРЫ

Последнее десятилетие сангхи было периодом реформ и смены приоритетов. Теперь можно говорить о возрождении сангхи как, прежде всего, религиозной организации, деятельность которой направлена на утверждение буддийского мировосприятия, удовлетворение религиозных потребностей верующих и распространение буддийской морали и нравственности. Это, конечно, не значит, что сангха теперь освобождается от охраны культурного наследия, от заботы о здоровье своих членов и паствы, от участия в просвещении масс и т.д., просто эти функции отходят на второй план. Наглядным проявлением смены приоритетов в деятельности буддийской общины служит ряд мер, принятых в последнее время самой сангхой и властями по повышению уровня богословской подготовки монашества, совершенствованию богослужения, созданию устойчивого ядра монашества как носителя определенных ценностей и морали. К мерам такого рода прежде всего относится реформа духовного образования, инициированная указом премьер-министра от 24 августа 1996 года. Благодаря этому в 1998 году число духовных учебных заведений увеличилось до 54, в том числе до 23 - начальной ступени и до 31 - средней ступени. В том же году во Вьентьяне были открыты духовная академия и специальное педучилище для подготовки преподавателей буддийских школ. В результате за партами в учебных заведениях сидели около 5700 учащихся из числа послушников и мирян, а за преподавательскими "пюпитрами" стояли более 400 учителей. Согласно плану развития духовного образования, в ближайшие годы в каждом районе будут созданы семинария, а в отдаленных деревнях -начальные монастырские школы. Учреждение и функционирование этих учебных заведений будет осуществляться за счет сангхи и государства, а также на пожертвования монахов и мирян. Есть планы создания специальной школы юных буддистов ("пхуттха ювасон").

Некоторые монахи и миряне получают религиозное образование в иностранных буддийских институтах. Так, в 1998 году за рубежом учились около ста человек, в том числе 79 в Таиланде, девять - в Мьянме и несколько человек в Индии. Расходы по их пребыванию и обучению покрываются в основном за счет принимающей стороны и частично самими учащимися.

В духовных семинариях увеличено количество часов на изучение религиозных дисциплин, например, основ дхаммы, жизни Будды, дисциплинарного кодекса, языка пали как языка священных писаний и других богословских предметов. Усилено внимание к обучению монахов способам и методам проведения богослужения как средства закрепления в сознании верующих основных догматов буддизма, распространения буддийской нравственности и морали. От монахов требуется знание буддийских обрядов и ритуалов, умение читать молитвы и проповеди во время различных церемоний. В этих целях разработаны

стр. 22

программы подготовки проповедников и организации сеансов медитации или самосовершенствования.

Монахам открыт доступ к широкой аудитории. Им предоставлена возможность выступать по телевидению, радио, в учебных и лечебных заведениях, других учреждениях.

Параллельно с этим идет работа по организационному укреплению сангхи, усилению дисциплины внутри нее. Принят новый устав сангхи. В целях обеспечения ее "чистоты" усложнена процедура приема в ее члены. Для вступления в сангху, помимо согласия родителей, требуется разрешение местных властей и рекомендация с места работы или учебы. Такая процедура осуществляется для того, чтобы оградить сангху от проникновения в нее антиобщественных элементов, например, наркоманов, пьяниц, лиц, связанных с преступным миром. Доктринальной и дисциплинарной комиссиям устав рекомендует строже относиться к отступникам от канона и нарушителям 227 заповедей служителя Будды и в случае необходимости лишать их священного сана. Настоятелям монастырей предписано следить за регулярным проведением собраний монахов.

В организационном плане сангха сейчас едина. До середины 70-х годов в ней существовало две секты: традиционная - маханикай, охватывающая большинство буддистов страны, и молодая - тхаммают, образовавшаяся в 50-х годах под влиянием одноименной секты в Таиланде и имевшая небольшое число приверженцев. В 1976 году на I съезде буддистов страны было декларировано единство лаосской сангхи. Однако о прочности единства пока судить трудно. По некоторым признакам, например, по неоднократным призывам к сохранению единства, к предотвращению ереси и раскола, содержащихся в отчетном докладе Совета ЛБА на IV съезде сангхи, можно предположить, что среди буддистов существуют какие-то глубинные диссидентские течения, истоки которых, как и прежде, находятся вовне.

Судя по материалам IV съезда ЛБА и последующим событиям религиозной жизни страны, сангха и дальше будет развиваться прежде всего как религиозный институт. Так, во всех документах IV съезда первоочередными задачами названы освоение буддизма, управление сангхой, пропаганда буддийской морали и развитие духовного образования, и только после этого говорится о роли сангхи в сфере сохранения культурного наследия, просвещения масс, заботы о здоровье монашества и прихожан, охраны окружающей среды и т. д.

Отмечая возрастающую роль буддийской сангхи в Лаосе, Г. Эванс высказал предположение о возможной "ребуддизации лаосского государства". Думается, что это нереально. Процесс секуляризации в Лаосе, с моей точки зрения, необратим, и как бы велика ни была роль буддизма в общественной жизни, превращение страны в монархо- теократическое государство уже невозможно.

Буддизм никогда в истории Лаоса не олицетворял собой самостоятельного общественно- политического движения, а духовенство не претендовало на обладание государственной властью. Речь, скорее всего, может идти об участии буддийского духовенства доступными ему средствами и методами в социально-экономических преобразованиях страны, как это было в последние четверть века. "Все организации ЛБА и все ее члены, -говорится в резолюции IV съезда, - должны вместе с мирянами участвовать в защите и строительстве страны". А в отчетном докладе перед сангхой ставится задача "религиозное сочетать с национальным, буддийскую мораль увязывать с политикой и программами социально- экономического развития, выработанными государством и партией". Поэтому можно ожидать, что сангха и впредь будет с позиций буддийского вероучения обосновывать участие верующих в реализации политики "обновления", доказывать соответствие положений программ социально-экономического развития страны установкам буддизма и тем самым способствовать сакрализации государственной политики и повышению ее престижа.

НЕТРАДИЦИОННЫЕ КОНФЕССИИ

Конституционные гарантии свободы религиозной деятельности привели к заметной активизации в стране нетрадиционных конфессий - христианской, бахаистской, мусульманской - и обернулись изменением религиозной ситуации в стране.

Христианская конфессия в Лаосе представлена двумя церквами: католической и протестантской. Римско-католическая церковь утвердилась в Лаосе после колонизации страны Францией в конце XIX века. В настоящее время она имеет свои приходы практически повсюду в стране. Они объединены в четыре епархии, во главе которых стоят епископы, назначаемые Ватиканом. Католическая церковь распоряжается несколькими десятками храмов, в том числе собором во Вьентьяне. Среди католиков имеются представители всех национальностей Лаоса, но особенно много среди них кхму, хмонгов. Общее число католиков -не менее 50 тысяч человек.

Протестантская конфессия заявила о себе в Лаосе после получения им независимости в 1954 году. Ее первыми проповедниками были американские и европейские миссионеры. Протестантская община насчитывает приблизительно 100 тысяч человек. Большая часть из них входит в секту "Благая весть".

"Благая весть" - это организация с четкой, жесткой структурой, устроенная по типу партии, имеет индивидуальное членство. Ее отделения функционируют практически во всех провинциях. В организации несколько секций, в том числе женская и молодежная, которые в ряде районов конкурируют за влияние с официальными женскими и молодежными организациями. В распоряжении общины несколько храмов, в том числе два во Вьентьяне, профтехучилище, несколько школ, больница, спортивные сооружения. Ее деятельность финансируется за счет членских взносов, частных пожертвований, а также доходов от коммерческой деятельности.

Другой протестантской сектой является община "адвентистов седьмого дня". Она ведет пропагандистскую и прозелитскую деятельность преимущественно во Вьентьяне, где у нее свой храм. Число ее сторонников не превышает нескольких тысяч.

Следующей по значению конфессией в Лаосе можно назвать бахаизм (бехаизм). Эта религия появилась в стране в начале 50-х годов. Ее основателем был иранец Саид, который в 1952 году приехал в Лаос под видом предпринимателя и учредил во Вьентьяне благотворительное общество, подлинной целью которого была пропаганда бахаизма. В марте 1994 года во Вьентьяне состоялась конференция бахаистов, на которой создано "Общество справедливости", образован национальный совет в составе девяти человек. Организация имеет отделения в пяти провинциях и приблизительно 10 тысяч сторонников. Общество является учредителем нескольких коммерческих компаний, которые служат основным источником финансирования его деятельности.

стр. 23

Наконец, еще одной из официально признанных религиозных общин является мусульманская. Она самая малочисленная среди выше названных религиозных объединений - насчитывает всего тысячу с небольшим человек. Община представлена двумя группами. Первая - организация мусульман, выходцев из Пакистана и Индии, постоянно живущих в Лаосе. У них есть небольшая мечеть во Вьентьяне, где они отправляют свои обряды, но пропагандой своей веры или вербовкой новых членов они не занимаются. Вторая - организация мусульман, видимо, чамов по национальности, бежавших в свое время от полпотовцев из Камбоджи и нашедших приют в Лаосе. Эта организация сейчас носит название "Лаосско-мусульманское общество". Ее центр - в районе Нонгсаван под Вьентьяном. Там расположена мечеть, созданная под крышей бывшей мусульманской школы. Среди прихожан - преимущественно камбоджийцы (этнические чамы), а также некоторое число лаосцев и дипломаты мусульманских стран, аккредитованные в Лаосе. Есть планы сооружения настоящей мечети. Деятельность общества осуществляется при финансовой поддержке мусульманских стран Юго- Восточной Азии и Ближнего Востока.

Все вышеназванные организации утвердились в лаосском обществе и официально признаны властями. Хотя по вполне понятным причинам статус наибольшего благоприятствования имеет буддийская сангха, тем не менее эти и другие религиозные организации также обладают основными правами и свободами, предусмотренными конституцией. Власти лояльно относятся ко всем религиозным организациям, если только последние действуют в рамках закона и занимаются религиозной и попутно благотворительной деятельностью и не вмешиваются в политическую жизнь. Между этими организациями и управлением культов ФНС существуют нормальные деловые отношения, хотя иногда и случаются недоразумения и разногласия. Причина кроется главным образом в отсутствии соответствующего законодательства, определяющего права и обязанности религиозных организаций. Положения конституции на этот счет слишком общи, а других законодательных актов пока нет, хотя еще в 1992 году в постановлении ЦК НРПЛ по вопросам религии говорилось о необходимости в ближайшее время "принять нормативные акты относительно наблюдения государства за деятельностью религиозных организаций, ведущих работу в Лаосе, и таким образом ввести их деятельность в законное русло".

ЭКСПАНСИЯ ИНОСТРАННЫХ СЕКТ

Лаос стал объектом экспансии различных иностранных религиозных общин и сект неолиберального толка. Сейчас там функционируют десятки такого рода организаций. Они, как правило, нигде не зарегистрированы и ведут свою деятельность бесконтрольно, самочинно захватывают участки земли, сооружают свои молитвенные дома, ставя власти перед свершившимся фактом. Таких религиозных объектов по всей стране насчитывается уже несколько сотен. Штаб-квартиры этих организаций обычно находятся за рубежом. Их представители приезжают в Лаос большей частью по линии неправительственных организаций якобы для оказания гуманитарной помощи. Но на самом деле они занимаются созданием своих общин и вовлечением в них местных жителей. При этом используются различные недозволенные методы, например, подкупы, подарки, запугивания, в том числе "карой божьей", "геенной огненной", "концом света". В проповедях подчеркивается исключительный характер их веры и, наоборот, порочатся другие верования, прежде всего, буддизм. Такие проповедники выдают свои учения за сакральные, эзотерические и рекомендуют их адептам держаться в стороне от мирской жизни, от гражданского общества. В сознание неофитов насаждаются антиобщественные установки, например, не слушать ничего, кроме слова божьего, не верить никому, кроме своего пастыря, отказываться от воинской службы и общественных работ, не вступать в брак с иноверцами, что, в конечном счете, ведет к нарушению в обществе традиционного жизненного уклада, сложившихся отношений, к разрушению личности. Некоторые из этих установок противоречат конституции страны, например, положениям о равенстве прав и обязанностей граждан, о свободе брака и т.д.

Миссионерская и прозелитская деятельность новоявленных сект и организаций зачастую сопровождается плохо скрытой политической и социальной агитацией, ведущей не только к религиозной, но и социальной вражде. Иллюстрацией может служить деятельность группы в составе трех американцев, одного француза и одного таиландца, которые под маской гуманитарной организации "Партнерство ради прогресса" разъезжали по стране на автомашине с номером австралийского посольства и занимались религиозно- политической пропагандой и вербовкой лаосцев в свою организацию. Они были задержаны во Вьентьяне в начале 1998 года во время проведения очередного "семинара", на котором присутствовало 39 лаосских граждан, и затем высланы из страны за противоправную деятельность.

В этом, как и в других аналогичных конфликтах между миссионерами и властью, отразились два взаимоисключающие подхода к вопросу о свободе совести: безусловное, неограниченное право на распространение идей и право государства ограничивать доступ в страну тех идей, которые, по его мнению, подрывают духовную и социальную стабильность в обществе. Власти исходят из того, что они не только имеют право, но и обязаны ограждать своих граждан от того, что несет разлад в обществе. В статье 9 Конституции ЛНДР говорится: "Запрещаются любые акции, ведущие к религиозной розни или расколу нации на религиозной почве". Это же положение было подтверждено в постановлении ЦК НРПЛ о религии от 30 марта 1992 года и дополнено указанием о "недопустимости использования взяток и принуждения для обращения людей в ту или иную веру или, напротив, отказа от нее". К сожалению, слишком общие или директивные положения относительно свободы совести в дальнейшем не были подробно прописаны в подзаконных актах, поэтому иногда трактуются сторонами по-разному.

Из вышесказанного явствует, что в настоящее время буддизм утратил монопольное положение в религиозной сфере и что на религиозном поле страны появились новые субъекты, которые претендуют на свое место в духовной жизни общества. Существующие церковные объединения, насколько мне известно, действуют каждое само по себе, независимо друг от друга. Хотя при внимательном рассмотрении нетрудно заметить противостояние буддийской церкви, пользующейся покровительством государства, и других конфессий. Следуя буддийскому принципу веротерпимости и отсутствия претензий на исключительность, сангха проявляет желание сотрудничать с другими церквами. Так, в Программе деятельности ЛБА, принятой на IV съезде сангхи,

стр. 24

отмечается, что ЛБА должна "поддерживать связи с другими религиозными институтами Лаоса, с тем чтобы объединить буддистов и адептов других религий во имя защиты и развития страны". Развивая это положение в беседе с автором этих строк, глава ЛБА преподобный Махавитьит сказал, что сангха не боится конкуренции других церквей, что буддизм не опасается других религиозных доктрин; главное состоит в том, чтобы сосуществование и даже соперничество было открытым, чтобы привлечение в лоно церкви шло путем доказательства преимуществ своей веры, а не путем хуления других верований и раздачи денег, подарков и других материальных благ. Важно, чтобы наличие разных верований шло во благо, а не во вред людям, вело не к их разобщению, а наоборот, к их единению. Однако пока нет никаких сведений о сотрудничестве между церквами. Более того, правильнее было бы говорить об отчужденности и обособленности конфессий в отношениях друг с другом.

СОПЕРНИЧЕСТВО КОНФЕССИЙ

Естественно, что всякая конфессия стремится не только сохранить свою нишу на религиозном пространстве, но и по мере возможности расширить ее. В этом отношении специфика религиозной ситуации в Лаосе заключается в том, что соперничество между конфессиями идет преимущественно не за то, чтобы вытеснить друг друга с занимаемых позиций, а за то, чтобы привлечь на ту или иную сторону тысячи лаосцев, не принадлежащих пока ни к одной из названных конфессий и придерживающихся языческих, анимистических культов, то есть, главным образом, так называемые малые народности или национальные меньшинства. Такое происходит потому, что структура лаосского общества в значительной степени аналогична этнической. Так, буддисты - это в основном этнические лао и родственные им национальности, а анимисты - хмонги (мэо), миен (яо), кхму и другие народности мон-кхмерской языковой семьи. Что касается христиан, то среди них имеются представители всех этнических групп страны, но все-таки преобладают хмонги, кхму. Таким образом, религиозный вопрос в Лаосе переплетается с национальным и носит характер этнорелигиозного.

Миссионерская и прозелитская деятельность нетрадиционных, преимущественно христианских, церквей в Лаосе, безусловно, ведет к увеличению числа их сторонников, к евангелизации определенной части населения, к диверсификации религиозной жизни страны. Но при нормальном ходе событий это едва ли сможет привести в обозримом будущем к сколько-нибудь существенному изменению соотношения сил на религиозном пространстве Лаоса. Опыт прошлого, в том числе многолетней деятельности французских миссионеров, свидетельствует о том, что обращение в новую веру как буддистов, так и анимистов - долгий, неравномерный процесс. Нередко в ходе обращения в иную веру происходит "скрещивание" верований, образование смешанных форм или даже формирование двуеверия. Этот переходный этап может затянуться на долгие годы. Известно, например, что в религиозном сознании некоторых народностей Лаоса одновременно живут и духи, и канонизированные боги, причем с первыми они общаются ежедневно, а со вторыми - только по праздничным дням. Да и в миропонимании этнических лао, особенно в сельской местности, мирно сожительствуют и духи, и святые буддийского пантеона. В одном доме зачастую можно видеть полочки для подношений и Будде, и духам.

Выход на религиозное пространство новых конфессий в конечном счете ведет к нарушению привычного сосуществования верований и связанных с ними мировоззрений совместно проживающих этносов. Последствия этого могут быть самыми разными, что настораживает лаосскую общественность. В настоящее время нетрадиционные конфессии пока не могут составить сколько-нибудь серьезной конкуренции буддизму, их влияние на общественное сознание незначительно. Но следует учитывать, что нетрадиционные церкви, особенно неолиберального толка, действуют весьма активно, энергично, напористо, обладают значительными финансовыми возможностями, владеют современными технологиями общественной деятельности, ведут свою работу с учетом интересов и запросов современного общества. Примером может служить упоминавшаяся организация "Благая весть", которая подкрепляет религиозную деятельность социальными и культурными программами и именно так создает себе привлекательный образ. Поэтому можно с уверенностью сказать, что влияние таких церквей будет возрастать.

ВНЕШНИЕ СИЛЫ НА РЕЛИГИОЗНОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Само по себе изменение роли той или иной религии или соотношения религиозных сил в обществе при естественном ходе событий не таит в себе угрозы. Опасность состоит в том, что в определенный момент какие-нибудь внутренние или внешние силы могут попытаться использовать религиозный или, лучше сказать, этнорелигиозный фактор для достижения своих политических целей. С сожалением приходится констатировать, что конкурентная борьба различных конфессий за умы и души людей в Лаосе сопровождается открытым вмешательством внешних сил. Создание так называемых неолиберальных сект и общин обычно происходит при непосредственном участии иностранцев и на средства иноземных организаций. Да и по поводу деятельности других нетрадиционных церковных организаций иногда возникают вопросы, на которые пока нет ответа. К этому нужно добавить, что деятельность всех нетрадиционных религиозных организаций в Лаосе, в конечном счете, направляется из-за рубежа, где находятся их центры.

В последнее время появились новые формы религиозной экспансии. Это - специальные религиозные радиопередачи из Манилы, посвященные пропаганде Библии на языках лао, кхму и хмонг, а также засылка в Лаос Библии на языке хмонг. В самих этих фактах нет ничего предосудительного. Но дело в том, что в первом случае чтение и комментирование Библии сопровождается призывами к лаосцам приезжать на Филлипины для обучения в религиозных школах и обещаниями всевозможных благ. Во втором случае Библия написана на недавно созданной хмонгскими эмигрантами хмонгской письменности, которая не признана в Лаосе из-за того, что она основана на латинской графике. Это идет вразрез с официальной национально-языковой политикой и подрывает и без того хрупкую социолингвистическую ситуацию в стране.

Вышеназванные действия рассматриваются лаосскими властями как вмешательство во внутренние дела, как часть враждебной кампании по "изменению существующего в Лаосе государственного строя мирными средствами".

Постоянный адрес данной публикации: