Итоги русско-японской войны оказали существенное влияние на всю систему международных отношений в Восточной Азии, существенно ослабив Россию, тогда как Япония быстро наращивала свое влияние в Маньчжурии и Китае. Это привело к обострению ее отношений с Америкой и формированию нового комплекса противоречий в Азии.

Несмотря на всю значимость происходивших перемен, в историографии им долгое время не уделялось должного внимания, Восточная Азия рассматривалась как второстепенная сцена международной политики, тогда как основные события разворачивались в Европе - внимание исследователей фокусировалось на событиях русско-японской войны и на процессе назревания первой мировой войны.

Между тем на ход переговоров в Портсмуте при посредничестве президента Т. Рузвельта влияли проблемы, существовавшие между двумя странами, отражавшиеся и на их сотрудничестве в ходе самой войны, о чем может свидетельствовать анализ текста Портсмутского договора и некоторых явлений в международных отношениях в Восточной Азии перед русско-японской войной, свидетельствующих о начальной стадии конфликта между Японией и Америкой и существовании переходного периода, когда делались попытки сгладить противоречия.

Традиционно приоритетные проблемы американской внешней политики были связаны с Латинской Америкой. Однако победа в войне с Испанией, после которой под американский контроль перешли Филиппинские острова, усилила интерес США к Азиатскому региону. В сентябре 1899 г. тогдашний государственный секретарь США Дж. Хэй выдвинул доктрину "открытых дверей", направленную на обеспечение американским предпринимателям максимальных возможностей для торговли и вложения капитала на Дальнем Востоке.

До русско-японской войны большая угроза для доктрины "открытых дверей" исходила от России, чем от Японии. В первые годы XX в., после подавления Боксерского восстания, озабоченность правительства США вызывали притязания России на Маньчжурию. Подписание соглашения о выводе из Маньчжурии русских войск, размещенных там в ходе подавления Боксерского вос-

Толстогузов Сергей Анатольевич - Хиросимский университет. Япония.

стания, на время уменьшило эту напряженность. Но, сорвав сроки вывода войск, Россия, к выгоде для Японии, укрепила единение своих противников, дав возможность Англии, Америке и Японии выдвинуть новое совместное требование о соблюдении Россией принятых на себя обязательств.

Задержки в эвакуации русских войск были вызваны стремлением России укрепить свое положение в северном Китае. Добиваясь этого, она пыталась установить ограничения предпринимательской деятельности иностранных государств на оставляемых русской армией территориях Китая и выдвигала такие требования (нота от 5 апреля 1903 г.), которые препятствовали аренде территории и получению концессий, открытию новых пунктов для иностранной торговли и для проживания иностранных консулов, работе иностранцев в администрации Маньчжурии¹ и т.д.

США, как и Англия, рассчитывали реализовать в Маньчжурии различные коммерческие проекты. Требование больше не открывать города для иностранной торговли противоречило интересам американцев, которые в 1903 г. заключили новый торговый договор с Китаем, предусматривавший открытие Мукдена и Аньдуна. Требование же о недопущении иностранцев в административные органы было неприемлемо для англичан, которые после Опиумных войн контролировали китайские таможни и стремились поставить под контроль таможенную систему в Маньчжурии, где пролегала железная дорога, построенная русскими.

Своими действиями Россия сама вызывала солидарные действия Англии, Америки и Японии. Русские власти недооценивали опасность этой коалиции, зная, что коренные интересы ее участников не совпадали, а объединял их лишь хрупкий лозунг свободы промышленной деятельности в Маньчжурии, фактически сходный с американским лозунгом "открытых дверей", который из тактических соображений поддержала Япония².

Следуя принципу "открытых дверей", США проявляли мало интереса к вопросам суверенитета или политического господства в той или иной стране - до тех пор, пока не ущемлялись американские деловые интересы. Хэй даже заявлял русскому послу в Вашингтоне, что Америка могла бы согласиться с некоторым нарушением Россией "неприкосновенности" Маньчжурии при условии сохранения доступа туда американскому капиталу³. Однако Россия не проявила готовности к такой уступке, и США, по выражению тогдашнего посланника в Токио А. П. Извольского, стали деятельным членом группы держав, поставивших своей целью противодействовать проведению русской программы в Маньчжурии⁴.

Сначала в январе 1902 г. американские дипломаты выступили с нотой против монополии Русско-Китайского банка, для которого русское правительство добивалось от Китая обязательства "не давать никому в Маньчжурии никаких железнодорожных и промышленных концессий, ранее не предложив их банку"⁵. Затем в ходе переговоров с Цинской империей американцы добились открытия для своего бизнеса двух городов в Маньчжурии - Мукдена и Андуня. Возникший на этой почве конфликт американцев с Россией использовала японская дипломатия, получив важного союзника накануне русско-японской войны.

Интерес Америки к Мукдену и Андуню диктовался, однако, не только нуждами политики в Маньчжурии, но и интересами в Северной Корее, где пытались закрепиться американские предприниматели. Усиление японского контроля над Кореей противоречило их интересам. Правительство США готово было согласиться с установлением японского господства в Корее, но при условии согласия на политику "открытых дверей" и либерального отношения к американскому бизнесу.

Японцам пришлось сделать множество заверений о своей приверженности политике "открытых дверей", в особенности в отношении Кореи, где американцы имели значительные интересы. Они были готовы сотрудничать с любой властью, если она не вмешивалась в дела их бизнеса. Такой подход был одинаковым по отношению как к Маньчжурии, так и Корее⁶.

Первые признаки напряженности в отношениях Японии и Америки появились еще в ходе войны. Уже 23 февраля 1904 г., то есть через полмесяца после начала войны с Россией, Япония добилась от Кореи установления такого порядка, когда все иностранные концессионеры в Корее должны были получать подтверждение своих прав у японских властей⁷.

За неделю до появления соответствующего протокола корейцы по инициативе своего императора уладили многолетний спор с владельцами американской фирмы "Колбран и Боствик" ("Collbran & Bostwick") относительно условий работы в стране ее электрических предприятий. Кроме того, этой фирме были предоставлены на очень выгодных условиях горнорудные концессии.

8 марта контракты были зарегистрированы в американском консульстве в Сеуле. И в тот же день японский консул в Сеуле Хаяси Гонсукэ потребовал возобновить переговоры по концессионному соглашению. Фирма "Колбран и Боствик" уже 10 марта предложила проект нового соглашения, по которому японские участники могли получить равную с американцами долю в акционерном капитале фирмы, а само предприятие становилось американо-японо-корейским⁸. В подтверждение своих намерений Х. Колбран по просьбе Хаяси переговорил по телефону с заместителем министра финансов в Токио, после чего Колбран и Хаяси нанесли визит представителю индустриального банка.

Несмотря на сделанные ими выгодные предложения, руководители фирмы "Колбран и Боствик" уже через восемь месяцев ощутили, что их план отложен в долгий ящик, а японцы действуют в соответствии со своими собственными интересами и в ущерб договорным правам американцев.

Кроме того, происходило вытеснение всех англичан и американцев, которые служили при министерствах и ведомствах, чиновниками в таможенных, торговых и телеграфных учреждениях. Постепенно они были вынуждены уходить со службы и покидать страну.

Японцы также наводнили корейские рынки дешевыми товарами, большая часть которых шла из Японии беспошлинно под предлогом снабжения японской армии. Конкурировать с такой торговлей было не под силу ни европейцам, ни даже китайцам, которые ввозили свои товары из Китая, наблюдался массовый исход китайских коммерсантов из Кореи, вместе с которыми страну стали покидать и европейцы.

С особой энергией японцы принялись за горнорудную промышленность Кореи, в которой традиционно были сильны позиции иностранного капитала. Еще в ходе войны, когда иностранцам было запрещено передвигаться по стране, многочисленные партии японских инженеров были командированы во все районы Кореи, где они работали под охраной подразделений японской армии. Как сообщала 6 апреля 1905 г. японская газета "Асахи", эти партии инженеров работали по указанию японского Министерства сельского хозяйства и торговли⁹.

Затем от иностранных фирм потребовали перерегистрации прав на деятельность в Корее новыми японскими властями - на том основании, что внешнеполитические и внешнеэкономические функции перешли в руки японских властей. Иностранные предприниматели в Корее встречали бесчисленные возражения и были вынуждены отвечать на бесконечные придирки даже в тех случаях, когда документы на концессии были оформлены с соблюдением всех правил и не вызывали сомнений¹⁰.

Иностранные компании ощущали нарастание проблем, вызванных нехваткой квалифицированного персонала, что сказывалось на объемах производства и прибылях. Большинство европейцев, пребывавших в Корее, испытывали постоянное давление. Все это вызывало недовольство и противодействие иностранных предпринимателей и их покровителей в иностранных правительствах, рассматривавших действия японских властей, как нарушение прежних договоренностей о принципе равных возможностей.

Противоречия между союзниками по антирусской коалиции быстро обострялись. По мнению Г. П. Бахметева (посла в Японии в 1906 - 1907 гг.), недовольство американцами в Японии "началось еще во время войны, когда здесь рассчитывали, что восторженное японофильство в Соединенных Штатах не ограничится одним "бандзай", и усилилось во время Портсмутского договора, когда американские восторги разделились поровну и чуть ли не с перевесом в нашу сторону; теперь же известия из Калифорнии... не без причины волнуют общественное мнение и восстанавливают его против бывших друзей"¹¹.

"Подковерная" борьба в Портсмуте по вопросу о политике "открытых дверей". В японских требованиях, выдвинутых русской делегации в Портсмуте, режим "открытых дверей" упоминался только там, где говорилось о выводе войск из Маньчжурии. Обязательства России и Японии были сформулированы по-разному или с разной категоричностью, если использовать выражение Л. Н. Кутакова¹². Для России они предполагали полную эвакуацию из северовосточных провинций, отказ от всех территориальных преимуществ, концессий и льгот. Кроме того Япония оговаривала, что в районах, из которых выводились русские войска, устанавливался режим "открытых дверей", не говоря ничего о тех районах, из которых выводились японские войска. Это могло быть истолковано в том смысле, что режим "открытых дверей" устанавливался только там, откуда выводились русские войска, в то время, как в японской зоне оккупации устанавливался иной режим.

При этом, поскольку японские войска захватили порт Инкоу, где не было русских войск, получалось, что режим, основанный на принципах, отличных от принципа "открытых дверей", будет распространяться не только на зону военных действий, но и на прочие районы, где традиционно работали иностранные предприниматели. Односторонняя трактовка японских властей не осталась незамеченной, американская пресса отметила в японских требованиях к России специфическое понимание применения принципа "открытых дверей"¹³, содержащее возможность одностороннего соблюдения этого принципа в зоне контроля России.

Когда русская делегация в своем ответе на японские мирные условия предложила взять совместные обязательства в отношении суверенитета Китая, Комура предложил дополнить соответствующую статью. Россия должна была признать, что "не обладает в Маньчжурии земельными преимуществами либо преференциальными или исключительными концессиями, могущими затронуть верховные права Китая или не совместимыми с принципом равноправности"¹⁴. Таким образом Россия в одностороннем порядке взяла обязательство соблюдать верховные права Китая и отказалась от преференций, несовместимых с принципом равноправности.

Японская же сторона не дала равных по смыслу обещаний, хотя русские представители настаивали совместных обязательствах относительно Маньчжурии. Глава русской делегации СЮ. Витте даже заявил, что "Россия не может взять никаких обязательств в этой связи, если только эти обязательства не будут взаимными для России и Японии"¹⁵. Несмотря на это, по предложению Комура были отражены только односторонние обязательства России. Важность этого обстоятельства определяется также тем, что статья содержит формулиров-

ку "с принципом равноправности", что в японском тексте ясно переводится как "кикай кинко", или "принцип равных возможностей", который был основным для политики Америки в Китае. Таким образом, Россия выразила солидарность с политикой Америки, а также Англии, в то время как Япония упорно воздерживалась от выражения четкой позиции по данному вопросу.

Можно только гадать, какими мотивами руководствовался Витте, который в ответе русской делегации на свой страх и риск решился упомянуть о принципах равноправности в Китае. Россия до русско-японской войны всячески противилась английским требованиям соблюдения принципов "равных возможностей" в Китае, поэтому в русском ответе употребляется слово "равноправность", а не говорится прямо о принципе "равных возможностей". Из текстов японской стороны мы можем понять, что разговор, без сомнения, шел о принципе "равных возможностей"¹⁶.

Этот момент в переговорах важен для понимания позиции Японии. Комура Дзютаро в связи с требованием русской стороны выразить более определенно позицию Японии сообщил, что в последнее время в Японии идут дискуссии по данному вопросу, поэтому точное выражение позиции может привести к критике или появлению недовольства¹⁷. В результате в договоре не была сформулирована четкая позиция Япония в отношении ее прав в Китайской империи. В противоположность англо-японскому соглашению Портсмутский договор не содержал формулировок, в которых говорилось о гарантиях независимости и неприкосновенности Китайской империи, также как принципов равных возможностей - ни в целом в Китае, ни в Маньчжурии.

Отсутствие в Портсмутском договоре декларации о суверенитете Китая, которая была сделана в англо-японском соглашении, позволяет думать, что формула англо-японского соглашения уже не устраивала японское правительство. Однако японская сторона не была готова предложить какую-то новую формулу, которая бы отражала новые реалии и новые цели Японии в Китае. Новая политика Японии в данный момент еще только формулировалась, что и отразилось в Портсмутском договоре.

Оценивая результаты Портсмутской конференции, можно присоединиться к мнению Дж. Уайта, что "по прошествии времени стало очевидно, что возражения японской стороны были точным отражением ее настоящих намерений в отношении Кореи", а также что в этот момент проявились скрытые намерения в отношении Маньчжурии¹⁸. Они заключались в противодействии политике "открытых дверей" и "равных возможностей" в Маньчжурии в тех районах, которые были оккупированы японской армией.

Фокус политики в Восточной Азии концентрировался на тех самых вопросах, которые решались на Портсмутской конференции - судьба Кореи и Маньчжурии после русско-японской войны. Пока дипломаты пытались договориться между собой, представители японской армии уже начали вмешиваться в решение обсуждаемых вопросов и вели себя так, как будто контроль над Кореей и Маньчжурией стал свершившемся фактом: армия Японии начинала препятствовать деятельности представителей иностранных держав, включая своих союзников. Естественным продолжением должно было оказаться превращение в японскую колонию не только Кореи, но и Маньчжурии.

В то же время Комура и японское Министерство иностранных дел занимали позицию, которая существенно отличалась от позиции армии. Делалась попытка посредством некоторых уступок выработать такой курс, который бы устраивал японских союзников, сыгравших значительную роль в победе над Россией. В отказе от четких формулировок в отношении Маньчжурии в Портсмутском договоре тоже проявилась позиция дипломатического ведомства, которое пыталось играть роль посредника между японской армией и западными

державами. Комура сформулировал позицию японского правительства в протоколе N3 третьего заседания, на котором обсуждался Маньчжурский вопрос. В нем говорилось: "The sole desire of the Imperial Government is to fully restore Chinese sovereignty and administration in that region and to revive the principle of equal treatment for all". В этой формулировке также не упоминалось о принципе "равных возможностей", а говорилось только об одинаковом отношении к представителям различных стран, что только усиливало подозрения об истинных намерениях японцев со стороны представителей Англии и Америки.

Кроме того, в Портсмутский договор не была включена формулировка из англо-японского договора об обеспечении принципа равных возможностей для торговли и промышленности всех наций в Китае. Вместо нее в ст. 4 было включено обещание не препятствовать коммерческой деятельности представителей третьих держав в Маньчжурии, что отражало принципиальные изменения позиции Японии по вопросу о торговле в Китае.

Япония брала на себя обязательство не препятствовать "общим мерам", или "general measures common to all countries" в английском тексте и "иппан но соти" в японском тексте. "Иппан но соти" означает, скорее, не общие меры, а обычные меры. Этот термин не был привычен для русских представителей, которые перевели его как "общие меры", что несколько мешает понять его противопоставление принципу равных возможностей. Фактически, японское правительство предложило не препятствовать обычным мерам китайского правительства, замолчав таким образом принципы "equal opportunity" и "open doors". Вместо признания принципов, декларированных в англо-японском договоре, Америке и Англии в Китае было обещано не препятствовать общим (обычным) мерам, что с энтузиазмом поддержали русские представители, не одобрявшие ни "equal opportunity", ни "open doors".

В ответе русской делегации говорилось: "Соглашаясь на принципы, изложенные в этом пункте, императорское правительство заявляет, что если бы это постановление не было включено в требования, предъявленные Японией, Россия сочла бы долгом предложить его сама". Это можно трактовать как полную поддержку Россией негативного отношения Японии к принципам "equal opportunity" и "open doors" и их применению в Маньчжурии, что лишь подтверждает наметившийся в японской позиции отход от поддержки принципа "открытых дверей".

В условиях, когда еще в апреле 1905 г. Япония дала обещание США установить режим "открытых дверей" в Маньчжурии, отсутствие упоминания о режиме "открытых дверей" в ст. 4 и появление абстрактного упоминания о "общих мерах" не могло не восприниматься, как попытка уйти от ответа на вопрос о будущем политики "открытых дверей" в Маньчжурии.

Из анализа формулировок Портсмутского договора вытекает, что Япония рассчитывала на особое положение в Маньчжурии, позволяющее препятствовать или не препятствовать торгово-промышленной деятельности третьих стран, а соблюдение принципа равных возможностей в Восточной Азии рассматривалось японскими представителями как очень проблематичное в связи с существенным укреплением позиций Японии в Китае после приобретения Ляодунского полуострова и южной ветки КВЖД. Эти изменения еще не произошли в момент переговоров об англо-японском договоре, но после первых же дней переговоров в Портсмуте, когда стали ясны примерные масштабы уступок со стороны России, значительное усиление японских позиций уже не вызывало сомнений.

Вопрос о Сахалине и компенсации военных расходов. Японцы имели претензии к США также в связи с посредничеством президента Рузвельта в вопросе о передаче Сахалина и возмещении издержек войны. Япония претендовала

на остров Сахалин и выплату 1,5 млрд. иен в качестве компенсации военных расходов, а русские представители отказались согласиться на передачу Сахалина и выплату компенсации. В противоположность расчетам японской стороны в итоге она получила по Портсмутскому договору только половину Сахалина и обещание оплатить содержание военнопленных без указания конкретной суммы.

В Портсмуте первым попытку решить вопрос о компенсации предпринял Витте. Во время переговоров об условиях передачи южной части КВЖД в руки японцев он выразил готовность заключить соглашение о продаже линии Китаю с передачей полученных денег Японии. Говоря о южной ветке КВЖД, уполномоченные России разъяснили, что в видах облегчения этого дела можно произвести досрочный выкуп и передать дорогу Китаю¹⁹.

Однако связанный с продажей дороги вариант компромисса между Россией и Японией не удовлетворял Комура, поскольку в этом случае Япония не получила бы дороги. Приобретение дороги было одним из требований первой группы, добиваться которых японской делегации необходимо было максимальными усилиями и в максимальной степени. Поэтому Комура не проявил интереса к русскому предложению, но затем в другом вопросе сам предложил подобную же комбинацию возврата России северной части Сахалина за вознаграждение в 1200 млн. иен.

Приобретение Сахалина было требованием второй группы, поэтому японские уполномоченные не были связаны жесткими условиями, установленными правительством; соответственно, они могли использовать их для тех или иных комбинаций. Витте со всей серьезностью отнесся к данному предложению и затребовал официальной реакции из Петербурга. Однако этот вариант оказался неприемлемым для русского правительства, которое не признало возможным согласиться ввиду того, что уплата вознаграждения противоречила бы одному из главных положений, высказанных Россией при открытии переговоров.

Рузвельт имел информацию от американского посла в Петербурге Мейера о том, что Николай II занял жесткую позицию по вопросу о возмещении издержек и передаче Сахалина. Поэтому президент предложил собственную комбинацию в отношении тех вопросов, по которым Россия заняла бескомпромиссную позицию. Он вызвал к себе в Ойстер-бэй русского посла и члена делегации Р. Р. Розена. Рузвельт предложил, чтобы японская сторона отказалась от требований выдачи интернированных судов и ограничения военно-морских сил России на Дальнем Востоке, а Россия приняла требование об уступке Сахалина, отложив вопрос о возмещении военных издержек на усмотрение многонациональной комиссии.

Ответ министра В. Н. Ламсдорфа на предложение Комура стал одновременно ответом на предложение Рузвельта. В инструкции, посланной 9(22) августа, было указано Витте "прекратить дальнейшие переговоры с японскими делегатами, если последние не будут уполномочены отказаться от тех чрезмерных притязаний, которые ими ныне предъявляются"²⁰.

Однако американский президент попытался обратиться напрямую к Николаю II через своего посла Г. фон Лангерке-Мейера. 23 августа американский посол передал царю специальное послание президента Рузвельта, и их беседа продолжалась около двух часов. Сначала император решительно отверг предложения о передаче Сахалина и выплате военных издержек, однако затем сделал значительные уступки и согласился оставить во владении России северный Сахалин и отдать южную часть, ранее принадлежавшую Японии; он также согласился щедро оплатить содержание военнопленных - на таких условиях, чтобы это не выглядело как уплата контрибуции. При этом Мейер вынес впечатление, что возможно достичь согласия России на уплату Россией определенной суммы на той же основе, на какой была в свое время продана Аляска²¹.

Сообщение Мейера пришло уже после оглашения отказа русской стороны сделать уступки в вопросе о Сахалине и выплате денег Японии, сделанному от имени Ламсдорфа. В этих условиях Рузвельт направил еще одно, письменное послание императору, в котором еще раз убеждал того согласиться на уступки, предложив "заключить мир на базе уступки северной половины Сахалина России при условии уплаты определенной компенсации Японии. Размер этой компенсации и сумма возмещения расходов за содержание военнопленных должны стать предметом дальнейших переговоров"²². Далее он предложил в случае, если одни русские и японские представители не смогут достигнуть договоренности, прибегнуть к совету представителей третьих стран, например, Франции, Германии или Англии.

Президент не успел получить ответ Николая II, так как события получили развитие раньше. Японский представитель на переговорах Комура сообщил своему правительству содержание заявления Ламсдорфа от 22 августа о чрезмерных притязаний Японии. В Токио 27 августа было созвано заседание правительства с участием гэнро и императора. Заседание продолжалось до двух часов ночи 28 августа и пришло к решению отказаться от требований передачи Сахалина и уплаты контрибуции²³. Еще перед началом заседания в адрес Комура была отправлена телеграмма о желательности отложить следующее заседание в Портсмуте. Комура под предлогом задержки инструкций своего правительства легко добился отсрочки заседания.

После окончания заседания правительства японскому дипломату Исии Кикудзиро удалось встретиться с премьером Кацура и передать суть разговора с английским посланником в Токио Макдональдом²⁴. Тот сообщил, что получил из Лондона копию телеграммы из Петербурга: английский посол в Петербурге узнал от Мейера содержание беседы с русским императором²⁵, состоявшейся 23 августа и о согласии уступить Японии южную часть Сахалина. В этой телеграмме содержалось важное дополнение: Ламсдорф подтвердил Мейеру, что царь решил согласиться на уступку южной половины Сахалина²⁶.

В Японии в срочном порядке были проведены консультации с членами правительства и гэнро. Исии пришлось провести несколько часов в невероятном напряжении, потому что в случае, если его оказалась бы неточной, угрожал разрыв переговоров в Портсмуте. (Исии позднее вспоминал, что адмирал Ямамото выразил серьезную тревогу по поводу судьбы переговоров в Портсмуте: "А что если его сведения неправильны? Мы потеряем возможность заключить мир, и никакое харакири мелкого чиновника не вернет эту возможность"²⁷. Напряжение спало только после того, как пришли известия об окончании переговоров в Портсмуте.)

Комура получил новую инструкцию - отказаться от контрибуции и повторить требование уступки части Сахалина. Заседание 15/28 августа началось с вопроса барона Комура об официальном ответе русского правительства на предложение, сделанное на заседании 10/23 августа. Уполномоченные России объявили о согласии его величества императора Всероссийского уступить Японии, на условиях, представленных в заявлении²⁸, южную часть Сахалина²⁹.

Рузвельт пытался реализовать до конца формулу, предложенную им в разговоре с Розеном - решить проблему возмещения издержек войны в форме уплаты за возвращение острова Сахалин, создав для обсуждения этого вопроса многонациональную комиссию. 21 августа в разговоре с бароном Канеко президент неофициально поинтересовался японской реакцией, если сумма компенсации за Сахалин будет определена в 600 млн. иен, в дополнение к которой будет уплачено 150 млн. иен за содержание военнопленных, чтобы общая сумма составила 750 млн. иен³⁰. Однако решение в Токио было уже принято и вопрос о сумме компенсации не подлежал решению в Портсмуте. "Вина" Рузвельта в

таком исходе не очевидна, но его критики усматривали ее в сокрытии от японцев важной информации, касавшейся позиции Николая II относительно уступки Сахалина и уплаты издержек войны.

В итоге сумма контрибуции, выплаченной под видом расходов на содержание военнопленных, составила значительно меньшую сумму, 46 млн. иен, и равнялась годовому дефициту японского бюджета. Эта сумма была в 30 раз меньше первоначально названных 1,5 млрд. иен, что вызвало недовольство результатами Портсмутской конференции и президентом Рузвельтом в Японии.

Основные американо-японские противоречия в Восточной Азии после Портсмутской конференции. На мирных переговорах японо-американские противоречия проявлялись только в скрытых формах. Однако уже вскоре после заключения Портсмутского мира между Японией и Америкой возникли острые противоречия. Некоторое время стороны пытались сгладить их, и только убедившись в тщетности своих усилий перешли к открытому противостоянию.

Контроль Японии над Кореей усиливался с каждым месяцем. Уже в начале ноября 1905 г. японцы, с применением силы (были использованы войска и полиция³¹), добились установления режима протектората. В США предпочли не выступать с осуждением действий Японии. 24 ноября появились сообщения, что Америка признает протекторат над Кореей³². 27 ноября состоялось официальное признание японского сюзеренитета в Корее, которое не вызвало протеста ведущих мировых держав. Началась подготовка эвакуации американского консульства из Сеула³³. Европейские державы и Америка начали отзывать своих дипломатических представителей из Кореи и переходить на контакты с японскими чиновниками, посылаемыми из Токио. Тем не менее вопрос о суверенитете страны еще продолжал оставаться на повестке дня.

Декларированный в ст. 3 англо-японского договора принцип равных возможностей в торговле и промышленности для всех наций в Корее японцы понимали таким образом, что гражданам Японии предоставлены особые права, которые значительно шире прав других иностранцев. Однако японские власти не удовлетворились этими преимущественными правами и взяли курс на постепенное вытеснение всех европейцев из экономики Кореи, что мало касалось русских, а в первую очередь - англичан и американцев.

Кроме того, корейский император под давлением с японской стороны попытался в трудное время искать поддержки у американцев. В конфиденциальном разговоре с американским консулом Х. Н. Алленом корейский император выразил надежду, что Америка сделает что-нибудь для сохранения независимости Кореи³⁴. Америка не проявила большого интереса к этой просьбе императора, однако не смогла развеять подозрения японцев. Некоторые американские предприниматели поддерживали плохо продуманные действия корейского императора, желавшего сохранить остатки своего суверенитета. В особенности активен был предприниматель и журналист Х. Б. Халберт, имевший связи при корейском дворе и действовавший по указаниям руководителей компании "Колбран и Боствик"³⁵. Халберт развил заметную деятельность и даже пытался добиться аудиенции у президента Рузвельта, но не имел успеха.

Ссылки на суверенитет корейского императора, от имени которого подписывались договоры о концессиях в Корее, использовались как аргумент иностранных бизнесменов и их правительств в ходе борьбы по поводу концессий. Позиция США по вопросу о суверенитете Кореи представляла крайний интерес для Петербурга, поэтому послу в Вашингтоне Розену было поручено получить разъяснения по этому поводу. Как сообщил он 14/27 ноября 1905 г., после разговора с государственным секретарем Э. Рутом, американская позиция заключалась в том, что "американское правительство: продолжает признавать суверенитет Кореи, но ввиду состоявшегося между этим государством и Японией

соглашения отныне будет вести дипломатические сношения с Кореей через посредство японского посланника"³⁶. Таким образом, Америка рассчитывала, что Корея сохраняет остатки суверенитета.

Японцы добивались от корейского правительства предоставления прав на концессии в тех регионах, где имели концессионные договоры американские фирмы. Еще до подписания ноябрьского договора с Кореей японские фирмы подали заявки на разработку месторождений меди и золота в провинции Хамгендо³⁷. Это означало появление японских конкурентов у американских фирм, владевших там концессиями.

Америка, которая еще не стала первой экономикой мира, имела население всего в два раза большее, чем Япония (по сравнению с троекратным превосходством только что побежденной России), покуда не успела приступить к освоению недавно доставшихся от Испании Филиппинских островов, и Япония не видела в ней неодолимо мощного противника, а сама она стремилась быстро нарастить свое могущество за счет Кореи и Китая.

На переговорах военного министра США У. Тафта с японским премьером Кацура летом 1905 г. речь шла о том, чтобы за Японией были признаны преимущественные права в Корее. В обмен Америка могла получить признание своего господства над Филиппинскими островами, которые лишь недавно оказались во владении США в результате военной победы над Испанией. Япония также заявляла, что не имеет агрессивных намерений в отношении Филиппин. Однако Америка предпочла не придавать официального статуса этим договоренностям³⁸, не урегулировавшим важные вопросы о Корее и Маньчжурии, в первую очередь вопрос о перспективах реализации принципа "открытых дверей", который являлся краеугольным камнем американской внешней политики. Несговорчивость сторон, как показал дальнейший ход дипломатических переговоров, и ход событий, имела под собой не только различия в позициях дипломатов, но и значительно более глубокие расхождения в представлениях о судьбах всей Восточной Азии, включая не только Корею и Китай, но и саму Японию.

Японские военные власти, в ведении которых находилась оккупированная Маньчжурия, начали создавать препятствия иностранцам в предпринимательской деятельности на территории Маньчжурии, тогда как японцам позволяли беспрепятственно ввозить свои товары через Дальний, ссылаясь на отсутствие таможни. Это было воспринято иностранными предпринимателями как несоблюдение принципа "равных возможностей". В августе 1906 г. торговая палата Нючана обратилась к старейшине консульского корпуса, каковым являлся американский генеральный консул, с заявлением об огромном ущербе, который наносится торговле через Нючан вследствие беспошлинной торговли через Дальний³⁹.

Контроль за таможнями в Китае находился в руках англичан, которые всячески стремились распространить его на северные районы Китая. Однако во время русской оккупации Маньчжурии русские власти всячески препятствовали деятельности таможен на территории Маньчжурии. То же происходило и после прихода японцев, на этот раз новые власти затягивали организацию таможен на территории, находящейся под контролем японских властей. В первую очередь это касалось города Дальний, через который поступала основная часть японских грузов.

Свою медлительность японцы объясняли ссылками на действие русских властей, которые противились созданию таможен в северной части Маньчжурии, где находились русские войска. Во второй половине 1906 г. Россия была вынуждена допустить организацию таможен на сухопутной границе с Китаем⁴⁰, отказавшись от политики, проводившейся до русско-японской войны.

Япония также дала согласие на учреждение таможни на Ляодунском полуострове, предварительно позаботившись о том, чтобы контроль за ее работой не попал в руки англичан: таможня оказалась в ведении Общества Южно-Маньчжурской железной дороги. Таможенные сборы она передавала японским банкам, которые получили возможность использовать эти деньги для получения дополнительной прибыли.

Действия японских властей вызвали протесты Англии и США против повторяющихся нарушений многочисленных деклараций об открытии Маньчжурии, сделанных перед войной в расчете на англо-американскую дипломатическую и финансовую поддержку⁴¹. В Америке рассчитывали, как сказал в своей речи американский посол Л. Райт в июне 1906 г., что с Америкой у Японии будет "только дружеское соревнование, полезное для обеих стран, и учреждение прочного и сильного правления привлечет иностранные капиталы и, следовательно, разовьет торговые возможности для всех"⁴². Госсекретарь Рут протестовал в самых решительных выражениях, настаивая, что возможности для торговли в Маньчжурии, предоставленные иностранным государствам после вывода японских войск были очень малозначительными, что формирование там зоны исключительных интересов ведет к "острому разочарованию". В этой связи он даже требовал "серьезной реакции японского правительства". Официально протестуя против установления преимущественных интересов Японии в Маньчжурии, американские власти также требовали сохранения политики "открытых дверей"⁴³.

Сильное беспокойство проявляла и Англия. Ее посол в Токио сэр К. Макдональд в личном письме Ито Хиробуми писал, что японское поведение, игнорирующее страны, которые проявляли к ней симпатию и помогали оружием во время русско-японской войны, означает "самоубийственную политику", что в результате действий японских оккупационных властей двери в Маньчжурии оказались закрытыми сильнее, чем тогда, когда она находилась в руках России. Через Макдональда руководителям Японии было направлено официальное письмо, в котором говорилось, что Япония своими действиями в Маньчжурии поставила британские товары в неравное положение, а британским судам закрыла доступ на Ляодун, что вызывает огромное беспокойство английского правительства⁴⁴.

В мае 1906 г. состоялось совместное заседание Кабинета министров, гэнро, руководителей армии и флота, на котором обсуждалась политика в Корее и Маньчжурии. Ито Хиробуми выразил опасения, что несоблюдение политики "открытых дверей" может привести к обострению отношений с Англией и Америкой и заведет страну в тупик. Однако он не был поддержан большинством собравшихся, включая премьер-министра Сайондзи. Было решено внести некоторые небольшие изменения в политику, оставив неизменным ее основной курс.

В итоге для иностранной торговли был открыт с 1 сентября 1906 г. (нов. ст.) только город Дальний, причем японские власти выдвинули несколько условий, ограничивавших иностранную торговлю. Иностранцам было разрешено селиться, владеть недвижимостью и эксплуатировать ее только в городах Порт-Артур и Дальний, а судам под иностранными флагами заходить только в Дальний⁴⁵. Столь незначительные уступки не могли удовлетворить американцев и англичан и не остановили поток взаимных претензий.

В результате действий японской администрации в Маньчжурии объем американского экспорта в Китай, который под влиянием войны резко вырос, теперь быстро снижался. Правда на американскую торговлю в Китае оказывала влияние не только политика Японии, но и кампания бойкота американских товаров, которая началась в Китае под влиянием дискриминационных мер про-

тив китайских переселенцев в США, однако американцы видели и в бойкоте также руку Японии. Удельный вес японской торговли в Китае постоянно возрастал. Если в 1902 г. он составлял 12,2%, то в 1905 г. - 14%, в 1908 г. - 15.3%⁴⁶, что вызывало недовольство предпринимательских кругов в Америке, которые надеялись, как заявлял американский посол в Токио Райт, что у Японии с Америкой будет только дружеское соревнование, полезное для обеих стран.

Попытки Японии заручиться поддержкой Англии в противостоянии с Америкой не имели успеха. Англичане видели, что англо-японский союз все более используется для борьбы с Америкой. Между тем в отношениях Англии с Россией наметился прогресс в переговорах о Тибете, Афганистане и Персии, что существенно понижало ценность англо-японских договоренностей, направленных против возможных попыток России взять реванш за поражение в русско-японской войне. В условиях ухудшавшихся отношений с Америкой Япония не была настроена отказаться от союза с Англией, выгоды от которого были столь очевидны во время русско-японской войны. Примирение между Россией и Англией пошло в известной мере на пользу отношениям Японии с Англией.

Быстрые изменения в мировой политике привели Токио к осознанию необходимости более тесных отношений с Россией, чтобы предотвратить сближение ее с Америкой. Да и русское правительство уже поняло бесполезность борьбы за Корею и сохранение в стране своих экономических и дипломатических интересов.

В июне 1906 г. состоялась продажа лесной концессии на реке Ялу, которая была одной из важнейших проблем накануне русско-японской войны. Контракт был подписан 7 июля 1906 г. с американским гражданином У. Смитом, который работал в представительстве известной американской фирмы в Петербурге. Одним из акционеров в этой концессии был русский царь, поэтому такая сделка не могла состояться без его согласия и имела знаковый характер.

В сентябре того же года о продаже концессии стало известно в Токио, и посланнику Мотоно в России было дано поручение проверить эту информацию, для чего тот обратился 22 сентября с запросом в американское посольство в Петербурге. Мотоно в своем запросе сообщил, что этот контракт Русского лесопромышленного товарищества был аннулирован, и просил уведомить заинтересованных американских предпринимателей, что они будут нести ненужные издержки и иметь проблемы⁴⁷.

19 октября 1906 г. было спешно заключено новое соглашение между Кореей и Японией о том, что к лесоразработкам допускаются представители только двух стран. После этого покупатель концессии потерял всякую перспективу признания своих прав. Тяжба, продлившаяся еще несколько лет, стала лишним грузом в отношениях Японии и Америки.

Отдельной проблемой стал вопрос о южной ветке КВЖД, переданной Японии. Еще в ходе подготовки Портсмутской конференции прозвучали несколько предложений по поводу судьбы железной дороги, передача ее Японии была только одним из вариантов решения. Американские представители в Китае выдвинули также идею "интернационализации" дороги и связанную с ней идею выкупа дороги третьей стороной. Согласно этому плану, дорога должна была быть "возвращена Китаю посредством выкупа ее у России, либо у Японии несколькими державами с сохранением контроля над этой дорогой за державами, участвующими в выкупе". Еще до окончания войны, в марте 1905 г., американский посланник в Пекине Э. Конджер выдвинул проект выкупа маньчжурских железных дорог международным синдикатом и превращения Северо-Восточного Китая в буфер между Россией и Японией⁴⁸.

К идее интернационализации или выкупа железной дороги большой интерес проявлял Э. Гарриман, который замышлял создать кругосветную транспортную систему, включающую Транссибирскую дорогу России, КВЖД и ЮМЖД. Поэтому при появлении слухов на Портсмутской конференции о возможности продажи южного участка Китайско-Восточной железной дороги, отходящего к Японии, Гарриман спешно отправился в Японию для непосредственных переговоров с высшими японскими сановниками и 31 августа прибыл в Иокогаму.

В результате переговоров в Японии 12 октября 1905 г. было заключено предварительное соглашение Гарриман-Кацура: Гарриман получил право образовать американский банковский синдикат для выкупа Южно-Маньчжурской железной дороги у японского правительства. Половина акций должна была принадлежать американским бизнесменам и половина - японским. Кроме того предусматривалось создание отдельной горнопромышленной компании для участия в разработке полезных ископаемых Маньчжурии.

После подписания соглашения Гарриман покинул Японию. Однако по прибытии в Сан-Франциско он получил от японского консула письмо, в котором говорилось о необходимости пересмотра соглашения - японская сторона якобы не знала о существовании в Портсмутском договоре требования о передаче железной дороги "с согласия Китая", и в январе 1906 г. Гарриман был уведомлен об окончательном аннулировании соглашения. Это совпадает с тем, что в декабре 1905 г. прошли переговоры с китайским правительством, после которых было получено согласие китайского правительства на передачу дороги Японии, так что окончательный отказ Гарриману пришел как раз после того, как благополучно разрешилась проблема, служившая основанием для отказа американскому предпринимателю.

Причина здесь не столько в отношении к конкретному проекту или конкретной личности, сколько в общей направленности японской политики, нацеленной на установление безраздельного господства не только в Корее, но и в Маньчжурии. Летом 1906 г. было создано акционерное общество Южно-Маньчжурской железной дороги, опиравшегося на поддержку японского государства. В качестве акционеров допускалось участие только граждан Японии и Китая. Представители других стран были исключены из списка покупателей, поэтому образование акционерного общества Южно-Маньчжурской железной дороги послужило важной вехой на пути наращивания влияния японского капитала в Маньчжурии и постепенного вытеснения англичан и американцев.

Окончательный разлад отношений был связан с вопросом о японской иммиграции. В донесении от 20 октября 1906 г. в Петербург Бахметев, напомнив, что уже сообщал о "довольно значительном обороте в отношениях Японии к Соединенным Штатам", теперь доносил, что "и за эти две недели антиамериканское брожение здесь так сильно возросло, что в газетах почти уже нет места для других вопросов: и здесь начинают уже покрикивать о "бойкоте" американцев и чуть не о войне". В июле следующего года в донесении из Токио говорилось, что японцы "хватаются за всякий малейший симптоматический инцидент по отношению к Америке", который можно использовать против бывшего друга⁴⁹.

В этой ситуации большой резонанс имело нападение американской пограничной стражи на японских браконьеров на острове Св. Павла, когда были убиты пятеро и арестованы 12 японцев. Летом 1906 г. по поводу этого инцидента в японских газетах была развернута кампания с осуждением действий американцев и требованиями извинений от американского правительства⁵⁰.

Осенью 1906 г. обе страны начали разрабатывать планы военных операций. В Америке прорабатывали возможность экстренной переброски линейных

кораблей из Атлантики на Тихий океан в случае обострения отношений с Японией. Японцы намечали операции против Филиппин.

Американцы легко могли добиться перевеса в морских силах, противопоставив 5 японским броненосцам 15 и более своих⁵¹, но удаленность Филиппин от Америки делала их очень уязвимыми, что было отмечено японскими военными еще в 1906 году. С конца 1906 г. началась разработка военной доктрины Японии, получившей название "Тэйкоку кокубо хосин" ("Основные направления политики в области обороны Империи"). Она была построена на заключениях о том, что основным противником на суше является Россия, а на море - Америка.

4 апреля 1907 г. новая доктрина была обсуждена в присутствии императора и стала важнейшим документом военной политики. Ее основное направление определялось как расширение сферы влияния Японии путем "развития и защиты уже укоренившихся интересов в Маньчжурии и Корее, а также усилий, предпринимающихся в южной части Азии и по берегам Тихого океана"⁵². Маньчжурия рассматривалась уже как японское приобретение, такое же, как Корея, а взгляды военных были обращены в сторону южной Азии и берегов Тихого океана, где должны расширяться интересы японской империи.

Корея все больше превращалась в колонию. Корейский император Коджон продолжал надеяться на поддержку своего суверенитета со стороны иностранных правительств и направил неофициально своих представителей на Гаагскую конференцию в июне 1907 г., пытаясь добиться обсуждения корейского вопроса. Эта попытка также закончилась провалом. Представители Кореи, пользуясь поддержкой Халберта, добились встречи с главой американской делегации в Гааге, но не смогли убедить делегатов внести вопрос в повестку дня. Как писал Бахметьев, "наивная попытка корейцев предать Японию международному суду была принята здесь (в Японии. - С. Т.) скорее с комической нежели с трагической стороны"⁵³. Более того, японские власти использовали эти действия как повод для обвинений против корейского императора в нелояльности и добились его отречения от престола, а 24 июля 1907 г. навязали Корее подписание нового договора, расширившего права и полномочия японского генерал-губернатора. Победа Японии в борьбе за влияние в Корее перестала вызывать сомнение.

В основе ухудшения американо-японских отношений после русско-японской войны было растущее соперничество двух стран в Китае (Маньчжурии) и Корее. Японские руководители не видели необходимости в проведении политики "открытых дверей" на территориях, которые переходили под их контроль. Присутствие японской армии и эйфория от военных успехов создавали благоприятную обстановку для действий, наносивших ущерб интересам других стран, в то время как в Японии голоса тех, кто стремился сгладить противоречия, зачастую игнорировались.

Неприятие японцами политики "открытых дверей" проявилось на переговорах в Портсмуте. После подписания договора попытки американцев реализовать положения статьи 4-й этого соглашения и добиться совместного контроля над Южно-Маньчжурской железной дорогой натолкнулись на жесткое сопротивление.

В конце 1905 и первой половине 1906 г. видно стремление сторон сдержать развитие противоречий, например, когда Америка согласилась изменить статус своего представителя в Корее и тем самым фактически признала протекторат над Кореей. Однако уже осенью 1906 г. стороны существенно сократили свои усилия по сдерживанию конфликта, что проявилось в вопросе о продаже концессии на Ялу. Переход к открытой вражде произошел в связи с вопросом о японских переселенцах в Калифорнии.

Американцы поняли, что они ничего не получили в результате русско-японской войны, а может быть даже что-то потеряли. Это привело к политическому краху президента Рузвельта, получившего Нобелевскую премию мира за заслуги по проведению Портсмутской конференции, но проигравшего очередные президентские выборы в своей стране.

В отношениях между Японией и Америкой сформировался комплекс проблем, затрагивавших Корею, Маньчжурию и Филиппины. По мере перехода Кореи под контроль Японии фокус борьбы смещался на Китай и страны Южных морей. Трения между Японией и Америкой способствовали уменьшению противостояния между Россией и Японией. Россия стала рассматриваться как возможный стратегический союзник в затяжной борьбе с Америкой.

Примечания

1. РОМАНОВ Б. А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны, 1895 - 1907. М. 1947, с. 205.

2. ГАЛЬПЕРИН А. Л. Англо-японский союз 1902 - 1921. М. 1947, с. 153.

3. РОМАНОВ Б. А. Ук. соч., с. 112.

4. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), оп. 493, д. 907, л. 150.

5. РОМАНОВ Б. А. Ук. соч., с. 112, 145.

6. WHITE J.A. Diplomacy of the Russo-Japanese war. Princeton, N.J. 1964, p. 91.

7. ARNOLD A. American economic enterprises in Korea, 1895 - 1939. N.Y. 1976, p. 247 - 248.

8. Ibid., p. 249.

9. Асахи симбун. Канкоку кодзан тёса, 6.IV.1905, с. 2.

10. ARNOLD A. Op. cit., p. 274.

11. Там же, л. 11. (? ?)

12. КУТАКОВ Л. Н. Россия и Япония. М. 1988, с. 255.

13. The New York Times, 10.VIII.1905, p. 1.

14. РОМАНОВ Б. А. Ук. соч., с. 465.

15. ТЛУШКОВ В., ЧЕРЕВКО К. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. в документах внешнеполитического ведомства России. М. 2006, с. 490.

16. Позднее в ходе переговоров по торговому договору японская сторона именно таким образом трактовала эту статью, обосновывая права плавания по реке Сунгари, утверждая, что русская сторона отказалась от всех особых преимуществ в Маньчжурии (АВПРИ, оп. 491, д. 82, л. 93).

17. Нихон гайко бунсё, Нитиро 5, с. 428.

18. WHITE J.A. Op. cit., p. 268.

19. КОРОСТОВЕЦ И. Я. Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 году. - Былое, 1918, N2(30), с. 113.

20. КУТАКОВ Л. Н. Ук. соч., с. 265.

21. DENNETT Т. Roosevelt and the Russo-Japanese war. N.Y. 1925, p. 270 - 271.

22. Ibid., p. 273.

23. Исии в своих воспоминаниях пишет, что это решение было немедленно передано японским делегатам в Портсмуте (ИСИИ КИКУДЗИРО. Дипломатические комментарии. М. 1942, с. 55). Однако в архивах японского Министерства иностранных дел не удалось обнаружить телеграмму такого содержания.

24. Исии писал, что эта встреча состоялась 27 августа (ИСИИ КИКУДЗИРО. Ук. соч., с. 56).

25. 25 августа посол США в России сказал своему британскому коллеге, что во время аудиенции царь сказал, что получил телеграмму от немецкого кайзера, содержащую настойчивую рекомендацию заключить мир, на которую он ответил, что не может принять требования Японии, но Сахалин, поскольку Россия владеет им только 30 лет, он может рассматривать как не принадлежащий России, так же как Порт-Артур, и готов уступить южную часть острова; но он не может согласиться на компромисс в виде покупки у Японии северной части острова. Ламсдорф также заявил послу США Мейеру, что царь решился согласиться на уступку южной половины Сахалина, но никогда не согласится на уплату денег.

26. DENNETT T. Op. cit., p. 346 - 347.

27. ИСИИ КИКУДЗИРО. Ук. соч., с. 59.

28. Документ, представленный уполномоченными Японии на заседании 10/23 августа и формулирующий предложение вернуть России северную часть Сахалина за 1200 млн. иен,

"был тщательнейшим образом рассмотрен императорским правительством России, - гласил ответ. - Отвечая на это предложение, уполномоченные России имеют честь осведомить уполномоченных Японии, что, так как выплата любой суммы, за исключением денег на содержание военнопленных, противоречит одному из основных принципов, выдвинутых Россией в начале переговоров, императорское правительство Росии находит невозможным согласиться на вышеупомянутое предложение".

29. ГЛУШКОВ В., ЧЕРЕВКО К. Ук. соч., с. 516.

30. КАЛМА MORINOSUKE. The diplomacy of Japan, 1894 - 1922, (? ?) p. 339.

31. ГЛУШКОВ В., ЧЕРЕВКО К. Ук. соч., с. 345.

32. The Japan Times, San-Fransisco, 24.XI.1905, N23. America recognizes the Japanese protectorate over Korea.

33. Ibid., 28.XI.1905.

34. DENNETT T. Op. cit., p. 251.

35. CONROY H. The Japanese seizure of Korea, 1868 - 1910: a study of realism and idealism in international relations. Philadelphia. 1960, p. 348.

36. АВПРИ, оп. 491, д. 73, л. 54.

37. The Japan Times, 1.XI.1905.

38. Об этих договоренностях стало известно не из официальных сообщений, а из статей известного публициста Токутоми Сохо в газете "Кокумин симбун", которые он написал после своих бесед с премьером Кацура. Эти сообщения вызвали резкую реакцию Рузвельта, в результате чего японское правительство выступило с официальным опровержением, после обнародования которого договоренности Тафта и Кацура никогда не признавались официально.

39. АВПРИ, он. 491, д. 82, л. 18.

40. Там же, л. 35.

41. См., например, послание Комура Рузвельту от 22 января 1905 г. (Нихон гайко бунсё. Нити-Ро сэнсо. Т. 5, с. 215 - 217).

42. АВПРИ, оп. 493, д. 909, л. 127об.

43. Нихон гайко бунсё, т. 39 - 1, с. 210 - 212; Papers relating to the foreign relations of the United States. Washington, D.C. 1909. 1906 - 1, p. 174 - 175.

44. Нихон гайко бунсё. Т. 39 - 1, с. 238, 212 - 213; Public Record Office. FO 410/47, enclosure in N92, 31.III.1906.

45. АВПРИ, оп. 493, д. 909, л. 187.

46. СЕВОСТЬЯНОВ П. П. Экспансионистская политика США на Дальнем Востоке (В Китае и Корее в 1905 - 1911). М. 1958, с. 38.

47. Ibid.

48. СЕВОСТЬЯНОВ П. П. Ук. соч., с. 17; ГРИГОРЦЕВИЧ С. Г. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906 - 1907 гг. Томск. 1965, с. 72.

49. АВПРИ, оп. 493, д. 910, л. 23.

50. Там же, д. 909, л. 184.

51. BRAITED W. The United State's Navy's dilemma in the Pacific, 1906 - 1909. - The Pacific Historical Review, 1957, N3, p. 237.

52. КУРОКАВА ЮДЗО. Киндай Нихон но гундзи сэнряку гайси: Мэйдзи кара Сёва Хэйсэй мадэ. Токио. 2003, с. 69.

53. АВПРИ, оп. 493, д. 910, л. 268.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. А. Толстогузов:

Комментарии: