М., Изд. фирма "Восточная литература" РАН, 1999, 406 с.

(c) 2000

Рецензируемая коллективная монография во многом обобщает исследования социальной структуры и социального развития Востока второй половины XX столетия как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Она, безусловно, является одним из первых в нашей науке опытом рассмотрения Востока во всей полноте его социального бытия, включая страны и регионы СНГ, ранее выпадавшие из поля зрения востоковедов, но исторически, этнически и конфессионально относящиеся к Востоку.

Настоящее издание не подменяет и не повторяет ранее вышедшие на данную (или близкую к ней) тему такие фундаментальные работы, как "Зарубежный Восток и современность" (М., 1980, Т. I-III), "Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного" (М., 1984), "Социальная структура Китая. XIX - вторая половина XX в." (М., 1990), "Капитализм на Востоке во второй половине XX в." (М., 1995). Однако авторы рассматриваемого издания опираются на указанные труды, а также на соответствующие работы О.Е. Непомнина, В.Г. Растянникова, Л.И. Рейснера, Н.А. Симония. Особенно часто они ссылаются на А.И. Левковского, к школе которого почти все принадлежат и взгляды которого (в частности, на многоукладность восточного общества) разделяют.

Почти все участники монографии являются сотрудниками отдела сравнительно- теоретических исследований ИВ РАН. Они используют в своих работах широкие обобщения и свободно оперируют материалами по нескольким (как правило, весьма разным) странам одновременно. Это позволяет им сравнивать положение в восточных социумах, с виду непохожих, но в действительности имеющих немало общего. Сопоставление и отбор однотипной фактологии по отличающимся друг от друга обществам является сильной стороной рецензируемого труда. Данное обстоятельство, по мнению рецензента, дало возможность авторам сказать немало нового, ибо сравнительный метод нередко позволяет выявить то, что не всегда привлекает внимание даже хорошо подготовленного исследователя, занимающегося какой-либо узкой проблемой одной страны или одного региона.

Вместе с тем авторы не ограничиваются сравнениями и обобщением того, что уже было изучено до них. Их работа носит бесспорно исследовательский характер, выявляя немало особенностей, новых явлений социальной жизни, факторов и стимулов развитии восточного общества. Фактически каждый раздел и даже каждая глава обращают на себя внимание каким-либо тезисом или положением, идет ли речь о многообразии видов социальной борьбы на Востоке (с. 7), о роли крупных и сверхкрупных городов Азии (с. 151-153), о возникновении синкретической общности "феодально-бюрократического капитала" (с. 253) или об источниках формирования низших слоев восточного города (с. 278-290).

Способность авторов держать одновременно в поле зрения разномасштабные явления социальной жизни от Марокко до Японии и от Кавказа до Индонезии помогает им выявить многое из ранее не замеченного или недооцененного на Востоке. Поскольку авторы рецензируемого труда - историки, экономисты, социологи, политологи - прежде всего востоковеды, они чувствуют реалии восточного общества, его неповторимость, самобытность, специфику и аромат. Они не только пользовались статистикой, свидетельствами очевидцев, результатами полевых исследований и научного анализа, опубликованными на английском, французском, испанском и немецком языках, но и опирались на личные впечатления, знания социальной действительности на гигантском и крайне неоднородном

стр. 191

пространстве от Сенегала до Филиппин, привлекая материалы литературы и прессы на арабском, индонезийском, персидском, узбекском и других языках.

Заслугой авторского коллектива является стремление не ограничиваться констатацией статики восточного общества, а рассмотреть и его динамику. В этом плане чрезвычайно важен первый раздел монографии - "Основы социальной структуры". В нем следует выделить главу 1 - "Цивилизация, формация и социум на Востоке" (автор - Р.Г. Ланда), где сформулирован, преимущественно с опорой на труды А.И. Левковского, принципиальный подход к анализу социальной жизни Востока с позиций теории многоукладности, по которой общество Востока "не одномерно, а многомерно, не однолинейно, а многопотоково, не стоит на месте, а эволюционирует, но еще более противоречиво, конфликтно и многообразно, чем "нормальное" европейское общество" (с. 19). Автор главы исходит из того, что почти все выдвинутые отечественными учеными концепции базируются на многоукладности, даже если они с этой идеей полемизируют. Он на деле снимает спор сторонников формационного и цивилизационного подходов к определению сути восточного общества, указывая на "несомненную взаимосвязь факторов цивилизационных и формационных", а также на гораздо большую на Востоке, чем на Западе, "длительность переходных межформационных эпох", создающих впечатление якобы отсутствия формаций. Это определяет и постановку вопроса о "стойкой многоукладности, сопровождающей весь процесс исторического развития Востока" в связи со сформулированным Фернаном Броделем "фактором сопротивления культур", способствовавшим с глубокой древности не только социальной, но и культурной многослойности восточного общества (с. 21-23).

Характеристика этого общества дополняется также такими его специфическими чертами, как "цивилизационная и этническая гетерогенность", "гипертрофированное значение государства и религии", а следовательно - "столь же гипертрофированные привилегии и влияние бюрократии и духовенства", "противоречивая и многоплановая роль колониализма", добавившего к "прежним отличиям Востока от Запада (географическим, этнокультурным, социоисторическим)... новые - экономические, демографические, технологические" (с. 26). В дальнейшем изложении все эти черты так или иначе раскрываются, конкретизируются, чему во многом способствовал руководитель авторского коллектива Р.Г. Ланда, перу которого принадлежат введение, заключение и 8 (из 19) глав работы, а также вкрапления в некоторые другие главы арабских сюжетов.

Особо подчеркнуты в работе "неоднородность, неоднозначность и анклавность развития капитализма" на Востоке. Проводится идея о развитии капитализма "несколькими, иногда мешающими друг другу потоками (иностранный, монополистический, национальный, государственный), не говоря уже о полукустарных мануфактурах и мелком производстве нецензового ("неформального") сектора". При этом значительная часть социально- хозяйственного пространства оставалась докапиталистической, в лучшем случае полукапиталистической (с. 27).

В главе 2 - "Этносоциальная стратификация" (авторы - Р.Г. Ланда, А.А. Празаускас) - убедительно показано сложное переплетение национально- этнического состава любого восточного социума с политическими, социокультурными и традиционными, исторически сложившимися в каждом обществе противоречиями. Глава насыщена примерами из жизни Ближнего Востока, Индии, Индонезии, Филиппин, Шри-Ланки, Малайзии. Особенный интерес представляет анализ этносоциальной ситуации на территории бывшего СССР, где процессы национального самоопределения с 1988 г., по мнению авторов, "питали самый иррациональный и взрывающий все прежние барьеры на своем пути (в том числе моральные и идеологические) национализм" (с. 43). Возможно, не со всеми оценками авторов событий, например на Кавказе и в Центральной Азии (с. 45-47), можно согласиться, однако вряд ли вызовет возражение вывод о порождении этноконфликтов и в СНГ, и за его пределами "не различием этносов", а сплетением этого различия со всем комплексом противоречий восточного общества, а также с "претензиями, интересами, мифами и стереотипами сознания".

В главе 3 - "Конфессиональный фактор" (авторы - Р.Г. Ланда, М.Ю. Рощин) - подчеркнута определенная связь конфессиональной структуры с этническим делением и социальной стратификацией, как и некоторая в современных обстоятельствах условность этой связи. Думается, что вполне оправданно преимущественное внимание в главе к миру ислама, и особенно к исламскому фундаментализму (с. 56-64).

стр. 192

Оригинальна и своеобразна глава 4 - "Традиционные общности" (автор - Р.Г. Ланда). Традиционные социальные общности Востока являются одним из главных отличий восточного социума от западного, поскольку представляют собой исторически возникшие особые формы доклассовой "естественной социальности", т.е. кланы, племена, патриархальные (преимущественно кровнородственные) общины, касты, сословия и т.п. "Именно поэтому трибализм, родовая солидарность, клановость, кастовость, коммунализм, сословные предрассудки (и барьеры в отношениях между людьми), патриархальность нравов и обычаев освященных общинным традиционализмом, широко распространены на Востоке, а также среди диаспор восточных мигрантов на Западе, где эти особенности вызывают непонимание, негодование, а иногда - презрение и ненависть. Все эти чувства - следствие незнания Востока уроженцами Запада, их неинформированности и неподготовленности к межцивилизационным контактам с непохожими на них народами, иными культурами и обществами" (с. 65).

Приведенная цитата перебрасывает мостик в сегодняшний день от традиционных общностей, физически живущих в наше время, но социально и психологически - как бы в прошлых эпохах. В главе приводятся любопытные сведения об исторически сформировавшихся и во многом сохранившихся сословиях Японии, Китая, Индии, Ирака, о хариджанах в системе индийского коммунализма, о группах фаси и суси в Марокко, о берберах Магриба и курдах Ближнего Востока, о сословиях и кастах среди мусульман Южной Азии, о суфийских братствах мира ислама, о сочетании тейповости (клановости) и суфизма в Чечне, о регионально-племенной разобщенности таджиков и пуштунов, о суннитско-шиитском дуализме арабов Ирака и социокультурной, бытовой, этнолингвистической переходности, характерной для бедуинов арабского мира. Не ограничиваясь описанием экзотических форм социального бытия некоторых традиционных общностей (йогов, заклинателей змей и скорпионов, гадателей, факиров и других вариантов религиозного аскетства), авторы монографии стремятся везде, где только можно, нащупать связи традиционных общностей с современной жизнью, их положение и роль в восточном социуме сегодня, в том числе в образовании синтезированных социальных типов, характерных лишь для Востока. Принципиально важно указание на то, что "ныне на Востоке традиционные и связанные с ними смешанные переходные общности охватывают или по крайней мере держат в орбите своего влияния большинство населения" (с. 76).

Некоторым контрастом первому разделу выступает раздел второй - "Сельское общество Востока", в котором главы 5-8 ("Дальний Восток", "Южная и Юго- Восточная Азия", "Ближний Восток и арабский мир", "Бывший советский Восток") написаны Ю.Г. Александровым, а глава 9 ("Мир восточной деревни") - Р.Г. Ландой. Ю.Г. Александров делает упор на процессы модернизации, интенсивно меняющие лицо восточной деревни, на экономические и хозяйственно-технологические аспекты аграрного общества Востока, на роль капитализма и частного предпринимательства во всех его вариантах в деле преобразования крестьянских социумов Востока. Он приводит немало новых данных о "раскрестьянивании" сельского населения Востока, хотя цифры по некоторым странам (всего 12,5% крестьян в Ираке и 13,6% - в Алжире, с. 78) вызывают сомнение. Заслугой автора необходимо признать большой объем данных об "осовременивании" деревни Востока и ее включении в мировой рынок и международное разделение труда, а также о прогрессе ее производительных сил. Рассматривая по отдельности сельское общество на Дальнем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке и в бывшем СССР, автор отмечает специфику каждого из регионов. Но все же главным объектом его внимания в каждом из этих регионов остаются "масштабные преобразования хозяйственной структуры, отношений собственности, сферы источников доходов населения" (с. 129).

Третий раздел монографии - "Город и горожане Востока" - включает главы, в которых рассматриваются процессы урбанизации и формирования новых социальных общностей в городе, контуры которых отчетливо проступили к концу второго тысячелетия.

Проведенная авторами типология важнейших социальных явлений, социальных структур и страт потребовала расширения как хронологических рамок, так и географического пространства, в том числе и за счет включения оригинальных и интересных материалов по среднеазиатскому региону постсоветского периода, что позволило углубить и расширить компаративистский анализ.

На основе обширного фактического материала авторы сумели не только показать

стр. 193

изменившийся социальный облик, вернее многоликость, зарубежного Востока, но и проследить те социальные перемены, которые назревали и происходят как на бывшем советском Востоке, так и в России и которые более рельефно выделяются именно в свете компаративистского подхода.

Отслеживая тенденцию изменения удельного веса городского и сельского населения, авторы раздела подчеркивают крайнюю неравномерность процесса урбанизации, проявляющуюся в ускоренном формировании крупных и сверхкрупных городов, развивающихся на основе хозяйственного взаимодействия, политических и культурных связей мирового масштаба при одновременном сохранении традиционных и полусельских городов, на долю которых приходится около 45% городского населения в подавляющем большинстве стран.

Как отмечается в монографии, социальные силы обновления Востока в своем развитии в определенной степени опережают утвердившиеся теории и концепции и как бы выходят за рамки общепринятых в социологической литературе понятий, что усложняет, но одновременно и повышает ценность анализа данных сил.

Особый интерес вызывает исследование трансформации восточного социума в условиях различных моделей экономического роста и разных вариаций сочетания действия механизма свободных рыночных сил с регулирующей ролью государства, в том числе на этапе перехода от рыночных организационных форм деятельности к монополистическим. Это прослеживается на примере новых индустриальных стран первой и второй волны в Азиатско-тихоокеанском регионе.

Что касается социального среза городского населения Востока, то в его верхние слои входит часть буржуазии, генезис и формирование которой позволили дать ее различным типам такие определения: бюрократическая, королевская, политическая, буржуазия, взращенная на основе приятельских связей с правящей элитой, и т.п. К этому же слою относятся и сравнительно небольшая часть менеджерства, и представители других имущих слоев, близких к элите. Средние слои представляют собой сложный и многоликий конгломерат, в котором особое место занимают интеллигенция, офицерство, лица свободных профессий. Быстрый рост производительных сил и продвижение большинства стран с различной степенью успеха по пути модернизации сопровождались усилением процесса формирования современного пролетариата и диверсификации его структуры, что позволило определенной его части, занятой на современных иностранных или государственных предприятиях, войти в состав средних слоев. Вместе с тем можно согласиться с утверждением, что пролетариат не представляет собой единого целого, а является неконсолидированным социальным слоем, объединенным сходным (но не во всем) отношением к средствам производства.

Типичной чертой для большинства развивающихся стран является наличие в различных городах значительных низших слоев, многоликих по своему составу, с резкими колебаниями и перепадами в мобильности. В монографии раскрыты реалии различных восточных социумов, формирующихся в городах, в том числе среднеазиатских, где в постсоветский период низшие слои резко возросли количественно и изменились качественно, ибо они в основном представлены не мелкопредпринимательскими группами населения, как это имело место в странах Востока, а низкодоходными, в том числе с высоким образовательным и квалификационным уровнем. Отмечается, что в странах СНГ стоит говорить не столько о люмпенизации, сколько о пауперизации городских слоев.

Авторы четвертого раздела монографии - "Эволюция восточного социума" - анализируют роль в этом процессе государства, сдвиги в структуре и характере занятости, влияние НТР, воздействие Запада на социальные процессы в странах Востока.

Через весь раздел проходит мысль о многоликости восточного социума, об усилении дифференциации восточных стран не только по экономическим, но и по социальным параметрам. Анализируя различные аспекты социальной эволюции, разные влияния на этот процесс, авторы делают важный вывод о необходимости активной роли государства в осуществлении модернизации.

В главе 16 - "Роль государства в социальной эволюции" (автор - Ю.Ф. Хренов) - отмечается, что "не только инерция прежних лет и устойчивость традиционных взглядов обеспечивает государству большую роль в развитии восточных социумов", но и "необходимость решения эпохальных по значимости задач" - преодоления экономической отсталости, успешной модернизации (с. 293). Автор убедительно показывает различные

стр. 194

характер и результаты государственной политики, прямой хозяйственной деятельности государства в разных типах восточных стран, место административно-управленческого аппарата как основы государственной машины, роль государства в социальных сдвигах в странах Средней Азии. Вместе с тем спорным, на мой взгляд, представляется положение о том, что и до 1991 г., и после распада СССР "характер социально-политической надстройки в республиках Центральной Азии не претерпел серьезных изменений" (с. 307).

Интересен анализ, предпринятый в главе 17 - "Социальная структура и проблема занятости" (автор - З.А. Арабаджан), где на обширном статистическом материале прослеживается тенденция к снижению доли занятых в сельском хозяйстве за счет его повышения в промышленности. Однако в Иране, Малайзии, Гонконге и Сингапуре в 80-е годы удельный вес занятых в промышленности стал сокращаться. Автор убедительно показал, что сходная динамика цифровых показателей была обусловлена различными тенденциями. Для городов-государств Гонконга и Сингапура, где нет сельскохозяйственного хинтерланда и традиционно развита сфера услуг, это связано с переходом к постиндустриальной структуре занятости, для Ирана - с кризисом после революции 1978-1979 гг., массовым закрытием предприятий, оттоком капитала (с. 309-310). З.А. Арабаджан делает вывод об усилении дифференциации афро- азиатских стран с точки зрения сдвигов в структуре и характере занятости.

Эта же мысль об усилении дифференциации, но уже по такому параметру, как "становление постиндустриального уклада и связанных с ним социальных процессов" (с. 327), прослеживается и в главе 18 - "Воздействие НТР на социальные изменения" (автор - В.Н. Уляхин). Исследуя положение в Средней Азии, автор делает интересный вывод о том, что в советский период там складывалась "дуальная экономика с двумя параллельными социоструктурами": очаги индустриального производства с привозной рабочей силой (русскоязычное население), с одной стороны, и национальная торгово-аграрная система, использующая местный избыточный труд - с другой (с. 340). Спад инвестиционной активности в бывших советских республиках (и на Востоке, и в России) в последние годы таит в себе угрозу массовой безработицы. В.Н. Уляхин делает справедливый вывод о том, что решение сложных проблем постсоветских республик требует усиления роли национального государства.

Подобный же вывод, но уже применительно к проблеме привлечения иностранного капитала делается и в главе 19 - "Запад и социальная эволюция стран Востока" (автор - Н.Н. Цветкова). В ней анализируется многостороннее воздействие Запада на социальные процессы в странах Востока - как образца при осуществлении модернизации через предоставление государственной помощи, через экспорт частного капитала, через систему образования. Автор детально исследует влияние на социальные процессы ТНК, которые в НИС смогли сыграть роль генератора модернизации (но при активной роли государства) (с. 356).

Представляет интерес сделанный Н.Н. Цветковой вывод о том, что по социальной поляризации общества на горстку богатых и массу бедных Россия и другие страны СНГ быстро приближаются к периферийной модели экономики в ее крайнем варианте, при котором значительная часть населения может оказаться как бы исключенной из экономического роста (с. 358-359). Между тем для развития эффективного производства и успешного функционирования рыночной модели нужен высокий уровень массового платежеспособного спроса. Отмечая необходимость активной регулирующей роли государства в модернизации, в эффективном привлечении иностранного капитала, автор образно заключает: "Если и идти по пути к рынку, то не уподобляясь мчащемуся на полной скорости локомотиву, машинисту которого завязывают глаза..." (с. 360).

Хотя в рецензируемой работе немало страниц посвящено роли государства и власти на современном Востоке, тем не менее, на мой взгляд, данный вопрос разработан недостаточно. Это замечание касается не только, а может быть, и не столько в целом неплохой главы Ю - "Социальная трансформация восточного города в XX в." (авторы - Р.Г. Ланда, Н.А. Длин), сколько монографии в целом.

Несомненно, для всех развивающихся стран характерна весьма высокая сфера экономической и социальной ответственности государства. Однако в различных странах и регионах афро-азиатского мира государственные структуры нередко несхожи между собой и решают весьма отличные задачи. Так, на современном этапе приоритетным для Африки

стр. 195

(южнее Сахары) является "восстановление потенциала государства посредством реконструкции общественных институтов" с целью создания механизмов, сдерживающих злоупотребления со стороны государственной власти. Совершенно иная ситуация сложилась в НИС Юго-Восточной Азии, где государство в ответ на возникающие новые задачи продемонстрировало способность к трансформации и усовершенствованию, что сыграло определяющую роль в экономических успехах НИС. Принципиальное значение для данной группы стран имели реформы по модернизации государственной администрации и осуществление эффективной децентрализации.

Для арабских стран наиболее актуальными являются снижение масштабов регулирования и вовлеченности государства в экономическую деятельность, которая продолжает оставаться гипертрофированно высокой, сокращение непомерно раздутых государственных служб, рационализация органов власти и др. Однако лишь со второй половины 90-х годов правительства региона начинают уделять данному вопросу серьезное внимание. Одним из непременных условий появления в арабском мире своих "тигров" и "драконов" является способность государственных систем к изменениям и проведению государственной реформы.

На с. 371, указывая на причины хозяйственного отставания стран Ближнего Востока и Магриба от государств Юго-Восточной Азии, в частности, авторы говорят о том, что США никогда не занимались "маршаллизацией" стран этого региона, "считавшихся до начала 60-х годов сферой влияния Англии и Франции, всячески препятствовавших деколонизации региона". На самом деле отказ от "маршаллизации" этих стран был связан с тем, что к началу 60-х годов они во все возраставшей степени испытывали влияние Советского Союза, а одной из важнейших причин их отставания была не оправдавшая себя стратегическая установка "социалистического решения" проблем экономической и социальной модернизации.

Указанные недостатки и замечания носят частный характер и не умаляют общей высокой оценки рецензируемой работы, которая свидетельствует о том, что коллектив авторов избрал верную стратегию научных поисков: сохраняя все ценное, наработанное отечественной востоковедной социологией на основе формационной теории, они приступили к углубленному освоению цивилизационной теории, не противопоставляя одну другой, а стремясь найти разумные формы их сочетания и взаимодополнения, обогатить преимущества первой несомненными достоинствами и достижениями второй.

Сравнительный анализ новейших тенденций социального развития зарубежного Востока и постсоветского пространства делает работу весьма актуальной и достойной внимания не только тех, кто интересуется проблемами востоковедения, но и самого широкого круга читателей.

Постоянный адрес данной публикации: