Человек решается на самоубийство... Что за этим стоит?

С горечью приходится констатировать, что тема, вынесенная в заголовок, продолжает оставаться актуальной для Вооруженных Сил. Почему так происходит? Всегда ли так было? Чтобы ответить на эти и другие вопросы, нелишним будет обратиться к истории. Как рассказали мне весьма компетентные социологи, в свое время исследовавшие данную проблему, сведения о самоубийствах появились фактически одновременно с данными о возникновении земной цивилизации. В разные исторические эпохи, а иногда и в различных слоях одного общества самоубийству давались противоположные моральные оценки. Отношение к этому акту зависело от господствующих философских, религиозных, правовых, научных воззрений.

Например, согласно верованиям древних германцев, в рай попадали только мужчины, а также женщины, покончившие с собой после смерти супруга. Многим, вероятно, памятен эпизод из кинофильма "Викинги", когда один из воинов вонзает в себя меч и умирает с именем бога Одина на устах, предпочитая смерть плену. У некоторых других народов самоубийство тоже считалось предпочтительнее, чем полон или рабство. Так было в Индии, Китае, Японии, где в некоторых случаях добровольное лишение себя жизни несло печать социального предписания.

Напротив, в Спарте и Афинах трупы самоубийц сжигали, подчеркивая ритуалом презрение к ним. В философских трудах Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля, других греческих мыслителей мы находим осуждение самоубийства. В Древнем Риме, как правило, оно тоже оценивалось отрицательно.

На Руси отношение к самоубийству определила отрицательная оценка Православной Церкви. Самоубийцы не отпевались священниками, их не разрешалось хоронить на кладбищах, обычно погребение осуществлялось у проселочных дорог. Петр I ввел жестокие кары за попытки самоубийства. Затем они были смягчены, но, по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, лишение себя жизни не влекло уголовного наказания только в случаях, когда "кто-либо по великодушному патриотизму подвергнет себя очевидной опасности или прямой верной смерти, а равно женщина лишит себя жизни для спасения от грозившего насилия" (ст. 1474).

Ответственность за самоубийство и за покушение на него действовала в России вплоть до 1917 года.

Первое подробное исследование о смертности в русской армии появилось в 1863 году. Оно охватывало период времени с 1841 по 1862 год. Подобное научное изыскание, но более подробное приходится на период с 1862 по 1871 год. Автор брошюры, изданной в Санкт- Петербурге в 1873 году под псевдонимом Л.Л.Л., пришел к выводу, что во всех европейских армиях смертность в войсках значительно превышает смертность населения соответствующих возрастов: "Причины этого весьма понятны, - пишет Л.Л.Л. - и их весьма много: для нашей цели было бы небезынтересно исследовать, насколько возможно, только главные причины, от которых зависит усиленная смертность в войсках". К числу основных автор относил такие, как: "1) дурные помещения при квартировании нижних чинов казарменно по городам и по обывателям, состав войск по числу рекрутов и по числу людей слабого сложения, равно неправильный выбор людей в службу, при малом объеме грудной клетки; 2) служба войск, усиленные караульные наряды, походы, работа, тесные сборы для занятий и т.д.; 3) количество и качество продовольствия и одежды войск. Вот основные бытовые причины усиленной смертности в войсках, которые действуют постоянно, независимо от климатических влияний". Есть, конечно, по мнению Л.Л.Л., и второстепенные причины. Это "причины нравственные, но их мы не будем касаться...".

Почему Л.Л.Л. отнес причины нравственного характера к второстепенным - загадка. Быть может, их удельный вес и впрямь был невелик, либо же недомолвки обусловлены требованиями цензуры. Как бы там ни было, но и в советский период отечественной

стр. 33

истории долгое время - с начала 30-х до 1989 года - сведения о суицидах носили закрытый характер.

О чем же свидетельствовала рассекреченная статистика?

Лукавые цифры

В Вооруженных Силах СССР на 100 тысяч личного состава в среднем на год приходилось 19,6 суицида. Удельный вес самоубийств составлял в среднем от 20 до 30 процентов от общего числа погибающих в армии и на флоте. С 1986 по 1990 год Вооруженные Силы лишились около 15 тысяч военнослужащих. Это больше, чем потери десятилетней афганской войны. Три тысячи человек из этих пятнадцати покончили с собой. Статистика в буквальном смысле самоубийственная. Гибель воина в мирной обстановке - чрезвычайное происшествие, и нужно не искать оправдания данному явлению, а докапываться до первопричин бедствия. Особенно если речь идет о самоубийствах.

Но прежде давайте вспомним о той чехарде, которая творилась, да и творится вокруг статистики суицидов в армии. Ее очень активно и не всегда добросовестно эксплуатировали все, кому не лень. Не в последнюю очередь на совести многих СМИ лежит ответственность за насаждение в обществе превратных представлений о жизни армии. С их "легкой" руки Вооруженные Силы стали олицетворять некую "империю зла", "зону бедствия" в и без того порушенной, униженной, оскорбленной державе. Тема смертности в армии стала одной из козырных карт в этой нечистоплотной и опасной игре.

Факты - упрямая вещь. Верно. Однако выстраивать и "подавать" их можно по-разному. Что касается цифровых данных, то наиболее красноречивыми они становятся при сопоставлении.

В 1926 году уровень самоубийств в расчете на 100 тысяч населения составил по стране 7,8. В 1984 - 1985 годах в СССР был наибольший показатель суицидов - 30 на 100 тысяч. Это свыше 80 тысяч самоубийств в год.

В среднем в армии и на флоте в расчете на 100 тысяч человек совершалось в эти годы 21 самоубийство. Этот высокий сам по себе показатель все-таки был ниже уровня суицидальности по стране.

Трудно искать черную кошку в темной комнате, говаривал в древности один восточный мудрец, особенно если ее там нет. Здравомыслящему человеку ясно, куда надобно поворотиться в поисках причин роста числа самоубийств. Прежде всего нуждается в оценке состояние общества, конкретные особенности образа жизни, специфика внутринациональных отношений, культурных, исторических, религиозных традиций. Но ищут, ищут черных кошек стряпчие дутых сенсаций, обращая их то в газетные утки, то в пресловутых собак, которыми уже сплошь "увешана" армия.

В итоге одностороннего и тенденциозного освещения армейской жизни у многих сложилось представление, что в Вооруженных Силах накладывают на себя руки исключительно "нижние чины". Между тем анализ суицидальных происшествий показывает, что 80 процентов из них совершаются воинами срочной службы, около 14 процентов - офицерами, 6 процентов - прапорщиками и мичманами. Соотношение этих цифр с численностью указанных категорий военнослужащих показывает, что и соотношение числа самоубийств к численности офицеров, прапорщиков, мичманов, воинов срочной службы примерно такое же.

Что касается причин самоубийств, то анализ более чем 3700 суицидальных происшествий, проведенный группой специалистов, тоже создает картину, значительно отличающуюся от той, что сложилась в сознании рядового обывателя.

30 процентов самоубийств происходит на почве служебных неприятностей и тяготения ратным трудом. Для офицеров и прапорщиков это в основном чувство несправедливости, утрата ценностных ориентиров служебной карьеры, социально-бытовая неустроенность.

По данным анкетного опроса, 23 процента офицеров разочаровались в службе из-за бесперспективности и отсутствия социальной защищенности. Каждый год по этим причинам совершается около трети всех самоубийств офицеров.

У солдат срочной службы различные неприятности служебного характера играют особенно большую роль. На этой основе ежегодно происходит более 50 процентов всех самоубийств среди солдат, сержантов и старшин. Условно причины такого рода можно свести в три группы: 1) трудности адаптации к условиям военной службы; 2) служебные неприятности, не связанные с неуставными взаимоотношениями; 3) неуставные взаимоотношения, глумления, издевательства.

Вторую группу причин составляют семейные неурядицы, ревность, неразделенная любовь. В кругу военнослужащих срочной службы из-за измен любимых девушек, неблагополучия в семье, в отношениях родителей ежегодно случается около 16 процентов от общего числа суицидальных происшествий.

Иные причины самоубийств - боязнь ответственности за совершенные на службе преступления и проступки, соматические заболевания и некоторые другие поводы - имеют в армии сравнительно небольшой вес.

Да простит меня читатель за обилие цифрового материала, но он в предметном разговоре необходим. Конечно, проще все армейские беды, в том числе и суициды, списать на счет "неуставняка". Тем более что и политическая конъюнктура требовала методического расшатывания одного из мощнейших оплотов государственности - Вооруженны Сил. Лепка отвратного образа армии, сверху донизу пронизанной уголовщиной, принесла гнилые плоды: оплеванное, преданное анафеме воинство, лишенное поддержки как "державных мужей", так и традиционного народного уважения, основательно подернулось тленом разложения. Посмотрим правде в глаза: на сегодняшний день наша армия растратила колоссальнейший боевой и моральный потенциал.

Уж, наверное, не только в "дедовщине" нужно раскапывать истоки армейского неблагополучия. Как мы видели выше, и среди причин самоубийств неуставные взаимоотношения составляют лишь 17 процентов всех совершенных суицидов.

"Реформенные самоубийства"

Этот термин впервые встретился мне в выступлении по данной теме одного из командиров частей. Полковник Трофимов говорил, что резкое изменение социально-политических, экономических, духовных условий жизни за годы трансформаций, а также нестабильность правового статуса военнослужащих различных

стр. 34

рангов в условиях резкого сокращения Вооруженных Сил, их неуверенность в завтрашнем дне породили волну самоубийств.

"Реформенные суициды" - это следствие социальной незащищенности, бытовой неустроенности, снижения авторитета армии, негативного отношения части гражданского населения к военным, нежелания многих молодых людей служить в Вооруженных Силах...

Рост числа самоубийств привлекает внимание социологов, юристов многих стран. В большинстве развитых государств отмечается их значительное увеличение. От самоубийств погибают лица разного возраста, пола, профессий, образовательного и культурного уровня. Значительная часть среди них - трудоспособные люди, которые могли бы жить и приносить пользу обществу.

Существует распространенное мнение, что самоубийства связаны с какими-то психическими отклонениями людей, решивших покончить счеты с жизнью. Но исследования показали, что большая часть суицидентов (свыше 80 процентов) - психически здоровые люди. Ни при тщательном клиническом анализе, ни при экспериментально- психологическом обследовании, как свидетельствуют медики, не удалось выявить признаков психической патологии.

Более того, нередко по своей воле из жизни уходят как раз сильные люди. Не знаю, в каком ведомстве поставлена "папочка" учета смерти маршала Ахромеева, но в одном убежден твердо: Сергей Федорович был именно таким человеком. Не только предсмертные записки свидетельствуют об этом, но весь жизненный путь верного солдата Отечества.

Юлия Друнина, уходя из жизни, просила никого не винить в своей смерти. Да и кому его предъявить, счет за порушенные духовные опоры?

А сколько их, подобных смертей менее именитых людей...

"Суицидальное поведение есть результат сложного взаимодействия различного рода социальных, психологических, психофизиологических и социокультурных факторов, следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях широкосоциального конфликта". Такое вот мудрое определение дали специалисты тому единственному шагу, сделав который, человек лишается самого дорогого, что у него есть.

Что же, кроме тягот и лишений эпохи перемен, заставляет покушаться на свою жизнь "человека с ружьем"?

Уже сама воинская служба, говорилось в одной "закрытой" брошюре, по мнению многих отечественных и зарубежных ученых, относится к разряду суицидоопасных. Исследования показали, что особенно это характерно в настоящее время, когда процесс демократизации в стране расширил диапазон свобод для молодежи. Приходя в армию и на флот, молодые люди сталкиваются с ограничениями, обусловленными спецификой военной службы, со строгими рамками воинской дисциплины, необходимостью личной ответственности и т.д. Невозможность найти адекватное решение возникшим в армии трудностям приводит часть военнослужащих к роковому шагу.

Подходя к заключению, хочу сказать еще вот о чем. Приблизительно каждый шестой самоубийца оставляет предсмертную записку. Анализ их содержания, языковое сходство текстов позволяют причислить самоубийц к жертвам массовой культуры, которая, как свидетельствуют специалисты, порой романтизирует самоубийство, придает ему таинственно-привлекательный смысл, делает символом подлинных страданий. Легче всего такие романтические модели самоубийства усваиваются и воспроизводятся социально незрелыми людьми на рубеже их возмужания, при адаптации к новым жизненным условиям, изменении своего социального статуса.

Безусловно, доля вины за самоубийства военнослужащих лежит на армии. Многое зависит от того, как относятся к такому явлению, как суицид, в конкретном воинском коллективе. Результаты опросов показывают: каждый третий солдат не осуждает тех, кто решил покончить с собой. Отсутствие нравственных запретов на самоубийства, ряд других причин мешают предупреждать суициды.

Многие офицеры не видят ничего зазорного в том, что они дистанцированы от своих подчиненных. Некоторые недоумевают, зачем именно сейчас, когда не решены многие "ребусы" их жизни, так остро ставится вопрос о самоубийствах в армии. Высказывания офицеров оттеняют такую особенность: многие из них относят к социальным проблемам только трудности собственной службы и неохотно обсуждают проблемы социальной незащищенности солдат и сержантов.

Беседы с покушавшимися на свою жизнь военнослужащими, истории болезней, уголовные дела по фактам самоубийств свидетельствуют о том, что лишь у 10 процентов из них имелось твердое желание умереть, в 90 же процентах случаев суицидальное поведение - это "крик о помощи", который не услышали находящиеся рядом люди.

Об этом говорят и итоги многих социологических исследований. В среднем около 40 процентов солдат и сержантов указывают в анкетах, что они служат вопреки своему желанию. Некоторые оставляют записки типа: "каждый день одно и то же", "дурдом и армия - едины". Около 15 процентов испытывают чувство одиночества, указывают на взаимонепонимание в коллективе, ссоры, 40 процентов столкнулись с грубостью, хамством офицеров. В некоторых анкетах такие записи: "в армии солдата не считают за человека", "к солдату относятся, как к собаке" и т.п. 67 процентов опрошенных офицеров подтвердили факты грубости, оскорблений в отношении солдат и сержантов. Около половины из них считали, что в части есть почва для самоубийств.

Есть и у офицеров претензии к своему "контингенту". Оценивая подчиненных, они отметили, что 82 процента из них склонны к употреблению спиртных напитков (пятой части самоубийств предшествовало алкогольное опьянение), 5 - к употреблению наркотиков, 11 - к токсикомании, 63 характеризуются нервнопсихической неустойчивостью, 68 имеют существенные недостатки в общем и физическом развитии.

"Кто хоть однажды пережил факт самоубийства в своем подразделении, - рассказывал мне войсковой подполковник Е. Кузьмин, - знает моральную тяжесть, которую оно накладывает на всю дальнейшую службу"...

Что ж, и в этой щепетильной теме можно до бесконечности обмениваться взаимными упреками, поочередно адресуя их то обществу, то армии. Хотя обе стороны в ответе за прерванные по собственной воле жизни.

Постоянный адрес данной публикации: