МОСКВА ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ РАН

30 мая 2012 г. прошел третий ежеквартальный семинар "Китай и мир. Традиции и современность", организованный Отделом Китая ИВ РАН. В его работе приняли участие 17 человек, в том числе 14 представителей ИВ РАН, и по одному - ИЭА РАН, РГГУ и МГУ.

Доклад М.Е. Кузнецовой-Фетисовой (ИВ РАН) был посвящен ряду ключевых проблем изучения периода Шан-Инь (XVIII-XII (XI) вв. до н.э.), в частности хронологии этого периода. Для китайских ученых данный вопрос имеет и историческое, и научное значение, поскольку речь идет о начале китайской истории, истоках цивилизации и культуры Китая. К сожалению, этот аспект влияет не только на интенсивность исследований, но и на их политизированность и субъективность - современное политическое руководство Китая крайне чувствительно относится к традициям. Зачастую китайские историки склонны следовать догмам традиционной конфуцианской науки, сложившимся многие века назад, лишь бы не прослыть "ниспровергателями устоев" - даже если это идет во вред науке.

Многие проблемы шанской хронологии, вероятно, вовсе не имеют однозначного решения - слишком мало в нашем распоряжении источников и слишком они фрагментарны. В несколько лучшем положении находятся исследователи, занимающиеся поздним периодом шанской истории, связанным с последней столицей династии, локализуемой близ Аньяна, в местности Иньсюй. Этот период шанской истории принципиально отличается от предыдущих наличием письменных памятников -гадательных костей - в изобилии находимых в Иньсюе с начала XX в. К тому же этот период более детально освещен в традиционных письменных источниках, и написанных гораздо позже существования династии. Наконец, последняя шанская столица тщательно изучена археологами, которые работают в районе в течение почти ста лет.

Немало проблем вызывают и встречающиеся в разных типах источников наименования династии. В гадательных костях и династия, и племя, и столица обозначаются знаком Шан ; в то же время западночжоуская эпиграфика, а вслед за ней и традиционные письменные источники оперируют почти исключительно термином Инь . В некоторых источниках поясняется, что так называлась местность, в которой в течение почти трех веков была размещена последняя шанская столица, и поэтому на позднем этапе своего существования династия называлась именно так. При этом отождествление столицы под Аньяном с местностью Инь вызывает ряд вопросов в частности, и Шан шу, и Ши цзи размещают местность Инь к югу от Хуанхэ - Иньсюй же находится к северу от этой реки. Те же источники упоминают и еще один перенос столицы - на север от Хуанхэ. Таким образом, нет сомнения, что город под Аньяном - это последняя столица Шан, но маловероятно, что эта столица могла называться Инь (в главах Ши цзи, посвященных чжоускому завоеванию, столица именуется Чао Гэ).

Все это ставит под сомнение версию о том, что династия Шан именовалась Инь на позднем этапе своего существования. Уже Го Мо-жо предлагал считать Шан самоназванием, а Инь - экзонимом, т.е. термином, который использовали для обозначения шанцев чжоусцы. Историк полагал, что в знаке Инь заключалась какая-то негативная нагрузка, но, к сожалению, не развил этого любопытного предположения.

Докладчиком был проведен предварительный анализ древнейшей графики обоих знаков. Он предположил, что автоэтноним Шан  имел благопожелательный смысл, судя по всему, его этимология связана с каким-то божеством - на это указывает головной убор из перьев - прерогатива правителя или духа -изображение которого использовано в знаке. Экзоэтноним Инь , кажется, изображает некое орудие - палку или копье - направленное

на фигуру беременной женщины. По мнению ученой, в этом изображении стоит видеть мотив насилия - впрочем, не вполне ясно, считали ли чжоусцы шанцев жестокими агрессорами, представлявшими угрозу для их семей, или, наоборот, в знак заложена идея о том, что шанцы представляют собой легкую добычу и неспособны защитить от захватчиков даже собственных женщин.

Доклад вызвал оживленную дискуссию, особенно предположения автора о этимологии знака Инь. А.И. Кобзев (ИВ РАН) отметил, что, насколько ему известно, современные этимологические словари толкуют знак как изображение лечебного массажа или иглоукалывания, производимого для беременной женщины -таким образом, никакого негативного смысла в знаке нет. Докладчик согласилась, что в китайских словарях действительно можно найти только такое толкование; впрочем, многие китайские ученые и вовсе воздерживаются от предположений относительно этой неочевидной проблемы. Не исключено, что им трудно пойти против традиционных концепций и увидеть в названии первой исторической династии китайской истории негативный смысл. Тем не менее, мнение Го Мо-жо, пусть и изложенное крайне лапидарно, должно быть учтено. Участники дискуссии согласились в мнении, что исследования по вопросу необходимо продолжить - методологически верно было бы учесть контексты употребления знака, соотнести его с другими известными нам этнонимами.

В.В. Башкеев (ИВ РАН) выступил с сообщением, посвященным политической борьбе в империи Западная Хань в 202 157 гг. до н.э. Автор проанализировал три правления и одно регентство этого периода с целью вычленения основного содержания исторического процесса в каждый из периодов сквозь призму политической борьбы.

В ходе работы были подвергнуты анализу соответствующие главы раздела Ди-цзи  ("Записи об императорах") Хань шу  ("История [Ранней династии] Хань") с целью выделить в тексте структурно-жанровые группы ("хроника", "повествование", "идеи"), и, проанализировав сообщения хроникального характера, определить основное содержание каждого правления.

На основании проведенных исследований автор предложил собственную детальную периодизацию рассматриваемых правлений. Таким образом, правление Гао-цзу (202-195 гг. до н.э.) подразделяется на три периода - боевых действий против Сян Юя, подавления внутренних восстаний (Чэнь Си) и отражения вторжений извне (сюнну), а также первичного формирования элит вокруг Лю Бана (Сяо Хэ, Чжоу Бо, Чэнь Пин, Гуань Ин) и императрицы Люй (Фань Куай, Шэнь Ицзи, Лу Вань) (202 201 гг.). На 200-198 гг. приходится период стабильности, а на 197-195 гг. - обострение борьбы за передачу власти между элитными группировками, сплотившимися вокруг родов Лю и Люй, а также выступления ванов - старых соратников Лю Бана, против его власти, что принципиально изменяет состав удельных князей - место ветеранов гражданской войны занимают представители рода Лю. Докладчик не исключает, что смерть Лю Бана не была вполне естественной.

Правление Хуэй-ди (195-188) и регентство императрицы Люй-хоу (188-180) рассматриваются как один период. На 195-192 гг. приходятся попытки поиска компромиссов, однако неудачные. В 191 г. придворная борьба между родами Лю и Люй достигает своего пика. В 188 г. император умирает, причем важность и пагубность этого события для страны отмечена в хронике сообщением о двух затмениях. Регентство Люй-хоу при двух малолетних императорах - сыновьях Хуэй-ди - выделено в единый субпериод, завершившийся смертью Люй-хоу, победой рода Лю и приходом к власти императора Вэнь-ди.

Правление Вэнь-ди (180-157) воспринимается докладчиком как важнейший этап закладки фундамента империи. В 180-177 гг. новый император укреплял свою власть, наделял землей своих сторонников, формировал лояльные социальные группы и укреплял позиции правящего рода. В это же время создается ритуал общения императора с чиновничьей элитой, назначается наследник. Процесс укрепления власти продолжается и в 176-169 гг., которые отмечены активными перемещениями императора по стране. Наиболее значимые события 168-162 гг. связаны с упорядочиванием сакральной сферы, восстановлением ряда жертвоприношений, чье отправление было прервано после падения Цинь. В 161 157 гг. на фоне войн с сюнну обостряется борьба за передачу власти.

При обсуждении доклада автору был задан ряд вопросов относительно методологических основ его исследований, указано на то, что многие положения требуют более детальной аргументации. Было принято решение в будущем провести в рамках семинара "Китай и мир. Традиции и современность" специальное заседание, посвященное проблемам истории эпохи Хань.

С.В. ДМИТРИЕВ

ТЕГЕРАН

16-18 января 2012 г. в Иране под эгидой Министерства культуры и исламской ориентации состоялась первая Международная конференция по проблемам развития персидского языка и персидской литературы. В ее работе приняли участие ученые из 15 стран Европы и Азии, которые посвятили свои доклады как проблемам настоящего и будущего состояния персидского языка и литературы, так и отдельных близкородственных иранских языков, например таджикского и дари. Организовал конференцию факультет иностранных языков и литератур Университета им. Табатабаи (создан после исламской революции в 1983 г.), один из крупнейших университетов Ирана, специализирующийся в области социальных наук. Рабочим языком конференции был персидский.

Торжественное открытие конференции состоялось в Академии персидского языка и литературы (Фархангестан) с выступления ее руководителя и члена Высшего совета культурной революции Ходада Аделя. Он рассказал о деятельности академии, которая успешно работает уже в течение 21 года, и подробно остановился на ее структуре и тех направлениях, по которым осуществляется основная ее деятельность. Ходад Адель подчеркнул, что членами Академии являются известные иранские лингвисты и специалисты по персидской литературе, работающие в различных научно-исследовательских группах, например, по написанию Энциклопедии классической персидской литературы (3 тома из 8-ми уже опубликованы), по созданию Энциклопедии рукописных текстов, по изучению современной литературы, в том числе европейской и арабской (проза и поэзия), по изучению диалектов и говоров языков Ирана (древние и современные), по написанию грамматики персидского языка, по подбору слов в качестве эквивалентов для иноязычных заимствований в современном персидском языке, по изучению литературы, посвященной исламской революции и др. Результаты научной деятельности академии находят воплощение в многочисленных публикациях, в том числе в периодических изданиях, например в "Вестнике Фархангестана", журналах "Грамматика" и "Сравнительное литературоведение" и др. Иностранные участники конференции рассказали о состоянии изучения персидского языка и литературы в своих странах. В завершение церемонии открытия конференции гостей познакомили с Библиотекой Академии, которая содержит свыше 120 тыс. томов книг практически на всех языках мира, в том числе и на русском, а также ценнейшие рукописные издания, хранящиеся в ее специализированных фондах.

Открытие практической части конференции традиционно началось с чтения Корана, исполнения гимна Ирана, а также выступлений Вафаи, руководителя Оргкомитета конференции и Шариати, ректора Университета им. Табатабаи. Вафаи рассказал, что изучению персидского языка и литературы в университете уделяется большое внимание. Шариати отметил важность изучения любого языка как средства связи между народами. Персидский язык, по его мнению, занимает достойное место среди других языков мира, является вторым языком после арабского в исламском мире. Глава Организации по проблемам культуры и исламских связей Хоррамшад рассказал о той помощи, которую оказывает возглавляемая им организация по распространению персидского языка и литературы. Он преподается более чем в 160 университетах мира, а также благодаря эффективной деятельности культурных представительств ИРИ за рубежом, работают иранистические кабинеты, курсы по изучению персидского языка, проводятся олимпиады. Организация оказывает также помощь иранской диаспоре за рубежом. Горбани, зам. министра по международным делам, руководитель Отдела по международному научному сотрудничеству и глава секретариата Штаба по распространению персидского языка и исследований по Ирану за пределами страны, подчеркнул, что персидский язык - это язык мира и дипломатии, один из самых древних и богатых языков мира, второй язык исламского мира, язык таких государств, как Иран, Афганистан и Таджикистан.

В процессе работы конференции состоялось шесть научных заседаний, в качестве модераторов были предложены представители разных стран - участников конференции, в том числе и России (старший научный сотрудник сектора Ирана ИВ РАН, доцент кафедры иностранных языков факультета гуманитарных и социальных наук РУДН М.С. Каменева). В докладах рассматривался широкий круг проблем, связанных с прошлым и настоящим положением дел в сфере персидского языка и персидской литературы, а также перспективами их развития. В ходе работы конференции подчеркивалась важность международного аспекта рассматриваемых вопросов. Среди поднятых в докладах тем важное место зани-

мала проблема обучения персидскому языку на современном этапе, создание современных учебников и учебных пособий (выступления Насера Джан Несари, Джавада Йарали и Феридун Акбари Шалдаре, Иран), причем как для фарси-говорящих народов, так и для тех, для кого персидский язык является иностранным (сообщениие иранских ученых - Мехри Гарагази и Мехрдад Асгарпур Масуле). При этом подчеркивалась необходимость широкого использования компьютерных программ (доклад Ахмада Сафара Могаддама, Иран), а также различных наглядных пособий при написании учебных материалов (выступление Марьям Альсадат Гияийан и Лейлы Голпур).

Ряд докладов был посвящен проблемам персидской каллиграфии, выработке почерка на разных этапах обучения персидскому языку (сообщение Марьям Данай Тус, Иран). Затрагивался такой важный момент, как роль электронных библиотек в деле изучения, сохранения и распространения персидского языка (доклад Али Ализаде и Малихе Зараи, Иран).

В ряде выступлений анализировалось положение персидского языка за пределами ИРИ, причем не только среди представителей иранской диаспоры, а например среди этнических иранцев, проживающих в различных частях света. Эта тема затрагивалась в сообщениях "Состояние и перспективы изучения персидского языка в Страсбургском университете Франции" Биг Багбана (Франция), "Проблемы персидского языка в Англии" Мосаддега (Англия), "Обучение персидскому языку в университетах Турции" Наджи Тукмака (Турция), "Обучение персидскому языку и каллиграфии в общеобразовательных школах Таджикистана" М.А. Чугасиева (Таджикистан), "Изучение персидского языка в Италии: проблемы и перспективы" С. Манукяна (Италия), "К проблеме изучения персидского языка в России (история и современность)" М.С. Каменевой (Россия), "Роль кафедр персидского языка на полуострове Индостан в процессе распространения персидского языка и литературы" Арага Реза Зейди и др.

Что касается проблем развития персидской литературы, то подчеркивалось, что изучение персидской литературы должно идти в тесной взаимосвязи с изучением персидского языка (доклад Нааматоллы Иранзаде, Иран) и иранской культуры (выступления Сеида Аббас Зейди, Пакистан, Фатеме Акбари, Австрия, Насера Ализаде и Асгара Борзи, оба - Иран). Рассматривалось творчество отдельных иранских поэтов-классиков, например Омара Хайяма, переводы его произведений на европейские языки западными поэтами, к примеру Фицджеральдом, как действенный путь пропаганды персидского языка и литературы Ирана за пределами страны (доклад Сеида Зияэддина Таджолдина, Иран). Отдельное выступление было посвящено творчеству Нима Юшиджа, родоначальника "свободного стиха" в современной литературе Ирана (сообщение Махмуда Башири, Иран).

В процессе работы конференции были рассмотрены некоторые частные вопросы персидского языкознания, например иранские элементы в языках тюркоязычных народов Хейдаром Мамедовым (Украина) или же специфика гендерного функционирования языковых элементов в современном персидском языке Сеидом Зияэддином Таджолдином (Иран).

Работа конференции сопровождалась исполнением образцов иранской классической поэзии - стихотворных произведений Саади, Хафеза, Хайяма и других что стало несомненным украшением форума.

Закрытие конференции сопровождалось выступлениями Сахраи, ученого секретаря конференции и члена Научного совета Университета им. Табатабаи, и аятоллы Хадж Ага Арафи, члена Высшего Совета культурной революции, которые дали высокую оценку конференции и зачитанным на ней докладам. Окончательные итоги были подведены в речи Ходада Аделя, руководителя Академии персидского языка и литературы.

В преддверии конференции был издан сборник тезисов докладов. Материалы конференции было предложено опубликовать в виде отдельного издания.

М.С. КАМЕНЕВА

ТЯНЬЦЗИН (КНР)

19-21 августа 2011 г. состоялся 10-й всемирный конгресс преподавателей японского языка под общим девизом "Межкультурная коммуникация и обучение японскому языку", на котором были рассмотрены актуальные вопросы японоведения и изучения японского языка.

С 2000 г. конгресс проводился в таких странах, как Япония, Китай, США, Южная Корея, Австралия и др. В 2011 г. в его работе приняли

участие более 2 тыс. лингвистов и преподавателей японского языка из более чем 20 стран мира - Японии, Индонезии, Канады, Киргизии, Китая, Малайзии, России, США, Украины и др. Работа конгресса была построена в форме пленарных заседаний, работы секций и "круглых столов", панельных дискуссий, стендовых докладов, совместных лекций, презентаций.

Лейтмотив конгресса - проблема межкультурной коммуникации может быть изучена и решена лишь в результате совместных усилий лингвистов-исследователей различных аспектов японского языка и преподавателей, реализующих принцип обучения японскому языку как средству межкультурного общения. И особенно важен здесь сопоставительный аспект изучения стратегий обучения японскому языку в разных странах, на международном образовательном рынке. Об этом свидетельствовали темы основных докладов пленарного заседания: "Новый имидж Японии на международной арене и стратегия развития японского языка", "Исследования японского языка и методика обучения японскому языку: пути пересечения" и др. В выступлении известного японского драматурга Хирата О., чей доклад носил концептуальный характер - "Японский язык: меняется или нет?" рассматривалась проблема взаимовлияния языка и поведенческих моделей современной молодежи разных стран.

С приветственным словом перед участниками конгресса выступил ректор Института иностранных языков г. Тяньцзиня Сю Г., который выразил основную идею форума: в условиях формирующегося в XXI в. поликультурного общества необходимым условием для эффективного осуществления коммуникации с представителями разных культур и народов является не только владение иностранным языком, но и понимание стоящих за языковыми явлениями национальных стереотипов и специфики менталитета, знание речеповеденческих стратегий общения, моделей культурного взаимодействия.

Член Палаты представителей Парламента Японии Накагава М. обозначил основные направления работы правительства Японии по популяризации японского языка на мировом образовательном рынке: разработка японских образовательных стандартов нового поколения, улучшение работы существующих образовательных учреждений Японии, обеспечивающих обучение японскому языку мигрантов, создание системы обучения японскому языку в зарубежных филиалах японских компаний и др. Мидзутани О. (Ун-т Нагоя, Япония) также говорил о необходимости разработки программ обучения японскому языку как инструменту профессионального общения и привел в качестве примера опыт исследователей-японистов, членов ассоциации, объединяющей 12 университетов Америки и Канады, регулярно участвующих в программах повышения квалификации по японскому языку в японских исследовательских центрах.

Отдельное пленарное заседание было посвящено обсуждению вопросов формирования профессиональных объединений лингвистов и преподавателей японского языка и внедрению новых стандартов обучения японскому языку.

Заседания более чем ста рабочих групп проводились в соответствии с основными направлениями работы конгресса и были организованы по пяти основным направлениям: "Межкультурная коммуникация и обучение японскому языку", "Лингвистические исследования в обучении японскому языку", "Филологические исследования в обучении японскому языку", "Обучение деловому японскому языку", "Методика обучения японскому языку".

В рамках первого направления основной акцент был сделан на межкультурные сопоставительные исследования, посвященные поиску общего и различного в языках и культурах различных стран, а следовательно - в мировоззрении представителей разных народов. При этом в условиях современного поликультурного образовательного процесса наибольшее значение имеют общие черты, присущие языковым картинам мира разных народов, облегчающие процесс межкультурного взаимодействия. Приведем здесь приблизительную тематику некоторых выступлений: об общем в выражении похвалы и реакцию на похвалу в японском, китайском и монгольском языках (Кин К., Ун-т Мэйсэй, Япония); об общих чертах в языковом поведении студентов, изучающих японский язык в разных странах, общие визуальные образы в изучении японского языка китайскими студентами (Екота Е., Ун-т Обирин, Япония) и другими, которые свидетельствуют о постепенном смещении вектора исследований в области теории и практики межкультурной коммуникации в сторону поиска точек соприкосновения между представителями различных культур.

Подводя итоги работы секции, Фудзимори X. (Токийский ин-т иностр. яз.) отметила обширную географию участников секционных заседаний - Вьетнам, Индонезия, Киргизия, Малайзия, Монголия, Россия, Таиланд, Украи-

на, Южная Корея. Большой интерес вызвали сообщения, в которых были представлены результаты сравнительных исследований японского и русского, украинского, монгольского и других языков, в том числе с точки зрения влияния родного языка на процесс изучения японского. Например, по мнению Тимоти Дж. Вэнса (National Institute for Japanese Language and Linguistics, Япония), в японской письменности и система письма аккадского языка семитской ветви афразийской языковой макросемьи обнаруживается много схожего, как-то: сосуществование в языке различных видов письменных знаков, идеографических и фонографических. В выступлении У.П. Стрижак (МГПУ, РФ) было дано описание методики использования текстов двусторонних переводов литературных произведений российских и японских авторов в процессе обучения японскому языку для формирования "чувства языка", необходимого для эффективного межкультурного взаимодействия представителей разных народов.

Одна из ведущих тем второго направления - точки пересечения исследований японского языка с методикой преподавания, а именно: проблема изложения тех или иных морфологических, синтаксических и других особенностей японского языка в учебниках по японскому языку (группа исследователей факультета иностранных языков Тяньцзиньского технического университета); проблема изучения средневековых японских текстов в рамках дисциплины "История японского языка" (В.А. Федянина, МГПУ, РФ), межвузовская рабочая исследовательская группа (университеты Отяномидзу Дзеси Дайгаку и Нихон Дзеси Дайгаку, Япония) рассказали о возможностях использования корпусов японских газетных текстов в процессе обучения японскому языку и создания учебных материалов.

В рамках заседания подсекции по исследованиям в области когнитивной лингвистики интерес вызвал доклад о влиянии родного языка и накопленного языкового опыта на процесс овладения японским языком. Докладчик Цзин Фу (Ун-т Торонто, Канада) сообщил о вариантах задействования языкового опыта учащихся, а также о положительных и отрицательных моментах в явлении межъязыковой интерференции в процессе изучения японского языка.

Большое внимание было также уделено сравнительным исследованиям, направленным на изучения функционирования различных языковых явлений, грамматических конструкций в японском, а также китайском, английском, русском, украинском, монгольском и др. Так, в докладе Мотидзуки К. (Токийский ин-т иностр. яз.) были изложены особенности словообразования и функционирования сложных глаголов в японском и китайском языках; группа аспирантов из Университета Нагоя (Япония) представила результаты сравнительного исследования по проблеме анализа текста в китайском, корейском и японском языках.

С точки зрения изучения восприятия особенностей языковых картин мира разных культур внимание привлекли выступления, посвященные психолингвистическим аспектам восприятия пространства, времени и механизму репрезентации этих особенностей в японском, английском и китайском языках.

Третье направление - "Филологические исследования в обучении японскому языку" -было преимущественно представлено докладами по классической и современной японской литературе от анализа антологии японских стихотворений вака, например через призму современных пародий на эти классические стихотворные формы (Лим Ч., Ун-т Chung-Ang, Корея) до исследований проблематики произведений X. Мураками - о самоидентификации в послевоенной Японии, по материалам романа "Пинбол 1973" (Химэ Э., Тяньцзиньский ин-т иностр. яз., Китай), о проблеме взаимоотношений поколений отцов и детей в романе "1Q84" (Хеэй К., Ун-т Тиба, Япония) и др.

Большой интерес вызвали также доклады - сопоставительные исследования по литературе.

В целом, при подведении итогов работы филологической секции было отмечено, что проблема соотношения языка и мировоззрения является актуальной как с точки зрения лингвистики, так и с точки зрения преподавания иностранных языков. Сопоставительный анализ оригинальных текстов литературных произведений и их переводов на другие языки мира будет способствовать формированию представлений о языковой картине мира изучаемого языка, а значит, повышать эффективность коммуникативных моделей общения.

Центральной темой исследований по направлению "Обучение деловому японскому языку" единодушно была признана проблема, наиболее полно представленная в докладе Хории Т. (Ун-т Мусасино, Япония), а именно: необходимость определения новой парадигмы воспитания и обучения профессионально мотивированных кадров для работы в международных компаниях в условиях глобализации и роста интенсивности миграционных потоков, общей тенденции к профессионали-

зации обучения. Об этом же говорилось и на примере конкретных стран. Так, Тенгку Сепора (Ун-т Dains, Малайзия) рассказал о расхождениях в содержании языкового материала, используемого на занятиях по деловому японскому языку, и языке повседневного делового общения в представительствах японских предприятий в Малайзии и южнокорейских предприятий в Китае; а в качестве основных проблемных точек в обучении деловому японскому в Китае были названы общий низкий уровень корпоративной культуры, и, как следствие - недостаточное понимание необходимости овладения специфическим языком, свойственном японскому деловому общению, а также недостаток учебных материалов по обучению данному аспекту японского языка.

Проблематика выступлений по направлению "Методика обучения японскому языку" была представлена очень широко: механизм понимания японской культуры через призму учебных материалов, анализ потребностей современных профессионально ориентированных выпускников путем изучения тематики выпускных квалификационных работ, типология ошибок при изучении различных аспектов японского языка, проблемы овладения японским как вторым и третьим иностранным языком, анализ телевизионного и газетного дискурса при создании учебных материалов и т.д.

В докладах на заседании более чем двадцати пяти рабочих групп по проблемам обучения японскому языку были обозначены актуальные задачи современной лингводидактики в сфере изучения и обучения японскому языку; основные направления развития образовательной политики разных стран; критерии определения качества образования; новые подходы к изучению японского языка, эффективное использование информационно-коммуникативных технологий и др.

По мнению многих выступавших, современный процесс обучения японскому языку в разных странах характеризуется разнообразием целей обучения и статуса японского языка в качестве изучаемого иностранного языка, а именно: японский язык как второй иностранный с точки зрения выбора языка как профессионального инструмента или с точки зрения языка специальности; японский язык как язык общения для иммигрантов; государственная политика разных стран по поддержке изучения в школах вторых иностранных языков, в частности японского, и др.

В докладах, посвященных общей проблеме обучения японской иероглифической письменности, были освещены пути оптимизации усвоения японской иероглифики учащимися разных стран. Так, Кано Т. (Ун-т Цукуба, Япония) изложила примеры организации процесса тестирования на знание иероглифики студентов из "иероглифических" регионов; Комуро Ли И. (Ун-т Торонто, Канада) рассказала о создании учебных материалов по иероглифике для самостоятельного изучения, учитывающих особенности психолингвистического восприятия визуального иероглифического ряда китайскими студентами; Кавагути С. (Ун-т Сэйгакуин, Япония) представила пособие по обучению японской иероглифике для учащихся из "неиероглифических" регионов, основной методической идеей которого является создание учащимися понятийных иероглифических схем, куда они заносят иероглифы, встречающиеся им в повседневной жизни в окружающей их среде - таким образом реализуется принцип личностно-ориентированного подхода к обучению.

Подводя итоги конгресса, ректор Тяньцзиньского института иностранных языков профессор Сю Г. отметил творческую рабочую атмосферу, плодотворную работу, содержательные выступления и выразил надежду, что конгресс внесет значимый вклад в создание сообщества исследователей и преподавателей японского языка разных стран и окажет благоприятное воздействие на повышение эффективности межкультурного взаимодействия представителей разных стран.

В 2012 г. планируется проведение 11-го Всемирного конгресса преподавателей японского языка в г. Нагоя (Япония), который будет проходить под девизом "Новые горизонты, которые открывает нам язык".

У.П. СТРИЖАК

ПАДАНГ ИНДОНЕЗИЯ

16-18 марта 2012 г. состоялась встреча литераторов Нусантары (Индонезия, Малайзия, Сингапур, Бруней, Таиланд, Филиппины), объединенных в организацию "Великая малайская Нусантара" (сокр. Нумера)^*, и семинар "История и культура Юго-Восточной Азии". Организаторы Нумера и муниципалитет города Паданг. Во встрече приняли участие более 200 человек, главным образом из Индонезии и Малайзии, а в семинаре заслушано 53 доклада по различным аспектам истории и культуры стран малайского мира, в том числе: "Размышления об эстетике малайской литературы" (А. Халим Али, Педагогич. ун-т им. султана Идриса, Малайзия), "Театральные связи между Малайзией и Индонезией" (Фазила Хуссейн, Ун-т Путра Малайзии), "Тауфик Исмаил - выразитель чаяний бедных и угнетенных" (В.А. Погадаев, Ун-т Малайя), "Использование малайского языка в Южном Таиланде" (Завави Падамин, Ун-т принца Сонгкла, Таиланд), "Эстетика малайской поэтики" (Арбак Осман, Ун-т Путра Малайзии), "Идеи панмалаизма в истории Индонезии" (Дасман Джамалуддни, Ун-т Андалас, Индонезия), "История жизни и деятельности Буайи Маварди Мухаммада" (Зуснели Зубир и Джаннатул Хусна бин Нуар, Ун-т Малайя), "Ислам минангкабоу как часть ислама малайского мира" (Юлизал Юнус Датук Раджо Багиндо, Ун-т Андалас), "Малайцы в период Шривиджаи" (Деди Ирванто Мухаммад Сантун, Ун-т Андалас), "Малайская культура Бенгкулу в исторической перспективе" (С.С. Джумхари, Ун-т Андалас) и др.

В рамках встречи состоялось посещение Дома поэзии Тауфика Исмаила (Букиттингги)^**, где именитый поэт рассказал об изучении литературы в индонезийской средней школе, опираясь на опыт других стран, в том числе России.

В.А. ПОГАДАЕВ

УРУМЧИ

11 по 15 июля 2012 г. в Урумчи (КНР) на базе Синьцзянского университета состоялась вторая международная научная конференция "Региональное исследование центральноазиатского, западноазиатского регионов и международное обучение китайскому языку". В ней приняли участие представительные делегации из России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана, а также китайские ученые из университетских центров Пекина, Урумчи, Шанхая и др. Формат дискуссий на пленарном заседании в значительной степени предопределил доклад Пань Чжипиня "Центральная Азия: определение, модель и содержание исследования".

Об актуальных проблемах регионоведения и важности изучения процессов в Центральной Азии говорили А.Б. Наурзбаева (Казахстан) и X. Холикназаров (Таджикистан). Исследователи Сунь Чжуанчжи из Центра Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) при АОН КНР (Пекин) и Чжань Ифэн из Института международных отношений (Шанхай) сделали акцент на анализе участия Китая в деятельности ШОС и противодействии международному терроризму в Афганистане. Внимание докладчиков сконцентрировалось на вопросах о месте и роли ШОС в региональной политике и проблемах возрождения "Великого шелкового пути". В этом контексте в докладе В.В. Демидова (Сибирский ин-т управления филиала РАНХиГС при Президенте РФ, Новосибирск) отмечалось, что в российской печати уже началось обсуждение перспектив ШОС в связи с идеей Евразийского союза и созданием Таможенного союза трех стран. Подчеркивалось, что одной из главных задач России на восточном направлении будет формирование в глазах партнеров по ШОС позитивного образа Евразийского союза и идеи интеграции на постсоветском пространстве.

Большой интерес вызвал доклад чл.-корр. НАН Киргизии М.Х. Имазова о проблемах строя китайского языка и перспективах реформы китайской письменности, несмотря на то, что его тезис об использовании опыта создания дунганского письма и пригодности фонетической письменности применительно к китайскому языку был встречен участниками неоднозначно. Выступления филологов Чжоу

^* Организация Нумера (Nusantara Melayu Raya) создана в 2011 г. по инициативе известного малайского поэта, лауреата Литературной премии Юго-Восточной Азии, носителя звания Национального писателя Малайзии Ахмада Камала Абдуллаха (Кемалы).

^** Создан в 2009 г. на средства, полученные поэтом от Литературной премии Хабиби (2007).

Дяньшэна (Синьцзянский ун-т), Чжоу Цзиншэна (Хубэйский ун-т), Чжоу Цзяня (Цзинаньский ун-т) на пленарном заседании, а также работа в секциях, где на первый план вышли организация и методическое обеспечение преподавания китайского языка, факторы и условия мотивации студентов в его изучении, показали, что "шанхайский дух" сотрудничества стал не только уделом политических лидеров стран ШОС, но и глубоко проник в университетскую среду. Одним из проявлений такого сотрудничества может служить деятельность Класса Конфуция Новосибирского государственного университета, партнером в создании которого выступил Синьцзянский университет.

В.В. ДЕМИДОВ

Permanent link to this publication: