Стамбул и Казань в начале XX в. были двумя центрами книжности и учености тюркского мира, центрами формирования этнического, национального и тюркского самосознания, поэтому отношение тюрок, а в особенности татар, к туркам показывало, насколько тюркская идея была распространена среди них, насколько эта ось тюркизма "Казань-Стамбул" была реалистична в то время, хотя надо признать, что в разных слоях татарского общества отношение к Стамбулу не было однозначным.

Эволюцию взглядов татарского общества на Стамбул можно разделить на три этапа:

1. Период после 1908 г. до начала Балканской войны (октябрь 1912 г.), характеризующийся годами реакции в России и восстановлением в Турции в 1908 г. конституции.

2. Период Балканской войны 1912 г., характеризующийся подъемом шовинизма и антитюркизма в России.

3. Период Первой мировой войны, в которой Россия воевала против Турции на Кавказском фронте.

Общая атмосфера первого периода характеризовалась тем, что в связи с восстановлением в 1908 г. в Турции конституции российские тюрки стали возлагать на Стамбул большие надежды, чем прежде. В статье "Османская конституция и тюрки" Ю. Акчура писал о том, что у тюрок есть тяга к объединению и что создание империй Чингисхана, Тимура и Османской империи служит этому доказательством. На взгляд автора, Пруссия способствовала объединению германских государств, итальянские государства объединил Пьемонт, южных славян - Сербия, все тюрки же с давних пор смотрят с надеждой на Стамбул. Акчура считал, что еще рано ожидать от национальной идеи каких-либо практических результатов, но главное значение османской конституции для всех тюрок заключается в том, что Стамбул превратился в своего рода канал для распространения европейских идей в тюркском мире. В статье "Дар ал-хилафат" (Страна халифа) он призывал российских тюрок через Государственную думу влиять на политику России по отношению к Турции. Он считал, что проблемы и трудности Турции небезразличны российским тюркам. В статье "Восточный вопрос" Акчура заметил, что дружественные отношения между конституционной Турцией и Россией были бы полезны для российских тюрок, так как они могли бы получить от Турции большую пользу в области культуры и просвещения¹.

Он раскрывал перед российскими тюрками козни европейских держав против османской Турции: "Европейские страны, как более цивилизованные и развитые, старались использовать отсталость Турции и пожирали ее, как жук пожирает гнилое дерево... Европе всегда не терпелось вмешаться в дела Турции. Ей для этого даже не

Мухаметдинов Рафаэль Фардиевич - старший научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани АН Татарстана.

стр. 153

надо было искать повода. В управлении страной не было определенной и четкой линии, чиновники были нерадивы, суды - несправедливы и так далее. Вследствие всего этого Европа всегда предлагает Турции провести реформы. Вместе с тем, как только в Турции появлялась возможность провести серьезные реформы, Европа не отказывалась даже от того, чтобы исподтишка принять определенные меры против этих реформ. Единственное средство от вмешательства европейцев было принять и укрепить конституцию и дать свободу народу"².

В России же того периода, как пишет С. Исхаков, "царское правительство не замечало европеизации сознания образованных мусульман и упорно искало в России панисламизм. Начались обыски, ссылки мусульманских деятелей, закрывались мусульманские учебные заведения, просветительные учреждения, газеты и журналы. В связи с этим в феврале 1911 г. С. Максудов заявил в Думе о повороте политического курса правительства, искусственно создающего в стране проблему нового национального вопроса - мусульманского. В 1912 г. ограничительные законы, направленные ранее против евреев, стали применяться к мусульманам (адвокатура, право приобретения собственности). В результате многие представители интеллигенции стали покидать страну, перебираясь в Турцию"³.

Но главным фактором в отношении татар к Османскому государству послужили Балканские и Первая мировая войны. Они дали толчок развитию тюркизма. В России это произошло не благодаря турецким эмиссарам, как об этом любили говорить шовинисты и царские чиновники, а благодаря "славянофильской демонстрации" либеральной части русского общества, позволявшей себе на страницах печати давать советы отправляющимся на Балканы сестрам милосердия "не перевязывать раны тюркскому аскеру, пока есть на виду раненный солдат-славянин". Вот это отношение естественным образом вызвало в народных массах тюркских народов Российской империи сильный подъем национального духа, что выражалось в сборе пожертвований в пользу Красного полумесяца, контрманифестациях тюркского студенчества и уходе молодых людей добровольцами в турецкую действующую армию⁴.

В 1908 г. Максудов, указывая на преображение мусульманского Востока, "призывал правительство переменить внешнеполитические ориентиры. В марте 1910 г., вновь выступая в Думе, он пояснил, что призывает к русско-турецкому сближению не как мусульманин, безусловно сочувствующий возрождению мусульманства, а как гражданин России, глубоко убежденный в том, что наши реальные интересы повелительно требуют добрососедских отношений с Турцией. Но правящие круги, мечтавшие о проливах и разделе Османской империи, не прислушивались к советам. В результате Российские мусульмане не только разочаровались во внешней политике правительства, но и почувствовали недоверие к кадетской партии, которая неожиданно для них стала защищать имперскую политику"⁵.

Позицию основной массы татарского населения по отношению к Балканской войне ясно выразил Дж. Валиди в своих показаниях органам ОГПУ в 1931 году. Он писал: "Симпатия татар к туркам особенно сильно проявилась во время Балканской войны, когда еще они могли ее не скрывать. Яркой иллюстрацией этому может служить следующий факт. В это время в Оренбурге по инициативе губернатора был проведен день сбора пожертвований раненым воинам балканских государств, воюющих с Турцией, продавали флажки четырех государств - Болгарии, Сербии, Турции и Черногории. Это совпало с днем Курбан-байрама и ни один мусульманин не взял ни одного флага (так было отмечено в Оренбургской газете), но татары не только не покупали флаги, но и устроили демонстративное траурное шествие по главной улице города"⁶.

Татарские газеты того времени и архивные материалы дают массу примеров того, что не только представители национально ориентированной татарской элиты, но и рядовые, простые граждане, например, крестьяне, мелкие торговцы, официанты и т.д., сочувствовали Османскому государству и турецкой армии. О настроениях и позиции татарских крестьян относительно Турции позволяют судить агентурные сведения полиции. Крестьяне аула Тебердинские Челны Г. Валиахметов и Ю. Вильданов в 1912 г. говорили: "Нужно собирать деньги на турецкий флот, так как они нам единоверцы, и мы должны своему падше (падишаху. - Р. М.) помогать". Крестьянин одного из аулов Мамадышского уезда Ф. Валиуллин утверждал, беседуя со своими односельчанами, что "настало время позаботиться о турецком султане, бояться нечего, Турция их не забудет впоследствии; город Казань опять станет татарской столицей, и что турецкий султан свергнет русского царя с престола... [Если] Япония победила русских, то им, татарам, это будет сделать не так трудно"⁷.

С началом Балканской войны в октябре 1912 г., оренбургская газета "Вакыт" ("Время") послала в Турцию в качестве своего корреспондента Ф. Карими, который

стр. 154

пробыл там с 9 ноября 1912 по 18 марта 1913 года. За это время он прислал в редакцию множество статей о различных сторонах жизни турецкого общества и репортажей с фронта. Эти статьи постоянно печатались в газете "Вакыт", а затем были изданы в 1913 г. в Оренбурге отдельной книгой под названием "Истанбул мектуплары" ("Стамбульские письма").

Уже сам факт посылки газетой корреспондента в Турцию в 1912 г., говорит о том, что татарскому обществу было далеко не безразлично, что происходило на Балканской войне и чем она закончится. Автор статей не скрывал своей симпатии к Турции, желал ей победы и прогресса. С точки зрения тюркизма у автора можно выделить три разновидности материалов. Во-первых, статьи, в которых отражены переживания российских тюрок из-за поражений турецкой армии и их радость в случае победы турецкого оружия, а также отражена реальная помощь российских тюрок Турции. Во-вторых, статьи о негативных сторонах жизни турецкого общества и размышления о путях изменения сложившейся ситуации. В-третьих, статьи, отражающие положительное в турецкой действительности.

В качестве примера первой разновидности материалов можно привести высказывания некоего касимовского татарина, буфетчика из привокзального буфета г. Харькова, о Балканской войне. Карими так описывает эту встречу. "Буфетчик сказал: "Вот, ведь, уже два дня как под Чаталджей идет страшный бой! Чем же только все это закончится?" Через несколько минут он снова подошел ко мне, показал харьковскую газету "Южный край" и предложил: "Ну вот, взгляните на новые известия с фронта. Есть там что-нибудь?" Мы пробежали газету глазами, но там не было ничего, что могло бы порадовать тюркскую душу. Тогда буфетчик продолжил: "Все эти газеты врут. Да благословит Аллах, положение еще изменится. То, что в центре Европы пять стран одновременно нападают на одну мусульманскую страну, прямо-таки ранит мое сердце"". О реальной помощи российских тюрок Турции повествует следующий отрывок: "Поставив правительство в известность, мусульмане города Ялты в помощь раненым турецким воинам собрали около 20000 руб. добровольных пожертвований. От кавказских мусульман, говорят, пришло около 150000 рублей. От наших же мусульман внутренней России, похоже на то, что придет очень мало". В книге есть также фотография двух студентов-киргизов, работавших добровольцами в турецком госпитале⁸.

В материалах второй разновидности автор критикует застойные явления в общественной жизни Турции: "Турецкая молодежь и интеллигенция средней руки - это довольно нечувствительная и беззаботная публика. Они лишь ходят на службу, получают жалование, красиво и с шиком одеваются, о чем-либо другом мало задумываются. У них начисто отсутствуют любовь к родине, к нации, чувство конкурентной борьбы с другими нациями, самолюбие и идеал. Все дни и вечера они проводят сидя в кофейнях, наслаждаясь декламацией каких-то арабских и персидских стихотворений. Короче говоря, на них мало какой-нибудь надежды. Но есть интеллигенты и другого типа, которые обладают европейским образованием и любят родину, но им не хватает силы духа. Они не верят в то, что смогут реформировать правительство... Но их так мало, они как капли в море, поэтому они не могут повлиять на общее положение дел". Далее автор пишет о причинах подобного состояния общества и предлагает свои рецепты исправления: "У них очень плохо поставлено начальное образование. Большой вред наносят газеты. Они не пишут правду. Если бы они писали правду, а недостатки осознавались бы, то была бы несомненная польза обществу"⁹.

Карими поражен и огорчен прежде всего тем, что почти все магазины в Стамбуле принадлежат грекам и армянам, отели и рестораны - грекам, книгоиздательское и газетное дело - тоже в руках не турецкой буржуазии. Он замечает, что турецкие школы учебниками снабжают в основном армяне, они же и изготавливают эти учебники. Автор огорчен также качеством и направленностью турецких газет. Он пишет: "У коренного турецкого народа, можно сказать, отсутствует периодическая печать в европейском смысле слова. Армянские, греческие, еврейские и даже арабские газеты, все они служат идеалам своих наций, служат своим строго оберегаемым интересам. Они идут тем путем, который известно куда их приведет. Их ориентиры и цели всем известны и они двигаются очень уверенно и решительно. Лишь у турецкой прессы нет известного и точного ориентира (идеологии), у нее нет идеала". Татарский журналист отмечал, что самая крупная ежедневная газета Стамбула "Сабах" ("Утро"), выходившая тиражом 40 тыс. экз., издавалась армянином Михраном, а автором ее политических редакционных статей являлся также армянин, председатель Общества стамбульских печатников, Дэ Келкян. По сообщению Карими, единственным и почти монопольным печатным органом, выражающим интересы тюрок, являлся жур-

стр. 155

нал "Тюрк Юрду" ("Тюркская родина"), выходивший дважды в месяц. Этот журнал пользовался любовью читателей и занял соответствующее ему высокое положение¹⁰. Следует заметить, что благодаря руководителю журнала, выходцу из казанских татар Акчуре, "Тюрк Юрду" стал своеобразным окном в широкий тюркский мир, мир российских тюрок.

К третьей разновидности материалов - о положительных качествах турецкого народа, о любви к нему - относится репортаж о татарской студентке Г. Камаловой, добровольно работавшей в турецких госпиталях Стамбула. По ее словам, до отъезда в Турцию "от некоторых господ" она слышала, что "турки, мол, дикий народ, что они ведут себя как животные, и так далее... Работая в палатах, я не видела никакого свинства, которое им некоторые старались приписать, и, надеюсь, никогда не увижу. Турки - очень нравственные, честные... и смелые люди"¹¹.

Первая мировая война перевела отношение российских тюрок к Турции на новую ступень. При вступлении Османской империи в войну стамбульский шейх-уль-ислам издал фетву, в которой подчеркивалось, что "Россия, Англия и Франция враждебны к исламскому халифату" и прилагают все усилия для того, чтобы "погасить высокий свет ислама". Фетва призывала мусульман, находящихся под властью названных правительств, объявить им "священную войну". "Иная позиция рассматривалась как "великий грех", заслуживающий "адского наказания"... на константинопольского султана были в то время обращены взоры правоверных не только как на халифа, но и как на самого сильного из мусульманских государей. Наряду с этим память о былой имперской мощи Турции оставалась предметом общемусульманской исторической гордости, а обрушившиеся на нее в последние годы несчастья вызывали сочувствие далеко за пределами ее границ. Таким образом, мировая война поставила российских мусульман перед проблемой нравственного выбора"¹². В связи с этим татарское общество раскололось на две части. Небольшая часть татарской верхушки, социально тесно связанной с русской государственностью, и наиболее реакционная часть духовенства поддержала завоевательную политику России. Они хотели выглядеть большими патриотами России, чем сами русские, в надежде после окончания войны занять более высокие посты и привилегии.

Что касается простого народа, то татар забирали в действующую армию, основная их масса оставалась верноподданными гражданами; хотя настроения их были разными, выбора у них практически не было.

Но симпатии подавляющей части татарской интеллигенции были на стороне Турции. Об этом говорил Валиди, хорошо знавший тогдашние настроения в обществе. Он в частности писал: "Во время империалистической войны татарская интеллигенция в своей массе сверху донизу была на стороне германо-турецкой коалиции (за исключением некоторых, психологически или социально более тесно связанных с русской государственностью, вроде С. -Г. Алкина, и некоторых представителей реакционной части духовенства). И потому неверно часто утверждаемая советской печатью мысль, что татарские националисты поддерживали войну и разделяли завоевательную политику России. Конечно, нужно было официально быть лояльным"¹³.

Не только татары, но и многие башкиры и представители тюрок Средней Азии уже в преддверии мировой войны симпатизировали Турции и Германии, а не странам Антанты. Находясь летом 1914 г. в научной командировке в Восточной Бухаре, Валиди так вспоминал о тогдашних настроениях местного населения: "Мне задавали много вопросов о мировой политике. Сведения о том, что скоро начнется война между Россией и Германией, дошли и сюда. "Какую сторону поддержит Турция?" - спрашивали меня. Я был поражен, что здесь так активно интересуются политикой... Как и все, я хотел, чтобы Турция в этой войне поддержала Германию"¹⁴.

Солидарное отношение татар к туркам и османской Турции проявилось и в годы первой мировой войны, когда отдельные мусульмане, чаще всего целые мусульманские общественные организации в России помогали турецким военнопленным. В России тогда находилось более 60 тыс. турецких военнопленных. "Российское правительство всячески препятствовало общению тюркского мусульманского населения с военнопленными турецкой армии; несмотря на все препоны... отдельные лица... и организации начали искать контакты, связи и пути оказания помощи пленным. Большую помощь в этом деле оказывали тюркские газеты России". Тюркские газеты печатали сводки с театра военных действий, помещали материалы и корреспонденции о положении турецкой армии и о захвате военнопленных. "Все это было отражением симпатии тюркских народов России к своим единокровным братьям". Помощь им оказывали сбором денег, продовольствия и одежды, медикаментов, арендой домов для содержания военнопленных в городах, сбором натурой (муки, картофеля, овощей) у деревенского населения. "Вся эта работа шла как через мусульманские

стр. 156

общественные организации, так и многочисленные махалля. Имамы в своих проповедях говорили о турецких единоверцах, оказавшихся в российском плену, и призывали помогать им"¹⁵.

Большинство татар традиционно с симпатией относилось к туркам и Османской империи. Татарская интеллигенция видела в Османской империи единственное в мире независимое тюркское государство, учреждения и институты которого она изучала. Она замечала как позитивные, так и негативные стороны турецкой действительности. Так как в тот период у татар не было своей государственности, для них особенно важно было знать, как функционирует государственный механизм единственного тюркского государства. Возможно, уже тогда татары подумывали о своей крепкой автономии внутри России.

Татары были традиционно сильны в бизнесе и общественной жизни, чего не хватало тогдашним туркам. Не зря же некоторых татарских авторов, писавших о Турции, беспокоило, что в таких сферах деятельности, как промышленность, торговля, издательское дело, в общественной жизни (кроме чиновничьей и военной сфер) армяне и греки преобладали над турками. В дальнейшем развитие младотурецкой революции постепенно ликвидировало этот перекос, а реформы Кемаля Ататюрка еще больше укрепили роль национального турецкого элемента в жизни страны.

И неслучайно часть татарской элиты, после большевистской революции в России эмигрировавшая в Турцию, заняла высокое положение в государственной и общественной жизни этой страны. Она постаралась внедрить в жизнь турецкого общества элементы "татарской модели" буржуазного развития. В материалах татарской прессы 1908 - 1917 гг. проводятся идеи тюркизма, нашедшие свое отражение в сфере практической политики и реальных связей между представителями татарского и турецкого народов. В основном эта разновидность тюркизма проявила себя в отношении татар к туркам и Османскому государству в годы Балканских и Первой мировой войн. Значение этих публикаций заключалось в том, что татарская интеллигенция оттачивала в них свое национальное самосознание. Татарское общество через эти дискуссии и публикации искало свое место, пыталось определить свою роль в большом тюркском мире.

Примечания

¹ Тарджуман, Бакчасарай, 1908, N 62; Вакыт, Оренбург, 1908, N 380, 382.

² Вакыт, 1908, N 379.

³ ИСХАКОВ С. Мусульманская психология и европейская политика (первая четверть XX века). - Панорама-Форум, Казань, 1996, N 2 (5).

⁴ РАСУЛ-ЗАДЕ М. Э. О пантуранизме в связи с кавказской проблемой. Лондон (Оксфорд): Репринтное издание Общества по исследованию средней Азии (РИ - "ОИСА"), 1985, с. 63 - 64.

⁵ ИСХАКОВ С. Ук. соч., с. 136 - 137.

⁶ ВАЛИДИ Дж. "У меня разногласия с соввластью" - Эхо веков, Казань, 1996, N 1/2, с. 156.

⁷ ХАБУТДИНОВ А. Ю. Татарское общественно-политическое движение в первой четверти XX в: Канд. дисс. Казань. 1996, с. 52.

⁸ КАРИМИ Ф. Истанбул мектуплары. Оренбург. 1913, с. 13, 43, 149.

⁹ Там же, с. 47 - 49.

¹⁰ Там же, с. 20, 374, 80, 379.

¹¹ КАМАЛОВА Г. Туреклер арасында. - Шура, 1913, N 1.

¹² ИСХАКОВ С. Ук. соч., с. 138.

¹³ ВАЛИДИ Дж. "У меня разногласия с соввластью" - Эхо веков, Казань, 1996, N 1/2, с. 155 - 156.

¹⁴ ИСХАКОВ С. Ук. соч., с. 137 - 138.

¹⁵ СУБАЕВ Н. А. Мусульманские общественные организации в России и турецкие военнопленные. 1915 - 1918 гг. В кн.: Труды международной конференции "Языки, духовная культура и история тюрков: традиции и современность". Т. 1. М. 1997, с. 76 - 78.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Р. Ф. МУХАМЕТДИНОВ:

Comments: