К середине 1930-х годов резко возросла угроза миру на Дальнем Востоке прежде всего со стороны Японии, что косвенно, а иногда и прямо касалось Тувы. Летом 1935 г. на советско-тувинской границе был задержан вооруженный агент японской разведки. На VIII Великом хурале Тувинской Народной Республики (ТНР) в июне 1935 г. в тезисах о международном положении, в частности, отмечалось: "Нападение Японии на границы дружественной нам Монголии заставляет нас усиливать оборону нашей страны". В тезисах ЦК Тувинской народно-революционной партии (ТНРГТ) к 13-летию республики Япония характеризовалась как агрессор: "На востоке самый хищный, самый варварский японский империализм ...захватил Маньчжурию, Северный Китай и подготовляет почву для захвата внутренней Монголии, угрожая этим независимости свободным революционным Тувинской и Монгольской республикам"¹ .

О напряженной международной обстановке говорится и в донесениях Высшего управления обороной страны (ВУОС) руководству республики. "...Контрреволюционные элементы, - сообщало ВУОС в отчете за 1935 г., - повели интенсивную агитацию, что решения III сессии и II пленума ...приняты под давлением извне (японцев) и изнутри (из боязни перед силой контрреволюционных элементов). Они стараются убедить население, что ТНРП и тувинское правительство ослабли и продолжают слабеть с каждым днем, СССР уже завоевывают капиталистические державы, а японские войска вторглись в Монголию". По данным ВУОС в Дус-Даг и Солчур сумонах Улуг-Хемского и Дзун-Хемчикского кожуунов была раскрыта и ликвидирована организация, тесно связанная с японофильскими элементами Монголии и руководимая ими. Хотя ВУОС пришло к заключению, что политическое положение в стране вполне удовлетворительно и возможность каких-либо массовых выступлений антиправительственных элементов на ближайший период исключена, были приняты меры по активизации органов внутренней безопасности² .

Не успел VIII Великий хурал ТНР закрепить в своих решениях новый политико-хозяйственный курс, как в политике ТНРП снова наметился сдвиг влево. Позднее руководитель Тувы С. К. Тока вспоминал, что в беседе с ним Г. М. Димитров вдруг высказал неожиданную оценку положения II пленума ЦК и ЦКК ТНРП 1933 г. о роли партии. Апеллируя к учению Ленина о партии, он доказывал, что ТНРП должна руководить правительством и всеми общественными организациями, и настаивал на немедленном пересмотре положения о ней как помощнике тувинского правительства³ .

Требования усилить руководящую роль партии стали предъявляться к ТНРП в связи с ее вступлением 20 августа 1935 г. в Коминтерн. В информации ЦК ТНРП в Исполком Коминтерна от 2 апреля 1936 г. отмечалось, что выполнение решений VII конгресса Коминтерна способствовало сплочению рядов и повышению авангардной роли партии. Резолюции X съезда ТНРП (1 - 11 ноября 1936 г.) отразили тенденцию

Моллеров Николай Михайлович - кандидат исторических наук.

стр. 140

к переоценке ряда ключевых положений нового политико-хозяйственного курса. С 1936 г. по март 1939 г. в качестве представителя Коминтерна при ЦК ТНРП находился соратник Димитрова, известный деятель Болгарской коммунистической партии В. К. Танев. В резолюции проходившего с его участием X съезда ТНРП указывалось, "что ведущим принципом внешней политики партии и Тувинского государства и впредь должно являться укрепление братских связей между ТНР и Советским Союзом, ТНРП и ВКП (б)". 7 января 1938 г. Танев в газете "Вперед" опубликовал статью теоретического характера о Туве "как антиимпериалистической, антифеодальной, буржуазно-демократической республике особого типа". Коминтерн тогда еще придерживался этого определения. Окончательный пересмотр прежнего курса осуществил XI съезд ТНРП (1 - 6 ноября 1939 г.), который постановил, что "ТНРП должна распространить свое политическое и руководящее влияние на всю политическую и хозяйственную жизнь ТНР"⁴ .

Вступление ТНРП в Коминтерн способствовало усилению контактов между руководством этих организаций. В разное время представителей ТНРП принимали Г. Димитров, О. Куусинен, В. Пик, П. Тольятти, К. Готвальд, Ван Мин, М. Торез, Сэн Катаяма, Б. Шмераль. Большое значение для укрепления советско-тувинских отношений имели встречи с руководителями ВКП (б) и советского государства - М. И. Калининым, Н. К. Крупской, К. Е. Ворошиловым, М. В. Фрунзе, А. А. Ждановым, Е. М. Ярославским, в ходе которых тувинские руководители решали практические вопросы, получали необходимые разъяснения, консультации и советы⁵ .

Тувинское правительство в честь 15-й годовщины ТНР наградило представителя ЦИК СССР А. В. Шотмана, полпреда СССР в ТНР В. В. Малкова и торгпреда СССР в ТНР Ш. Ш. Шайморданова орденами Республики. Долгое время только специалисты, приглашенные из СССР, пользовались надбавками к заработной плате. 13 сентября 1937 г. правительство ТНР приняло решение распространить его действие и на специалистов из числа постоянно проживавших в Туве советских граждан⁶ .

В ходе дипломатической работы и деловых контактов между тувинскими руководителями и советскими работниками завязывались прочные деловые связи. Так, Малков в своем письме С. К. Токе от 20 мая 1938 г. писал, что, в связи с его назначением в Восточный отдел НКИД СССР, "создались такие условия работы, которые позволяют...не терять связь с тувинскими делами". "Вы правы, - заверял он, - что с помощью Советского Союза ТНР может рассчитывать на все большие успехи в своей работе. Вчера тов. Хавакчапа (полпред ТНР в СССР с начала 1937 г. - Н. М. ) принимал вновь назначенный заведующий 2-м Восточным отделом тов. Миронов и обещал принимать близко к сердцу дела и заботы ТНР"⁷ . Малков сообщил, что сменивший его новый полпред СССР в ТНР И. Т. Мулюкин должен выехать в Туву в ближайшие дни.

Летом 1938 г. Япония уже в качестве члена Антикоминтерновского пакта предприняла антисоветскую вооруженную провокацию в районе озера Хасан. С советско-тувинской границы также поступали тревожные сигналы. В марте 1937 г. в пограничной полосе у с. Абаза пограничники ликвидировали организацию, которая ставила своей задачей вооруженное выступление в момент открытого нападения Японии на СССР. В докладе Совета Министров ТНР о внутренней и внешней политике тувинского государства на IX Великом хурале ТНР (1 - 5 сентября 1938 г.) приводились слова И. В. Сталина, сказанные им 1 марта 1936 г. в беседе с Роем Говардом о военной опасности, исходящей от Германии, Италии и Японии. Осуждались нападение Японии на Китай "без объявления войны", истребление сотен тысяч китайцев, разрушение городов, применение японцами отравляющих веществ. Подчеркивалось, что, "следуя призыву VII конгресса Коммунистического Интернационала, с фашизмом борется только Советский Союз"⁸ .

Активизация агрессивной политики Японии в отношении Монголии и режим культа личности в СССР послужили внешними толчками для развязывания политических репрессий в Туве. В местной прессе освящались сфабрикованные органами безопасности СССР судебные процессы над "врагами народа", которые выдавались за агентов иностранных разведслужб, сообщалось о разоблачении "банды фашистских последышей" среди учителей советских школ в Туве⁹ . В постановлении III пленума ЦК ТНРП от 13 января 1939 г., клеймившем "агентов японского империализма Чурмит-Тажи, Танчая и др." бездоказательно утверждалось, что репрессированные, занимавшие высокие посты в правительстве и Малом хурале ТНР, хотели "отдать самостоятельную республику ...в колониальное рабство Японии". Газета "Вперед" от 1 марта 1939 г. писала, что вскоре за причастность к "шпионской" организации С. Чурмит-Тажы была осуждена контрреволюционная группа, в которую входил бывший генеральный секретарь ЦК ТНРП Монгуш Соднам. На фоне вскоре предпри-

стр. 141

нятого нападения Японии на Монгольскую народную республику (МНР) в районе р. Халхин-Гол (11 мая 1939 г.) предъявленные "контрреволюционерам" обвинения могли выглядеть для населения Тувы вполне правдоподобно. Самое непосредственное участие в выявлении и устранении "врагов народа" в тувинском обществе путем искусственной фабрикации дел приняли советские работники НКВД. Советник ВУОС в Туве И. П. Рогов за свои "героические" деяния постановлением Президиума Малого хурала от 5 июля 1939 г. был награжден орденом Республики¹⁰ .

Осуществляя внешнюю политику, определенную секретным протоколом пакта Молотова-Риббентропа от 23 августа 1939 г., советское руководство давало своим восточным союзникам понять, что наступательная политика СССР на них не распространяется. 17 сентября 1939 г. глава НКИД СССР В. М. Молотов заявил полпреду Тувы С. К. Намчаку: "...Имею честь по поручению Правительства заявить Вам, что СССР будет проводить политику нейтралитета в отношениях между СССР и Тувинской Народной Республикой"¹¹ .

Руководство ТНР неизменно и последовательно поддерживало все внешнеполитические решения и действия советского руководства. 18 сентября 1939 г. С. К. Тока и министр иностранных дел ТНР А. Ш. Баир приветствовали решение советского правительства о вводе в Польшу советских войск, напомнив при этом, что ввод частей Красной армии в Туву в 1921 г. способствовал освобождению тувинского народа. Газета "Вперед" сообщила о переходе 17 сентября 1939 г. Красной армией границы, "чтобы взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии". Факт развязывания Советским Союзом войны с Финляндией был в Кызыле также воспринят положительно. В письме Сталину и Молотову в связи с заключением мира с Финляндией тувинское руководство сообщало, что приветствует очередную победу мирной политики Советского Союза, "обеспечившую безопасность северо-западной границы СССР и великого города Ленина". 14 августа 1940 г. НКИД СССР через полпредство ТНР уведомил правительство ТНР о включении в состав СССР Литвы, Латвии и Эстонии¹² . Это событие было также встречено тувинским руководством одобрительно.

29 февраля 1940 г. Мулюкин был отозван, и в марте к исполнению обязанностей полпреда СССР в ТНР приступил бывший ответственный работник НКИД СССР Г. С. Петров, который 19 мая 1941 г. известил правительство Тувы о присвоении ему Президиумом Верховного Совета СССР ранга Чрезвычайного и Полномочного Посланника СССР¹³ . Вскоре такой же дипломатический ранг был присвоен правительством ТНР тувинскому представителю в СССР.

В июле 1939 г. тувинское правительство наметило двух кандидатов для поступления в Военную Академию РККА. Предлагалось направить в воинские части на стажировку четыре человека, в Тамбовскую военно-кавалерийскую школу на учебу - также четверых. 21 октября 1939 г. Баир обратился к Молотову с письменной просьбой об оказании помощи "тувинской национальной армии новым вооружением, современной боевой техникой, обмундированием, инструкторами и военными специалистами". 12 октября 1940 г. Баир писал заместителю НКИД СССР С. А. Лозовскому о необходимости "готовить население к защите неприкосновенных границ СССР", для чего тувинская армия "должна идти в ногу с РККА в военной подготовке и владении боевой техникой". Он сообщал, что за все отпущенное для снабжения армии должно быть заплачено 1.390000 руб. или более 20% бюджета ТНР и просил согласиться на снижение цен. Этот же вопрос был продублирован в его письме к другому заместителю Молотова - В. Г. Деканозову от 16 октября 1940 года¹⁴ .

14 марта 1941 г. через акционерное общество "Совмонтувторг" СССР отпустил ТНР на 1 284 000 руб. средний бронеавтомобиль БА-20, танкетку "Т-27", легкий танк "Т-26", артиллерийскую пушку 76 мм с оборудованием и боеприпасами, станковый пулемет "Максим", ручной пулемет Дегтярева, автоматическую винтовку с оптическим прицелом, пистолет Токарева, патроны, гранаты, химическое имущество (противогазы, взрывпакеты и т.п.). В Тамбовской Краснознаменной кавалерийской школе на 2 курсе учились четверо тувинских курсантов. Были также сделаны заявки на предоставление мест в Оренбургской военной школе летчиков, Сумской артиллерийской школе и Киевской школе связи (в каждом учебном заведении по 4 места.)¹⁵ .

По всей республике активизировалась работа международных общественных организаций (МОПР) и других военно-спортивных и медико-санитарных кружков. Было построено немало спортплощадок и стадионов. В начале 1940 г. Президиум Малого хурала ТНР по опыту СССР утвердил нормы ГТО и "Отличный стрелок". Во второй половине 1930-х годов ежегодно праздновался день антифашистской борьбы, МОПР и Парижской Коммуны. Так, второй День МОПР в 1939 г. (он праздновался 11 и 18 декабря) был посвящен солидарности с китайским народом, борющимся про-

стр. 142

тив японской агрессии. Тувинская секция МОПР принимала активное участие в кампаниях по освобождению Э. Тельмана из фашистского застенка и сбору средств в помощь героическим народам Испании и Китая. Велась переписка местных организаций МОПР с мопровцами Москвы, Ленинграда, Украины, Казахстана, Грузии¹⁶ . Таким образом, возрастание фашистской угрозы в мире и на Дальнем Востоке, тревожные сигналы с советско-тувинской границы накладывали отпечаток (в том числе и негативный) на внутреннюю политику в Туве. Накануне и в начальный период второй мировой войны тувинское руководство, по примеру ЦК ВКП (б) и советского правительства, прилагало немалые усилия, чтобы с помощью СССР укрепить страну в экономическом и военном отношениях. При этом в стремлении своевременно обезвредить внутренних врагов допускались вопиющие нарушения законности и прав граждан. В эти годы тувинское руководство на партийных съездах, заседаниях Великого и сессиях Малого хуралов неоднократно заявляло о готовности тувинцев, в случае нападения внешних врагов на Советский Союз, выступить на его защиту. Однако не военное направление советско-тувинских отношений в 1930-е годы и первой половине 1941 г. было главным. В это время расширялись и становились все более динамичными экономические и культурные связи, во многом предопределившие добровольное вхождение Тувы в состав СССР в октябре 1944 года.

Примечания

1. На страже восточной границы Родины. Кызыл. 1978, с. 84; Центральный государственный архив Республики Тыва (ЦГА РТ), ф. 92, оп. 1, д. 508, л. 15 - 16; Вперед, 1934, N 47 (201).

2. ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 544, л. 256.

3. Рукописный фонд Тувинского института гуманитарных исследований (РФ ТИГИ), д. 9, л. 14.

4. СЕРДОБОВ Н. А. Коминтерн и революционная Тува. Кызыл. 1985, с. 208 - 210, 214; Очерки истории Тувинской областной организации КПСС. Кызыл. 1975, с. 97; Резолюции XI съезда ТНРП. Кызыл. 1940, с. 48.

5. СЕРДОБОВ Н. А. Ук. соч., с. 210 - 211.

6. Вперед, 17.VII.1936; 9.X.1937.

7. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), ф. Референтура по Туве, оп. 14, д. 1, п. 6, л. 49.

8. На страже восточной границы Родины, с. 93; ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 716, л. 2, 4.

9. Вперед, 1.VII.1937; 12 и 17.VII.1938.

10. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 495, оп. 153, д. 72, л. 42 - 49; ЦГА РТ, ф. 93, оп. 1, д. 171, л. 2 - 3.

11. См.: СЕМИРЯГА М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 - 1941. М. 1992, с. 31 - 33; ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 181, л. 19, 20.

12. ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 181, л. 24 - 25; д. 904, л. 27; ф. 100, оп. 1, д. 215, л. 16 - 17; Вперед, 30.IX.1930.

13. ЦГА РТ, д. 217, л. 1 - 2; д. 218, л. 1 - 2; ф. 92, оп. 1, д. 899, л. 25; ф. 92, оп. 1, д. 982, л. 12.

14. АВП РФ, ф. Референтура по Туве, оп. 15, д. 1, п. 7, л. 17; ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 180, л. 145; ф. 100, оп. 1, д. 216, л. 11 - 12.

15. ЦГА РТ, ф. 92, оп. 1, д. 982, л. 7 - 9; д. 636, л. 4, 6.

16. Вперед, 20.V. и 9.XII.1939; 3.II, 20.III.1940.

Permanent link to this publication: