Так называлась международная научная конференция, прошедшая 26 - 27 апреля 2011 г. в Отделе истории славянских народов периода мировых войн Института славяноведения РАН. Она организована в рамках Программы фундаментальных исследований секции истории ОИФН РАН и темы "Исторический опыт социальных трансформаций и конфликтов", заданных ОИФН РАН.

Тема конференции привлекла внимание специалистов не только двух исторических и филологического Отделов Института, но также Института всеобщей истории и Института антропологии и этнологии РАН, МГУ, МГИМО(у) МИД РФ, Нижегородского госуниверситета, представителей научных учреждений Сербии и Румынии. Всего на конференции выступили 17 человек.

За 100 лет, прошедших со времени Балканских войн, произошло столько событий в мире и в Юго-Восточной Европе, в науке сменилось столько школ и появилось столько новых ее отраслей, новых идей и подходов, что устроителям конференции и ее участникам было интересно с обновленным инструментарием вновь обратиться к военному конфликту на Балканах, как бы открывшему XX век. И надежды не оказались обманутыми.

Прежде всего, скажем о некоторых новых подходах.

Характерно само название конференции: модернизация против войны. Принято считать, что, несмотря на разрушения и человеческие потери, которые несут с собой войны, они способствуют (и едва не в первую очередь) научно-техническому прогрессу, в частности, из-за необходимости постоянно заботиться об обновлении вооружения, создания его новых видов, совершенствования средств связи, стратегического и тактического умения военных. Ко всем ли войнам это относится? Мировые войны дают мировые результаты, на них работают ученые, инженеры, фантасты. А региональные?

Балканские страны в начале XX в. сами оружия не производили. Они его закупали в России, Германии, Италии. Россия к тому же оказывала помощь поставками обмундирования (шинелей), интендантского оборудования. Конечно, овладение этим оружием солдатами балканских армий было уже прогрессом, хотя и он не всегда был очевиден. В докладе на конференции В. Б. Хлебникова (МГУ) привела такой пример: обучавшаяся русскими офицерами армия Черногории начала свое участие в Балканской войне как регулярное войско, а не ополчение (впервые в своей истории), но вскоре оно разбилось на "племена и кланы"; вести современную войну Черногория оказалась не в состоянии.

Если Балканские войны и сыграли определенную роль в развитии военного искусства, то к вопросам индустриализации и других систем модернизации, так недостающей на полуострове, это вряд ли относится. Для того, чтобы служить базой взрыва научной мысли и технического прогресса в регионе не было оснований и условий, и войны 1912 - 1913 гг. мало что могли прибавить к этому. Таким образом тема проблематичности связи между войной и модернизацией в слаборазвитых странах напрашивается сама собой.

Процессу модернизации на Балканах - общим и частным - как символу развития балканских стран в XIX-XX вв., на конференции было уделено большое внимание. Это в

полной мере относится к выступлению В. И. Косика (ИСл РАН), имевшему философско-политологическое наполнение и образное оформление. Интригующе назвав его "Крыло бабочки", Косик объяснил, что имеет в виду контуры территории и Сербии, и Болгарии, являвшихся основными соперниками в Балканских войнах; страны со славянским населением, они не сумели объединиться и стать могущественным полноценным организмом. Философия докладчика опирается на "великий смысл славянской идеи", и для него сокрушительно, что славянский мир, на который возлагалось столько надежд и который казался столь перспективным, не стал реальностью. Косик приходит к выводу, что Славянский вопрос, значительно более широкий, чем политизированный Восточный вопрос, не имеет решения. Сербо-болгарские войны XIX-XX вв. закрепили в сознании народов взаимный образ неприятеля, национальное чувство стало сильнее чувства славянский солидарности, а во время Балканских войн, особенно во второй, сильнейшим образом проявил себя эмоциональный фактор. Потуги славянского мира к гармонизации отношений, продолжил он, "были безнадежно испорчены самими славянами. Грубо говоря, их испортил квартирный вопрос".

Размышляя о современном мире, Косик констатирует, что "в наше время происходит подмена многих сущностных явлений, в том числе в сфере самосознания - растворение национального в общечеловеческом"; обнаруживается тенденция превращения славянина в европейца, здесь и промывка мозгов со стиранием в памяти всего отрицательного в прошлом, подмена истории этнографией. Применительно к Балканам, стремящимся в Европу, приспособление истории к потребностям современности (целевое использование этого инструмента Косик называет исторической политикой), может означать только конец национальной истории. Однако лучик оптимизма он все-таки сохраняет: "Но остается иррациональность бытия со всеми его неожиданностями", - заканчивает он свой доклад. Таков по смыслу сказанного итог всей и всякой модернизации.

Непосредственная связь с одним из тезисов Косика прослеживается в интересном и довольно неожиданном по содержанию докладе ""Невраждебная история" Балканских войн: опыт европейского историописания" А. А. Улуняна (ИВИ РАН). Он рассказал, что в 1998 г. в Голландии был создан Центр демократии и примирения в Юго-Восточной Европе. Одно из направлений его деятельности - создание "Совместного исторического проекта", первым председателем которого была живущая на Западе проф. Мария Тодорова, дочь известного болгарского историка и общественного деятеля, академика БАН Николая Тодорова. Задача проекта - попытаться "примирить историю", т.е. при сохранении ее фактической части отбросить психологию и эмоциональное отношение к событиям, решениям, международным договорам, которые определяли судьбу народов и государств, "назначали" победителей и побежденных.

Возможно, такой подход действительно в наибольшей мере обеспечивает объективность историка. Но не будем ли мы тогда иметь дело со справочником, "телефонной книгой" вместо исторического исследования?

В осуществлении проекта принимали участие историки, учителя, педагоги, аспиранты и студенты - все те, кто имеет непосредственную связь с "потребителями" исторического знания, преподаваемого, очевидно, в заданном "правильном" направлении. Были созданы и опубликованы четыре "рабочие тетради". В каждой из них подробно разработан определенный вопрос, например, тетрадь N 3 содержит проблемы: Османская империя (в аспекте параллельности развития турок с другими народами); создание национальных государств на Балканах; Балканские войны 1912 - 1913 гг.; Вторая мировая война. В совместный коллектив входили представители стран Юго-Восточной Европы.

"Это опыт создания альтернативной истории, - говорит Улунян, - основанный на нетрадиционном подходе, который рожден нынешним временем". Да, скажем от себя, но не на Балканах он рожден, а в благополучной Европе, хотя и с учетом новых явлений на Балканах, в том числе выражавшихся в стремлении "вернуться в Европу", которое возникло в юго-восточной ее части после развала социалистического лагеря. "Совместный исторический проект" имеет, как представляется, прямое отношение к одному из принципов Объединенной Европы - снизить накал враждебности между народами, снять территориальные проблемы. Европа хотела принять под свое покровительство стабильную территорию, население которой прекратило внутреннюю грызню и озлобленность. Для этого пришлось прибегнуть и к "исторической политике", о которой говорил Косик.

Применительно к Балканским войнам 1912 - 1913 гг. в проекте "ненасильственной", "невраждебной" истории не упоминается о Сан-Стефано, о целях, которые преследовали правительства Сербии, Болгарии, Греции, Черногории в войне, но сосредоточивается внимание на том, чего ожидали от нее простые люди на фронте и в тылу. В такой истории предлагается не оценивать результаты войн, исходя из новых полученных границ, не говорить о победителях и побежденных, а акцент делать на страданиях и мучениях солдат, населения вообще, беженцев, перемещенных лиц и т.п.

Свое отношение к проекту Улунян не выражает, просто говорит о нем, как о попытке создания альтернативной истории. Правильнее, пожалуй, не истории, которая уже состоялась, и исправить ее нельзя, а о создании новой, служебной историографии. Кому она будет служить? Может быть, и вправду она поможет затянуться болгаро-сербским ранам, как это случилось с Францией и Германией? Улунян признает, что, судя по откликам в прессе, мнения заинтересовавшихся людей разделились примерно поровну. У профессиональных историков не приходилось встречать серьезной критики или оценки предложенного подхода.

Несколько докладов на конференции были посвящены проблеме соотношения историографии и фактической истории. А. Л. Шемякин (ИСл РАН ), Ф. Соломон (филиал Института национальной истории, Яссы), М. В. Белов (Нижегородский госуниверситет) каждый на своем материале показали, как историография нередко осовременивает историю, таким образом, искажая ее, либо искажение производится из идейно-политических соображений.

А. Л. Шемякин обратил внимание на трактовку сербскими национальными историками вопроса о "необычайной популярности войны" в Сербии. Действительно восторженное восприятие населением известия об объявлении войны Турции и начале мобилизации в 1912 г. М. Экмечич, М. Радоевич и др. склонны объяснять "необыкновенным подъемом и жертвенностью сербов", вызванных Первой балканской войной, тем, что в предшествующие годы в стране будто бы "произошел переход элитарного национализма в массовый". Эту оценку Шемякин считает спорной. По его мнению, эмоциональный взрыв проистекал из героических стереотипов сознания сербов того времени, культивирования идеала "человека вечной войны". И некорректно для характеристики этого явления прибегать к категориям современного общества, к которым относится такая квалификация, как "массовый национализм". Просто такого рода поведение населения, считает Шемякин, свойственно культурам пограничья, прежде всего, межконфессионального, ориентированного на защиту своего этноса и культуры, рождающего "драматизм мученичества", когда отдельная личность приносится в жертву всему коллективу.

К вопросам соотношения идеологии и историографии обращается также Ф. Соломон. В докладе "Румынские социалисты и проблемы войны и мира на Балканах. 1910 - 1916 гг." он указывает, что в современной румынской историографии румынской Социал-демократической партии (СДП) и ее позиции по национальному вопросу в начале XX в. не уделено достаточного внимания. Между тем, благодаря таким лидерам СДП как К. Доброджану-Геря и Кр. Раковский и некоторым другим эта партия оказывала влияние на состояние идеологии в стране. Оба лидера были сторонниками объединения территорий с румынским населением в одно государство, однако, подчеркивал Доброджану-Геря, всякое национальное объединение должно быть плодом естественного сближения этнически однородных групп, а не войн. Позиция Кр, Раковского не была столь кристальной, и именно Балканские войны стали тем рубежом, который определил его переход на классовые позиции в национальном вопросе. Во время Балканских войн и Мировой войны румынская СДП выступала за нейтралитет страны.

Соломон указал также на такую важную составляющую идеологии румынской СДП, как устройство мира на Балканах, исходя из принципа демократических договоренностей между странами. Разрабатывалась идея Балканской федерации или конфедерации.

Доклад М. В. Белова "Актуальность героического прошлого: история и политика в предвоенной Сербии" посвящен тому, как политика и идеология "формируют" историю, точнее, - представление о ней. Причем в начале XX в. речь шла не о осовременивании истории, а, наоборот, об обращении ее в прошлое. Мобилизационные усилия Сербии, считает Белов, были ориентированы на сербский реванш, т.е. на территориальное расширение во имя объединения "всего сербского рода". Белов отмечает, что идеологическая база этих политических стремлений носила мемориальный характер, она складывалась на протяже-

нии всего XIX в. и состояла из двух компонентов: косовской легенды и образа восстаний 1804 - 1815 гг. В идеологической сфере создавались своеобразные подходные пути к восстановлению средневекового царства. Героизации прошлого служило также празднование в 1904 г. 100-летнего юбилея Первого сербского восстания. Хотя по ряду обстоятельств оно не получило задуманного правительством масштаба, но сопровождалось учреждением ордена Звезды Карагеоргиевича и эмиссией памятных монет, что Белов характеризует как "увековечивание мемориально-символических практик".

Обращаясь далее к сербской исторической науке начала XX в., докладчик подчеркнул, что в представлениях о повстанческой эпохе она приблизилась в своих вершинных достижениях (С. Новакович, М. Вукичевич, М. Гаврилович) к стандартам европейского позитивизма, однако сохранила, а в ряде случаев даже усилила государственный фетишизм в толковании эпохи "национального возрождения".

Хотя профессиональные национальные историки в балканских странах и несколько снизили "националистический накал" в последние годы, они не забывают напоминать о победителях и побежденных в Балканских войнах, о несправедливых договорах и т.п. Даже в случаях, когда благодаря кропотливому труду и стремлению докопаться до правды авторам удается достичь той или иной степени объективности, выявить причины неудач своей страны, ошибки командования или политиков, они не в состоянии отказаться от несправедливых эмоций в сторону того или иного противника, либо нередко России. Так, внимание Р. П. Гришиной привлекла статья болгарского историка Николая Стоименова "Своенравная Болгария через призму имперских интересов" в недавно вышедшем юбилейном сборнике "Болгария и Россия между признательностью и прагматизмом" (София, 2008). Большой знаток архивных материалов, Стоименов со знанием дела пишет, что все балканские государства еще до заключения Балканского союза "проявили завоевательные инстинкты", указывает на череду ошибок, совершенных болгарским правительством, царем Фердинандом и проч. в ходе Балканских войн, в том числе, не скрывает, что Болгария "вообще отказывалась идти на какие-либо компромиссы" и даже обращалась к Петербургу в "излишне императивном тоне". Однако, не сводя эти ошибки к причинам тяжелейшего поражения Болгарии в войне, Стоименов ищет их во вне: Россия, заявляет он, была едва ли не противником его страны в войне, к тому же желающим "постепенно завести Болгарию в тупик и сознательно лишить ее какой бы то ни было разумной альтернативы"; она же, предпочтя Румынию Болгарии, фактически преждевременно предрешила исход Межсоюзнической войны.

"Своим вызывающим поведением, - заканчивает статью Стоименов, - Болгария выставила напоказ Европе неспособность и беспомощность царской дипломатии справиться со сложным узлом балканских противоречий. Одновременно блеснула "своей неосуществимой утопичностью" вся политика Сазонова на Балканах". А "виновница славянского, т.е. русского, провала на Балканах - Болгария", - торжествующе говорит он.

Печаль и удивление вызывает подобное любование историка поведением Болгарии в действительно судьбоносной для нее войне, которое он сам же называет некорректным. В болгарской историографии, кажется, уже прижился термин "своенравная Болгария", "непослушная Болгария", как будто речь идет не о суверенном государстве, выступавшем на международной арене, а о невинных капризах подростка в узком домашнем кругу. Нет слов, имперская дипломатия проявила себя не лучшим образом в балканских делах начала XX в., это известно и об этом многое написано в современной российской историографии. Злобные же гримасы отдельных непримиримых авторов негативно характеризуют в первую очередь их самих.

О роли России в Балканских войнах говорила в своем выступлении В. Б. Хлебникова "Проблема Скутари в 1913 г.: проверка российско-черногорского военного союза на прочность". Россия заключила этот союз в 1910 г., выдвинув Черногории жесткие условия с целью ограничить беспорядочные действия ее отрядов на турецкой границе, но своей цели - дисциплинировать буйных балканцев - не добилась. Хлебникова привела многочисленные факты нарушения черногорским правительством, взятых на себя обязательств, и в предвоенный период, и в ходе Балканских войн.

Небрежение обязательствами не исключительное явление. Для всех балканских государств была характерна низкая союзоспособность, выражавшаяся в недоверии друг к другу, действиях за спиной союзников и срывах союзных договоренностей (в апреле 1913 г. Сербия и Греция заключили соглашение, направленное против Болгарии, - их партнера

по Балканскому союзу; в июне того же года в нарушение общего союзного договора армия Болгарии начала наступление на сербские и греческие позиции), а в отношении "покровительницы" и спонсора России нередко явно некорректное поведение.

Среди последних примеров - приведенные Хлебниковой: давление на императора со стороны черногорского короля Николы, потребовавшего в декабре 1912 г., чтобы русская дипломатия добилась передачи Скутари Черногории. С этой целью использовались и родственницы Николая II - черногорские княгини, действовавшие при петербургском дворе, и угрозы их отца короля Николы, заявлявшего, что в противном случае он "двинется на Австрию".

Почему Россия часто бывала обманутой в своих ожиданиях на Балканах, почему позволяла манипулировать собой? Строя собственные планы, противоречившие рекомендациям России (сохранять положение status quo, не открывать войны), добиваясь решения того или иного территориального вопроса в свою пользу, "балканские подопечные" исходили из ходячего на Балканах представления: что бы мы ни натворили, Россия все урегулирует. Хлебникова приводит характерное высказывание короля Николы: Россия "нас никогда не оставит и в конце концов вынуждена будет действовать даже с нами заодно".

Тема использования королем Николой родственных связей своих дочерей Анастасии и Милицы с российским императором поднимается и в докладе Н. Г. Струниной (ИСл РАН). В описании деятельности великой княгини Милицы в годы Балканских войн Струнина опирается на большой документальный материал, в том числе извлеченный из архивохранилищ Черногории, рассказывает об организации ею на родине благотворительной и медицинской помощи раненым. Однако для профессионального подхода к теме молодому исследователю квалификации пока не хватило. Большую часть доклада Струнина посвятила изложению фактов биографий черногорок, их личной жизни, избегая анализа и оценок. Деятельность "черногорских родственниц" - общественная и при петербургском дворе - вопросы не простые, их разработка требует от автора умения отделить семейное от общественного и государственного, критического подхода к "невероятному патриотизму" черногорок (видимо, по степени накала), а не умиления им.

Г. И. Шевцова (МГУ) посвятила свой доклад деятельности С. -Петербурского Славянского благотворительного общества по оказанию помощи Сербии во время Балканских войн. Анализ богатого архивного материала привел ее к выводу, что Общество организовывало помощь не только больным и раненым участникам войны, но также беженцам, сиротам. На Балканы отправляли белье, перевязочные средства, продукты. Особая забота - о двух русских приютах для сирот, которые полностью содержались на средства России. Также в распоряжение Сербского общества Красного Креста направлялись врачи, формировался санитарный отряд.

Еще один поворот темы на конференции - внимание к вопросу об усилении национально-освободительной борьбы на полуострове в начале XX в., об идеологическом влиянии Балканских войн на соседние народы.

Г. Я. Ильина (ИСл РАН) посвятила доклад роли хорватской гуманитарной интеллигенции в изменении общественной атмосферы в первое десятилетие XX в. и в годы Балканских войн. Главным она считает оживление националистических и югославянских идей в хорватских землях Австро-Венгрии, интерес к целям этих войн - независимое существование славянских государств. По мнению Ильиной, начало века отмечено формированием модерного самосознания, гражданского отношения к событиям внутренней и внешней жизни, пропагандой идей славянской взаимности, единства сербов и хорватов. Это время романтического подъема, объединения молодежи в различные кружки и объединения (художественно-политические) в надежде добиться национальной самостоятельности, поддержать антиавстрийские устремления сербов. Говоря о творчестве известного хорватского писателя Мирослава Крлежи, Ильина приводит его слова о том, что военные события на Балканах в 1912 - 1913 гг., а затем и Мировая война сформировали его как личность, когда он увидел наяву, как сербы до крови дерутся за свободу.

К этой рубрике можно отнести также доклад Ю. В. Лобачевой (ИСл РАН) "Влияние Балканских войн на развитие общественного движения югославян в Америке". Она рассматривает идейные связи югославянских эмигрантов с родиной, отмечая, что они были постоянными и активизировались при волнениях в Хорватии в 1903 г., а аннексия Боснии и Герцеговины в 1908 г. стала поводом для первой значительной политической акции сербов в США. В Америке с началом Балканских войн несколько тысяч сербов и дру-

гих югославян отправились из США в Сербию и Черногорию. Лобачева проследила, как и какую помощь оказывали эмигранты сражающимся соотечественникам, рассмотрела деятельность Сербского народного комитета по сбору добровольных пожертвований для Сербского Красного Креста в Белграде и Черногорского в Цетинье. Новым и интересным является представленный ею материал о деятельности группы интеллигентов среди американских сербов, которые сумели организовать благотворительное и общественное движение в поддержку сербов. В нем участвовали и другие славянские этнические группы, привлекалась и часть американской научной интеллигенции.

Любопытен вывод Лобачевой: если в начале Балканской войны американское общество было преимущественно на стороне Турции, то затем, благодаря пропагандистской активности эмигрантских общественных организаций, оно склонилось с некоторыми симпатиями на сторону Сербии и Черногории. Важен и другой ее тезис: успехи Сербии и Черногории в изгнании турок с югославянской территории подняли "освободительное настроение" у хорватов; в Южной Америке часть хорватских переселенцев, разделявших идеи славянской взаимности, стала поддерживать мысль об объединении Далмации с остальными частями Хорватии. Балканские войны, считает Лобачева, как бы обозначили перелом в развитии освободительного движения - хорваты стали переходить от хорватской программы к югославянским идеям, а в последующем ставили цель государственного объединения югославян.

Участники конференции не обошли вниманием вопрос о том, как восприняли войны 1912 - 1913 г. балканские этносы, исповедовавшие ислам. П. А. Искендеров (ИСл РАН) в докладе "Албанское измерение Балканских войн", заявив, что Косово - это колыбель национальной государственности двух народов, заметил далее, что часть косовско-албанского этноса имеет сербские и православные корни. Докладчик показал всю сложность внутрибалканской ситуации накануне и в ходе Балканских войн. Роль албанского фактора в этих войнах, считает он, - не столько военная, сколько политическая: Австро-Венгрия и Италия стремились использовать его для ослабления позиций Сербии и других балканских государств, а также России. Использовать албанское национальное движение, фактически партизанское, стремились, в свою очередь, и Сербия, и Болгария в борьбе друг с другом. В Первой балканской войне албанцы выступали на стороне Турции. Когда же их противниками были освобождены от османов обширные территории Старой Сербии, где жило смешанное сербо-албанское население, албанские лидеры стали требовать создания автономной и даже независимой Албании. Во Второй балканской войне "албанский фактор" особенно активизировался - Болгария, стремясь свести счеты с Сербией, попыталась сделать ставку на албанских лидеров: им за вооруженное выступление против Сербии были обещаны территориальные компенсации за счет сербских земель. Расчет был на то, что албанцы провозгласят автономию на территории Македонии, а потом Болгария аннексирует интересующие ее районы. Однако дело ограничилось разрозненными нападениями на сербские пограничные посты и т.п. Видимо, партизанские войны к большим завоевательным результатам привести не могут.

Внутренне на стороне Турции осталось и славянское население Горы - небольшого горного района между Македонией, Албанией и Сербией (Косово), исповедовавшее ислам. Р. М. Игнатьев (ИАЭ РАН) в докладе "Балканские войны на "службе" этнографии" отнес Балканские войны к фактору, который привел в движение самосознание этого народа, обострил его. Горяне с уходом потерпевшей поражение Турции остались без османского покровительства. В новых условиях приходилось больше думать о самих себе, отстаивать собственные интересы, проявлять новые качества. С этой точки зрения их судьба очень интересна для исследователя.

Наконец, несколько слов о докладе Я. В. Вишнякова (МГИМО) "Балканские войны и "Черная рука"". Один из тезисов автора - проблема интеграции земель с несербским населением, вошедших в состав Сербии в итоге Балканских войн, усугубила внутриполитический кризис в стране. Между правящей Радикальной партией и офицерским корпусом началась борьба по вопросу о статусе новых территорий, способе управления ими, создании новых административных учреждений. В конце 1913 г. правительство разработало для освобожденных краев "Положение об общественной безопасности", усиливавшее дискриминацию населения на полиэтничных территориях.

Второй важный тезис докладчика - окрыленные военной победой сербские офицеры, многие из которых входили в организацию "Объединение или смерть" ("Черная рука"),

стали планировать "собирание еще не освобожденных земель". Например, присоединение к Сербии славянских земель, находившихся под властью Австро-Венгрии. Но кто будет играть решающую роль в этом деле и вообще в политике страны? "Спор о приоритете" в новоприсоединенных территориях (гражданские или военные власти) окончился победой сербского правительства и Радикальной партии, по позициям "Черной руки" был нанесен существенный удар. Окончательно точку в споре поставил знаменитый Салоникский процесс 1917 г., приведший к ликвидации террористической организации.

Завершу обзор содержания конференции упоминанием о выступлении А. В. Ганина (ИСл РАН), сообщившим, что одним из первых исследователей событий Первой балканской войны был полковник российского Генерального штаба И. Г. Пехливанов, болгарин по происхождению. Вводя в научный оборот прежде неизвестные документы из российских федеральных архивов, Ганин проследил жизненный и служебный путь Пехливанова, отметив, что в годы Первой мировой войны он проявил себя настоящим героем.

На конференции был показан 10-минутный фильм о военных действиях на Балканах - архивные кадры документальной кинохроники, добытые стараниями В. Б. Хлебниковой.

Permanent link to this publication: