(Институт мирового хозяйства и мировой политики). Профиздат. 1940. 138 стр. 2 р. 75 к.

Ленин неоднократно указывал, что капиталистические государства во время войны регулируют экономику так, что жизнь трудящихся превращается в каторгу, капиталисты же блаженствуют как в раю. Во время войны, писал Ленин в предисловии к книге "Государство и революция", "чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится все чудовищнее"¹ .

Брошюра Ю. Лившица о положении рабочих в современной Японии является козой иллюстрацией слов Ленина. Факты и цифры, собранные автором преимущественно из японской буржуазной печати, убедительным языком рассказывают о том, в какую ужасную военно-каторжную тюрьму для рабочих превращен японский тыл во время войны Японии против Китая.

Пролетариат Японии, ныне насчитывающий в своих рядах более 12 млн. человек (включая рабочих кустарных предприятий, рыбных и лесных промыслов), и до войны представлял своего рода "внутреннюю колонию", безжалостно эксплоатируемую господствующим классом. Это означало 10 - 14-часовой рабочий день, нищенскую заработную плату, отсутствие мероприятий по охране труда, произвол предпринимателей и надсмотрщиков, контрактацию-покупку работниц-девушек у их родителей-крестьян и т. п.

Уже за первые полтора - два года войны против Китая положение трудящихся Японии еще более ухудшилось. Автор совершенно верно отмечает, что "14 - 16-часовой рабочий день японских рабочих стал во время войны не исключением, а правилом. Во многих случаях он достигает даже 18 часов в сутки" (стр. 23). Полное отсутствие выходных дней (или 1 - 2 дня в месяц), ничтожно кратковременные перерывы для еды, отсутствие на предприятиях и в жилищах элементарных гигиенических условий - все это приводит рабочих к быстрому истощению. Закон об ограничении рабочего дня, введенный на крупных предприятиях с весны 1939 г., явился, по сути дела, издевательством над рабочими. Устанавливая 12-часовой рабочий день, этот закон тут же оговаривал, что "с разрешения местного губернатора рабочий день может быть продлен до 14 часов". Отме-

¹ Ленин. Соч. Т. XXI, стр. 369.

чая формальное введение 12-часового рабочего дня, тов. Лившиц все же считает это некоторым достижением пролетариата во время войны. В действительности же этот закон существенно ухудшил положение рабочих, так как коснулся главным образом предприятий, где существовал 10-часовой (иногда даже 9-часовой) рабочий день. Работая сверх 9 - 10 часов, рабочие раньше получали сверхурочные в повышенном размере. После введения 12-часового рабочего дня они могли получить сверхурочные только после 12 часов работы.

Не удивительно, что при 12 - 18-часовом рабочем дне и потогонной системе 'труда количество несчастных случаев неимоверно растет. Целые армии рабочих, искалеченных или убитых вследствие несчастных случаев, выводятся из строя. Гибель рабочей силы начала беспокоить даже буржуазную печать, которая тревожно отмечает "стремительный рост жертв на производстве".

До войны в Китае, указывается в брошюре тов. Лившица, труд японских текстильщиц оплачивался в среднем в 12 раз меньше чем американских. Заработная плата японских рабочих была вообще в 5 - 10 раз ниже заработной платы рабочих других капиталистических стран. Почти 70% всех рабочих получали до одной иены (1 р. 24 к.) в день. С первых же дней войны в Китае реальная заработная плата начала снижаться ввиду роста цен на товары. За первые два года войны эти цены, даже по официальным данным, выросли на 28%, тогда как номинальная заработная плата поднялась только на 12%.

Особенно ухудшилось положение работающих на производстве женщин и детей. В Японии число девочек (до 16 лет), работающих на производстве, превышает миллион. Сетуя на то, что эти будущие женщины не смогут родить здоровых детей, японский профессор Сакай пишет: "В результате чрезмерного труда и нищенских условий существования эти девочки-работницы страдают искривлением позвоночника или туберкулезом".

Туберкулез является вообще бичом японских трудящихся, унося ежегодно огромное количество жертв. Но и различные другие болезни пустили глубокие корни. Трахомой больны 9 млн. человек - 13% населения. Сифилисом, по официальным данным, больны 10%, гонореей - более 10% населения (в Японии имеется свыше 50 тыс. зарегистрированных проституток); тиф, дизентерия, болезнь "бери-бери" уносят многие десятки тысяч жертв ежегодно. В большой степени это является следствием того, что рабочие в случае болезни никакой помощи ниоткуда не получают: им грозит лишь увольнение с работы.

Колоссальный рост налогов и внутренних займов за годы войны всей своей тяжестью ложится на пролетариат и крестьянство. Призыв на военную службу кормильцев семьи привел многие семьи на край гибели, а весть о смерти на фронте иногда ведет к убийству детей и самоубийству жен и родителей погибших.

Не удивительно, что в такой обстановке, рабочее и антивоенное движение не утихало несмотря на чудовищные репрессии.

Война, против Китая, в частности, имела задачей, как это правильно отмечает тов. Лившиц, отвлечение внимания трудящихся от социальных вопросов и подавление, пользуясь военной обстановкой, их недовольства. Число участников стачек и других трудовых конфликтов в первую половину 1937 г., перед вторжением в Китай, достигло невиданного уже много лет в Японии, уровня (186 тыс. человек). Депутаты рабочих и крестьян при выборах в парламент весной 1937 г. получили небывалое число мест (38) и голосов (1,2 млн.). Начав войну, японское правительство постепенно лишило трудящихся даже тех крошечных политических свобод, которыми они ранее пользовались. Левые легальные организация были распущены, стачки объявлены преступлением, новые тысячи рабочих и прогрессивных деятелей брошены в тюрьмы. Подкупленные лидеры желтых рабочих организаций открыто стали на сторону реакции и громче всех начали вопить о "миссии Японии в Азии" и "мобилизации народного духа".

И все-таки в ряде случаев антивоенное движение прорывалось на улицы, имели место массовые расстрелы демонстрантов полицией (в Кобэ, Токио). Не раз вспыхивали выступления солдат на фронте, охватывавшие, по приведенным тов. Лившицем данным, тысячи солдат.

Знакомя со всем этим читателя, описывая проблемы и трудности, стоящие перед японскими трудящимися, книга "Японский пролетариат и война в Китае" является своевременной и полезной. Она читается легко и с неослабным интересом. Нельзя, однако, не отметить и некоторые существенные недостатки в работе тов. Лившица.

Отдельные главы создают такое впечатление, будто монополистический капитал находится в полном подчинении у военных кругов, будто он почти никакой роли не играет в определении политики. Уже во "Введении" автор заявляет, что принятый в марте 1938 г. закон о "всеобщей мобилизации нации" представляет "систему неограниченного контроля господствующей в Японии военщины над всей жизнью страны" (стр. 5). В главах "Парламентские выборы 1937 г." и "Дальнейшее наступление реакции" автор, противопоставляя военщину всем другим господствующим слоям, говорит только о военщине как вдохновителе и проводнике реакции и империалистических замыслов, забывая о монополистическом капитале, в частности о так называемых молодых концернах, еще во времена Танаки стоявших за спиной воинствующих групп японского генералитета. Поэтому получается однобокое и неправильное изображение движущих сил японского империализма.

Приводя индексы Лиги наций о состоянии производства в капиталистических странах, автор заявляет: "По темпам производства Япония далеко опередила остальные империалистические страны" (стр. 23).

Основание для такой сцепки дает автору индекс роста промышленной продукции в Японии со 100 в 1929 г. до 173 с 1938 году. Но индекс этот составлен на основании японских же данных, а данные эти заведомо фальсифицированы. Хотя рост продукции японской промышленности и был более быстрым чем в других крупных капиталистических странах, но вовсе не в таком размере, как это показывает индекс. Кроме того рост продукции в Японии в большей мере чем в какой-либо стране шел за счет военной промышленности, т. е. непроизводительного расходования "сил и средств.

Обманчивое впечатление может получиться у читателя в вопросе о безработице в Японии. Автор говорит о "колоссальном росте безработицы во время войны", отмечает, что рост этот продолжается, и т. п. (стр. 46 - 57). Если в течение первого года войны число безработных в Японии увеличилось в связи с сокращением работы в ряде невоенных отраслей промышленности и разорением многих кустарей, то в дальнейшем мобилизации в армию, разбухание военной промышленности, эмиграция в Манчжоу-Го и в Китай¹ , рост смертности среди трудящихся постепенно привели к серьезной нехватке рабочей силы в Японии.

Недостаток рабочей силы уже обнаружился в 1939 г., но особенно остро стал ощущаться в первую половину 1940 года. Для облегчения положения японские власти организованным путем импортировали в 1939 г. 35 тыс. корейцев, а общее количество корейских рабочих в Японии к началу 1940 г. достигало 900 тыс. человек. И горная промышленность и сельское хозяйство уже в 1939 г. испытывали недостаток рабочих рук. Не хватало даже домашних работниц, низших служащих в государственных учреждениях, матросов. Но особенно остро ощущался недостаток квалифицированных рабочих в различных отраслях военной и тяжелой промышленности, в машиностроении, судостроительстве. Ввиду этого с 1 марта 1940 г. предприятиям смирной промышленности" было запрещено принимать новых рабочих из рядов молодежи (от 12 до 30 лет). Разрешалось поддерживать число молодых рабочих и работниц в "мирной промышленности" только на уровне 70% количества рабочих в конце 1939 года. По официальным данным, спрос на рабочую силу в 1939 г. был удовлетворен не более чем на 50%. Потребность в рабочей силе на 1940 г. в 1 млн. человек правительство надеется удовлетворить только на 40%.

Чтобы воспрепятствовать уходу рабочих с военных отраслей промышленности, правительство издало закон, что рабочие, ушедшие с одного места работы, могут быть приняты на другом не ранее чем через полгода. С целью увеличения числа рабочих рук в феврале 1940 г. было даже амнистировано 48 тыс. уголовных преступников.

В книге тов. Лившица имеются и отдельные неточности. Известный реакционный американский публицист Чемберлен назван английским журналистом (стр. 68), китайский журнал "Пиплз трибюн" назван английским журналом (стр. 112). Автор пишет, что мобилизованные в японскую армию "манчжуры и монголы особенно часто восстают" (стр. 134). Настоящих манчжур давно уже нет в Манчжурии: они ассимилированы китайцами. Автору следовало бы сказать: "манчжурские китайцы". Точно так же, если бы он вместо слова "формозцы" употребил термин "формозские китайцы", это было бы понятнее для широкой массы читателей.

Книга тов. Лившица сдана в печать в 1939 году. С того времени положение рабочего класса в Японии еще во многом изменилось к худшему.

За три года войны цены на предметы первой необходимости выросли вдвое (см. индексы в "Норд чайна дейли ньюс" от 29 июня 1940 года). Рост номинальной заработной платы при увеличенном рабочем дне и более интенсивном труде даже наполовину не успевает за ростом дороговизны. Бремя налогов в 1940 г. снова резко увеличилось. Принудительное распределение облигаций займов и различных обязательных сборов и пожертвований сильно сокращает нищенскую заработную плату рабочих и служащих. Отчисления и займы достигают примерно одной четверти заработка рабочих.

Но еще хуже то, что на остающиеся гроши рабочие зачастую не в состоянии купить необходимое. Одежду, обувь далеко не всегда можно найти в магазинах. Недостаток съестных продуктов ощущается все сильнее и сильнее. Сахар и даже спички выдаются только по карточкам. Токийский муниципалитет в начале 1940 г. издал семь заповедей, которых население должно придерживаться "для оказания содействия разрешению китайского инцидента". Главная из них гласит: "Ешьте поменьше, разжевывайте получше".

Характерен новый план увеличения ресурсов, опубликованный в августе 1940 г. "изобретательными" чиновниками департамента животноводства министерства земледелия. Департамент решил приступить к массовой ловле бродячих собак, лучших из них откармливать худшими и затем производить мясной порошок.

Ввиду чрезвычайно тяжелых условий существования в Японии в последнее время значительно увеличилось количество самоубийств, растет преступность, резко упала рождаемость, выросла смертность. Уже в 1939 г., по предположениям японской печати, прирост населения не превысил 400 - 500 тыс. человек, т. е. составлял меньше половины прироста 1935 года. Среди призывников теперь оказывается негодных по состоянию здоровья к военной службе до 50%.

¹ К началу 1940 г. количество рабочих, учитываемых официальной статистикой, достигло 9,5 млн. человек, тогда как к концу 1937 г. их было только 6.6 миллиона. В Манчжоу-Го с лета 1937 г. по осень 1940 г. эмигрировало более 400 тыс. человек, в Китай - более 350 тысяч.

Врачебное бюро еще в 1937 г. отмечало "явное снижение умственных способностей нынешнего поколения молодежи, выражающееся в неспособности сосредоточить внимание, а также в ослабления памяти" ("Иомиури" от 14 мая).

Терпя огромные лишения и муки, рабочие, естественно, пытаются защитить свои интересы путем борьбы. После узкого падения количества участников трудовых конфликтов во второй половине 1937 г. в настоящее время количество их снова непрерывно возрастает несмотря на драконовские законы военного времени. Трудовые конфликты в 1939 г. насчитывали 57 тыс. участников. Более половины забастовок 1939 г. носило активный, наступательный характер. На ряде предприятий рабочие, требуя повышения заработной платы, бастовали от двух недель и до месяца. В апреле 1940 г. вспыхнула забастовка автобусных кондукторов-девушек (японок) даже в Шанхае. Девушки, работающие по 18 часов в сутки, в числе других требований выставили требование о сокращении рабочего дня.

Рост стачечной борьбы за повышение заработной платы заслуживает особого внимания, поскольку в сентябре 1939 г. правительством был издан закон, воспрещающий в Японии повышение заработной платы. Одновременно торговцам было воспрещено повышать цены на предметы первой необходимости, однако это запрещение оставалось только на бумаге. Закон мотивировался необходимостью борьбы с инфляцией и с переманиванием рабочих путем обещания повышенной заработной платы. Для капиталистов закон этот явился манной небесной, а рабочему классу он нанес очередной сильный удар. После издания этого закона дороговизна стала возрастать еще более быстрыми темпами. Под влиянием роста недовольства в феврале 1940 г. правительство Ионай вынуждено было принять постановление о выдаче предприятиями ежемесячного "пособия" от 2 до 5 иен рабочим, получающим меньше 70 иен в месяц и имеющим маленьких детей. В августе правительство Коноэ решило выплачивать ежемесячное пособие от 2 до 10 иен многосемейным государственным чиновникам, получающим оклад до 150 иен в месяц. Все эти "заботы" японского правительства о трудящихся, разумеется, явились обычным демагогическим жестом, рассчитанным на обман трудящихся.

Для поддержания "национального духа" японский империализм начинает прибегать уже к последним резервам. Сам японский император занялся агитацией среди своих "верноподданных". В рескрипте, выпущенном в феврале 1940 г. и адресованном японской нации, император Хирохито призывает народ "применять весь свой национальный гений, чтобы преодолеть трудности и испытания, пред лицом которых ныне находится страна".

Чтобы улучшить "моральное состояние нация", власти спешным порядком соорудили новый храм в Японии, посвященный 38-му императору. Храм был закончен летом текущего года, но министерство внутренних дел и после этого, к своему удивлению, не обнаружило улучшения в состоянии "национального духа". Тогда министерство в августе 1940 г. вынесло решение о том, что каждая семья в Японии впредь должна иметь домашнее святилище - киот - и обязана молиться перед ним два раза в день.

Наряду с этим усиливается террор против всякой попытки самостоятельно действовать или мыслить. Уже весной этого года власти потребовали самороспуска даже желтых профсоюзных организаций. Слежка за "опасными мыслями" приобретает анекдотические формы, аресты по малейшему подозрению умножаются. Особенно власти боятся солдат, возвращающихся с фронтов в Китае. Эти солдаты являются нередко источником антивоенных настроений. На совещании губернаторов в августе 1940 г. генерал-майор Муто отметил, что солдаты "оказывают серьезное влияние на мышление народа, и за ними должен быть установлен строгий контроль". Тревога военных кругов понятна. 9 июля 1939 г. японская газета "Асахи" писала: "Если такое тяжелое положение усилится, то нам не избежать волнений, хотя бы мы и больше половины народа засадили в тюрьму".

Правительство Кокоэ и его "новая политическая структура" должны совершить чудо, которое оказалось не по силам кабинетам Абэ и Ионай. Что же это за "новая структура"? Что несет она рабочему классу? Казами, министр юстиция, на вопрос корреспондента газеты "Цюгай Сиогио" уклончиво отвечал, что значение "синтайсей" (новая структура) столь же общо, как и значение принципа императора Дзимму "восемь сторон света под одной крышей". Но председателю планового бюро правительства, министру без портфеля Хосино, пришлось дать более точное определение новой структуры. "Народ должен будет по крайней мере в течение 10 лет переносить величайшие лишения - только в этом суть новой политики и новой национальной структуры", - заявил Хосино в начале августа текущего года представителям печати ("Транс-пасифик" от 8 августа). Профессор экономики Токийского императорского университета Акио Хасизуме выразился не менее ясно: "Новая структура является структурой перенесения лишений: народу придется гораздо больше работать и гораздо меньше есть".

В то же время Японский банк не постеснялся опубликовать отчет, согласно которому 900 крупнейших компаний с оплаченным капиталом в 9 млрд. иен за первое полугодие 1940 г. получили 14,7% годовой прибыли, или на 1% больше чем за первые шесть месяцев 1939 года. Это по официальным данным. Действительные прибыли финансовой олигархии несравненно выше, В Японии, как и во всем капиталистическом мире, война приводит "...к неслыханному, скандальному обогащению кучки богатых и к невероятной нужде масс вследствие дороговизны и недостатка жизненных припасов" (Ленин).

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - В. АВАРИН:

Comments: