ВЕСЕННИЙ ПРАЗДНИК АКАШКА/ БЫДЗЫМ НУНАЛ ЮЖНЫХ УДМУРТОВ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА

Статья посвящена анализу традиционного весеннего праздника Акашка южных удмуртов. В содержании и характере проведения праздника прослежены элементы тюркских заимствований. Одни имеют соответствия в обрядовой практике тюркоязычных народов Среднего Поволжья и Приуралъя, а истоки других обнаруживаются в тюрко-монгольской среде Южной Сибири и Алтая.

Ключевые слова: южные удмурты, праздник Акашка, тюркские заимствования, обряд.

Введение

Удмурты - один из финно-угорских народов, издавна обитающих в лесных районах Камско-Вятского региона, в пределах шести административных образований: Удмуртской Республики (УР), Республик Татарстан (РТ), Башкортостан (РБ), Марий Эл (РМЭ), Кировской обл., Пермского края. Южные удмурты подразделяются на три территориальные группы. Первая занимает бассейны правых притоков средней Камы и южные районы УР (собственно южные удмурты); вторая - правобережье нижней Вятки, северо-восточные районы РТ, южные Кировской обл., восточные РМЭ (завятские удмурты); третья - левые притоки Камы на севере РБ, южные районы Пермского края (закамские удмурты).

Контакты оседлого лесного населения с кочевыми тюрко- и монголоязычными этническими группами способствовали формированию особого пласта исторических заимствований в удмуртском культурном наследии. Тюркское влияние оказалось запечатленным в характере материальной и духовной культуры, в лексическом, семантическом, фонетическом и грамматическом строе языка. Оно в разной степени выражено в локальных ареалах и этнографических группах. Наибольшее число тюркских заимствований зафиксировано в южных районах, в местах интенсивных контактов удмуртов с тюрко-язычными народами края.

Обрядовый цикл празднования Акашки

Новый год по традиционному удмуртскому календарю - праздник встречи весны и начала весенне-полевых работ Быдзым нунал (Великий день) в конце XIX - начале XX в. отмечали во всех ареалах обитания удмуртов. Праздник продолжался в течение одной-двух недель и состоял из целого комплекса обрядов и ритуалов, сроки и последовательность проведения которых варьировали у разных этнотерриториальных групп. Более того, отличия имелись в каждой локальной местности, даже в каждой деревне. Выразительными являются варианты наименования этого праздника у северных и южных удмуртов: соответственно Геры поттон 'вынос плуга' / Гырон потоп 'начало пахоты, сева' к Акашка / Акаяшка (от др. - булг. ака 'плуг, сев' +яшка 'суп, похлебка', озна-

чает "суп в честь плуга"). Общие названия Быдзым нунал (Великий день), Великтэм (Великий день). Паска (Пасха) являлись синонимами и были распространены среди всех территориальных и локальных групп удмуртского населения наряду со специфическими диалектными формами [Владыкина, Глухова. 2011, с. 10 - 13, 23 - 240]. В последнее время праздник отмечают один-два дня. Праздничный цикл, связанный со встречей весны, отличается синкретичным характером содержания и структурных составляющих, акционального и вербального оформления гуляний и обрядов, приуроченных к Великому дню.

Более полные версии празднования начала нового года записаны в южноудмуртской среде. У завятских удмуртов, проживающих в Кукморском и Балтасинском р-нах РТ*, праздничные мероприятия длились неделю до и неделю после главных торжеств Акашки или Быдзым нунал (в поздней версии они были приурочены к православной Пасхе). Празднество включало цикл взаимосвязанных и последовательных обрядовых церемоний, направленных на очищение и воссоздание нового сакрального пространства и времени как залога будущего благополучия людей. Выделяются три основных этапа: подготовительная неделя, главные воскресные торжества, завершающая часть праздника.

В подготовительный период прибирались и украшали дом, накануне Великого четверга проводили очистительные обряды, устанавливали обереги на дверях избы и хозяйственных строений, поминали умерших родственников. Перед самим праздником Акашка топили баню. Главные празднества приходились на воскресенье - Быдзым нунал 'Великий день' или Вдсяськон нунал 'Молельный день'. В этот день готовили и освящали обрядовое блюдо - кашу с гусем, стряпню. Затем совершалось гостевание - обход родственников по отцовской линии строго против течения местной реки или по солнцу. Днем юноши играли в курегпуз тагаллян 'катание яиц'. Игры с пасхальными яйцами являлись непременным элементом весенних праздников не только удмуртов, но и других этнических групп региона - русских, татар, башкир и пр., хотя время проведения и состав участников различались. Символика обряда связана с активизацией плодоносящих природных сил [Уразманова, 2001, с. 22 - 23; Агапкина, 2004, с. 646; Черных, 2006, с. 115 - 117; Салмин, 2007, с. 104 - 106; Агапкина, Белова, 2012, с. 630].

В каждой деревне имелись локальные отличия в проведении Акашки. К примеру, в д. Новый Канисар (Кукморский р-он РТ) в первый день праздника, в воскресенье, проводили еще обряд аргыж пукон / вдсяськон 'сидение /моление аргыжей'*, когда специально выбранные для этого старые дед (аргыж-бабай) и бабушка (аргыж-песяй) сидели как почетные председатели на скамейке на общинном святилище Вдсяськон инты 'место моления'**. Сидящие аргы-жами символизировали сакральную персону праздника, играли роль своеобразного сакрального центра на территории общественного капища. В описаниях исследователей конца XIX в. Б. Гаврилова и Б. Мун-качи подчеркивается почтительное отношение к этим особам. На место проведения праздника они ехали на лошади верхом или их везли на лошадях. А если шли пешком, то обязательно впереди процессии, причем мужчина по правую сторону, а женщина по левую. На лугу их усаживали на подушки, расстилали перед ними скатерть, преподносили жертвенную кашу и напитки [Munkacsi, 1887, 1. 171; Гаврилов, 1891, с. 97].

После Великого дня празднование Акашки продолжалось еще неделю. В понедельник каждый домохозяин освящал хлеб в родовой/патронимической священной постройке (Великая куала), обращался с молениями к семейно-родовым богам-покровителям. Во вторник посещали кладбище для поминовения умерших предков, катались на лошадях по деревне, совершая обрядурай карон 'проведениеурай' (обрядовые действия, сопровождаемые возгласами "Урай!"): каждого встречного хлестали веником и потом эти веники бросали на кладбище (обряд символического очищения и освящения деревенского пространства). В среду все несли хлеб для обрядовой трапезы в специально выбранную избу - сэбет корка (этимология термина сэбет неясна, корка - "изба"). В ней принимали гостей, угощали, а потом желающие приглашали гостей к себе. В этот день также освящали домашнее пиво. Его варили в большом котле в избе сэбет. Девушки, которые собирались выйти замуж в этом году, угощали всех деревенских пивом. Почетные сидящие (аргыж: пукисьёс) со своими помощниками гостевали по домам. В четверг проводили праздник первой проталинки (гуждор), варили на специальной лужайке обрядовую кашу акашка. Продукты для нее собирали по деревне. Близкие обряды угощения кашей из собранных по домам продуктов практиковали и другие

* Материалы записаны автором в ходе экспедиции 2003 г.

* В татарском языке термин аргыш используется в двух значениях: 1) свадебный поезд; 2) начальница (обязательно женщина) свадебного поезда [Татарско-русский словарь, 2007, с. 116]. По мнению языковедов В. И. Лыткина и Е. С. Гуляева, слово аргыш/аргиш в русском, коми языках является тюркским заимствованием, означающим "караван" [1970, с. 33].

** В окрестностях д. Старая Уча это место называли Акашка, там росла особая сосна Акашка пужым 'сосна Акашка' [Шутова и др., 2009, с. 165 - 166].

народы региона (например, дэрэ боткасы у казанских татар, карга туй у башкир) [Уразманова 2001, с. 24 - 33; Сулейманова 2005, с. 94 - 97], хотя их наименование, время проведения, участники и прочие элементы различались. В пятницу устанавливали качели {таган), которые разбирали в Семик (Семык). Затем совершали моление. В Семик поминали умерших. В субботу совершали омовение - ходили в баню. В воскресенье молились Инмару (бог неба удмуртов, позднее слился с христианским Богом). Этот день так и назывался Инмар пуксён нунал 'день воцарения / сидения Инмара'. Всю неделю празднования Акашки нельзя работать. Вскоре после праздника начинались весенне-полевые работы.

Другие варианты празднования Акашки записаны Т. Г. Миннияхметовой в д. Красный Цветок (современный Кукморский р-он РТ). В воскресенье здесь проводили моление, или "вхождение" в Великую кусту (Вдсяськон / Быдзым куалае пырон), для обращения к покровительству семейно-родовых божеств, в понедельник - обряд символического очищения деревенского пространства/>ой карой 'проведениерой' (обрядовые действия, сопровождаемые возгласами "Рой!"), во вторник - уллапал шыд 'суп на нижнем конце улицы', в среду - шорын кеньыр шыд 'крупяной суп на середине улицы', в четверг - еаннапал шыд 'суп на верхнем конце улицы', в пятницу - гуждор жук 'каша на лужайке' (обрядовые трапезы в центре селения и на обоих его концах служили своеобразному символическому освящению деревенского пространства), в субботу - обряд сэбет. В воскресенье совершали моления и сооружали качели [Миннияхметова, 2003, с. 126 - 128].

Один из элементов празднования Акашки, служивший обрядовому очищению и сакрализации деревенского пространства, имел характерные особенности в каждом селении. В д. Старая Юмья его называли рой карой, в д. Верхняя Шунь (современный Кукморский р-н РТ) - урай карой, в с. Нырья, деревнях Старая Кне-Юмья, Балдыкня, Иштугань, Новая Уча - суреп шуккон ('битье, удар суреном')* и т.д. В д. Верхняя Юмья (современный Кукморский р-н РТ) обряд совершали с молодыми березками. По описанию М. Прокопьева, еще зимой юноши намечали себе в лесу подходящее деревце сажени в две вышиной и приблизительно за неделю до Пасхи срубали его и подправляли ветки на верху коронкой. Эту березку принято было держать в руках перед собой, сидя на лошади. Рано утром юноши с березками подъезжали к родовому месту моления Быдзым куала и три раза объезжали его по солнцу, сняв головные уборы. Затем также трижды объезжали вокруг старой одинокой сосны в конце деревни. После традиционного обхода дворов, напоминавшего русское колядование, ехали в поле, ежегодно в определенное место. Здесь бросали березки, омывали лицо и молились [Прокопьев, 1916]. По описанию Б. Гаврилова, в д. Верхняя Шунь проводился аналогичный обряд, но юноши держали в руках липовые палки и выезжали в поле к одинокому дубу, растущему недалеко от деревни: "Объехав этот дуб, едут назад в деревню и начинают ездить по каждому двору до другого конца деревни. На другом конце деревни едут опять в поле в какой-нибудь овраг, где есть речка, там все слезают с лошадей и, привязавши их, бросают липовые палки, а сами умываются" [1891, с. 95]. Не зная точно, для чего предназначены в обряде липовые палки, исследователь предполагал, что в прежние годы ими обо что-то били. "Теперь же вотяки (удмурты. - Н. Ш.) ездят только для того, чтобы готовы были все принять их, когда они поедут с другого конца деревни" [Там же]. В конце XX в. в этот день юноши ездили с длинными прутиками, которые просто бросали на краю селения [Нуриева, 1999, с. 97].

Празднование Быдзынала (Великий день/Пасха) у закамских удмуртов детально описано Т. Г. Миннияхметовой [2000, с. 21 - 34; 2003, с. 88 - 152]. Приуроченные к Великому дню торжества также состояли из подготовительнного этапа, основного празднества и проводов праздника. За неделю до Пасхи совершался обряд изгнания нечистых сил зин-периосыз уллян (таг. зин 'черт, бес' + пэри 'нечистая сила, бес, черт' + удм. улляны 'гнать, прогонять, изгонять'), эру карой 'проведение эру' или рой нунал 'день/>ой' и другие вариации; затем - кулон потон жыт / кулон потон уй 'канун выхода мертвых', а утром следующего дня - кулон потон нунал 'день выхода мертвых'. Основное празднество длилось два-три дня. Еще в 1970-х гг. Быдзынал начинали отмечать в пятницу. В воскресенье (Великий день) совершались моления в семейном, патронимическом/родовом святилище, проводилось гостевание-гуляние зумшан, дети на лужайке играли в курегпуз питырьян 'катание яиц', юноши катались на конях. Великий день закамских удмуртов не всегда совпадал с православной Пасхой: Быдзынал обязательно отмечали при убывающей луне, а его проводы приходились на новолуние. Последний этап обрядового цикла длился неделю после Великого дня. В этот период совершались обрядовые действия, выполнявшие продуцирующие, очистительные и апотропейные функции: ритуальные гуляния зуон, обряды шыльык, женское гуляние ошрог, ряжение пдртмаськон, обряд рой нунал. На воскресенье приходились проводы Великого дня - Быдзынал келян [Миннияхметова, 2003, с. 88 - 152].

* По мнению ученых, серен означает "изгоняющий, прогоняющий" от тюркского сур - "гнать, прогонять" и восходит к тюркскому сурен - "боевой клич, воинственный крик, соответствующий русскому "ура!"" [Егоров, 1964, с. 189; Нуриева, 1999, с. 100 - 101; Салмин, 2007, с. 96].

Близкие варианты празднования отмечены у других этнотерриториальных групп южноудмуртского населения - собственно южных (современные южные районы УР) и закамских (северные районы Башкортостана и юг Пермского края) удмуртов. Сокращенная версия праздника Акашка (три-четыре дня) известна у бесермян [Попова, 2004, с. 88 - 100] - субэтнической группы северных удмуртов.

Параллели празднику Акашка в культурах народов Камско-Вятского региона

Весенние праздники, связанные с началом земледельческих работ, практиковали почти все народы Среднего Поволжья и Приуралья. При этом набор обрядовых мероприятий, состав участников, сроки и условия проведения существенно отличались у каждой этнической группы. Народный календарь русских Прикамья включал в пасхальный цикл Вербное воскресенье и Великий четверг; существовали также обычаи, связанные с пред- и послепасхальной неделями [Черных, 2006, с. 90 - 126]. Среди тюркоязычных соседей удмуртов проводились весенние праздничные церемонии, главными из которых являлись чувашский Акатуй (ака 'сев' + туй 'свадьба') [Салмин, 2007, с. 87 - 88], татарский и башкирский Сабантуй (сабан 'плуг, сев' + туй 'свадьба') [Руденко, 2006, с. 234 - 238; Уразманова, 2001, с. 20 - 54; Сулейманова, 2005, с. 104 - 106].

С христианской православной традицией южноудмуртскую Акашку / Быдзым нунал сближает проведение подготовительных очистительных мероприятий, совпадение сроков основного празднества с пасхальным воскресеньем и другими датами главных праздничных торжеств христианского календаря, обрядовые обходы дворов и обычаи, связанные с символикой крашеных яиц [Агапкина, 2004; 2012а, б; Виноградова, 2012; и др.].

Семантика ряда терминов и содержание обрядов в южноудмуртской традиции празднования Акашки имеют параллели в культурах тюрко- и монголоязычных народов. Само наименование праздника восходит к древнебулгарскому (чувашскому) ака 'плуг, сев' + +яшка 'суп, похлебка'. Тюркским словом обозначены его главные действующие лица- сидящие аргыжами. Древнебулгарское (чувашское) происхождение имеет название обряда магического очищения пространства серен / сурен шуккон. По свидетельству религиоведа А. К. Салмина, древний очистительный обряд серен чуваши совершали в весенний праздник. Позже он слился с Вербным воскресеньем. По мнению исследователей, обряд проводился с целью изгнания духов предков и болезней, деревенской нечисти, а также для обеспечения людей крепким здоровьем. Обрядовое действо сопровождалось пением и игрой на разных музыкальных инструментах (скрипка, волынка, гусли, барабаны, балалайки). Центральное место по своей сакральной значимости занимала трещотка, которую называли серен, хотя использовали и другие термины. В ходе обряда совершались обход деревни с посещением всех домов и сбор продуктов для ритуального угощения. Обязательными атрибутами гуляния были рябиновые, шиповниковые, черемуховые ветки. Ими участники ритуала хлестали друг друга, ударяли по изгороди, воротам, избам, клетям; в домах стегали постели, одежду, больных людей. При этом они кричали: "Сёрен\ Сёрен\ Сёрен\" В завершение ритуала ветки и трещотки выбрасывали в овраг, реку или сжигали на костре за пределами деревни [Салмин, 2007, с. 96 - 106].

Терминология и содержание аналогичных обряду сурен шуккон 'битье, удар суреном' составных частей весеннего праздничного цикла также имеют тюркские параллели: молодежные скачки/игрища эру карой, рой карон, урай карон, т.е. проведение обряда с возгласами "Эру!", "Рой!", "Урай!". Утраченное значение этих возгласов проясняется при рассмотрении аналогичных восклицаний у тюрко- и монголоязычных народов Сибири. Их традиционные заклинания-просьбы, обращенные к хозяевам гор, родовым духам, от воли которых зависели результат охоты и благоденствие людей, включали возгласы "Уруй!", "Куруй!", "Хурый!" (см.: [Алексеев, 1980, с. 271 - 272; Михайлов, 1980, с. 194]). У бурят словом хурай обозначалась голова убитого охотником зверя с дыхательным горлом и осердьем, которое, по их представлениям, являлось вместилищем счастья. Считалось, что если в процессе свежевания отделить хурай, то сохранится душа убитого животного и со временем оно возродится вновь [Михайлов, 1980, с. 73 - 74, 84; Пространство..., 2008, с. 121].

Выводы

Празднование начала нового года по традиционному удмуртскому календарю имеет яркую агарную символику, призванную активизировать силы природы, обеспечить плодородие земли, скота и человека. Проводимые обряды и игры выполняли продуцирующие, очистительные и апотропейные функции, содействовали сакрализации деревенского культурного пространства. Общими для всех локальных групп южноудмуртского населения являлись такие характерные особенности весеннего праздника Акашка, как молитвенное обращение к умершим предкам, семейно-родовым и племенным/территориальным божествам-покровителям, общественные трапезы, гостевание - обход родственников по отцовской линии против тече-

ния местной реки или по солнцу как залог целостности родственного коллектива, катание юношей на конях для совершения очистительных обрядов, мужская игра в катание яиц, главное обрядовое блюдо - гусь и каша, сваренная на гусином бульоне.

Помимо христианских православных элементов, в праздничный цикл Великого дня южных удмуртов вплетены две группы тюркских заимствований. Одна имеет прямые соответствия в обрядовой практике тюркоязычных народов Среднего Поволжья и При-уралья - чувашей, татар, башкир, а истоки другой обнаруживаются в тюрко-монгольской среде Южной Сибири и Алтая. Тюркские заимствования, прослеженные преимущественно в культовой деятельности южноудмуртского населения, вполне гармонично вписались в архаичную систему верований финно-угорских народов Приуралья и сохранились до этнографической современности. Приведенные параллели не исчерпывают всего многообразия тюрко- и монголо-удмуртских связей. Существуют и другие сюжеты, свидетельствующие о контактах оседлого пермского населения с кочевыми тюрко- и монголоязычными этническими группами.

Список литературы

Агапкина Т. А. Пасха // Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. - М.: Междунар. отношения, 2004. - Т. 3. - С. 641 - 646.

Агапкина Т. А. Чистый понедельник // Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. - М.: Междунар. отношения, 2012а. - Т. 5. - С. 552 - 555.

Агапкина Т. А. Чистый четверг // Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. - М.: Междунар. отношения, 20126. - Т. 5. - С. 555 - 558.

Агапкина Т. А., Белова О. В. Яйцо пасхальное // Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. - М.: Междунар. отношения, 2012. - Т. 5. - С. 626 - 632.

Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. - Новосибирск: Наука, 1980. - 317 с.

Виноградова Л. Н. Яйцо // Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 т. / под ред. Н. И. Толстого. - М.: Междунар. отношения, 2012. - Т. 5. - С. 621 - 626.

Владыкина Т. Т., Глухова Г. А Аргод-берган: Обряды и праздники удмуртского календаря. - Ижевск: Изд-во Удмурт, гос. ун-та, 2011. - 320 с.

Гаврилов Б. Поверья, обряды и обычаи вотяков Мамадышского уезда Урясь-Учинского прихода // Тр. IV Археол. съезда в России. - Казань, 1891. - Т. 2. - С. 80 - 156.

Егоров В. Г. Этимологический словарь чувашского языка. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1964. - 355 с.

Лыткин В. И., Гуляев Е. С. Краткий этимологический словарь коми языка. - М.: Наука, 1970. - 386 с.

Миннияхметова Т. Е. Календарные обряды закамсих удмуртов. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 168 с.

Миннияхметова Т. Г. Традиционные обряды закамских удмуртов: Структура. Семантика. Фольклор. - Tartu: University Press, 2003. - 257 с. - (Dissertationes Folkloristicae Universitatis Tartuensis; N 2).

Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.). - Новосибирск: Наука, 1980. - 320 с.

Нуриева И. М. Музыка в обрядовой культуре завятских удмуртов: Проблемы культурного контекста и традиционного мышления. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999. - 272 с.

Попова Е. В. Календарные обряды бесермян. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 256 с.

Прокопьев М. Пасхальный понедельник у вотяков Мамадышского уезда // Инородческое обозрение. - Казань, 1916. - Т. 2, N2. - С. 124 - 126.

Пространство в традиционной культуре монгольских народов /Б. З. Нанзатов, Д. А. Николаева, М. М. Содномпилова, О. А. Шагланова. - М.: Вост. лит., 2008. - 341 с: ил.

Руденко С. П. Башкиры: ист.-этногр. очерки. - Уфа: Китай, 2006. - 376 с.

Салмин А. К. Система религии чувашей. - СПб.: Наука, 2007. - 654 с.

Сулейманова М. П. Доисламские верования и обряды башкир. - Уфа: Башкир, гос. ун-т, 2005. - 146 с.

Татарско-русский словарь: в 2 т. - Казань: Магариф, 2007. - Т. 1. - 726 с.

Уразманова Р. К. Обряды и праздники татар Поволжья и Урала (Годовой цикл XIX - начала XX в.) - Казань: Дом печати, 2001. - 196 с. - (Историко-этнографический атлас татарского народа).

Черных А. В. Русский народный календарь в Прикамье: Праздники и обряды конца XIX - середины XX в. - Пермь: Пушка, 2006. - Ч. 1: Весна, лето, осень. - 368 с.

Шутова П. П., Капитонов В. П., Кириллова Л. Е., Останина Т. И. Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2009. - 244 с.

Munkacsi B. Votjak nepkolteszeti hagyomanyok. - Budapest: Magyar tudomanyos Akademia, 1887. - 335 1.

Материал поступил в редколлегию 16.03.12 г., в окончательном варианте - 26.12.12 г.

Permanent link to this publication: