L'Expansion Nippone 1854 - 1934. Avec 25 photographies et 8 cartes. Paris. Payot. 1935. 362 pages.

АНТУАН ЖИШКА. Япония в мировой системе. Японская экспансия с 1854 по 1934 г. Книга снабжена 25 фотографиями и 8 картами. Париж. Изд. Пайо. 1935. 326 стр.

Жишка является автором нескольких не очень глубоких по содержанию книг. Основная тема последних - проблемы, в которых сталкиваются наиболее противоречивые интересы капиталистических держав¹ .

Интересная и очень актуальная книга Жишки не претендует на особую научную глубину. Она является плодом четырехлетнего изучения под особым, как мы увидим ниже, углом зрения японской экономической и военной экспансии.

Первая часть книги в живых очерках описывает экономическую структуру Японии, постепенное ее превращение из феодальной в высокоразвитую промышленную страну, экономическое и политическое господство финансового капитала с его двумя могущественными компаниями - Митцуи и Митцубиши. Особое место отведено положению рабочего класса. Значительное внимание уделено также положению крестьянства, перенаселению японской деревни и его влиянию на "захватническую политику военщины типа Араки... в противоположность политике экономического проникновения Митцуи и Митцубиши" (стр. 82). Последние две главы посвящены обзору исторического развития армии и флота, идеологии военщины, "бунту" военных против гражданской власти и борьбе между сторонниками "экспансии по методу Митцуи" и "экспансии по методу Араки".

Вторая часть книги описывает экспансию японцев на юг: на Формозу, Филиппины, в Голландскую Индию, Австралию, на Гавайские острова, в Северную и Южную Америку - и те правовые барьеры, которые поставили перед японской экспансией "белые" в лице США, Великобритании, Нидерландов, Франции и др. Японскую экспансию на юг автор называет "естественной", исходя из того, что климатические условия этих стран вполне подходящи для поселения японцев.

Третья, центральная часть книги описывает японскую экспансию на север, т. е. на азиатский континент. Эту экспансию автор называет "противоестественной", так как климатические условия севера слишком суровы для японцев и их колонизация в странах азиатского континента развивается медленно. Военную экспансию на север, по мнению автора, Японии навязали насильно, закрыв ей выход на юг. Все успехи этой военной экспансии, завершившиеся созданием кукольной империи Манчжоу-Го, являются не чем иным, как подготовкой японского империализма к смертельной схватке с СССР. Наиболее удачные страницы этой части книги и посвящены описанию подготовки этой войны со стороны Японии.

В четвертой части книги говорится о развитии новых отраслей японской промышленности и о борьбе японской буржуазии за сырье и рынки сбыта.

Одно перечисление основных вопросов, затрагиваемых книгой Жишки, дает достаточное представление о том живом интересе, который она должна вызвать, у европейского буржуа, напуганного японским демпингом и ищущего путей и средств для отклонения японской "экономической экспансии" в более безопасное для него русло. Книга Жишки является в известной степени продуктом этого смертельного страха, и она в очень осторожной форме пытается натолкнуть, европейскую дипломатию и японских захватчиков на такой путь "разрешения" борьбы между Японией и "белыми" нациями, который привел бы Японскую империю к борьбе с СССР. Внимательное чтение книги показывает, что центр тяжести: ее находится именно в ее третьей части. Автор предпринял обширное исследование японского хозяйства и "особых" свойств японской натуры, способствующих, по его мнению, безудержной экономической экспансии, чтобы показать, что

¹ В последние годы им напечатаны следующие книги: "Скрытая война за нефть", "Скрытая война за хлопок", "Ибн Сауд, король Аравии" и др. Рецензируемая книга вышла первым изданием в сентябре 1934 г., вторым изданием - в марте 1935 года.

"дряхлой" Европе и "изнеженной" Америке не остановить потока дешевых японских товаров. По мнению Жишки, японская экспансия вызвана перенаселением Японии, наличием голодных масс рабочих и крестьян, дающих японской буржуазии возможность производить дешевые товары, естественной потребностью в еде - одним словом, чем угодно, только не политикой финансового капитала и японской военщины.

Жишка приходит к печальному для "белого" человека выводу, что нет способа приостановить японскую экспансию, "не убивая Европы".

Относясь вообще доброжелательно к Японии, автор склонен преувеличивать ее силу и возможности: он сам находится в неописуемом страхе перед силой японского потока и пророчит европейским и американским империалистам скорую потерю всех их владений на Тихом океане. Явно преувеличивая наличные и потенциальные силы японского империализма, и совершенно игнорируя враждебные ему силы в самой Японии, сковывающие его движение, Жишка видит в лице Японии вождя "желтой" расы, с которой "белая" раса уже сейчас бессильна бороться на Тихом океане. Страх перед японскими Тамерланами у Жишки так велик, что он теряет способность видеть и понимать самые простые и естественные вещи вроде того, что порабощенные японским империализмом народы Востока ненавидят его, что для миллионов китайцев Япония - объект ненависти, озлобления и мести, но никак не "вождь" в борьбе за освобождение.

Обрисовав, таким образом, положение европейских государств на Тихом океане, автор переходит к рассмотрению японской экспансии на север. В противоположность своим предыдущим выводам он находит, что дела Японии здесь не так блестящи, как на юге, что Япония имеет в лице СССР такого противника, совладать с которым ей едва ли удастся. В этом, с точки зрения Жишки, заключается временное спасение положения европейского империализма на Тихом океане.

Советско-японская проблема - наиболее интересная часть книги и заслуживает внимания со стороны советского читателя. Однако прежде чем заняться разбором этой части, необходимо рассмотреть проблему японской экспансии в целом, как она изображена у Жишки.

*

Автор пытается доказать, будто японская экономика строится по плану. Именно потому, что в Японии никогда не была в почете теория "свободной игры экономических сил", Япония, по мнению Жишки, является "единственной страной, которая сделалась из маленькой бедной феодальной страны державой первого ранга". Под этим углом зрения автор прослеживает этап за этапом экономическое и политическое развитие империи микадо с 1854 г., когда американские пушки заставили ее свернуть с векового пути, руководящим принципом которого была полная изоляция страны от иностранных влияний. Автор пытается доказать, что Митцуи и Митцубиши, "планирующие" ныне народное хозяйство Японии, унаследовали эти "плановые" методы от древних шогунов.

Американские и европейские пушки заставили Японию покончить с вековой изоляцией. Перед господствующими классами встала новая задача: как сохранить себя перед натиском "белого" человека? Старая политика обанкротилась. Японцы быстро поняли, что только индустриализация страны избавит их от гибели. Индустриализация и новое "планирование" народонаселения в сторону его быстрого увеличения, как пытается представить Жишка, сделались хартией новой Японии. Они связаны друг с другом и составляют одно целое. Успехи индустриализации Японии покоятся будто бы на двух китах: на невиданной в Европе и Америке дешевизне рабочих рук и на "планировании" хозяйства.

Не изменение социального строя, по мнению Жишки, избавит народные массы. Японии от голода, а новые объекты экспансии, в которых не заинтересованы европейские и американские буржуа.

Жишка замечает, что 44% всего бюджета, т. е. 937 млн. иен, было в 1933 г. израсходовано на армию и флот, в то время как на вспомоществование рабочим

никаких расходов произведено не было. От его внимания не ускользают огромные барыши капиталистов и тот факт, что 30 млн. крестьян ежегодно отдают собственникам земли 375 млн. золотых американских долларов арендной платы, что, наконец, "истощенная" почва Японии родит столько риса, что голодные рабочие и крестьяне его даже не поедают, так как нужные для его покупки деньги у них отбирают капиталисты. Однако Жишка объясняет причины обнищания рабочих и крестьян не жестокой эксплоатацией, не политическим и социальным строем, а перенаселением и бесплодностью почвы; он считает, что именно этим порождены низкая заработная плата и социальный гнет, тяготеющий над народными массами Японии.

"Если в настоящее время, - повествует Жишка, - капиталисты и рабочие кажутся наиболее важными орудиями японской экспансии, все же это именно крестьяне и их нищета дают этой экспансии всю ее страшную силу, это 30 миллионов японских крестьян принуждают Японию к территориальным завоеваниям вопреки тому, что Токио охотно довольствовался бы экономической властью... Индустриализация Японии толкает ее к экономической экспансии, без открытой войны, без разорительных расходов на вооружения. Тот факт, что крестьяне не могут изменить техники производства, что гористая природа страны и карликовые полоски земли не позволяют употреблять машины, то обстоятельство, что крестьян слишком много, что фабрики не в состоянии всем им дать работу, - все это толкает к военной экспансии, к территориальной экспансии" (стр. 81 - 82). Так клевещет Жишка на японских рабочих и крестьян, обвиняя их в том, что политика Араки - их политика, что не Араки крестьянам, а они ему ее навязывают.

Естественными противниками Японии на южных путях ее экспансии являются США, Великобритания и доминионы, на севере - СССР. Оценивая моральные свойства японского крестьянина, солдата, моряка, вечно голодных, и свойства американского, высокооплачиваемого рабочего, зажиточного фермера и мелкого буржуа, автор приходит к выводу, что все преимущества в будущей войне на стороне Японии. Японские солдат и матрос, вечно голодные дома, не задумаются погибнуть за "национальное" дело, в то время как американский и английский солдаты, знающие себе цену, напрасно погибать не станут.

Проповедуя сплочение всех капиталистических государств на борьбу с японской угрозой, автор, хотя нигде открыто не советует европейской и американской дипломатии натравить Японию на СССР, но ход мыслей его именно таков.

Обращаясь к рассмотрению советско-японской проблемы, Жишка исходит из своего тезиса, будто оба противника являются странами плановой экономики, хотя и построенной на качественно различных принципах: "Из царской России родилось первое великое коммунистическое государство. Из феодального японского государства родилась промышленная держава английского типа. Однако ничто не изменилось на Дальнем Востоке; борьба между обеими нациями ныне так же неизбежна, как и в 1904 году". При этом Жишка сбрасывает со счетов Китай, как величину невесомую. Анализируя извилистую историю и меняющиеся методы японской экспансии на север с 1894 г. по настоящее время, постоянно преодолевавшееся сопротивление Китая, царской России, Англии, США, Германии, Франции и других государств, Жишка приходит к заключению, что после захвата Манчжурии и Северного Китая и после проникновения Японии в Монголию коренное изменение политического положения на Дальнем Востоке нашло свое выражение в следующем: "Европейские державы и Соединенные штаты, которые около 1900 г. намеревались разделить Китайскую империю, находятся в настоящее время вне игры. Единственные противники, которые в настоящее время чего-нибудь стоят, два противника, стремящиеся водрузить свое знамя на гигантском теле Китая, - это Япония и СССР. Япония стремится сделать это непосредственно как государство и государственными средствами: с помощью солдат, шпионов, экономической войны, манчжурской династии. СССР... революционными средствами и как главный член III интернационала" (стр. 241).

Рассматривая, далее, шансы на успех в борьбе за Китай японского "государственного метода" и советского "революционного метода", автор признает преимущество последнего и пророчит победу СССР над Японией в борьбе за Китай. Его рассуждения и оценки стоят того, чтобы остановиться на них подробнее.

Страх перед СССР внушил Японии изменение тактики ню отношению к Китаю. Продолжая занимать провинцию за провинцией, японское правительство с 1932 г. стремится привлечь на свою сторону нанкинское правительство, пуган его "красной опасностью" и развитием советского движения в самом Китае. Это, однако, ему плохо удается. Хотя Нанкин был бы непрочь закрыть глаза на японскую агрессию и с помощью Токио бороться против революционного движения, однако открытый и разбойничий характер японской политики расчленения Китая удерживает его от прямого сговора против СССР. За последние годы, констатирует Жишка, даже замечается улучшение советско-китайских отношений. Результаты неравной борьбы за Китай, согласно оценке автора, таковы: "В то время как государственная политика Японии привела к бойкоту ее товаров, в Цзянси имел место "всекитайский съезд советов", который показал, что в его лице имеют дело не с простыми крестьянскими бунтами, а что на юге и на севере от Желтой реки, на территории пяти провинций, происходит нечто другое, нежели жакерия.., что там имеются настоящие боевые единицы, которые иногда походят на армию, и настоящие советы, которые превращаются в республику. Коммунистические идеи изъяли по крайней мере 70 миллионов человек из-под господства гоминдана при 30 миллионах, изъятых из-под господства Нанкина завоеваниями Японии Красный бунт докатился до моря, несмотря на то что нельзя доказать наличия там московских агентов. Несмотря на усилия фон-Секта, бывшего главнокомандующего рейхсвером, и 70 офицеров германской миссии, находящихся под его начальством на службе у гоминдана, в начале 1934 г. красный бунт не мог быть подавлен. В октябре и декабре 1934 г. правительственные войска были счастливее (!): красный бунт в Цзянси был подавлен, тысячи коммунистов казнены. Но в феврале 1935 г. начались новые восстания...

Царская Россия до 1905 "г. являлась "империалистическим агрессором", открытым врагом, завоевателем, который хотел захватить государственными средствами обширные части Китая. Это не удалось. Это был враг ощутимый. Теперь Советы искренно миролюбивы. Но они все же завоевывают обширные территории. И их нельзя ощутить. Они борются посредством идей" (стр. 247 - 248).

И именно потому, рассуждает Жишка, что коммунистические идеи сильнее японской политики прямого действия, именно потому, что борьба Японии и СССР за влияние в Китае неравна, это как раз и делает советско-японскую проблему еще более актуальной.

Жишка считает, что Япония уже пропустила удачный для нее момент для нападения врасплох на СССР. Захватывая Манчжурию в 1931 г., Япония готовилась одновременно к открытому нападению на СССР. Целью Японии было и остается и посейчас нанесение Советам смертельного удара. "Однако, - констатирует автор, - русские оказались тонкими и терпеливыми дипломатами и не отвечали ни на какие провокации". Ныне положение изменилось. Международная позиция СССР усилилась, ее обороноспособность поднялась на недосягаемую высоту. Чем больше Япония консолидирует свое положение в Манчжурии, тем опаснее для нее становится революционное движение, а это значит, что Япония будет искать разрешения вопроса в войне. Учитывая неуязвимость своего противника в Китае, Япония, по мнению автора, нападет на СССР без объявления войны, в надежде нанести ему смертельный удар в Сибири. Сибирь и советский Дальний Восток, таким образом, становятся очагами советско-японской войны главным образом еще и потому, что они изобилуют всевозможными и неисчислимыми природными богатствами, которые влиятельные японские круги рассматривают как принадлежащие империи микадо. Мнение генерала Араки, что "удовольствоваться только Монголией и Манчжурией, территориями, представляю-

щими, впрочем, только второстепенный интерес, было бы непростительным легкомыслием", а также мнение близкого к Араки Шинзаку Хирото - "Мы рассматриваем Сибирь, Монголию и Манчжурию как священные места наших знаменитых предков и как будущие области деятельности наших потомков" - имеют чрезвычайно много приверженцев в Японии. В армию и флот изо дня в день настойчиво внедряются подобные мысли. В этом духе воспитывается и молодежь. Автор показывает на ярких примерах, как обрабатывается общественное мнение в духе войны против СССР.

Особое место занимает в книге вопрос об индустриализации Сибири. Автор доказывает, что, помимо перечисленных выше причин и мотивов, опасность японско-советского вооруженного столкновения обостряется быстрым промышленным развитием СССР и в частности Сибири. "С недавних лет, - пишет Жишка, - Токио имеет новую причину, побуждающую его столь страстно желать захватить Сибирь, столь лихорадочно готовить войну против Советов; естественные, богатства Восточной Сибири находятся в состоянии превращения в промышленные продукты. Сибирь постепенно становится промышленным центром Азии, будущим конкурентом Японии. Миллионы японских и монгольских потребителей составляют великую надежду будущего Японии. Россия не только затрудняет управление ими, большевизируя их, но она еще создала промышленные центры, которые находятся на более близком расстоянии от этих народов, чем японские фабрики. К воинственным возгласам военных прибавляются алармистские крики японских олигархов" (стр. 253). Индустриализация Сибири пугает автора рецензируемой книги не менее чем она пугает господствующие классы Японии, Разбивая обычное представление европейских и американских интеллигентов о Сибири как о стране, куда в недавнем прошлом ссылали политических заключенных и каторжан, Жишка подробно описывает превращение Сибири в индустриальную область тяжелой и химической промышленности, в область, изрезываемую широкой сетью железных дорог и судоходных рек, изобилующих рыбой, с большим количеством мощных электростанций. Автор утверждает, что колоссальные заводы новейшей конструкции покрывают всю Сибирь, где сейчас строятся танки, тракторы, аэропланы и другое военное снаряжение. В строгом соответствии с планом большевиков, утвержденным в 1928 г. Сталиным, пишет Жишка, создай на далекой окраине, на расстоянии 4000 километров от русской западной границы, обширный промышленный район: "Возникли угольные шахты, копи, шлюзы, электрические централи, фабрики и машиностроительные заводы; железные дороги прорезывают сибирские тундры с севера, с тем, чтобы вооружить коммунизм против японского империализма".

Советско-японские противоречия, по мнению Жишки, настолько глубоки и многогранны, что никакие силы природы их устранить не могут.

"Если советско-японский конфликт благодаря какому-то чуду не выльется в кровавую борьбу, если в Азии будет происходить только война экономическая, тогда промышленные центры Сибири превратятся в "мирные". Тогда они наводнят Китай и Афганистан, Монголию, а, вероятно, также и Индию своими товарами, машинами, миллионами тонн химических продуктов" (стр. 254).

Так старается Жишка очень осторожно подсказать читателю, что СССР является гораздо более серьезным врагам европейской и американской буржуазии, нежели Япония: и потому, что СССР победоносно строит социализм на одной шестой части света и подает этим наглядный пример народам Востока, как можно и нужно освободиться от иностранного империализма и собственных помещиков и капиталистов; и потому, что он владеет самыми богатыми в мире источниками сырья; и, наконец, потому, что он уже начал очень интенсивно превращать сырье в промышленные товары, которые, если только дать ему возможность развиваться в мирной обстановке, как уверяет Жишка, "наводнят Китай, Афганистан, Монголию, а, вероятно, также и Индию".

Чтобы убедить читателя в том, что советская экономическая экспансия не является делом отдаленного будущего, а уже началась, Жишка приводит стати-

стические данные о росте советского экспорта в Японию, Монголию и Синцзян. Постаравшись напугать европейского буржуа картиной быстрой индустриализации Сибири и возможными ее результатами в там случае, если советско-японская война не разрушит вновь созданных промышленных центров, автор опешит утешить своих читателей, доказывая, что советско-японская война неизбежна.

Прямое, ничем не прикрытое натравливание Японии и других империалистических государств на СССР - вот что означают вышеприведенные рассуждения Жишки. Автор ухитряется доказывать, что даже революция в Японии не уничтожит советско-японских противоречий. "Как красная Москва в 1935 г. не может действовать иначе, чем Санкт-Петербург 1905 г.", так японские советы должны будут продолжать политику сегодняшней Японии, "так как японский коммунизм настолько же отличен от русского коммунизма, как английские социалисты отличны от болгарских или австрийских социалистов".

Этот неудачный трюк нужен, однако, автору для того, чтобы убедить в безысходном положении те слои интеллигенции и мелкой буржуазии, которые в последнее время все определеннее начинают видеть в империализме зачинщика всякой войны и организатора готовящегося советско-японского столкновения. Ему это нужно для того, чтобы нарисованный им дракон казался неизменным на все времена, даже после победы коммунизма в России. А дракон этот действительно страшен. Вот как он выглядит: "Анализируя без предвзятого мнения, но и без необоснованного оптимизма русско-японскую проблему на Дальнем Востоке, она кажется безысходной" (стр. 269).

Русские, пишет Жишка, работают над проектом соединения Аляски с Сибирью посредством моста через Берингов пролив, над проектом, который казался недавно еще утопией. Хотя индустриализация Сибири, борьба за освоение Северного морского пути, проект соединения Азии и Америки вызваны и ускорены японской агрессией, тем не менее, они изменяют лицо целых континентов. "Среди всех других держав одни русские и японцы, готовясь к борьбе, изменяют целиком лицо континентов, за которые они борются... В то время как Европа разговаривает, Россия и Япония действуют. Обе уверены в победе в случае конфликта. Советский союз миролюбив по натуре. Он ни к чему не стремится за своими собственными пределами. Его экспансия основывается на доктринах и идеях. Русские согласились отказаться от радостей жизни (!), они неистово работают, но они не хотят, чтобы железо, которое они изготовляют в поте лица своего, употребляли без всякой причины на изготовление гранат..."

Автор пространно доказывает, что советско-японские противоречия переросли в противоречия международного значения, что они давят на международную политику, раскалывают страны на приверженцев СССР и Японии. Дипломаты обеих стран лихорадочно работают, вербуя сторонников, и это тем легче удается, что Европа и Америка находятся в плену у доктрины "Laissez faire, laisser passer" и являются врагами всякого плана в политике и в экономике.

Автор вертится в кругу неразрешимых противоречий и попадает из одного тупика в другой. Происходит это оттого, что он поставил себе неразрешимую при капиталистическом строе задачу - "обеспечить жизнь Японии, не убивая Европу". Как мы видели, японская экспансия на юг грозит потерей всех приобретенных на Тихом океане интересов капиталистической Европы. Может быть, экспансия на север, захват Японией Сибири даст удовлетворительный для "Европы" результат?

Не лучше ли, не безопаснее ли будет для капиталистической Европы не препятствовать Митцуи и Митцубиши "добывать" себе необходимое сырье не за счет европейского и американского буржуа? Это было бы самым простым разрешением вопроса, если бы, как это довольно убедительно показал своим читателям сам Жишка, гений большевистской партии не заставил реки СССР давать миллионы киловаттчасов энергии, вместо того чтобы только плодить вкусную осетрину, как это было при царизме; если бы большевики не заставили недра давать десятки миллионов тонн железа и стали, угля и нефти; если бы они не превратили царскую Россию в могущественный индустриальный социалистиче-

ский Советский союз. Все это, как показал сам Жишка, не обещает успеха Японии в неминуемой схватке.

Выходит, что и поощрение японской экспансии на север не разрешает задачи, так как результатом советско-японской войны будет усиление СССР, а Япония останется ненасыщенной и с еще большей настойчивостью потребует у Европы "удовлетворения своих апетитов на Тихом океане". Из этого тупика, куда Жишка завел спасаемую им Европу, он старается вывести ее призывом к сплочению. Выход из положения автор видит в отрешении от либеральных экономических принципов и в переходе к тому, что он называет "плановым хозяйством".

В последние годы европейская и американская литературы уделяют пристальное внимание вопросам японской экспансии, назревающей катастрофе на Тихом океане, оценке позиций Японии, США, Великобритании и СССР. Сотни книг обсуждают жгучий вопрос современности, сотни авторов предлагают свои планы построения барьера японскому натиску, свои планы построения отводного канала, чтобы направить японскую экспансию в более безопасное для капиталистических стран русло. Жишка сумел с особой яркостью выразить тревогу, страх и растерянность европейского буржуа перед надвигающимися событиями. Он против собственной воли показал в своей книге степень деградации капитализма, его бессилие справиться с текущими неотложными вопросами действительности. Страницы, посвященные советско-японскому конфликту, показывают, что капитализму неподсилу разрешить тихоокеанскую проблему, что он даже не в силах начать открытую борьбу. В поединке гигантов - Японии и СССР - капиталистическая Европа и Америка, - по мнению Жишки, - величины маловесомые. В этом самоустранении отражена вся глубина охватившего капиталистический мир страха перед историческими событиями на Дальнем Востоке.

Горькое признание Жишки, что судьба сотен миллионов народов Дальнего Востока отныне зависит не от капиталистической Европы, а от исхода борьбы СССР с империалистической Японией, от борьбы, в которой все шансы на стороне первого, является косвенным подтверждением силы Советского союза, невольным признанием мудрой политики большевистской партии, руководимой великим Сталиным, признанием той великой роли, которую наша социалистическая родина играет в разрешении всех проблем мировой политики.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Ф. НОТОВИЧ:

Комментарии: