Т. I. Редколлегия: доктора исторических наук профессора М. П. Вяткин, Б. Д. Джамгерчинов, А. П. Окладников. АН Киргизской ССР. Институт истории, Фрунзе, 1956, 426 стр. Тираж 3000. Цена 15 руб. 30 коп.

Т. II. Редколлегия: доктор исторических наук профессор М. П. Ким (ответственный редактор), кандидаты исторических наук С. Табышалиев и С. Ильясов. АН Киргизской ССР. Институт истории. Фрунзе. 1956. 400 стр. Тираж 3090. Цена 14 руб. 20 коп.

Выход в свет "Истории Киргизии" - большое событие в научной жизни страны. Издан первый обобщающий труд о киргизском народе, выгодно отличающийся от аналогичных работ по истории некоторых других республик тем, что он освещает не только прошлое Киргизии, но и советский период в истории республики. В написании настоящего труда принимали участие историки Киргизии, Москвы и Ленинграда.

"История Киргизии" состоит из двух томов. Первый том охватывает период от древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции (авторы - С. М. Абрамзон, [А. Н. Бернштам], Б, Д. Джамгерчинов, М. П. Вяткин,

А. Г. Зима, А. А. Кондратьев, А. Ф. Лачко, Д. М. Меджитов, А. П. Окладников, В. А. Ромодин, К. Усенбаев, А. Хасанов, С. С. Черников, Х. Юсуров), второй посвящен советскому обществу (авторы - А. Г. Зима, В. В. Липович, С. И. Ильясов, А. И. Измайлов, А. В. Казанский, А. Каниметов, С. К. Керимбаев, П. П. Никишов, П. И. Ухванов, В. П. Шерстобитов, Б. Элебаев). В обеих книгах систематизирован и обобщен большой фактический материал; история Киргизстана рассматривается во взаимосвязи с Историей других народов СССР и сопредельных стран.

Первый том открывается главой о первобытно-общинном строе на территории Киргизии. Автору А. П. Окладникову удалось на основе местного археологического материала воссоздать цельную картину первобытно-Общинных отношений в Киргизстане и установить его древние связи с другими районами. Сделанное при этом описание находок ашельских орудий в районах Тянь-Шаня и их анализ имеют серьезное научное значение, позволяя прийти к выводу о весьма раннем появлении человека на территории Средней Азии. Проведенные нашими исследователями аналогии с находками в Северном Китае дают возможность установить и вид этого первобытного человека, близкого к синантропу (т. 1, стр. 16 - 17).

Последующие главы (II и III) посвящены характеристике становления классового общества и развития феодализма в Киргизстане. Авторами А. Н. Бернштамом и А. П. Окладниковым собран и систематизирован большой фактический материал по политической истории народов, населявших территорию Киргизии, намечено научное решение проблемы образования киргизской народности. Хотя вопрос о времени появления киргизов на Тянь-Шане до сих пор оживленно дискутируется в научных кругах, авторы, по нашему мнению, поступили правильно, изложив свою точку зрения по данному вопросу. Это будет способствовать его дальнейшей разработке. Освещение социально-экономической истории киргизского общества (гл. VI, VII, авторы - С. М. Абрамзон, А. Хасанов, К. Усенбаев, А. Ф. Лачко, Х. Юсуров) вызывает ряд возражений. Исключение представляет лишь социально-экономическая история XIX в. (гл. V, автор - С М. Абрамзон), раскрытая с достаточной глубиной.

Естественно, что большое внимание в книге привлекает важный и сложный вопрос о присоединении Киргизии к России. Вскрывая реакционную сущность колониальной политики царизма, авторы вместе с тем показывают объективно-прогрессивный характер вхождения Киргизии в состав России (гл. VI).

Присоединение Киргизии к России было подготовлено прежде всего расширением и углублением торговых и экономических связей между Россией и Киргизией. Оно способствовало включению Киргизии в общероссийский рынок, росту капиталистических элементов. В результате присоединения произошло дальнейшее сближение киргизского народа с великим русским народом, усилилось влияние передовой русской культуры и революционно-демократического движения на широкие круги киргизов. Русское революционное движение явилось для трудящихся масс Киргизии источником опыта и мужества в борьбе с эксплуататорскими классами - баями и манапами, а также в борьбе с царскими колонизаторами.

В книге приведен интересный и новый фактический материал о подъеме революционного движения в Киргизии, особенно крестьянского, в годы первой русской революции, о возникновении первых социал-демократических кружков (гл. VIII, автор - А. Ф. Лачко).

До недавнего времени одним из наиболее спорных вопросов истории Киргизии, как, впрочем, и всей истории Средней Азии и Казахстана, был вопрос о характере восстания 1916 года. Понятно поэтому особое внимание, которое авторы уделили этому событию. Анализируя многочисленные факты, они пришли к четкому и убедительному, на наш взгляд, выводу, что "по своим истокам и причинам вооруженное восстание в Киргизии в 1916 г. было национально-освободительным". Направленное против царского самодержавия, оно "подрывало устои царской империи, нанося чувствительные удары по глубоким тылам русского империализма" (т. 1, стр. 394, 405). Первый том завершается характеристикой событий Февральской революций.

После победы Октябрьской революции в истории Киргизстана открылась новая эпоха, которая рассматривается во втором томе рецензируемого труда. В целом авторам удалось показать преимущества социалистической системы хозяйства, открывшей неограниченные возможности для

развития экономики и культуры киргизского народа. Книга дает правильное представление о руководящей роли Коммунистической партии и Советского правительства в проведении ленинской национальной политики и осуществлении социалистических преобразований в Киргизии.

В первой главе второго тома - "Киргизия в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции (апрель 1917 - 1918 гг.)" (автор - А. Г. Зима) - показана обстановка в Киргизии после свержения царизма, раскрыта контрреволюционная сущность политики Временного правительства, подчеркнуты трудности, в которых совершалась социалистическая революция на территории Киргизии, проанализирован процесс слома старого, колониального аппарата и создания нового, советского государственного управления. В главе нашла отражение борьба большевиков Киргизии с местными меньшевиками, эсерами и контрреволюционными организациями "Шуроислам", "Татарский союз" и др.

При характеристике событий гражданской войны в Киргизии авторы справедливо подчеркивают, что она была частью общей борьбы Советской страны против интервентов, белогвардейцев и националистической контрреволюции. Достаточно полно раскрывается роль иностранных империалистов, главным образом английских, в организации интервенции и развязываний гражданской войны на территории Средней Азии, в том числе и в Киргизии (т. II, стр. 69 - 72, 77, 83, 89 и др.). Много внимания уделено деятельности местных партийных организаций по созданию национальных добровольческих отрядов и частей Красной Армии (стр. 75 - 76, 84 - 87 и т. д.).

В последующих главах (III, IV, V) рассказывается о социалистическом строительстве в Киргизии в предвоенный период, причем особенно полно авторы характеризуют социалистическую индустриализацию, коллективизацию сельского хозяйства.

К достоинствам книги следует отнести подробную и интересную характеристику земельно-водных реформ 1921 - 1922 годов (стр. 117 - 126) и 1927 - 1928 годов (стр. 155 - 159), сыгравших важную роль в ликвидации остатков феодализма и в создании необходимых предпосылок для коллективизации сельского хозяйства. Авторы раскрыли успехи в осуществлении ленинской политики преобразования сельского хозяйства, проводившейся в обстановке ожесточенной классовой борьбы, показали работу партии по организационно-хозяйственному укреплению колхозов.

Отображены и специфические трудности социалистического строительства в Киргизии: наличие большого количества кочевых и полукочевых хозяйств с сильными родовыми пережитками; значительное влияние в некоторых районах байско-манапских и кулацких элементов на бедноту и середняков; малочисленность в ту пору подготовленных национальных кадров.

Освещая вопросы социалистического строительства, авторы прослеживают процесс развития киргизской национальной государственности, завершившийся образованием Киргизской ССР.

В главе VI (автор - С. К. Керимбяев) убедительно раскрыты ратные и Трудовые подвиги трудящихся Киргизии в годы Великой Отечественной войны. В отличие От некоторых других глав второго тома здесь названы многие имена представителей Киргизского народа, отличившихся на фронте и в тылу.

В заключительной, VIII главе (авторы - А. Каниметов, А. И. Измайлов) рассмотрены вопросы культурного строительства в Киргизской ССР. Авторы показали огромные успехи, одержанные трудящимися Киргизии в области Народного образования, в развитии науки, литературы. И Искусства. В республике, где коренное население до Октябрьской революции было почти сплошь неграмотным, не имело собственной письменности, национальной литературы, национального театра, газет на родном языке, в короткий исторический срок была осуществлена культурная революция. Киргизский народ при братской помощи других народов СССР создал подлинно передовую, советскую культуру, социалистическую по содержанию, национальную по форме.

Мы не случайно уделили столь большое внимание достоинствам рецензируемого труда. Их надо было показать при рассмотрении первого опыта обобщающей работы по истории Киргизии. Однако в книге имеются спорные положения и серьезные недостатки.

Прежде всего следует возразить против периодизации, положенной в основу рецензируемого труда.

Начнем с того, что в первом томе нет единого принципа периодизации: то это принцип социально-экономический (гл. I, отчасти III), то политический (гл. IV, от-

части III), то хронологический (гл. VII). Это говорит о том, что вопросы периодизации истории Киргизии не решены еще до конца. Особые возражения вызывает попытка различать исторические этапы только на основании внешнеполитических событий. Это стремление наиболее ярко проявилось в III и особенно IV главах первого тома.

Нечеткость периодизации привела к тому, что в ряде случаев события, исторически тесно связанные между собой, при изложении оказались оторванными, изолированными друг от друга. Тем самым затруднено понимание общего хода исторического развития. Так, описание завоевания монголами Семиречья оторвано от его истории в XI - XII вв. (стр. 148 - 152). Между тем именно феодальная раздробленность той поры позволила монгольским племенам осуществить завоевание Семиречья, явившееся завершающим моментом исторической эпохи. Характеристикой монгольского завоевания и следовало закончить изложение истории Семиречья XI - XII вв., отведя для этого соответствующий параграф. Столь же не оправдан отрыв политической истории Киргизии первой половины XIX в. от социально-экономической истории (гл. IV - V).

Авторы назвали первую главу первого тома "Эпоха первобытно-общинного строя на территории Киргизии и соседних с ней районов", а вторую озаглавили "Племенные союзы на Тянь-Шане и Енисее". Это может навести на мысль, что с возникновением племенных союзов окончилась эпоха первобытно-общинного строя. На самом деле племенные союзы образовались и существовали в рамках того же строя. Думается, что такого недоразумения не произошло бы, если бы, помимо глав, в книге имелись и более крупные разделы. Как бы слабо ни была изучена история Киргизии до начала XX в., однако, по нашему мнению, уже и сейчас можно наметить основные этапы ее исторического развития. На наш взгляд, история Киргизии до 1917 г. может быть разделена на два больших периода, соответствующих двум формациям в жизни киргизского народа до Октябрьской революции, а именно первобытно-общинный строй (до VI в.) и феодализм (VI в. н. э. - 1917 г.).

Первобытно-общинный строй на территории Киргизии правильнее всего было бы разделить на два периода: "Возникновение и развитие первобытнообщинного строя" и "Разложение первобытно-общинного строя. Племенные союзы на Тянь-Шане и Енисее". Эпоха феодализма в Киргизии, с нашей точки зрения, распадается на три периода: "Возникновение классового общества и развитие раннефеодальных отношений (VI - X вв.)", "Период развитого феодализма (XI - середина XIX в.)", "Разложение феодализма и зарождение капиталистических отношений. Киргизия - колония царской России (середина XIX в. - 1917 г.)". Такая периодизация подчеркивает одну из основных особенностей исторического процесса на территории Киргизии - крайне затяжной характер феодализма.

Вполне понятно, что предложенная нами периодизация дооктябрьской истории Киргизии нуждается в дополнениях и уточнениях, в выделении этапов внутри больших периодов и т. д.

Не совсем правильно установлена в книге периодизация истории советского общества. Как нам кажется, следует пересмотреть этапы исторического развития Киргизии с 1926 по 1941 год. В книге их два: 1) "Киргизия в период борьбы за социалистическую индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства (1926 - 1934 гг.)"; 2) "Киргизия в период борьбы за завершение строительства социализма (1935 - 1941 гг.)". Между тем 1934 год не был заметным рубежом в истории республики, в то время как в 1938 г. Советская страна (а следовательно, и Киргизия); вступила в новую полосу - завершение строительства социалистического общества и постепенный переход к коммунизму.

Поэтому, по нашему мнению, историю Киргизии 1926 - 1941 гг. следует разделить на три периода: 1) "Киргизия в период борьбы за построение фундамента социалистической экономики (1926 - 1932 годы)". К концу этого времени социалистическая система победила во всех отраслях народного хозяйства Киргизии и был построен фундамент социалистической экономики. 2) "Победа социализма в Киргизии (1933 - 1937 годы)". На этом этапе была завершена социалистическая реконструкция народного хозяйства, осуществлена коллективизация сельского хозяйства (в 1937 г. колхозам принадлежало 97% посевных площадей республики), произошла культурная революция. Победа социализма была законодательно закреплена в новой Конституции Киргизской ССР, принятой в марте 1937 года. 3) "Киргизия в период

борьбы за завершение строительства социализма и постепенный переход к коммунизму (1938 - 1941 гг.)".

Как уже отмечалось, серьезным недостатком страдает изложение социально-экономической истории в первом томе рецензируемого труда. Основной проблемой социально-экономической истории досоветской Киргизии является проблема патриархально-феодальных отношений, В томе отмечается, что господство этих отношений установилось в XI - XII вв. (стр. 146) и существо их не изменилось вплоть до середины XIX в. (стр. 213), хотя, несомненно, происходила какая-то их эволюция, которая учеными до сих пор еще не изучена (стр. 213). Авторы дают очень интересную и обстоятельную характеристику этих отношений в середине XIX в. (гл. V, §§ 1 - 3). Однако причины необычайной устойчивости патриархально-родовой оболочки феодальных отношений, по нашему мнению, объясняются неверно. Авторы считают, например, что феодальные отношения на территории Киргизии складывались "в условиях сохранения патриархально-родового быта. Эта надстройка, унаследованная кочевым обществом от предшествующего времени господства первобытно-общинного строя, не соответствовала новым, феодальным отношениям, но являлась выгодной для аристократов, порождая в массах кочевников-скотоводов иллюзии о сохранении в их обществе прежнего равенства. Естественно, что патриархально-родовой быт ревностно охранялся кочевой аристократией, как могучее средство поддержания классового "мира". Такая особенность феодальных отношений в кочевом обществе придавала им патриархально-феодальный характер" (т. 1, стр. 146).

Во-первых, ошибочно утверждение, что патриархально-родовая надстройка не соответствовала феодальным отношениям. Как известно, она претерпела существенные изменения и была приспособлена к новому, феодальному базису. Во-вторых, неправильна мысль, будто она сохранялась только потому, что ее "ревностно охраняли" аристократы, использовавшие ее в своих интересах. Почему же в таком случае она не сохранилась у оседлых народов, например, у славян? Или там она была невыгодна феодалам? И, наконец, разве от субъективных желаний господствующего класса зависит та или иная форма феодальных отношений?

Думается, что разрешение этого вопроса надо искать в характере производительных сил, в особенностях кочевого хозяйства, с одной стороны, отличавшегося исключительной даже в условиях феодализма натуральностью и застойностью, а с другой - требовавшего для своего ведения более тесной кооперации непосредственных производителей, чем земледельческое хозяйство. Это и вело к устойчивости патриархально-родовых форм быта, использовавшихся феодальной аристократией.

В целом при явно недостаточном в ряде глав (II - IV) внимании к вопросам социально-экономической истории (авторы - А. Н. Бернштам, А. П. Окладников, С. С. Черников, В. А. Ромодин, А. А. Кондратьев, Б. Д. Джамгерчинов) в первом томе чувствуется чрезмерное увлечение политической историей, приводится множество имен завоевателей и их родственников, излишне подробно описываются памятники материальной культуры в чисто археологическом аспекте, без достаточного комментирования. Так, с излишними подробностями описаны остатки статуи Будды, от которой "сохранились куски торса и ноги ниже колен" (стр. 109). Столь же мало помогает уяснению исторических процессов сообщение о том, что манап Алы-бек "был усыновлен бугинцами" (стр. 260). Подобные примеры можно умножить (см., например, стр. 96 - 97, 131, 156).

В то же время некоторые важные вопросы социально-экономической истории Киргизстана освещены нечетко и неконкретно. Можно сослаться в доказательство на характеристику социальных отношений в Тюркском каганате, историей которого открывается третья глава. Она названа "Киргизстан в эпоху сложения раннефеодальных отношений в Средней Азии". Поскольку в предыдущей главе говорится о первобытно-общинном строе, напрашивается вывод, что авторы не признают существования рабовладельческой формации на территории Киргизии. Однако Западнотюркский каганат, имевший "ближайшее отношение к истории Киргизстана" (стр. 74), рассматривается ими (как, впрочем, и Восточнотюркский) как государство рабовладельческое; более того, авторы утверждают, что происходившие во времена каганата события "способствовали дальнейшему росту и укреплению рабовладельческих отношений" (стр. 72). Думается, что оценка Тюркского каганата как рабовладельческого государства ошибочна. В советской исторической науке он с достаточ-

ным основанием рассматривается как варварское государственное образование, в котором шел процесс постепенного складывания феодальных отношений¹ .

Неясно освещено зарождение феодальных отношений и формирование раннефеодального государства у енисейских киргизов. Называя это государство раннефеодальным (стр. 119, 121), авторы в разделах об экономике и социальном строе даже не употребляют термина "феодальные отношения" (стр. 115 - 118).

Столь же неопределенно охарактеризованы социальные отношения в эпоху караханидов. Известно, что в это время устанавливалось господство феодальных отношений: шла быстрая феодализация у кочевников, в оседлых земледельческих районах развивалась система "икта" - своеобразная восточная форма бенефиция² . Авторы проходят мимо этих процессов, ограничиваясь при характеристике внутреннего устройства караханидского государства цитатой из Бартольда, рассказывающей о складывании удельной Системы (стр. 125).

Нечетко освещена история Киргизии XV века. Соответствующий раздел авторы называют "Киргизстан под властью джунгарских ханов" (§ 3, гл. IV), из чего как будто следует, что территория Киргизии в XV в. была завоевана ойратами (калмыками) и входила в состав Джунгарии. На самом деле на территории Семиречья и в том числе Киргизии в это время развертывалась ожесточенная борьба между Джунгарией и Могулистаном, продолжавшаяся полстолетия. Отдельные территории переходили из рук в руки, но в конечном счете победили могулистанские ханы, удержавшие за собой районы Семиречья и Тянь-Шаня. Какие же есть основания называть XV столетие веком господства джунгарских ханов в Киргизки?

Существенные недостатки содержит второй том рецензируемого труда.

В главе, посвященной истории Великой Октябрьской социалистической революции, автор А. Г. Зима, на наш взгляд, во многих случаях механически перенесла оценку событий, происходивших в центральных районах России, на события, протекавшие в Киргизии. Это привело к упрощенному изображению сложного процесса развития революции на окраинах и в отдельных случаях к голословным выводам. Так, утверждение авторов на стр. 19, что "апрель - июнь 1917 г. прошли в Киргизии под знаком дальнейшего роста большевистского влияния на массы и усиления революционной борьбы", не подкреплено фактическим материалом. Преувеличено влияние июльских событий на развитие революционного движения в Киргизии (стр. 24 - 25). Верное заключение автора, что "на примере Киргизии подтверждается правильность вывода большевиков, сделанного в начале июля 1917 г., о том, что вооруженное восстание преждевременно" (стр. 25), не проиллюстрировано конкретными примерами. В главе почти не показана деятельность активных борцов за установление Советской власти в Киргизии, не названы их имена.

Мало внимания уделено показу тыла в годы гражданской войны (гл. II, автор - П. П. Никишов). Между тем трудящиеся Киргизии деятельно оказывали помощь фронту: неоднократно проводились "Недели помощи красному фронту" - собиралась теплая одежда, обувь, продовольствие для армии³ . Работали организованные профсоюзами мастерские по ремонту оружия, сбруи, обмундирования и обуви для бойцов Красной Армии; оказывалась помощь раненым и их семьям⁴ ; с 1920 г. повсеместно начали проводиться коммунистические субботники⁵ .

Неверно, по нашему мнению, охарактеризована социальная база басмачества. Нельзя утверждать, как это делают авторы, что басмаческие отряды представляли собой просто "шайки, навербованные из убийц и грабителей" (стр. 72). Такая характеристика принижает трудности борьбы с басмачеством. Социальный состав басмачей был довольно сложен. Наряду с феодалами и уголовными элементами в их число входила и некоторая, наиболее от-

¹ См. История Узбекистана. Т. 1, кн. 1. Ташкент. 1955, стр. 123 - 124. См. также "Материалы научной сессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в дооктябрьский период". Ташкент 1955, стр. 421, 441 - 442, 452 - 453.

² См., например. "Очерки истории СССР (IX - XIII вв.)". М. 1953, стр. 492.

³ Центральный государственный архив. Кирг. ССР, ф. 89, оп. 3, д. 59, лл. 166, 168 и т. д. Партархив ЦК КП Киргизии, ф. 14, оп. 1, д. 28, лл. 15 - 94.

⁴ Центральный государственный архив Кирг. ССР, ф. 702, оп. 1, д. 17, лл, 20 - 24, д. 37, лл. 31, 48, 77; ф. 302, оп. 1, д. 37, л. 77.

⁵ В. Самсонов. Народный метод повышения производительности труда (о Первых коммунистических субботниках в Киргизии). Газета "Советская Киргизия", 15 мая 1955 года.

сталая часть трудового населения, обманом или насилием вовлеченная в банды.

Немало недостатков и в освещении истории хозяйственного и культурного строительства. Как известно, годы довоенных пятилеток были временем бурного роста социалистической промышленности Киргизии. Громадные успехи в этой области Явились результатом героических усилий трудящихся масс, руководимых Коммунистической партией. Однако авторы ограничились в основном Только констатацией Этих успехов. Борьба киргизского народа за осуществление пятилетних планов и многогранная организаторская деятельность партии по мобилизации творческих усилий трудящихся киргизов не получили должного освещения. В частности, схематично и поверхностно охарактеризовано социалистическое соревнование, широко развернувшееся в эти годы: Показан только начальный этап соцсоревнования (1928 - 1929), недостаточно полно освещено и стахановское движение. Следовало более Глубоко проанализировать его корни, раскрыть методы работы новаторов производства, показать роль местных партийных организаций в развитии этого движения. Авторы в двух строках (стр. 217) говорят о таком важном событии, как всекиргизское совещание стахановцев, которое состоялось в декабре 1936 года.

В разделе, посвященном выполнений) второй пятилетки (автор - В. П. Шерстобитов), не освещаются должным образом трудности, которые приходилось преодолевать трудящимся Киргизии, не вскрываются ошибки в Деятельности партийных и Советских организаций. Социалистическое строительство на этом этапе представлено как парадное шествие от одного успеха к другому. Если авторы и упоминают о трудностях, то связывают их только с действиями классовых врагов (стр. 221 - 222). Все это упрощает сложный исторический процесс социалистического преобразования Киргизии.

В книге сказано, "о "индустриальное развитие Киргизии осуществлялось при огромной помощи рабочего класса Российской Федерации и других союзных республик, более развитых в промышленном отношении" (стр. 147). Эта, несомненно, правильная мысль, к сожалению, недостаточно подкреплена фактическим материалом. Известно, например, что текстильщики Московской, Иваново-Вознесенской, Ленинградской областей и Ярославского округа РСФСР в порядке выполнения договоров на социалистическое соревнование и шефства над хлопкоробами Средней Азии еще в годы первой пятилетки оказывали всестороннюю помощь Киргизии в восстановлении и развитии ее народного хозяйства. Следовало также сообщить читателю о том, что в 1933 г. рабочие Ленинграда взяли шефства над Киргизской республикой и поныне продолжают посылать промышленное оборудование, кадры рабочих и специалистов высокой квалификации и т. д.⁶ .

Можно было полагать, что, характеризуя процесс развития социалистической экономики в Киргизии авторы обратят внимание на проблему формирования рабочего класса. Однако этот вопрос не получил полного освещения. Не отмечено даже, что формирование рабочего класса в республике началось фактически только после Октябрьской революции. Приводимые в книге отрывочные данные о количестве рабочих не раскрывают существа и характера этого сложного процесса. По непонятным причинам не указана даже численность рабочего класса Киргизии после 1934 года.

Есть недостатки и в освещений вопросов развития сельского хозяйства республики в предвоенный период. Как уже отмечалось, в Целом правильно показана борьба партии за организационно-хозяйственное укрепление колхозов, но систематизация приводимого при этом фактического материала Не доведена до конца. Чрезмерное обилие фактов и Цифр без должного их обобщения затрудняет восприятие рассматриваемых исторических событий.

Во втором томе (гл. IV и V) изложены задания предвоенных пятилеток, отмечены в той или иной степени успехи социалистического строительства. Однако общий вывод о выполнении пятилетних планов в целом или по отдельным отраслям народного хозяйства не сделан. Авторы правильно отметили огромную работу трудящихся СССР по укреплению обороноспособности страны, но ничего не сказали о трудностях первого периода Великой Отечественной войны. Не раскрыто с достаточной полнотой и состояние промышленности республики в военные годы. Хотя только на этом фоне в полной мере можно оценить славные дела трудящихся Киргизии в дни великих испытаний.

⁶ См. Центральный государственный архив Кирг. ССР, ф. 23, оп. 7, д. 85. л. 45; ф. 740, оп. 1, д. 650, лл. 4 - 13.

Послевоенному периоду истории Киргизии посвящена VII глава (автор - А. В. Казанский). Весьма важная по своей тематике глава, к сожалению, написана слабо. Особенно неудовлетворительно освещается в ней состояние промышленности и сельского хозяйства в пятой пятилетке. Приведены лишь данные об успехах развития отдельных отраслей промышленности, а характер этого развития, как и недостатки в организации промышленного производства не раскрываются, хотя о них, как известно, много говорилось на июльском Пленуме ЦК КПСС в 1955 г. и на пленумах ЦК Коммунистической партии Киргизии.

В главе отсутствует глубокий анализ состояния и развития сельского хозяйства республики в 1951 - 1955 годах. На сентябрьском (1953) и других пленумах Центрального Комитета партии были вскрыты серьезные недостатки в развитии сельского хозяйства. Эти недостатки характерны и для Киргизии. Однако о них сказано весьма поверхностно.

Не показана борьба трудящихся Киргизии за претворение в жизнь решений ЦК КПСС о крутом подъеме сельского хозяйства. Вместо научного анализа фактов автор рассказывает в отчетно-статистическом плане с привлечением огромного количества излишних цифр о состоянии некоторых передовых колхозов и совхозов республики - участников Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (стр. 322 - 327).

Научное объяснение фактов, явлений автор подменяет декларативными, ничего не значащими фразами. Общими словами он говорит о выборах в Советы, о повышении материального благосостояния и культурного уровня жизни трудящихся республики и т. д.

Существенные замечания следует сделать и по заключительной, VIII главе тома (авторы - А. Каниметов и А. И. Измайлов), в которой рассматриваются проблемы культурной революции. На наш взгляд, объединение в одну главу вопросов культурного строительства в Киргизии за все годы существования Советской власти не оправдано. В таком виде культурная революция показана оторванно от общего процесса социалистического строительства в Киргизии. Между тем культурная революция является составной частью социалистического преобразования общества.

В книге есть и ряд менее существенных недостатков, в значительной мере объясняющихся небрежной работой редакторов. Нам уже приходилось отмечать несоответствие некоторых выводов и заключений авторов приведенному ими фактическому материалу.

В обоих томах много неточных, подчас противоречивых формулировок и утверждений. Так, на стр. 160 первого тома сообщается, что в конце XVI в. в Киргизстане наблюдался "общий рост производительных сил и некоторый экономический подъем", связанные с деятельностью Тимура. А на стр. 162 читатель узнает, что киргизские племена "были окончательно разорены полчищами Тимура, уничтожившими и их стада". Противоречиво объясняется во втором томе состояние и развитие животноводства Киргизии в начале 30-х годов. На стр. 198 сказано: "К началу 1932 г. состояние колхозного и совхозного животноводства заметно стало улучшаться", а на стр. 202 говорится: "В развитии же животноводства в 1933 г. вследствие массового убоя и разбазаривания скота в предыдущие годы (разрядка наша. - Авт .) все еще не было достигнуто заметных успехов". На стр. 313 говорится об успешном выполнении четвертого пятилетнего плана в области сельского хозяйства, а на стр. 315 узнаем, что "не был выполнен также трехлетний план развития общественного животноводства, а в земледелии - не достигнут довоенный уровень по валовому сбору зерновых культур, резко отставало развитие хлопководства и свекловодства". На стр. 49 указывается, что Советская власть в Пржевальске и его уезде была установлена к концу июня 1918 г., а в хронологической же таблице дается иная дата - март 1918 г. (стр. 391) и т. д.

Научный аппарат книги чрезвычайно беден, в первом томе он вообще отсутствует, нет библиографии. Многочисленные термины, понятия, названия не разъясняются, хотя в работе, рассчитанной на широкие круги читателей, это следовало бы сделать.

В целом рецензируемый труд заслуживает положительной оценки, как первая попытка систематического марксистско-ленинского изложения истории киргизского народа. В этом смысле "История Киргизии" является серьезным вкладом в советскую историческую науку. Она, несомненно, послужит отправным пунктом для создания более совершенной обобщающей работы.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - И. ГРИШКОВ, А. КАЦ, Х. МУСИН, И. СКЛЯР:

Комментарии: