Княжеский род Кугушевых, занесенный в генеалогические книги Пензенской и Тамбовской губерний, - один из древнейших. Он берет начало от Бехана, владевшего в конце XIV в. округом и городом Сараклыч, где возник впоследствии Саровский монастырь.

Князь Вячеслав Александрович Кугушев (1863 - 1944) обладал обостренным чувством независимости, развитым интеллектом, моральной чистотой, неординарно действовал в критических ситуациях. Детство свое он провел в семье отца - крупного землевладельца Тамбовской, Пензенской и Уфимской губерний, владельца золотых приисков на Урале кн. Александра Иовича Кугушева- участника обороны Севастополя, походов в Коканд, Хиву и Бухару. В. А. Кугушев в 1881 г. закончил первую петербургскую военную гимназию, в Лесном императорском институте получил высшее специальное образование. Здесь он был членом кружка по изучению истории декабристов, поддерживал связи с народовольцами. Проживая на одной квартире с народовольцем В. Л. Бурцевым, с которым учился в уфимской гимназии, Кугушев испытал на себе влияние этой сильной личности. По свидетельству Бурцева, Кугушев был близок к народовольцам, принимал участие в издании и распространении прокламаций "молодых народовольцев". Позднее Кугушев состоял в группе Д. Благоева. В январе 1887 г. Кугушев поступил на службу помощником казенного лесничего Уфимской губернии.

Кугушев впервые был арестован в пензенской деревне в декабре 1884 г., а затем доставлен в Дом предварительного заключения в Петербург, где во время допроса узнал, что его фамилия обнаружена в бумагах Г. А. Лопатина. По ходатайству великосветских знакомых директор Департамента полиции П. Н. Дурново через месяц освободил Кугушева без исключения из института. В мае 1887 г. он был арестован и посажен в уфимскую тюрьму, после четырехмесячного заключения был выпущен под залог с поселением в уфимском имении отца и увольнением со службы. Под угрозой лишения наследства, исполняя требования отца, он подал прошение о помиловании. В июне 1888 г. дело было закончено, и Кугушев вновь был принят на службу в качестве помощника лесничего и младшего запасного лесничего там же, в Уфимской губернии. В этих должностях он прослужил до 1893 г., затем был откомандирован на частную лесную службу, на которой состоял до 1917 г., совмещая ее со службой в банке в Самаре и с выборной общественной работой в земском и городском управлениях. "До 1895 г. В. А. не утверждался ни на какую службу, а в 1898 г. был избран членом Уфимской губернской земской управы и исполняющим обязанности председателя управы, каковы я должности исправлял до 1902 г." ¹ .

Кугушев привлекает к работе в земстве различных людей, в том числе и политических ссыльных. Будучи членом Уфимской губернской оценочной комиссии, совместно с С. П. Балахонцевым и М. В. Кутлубаевым, публикует доклад об определении доходности пахотных и сенокосных угодий. Определяя доходность пашни, сенокосных и пастбищных

Писаренко Эрнест Ефимович - кандидат исторических наук.

стр. 150

земель, вносит важные уточнения в отчетность аграриев Уфимской губ., Урала и Предуралья. Особое внимание он уделяет развитию латифундий и налаживанию в аграрной сфере мелкой торговли, фермерских хозяйств путем выкупа земель для лиц, обрабатывающих землю личным трудом, а также с помощью расширения аренды и увеличения государственной помощи для крестьян-мигрантов.

Свои радикальные взгляды Кугушев отстаивал в дискуссиях с правыми и левыми политическими деятелями. Так, предположительно между 15 июня и 2 июля (28 июня и 15 июля) 1900 г. он встречался в Уфе с В. И. Лениным. Впоследствии Кугушев вспоминал: "Визит В. И. в губернскую земскую управу и беседа в моем кабинете председателя губернской земской управы. Тема беседы: положение крестьянства в губернии; настроение среди городской интеллигенции и рабочих; крохоборческий характер земской работы". Через несколько лет, зимой 1906/1907 г., в Куоккале, в Финляндии, на даче "Ваза", беседуя с видным латышским политическим деятелем публицистом Я. А. Берзинем-Зиемелисом и узнав, что после тюрьмы тот побывал в имении своего коллеги по ссылке Кугушева, Ленин спросил: "Разве Кугушев по-прежнему сочувствует меньшевикам? А я думал, что он совсем перешел к кадетам. Нам, большевикам, он денег не дал бы?" Будучи личностью, достойной стать в ряд с такими самородками, как С. Т. Морозов, П. П. и В. П. Рябушинские, крупный помещик, владелец спирто-водочного завода Кугушев, возглавляя уфимских либеральных земцев, оказывал систематическую денежную помощь освобожденцам, социал-демократам, эсерам и кадетам. Стремясь объединить усилия прогрессивных уфимских, уральских деятелей, Кугушев совместно с эсерами и социал-демократами В. В. Леоновичем, М. П. Войковым, Е. С. Созоновым, А. И. Свидерским, А. А. Вельским и др. создает совместную эсеровско-социал-демократическую организацию на Урале. Весной 1901 г. в уральском имении Кугушева Бекетово состоялся съезд социал-демократов и эсеров региона, провозгласивший образование "Уральского союза социал-демократов и социалистов-революционеров". Съезд принял программу этого союза ² .

Уральским союзом с первых дней его возникновения и до его самоликвидации в июле 1903 г. интересуются редакции газет "Искра" и нелегальной эсеровской газетой "Революционная Россия", пытаясь каждый привлечь его на свою сторону. В Уральский союз входили три комитета: Уфимский, Екатеринбургский и Пермский. Позже присоединяются Златоуст, Кыштым, Касли, Алапаевск, Надеждинск и некоторые другие уральские города, а потом - и Вятская социал- демократическая группа (федеративно). Уральский союз провозгласил полную независимость и от "Искры", и от "Революционной России". Финансировал Уральский союз Кугушев до своего ареста в начале 1902 года. Этого не могли простить ему его родственники. В феврале 1902г. Кугушев был ими оклеветан. Как писала сестра Ю. О. Мартова, здесь среди политических "князь Вячеслав Кугушев (23/VI), землевладелец и уфимский земец, и я". "В 1902 г. был арестован в Москве после Пироговского съезда по подозрению в участии в Уральском союзе. Просидев 1,5 года в тюрьме без предъявления обвинений, он был сослан в Олонецкую губернию, откуда бежал в июле 1905 г. Совершенно легализовался князь лишь после манифеста 17-го октября 1905г. 24 марта 1906г. он был избран в члены Государственного Совета от Уфимского губернского земства" ³ .

Будучи с 1906 г. членом конституционно-демократической партии, Кугушев отстаивает важнейшие положения ее программы в Государственном совете и на местах, в Уфимской губ., на Урале. Кадетов еще в 1906 г. правительство подвело под действие циркуляра о "нелегализованных" партиях. Они не допускались к государственной и выборной службе. Это, естественно, не смогло не сказаться на Кугушеве, на статусе его как политического деятеля, на его личной жизни. Получив от отца три расстроенных имения в Тамбовской, Пензенской и Уфимской губерниях, Кугушев активно взялся за приведение их в доходное состояние. Особенно помог ему в этом статистик и агроном сотрудник Уфимского губернского земства А. Д. Цюрупа, с 1902 г. до 1912 г. управлявший его имениями. Широкую известность получил выведенный Цюрупой новый сорт ржи "Кугушевка", названный им так в честь Вячеслава Александровича.

О том, в каких условиях находился Кугушев в ссылке, красноречиво свидетельствует пресса того времени, в частности один из наиболее распространенных среди оппозиционных земских и городских кругов интеллигенции журнал "Освобождение", редактируемый за границей П. Б. Струве: "В город П. Олонецкой губернии был сослан некто К. Через несколько месяцев ему названо другое место - в еще большую глушь в местечко Шесть Дворов; почтового учреждения нет. Интеллигенции никакой. Земская почта приходила раз в неделю. На его отказ ехать этапом (предварительно им была послана телеграмма губернатору о разрешении ехать на свой счет) к нему явились все полицейские и часть пожарных и после отчаянной борьбы выволокли его босого, полураздетого, свалили в сани, сели на него и отвезли в полицию. Там он боролся часа три, пока не обессилил, связали ноги ему, на руки

стр. 151

надели кандалы, скрутили их назад, свалили опять в сани и отправили в группе уголовных и 5 конвойных солдат. Проследовавши так одну станцию, остановились на ночлег; часов в 9 вечера из города спешно приехал чиновник полиции и объявил телеграмму губернатора о разрешении К. ехать на свой счет и предложил вернуться. Рассчитывая, что от ужасных кандалов можно лишиться рук и что при таких мучительных условиях до места назначения месяца два, К. вернулся в П." ⁴ .

В сентябре 1903 г. князь был доставлен этапом в с. Паданы Повенецкого уезда Олонецкой губернии. В январе 1904 г. за активную материальную помощь ссыльным, после оказанного сопротивления, Кугушева заковали в наручники и отправили в ссыльный карцер - деревню Куганаволок. Через несколько месяцев его перевели в Пудож и, наконец, - в Вытегру, где он встретился с Цюрупой, арестованным вскоре после него.

Манифест Николая II по случаю рождения 30 июля 1904 г. наследника престола цесаревича Алексея, а также начавшаяся осенью 1904г. "эра доверия" правительства к обществу, сократили сроки ссылки для многих политических ссыльных. Был освобожден и Цюрупа. На Кугушева эта царская милость не распространялась. Группа политических ссыльных в Пудоже, узнав о "Кровавом воскресенье", открыто продемонстрировала 25 января 1905 г. сочувствие его жертвам, надев траур. Это вызвало репрессивные меры со стороны жандармерии. Против поведения жандармов письменно протестовали 17 политических ссыльных Пудожа, Вытегры, Лодейного Поля, Олонца, в том числе Кугушев, К. и И. Гульбинские, известный земский деятель Б. Б. Веселовский, будущий академик С. Г. Струмилин. Широко помогая ссыльным, Кугушев занимался благотворительностью и по отношению к местным крестьянам - карелам, русским, финнам. Его активная, жизнедеятельная натура требовала более решительных действий, и 27 июля 1905 г. вместе с Берзинем-Зиемелисом Кугушев совершил побег за границу ⁵ .

Царским указом 21 октября 1905 г. "Об облегчении участи лиц, впавших до воспоследования высочайшего манифеста 17 октября 1905 г. в преступные деяния государственыя", была дарована амнистия, под которую подпадал и Кугушев. Он вернулся на родину, был восстановлен во всех правах, включая выборные должности в уфимском земстве, уже в марте 1906 г. избравшего его членом Государственного совета. Программа кадетов была ему наиболее близка и понятна. В рядах этой партии кадетов он оставался 13 лет.

До февраля 1918 г. Кугушев являлся одним из руководителей губернских комитетов кадетской партии в Уфе и Самаре, был связан с местными эсерами и социал-демократами. Кадеты пытались объединить широкую оппозицию, считая, что содействуют как общественному, так и революционному движению.

В Государственном Совете Кугушев в 1906 - 1909 гг. примыкал к академической группе, поддерживая земцев, а по некоторым вопросам - крупных землевладельцев-дворян. Представлять жителей Уфимской губ., Урала и Предуралья Кугушеву, выступавшему с позиций кадетской партии, было нелегко. Он знал крестьянство, а также землевладельцев, и средних и крупных, каковым сам был. С помощью своего управляющего Цюрупы Кугушев внедрял в своем хозяйстве прогрессивные методы животноводства, улучшая породистость местного рогатого скота ⁶ , поддерживал передовую агрономию, бортничество, мелкие подсобные промыслы, применял новинки сельскохозяйственной техники.

Личная жизнь Кугушева складывалась непросто. Когда он был выслан в Олонецкую губ., в Уфе оставались его жена - Ольга Никодимовна и 11-летняя дочь Мария ⁷ . Донос- клевета на Кугушева его родственников отдалил его от семьи. В 1908 г. в его имение приехала молодая и обаятельная женщина, сестра управляющего Анна Дмитриевна Цюрупа с годовалым сыном, оставившая перед этим своего мужа. Кугушев, невзирая на значительную разницу в возрасте (20 лет), влюбился в нее. Но его первая жена, с которой он не жил вместе уже несколько лет, развода не дала. И лишь позднее опубликовано было брачное объявление: "Анна Дмитриевна Цюрупа и князь Вячеслав Александрович Кугушев сочетались свободным браком. Январь 1910 года. Самара, Дворянская ул., 145". Их любовь сохранилась на всю жизнь. Анна Дмитриевна Цюрупа-Кугушева (1883 - 1968) оставалась верна памяти Вячеслава Александровича до своего последнего дня. Он был заботливым мужем и отчимом, воспитал и вырастил ее сына Д. А. Олевинского (1907-1975), ставшего впоследствии фотографом, кинооператором, общественным деятелем. Сохраняя приверженность политическим идеалам кадетов, Кугушев помогает представителям других политических направлений. Он принял под свою руку издательство "Новый мир", вложив в него до 50 тыс. руб., реализованные от залога имения. В ту пору, по словам Л. Б. Красина, "через посредство М. Горького была установлена впервые связь между нашей бакинской техникой, нуждавшейся в средствах, и А. Д. Цюрупой, управляющим тогда в Уфимской губернии имениями Кугушева и поддержавшим нас с этого момента систематической присылкой денег" ⁸ .

стр. 152

Средства из имений князя шли прежде всего кадетам и меньшевикам, но ни большевиком, ни меньшевиком он никогда не был в силу своих убеждений. В короткий срок Кугушев и его единомышленники в Уфе и Самаре создали губернские комитеты кадетской партии с широким активом. Так, в конце мая 1915 г. в Уфе местная кадетская группа (с комитетом из пяти человек) созвала непартийное совещание активистов, среди которых были лица и правее, и левее кадетов. Большинство их сотрудничало с кадетами в союзах земств и городов ⁹ .

Кадетской группой в Самаре руководил Кугушев. В октябре 1915 г. начальник Самарского губернского жандармского управления докладывал в департамент полиции: "Большинство лиц, примыкающих по своим убеждениям к названной (конституционно-демократической.- Э. П.) партии, заняты специально работой в различных городских н земских союзах и комитетах, открытых в связи с войной для оказания помощи раненым, пострадавшим на войне, семьям запасных и т. п." К этому времени относятся личные контакты Кугушева и его коллег по самарской кадетской группе с А. Ф. Керенским в русле интересов масонской организации.

Специальных масонских храмов в России в те годы не существовало. Заседания российских столичных и провинциальных лож, как правило, происходили на частных квартирах у кого-либо из членов. Собирались небольшими группами из 6 - 8 человек, хорошо знакомых, мирно беседующих на общественно-политические темы. Все присутствующие обращались друг к другу на "ты", называя себя братьями. Поэтому впоследствии так органично ими было воспринято обращение "товарищ". Одними из самых активных в российской провинции были поволжские ложи, и в частности ложа в Самаре. Б. И. Николаевский, тесно связанный с Самарой и Уфой, ссылаясь на дневники Елшина, пишет: "Летом 1914 г. в Самару приезжали Керенский и Некрасов; разговоры сначала на пароходе, затем где-то еще, наконец, посвящение в масоны на квартире князя В. Кугушева". "После моего избрания в Думу и вступления в организацию масонов,- пишет Керенский,-расширившийся объем и особая важность моей работы привлекли к себе соответственно повышенное внимание политической полиции". В докладе начальника Самарского ГЖУ перечисляется поименно группа самарских кадетов во главе с Кугушевым, присутствовавших "на собрании 2 мая сего (1915. - Э. П.) года в квартире Кугушева с участием члена Государственной Думы Александра Федоровича Керенского" ¹⁰ .

В 1909 - 1916 гг. Кугушев служит в Донском Земельном Банке в Самаре, совмещая с этой работой в пяти губерниях широкую общественную деятельность в земстве Уфимской губ. и в Городских управлениях Уфы и Самары. В автобиографии он пишет: "В февральском перевороте участвовал в Самаре, путем агитации в местном гарнизоне и в качестве комиссара тюрьмы после переворота" ¹¹ . При всем своем политическом радикализме Кугушев и его ближайшее окружение были единодушны в неприятии "русского бунта - бессмысленного и беспощадного". Отсюда его пацифизм, выразившийся впоследствии в стремлении спасти пленных как красных, так и белых, а во время мировой войны - в ликвидации тяжких ее последствий: устройстве на работу пленных немцев, австрийцев, венгров, участии в деятельности по обслуживанию фронта, помощи семьям мобилизованных. Главным Кугушев и его друзья считали борьбу с голодом. Огромную работу в этом направлении он проводил уже в 1914 - 1916 гг. с помощью Цюрупы. Кугушев, будучи представителем различных комитетов помощи в Поволжье и на Урале, много сделал по обслуживанию русской армии, фронта. Его волновали, как это явствует из многочисленных выступлений, дефекты в организации снабжения, бездарность командования. Он живо интересовался настроениями среди солдат, надеждами, ожиданиями, назревавшими в разбуженной войной серой массе. И психологически Кугушев был готов к самым широким реформам, к радикальным уступкам общественным низам. Свои обширные имения он, по сути дела безвозмездно, отдал крестьянам в революционные месяцы 1917 - 1918 гг., хотя и не был согласен с анархией и бесхозяйственностью эсеровских вожаков в этот сложный период ¹² .

В одном из архивохранилищ Петрозаводска удалось разыскать любопытный документ - "Воспоминания. Рукопись В. А. Кугушева". В ней, в частности, говорится: "Ноябрь 1917 года. Большая столовая скромного помещичьего дома; человек 40 служащих и рабочих. Читаю и разъясняю только что привезенный из города земельный Декрет. Приглашаю создать трудовую коммуну и сохранить хорошо налаженное хозяйство, становящееся народным достоянием. Внимательно слушают, задают вопросы, соглашаются. Юный фронтовик, сын скотника заявляет, что все должны быть уравнены и управляющий Лаврентьевич должен также обуться в лапти, как и они с отцом. Сочувствия нет, заявление не принято всерьез. Неделю спустя собрались в школе соседнего села; читаю и разъясняю декрет; собралось все село, взволнованное проникшими слухами о проекте коммуны. Выступает юный эсер - сын местного лавочника и при большом сочувствии и поддержке аудитории развивает мысли о разделе. Трудовая коммуна непримиримо проваливается, несмотря на то, что в проекте было предус-

стр. 153

мотрено привлечение в ее состав значительной группы середняков. Сказал, что сдам имение на ходу по описям Волисполкому, пусть делают, как хотят. Подготовив описи, документы, планы, пригласив из волости уполномоченных, сдал, распрощался с рабочими и служащими и уехал в Самару, где работал в Банке" ¹³ .

Кугушев был хорошим финансистом-практиком, разбиравшимся в сложнейших финансовых проблемах и как банкир-акционер до гражданской войны, и как служащий банка в 20-е годы. Интересна психология латифундиста из кадетской среды. Образно изображена Кугушевым реакция крестьянской массы на аграрные акты советской власти. Он пишет: "Апрель 18 года. Банк ликвидирован. Потянуло к земле. Вернулся в Уфу, попытался снова уже сверху поднять вопрос о коммуне, но в Земуправлении царили эсеры. Из попытки ничего не вышло. Поехал в имение, где началось разбазаривание и разорение, остановился в квартирке управляющего... Узнаю, что хозяйство разрушается: распоряжается всем предвок Пудеич, полубатрак, полукрестьянин, принесший с фронта хорошо заученные революционные фразы, смелый, энергичный, слабохарактерный и пьющий. Ярый и не вполне бескорыстный противник коммуны, он тайно ведет агитацию против меня; мое присутствие стесняет и связывает его; он требует моего отъезда "по добру". Я отказываюсь: "Пусть сход постановит". Село беспрерывно митингует, во главе фронтовики. Жду, не зовут. Иду в село на почту. Из окна высунулась голова Пудеича: "Лександрыч, приходи на сход". Прихожу; среди гробового молчания протискиваюсь сквозь плотно заполнившую избу толпу к столу. Сажусь, за мной протискивается Пудеич, становится и, обращаясь к присутствующим, произносит громовую, трафаретную речь о кровопийцах, эксплуататорах-помещиках, грабивших, оскорблявших и унижавших крестьян, о том, что их нужно стереть с лица земли.

Беру слово, соглашаюсь, что все это верно, но недоумеваю, какое это имеет отношение ко мне, который никогда ни одного из них не оскорбил словом, который живет личным заработком, не пользуется доходами имения и преимуществами положения лично для себя; напомнив недавние тюрьму и ссылку и т. д. Смотрю на замолкшую аудиторию и не могу уловить ни одного сочувственного взора, возмущаюсь, повышаю голос, говорю, что требование Пудеича о моем изгнании - оскорбительное и незаслуженное хулиганство. Никакого сочувствия, молчат и не смотрят в глаза. Пудеич формирует предложение: "Выехать Лександрычу из имения в 24 часа, кто согласен, на месте, кто наспроть, подымай руку". Ни одной поднятой руки, ни одного обращенного на меня взора. "Дать две лошади и две коровы по выбору и домашние вещи". Глубоко взволнованный, встаю, кланяюсь: "Прощайте, завтра уеду..." Расступившись, пропустили, ни слова, ни звука, несколько молчаливых сочувственных, незаметных рукопожатий в задних рядах" ¹⁴ .

Эти точные социально-психологические зарисовки Кугушева показывают реальное поведение крестьянских масс в глубинке. Интеллигентность сочеталась в князе с недюжинной силой характера и острой наблюдательностью, подлинным реализмом в анализе социальных явлений на селе, которое он превосходно знал.

Воспоминания Кугушева, к сожалению, не завершены. Значительная их часть, как и его архив, в разные годы - в период революции и особенно в период сталинских массовых репрессий, ежовщины - уничтожены. Вот один из сохранившихся фрагментов воспоминаний: "Июнь 1918 г. Уфа. Комуч. Самара, как и Уфа, в руках чехов. Приезжаю в Уфу, узнаю, что один из предводителей Дворянства собрал отряд помещичьих сынков и направился в карательную экспедицию, начав с моего бывшего имения, в контору вызывали "зачинщиков" и подвергали истязаниям. Первая жертва - Пудеич и эсер - сын лавочника. Пороли, допрашивали, угрожали расстрелами; обрушились главным образом на фронтовиков; пострадали многие, совершенно чуждые политической активности. Иду к ставленникам "Комуча", правителям-эсерам; спрашиваю, что это все означает? Возмущаюсь. В ответ конфузливо, бессильно разводят руками. Еду в имение, останавливаюсь в квартирке бывшего управляющего, состоящего в курсе всех деревенских событий. Деревня подавлена, запугана, недоумевает, шепчется, озирается. Недели две нужно употребить на то, чтобы убедить, что я не причастен к расправе" ¹⁵ .

В 1918 г., веря в законность Учредительного собрания, избранного народом, Кугушев не только поддерживает добрые отношения с руководством и активом кадетов, но и с Комитетом членов Учредительного собрания в Самаре, с Уфимским государственным совещанием (сентябрь 1918 г.), а затем и с Уфимской директорией - Временным всероссийским правительством (сентябрь-ноябрь 1918 г.), в состав которого входили и кадеты. Кугушев в годы гражданской войны рисковал жизнью, когда организовывал и проводил обмен содержащихся под стражей в Сарапуле уфимских заложников на семьи Цюрупы, Брюханова и других большевиков, находившихся под стражей в Уфе. Сохранились документы, связанные с этой

стр. 154

страницей гуманитарной деятельности Кугушева. Вот один из таких документов: "Удостоверение. Предъявителю сего гражданину Вячеславу Александровичу Кугушеву, командированному в г. Самару для разрешения вопросов по обмену заложниками, разрешается беспрепятственный пропуск через фронт войск Самарской группы, что подписью и приложением казенной печати удостоверяю. Командующий войсками Самарской группы, генерал-майор (подпись). Начальник Штаба, Генерального штаба полковник (подпись). 28 октября 1918 г., гор. Уфа, N 3673" ¹⁶ .

Обмен заложников был проведен успешно благодаря самоотверженности Кугушева, несколько раз переходившего линию фронта. Кадеты наотрез отказались впоследствии от участия в правительстве эсеровского Комуч'а. В этот период с Комуч'ем несмотря на неоднократные приглашения порвал и Кугушев. Когда в ночь на 18 ноября 1918 г. Уфимскую директорию в результате военного заговора Колчака распустили, трудно было обменивать заложников. Но и тут Кугушев находил возможность для обмена. Он спасал людей.

В кадетской партии Кугушев пробыл до февраля 1919 года. 7 февраля 1919 г. он поместил письмо в "Правде": "Великие исторические бедствия потрясли мир и снова пробудили в трудовых массах вечное стремление к коренной общественной перестройке". Князь подчеркивает, что, учитывая коренное изменение обстановки, имея в виду ликвидацию Временного всероссийского правительства, он покидает "партию конституционных демократов, не разделяя ее отношения к новой мировой обстановке". Напомним, что уже декрет СНК от 28 ноября 1917 г. провозгласил конституционно-демократическую партию как контрреволюционную, как партию "врагов народа". И то, что Кугушев после этого почти полтора года оставался в рядах этой партии, свидетельствует о его личном мужестве. Со времени образования кадетской партии за 13 лет многое изменилось, но он сохранил верность конституционно-демократической идее вплоть до разгона Комуча и разгрома Уфимской директории.

Важная страница биографии Кугушева - его участие в деятельности системы Помгол - комиссий помощи голодающим. С самых первых дней начала помощи голодающим, проводившейся по инициативе Цюрупы, Свидерский, член коллегии Наркомпрода, в июле 1921 г. так описывает создание этой системы: "Мы только что организовали комитет Помгола (речь идет о Центральном Комитете Помгола.- Э. П.), состав которого может удовлетворить самых требовательных людей. Здесь можно найти представителей наших ярых противников. В него входят: Скобелев, Некрасов, Прокопович и другие, бывшие министрами у Керенского. Туда же входят Кутлер и Покровский, бывшие министры царя. В этом комитете фигурируют: кадет Кишкин, князь Кугушев, бывший крупный помещик Уфимской губернии, сыгравший в свое время большую роль в земском движении. Здесь же Александра Толстая, дочь писателя, Короленко, крупный помещик Бурышкин и наши представители: Каменев, Рыков, Теодорович, Семашко, Луначарский и я. Комитет будет работать преимущественно за границей. Душой его будет Горький" ¹⁷ .

За все время существования Помгола (с 16 июля 1921 г. по 22 октября 1922 г.) Кугушевым была проделана огромная работа по организации питания голодающих в Уфимской и Самарской губерниях, по организации товарообмена на хлеб с неголодающими районами, по привлечению помощи из-за границы. А. Л. Толстая пишет: "В Москве среди интеллигенции только и говорилось о создавшемся комитете (ЦК Помгола.- Э. Я.). Наконец-то все "эти" бывшие общественные деятели имели возможность себя проявить... И многие образованные умные люди вдруг почувствовали почву под ногами. Они уже не были ненужным, выброшенным за борт балластом, они были настоящими людьми, призванными помогать другим". Это точно отражает и настроение Кугушева, который остался в строю несмотря на трагический финал деятельности Компомгола. Как Кугушев пишет в автобиографии, в этот период он работал "уполномоченным Наркомпрода в Ревеле и, наконец, последние семь лет (трудовой деятельности.- Э. Я.) - во Всекобанке в качестве инспектора". В 1930 г. он ушел на пенсию ¹⁸ .

Примечания

1. Государственный совет. Спб. 1907, с. 135.

2. КУГУШЕВ В. А. В земской управе. В кн.: Ленин и Башкирия. Документы. Материалы. Воспоминания. Изд. 2-е, доп. Уфа. 1974, с. 256; Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 3. М. 1989, с. 269; Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), ф. 24, оп. 8у, д. 28213; Искра, N 21, 1.VI.1902.

3. РЦХИДНИ, ф. 2, оп. 1, д. 782, л. 13об.; Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. ДП, ОО, 1898, д. 5, ч. 5, лит. Д, л. 32 - 34; Государственный совет, с. 135.

стр. 155

4. Освобождение, 1904, N 20, с. 359.

5. Вперед, 1905, N 9 от 8 марта (23 февраля); ХРИСАНФОВ Н. В. Олонецкая ссылка в 1905 г. В кн.: 1905 год в Карелии. Петрозаводск. 1926, с. 109, 121 - 124, 126 - 129.

6. Уфимский земский календарь на 1910 г. Уфа. 1910, с. 138; Уфимский земский календарь на 1913г. Уфа. 1913, с. 84, 85, 185.

7. ХРИСАНФОВ Н. В. УК. соч.. с. 121.

8. КРАСИН Л. Б. Большевики в подполье. М. 1932, с. 51.

9. ДУМОВА Н. Г. Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции. М. 1988, с. 32; АВРЕХ А. Я. Распад третьеиюньской системы. М. 1986, с. 201 - 209.

10. ГАРФ, ф. 539, оп. 4, д. 7073, л. 12; НИКОЛАЕВСКИЙ Б. И. Русские масоны и революция. М. 1990, с. 107; Вопросы истории, 1990, N 8, с. 114.

11. Карельский государственный краеведческий музей, Рукописный фонд, Автобиография В. А. Кугушева (машинопись), с. 5.

12. Там же, Архив Воспоминания революционера-помещика. Рукопись В. А. Кугушева, л. 1 - 8.

13. Там же, л. 1.

14. Там же, л. 1 - 3.

15. Там же, л. 3.

16. Там же, Коллекция документов В. А. Кугушева, док. N 8.

17. См., напр., ДУМОВА Н. Г. Кадетская контрреволюция и ее разгром. М. 1982, с. 150, 151, 151, 384, прим. 55; МОРИЗЕ А. У Ленина и Троцкого. Москва. 1921, предисловие Л. Д. Троцкого. М. 1923, с. 210 - 211.

18. ТОЛСТАЯ Александра. Дочь. М. 1992, с. 207; Автобиография В. А. Кугушева, с. 6.

Постоянный адрес данной публикации: