Роль Екатерины II в развитии Российского государства трудно переоценить. Известный русский историк А. Г. Брикнер отмечал: "Личность императрицы была как бы создана для престола: в истории мы не встречаем другой женщины, столь способной к управлению делами"¹. Не случайно 34 года ее правления (1762 - 1796) названы "золотым веком" в истории империи. Это был период не только упрочения самодержавия, "просвещенного абсолютизма" и ряда умелых реформ в области законодательства и администрации, образования, религии, экономики, но и успехов во внешней политике, военных побед, расширения территории, ее освоения и включения в хозяйственный оборот. Последнее достигалось, в частности, посредством иностранной земледельческой колонизации, которая изначально была вызвана экономической потребностью. Исходя из определения "мы нуждаемся в населении", императрица стремилась, опираясь на европейский опыт, насаждать свободный труд крестьян, как более производительный. Исторический опыт России по заселению малонаселенных южных просторов и освоению огромных земельных ресурсов с привлечением иностранцев был успешен и значим в европейском масштабе.

Фактически сразу после вступления на престол Екатерина занялась вопросом приглашения в страну иностранцев. Манифестом от 4 декабря 1762 г. императрица благосклонно объявляла, что не только "иностранных разных наций" (кроме евреев) на поселение в России приемлет. Также позволялось возвращаться своим подданным, бежавшим из Отечества, но теперь прощенным государыней. "Где же, и в которых местах" им селиться, было, однако, недосказано, отсутствовали и гарантии, так что этот призыв не вызвал ожидаемого отклика в Европе².

С целью пояснить свое императорское "соизволение", Екатерина II издала Манифест от 22 июля 1763 г., конкретизируя в 10 пунктах условия поселения в России, "в городах или колониями и местечками". К Манифесту был приложен реестр "свободным и удобным к населению землям" в 4-х губерниях: Тобольской (Сибирской), Астраханской (Поволжье), Оренбургской и Белгородской. Однако он не совпал с реальностью заселения. Манифест "О дозволе-

Чернова-Дёке Тамара Николаевна - доктор исторических наук. Москва-Берлин.

нии всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах", как и другие законодательные акты (об учреждении в С. -Петербурге Канцелярии опекунства иностранных, о размежевании назначенных для поселения земель, о форме договора с вызывателями, об организации вербовки и отправки желающих, о расходах по доставке колонистов, отводе им земель и др.)³ послужили юридической основой стратегии иноземной аграрной колонизации, непосредственным результатом которой стало создание в Поволжье 104 немецких колоний.

Усилиями князя Г. А. Потемкина было положено начало колонизации южных новоприобретенных территорий. Так, в 1787 г. в Херсонскую губернию были переведены шведские крестьяне с острова Даго, 904 души, основавшие Шведскую колонию (этим русским подданным и пленным шведам, основавшим всего 4 колонии, Павел I присвоил права иностранных колонистов)⁴. В 1787- 1788 гг. под Херсон были доставлены и спонтанно расселены 910 данцигских переселенцев (успех вызывательской практики эмиссара правительства Г. фон Траппе). Часть из них разошлась, а 21 семейство составило Немецкую колонию. По Указу от 7 сентября 1789 г. в Екатеринославский уезд были привлечены 228 семей прусских меннонитов, которые основали 8 колоний на правом берегу Днепра в районе о. Хортица⁵.

Колонизационная стратегия стала важной составной внутренней политики императрицы и была продолжена Павлом I и Александром I. В контексте проводимой Екатериной иноземной колонизации на южных окраинах империи находится и стратегия в отношении Северного Кавказа. В силу своего геополитического положения регион стал важным опорным пунктом в противоборстве с Оттоманской Портой (Турцией). Первоначальный опыт привлечения иностранцев в Предкавказье предстает как часть целостной картины.

Территория края постепенно "прирастала" к империи. С падением Астраханского ханства (1556 г.) государственная граница достигла реки Терек. Для закрепления границы в 1763 г. была построена крепость Моздок и создана Моздокская оборонительная линия. Особенность переселенческой политики здесь изначально заключалась в том, что она проводилась в условиях противостояния с Оттоманской Портой. Но в результате исхода войны, "неправедно" объявленной ею в 1768 г., Порта потеряла былое влияние на Кавказе. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору в 1774 г. Россия приобрела выход к Черному морю, Азов, земли до рек Ея и Кубань и долину р. Терек; была присоединена Северная Осетия и подтверждено возвращение Кабарды под сюзеренитет империи. Образно говоря, граница уперлась в горы.

Занимаясь вопросом экономического значения расширения пределов империи до берегов Черного моря, на Кавказ обратил внимание князь А. Г. Потемкин, астраханский генерал-губернатор. В мае 1776 г. императрице был подан его доклад "О заселении приграничных по Тереку земель Волгским войском..."⁶. С одобрения Екатерины на границу было переселено Волжское войско, возникло 6 укрепленных станиц. Все находившиеся здесь войска были сведены в один корпус - Астраханское казачье войско. Но огромная территория требовала освоения. Сказывался дефицит людских ресурсов, требовалась защита от "хищнических" набегов горских народов.

Весной 1777 г. астраханский, новороссийский и азовский генерал-губернатор кн. Потемкин представил императрице доклад "Об учреждении линии от Моздока до Азова", содержавший описание линии между Тереком и Доном, план создания военных поселений и свое видение экономического развития⁷. Вдоль новой южной границы длиною в 500 верст было построено 10 крепостей. Так, к 1780 г. появилась линия укреплений, правый фланг которой пере-

ходил на р. Кубань, левый - до крепости Моздок. Сюда была переведена часть казачьих войск с Дона. Создавались станицы.

Поскольку казакам приходилось быть в полной боевой готовности для защиты от набегов на станицы и кордоны линии, неотложной стала организация массового переселения крестьян из центральных губерний и малороссов (ставка на крепостных не оправдала себя на практике). Формально эта акция носила добровольный характер, но главной причиной этого была нужда крестьян в земле. Правительство изначально стремилось придать процессу казачье-крестьянской колонизации организованный характер. Важной вехой в данном направлении стал рескрипт Екатерины II от 22 декабря 1782 г. "О раздаче желающим под поселение земель, составляющих обширную степь по линии Моздокской". Активно, "без различия рода и звания тех желающих", шла раздача земель помещикам, чиновникам, военным, однодворцам. Сенатским указом от 17 декабря 1784 г. казенным палатам предписывалось уведомлять о желающих переселиться в Кавказскую губернию "заблаговременно тамошнее начальство"⁸. Таковы были первые шаги к заселению кавказского фронтира - "пограничья" империи.

В Екатерининской программе заселения и экономического развития южных территорий заметная роль отводилась иностранной колонизации. Князь Потемкин усердно приступил к ее реализации в Новороссии.

Правильно оценив стратегическое и экономическое значение присоединения Предкавказья, заинтересованная в скорейшем его освоении Екатерина II дала разрешение на поселение иностранцам, расширяя ареал иностранной колонизации. Так, в мае 1779 г. была пожалована Грамота на переселение из Крыма в Азовскую губернию христианам Греческого закона. Далее, 14 ноября 1779 г. дана была "Жалованная грамота" христианам Армянского закона (на их запрос от 16 июля 1778 г. идти в подданство) и христианам Римско-Католического закона для поселения в Азовской губернии на льготных условиях. Им было даровано 15000 дес. земли и выгоны; часть р. Дона "для рыбных ловел"; право на переезд с имуществом за счет казны; право быть "без всяких податей и служб" на 10 лет, вступить в купечество, цеховые, мещанство; свобода вероисповедания, право строить церкви. Имущим разрешалось строить все - "домы, лавки, анбары, фабрики и все, что сами пожелают". Земледельцам выделялось по 30 дес. земли⁹. Эти переселения без "вызывателей" стали пробными в реализации екатерининской стратегии в регионе.

После занятия Азова императрицу занимала мысль о создании на Азовском море сильного русского флота. Но более всего устремлены были усилия к завладению Крымом. Манифестом от 8 апреля 1783 г. Екатерина II объявила о присоединении Крыма, территории о. Тамань и Кубанского правобережья¹⁰. Желая сохранить мир, "не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших решились Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Тамань и всю Кубанскую сторону". Жителям тех мест манифестом было обещано "свято и непоколебимо... содержать их наравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно". Ожидалось, "что они в счастливом своем превращении из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный" заслужат верностью, усердием и благонравием наравне со всеми подданными "монаршую милость и щедроту". Границей с Портой особым актом от 29 декабря закреплялась река Кубань. Часть Приазовья вошла в состав Таврической области (указ Сенату об учреждении ее от 2 февраля 1784 г.); "что же касается Кубанской стороны, оная по удобности имеет вступить в составление Кавказской губернии, о которой не умедлим мы дать Сенату нашему повеления"¹¹.

27 февраля 1784 г. последовала Грамота Дагестанскому владетелю о принятии его и "подвластных ему земель и народов под Российскую державу". Ему давались "монаршия милость и покровительство"¹².

В том же 1784 г. для "единообразного управления кавказскими делами" северокавказский регион был объединен с Саратовской губернией в наместничество под управлением командующего Кавказской линией П. С. Потемкина (двоюродного брата кн. ГА. Потемкина-Таврического) - генерал-губернатора Саратовского и Кавказского. Однако этой, скорее формальной мерой, оказалось невозможно реально решить задачу установления общероссийского управления на столь обширной территории.

Чтобы скорее включить кавказские земли в единую административную систему, Екатерина II указом от 5 мая 1785 г. учредила Кавказское наместничество в составе двух областей - Кавказской и Астраханской (резиденция наместника была перенесена из Астрахани в Екатериноград). Именным указом от 9 мая 1785 г. "О устройстве Кавказской губернии и области Астраханской" генерал-поручик П. С. Потемкин назначался главой наместничества¹³. Отметим, что Кавказская область, несмотря на малочисленность населения, была названа губернией. Но насаждение административного аппарата управления Кавказом как бы опережало время. Требовалось форсировать заселение степных просторов и развитие городов.

В указах по наместничеству очевидна тактика приглашения иноземцев. Так, императрица обратила внимание на поселение в Кавказском наместничестве немцев. Уже в указе от 9 мая 1785 г. она повелевала (п. 4): "Желающим из иностранных поселившихся в Саратовском наместничестве, для удобнейшего отправления торгов и ремесел их, поселиться в городах Кавказской губернии, дать в том дозволение на основании Городового Положения" ("Грамота на права и выгоды городам Российской империи" была принята 21 апреля 1785 г.)¹⁴. Это "Положение" рассматривалось "основанием и для новозаводимых городов в Кавказском наместничестве". Грамотой подтверждались права иностранцев в городах по всей империи на свободное отправление веры, "судить дела на своем языке", заводить фабрики и мануфактуры и заводы и содержать их (пункт К "О иногородних и иностранных гостях", ст. 124 - 130). Таким образом, в отношении кавказского региона действовал общеимперский подход. Интересно, что обращение было адресовано "желающим из иностранных поселившихся в Саратовском наместничестве", то есть поволжским немцам-колонистам, принявшим подданство.

В том же рескрипте (п. 5) предусматривалось дозволение "выходящим из-за Кавказских гор селиться в Кавказской губернии". Уместно упомянуть, что в июле 1783 г. был подписан Георгиевский трактат о протекторате России над Восточной Грузией. Согласно ст. 10 договора, уроженцы Картли-Кахетинского царства "могут в России селиться, въезжать и паки возвращаться безвозбранно"; купечество имеет право "отправлять торги", как все подданные в России¹⁵. В этом явно проявлялась региональная специфика.

Вскоре императрица уточнила программу колонизации. 14 июля 1785 г. последовал Манифест "О дозволении иностранцам селиться по городам и селениям Кавказской губернии и отправлять беспрепятственно торги, промыслы и ремесла свои"¹⁶. В нем заверялось, что край этот имеет все выгоды, "каковых только можно ожидать от плодоносия земли и удобства в торговле", что он "представляет надежное убежище и пользу для всех иностранных, кои по городам и селениям сея губернии пожелают основать свое жительство". Повелевалось всем местным "начальствам подавать им надлежащую защиту и пособие". Императорским словом было обещано освобождение в новых поселениях от всякой государственной подати на 6 лет. А если кто потом пожелает выехать из

государства, он имеет на то свободу, заплатив однажды подать за три года. Манифест гарантировал всем свободу вероисповедания и отправления обрядов. (Однако разрешение селиться "выходящим из-за Кавказских гор" конкретно не прозвучало). Как видим, расширялся "радиус" расселения иностранцев - "по городам и селениям" - со всеми правами и выгодами наравне с прочими подданными "равного им звания". Правовой акт четко определял положение поселенцев, давая зеленый свет для их торгово-ремесленной деятельности на льготной основе. Предпринимательство в области торговли, промыслов и ремесел, бесспорно, было необходимо для развития городов и несло прогрессивные тенденции в селения.

Но в этом призыве к колонизации не были определены конкретно места для поселения, не указывались нормы наделов и т.п. Манифест был сравнительно узок (в масштабах региона), условия его явно уступали данным в известном Манифесте от 22 июля 1763 г. (а судьба оказалась схожей с Манифестом императрицы от 4 декабря 1762 г.). Но Манифест, зовущий на Кавказ, был опубликован за границей, где его заметили и услышали. Так известный исследователь проблем иностранной колонизации Г. Писаревский отмечал, что "ближайшим толчком" для обращений обездоленной части пролетариата, ремесленников к русскому резиденту в Данциге (Гданьске) Петерсону, с просьбой отправить их для водворения в Херсон, послужил именно Манифест Екатерины от 14 июля 1785 г., "незадолго перед тем обнародованный в иностранных газетах", даже в Италии, по распоряжению Коллегии иностранных дел. Факт, что эмигранты пожелали переселиться не на Кавказ, а в Новороссию, по мнению украинских исследователей, был его "неожиданным последствием"¹⁷. Остается неясным, что помешало сразу ориентироваться на Кавказскую губернию: возможно, недостаток информации о ней, недосказанность условий поселения или усиливавшиеся слухи о неизбежности войны между Россией и Портой. Узнав о возникшем среди местных жителей настрое к переселению в Россию (согласно письму Петерсона к вице-канцлеру графу Остерману от 2(13) марта 1786 г.), князь Г. А. Потемкин перехватил инициативу. В ходе реализации его договора с коллежским асессором Георгом Траппе об условиях вербовки крестьянских семейств для водворения в Новороссии, в 1787 г. сюда было доставлено 735 данцигских переселенцев. Обещание им 30 дес. земли и освобождения на 10 лет от податей сыграло свою роль. Кроме того, не только слухи, но и многолетняя война с Портой (1787 - 1791) явно не способствовала притоку иностранцев из Европы на Кавказ.

Все же в земледельческой колонизации кавказской окраины при Екатерине прослеживается "немецкий компонент". Появление в степном Предкавказье немцев с Поволжья относится к концу XVIII века. Идея об их переселении была изложена генерал-прокурором князем А. А. Вяземским (по согласованию с ГА. Потемкиным) в докладе от 27 октября 1778 г. "О переселении колонистов с луговой стороны Волги на линию, заводимую между Моздоком и Азовым"¹⁸. Одобренный и утвержденный Екатериной резолюцией "Быть по сему" доклад стал первым правовым актом о поселении немцев на Кавказе. Реальное положение Караманских и Тарлыцких колоний было представлено Канцелярией опекунства иностранных (по рапортам Саратовской конторы). В докладе предусматривалось, если последует Высочайшее соизволение, уточнить число желающих переселиться на линию, испросив также у "прочих иностранцев, в других колониях живущих". Астраханскому губернатору надлежало "сочинить ведомость о числе душ" переселенцев и сделать "вычисление о потребных на провоз и на строение домов расходах", на прокормление до собственных хлебов, на обзаведение скотом и т.д. План и сметы следовало представить императрице "на апробацию". А после их утверждения предполагалось возложить

все расходы по переселению колонистов на Канцелярию опекунства иностранных, "не задолжал денег из доходов государственных". Но поскольку в дальнейшем не последовало ни ожидавшегося указа императрицы, ни распоряжений Сената о программе переселения и т.п., документ можно охарактеризовать как декларацию о намерениях, как пролог к будущей аграрной "немецкой колонизации". По всей видимости, в конфликтной зоне приоритет имела задача переселения казаков и крестьян и укрепления границы путем "приласкания" и усмирения местных народов.

Однако усилиями наместника во исполнение Манифеста от 14 июля 1785 г. в Кавказской губернии все же появилось первое поселение поволжских немцев. Причины зарождения среди них миграционных настроений многообразны и были вызваны назревшими внутренними проблемами в колониях¹⁹. Их тяжелое экономическое положение накануне срока выплаты казенного долга вследствие малоземелья, "пугачевщины", разорений, неурожая и т.д., а также фискальные интересы государства привели к ревизии колоний. Именной, данный Канцелярии опекунства иностранных, Высочайший указ от 18 апреля 1775 г. "О разборе поселенных около Саратова колонистов и об учинении им ссуды" регламентировал процедуру увольнения из колоний признанных "неспособными" к землепашеству²⁰. При проведении тщательной ревизии хозяйств, в частности и самими сельскими обществами, было выявлено 224 семьи, ремесленная специальность которых не находила спроса в колониях. Решено было дать им возможность либо выехать из России, заплатив долги, либо "упражняться по городам в разных по их способностям работах". Так возникли предпосылки для их миграции в Кавказскую губернию. После отбора были отпущены 318 "неспособных" к сельскому труду семейств. Указ предусматривал выдачу отходникам паспорта сроком на 1 год. Ранее Саратовская Контора иностранных неохотно отпускала колонистов в города по временным паспортам сроком до полугода.

Для улучшения контроля за ушедшими Сенат 9 февраля 1776 г. издал указ "О недержании колонистов сверх прописанных по паспортам сроков". Колонистам требовалось заблаговременно запрашивать новые паспорта. А "без оных нигде им не жить и никому их не держать, под штрафом, какой за держание беглых и беспаспортных положен...", и чтобы никто из "оных иностранцев" не был выпускаем за границу, пока не будет иметь от Канцелярии письменных, с печатью "уверениев"²¹.

Роспуск "неспособных" колонистов продолжался вплоть до 1797 г. (год подчинения колоний Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства и воссоздания 2-й Саратовской конторы)²². К тому времени было отпущено еще около 300 семей. Из них на призыв "перейти в новые заводимые города Кавказской губернии в купечество, в мещанство, цеховые" при условии, чтобы долг их был выписан и сообщен в эту губернию, откликнулось 50 семей²³. Фактически колонистам предлагалось оставить свой статус, но следовало выплатить казенный долг. Заметим к тому же, что Канцелярия опекунства иностранных, на которую возлагались бы расходы по переселению и обустройству, была уже упразднена весной 1782 года. Так что проблемы переселения немцев-колонистов однозначно ложились на плечи генерал-губернатора П. С. Потемкина.

Известен факт компактного проживания в Кавказской губернии 347 немцев из саратовских колоний. Сенатский указ от 1 июля 1794 г. (к сожалению, он не представлен в современных сборниках документов по истории российских немцев) проливает свет на положение колонии этих первых переселенцев²⁴.

На призыв Саратовской казенной палаты (по предписанию П. С. Потемкина) летом 1785 г. явилось из разных колоний хлебопашцев и ремесленни-

ков 74 семьи (184 души мужского пола и 164 - женского пола). Они были отправлены для поселения на земли в урочище Можары Моздокского уезда (в районе современного г. Буденновска). В Кавказскую казенную палату были даны сведения о числе душ, их возрасте, о семьях и состоящем на них казенном долге около 32 692 руб. и 7043 руб. "без возврату". Очевидно, это было организованное переселение.

Но при осмотре (контрольные ревизские поездки) казенных поселений на Кавказской линии в июне 1791 г. директор экономии (при казеной палате) никого не нашел в поселении саратовских колонистов. Оказалось: одни из них вернулись на прежнее жительство, другие ушли в "посторонние губернии", так как на назначенном месте "по неудобности расположения" не смогли обзавестись домоводством. Иные пребывали по городам Кавказской губернии "на промыслах по даваемым билетам". Уже в 1787 г. 20 семей (72 чел.) из прибывших, затем еще и еще, объявили о желании вернуться. Пока шло разбирательство дела и чиновничья волокита, некоторые семьи без официального разрешения вернулись "домой". В итоге, самовольно вернувшихся 109 чел., которые успели вновь обустроиться и уже выплачивали недоимку, решено было оставить "в соблюдение казенной пользы". Остальные находились в розыске. Казенная палата Саратова просила их исключения из наместничества, поскольку в ряде колоний недоимки ушедших пали на оставшихся. Кавказская казенная палата, не имея таких полномочий, была озабочена о "сыску разбежавшихся" около 250 чел. и настаивала на их возврате в губернию. Ввиду расхождения мнений этот вопрос был передан на рассмотрение и решение в Правительствующий Сенат. Сенатский указ от 1 июля 1794 г. "О воспрещении находящимся в Кавказском наместничестве колонистам, без ведома начальства и без письменного вида, отлучаться от своих жилищ в другие места или губернии" фактически утвердил здесь правила поведения, соответствовавшие их статусу. С целью предотвратить дальнейшее возвращение "домой" поволжских переселенцев, Кавказскому правлению требовалось подтвердить, что впредь "без уведомления начальства и без письменного виду" колонисты не смогут отлучаться от места проживания "под опасением в противном случае строгого за то взыскания"²⁵.

Не основав колоний, саратовские немцы покинули выделенные им земли по прошествии ряда лет. Такова история первой попытки переселения на Кавказ немецких колонистов с Волги, отразившая стремление правительства пресечь и удержать под контролем самовольные отлучки. Она отразила воплощение в жизнь идеи управляемой внутренней миграции в империи иностранных поселенцев-колонистов, которую фактически "благословила" императрица. Глобальная стратегия иностранной колонизации не сработала в отношении Предкавказья по ряду причин, связанных с геополитической обстановкой. Затяжная война (Ясский мир был заключен лишь 29 декабря 1791 г.) изменила атмосферу в регионе и отяготила казну. Указом генерал-прокурора от 24 февраля 1788 г. было даже временно "по военным обстоятельствам" приостановлено переселение крестьян казенного ведомства в южные пограничные губернии "до будущего повеления"²⁶. О какой вербовке или иммиграции иноземцев могла идти речь в такой ситуации. При данных обстоятельствах во времена Екатерины явно происходила трансформация стратегии иностранной колонизации. Резолюцией "Быть по сему" был инициирован новый этап: от вызывательского движения (приостановленного уже в 1766 г.) к организованным переселениям подданных иностранцев-колонистов внутри страны - своеобразное расширение колонизации за счет внутренних ресурсов. Однако в действительности от одобрения Екатериной II доклада Вяземского до реалий образования немецких колоний в регионе был весьма долгий путь. (Поволжские колонисты попыга-

лись в 1809 - 1810 гг. подселиться в Шотландскую колонию Эдинбургских миссионеров, основанную в 1802 - 1806 гг. близ горы Железная. Однако вскоре возник внутренний конфликт, который вынудил часть немцев переселиться в окрестности г. Святой Крест). Лишь в 20 - 40-е гг. XIX в. были основаны первые 9 колоний на казенных землях. Но факт, что этому предшествовало возбуждение на высшем уровне вопроса о переселении поволжских колонистов и одобрение его императрицей, важен как предыстория проблемы.

Своеобразие становления немецких колоний в регионе состояло в том, что их основали самовольно переселившиеся с Волги, а затем - из причерноморских и бессарабских колоний. Как показала дальнейшая практика создания в XIX в. самоиницированных поселений, в основном на арендованных и купленных землях, колонизация стала результатом стихийного движения на Кавказ немцев-колонистов. Именно внутренняя миграция колонистов определила характер "немецкой колонизации" на Северном Кавказе. (Особенностью ее была незначительная иммиграция, переселение из Германии группы "движение Исхода" на рубеже 1870 - 1880-х гг.). Фундамент этому был заложен при Екатерине II.

Таким образом, уже в ходе обустройства и укрепления кавказской границы в планах заселения и освоения края предусматривался иностранный, в частности немецкий, "компонент". Но в политике и практике иностранной земледельческой колонизации проявились новые черты. Принятие выходцами из немецких княжеств подданства не означало утраты ими европейского происхождения (особенно прибывшими на Волгу с 1764 г., в первом поколении). В глазах императрицы, правящих кругов и окружающих они оставались "иностранными". В этой связи понятие "немецкая колонизация" Северного Кавказа как иностранная остается логичным и живучим в исторической науке. Опыт миграции колонистов в Предкавказье в конце XVIII в. свидетельствовал о гибкости статегической линии у истоков колонизационной политики.

Как символ признания личности Екатерины II в июле 2010 г. был установлен первый в Германии памятник соотечественнице - Российской императрице. На высоком постаменте стоит прекрасная юная княжна. Так она "вернулась" в г. Цербст, откуда 10 января 1744 г. урожденная принцесса Ангальт-Цербстская навсегда выехала в Россию. Бронзовая статуя высотой в 4,7 м - дар городу московского скульптора М. В. Переяславца - возвышается в Дворцовом парке как олицетворение исторической памяти потомков, традиционных династических связей Дома Романовых и незримо ощутимых нитей российско-германского социокультурного взаимодействия.

Примечания

1. БРИКНЕР А. Г. История Екатерины Второй. Т. 3. М. 1996, с. 155.

2. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. I. СПб. 1830, т. XVI, N 11720.

3. Там же, N 11880, 11879, 12095, 12109, 12283.

4. Там же, т. XXVI, N 19372; ПИСАРЕВСКИЙ Г. Г. Избранные произведения по истории иностранной колонизации в России. М. 2011, с. 84 - 89.

5. Очерки истории немцев и меннонитов Юга Украины (конец XVIII - первая половина XIX в.). Д. 1999, с. 40 - 41; ПИСАРЕВСКИЙ Г. Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. (По неизданным архивным документам). М. 1909, с. 319.

6. ПСЗРИ-1, т. XX, N 14464.

7. Там же, N 14607.

8. Там же, т. XXI, N 15619, т. XXII, N 16113, 16114.

9. Там же, т. XX, N 14879, 14942, 14943.

10. Там же, т. XXI, N 15708.

11. Там же, N 15901; т. XXII, N 15920.

12. Там же, т. XXII, N 15942.

13. Там же, N 16193, 16194.

14. Там же, N 16187, 16194.

15. Там же, т. XXI, N 15835 (именной указ Сенату от 29.09.1783).

16. Там же, т. XXII, N 16226.

17. ПИСАРЕВСКИЙ Г. Г. Избранные произведения..., с. 126 - 127; Очерки истории немцев и меннонитов Юга Украины..., с. 27.

18. ПСЗРИ-1, т. XX, N14814.

19. Подробнее см.: ПЛЕВЕ И. Р. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. М. 2008, с. 132 - 148.

20. ПСЗРИ-1, т. XX, N 14302.

21. Там же, N 14432.

22. Там же, т. XXIV, N 17865, 18021.

23. ДИТЦ Я. Е. История поволжских немцев-колонистов. М. 1997, с. 125 - 226; ПЛЕВЕ И. Р. Ук. соч., с. 153 - 155.

24. ПСЗРИ-1, т. XXIII, N 17230.

25. Там же.

26. Там же, т. XXII, N 16631.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Т. Н. Чернова-Дёке:

Comments: