Монгольское завоевание Центральной Азии и Ирана, разгром государства хорезмшахов Ануштегинидов и последовавшие за этим исторические события продолжают привлекать внимание отечественных и зарубежных исследователей. Масштаб и значимость монгольского нашествия, как исторического феномена, приковывает к себе интерес многих поколений ученых, рассматривающих в своих работах различные аспекты этого явления. Среди исторических личностей, связанных напрямую с указанным событием, помимо Чингиз-хана, особенно выделяется последний хорезмшах из династии Ануштегинидов - Джалал ад-Дин Манкбурны. Проявив себя, как военный и государственный деятель, он сумел вписать свое имя не только в историю Центральной Азии и Ирана, но и северной Индии, Кавказа, Ближнего Востока и Малой Азии. Согласно сведениям из исторических источников, именно Джалал ад-Дин Манкбурны оказал наиболее существенное сопротивление монгольским войскам в тот период времени, и его гибель в 1231 г. означала в глазах современников беззащитность многих регионов Востока перед новыми ударами завоевателей: "Теперь нет подобного Хорезмшаху, который был стеной между нами и Гогом и Магогом"¹.

Историография жизни и деяний последнего хорезмшаха, несмотря на небольшое число специальных исследований², достаточно обширна и обладает богатыми традициями, как в России, так и за ее пределами. В отечественной науке после публикации капитального труда В. В. Бартольда "Туркестан в эпоху монгольского нашествия"³ исследователи монгольского вторжения в Центральную Азию и Иран, а также последовавших за этим событий уделяли большое внимание анализу личности и деятельности Джалал ад-Дина Манкбурны. В данной работе хотелось бы привлечь интерес научной общественности к некоторым особенностям развития современной отечественной историографии о жизни Джалал ад-Дина, которые выглядят, на наш взгляд, тревожными.

Своеобразие современной отечественной историографии по данной научной проблематике заключается в том, что исследователи сосредотачивают свое внимание лишь на отдельных эпизодах из биографии последнего хорезмшаха, а это, в свою очередь, не позволяет читателю разглядеть полную картину жизни и деятельность Джалал ад-Дина. В качестве примера такого рода тенденции можно привести монографию Т. И. Султанова "Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть"⁴, в которой автор упоминает последнего хорезмшаха лишь при описании битвы на Тургайской равнине в 1218 году. Подобного рода явление, с одной стороны, вполне объяснимо, поскольку в работах такого рода авторы не ставят перед собой цель полностью изложить

Тимохин Дмитрий Михайлович - кандидат исторических наук, научный сотрудник Института востоковедения РАН.

биографию Джалал ад-Дина. С другой стороны, в отечественном востоковедении до сих пор нет ни одного специального исследования деятельности последнего хорезмшаха.

Гораздо большую тревогу вызывает еще одна тенденция, на которой мы остановимся более подробно, а именно - значительное количество неточностей и прямых ошибок при описании жизни и деятельности Джалал ад-Дина Манкбурны, а, следовательно, выстраивание искаженной биографии этого правителя и полководца. Эта особенность современной историографии нашла свое отражение в исследованиях С. М. Акимбекова "История степей: феномен государства Чингиз-хана в истории Евразии" и А. А. Али-Заде "Хроники мусульманских государств I-VII веков хиджры"⁵. В последнем из указанных трудов автор, в частности, пишет о том, что после разгрома на реке Инд в 1221 г. и бегства в Индию, Джалал ад-Дин вернулся и вновь захватил столицу Хорезма, город Гургандж⁶, о чем молчат все известные арабо-персидские источники. В составе современной отечественной историографии эта тенденция, к сожалению, проявляется столь же ярко. Примером может служить учебное пособие А. К. Шагиняна "Армения, Азербайджан и Южный Кавказ в древности и средние века: Учебник"⁷.

В подобных публикациях "цена" ошибки кажется нам неизмеримо выше, поскольку читающая аудитория в массе своей вряд ли сможет вычленить допущенные автором неточности без специальной подготовки. В результате происходит транслирование искаженной истории жизни и деятельности Джалал ад-Дина среди слабо подготовленной и при этом весьма многочисленной аудитории.

Уже в самом начале описания жизни и деятельности последнего хорезмшаха в упомянутом издании можно увидеть такое высказывание автора: "В следующем, 1221 году, орды Чингисхана сравняли с землей крупнейшие города Восточного Ирана (Балх, Герат, Мерв и Нишапур), принадлежавшие хорезмшахам, а 23 ноября 1221 г. сам Чингис-хан в верховьях Инда нанес сокрушительный удар по армии наследного хорезмшаха Джалал ад-Дин, который сбежал в Иран. Поэтому преследовавшее его монгольское войско в 1221 - 1222 гг. через прикаспийские области Ирана осуществило первое вторжение в пределы Грузинского царства и вассальных от него мусульманских государств Ильдегизидов и Ширваншахов"⁸.

Упомянутые автором города были взяты и разрушены монголами вовсе не одновременно. Так, например, Герат был захвачен и предан страшному опустошению лишь в 1222 г. по причине восстания местного населения уже после поражения Джалал ад-Дина на реке Инд, которое произошло в 1221 году. "Это сопротивление было долгим и героическим. Так было до июня следующего (1222) года, когда монголам все-таки удалось взять город. Ельджигидей выполнил инструкции: все население должно быть убито, "и не осталось головы с телом, ни тела с головой". Сейфи определяет количество убитых как примерно 1 600 000 (сочинение Джузджани упоминает, что в одном квартале насчитывалось 600 000 убитых и на этой базе оценивает общее число во всем городе, как 2 400 000)"⁹.

Сведения, приводимые автором, о том, что после битвы на реке Инд Джалал ад-Дин Манкбурны бежал на территорию Ирана, вообще не выдерживают никакой критики, поскольку все арабо-персидские источники того времени сообщают о том, что он закрепился не в Иране, а на землях северной Индии. В частности, о первых шагах хорезмшаха в этом регионе подробный рассказ можно найти в сочинении Джувейни. "Когда султан избежал двойной опасности - огня и воды, то есть потока Инда и пламени ярости Чингиз-хана, к нему присоединились пять или шесть воинов его личной гвардии, которых не уничтожила Судьба и которые не были обращены в прах языками пламени горя и бедствий. Они не могли придумать ничего лучше, кроме как укрыться в лесу, и так они скрывались там день или два, по истечении которых к ним присоединились еще пятьдесят человек. Лазутчики, посланные разведать обстановку, воротились с сообщением о том, что отряд головорезов-индусов, пеших и конных, занимался грабежами и предавался распутству в двух фарсахах от лагеря султана. Он велел своим спутникам вырезать себе по дубине и напасть на тех людей ночью. Они перебили большинство из них и забрали их животных и оружие. Вскоре к султану присоединился еще один отряд, частью на лошадях, частью на волах. Они принесли известие, что неподалеку находилось индийское войско численностью до двух или трех тысяч человек. Султан напал на него со ста двадцатью воинами, и

пронзил своим индийским клинком множество этих индийцев, и, захватив добычу, смог перевооружить свое войско. Когда известие о силе султана и о том, что он оправился от поражения, распространилось по всей Индии, в горах Балала и Никала¹⁰ стали собираться войска, и на него напало около пяти или шести тысяч всадников. Услыхав об их приближении, он отправился им навстречу с пятьюстами конниками, бывшими в его распоряжении, и, вступив в бой, рассеял и уничтожил индийские полки. И со всех сторон к нему стали прибывать отдельные отряды, пока не набралось под его началом около трех или четырех тысяч человек"¹¹.

Даже если автор по каким-либо причинам не счел нужным при описании битвы на реке Инд и дальнейших событий, связанных с хорезмшахом и его действиями на территории Индии, обратиться к арабо-персидским источникам, что выглядит все-таки странным, он вполне мог получить информацию об этом из отечественной и зарубежной историографии. Указанные исторические события более или менее подробно рассматривались различными исследователями, в том числе и В. В. Бартольдом, сочинения которого указаны А. К. Шагиняном в списке рекомендованной литературы в рассматриваемом учебном пособии¹². Все вышесказанное заставляет нас предполагать, что при составлении учебного пособия автором не только не были учтены основные источники при написании раздела, касающегося Джалал ад-Дина Манкбурны, но и существующая историография проблемы. Дальнейший разбор исследования А. К. Шагиняна, к сожалению, только укрепит нас в этой мысли.

Также следует признать ошибочными сведения Шагиняна о том, что преследовавшие последнего хорезмшаха монгольские войска прошли через Иран и вышли на территорию Кавказа. В данном случае, автор, по всей видимости, имеет в виду корпус Джэбэ и Субэдэя, однако целью этого монгольского отряда был вовсе не Джалал ад-Дин, а его отец - Ала ад-Дин Мухаммад. Об этом также весьма подробно пишут все известные арабо-персидские авторы, начиная с ан-Насави. "Когда со стороны изменивших вождей, упомянутых выше, до Чингиз-хана дошла весть о том, какой страх испытал султан, и сообщение о том, какова его неудача, он снарядил в поход двух предводителей: Йеке (Джебе) - нойана и Сюбетей-Бахадура с тридцатью тысячами всадников"¹³. У Джувейни рассказ об этом событии занимает вообще целую главу¹⁴.

Что касается преследования монголами непосредственно самого Джалал ад-Дина, то, после победы над хорезмийским войском на реке Инд, Чингиз-хан действительно отправил отряды на поиски последнего хорезмшаха. Однако, разумеется, эти поиски происходили на территории Индии, а не Ирана, как указывает Шагинян. "Затем Чингиз-хан послал в области Хинда (Индии) в погоню за султаном Джелал-ад-дином Бала-нойона из племени джалаир и Дурбай-нойона из племени...¹⁵, обоих с достаточным войском, чтобы они его отыскали. Те дошли до середины Хиндустана и не нашли его следов"¹⁶.

Поскольку в работе Шагиняна отсутствует даже упоминание об "индийском" периоде биографии Джалал ад-Дина Манкбурны, то совершенно не ясно, чем же был занят с 1221 по 1225 г. последний хорезмшах. Исходя из написанного автором, после разгрома на реке Инд Джалал ад-Дин вообще исчезает с политической сцены и появляется там вновь лишь тогда, когда монгольские войска во главе с Чингиз-ханом покидают пределы Ирана и Центральной Азии. "В октябре 1224 года в Монголию был вынужден вернуться и Чингис-хан. Это позволило Джалал ад-Дину в 1225 г. взять столицу азербайджанских Ильдегизидов Тебриз и объявить о восстановлении державы Хорезмшахов далеко за пределами ее бывшей метрополии в Хорезме; последний великий атабек Узбек Ильдегизид (1210 - 1225) перебрался в Гянджу, где он и умер"¹⁷.

При детальном изучении существующего корпуса источников становится понятно, что в приведенном выше описании отсутствуют указания не только на пребывание Джалал ад-Дина на территории Индии, но и его действия после того как он покинул этот регион описаны автором не полностью. В частности, не упоминаются события в Кермане, куда хорезмшах отправляется непосредственно из Индии, и где он предпринимает первую серьезную попытку закрепиться¹⁸. Нет никаких сведений относительно формирования государства Джалал ад-Дина Манкбурны на территории западного Ирана, а именно в землях Кермана, Фарса, Луристана, Ирака Персидского и Хузистана, которые станут ядром его державы. Вовсе не упоминается война с халифом Багдада, ан-Насиром, которую в том же 1225 г. развяжет Джалал ад-Дин

Манкбурны и о которой также сообщают практически все арабо-персидские источники. "Войска халифа стянулись в Багдад, а воины Джалал ад-Дина занялись грабежами страны и ее населения. Дело в том, что они прибыли с ним из Индии в Хузистан в самом плохом, бедственном состоянии, с малым числом верховых животных. Те, кто был с ним, и он сам были переутомлены настолько, что им было бы бесполезно (сразу идти на Багдад). Они захватили добычу во всей стране и обогащались ею. Особенно они усердствовали в захвате лошадей, и мулов, поскольку войско нуждалось в них"¹⁹.

Кроме того, остается загадкой не только деятельность Джалал ад-Дина в период с 1221 по 1225 г., но и то, каким образом и за счет каких сил и средств стало возможно восстановление хорезмийской державы в 1225 году. В то же время арабо-персидские источники не только описывают действия хорезмшаха в период после битвы на реке Инд, но и предлагают детальную картину того, как шел процесс создания им нового государства, на каких территориях это происходило и как формировалась его армия. Противостояние же между халифом и хорезмшахом, также оставшееся без внимания Шагиняна, позволяет понять, почему государство Джалал ад-Дина начнет свое расширение в северном направлении, то есть за счет территорий Южного Кавказа, а не на запад, включая в себя земли Ирака. Еще раз подчеркнем, что у арабо-персидских историков действия хорезмшаха в этот период представляют собой следующую схему: "султан Джалал ад-Дин направился на Багдад, имел сражение с войсками арабов и вернулся победителем. Затем он пошел в Азербайджан и овладел этой страной"²⁰. В монографии Шагиняна процесс формирования хорезмийского государства начинается лишь с захвата Табриза.

Далее автор переходит непосредственно к описанию грузино-хорезмийской войны, в котором также можно выделить существенные ошибки, в том числе и фактического характера. Шагинян пишет об этом военном противостоянии следующее: "Дело закончилось сражением у армянской крепости Гарни 8 августа того же 1225 г., в котором армяно-грузинские коалиционные силы во главе с амирспасаларом атабеком Иване Закариани (1196 - 1231) были разгромлены 200-тысячной армией хорезмшаха. Уже 9 марта 1226 г. Джалал ад-Дин взял Тбилиси, откуда царица Русудан (1222 - 1245) успела перебраться в бывшую грузинскую столицу на западе, в Кутаиси"²¹.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, - упоминание автором "армяно-грузинских коалиционных сил". Наличие в грузинском войске крупных военных соединений армян не подтверждает ни один арабо-персидский источник, где есть указания лишь на грузинские военные соединения²². При этом из армяноязычных источников лишь у епископа Степаноса есть упоминания об этом²³, все же остальные авторы говорят о войске Иване, как о "войске грузинском" - "выступил и Иванэ с грузинским войском и расположился против них, [чуть] повыше"²⁴. По всей видимости, автором не было сделано попытки критически соотнести сведения из труда епископа Степаноса не только с информацией из арабо-персидских памятников, но даже и с тем, что написано по этому поводу в других армяноязычных и грузинских источниках. В последних, впрочем, также нет сведений об армянских отрядах, участвовавших в битве при Гарни²⁵.

Далее хотелось бы отметить указанную автором численность войск хорезмшаха, а именно двести тысяч человек. Эти сведения, по всей видимости, также взяты из армяноязычных источников, и здесь надо упамянуть "Летопись" Себастаци, где указано, что "собрав двухсоттысячное войско, он (Джалал ад-Дин - Д. Т.) вторгся в страну армянскую. Грузинский полководец Иванэ, собрав войска, выступил против него войной"²⁶. Грузинские же авторы, например, несколько снижают эту цифру: "слово это они решили принять и, забрав с собой семьи и все свое достояние, выступили и дошли до Адарбадагана²⁷ в количестве около ста сорока тысяч человек..."²⁸.

Как и в рассмотренном выше отрывке, автор не пытается сколько-нибудь критически рассмотреть сведения, которые были взяты из армяноязычных источников, предпочитая доверять указанным в них цифрам. Хотя не понятно, откуда у Джалал ад-Дина могли взяться в этот период времени столь огромные военные силы. Хорезмшах прибыл из Индии в Иран с небольшим количеством войска, по сведениям арабо-персидских историков не более 4 тыс. человек²⁹. После прибытия он заметно усилился, но при этом самым большим отрядом, присоединившимся к нему, стало 50-тысячное войско Игана-Таиси³⁰.

О том, что к Джалал ад-Дину могли прийти еще крупные военные соединения, у нас нет никаких сведений. К тому же надо помнить, что до столкновения с грузинами, хорезмшах вел войну против халифа, которая также стоила ему определенных военных потерь. Отсюда возникает вполне закономерный вопрос, когда и при каких обстоятельствах Джалал ад-Дину удалось увеличить свою армию до 200 тыс. человек, с учетом того, что нигде кроме труда Себастаци такая численность хорезмийской армии не упоминается. По всей видимости, необходимо более осторожно подходить к использованию информации из армяноязычных источников и стараться проверять эти сведения по другим памятникам.

Последнее, что хотелось бы сказать относительно приведенной нами цитаты из монографии Шагиняна, касается действий Джалал ад-Дина после победы при Гарни. Если следовать написанному автором, то может сложиться впечатление, что сразу после победы в этом сражении хорезмшах начал осаду Тбилиси и взял этот город в 1226 году. Таким образом, получается, что была лишь одна военная кампания хорезмшаха против грузин, завершившаяся взятием Тбилиси в 1226 г., хотя на самом деле их было две. Согласно сведениям из источников, после победы у Гарни хорезмшах действительно намеревался взять столицу Грузинского царства, однако ситуация в его собственных владениях заставила Джалал ад-Дина отложить это на будущее. "И если бы не пришло к нему известие из Табриза, вынудившее его вернуться, он без труда и особых усилий захватил бы эту страну, поскольку жителей ее почти не осталось кто был убит, кто взят в плен, а кто оказался в изгнании"³¹.

По сведениям других арабо-персидских историков, в частности ан-Насави, именно ситуация в Табризе заставила хорезмшаха завершить свою первую кампанию против грузин³². Только после того, как Джалал ад-Дину удалось навести порядок в своих собственных владениях, он предпринял вторую кампанию против грузин, которая и завершилась в итоге взятием Тбилиси. "Когда обстановка в Азербайджане упрочилась, Джалал ад-дин вернулся в страну грузин, отправившись туда после окончания шестьсот двадцать второго и наступления этого года³³. Грузины к тому времени успели вернуться в нее, собрали своих воинов и воинов из соседних народов - аланов, лезгин, кипчаков и других - и объединились с ними в неисчислимое войско"³⁴. Таким образом, для завоевания столицы Грузинского царства хорезмшаху потребовалась не одна военная кампания, а целых две.

Дальнейшая история жизни Джалал ад-Дина Манкбурны в монографии Шагиняна также вызывает определенные вопросы. "В 1227 г. он одержал еще две важные победы над монголами в битвах при иранских городах Рей и Исфахан. Но вскоре против него сформировалась мощная коалиция из Грузинского царства, Румского султаната и подвластного султанату Аййубидов эмирата Маййафарикин, которая в 1228 г. близ Еревана, а в 1230 г. близ Ахлата нанесла ему поражение; хорезмшах удалился в Гянджу"³⁵.

В первую очередь, хотелось бы отметить тот факт, что между Джалал ад-Дином и монголами было лишь одно сражение в 1227 г. - у города Исфахан. Совершенно не ясно, откуда у автора появились сведения о второй битве при городе Рей и можно лишь предполагать, что одно крупное сражение с монгольской армией в этой монографии оказалось разделенным на две битвы. Город Рей в связи со сражением при Исфахане действительно упоминается в источниках, а точнее у Рашид ад-Дина, но лишь по той причине, что до этого города был отброшен левый фланг монгольской армии. "Когда войска атаковали друг друга, правый фланг монголов сшиб левый фланг султана и отбросил [его] до Луристана³⁶. Правый же фланг султана сшиб левый фланг монголов и отбросил его до пределов Рея. Никто не знал друг о друге; войска смешались"³⁷. Однако даже в этом памятнике нет никаких сведений об отдельном сражении между войсками Джалал ад-Дина Манкбурны и монгольской армией у города Рей.

Относительно сформировавшейся против хорезмшаха коалиции, хотелось бы уточнить, что присутствие в ней Грузинского царства не нашло свое отражение в арабо-персидских памятниках. Большинство авторов указывает на то, что в состав коалиции входили лишь правители Сирии и Конийского султаната³⁸. В своем капитальном труде "Государство Хорезмшахов-Ануштегинидов 1097 - 1231 г." З. М. Буниятов обобщил сведения из источников и предложил полный состав этой коалиции, которая выглядела следующим образом: "Страх перед непредсказуемыми действиями хорезмшаха Джалал ад-Дина и его войск, и угроза существованию всех малых

владений в Малой Азии, Сирии и Северной Месопотамии привел к тому, что коннийский султан Ала ад-Дин Кей-Кубад I создал против хорезмшаха коалицию, в которую вошли владетель Дамаска ал-Малик ал-Ашраф, владетель Хаша Ибрахим Ширкух, владетель Хартаберта Уртук-хан, владетель Халеба Шамс ад-Дин Саваб, султан Майафарикина Шихаб ад-Дин Гази и султан Банйаса ал-Азиз Усман"³⁹. Тот факт, что автор не учитывает и не пытается оспорить точку зрения по данному вопросу такого специалиста по истории государства Хорезмшахов, как Буниятов, свидетельствует о слабой проработанности существующей историографии по научной проблеме, рассматриваемой в этом разделе учебного пособия.

Анализируя дальнейшее описание сражений между войсками коалиции и хорезмийской армией Джалал ад-Дина Манкбурны, следует признать, что и здесь не обошлось без фактических ошибок. Действительно, источники сообщают о двух битвах, но они произошли 7 и 10 августа 1230 г., а не в 1228 и 1230 гг. соответственно, как об этом пишет Шагинян. Также не следует забывать, что оба столкновения территориально не совпадают с географическими объектами, указанными в этой монографии, - Ереван и Ахлат соответственно, а произошли в долине западного Евфрата у Йассы-Чамана⁴⁰.

Наконец, хотелось бы остановиться на описании гибели хорезмийского государства и самого Джалал ад-Дина Манкбурны в монографии Шагиняна. "Монгольская армия во главе с Чормагуном в августе 1231 г. нанесла Джалал ад-Дину сокрушительное поражение под одноименной столицей Маййафарикина; последний в истории хорезмшах был окончательно ликвидирован, а монголы получили возможность продолжить свои завоевания в странах Передней Азии и Южного Кавказа"⁴¹.

Нужно учесть тот факт, что конец хорезмийской державы и смерть самого Джалал ад-Дина Манкбурны подробно описаны в арабо-персидский исторических сочинениях. Ни о каком сокрушительном поражении его армии речь в них не идет уже потому, что на момент прихода корпуса Чормагуна хорезмийская армия как единое целое уже не существовала: она была распылена и в виде отдельных отрядов занималась грабежами регионов Южного Кавказа и Малой Азии. Собрать воедино эти силы и уж тем более дать сражение монгольскому корпусу хорезмшах при всем желании не мог бы. "Но в этой ситуации хорезмшах, вместо того, чтобы сражаться с наседавшими монголами, разослал войска по стране, и его отряды стали грабить не только Арран и Грузию, но и земли Конийского султаната, что еще больше ожесточило местных владетелей. Это бездействие хорезмшаха можно объяснить его разочарованием в позиции соседних мусульманских государей и пониманием безвыходности своего положения"⁴².

Смерть же самого хорезмшаха произошла при хорошо известных, благодаря информации из источников, событиях: он был убит во время бегства от преследовавших его монголов, но сами завоеватели к его смерти не имели прямого отношения. "Затем султан поднялся на гору, где курды стерегли дороги с целью захвата добычи. Они, по своему обычаю, поймали султана и ограбили, как они делали это и с другими захваченными ими [людьми]. Когда они хотели его убить, он по секрету сказал их вожаку: "Я в самом деле султан, и не спеши решать мою судьбу. У тебя есть выбор: или доставь меня к ал-Малику ал-Музаффару Шихаб ад-Дину, и он вознаградит тебя, или отправь меня в какую-либо мою страну - и ты станешь князем". И человек согласился отправить его в его страну. Он отвел его к своему племени, в свое селение и оставил его у своей жены, а сам пошел в горы, чтобы привести лошадей. Во время отсутствия этого человека вдруг появился презренный негодяй - курд с копьем в руке. Он сказал женщине: "Что это за хорезмиец? И почему вы его не убили?" Она ответила: "Об этом нечего говорить, мой муж пощадил его, узнав, что он султан". Курд ответил: "Как вы поверили ему, что он султан? У меня в Хилате погиб брат, который лучше его". И он ударил его копьем так, что другого удара не потребовалось, и отправил его душу в вечный мир. Так злодей пренебрег правом своего предводителя и обагрил землю запретной кровью"⁴³.

Что касается описания, предложенного Шагиняном, то оно, по всей видимости, базируется на информации из труда Киракоса Гандзакеци. "А султан Джалал ад-Дин возвратился с великим позором в страну Агванк - плодоносную и плодородную долину, называемую Муганской и, устроившись там, хотел собрать войско. Тогда татары, вынудившие его к бегству с родины своей, напали на них, погнали до Амида и там нанесли жестокое поражение его войску. В этом

бою и погиб нечестивый властитель. Другие говорят, что когда он бежал пешим, его встретил кто-то, и, узнав, убил (мстя) за кровь какого-то своего родственника, которого тот когда-то убил. И так зло было уничтожено злом"⁴⁴. Как видно из этой цитаты, Киракосу Гандзакеци были известны две версии гибели хорезмшаха, одна из которых совпадает со сведениями из арабо-персидских источников, и средневековый историк указал в своем сочинении обе эти версии. Непонятно по каким причинам Шагиняном из двух этих версий была выбрана именно та, которая противоречит большинству арабо-персидских исторических сочинений и записям биографа и современника Джалал ад-Дина ан-Насави.

В заключении хотелось бы отметить, что обе указанные тенденции в отечественной историографии о хорезмшахе Джалал ад-Дине Манкбурны не могут не вызывать определенных опасений. Однако в первом случае можно говорить о том, что отечественные исследователи сосредоточены на решении собственных научных задач и подробное изложение биографии последнего хорезмшаха просто не является для них приоритетным. Другое дело, что в отечественной науке на данной момент существует несколько специальных исследований, посвященных личности Чингиз-хана, в то время как биография одного из самых последовательных противников этого завоевателя такой чести пока не удостоилась.

Вторая тенденция вызывает, разумеется, гораздо больше опасений, и на примере подробного разбора части монографии Шагиняна, посвященной непосредственно Джалал ад-Дину Манкбурны, мы постарались это еще раз подчеркнуть. В монографии не только присутствуют фактические ошибки при описании деятельности последнего хорезмшаха, но и выстраивается искаженная картина жизни этого исторического деятеля, что, с учетом предполагаемой читательской аудитории этого исследования, вызывает тревогу. Несмотря на то, что перед нами учебное пособие, это не может быть признано фактом, оправдывающим практически полное отсутствие сведений из арабо-персидских исторических источников по проблеме и в ряде случае, как было нами подчеркнуто, доверие к информации, которая находит свое подтверждение исключительно в армяноязычных памятниках. Несомненным кажется нам то, что при выстраивании историком биографии любого исторического деятеля должны быть задействованы абсолютно все возможные исторические источники для того, чтобы избежать субъективности в изложении жизни той или иной персоналии. Наконец, хотелось бы еще раз подчеркнуть тот факт, что помимо детального анализа существующего корпуса источников от исследователя требуется и всестороннее изучение отечественной и зарубежной историографии проблемы. Автор должен четко определить то, что уже было изучено предшественниками, выявить достижения и возможные недочеты в их трудах, прежде чем пытаться выстраивать собственное суждение по тому или иному вопросу. Без учета уже имеющихся исследований любая попытка создать собственное, тем более, учебное пособие, будет обречена на вполне справедливую критику со стороны научного сообщества. Надеемся, что отечественным специалистам, которые в дальнейшем целиком или частично будут затрагивать историю жизни последнего хорезмшаха в своих трудах, удастся избежать фактических ошибок и неточностей, благодаря использованию всего корпуса источников по проблеме - арабо-персидских, армяноязычных и грузинских, а также историографии, как отечественной, так и зарубежной.

Примечания

1. АН-НАСАВИ. Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны. Баку. 1973, с. 296.

2. БУНЯТОВ З. М. Государство Хорезмшахов-Ануштегинидов, 1097 - 1231. М. 1986; KAFESOGLU I. Harezmsahlar devleti tarihi (485 - 617/1092 - 1229). Ankara.1956; HORST H. Die Steatsverwaltung der Grossepqen und Horazmsahs (1038 - 1231). Wiesbaden. 1964; DABIR S. Sultan Djalal ad-Din Horezmshah. Tehran. 1977.

3. БАРТОЛЬД В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. БАРТОЛЬД В. В. Сочинения. Т. 1. М. 1963.

4. СУЛТАНОВ Т. И. Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть. М. 2006.

5. АКИМБЕКОВ С. М. История степей: феномен государства Чингиз-хана в истории Евразии. Алматы. 2011; АЛИ-ЗАДЕ А. А. Хроники мусульманских государств I-VII веков хиджы. М. 2004.

6. АЛИ-ЗАДЕ А. А. Ук. соч., с. 374.

7. ШАГИНЯН А. К. Армения, Азербайджан и Южный Кавказ в древности и средние века: Учебник. СПб. 2012.

8. Там же, с. 171.

9. Cambridge history of Iran. Cambridge. 1968, vol. 5, p. 316.

10. Пелапэ и Пикапэ у Рашид ад-Дина - по всей видимости, местность около Лагора.

11. ДЖУВЕЙНИ Чингиз-хан. История завоевания мира. М. 2004, с. 291 - 292.

12. ШАГИНЯН А. К. Ук. соч., с. 209.

13. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 89.

14. ДЖУВЕЙНИ Ук. соч., с. 96 - 99.

15. Пропуск в рукописи. Прим. переводчика издания Рашид ад-Дина.

16. РАШИД АД-ДИН Сборник летописей. Т. 1. М. 2002, кн. 2, с. 224.

17. ШАГИНЯН А. К. Ук. соч., с. 172.

18. АН- НАСАВИ Ук. соч., с. 139; HAMDALLAH KAZVINI Tarihi gouzide. Paris. 1903, vol. 1, p. 425; РАШИД АД-ДИН Ук. соч., т. 1, кн. 2, с. 239; ИБН АЛ-АСИР. Ал-Камил фи-т-тарих. Полный свод по истории. Т. 2006, с. 369.

19. ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., с. 370.

20. HAMDALLAH RAZVINI Op. cit., vol. 1, p. 427.

21. ШАГИНЯН А. К. Ук. соч., с. 172.

22. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 157; ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., с. 376, ДЖУВЕЙНИ Ук. соч., с. 301.

23. СТЕПАНОС, епископ 1962, с. 33.

24. ГАНДЗАКЕЦИ КИРАКОС История Армении. М. 1976, с. 149.

25. ЦУЛАЯ Г. В. Джелал ад-Дин в оценке грузинской летописной традиции. Летописи и хроники. М. 1981, с. 9.

26. СЕБАСТАЦИ Летопись 1962, с. 23.

27. В данном случае речь идет о той части Азербайджана, которая входила в состав государства Атабеков Азербайджана.

28. ЦУЛАЯ Г. В. Ук. соч., с. 8.

29. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 139.

30. Там же, с. 152 - 153.

31. ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., с. 376.

32. АН-НАСАВИ Ук. соч. с. 161.

33. Имеется в виду 623 г.х. - с 2.01.1226 по 21.12.1226.

34. ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., с. 397.

35. ШАГИНЯН А. К. Ук. соч., с. 172.

36. Луристан - историческая область на западе современного Ирана.

37. РАШИД АД-ДИН Ук. соч., т. 1, кн. 2, с. 243 - 244.

38. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 254; ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., 396; MIRHOND Op. cit., p. 117.

39. БУНИЯТОВ З. М. Ук. соч., с. 175.

40. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 255; ИБН АЛ-АСИР Ук. соч., с. 397; ДЖУВЕЙНИ Ук. соч., с. 319.

41. ШАГИНЯН А. К. Ук. соч., с. 172.

42. БУЯНОВ З. М. Ук. соч., с. 184.

43. АН-НАСАВИ Ук. соч., с. 295 - 296.

44. ГАНДЗАКЕЦИ КИРАКОС Ук. соч., с. 152.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Д. М. Тимохин:

Comments: