24 - 25 июня 2010 г. в Институте востоковедения РАН состоялась первая международная научная конференция "Российская диаспора в странах Востока", организованная Центром по изучению ЮВА, Австралии и Океании. В ее работе приняли участие ученые из Дальневосточного государственного университета, Института истории, археологии и этнографии ДВО РАН, Иркутского государственного университета, Уральского государственного университета, Санкт-Петербургского государственного морского технического университета, Института этнологии и антропологии РАН, ГУ - Высшей школы экономики, РГГУ. Зарубежные ученые представля-

ли Всеяпонскую ассоциацию по изучению восточной ветви российской диаспоры, Университет Аояма; Университет Малайи (Куала-Лумпур, Малайзия); Австралийский национальный университет (Канберра, Австралия); Оклендский технический университет (Окленд, Новая Зеландия).

34 представленных на конференции доклада охватывали широкий круг проблем, связанных с эмиграцией и российской общиной в восточных странах: Египте, Турции, Ливане, Иране, Китае и Маньчжурии, Монголии, Цейлоне, в Индокитае (Вьетнам, Малайзия), Японии, Австралии, Новой Зеландии и Вануату. Значительным был также хронологический диапазон: от XII в. до современности.

На конференции был поставлен вопрос о необходимости создания в ИВ РАН вертикальной межотдельской группы "Российская восточная диаспора" и об упрочении сотрудничества с академическими институтами и университетами, а также зарубежными учеными и центрами по данному направлению исследований.

К конференции проявил внимание фонд "Русский мир". О его деятельности в странах Азии и Африки сделал доклад руководитель Управления региональных программ Г. Д. Толорая. Он рассказал о той большой и плодотворной работе, которую Фонд начал осуществлять с момента его создания в 2007 г. по указу президента В. В. Путина. В ряде зарубежных стран, в основном при университетах, организованы Русские центры (всего их на сегодня 57), которые укомплектованы современным оборудованием, специально подобранной литературой, мультимедийными изданиями. Они служат как для изучения русского языка и культуры, российской истории, так и проведения разного рода мероприятий, общения. Русские центры привлекают к участию в работе выходцев из России и СССР, а также иностранцев, интересующихся русской историей, культурой и языком. Кроме того, создаются более скромные по масштабам кабинеты "Русского мира", обычно на базе провинциальных вузов и других учебных заведений, а также и организации соотечественников. Через систему грантов Фонд содействует публикации учебников и учебных пособий по русскому языку и научно-просветительской литературы, организации конференций и других мероприятий, связанных со значительными датами в российской истории и культуре. Фонд ведет просветительскую деятельность, ежегодно проводит конференции. Ассамблеи "Русского мира", на которые приглашаются представители как диаспоры, так и тех, кто занимается за рубежом Россией и русским языком. На ассамблеях обычно выступают министры российского правительства, депутаты, видные общественные деятели, руководители конфессий. Г. Д. Толорая отметил, что конференция в ИВ РАН по изучению восточной российской диаспоры вызывает интерес в научно-практическом плане, а доклады ее участников будут содействовать укреплению связей между научно-исследовательскими и университетскими центрами стран и фондом "Русский мир".

С докладом "Об изучении российской диаспоры в странах Востока" в ИВ РАН выступил В. П. Николаев (ИВ РАН). Он отметил, что цикл исследований по российской эмиграции и диаспоре в странах Азии, Северной Африки, Азиатско-Тихоокеанского региона является важной составляющей частью главного научного направления "Россия и Восток" в планах научно-исследовательской деятельности института. Но если до 1990-х гг. первостепенное внимание уделялось изучению двусторонних межгосударственных отношений России и СССР со странами Востока, то позже с преодолением идеологических и цензурных ограничений и открытием архивных материалов появились возможности для изучения восточной российской диаспоры во всем ее политическом многообразии. Среди наиболее значимых тем определены следующие: причины и характерные особенности массовых и индивидуальных эмиграции из России и СССР на разных исторических этапах, включая современную эмиграцию из Российской Федерации; российские общины и деятельность эмигрантских организаций в восточных странах; вклад россиян в политическую, экономическую, научную и культурную жизнь принявших их стран; проблемы сбережения и распространения русского языка и культурного своеобразия; роль и значение православия в эмигрантской среде и миссионерская деятельность православной церкви на Востоке. Особый интерес представляет изучение современной эмиграции из России, что еще мало исследовано учеными. После распада СССР число восточных стран, где существуют российские диаспоры, увеличилось за счет новых независимых государств Центральной (Средней) Азии и Кавказа (Закавказья). Вновь возникшие диаспоры образовались не в результате переселения, а как следствие государственно-территориального размежевания между Россией и бывшими союзными республиками. "Новые диаспоры" имеют свои проблемы и отличительные особенности. Должны быть продолжены исследования по правовому положению русских, статусу русского языка, вопросам сохранения культурно-исторических традиций. Задача пер-

вой международной конференции "Российская диаспора в странах Востока" заключается в том, чтобы произвести своеобразный "смотр сил" и объединить ученых института, дать определенный импульс для продолжения исследований по данной проблематике. Назрела необходимость в создании в институте вертикальной, межотдельской группы по изучению восточного российского зарубежья.

В докладе В. В. Белякова (ИВ РАН) "Исторические волны российской эмиграции в Египте" были охарактеризованы особенности российской диаспоры в стране начиная с конца XIX в. и до современности. Изначально российская диаспора сформировалась преимущественно из евреев, принесших в Египет не только еврейскую, но и русскую культуру, русский язык. Вторая волна эмиграции из России была вызвана поражением первой русской революции 1905 - 1907 гг. и имела политический характер. Политэмигранты вели политическую агитацию среди команд русских судов, заходивших в египетские порты. В период Первой мировой войны новая волна евреев-переселенцев из Османской империи, имевших российские паспорта, хлынула в Египет. Четвертая по счету волна представляла собой белоэмигрантов-беженцев после поражения в гражданской войне. Белоэмигрантская российская диаспора к началу 1980-х гг. практически прекратила свое существование в силу естественной убыли и политики египетского правительства, направленной на вытеснение иностранцев. Русская община, состоявшая преимущественно из высокообразованных и квалифицированных специалистов (врачи, египтологи, деятели культуры и искусства), внесла заметный вклад в просвещение египтян и модернизацию страны.

С конца 1960-х гг. в Египте появилась новая община наших соотечественников - женщины, вышедшие замуж за египтян. Нынешнее формирование русской диаспоры связано с развитием массового туризма из России в Египет.

С. Н. Утургаури (ИВ РАН) выступила с докладом, в котором на основе изучения впервые открытых архивных материалов доказан факт преднамеренного затопления в 1921 г. яхты "Лукулл", стоявшей у европейского берега Босфора в Стамбуле. Яхта служила штаб-квартирой Главнокомандующего Русской армией генерала Н. П. Врангеля. Шедший проливом пароход под итальянским флагом вдруг резко изменил курс и на полном ходу протаранил яхту, на которой в это время Врангеля не было. Доказано, что покушение было организовано по заказу советской разведки.

Положение русской эмиграции в Турции, где в 1920 г. осела значительная часть беженцев-россиян, покинувших родину после эвакуации российских войск под командой Врангеля из Крыма, было рассмотрено в докладе А. Н. Хохлова (ИВ РАН), построенного на архивных данных. Докладчик показал противоречивый характер опубликованных сведений (в том числе в газетах) относительно численности российских эмигрантов - гражданских и военных лиц. Особенно интересным источником для раскрытия рассматриваемого сюжета оказался найденный им доклад бывшего обер-прокурора А. В. Карташева (1875 - 1960) "Впечатления о поездке в Галлиполи", прочитанный им 23 декабря 1921 г. на заседании Лондонского отдела Национального союза.

С докладом "Русские в Ливане" выступил А. В. Сарабьев (ИВ РАН). Он отметил, что русская диаспора в Ливане формировалась из русских паломников по Святым местам, которые в основном оседали в прибрежных городах и Горном Ливане. Крупная волна русских эмигрантов приходится на 20-е гг. XX в. - около 3 тыс. русских офицеров оказались в Ливане, бежав из Советской России. Велик вклад выходцев из СССР и РФ в культуру Ливана, в техническую и образовательную сферы. Большую роль в поддержке соотечественников играла и играет РПЦ. В советский период основную часть общины составили русские жены военных и гражданских специалистов-ливанцев, обучавшихся в СССР. В настоящее время активно работают организации, объединяющие выходцев из России, например, Российский центр науки и культуры в Бейруте. Осуществляется помощь на государственном уровне, и в первую очередь через Федеральное агентство Россотрудничество. Перед русской диаспорой стоит ряд задач по поддержке русской культуры в среде эмигрантов, помощь соотечественникам в социальной интеграции, профессиональном устройстве. Важной задачей является улучшение имиджа России после кризисных явлений в России в 90-е гг. XX в., а также ввиду продолжающегося потока русскоязычного "живого товара" из Украины и южных областей России. Помимо стремительной положительной динамики развития российско-ливанских отношений очевидна высокая заинтересованность Российского государства в поддержке русской общины в Ливане, а также в организации массового паломничества россиян к святыням Ливана.

Выступление Д. А. Красильниковой (ГУ - ВШЭ) было посвящено положению русских специалистов, работающих в Иране на строительстве Бушерской АЭС. Сделан вывод о том, что

российское правительство уделяет недостаточное внимание проблеме "утечки" российских высококвалифицированных специалистов за рубеж. Причем многие из них уезжают туда безвозвратно: одни остаются там, другие поддерживают образ России как великой атомной державы. Основной причиной трудовой миграции продолжает оставаться неудовлетворенность оплатой труда. В Иране специалист из Балакова, занимая аналогичную должность, имеет возможность получать в четыре-пять раз больше, при этом сумма постоянно увеличивается. Таким образом, россияне готовы в ущерб своему общению с семьей, здоровью, привычкам и образу жизни отправиться в неизвестную и чужую страну.

М. Л. Дубаев (ИВ РАН) в докладе "Николай Рерих и русская диаспора в Харбине" рассказал о ключевом моменте в судьбе известного художника и общественного деятеля Н. Рериха, который, столкнувшись с военно-пропагандистской машиной Японии, был вынужден покинуть сначала Харбин, а потом и Китай. 1930-е годы - период оккупации японскими войсками территории Китая и установления тотального контроля над диаспоральными объединениями бывших подданных Российской империи. Н. Рерих невольно был втянут в противостояние групп российских эмигрантов во время своей второй Центрально-Азиатской экспедиции, которую он осуществлял при финансовой поддержке министерства земледелия США. Японская пропагандистская машина надеялась использовать Н. Рериха в качестве лидера восточной ветви российских эмигрантов, однако Рерих не захотел вступать в союз с фашистскими организациями, которые поддерживали японские оккупационные власти. Именно это несогласие послужило толчком для того, чтобы вся пресса, контролируемая японцами, обрушилась с резкой критикой и изобличениями в адрес Н. Рериха. Эхо от этих публикаций дошло до США и привело к финансовому краху американских организаций Н. К. Рериха. И в наше время многие журналисты перепечатывают сфабрикованные японскими спецслужбами обвинения, считая их подлинными.

С. В. Смирнов (Уральский гос. ун-т) представил доклад "Заложники чести: русские офицеры из Маньчжоу-го", посвященный месту и роли офицерства - одной из крупных и консолидированных групп российской эмиграции в Северо-Восточном Китае (Маньчжурии) в период существования на этой территории "независимого" государства Маньчжоу-го (1932 - 1945). Часть офицеров встали на путь продолжения борьбы, составив основу антибольшевистского сопротивления. После прихода в Маньчжурию японских войск и создания здесь государства Маньчжоу-го (март 1932 г.) офицерские организации начали активно сотрудничать с японской разведкой. В годы Второй мировой войны в эмигрантской среде произошел раскол, и часть русских офицеров стали сотрудничать с советской разведкой. После поражения Японии в 1945 г. и те русские офицеры, кто продолжали борьбу с большевиками, и те, кто помогал советской разведке и войскам, оказались в руках сотрудников СМЕРШ, завершив "крестный путь" белой эмиграции в советских колониях.

В докладе "Политико-правовой статус российских эмигрантов в Маньчжурии (1932 - 1945 гг.)", представленном А. А. Бакулиной (ДВГУ), был сделан вывод: КВЖД в качестве объекта международной напряженности стала причиной того, что статус русских эмигрантов в Китае напрямую зависел от изменения международно-правового статуса дороги - все важнейшие международные соглашения приводили к кардинальным изменениям положения россиян в Маньчжурии. Установление Японией оккупационного режима в Маньчжурии и создание марионеточного государства Маньчжоу-го обусловили изменение политико-правового статуса русских эмигрантов, которые находились под контролем японских властей, создавших ряд идеологических организаций, регламентирующих все сферы жизнедеятельности эмигрантов и принявших нормативные правовые акты, ухудшающие положение российских поселенцев в экономической, политической и социальной сферах. В целом с 1932 по 1945 г. окончательно завершился процесс перехода русских в Маньчжурии на положение "национального меньшинства", начатый в 1920-е гг. китайцами, а с 1945 г. вследствие вышеуказанных факторов начинается массовый выезд русских эмигрантов из Китая.

В докладе А. Н. Хохлова "Русская эмиграция в Китае: первая волна репатриации на родину" было отмечено влияние Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. на рост патриотических настроений среди эмигрантов-россиян зарубежных стран Востока, и в частности Китая. Примечательно, что уже в годы войны около 2 тыс. русских эмигрантов в Шанхае заявили о своем желании вернуться на родину. С учетом такого настроя, особенно среди молодежи, правительство СССР в начале 1946 г. значительно упростило процедуру получения эмигрантами советского гражданства, возложив на Генеральное консульство в Шанхае работу по выдаче российских паспортов, 30 июня 1947 г. началась репатриация русских эмигрантов из Китая на пароходах во

Владивосток, в результате чего почти все прибывшие сюда в 1946 - 1948 гг. (2.5 тыс. семей) были расселены в Сибири и на Урале и трудоустроены главным образом на промышленных предприятиях, за исключением лиц творческих профессий. Второй этап репатриации в 1954 - 1955 гг., как отметил докладчик, был связан с освоением в СССР целинных земель, благодаря чему более тысячи семей репатриантов осело в сельской местности, что позволило поднять общий уровень сельскохозяйственного производства.

В. Я. Архипов (ИВ РАН) поделился воспоминаниями о русской общине в Китае, которую он наблюдал во время стажировки в 1950 г. в г. Тяньцзине. Он сказал, что, хотя главным притяжением русской эмиграции в Китае был Харбин, большое число русских проживало и в Тяньцзине, где они преимущественно были связаны с операциями по внешней торговле. Русские получили советские паспорта специального образца, не дающие им право беспрепятственного въезда в СССР. Многие русские в Тяньцзине были объединены в так называемый Клуб советских граждан. Генеральное консульство СССР курировало деятельность клуба. С русскими могли поддерживать контакты только уполномоченные сотрудники консульства.

Выступление А. Ш. Кадырбаева (ИВ РАН) "От Каракорума до Ханбалыка и Сарая: русские в Монгольских империях XIII-XVI вв." было посвящено роли русских при дворах монгольских ханов, начиная со времени первых наследников Чингисхана - великих ханов мировой Монгольской державы с центром в Каракоруме до и после ее распада на отдельные монгольские государства - Юаньскую империю со столицей в Ханбалыке на месте современного Пекина и Золотую Орду со столицей в Сарае в Нижнем Поволжье. В войсках монголов сражались русские полки. Заключались браки между знатью Руси и Монголии. Русско-монгольские взаимоотношения отличались широтой и многообразием.

В своем докладе "Положение российской диаспоры в современной Монголии" Е. В. Бойкова (ИВ РАН) представила периодизацию основных волн российской эмиграции в Монголию и ее причины, начиная с середины XIX в., когда русские официально получили возможность проживать в этой стране, являвшейся в то время частью Цинской империи. В 1912 - 1919 гг. число русских составляло примерно 5 тыс. человек. Численность российской диаспоры в Монголии заметно возросла в советский период главным образом за счет командированных советских специалистов и составляла в конце 1980-х гг. примерно 20 тыс. человек (включая русских, получивших вид на жительство в Монголии).

В условиях политического и экономического кризиса 1990-х гг. в Монголии положение русской диаспоры заметно ухудшилось. Многие постоянно проживающие в этой стране русские лишились работы, социальных пособий и ранее действовавших льгот. В наиболее трудном положении оказались ветераны, пенсионеры и малоимущие семьи. На положение русской диаспоры в последние 20 лет повлияли политические процессы в Монголии, в частности изменение характера российско-монгольских отношений в начале 1990-х гг. В настоящее время число постоянно и временно проживающих в Монголии русских составляет примерно 2 тыс. человек. Численность диаспоры снижается как за счет оттока постоянно проживающих, так и за счет уменьшения численности российских специалистов. Е. В. Бойкова проанализировала условия, в которых в настоящее время существует российская диаспора Монголии, и пришла к выводу, что ее роль в социально-политической жизни страны незначительна.

Л. Г. Скородумова (РГГУ) в докладе "Российско-монгольские литературные связи на современном этапе" отметила, что европеизации Монголии в XX в. способствовали тесные связи с Советским Союзом - несколько поколений современных монголов воспитывались на лучших образцах русской школы (с 1921 по конец 1990-х гг. приблизительно 34 тыс. монгольских граждан по 300 специальностям получили высшее образование в вузах СССР). Огромный пласт в монгольской культуре составляет переводная литература с русского языка. На монгольский язык переведены практически все значимые произведения русской и советской классики. Переводная литература ныне является органической частью собственной национальной словесности. После 1990 г. вышел ряд новых переводных книг с русского: сборники рассказов А. П. Чехова, Л. Н. Толстого, стихи А. Ахматовой, С. Есенина, И. Бродского и т.д. К 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина в 1999 - 2000 гг. было опубликовано несколько книг поэта на монгольском языке.

А. А. Кириченко (ИВ РАН) в докладе "Российские перебежчики в Японию накануне и во время Второй мировой войны" отметил три волны российской эмиграции в Японию. Первая - после революции несколько сот россиян покинули родину и нашли убежище в Японии. Власти этой страны не очень привечали пришельцев, и большинство эмигрантов переехали в другие

страны, но часть осталась и внесла заметный вклад в развитие японского общества, особенно в сферу культуры. Вторая - когда в 1931 г. Япония оккупировала Маньчжурию и столкнулась со значительным числом выходцев из России, которые покинули родину после прихода к власти большевиков на Дальнем Востоке. Японские военные власти в 1932 - 1933 гг. попытались навести порядок в эмигрантской среде и организовали Бюро российских эмигрантов (БРЭМ). Вся документация о деятельности БРЭМ в августе 1945 г. была захвачена советской оперативной группой, и сейчас ее часть открыта для исследований в Хабаровске.

Российская эмиграция в Японии активно использовалась японцами в различных акциях разведывательно-диверсионного характера против северного соседа. Но и сосед делал то же самое. Из числа эмигрантской молодежи, значительная часть которой уже родилась в Маньчжурии, был даже сформирован специальный отряд, который, правда, не успел проявить себя в боевых действиях в августе 1945 г. против Красной Армии и был почти полностью пленен.

Третья волна - перебежчики и дезертиры. Когда в СССР началась коллективизация, часть дальневосточных и приморских крестьян пытались бежать в Маньчжурию. Некоторым это удавалось. Покидали страну также несогласные с проводимой Сталиным внутренней политикой общественные деятели. Так, комсомольский работник К. Родзаевский по прибытию в Маньчжурию организовал не без помощи японцев "Российскую фашистскую партию". В 1945 г. он был пленен в Маньчжурии и осужден. Огромный ущерб интересам СССР нанес бывший начальник управления НКВД по Дальневосточному краю комиссар НКВД 3-го ранга (генерал-лейтенант) Г. С. Люшков, который 13 июня 1938 г. в районе озера Хасан перебежал к японцам и стал советником японской военной разведки. Его побег привел к известным событиям на озере Хасан.

Число перебежчиков с советской стороны особенно увеличилось после начала Второй мировой войны, когда из дальневосточных частей и Тихоокеанского флота военнослужащие дезертировали и пытались пробраться в Маньчжурию. Большинство было задержано, но около 400 человек все-таки сдались японцам. Правда, японские военные власти отнеслись к ним с подозрением и поместили их в специальный фильтрационный лагерь. В 1945 г. эти лица были задержаны, и дальнейшая их судьба неизвестна.

Если проанализировать прошлое российской эмиграции в Японии и Маньчжурии, то многие ее представители были подвергнуты неоправданно жестоким и несправедливым репрессиям. Так, после продажи КВЖД в 1935 г. японцам (или Маньчжоу-го) несколько тысяч служащих, имевших советское гражданство, выехали на родину, где через два года по приказу Ежова были репрессированы. Кончилось тем, что на заседание Токийского трибунала, который проходил в 1946 - 1948 гг., было некого послать в качестве свидетеля из так называемых харбинцев.

После поражения японцев в 1945 г. многих вернувшихся в СССР эмигрантов репрессировали или подвергали разного рода ограничениям.

Т. Н. Загородникова (ИВ РАН) в своем докладе "Русская община на Цейлоне в 1898 - 1914 гг." показала, что небольшая (10 - 15 человек в разные годы) русская колония состояла главным образом из агентов чаеторговых фирм и работников вице-консульства, а также многочисленных путешественников, специально приплывавших на остров или отставших от пароходов Добровольного флота на пути из Одессы на Дальний Восток или обратно. Поскольку закупки чая неизменно росли, а освоение Дальнего Востока продолжалось, то и русская община на Цейлоне имела перспективы к развитию, но Первая мировая война оборвала многие торговые связи, перекрыв транспортные пути в Мировом океане, а Октябрьская революция и последовавший за ней хаос сделали невозможным их восстановление.

С докладом "Всеяпонская Ассоциация по изучению Восточной ветви Русского зарубежья (краткий исторический очерк)" выступил исполнительный директор ассоциации П. Э. Подалко (Ун-т Аояма Гакуин, Япония). Ассоциация возникла в 1978 г. по инициативе профессора Накамура Ёсикадзу (Ун-т Хитоцубаси) и профессора Ясуи Рёхэй (Ун-т Васэда) первоначально как небольшой кружок ученых, представляющих различные, зачастую не слишком соприкасающиеся между собой области научного знания, которых объединяли на тот момент (и продолжают объединять по сей день, притом что количество членов выросло за эти годы в несколько раз и сфера изучаемых ими проблем еще более расширилась) интерес к русской культуре и ее связь с японской культурной традицией.

В начале 1990-х гг. на фоне многочисленных политических, экономических и социальных изменений в странах Восточной Европы, самым значительным из которых был распад Советского Союза, в мире обнаружился необычайный интерес к событиям недавней истории и их культурно-историческим последствиям, в частности - к феномену массовой эмиграции из множества

стран на всем протяжении XX в., начало которому положили Первая мировая война и последовавшая за ней революция в России, вызвавшая невероятную по своим масштабам и численности эмиграцию практически из всех регионов бывшей империи. Не осталась в стороне и Япония, куда также устремились русские беженцы и где феномен эмиграции отличался своеобразием. 6 декабря 1995 г. состоялось учредительное заседание Ассоциации по изучению Восточной ветви Русского зарубежья в том виде, в каком она существует по сей день.

В качестве первоочередной задачи была выдвинута необходимость произвести максимально подробный сбор статистических данных о численности и персоналиях русской эмиграции в Японию; поскольку предполагалось не только изучить конкретные примеры ее культурного влияния на японское общество, но и выявить особенности повседневной жизни и деятельности эмигрантов, была поставлена цель собрать как можно более подробный фактический материал, в том числе и в ходе проведения интервью с остававшимися в живых на тот момент представителями трех волн русской эмиграции в Японии.

Параллельно продолжали выходить объединенные сборники статей под общим названием "Икё-ни икиру" ("Жизнь на чужбине"); пять изданных сборников публиковались в двух версиях: на продажу (в твердой обложке с ярким дизайном) и как обычный сборник научных статей (в мягкой обложке). Кроме того, ассоциация учредила свой периодический вестник "Икё" ("Вторая родина"), выпускаемый, как и большинство сборников статей, при активном участии издательства "Сэйбунся", куда также открыт доступ всем людям, интересующимся российско-японскими культурными связями и желающим напечататься по своей теме (в течение года выходит в среднем четыре выпуска "Икё"). Ежегодно ассоциация проводит пять расширенных заседаний, заслушивая на каждом из них по три доклада с последующим обсуждением.

Второй доклад П. Э. Подалко "Современное состояние российской диаспоры в Японии" был посвящен анализу состава россиян, образующих нынешнюю общину, крайне неоднородную по своему положению в японском обществе. Небольшую по численности прослойку составляют эмигранты ранних волн и их потомки. Трудовые мигранты представлены специалистами высокой квалификации, преподавателями высшей школы, учеными. Общины пополняются за счет русских жен, вышедших замуж за японцев. Русская диаспора крайне ограничена в праве натурализации и получения японского гражданства. Для развития межгосударственных российско-японских отношений существование в Японии русской общины имеет важное значение.

В. А. Погадаев (Ун-т Малайя, Куала-Лумпур, Малайзия) представил доклад "Российская диаспора в Малайзии". Автор установил, что российская диаспора в Малайзии начала формироваться в 1990-е гг. с появлением свободы выезда за границу из России. В настоящее время, по разным оценкам, ее численность составляет от 2 тыс. до 2.5 тыс. человек. Это главным образом жены российских и иностранных граждан, работающих в международных компаниях, жены малайзийских граждан (учившихся в России), российские бизнесмены и их семьи (в туристическом и газонефтяном бизнесе), ученые и преподаватели, работающие в местных вузах (русский язык, точные и естественные науки), спортивные тренеры. Практически все россияне сохраняют российское гражданство, ибо процесс получения малайзийского гражданства невероятно сложен, и к тому же Малайзия не признает двойного гражданства. Женщины-россиянки редко выходят замуж за малайцев, ибо это влечет за собой принятие ислама, и образуют семьи с местными китайцами или выходцами из Индии. Большую работу среди диаспоры ведет Российский центр науки и культуры, который организует встречи и празднования российских праздников, а также молебны с приглашением православных священников из Сингапура. Некоторые россияне регулярно посещают имеющуюся в Куала-Лумпуре православную сирийскую церковь. Представители диаспоры активно общаются друг с другом и через специальный сайт в Интернете "Русские в Малайзии".

А. А. Соколов (ИВ РАН) в докладе "Русские во Вьетнаме" дал краткий обзор истории русской диаспоры во Вьетнаме со второй половины XIX в. до первого десятилетия XXI в. Особенно подробно был охарактеризован период, охватывающий первую половину прошлого столетия. Русская колония во Вьетнаме в те годы была представлена главным образом выходцами из среды белой эмиграции - сотрудниками французских административных и научных учреждений (Институт Пастера, Океанографический институт и др.), а также воинским контингентом Иностранного легиона. Докладчик рассказал о своих встречах с русскими эмигрантами, проживавшими во Французском Индокитае в 1920 - 1930-е гг. (О. И. Ильина, Лаиль, О. Ф. Ленер и др.).

О. Э. Тимофеева (Иркутский гос. ун-т) представила доклад "Советские специалисты во Вьетнаме в 1965 - 1975 гг.: вклад в победу вьетнамского народа и участие в послевоенном развитии страны". Автор сделала вывод о значительном вкладе советских специалистов в победу вьетнамского народа в его борьбе с американской агрессией, а также о существенном их участии в восстановлении страны после войны.

А. Я. Массов (Санкт-Петербургский гос. морской технич. ун-т) выступил с докладом "Деятельность русских нештатных консулов по защите подданных Российской империи на начальном этапе формирования российской диаспоры в Австралии (1857 - 1894 гг.)". Он отметил, что во второй половине XIX в. в австралийских переселенческих колониях насчитывалось уже немало выходцев из Российской империи. Их появление не было еще результатом целенаправленной эмиграции, а явилось скорее итогом жизненных передряг и приключений. Уже на этом раннем этапе российские нештатные консулы в Мельбурне и Сиднее по мере возможностей защищали интересы российских подданных, заложив тем самым традиции работы с русской эмиграцией в Австралии. Их опыт был востребован русскими штатными консулами в начале XX в., когда в Австралию началась систематическая эмиграция из России.

В выступлении А. В. Антошина (Уральский гос. ун-т) анализировалась роль политической сферы в жизни российской диаспоры в Австралии в годы "холодной войны". На основе изучения архивных источников и материалов эмигрантской периодической печати была освещена деятельность основных политических объединений российской диаспоры в Австралии. Докладчик пришел к выводу о том, что российская диаспора в стране в этот период была расколота по идейно-политическому принципу, в нее входили как непримиримые антикоммунисты, так и лица, сочувствовавшие Советскому Союзу.

С. А. Прудкогляд (ДВГУ) в докладе "Благотворительная помощь русских австралийцев России" отмечала, что первой благотворительной русской организацией, целью которой стало содействие соотечественникам, явилось созданное политэмигрантами в Брисбене Австралийское общество помощи политическим каторжанам и ссыльнопоселенцам в России, просуществовавшее с 1912 по 1917 г. В его задачи входило оказание материальной и моральной поддержки заключенным в России. Членские взносы, пожертвования, а также средства от проведения культурных мероприятий являлись основным источником финансов, идущих на осуществление благотворительной деятельности. В это же время подобные общества были созданы в Сиднее и Мельбурне.

Во время Второй мировой войны был образован Русский комитет помощи родине, вошедший в качестве русской секции в австралийское общество "Медицинская помощь для России" (руководитель Дж. Стрит). Даже ненависть к советской власти не смогла перевесить чувства патриотизма у белоэмигрантов, которые в этот период составляли подавляющее большинство русской иммиграции в Австралии. Активно велась работа по сбору денег, медикаментов, одежды. Нашло поддержку у русских и развернувшееся в Австралии в это время движение "Овчины для России!", а занятые выделкой овечьих шкур рабочие были освобождены правительством от военной службы.

Всплеск благотворительной помощи русских австралийцев России наблюдался в 1990-е гг.

А. С. Петриковская (ИВ РАН) в докладе "Культурные связи между Австралией и Россией: роль русской диаспоры" установила, что, несмотря на малочисленность, дисперсность этнической группы, приоритет выживания и ограниченный слой элиты, культурное присутствие русских обнаруживает себя уже в 1920 - 1930-е гг. и возрастает с послевоенной иммиграцией. Важная веха взаимопознания и возросшего значения России (СССР) - включение русистики в программы высшей школы (1940 - 1960-е гг.). Последняя четверть XX в. - новый период в жизни диаспоры: переход к политике мультикультурализма (середина 1970-х) и рост социальной активности; творчество под знаком осмысления исторического пути; конец советской эпохи и массовый приток соотечественников. Отмечены различия в ориентациях между "старой" диаспорой с ее белоэмигрантской, монархической, православно-культурной основой и новыми слоями, для которых характерны этническая и конфессиональная неоднородность, преобладание интеллигенции, стимул новых трудовых и экономических возможностей. Если у журнала "Австралиада" (с 1994 г.) - миссия носителя исторической памяти, то акцент альманаха "Австралийская мозаика" (с 2001 г.) при всем разнообразии содержания - введение в новый мир. Объединительная тенденция проявляется в строительстве духовных, культурных и научных мостов с новой Россией при содействии российских общественных и научных институтов. Примечательно участие австралийских русских в литературном процессе новой России.

В докладе Г. И. Каневской (ДВГУ) "Вклад русских австралийцев в развитие науки пятого континента" отмечалось, что научная деятельность русских иммигрантов свидетельствует об их заметном вкладе в науку Австралии. Они добились высоких научных степеней, заняли посты в ведущих научных учреждениях, стали профессорами австралийских высших учебных заведений. Им принадлежат научные открытия, изобретения, патенты. Русские проявили себя в различных отраслях науки, внесли вклад в медицину, в изучение флоры и фауны пятого континента. При этом следует учесть, что русским иммигрантам, дипломы которых не признавались, пришлось преодолеть немало трудностей, чтобы доказать свой профессионализм и подтвердить свои ученые степени. В Австралии работали русские ученые с мировым именем, но в России о них мало кто знает.

Доклад Н. С. Скоробогатых (ИВ РАН) посвящен роли Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ) в становлении русской диаспоры в Австралии. В странах рассеяния, и в частности в Австралийском союзе, церковь сыграла роль хранителя не только религиозных, но и этнокультурных традиций и стала сплачивающей силой для двух самых крупных волн эмиграции из России: послереволюционной и послевоенной.

Е. В. Говор (Австралийский нац. ун-т) выступила с докладом "Из Австралии в ГУЛАГ". Австралия пронизала метафизическое пространство ГУЛАГа самым причудливым образом. В застенках сталинских тюрем и лагерей сошлись судьбы российских австраловедов и путешественников по Австралии, реэмигрантов и австралийцев. В докладе прослеживаются истории жизни натуралиста А. Ященко, революционера А. Зузенко, поэта-песенника С. Алымова, австралийки Корал Сатклиф-Митяниной и коммунаров из Кэрнса, приехавших в Кирсанов.

Второй доклад Е. В. Говор "История русских в Австралии: электронные ресурсы для поиска информации" содержал ценные сведения о возможностях использования австралийских архивов, содержащих многочисленные документы по истории российской диаспоры в Австралии.

С докладом "Россияне в Новой Зеландии: история присутствия" выступила Е. В. Рудникова (Ин-т истории, археологии и этнографии, Дальневосточное отделение РАН). Доклад, посвященный одной из самых малоизученных тем в историографии русского зарубежья, рассматривает основные периоды российской миграции в Новую Зеландию. Российские граждане были здесь уже среди первых европейских переселенцев. В 1845 г., всего через пять лет после официального объявления страны колонией Великобритании, статус ее постоянного жителя получил И. Золотаревский, уроженец Смоленска. К 1914 г. в Новой Зеландии проживало уже не менее тысячи бывших россиян. Следующие две немногочисленные волны переселенцев были связаны с революцией 1917 г. (беженцы, солдаты и офицеры белой армии, "семиреченские казаки" и др.) и Второй мировой войной (россияне, жившие в Европе после Октябрьской революции; "перемещенные лица" и др.). К 1956 г. в Новой Зеландии насчитывалось уже 740 человек - выходцев из России и СССР. Далее было два потока религиозных беженцев из Китая (1958 и 1965 гг.). В 1970 - 1980-е гг. сюда перебрались примерно 300 этнических евреев из Советского Союза. С начала 1990-х гг. начался постсоветский период эмиграции, в результате которого к настоящему времени в Новой Зеландии проживает на постоянной основе не менее 5 тыс. человек только этнических русских - бывших российских граждан.

О. Б. Опара (Оклендский технический ун-т, Новая Зеландия) в докладе "Российская диаспора в Новой Зеландии" определила реальные возможности для изучения русской общины в стране. К сожалению, среди вопросов, содержащихся в заполняемых при переписи населения листах, отсутствует определение национальности, а ответы о месте рождения или о родном языке могут дать ошибочные сведения для идентификации человека как принадлежащего к русским. Численность русской общины, таким образом, может быть указана с вероятной степенью погрешности.

Л. А. Иванова (Ин-т этнологии и антропологии РАН) представила доклад "Н. Н. Мишутушкин и российско-вануатуанские связи". Она отметила, что спорадические контакты между россиянами и обитателями архипелага Вануату (бывшие Новые Гебриды), насчитывают 201 год. С деятельностью Н. Н. Мишутушкина (1929 - 2010), потомка русских эмигрантов первой волны, художника, коллекционера, путешественника, модельера, бизнесмена и общественного деятеля, с 1962 г. и до кончины жившего на Новых Гебридах, связаны регулярные культурные и научные отношения между странами. Они выразились: 1) в проведении с 1979 по 1986 г. 12 выставок "Этнография и искусство Океании" в девяти городах СССР; 2) в 1994 г. - выставки "Вануату в зеркале искусств" (СПб.); 3) в совместных изданиях этнографических материалов выставок, 4) в плодотворном сотрудничестве с Академией наук нашей страны на протяжении 30 лет, уч-

реждениям которой он подарил 100 этнографических предметов из Океании; 5) в инициативе создания и открытии 28 июля 2009 г. в столице Республики Вануату г. Порт-Вила памятника лейтенанту В. М. Головнину, первому россиянину, посетившему Новые Гебриды; 6) в участии в работе различных форумов русской диаспоры как в Австралии, так и в России.

Конференция показала, что среди отечественных востоковедов - историков, культурологов, литературоведов есть много специалистов, ведущих изучение российской диаспоры в странах Востока. Были налажены творческие связи между учеными ИВ РАН и специалистами из научно-исследовательских институтов и университетов страны, а также с зарубежными центрами, где изучаются проблемы российских общин. ИВ РАН готов стать организатором и координатором исследований по данному направлению.

Permanent link to this publication: