Появление русского крестьянства на территории Закавказья вообще и Азербайджана в частности имеет долгую историю. Переселенческое движение было вызвано внутренними процессами, происходившими в империи, которые, с одной стороны, были связаны с разложением феодально-крепостнической системы и колониальными устремлениями царизма, а с другой - с развитием капитализма и распространением его на окраины империи.

Переселенческое движение в Азербайджане в исследуемый период происходило в несколько этапов и ставило своей целью решение задач политического, экономического, стратегического и административно-организационного характера.

Появление русских в Закавказье относится к X веку. В 949 г., проплыв на лодках по Каспийскому морю до устья Куры, "они добрались по этой реке до г. Барда, но были вынуждены вернуться с огромными потерями от болезней" '.

Петр I, снаряжая на юг военную экспедицию под командованием генерала Матюшкина, напутствовал его: "Идти к Баке и тщится оный город с помощью Божию достать, понеже ключ всему нашему делу оный... и беречь сие место паче всего, понеже для него все делаем".

Ближайшие приемники Петра I были так напуганы малярией Талыша (южная часть Ленкоранского уезда) и смертностью, которую она вызывала среди солдат, что поспешили вернуть Персии все земли, вплоть до Куры, а также Дербент и Баку².

В 1796 г. в рескрипте на имя графа Валерьяна Зубова, отправлявшегося в персидский поход, говорилось: "Для утверждения в сем крае власти нашей и торга с Персией соорудить ниже впадения в Куру реки Аракса, около Джевата... в стране весьма изобильной... российский город, назначив имя ему Екатериносед, и заселить его двумя тысячами молодых солдат на основании римских колоний, поженив их на грузинках и армянках и снабдив их орудиями военными и хлебопашними"³.

В связи с успешным завершением русско-иранской (1826 - 1828 гг.) и русско-турецкой (1828 - 1829 гг.) войн был открыт путь к переселению в пределы Российской империи армян, находившихся под иранским и турецким владычеством.

Определенный интерес представляет переселение в 1848 - 1819 гг. вюртембергеких семей и образование первых немецких колоний в Тифлисской губернии (Александерсдорф, Мариенфельд, Петерсдорф, Елисабетталь) и Елисаветпольской губернии (Анненфельд, Екатериненфельд и Еленендорф)⁴. Основная задача, которая возлагалась правительством на немецких колонистов, заключалась в том, чтобы с их помощью способствовать развитию сельского хозяйства.

Багиров Фикрет Эюбович - историк.

Со времени присоединения Азербайджана к России царизм усиленно пытался "создать в мусульманских провинциях высшее сословие, на которое правительство могло бы опираться и при посредстве которого влиять на воинственное и в то время и враждебно настроенное мусульманское население", но, по признанию главноначальствующего, "беки и агалары очень скоро оказались самыми неблагонадежными элементами, нарушающими спокойствие и безопасность в крае".

"Одной из действительнейших мер упрочения русского могущества на закавказской разноплеменной и разноверной окраине, - написано во всеподданнейшей записке главноначальствующего, - является усиление состава здешнего населения благонадежным русским элементом. Задача эта сознавалась нашим правительством с давнего времени, и в этих видах в 1830 - 1850-х гг. направлялись сюда для поселения значительные партии русских сектантов"⁵.

Многочисленная литература и источники свидетельствуют о том, что первые русские поселки на территории Закавказья возникли в 1830 г., а первым законодательным актом явилось правительственное распоряжение от 20 октября 1830 г. о переселении раскольников и сектантов в "закавказские провинции"⁶. Этот закон положил начало заселению территории Закавказья и прекратил их переселение в Новороссийский край. Одновременно началось несанкционированное и незначительное по масштабам движение русских крестьян в этот район из внутренних губерний. В основном сектанты и раскольники выселялись из Воронежской, Харьковской, Тамбовской, Екатеринославской, Пензенской, Рязанской, Могилевской и Самарской губерний⁷. По сведениям, относящимся к 1891 г., крестьянское землевладение ниже нормы (4 десятка на душу мужского пола) приходилось именно на эти губернии⁸.

Миграционный процесс в Азербайджане в 1830 - 1880 гг. носил стихийный и неупорядоченный характер. Взгляд на Закавказье как на место ссылки неугодных правительству элементов определял и отношение к водворяемым здесь переселенцам. По признанию главноуправляющего землеустройством и земледелием Кривошеина, "местная администрация относится к переселению безучастно, а низшие ее органы враждебно"⁹.

Одновременно с заселением Закавказья ссыльными сектантами и раскольниками исключительно в судебно-карательных целях, начинался процесс создания постоянных штаб-квартир и хозяйств при них с организацией военных подразделений из семейных солдат. Идея создания формирований, подобных военным поселениям, принадлежала генералу А. П. Ермолову. Ему удалось добиться законодательного утверждения (указ от 3 января 1821 г.) льготы специально для жен рекрутов, служащих в Кавказском корпусе. Если водворение поселян при штаб-квартирах вызывало особую заботу и поощрение правительства, то к насильственно водворяемым русским сектантам отношение было довольно суровое¹⁰.

Таким образом, процесс военной колонизации преследовал цели стратегического характера. Так были образованны русские села при штаб-квартирах (Хан-Кенды в Елисаветпольской губернии, Кусары в Бакинской губернии). В 1867 г. в Ленкоранском уезде образовалось сел. Православное из отставных солдат, затем из смешанного населения - селения Михайловка и Ивановка в Джеватском уезде и Зурабовка в Кубинском уезде¹¹.

Отвечая противникам освоения края русскими переселенцами, утверждавшими, будто бы "Кавказ в силу своих климатических и почвенных условий совершенно не годится русским людям", исследователь Кавказа В. Величко писал: "Наперекор басне о невозможности русским людям селиться за Кавказом и солдатские поселки, и сектантские деревни процветали. Богатство духоборческих и молоканских селений вошло в пословицу, да и большинство так называемых штаб-квартир не может пожаловаться ни на бедность, ни на упадок здоровья жителей"¹².

При всем различии способа привлечении русского населения и отношения к нему правительства основная цель последнего сводилась к созданию в лице русских надежной социальной опоры, ибо, по мысли инициаторов этой политики, "сплоченный единством православия русский элемент в Закавказье мог бы служить надежной опорой русской государственной жизни в этом крае"¹³.

10 июля 1881 г. правительство Александра III утвердило "Временные правила о переселении крестьян на свободные казенные земли". Одновременно правительство

выступило с инициативой ограничения иностранного землевладения в Закавказье путем распространения на некоторые местности края закона от 14 марта 1887 г., предусматривавшего такой порядок для западных губерний России.

Свидетельством тому, что переселенческая политика к концу XIX в. приобретает для самодержавия немаловажное значение и становится частью общей земельной политики, является образование 2 декабря 1896 г. в составе Министерства внутренних дел Переселенческого управления. Оно наделялось широкими правами и полномочиями по заведованию большим кругом вопросов, связанных с переселением: выдачей разрешений на переселение, устройством переселенцев на местах водворения, кредитованием средств, отпускаемых на переселенческое дело, предварительной разработкой мер административного и законодательного характера и т. д.

Наиболее полным и общим законодательным актом явился закон "О добровольном переселении сельских обывателей и мещан на казенные земли и о порядке перечисления лиц означенных сословий, переселившихся в прежнее время". Это "высочайше утвержденное мнение Государственного Совета", ставшее законом 13 июля 1889 г., получило название "Сибирский переселенческий закон"¹⁴.

Закон закреплял за администрацией право решать вопрос о переселении, связывая его с наличием свободных земель, с условиями и целесообразностью самого переселения, размерами участков и т. д. Применение закона ограничивалось Европейской частью России, Томской и Тобольской губерниями, а также Семиреченской, Акмолинской и Семипалатинской областями. "Правительство решается, наконец, весьма, впрочем, слабо, в некоторой степени регулировать беспорядочное явление внутренней жизни и издает два закона: "Правила" 1881 г. и Переселенческий закон от 13 июля 1889 г."¹⁵, - так комментировал "Русский вестник" появление последних законодательных актов.

Проблемы, возникшие вследствие того, что "...водворение в нем ссылаемых раскольников является уже неудобным по причине как все более ощущаемого недостатка свободных казенных земель, так и в особенности крайне вредного влияния, оказываемого ссыльными на раскольников, переселившихся туда добровольно из внутренних губерний" вынудили правительство поднять вопрос о прекращении высылки раскольников в Закавказский край и о направлении их в Закаспийскую область. Подобным же образом в правительственных сферах обсуждался вопрос о высылке сектантов и раскольников в Семиреченскую область и Туркестанский край в 1898 - 1899 годах¹⁶.

МВД местом высылки предлагает Приморскую область и Степной край, где живут башкиры, а Закаспийскую область считает неудобной "... с политической точки зрения - граница". Водворение русских крестьян в Закавказье было фактически прекращено, и волна переселенческого движения была направлена в Карскую область и на Черноморское побережье.

Закон от 13 июля 1889 г. первоначально распространялся лишь на Сибирь, хотя процесс переселений, особенно усилившийся в 90-х гг. XIX в., был характерен и для Кавказа, где переселенческое движение "было... лишено определенной системы, носило случайный характер и, выражаясь в немногих единицах водворяемых в крае переселенцев, всецело находилось в ведении чинов местной администрации"¹⁷.

Некоторые проблемы возникали из-за двойственности переселенческой политики. Так, в законе 13 июля 1889 г. впервые говорилось о льготах и помощи переселенцам: новоселы получали отсрочку в отбывании воинской повинности, освобождались от уплаты казенных сборов и арендных платежей в первые два-три года, нуждавшиеся переселенцы имели право на семейные ссуды наравне со старожилами. Но эти законы не подлежали оглашению, и по этой причине крестьяне-переселенцы совершенно не подозревали о предоставляемых им льготах. Даже позднейший циркуляр МВД губернаторам от 22 февраля 1890 г.¹⁸, в котором разъяснялись перечисленные льготы, не делал этот документ более доходчивым для переселенцев - местная администрация всячески "заботилась" о том, чтобы циркуляр не вызывал "в населении превратного толкования его в смысле поощрения переселенческого движения"¹⁹.

Вопрос об упорядочении переселенческого дела на Кавказе на рубеже XIX и XX вв. стал решаться с точки зрения расширения сферы применения сибирского переселенческого закона от 13 июля 1889 года. "Мало еще сделано для полного культурного

приобщения Закавказья и России, - было написано в передовой статье газеты "Кавказ", - совершить же это может одна только колонизация, широко поставленная, широко организованная"²⁰.

В целях окончательного культурного завоевания Кавказа, этого "лучшего брильянта в короне русского царя", газета призывала пересмотреть свое отношение к переселенческому делу: "Не следует так узко смотреть на задачи переселенческого дела и колонизировать только Сибирь, оставляя другие окраины без внимания".

Еще при рассмотрении представленного МВД проекта закона от 13 июля 1889 г. Государственным Советом было высказано мнение о том, что сфера действия закона весьма ограничена и что "Россия обладает такими окраинами, в которых усиление русского населения не только отвечало бы обнаружившимся сельскохозяйственным потребностям, но и составляет предмет государственной необходимости. Самое направление, принятое переселенческим движением, указывает на некоторые из этих местностей как на такие, которые рано или поздно должны открыть свои границы для принятия новых обитателей из внутренних губерний"²¹.

Царизм стоял перед дилеммой: с одной стороны рост переселенческого движения, носившего по-прежнему хаотичный характер, с другой - необходимость упорядочения этого процесса. Тем не менее, при водворении переселенцев в Закавказье местные власти придерживались условий закона от 13 июля 1889 года. Подобная ситуация, при которой правительство не желало применять к Закавказью сибирский переселенческий закон сохранялась вплоть до 1898 г, когда с вступлением в управление Кавказом Голицына оно было вынуждено вновь вернуться к вопросу о распространении на Закавказье закона 13 июля 1889 года²².

В письме от 15 мая 1898 г. главноначальствующему гражданской частью на Кавказе МВД предложило образовать "...в губерниях Закавказских особых комиссий для приведения в известность земель, пригодных для водворения русских переселенцев..." и признало, что в большинстве случаев к переселенцам на Кавказе применяются фактически статьи закона от 13 июля 1889 г., и считая своим долгом лишь "озаботиться устранением тех формальных затруднений", которые переселенческое дело "встречает на своем пути", ибо применение закона к переселенцам на Кавказе "не вызывало до сих пор никакого недоразумения, и потому не усматривалось бы повода отступить от них на будущее время впредь до издания особого по сему предмету закона"²³.

Между тем, отсутствие точных сведений о размерах пригодных для успешной колонизации земель, настоятельная необходимость научного изучения участков и проведения больших оросительных работ, а также наличие таких негативных факторов, как малярия и саранча, - все это не позволяло рассчитывать на возможность быстрой и успешной колонизации края. К отрицательным моментам следует добавить нерадивость как высшей, так и местной администрации, вызванную самой природой чиновничье-бюрократического аппарата, хаотичность и бессистемность в переселенческом деле, сбивчивость и сомнительность сведений, добываемых переселенческими чинами. Нужно отметить определенную робость и нерешительность заинтересованных ведомств в проведении переселенческой политики.

Опасаясь "чрезмерного наплыва переселенцев" Комитет Министров выразил тревогу по поводу возможного толкования закона "в смысле приглашения к переселению на Кавказ"²⁴. Комитет согласился с предложениями заинтересованных министерств разрешить переселение крестьян коренного русского происхождения и православного вероисповедания, а обязанности по устройству переселенцев возложить на мировых посредников. Мнение Комитета Министров было утверждено царем 15 апреля 1899 г. и получило силу закона²⁵.

Распространением на Кавказ закона от 13 июля 1889 г. царизм стремился регламентировать все усиливающийся процесс заселения края переселенцами из внутренних губерний России. Все последующие узаконения в виде собственно законов, инструкций, циркуляров, правил и наказов, принимаемые в спешке, представляли из себя модифицированные сибирские узаконения. Таким образом самодержавие пыталось с большим или меньшим успехом применить к Закавказью сибирские переселенческие законы, предположительно исходя из того, что условия Закавказья более пригодны для целей колонизации, нежели сибирские.

Рассуждая о "сравнительных преимуществах водворения переселенцев на Кавказе и Сибири", начальник Переселенческого управления констатировал в конце 1902 г.: "Большинство переселенческих поселков, образованных в последние годы в тайге и урманах, обречено на более суровую борьбу за существование, чем русские селения, осмотренные мною в Закавказье. И это понятно. Условия водворения в этом крае своеобразны, освоиться с ними простому русскому человеку нелегко, но в общем они несомненно, благоприятнее сибирских"²⁶. Такого же мнения придерживался главно-начальствующий гражданской частью на Кавказе, который полагал, что "в общем, русские крестьяне на Кавказе могут устроиться прочно и хорошо".

"Я беру на себя смелость засвидетельствовать, - читаем во всеподданнейшей записке главноначальствующего за 1897 - 1902 гг., - что многие поселки, удаленные в глубь суровой сибирской тайги, обречены на более трудную борьбу за существование, чем новые русские поселения вверенного мне края, вынужденные осваиваться со своеобразными, правда, но все же благодатными условиями Кавказа"²⁷.

Если правительственные чиновники высших рангов все же понимали специфические условия Закавказья как района колонизации и старались приспособить к этому краю законодательные акты, выработанные для условий Сибири, то простым крестьянам были невдомек различия как в природно-климатических условиях этих районов, так и в самих условиях переселения. Местные власти, призванные оказывать содействие чиновнику Переселенческого управления, проявляли крайнюю нерадивость. Согласно закону от 15 апреля 1899 г., заботы по устройству переселенцев должны были распределяться между мировыми посредниками и уездными начальниками. "На практике эти заботь повсюду возлагаются на последних, - говорилось в отчете начальника Переселенческого управления Кривошеина о поездке на Кавказ. - Местные власти объясняют такую постановку дела большой авторитетностью уездного начальника в глазах туземного населения. Полиции легче обеспечить имущественную безопасность новоселов, оградить их от столкновения с нередко враждебными соседями и добиться участия инородцев в осуществлении общеполезных сооружений, например, дорог, имеющих значение для русских селений. Однако такие благоприятные условия достигаются лишь при действительном участии и живом интересе губернатора к переселенческому делу. В противном случае уездные начальники и подведомственные им приставы, обремененные другими обязанностями, относятся к делу переселения неумело и спустя рукава"²⁸.

Важным моментом в переселенческой политике царизма следует считать "Высочайшее утвержденное" Положение Комитета Министров от 22 декабря 1900 г.²⁹, которым менялось направление переселенческого движения: отныне иногороднее пришлое русское население Северного Кавказа, которое хотя и числилось по прописке во внутренних губерниях, но фактически потеряло всякую живую связь с родиной, могло переселиться на Кавказ "по предварительном обсуждении возбуждаемых этими крестьянами ходатайств в губернских или областных присутствиях по месту настоящего жительства просителей". Закон от 22 декабря 1900 г. предполагал принятие строгих мер, направленных на сдерживание переселенческой волны из внутренних губерний России. Основной контингент переселенцев должны были составить выходцы из Кубанской области.

За годы, предшествовавшие революции 1905 - 1907 гг., самодержавие уже накопило некоторый опыт в образовании переселенческих участков, но это был опыт бюрократического государства, которое игнорировало насущные хозяйственные интересы как переселенцев, так и аборигенов. Землеотводные отряды относили в состав колонизационного фонда не только земли, изъятые у местных крестьян, но и земли совершенно неудобные, непригодные к ведению хозяйства, а также оброчные статьи. Несмотря на существование всевозможных циркуляров и инструкций, в образовании переселенческих участков по-прежнему царил хаос. Беспорядочным оставалось и переселенческое движение - число самовольных переселений возрастало. Образование переселенческих участков проводилось поспешно, небрежно и бессистемно. Катастрофически ощущались нехватка средств, переселенческих чинов и элементарного опыта в переселенческом деле.

В. Величко, известный восторженной оценкой состояния переселенческого движения на первоначальном этапе заселения Закавказья, с грустью писал: "Общая кар-

тина переселенческого дела в крае очень безотрадна. С одной стороны, тяжелое впечатление производит почти повсеместное пассивное сопротивление мелких (а иногда и не очень мелких) властей стремлениям высшей власти, искренне заботящейся о благе русского народа.

Примеров издевательства над русскими в разных учреждениях очень много. Есть десятки и сотни людей, ожидающих по несколько лет отвода обещанных им участков, которые затем, в силу неведомых соображений, отдаются другими. Путаница в этом деле невообразимая, и мутной воды много"³⁰.

Важным этапом в переселенческой политике явился закон от 6 июня 1904 г., заменивший "Правила" от 13 июля 1889 г. и многие частные законодательные акты 90-х гг. XIX века. Закон, признавая факт существования расслоения крестьянства внутри общины, сохранял условия, препятствовавшие выходу крестьян из общины.

Казенные земли Закавказья даже не были упомянуты в качестве фонда для водворения в крае выходцев из внутренних губерний. Отныне, правительство поощряло переселение всех, занимающихся хлебопашеством, и тех крестьян, которые шли из мест "с неблагоприятными условиями".

Значительной вехой в переселенческом движении явилась столыпинская аграрная реформа, воплотившаяся в законах от 9 ноября 1906 г. и 14 июня 1910 года. Реформа открывала большие возможности для переселения русских крестьян и их устройства на территории Закавказья.

В мусульманских ханствах отсутствовало крепостное право как право собственности на личность крестьян, ибо "шариат официально не признавал личной зависимости мусульманина от мусульманина. Но фактически значительная часть райятов пребывала в зависимости непосредственно от местного хана или частных владельцев, которым они были пожалованы на различных основаниях"³¹. Иными словами, местные крестьяне в Азербайджане в основном имели статус государственных, отданных во временное пользование частновладельцам, ибо Коран запрещал "крепость между единоверцами".

Право свободного выхода из общины и легальной продажи надела давало возможность широкому переселению на окраины России. В именном Высочайшем Указе правительствующему Сенату от 28 февраля 1905 г. о восстановлении наместничества³² было указано на переселенческое дело как на одну из главных мер прочного государственного устройства окраин. Само заселение новых поселков было "признано малоуспешным".

Наместник на Кавказе граф И. И. Воронцов-Дашков реализацию вопроса о переселении русских крестьян на Кавказе проводил постепенно и с большой осторожностью, хотя понимал, что единственный путь разрядки революционной ситуации лежит в удовлетворении земельных потребностей как местного крестьянства, так и водворяющихся русских переселенцев. "С одной стороны, внешне придерживаясь курса на манифест 17 октября и всячески проповедуя строгое его соблюдение в качестве главного средства для успокоения Кавказа, Воронцов-Дашков давал выход своему либерализму... в чем его упрекал председатель Совета Министров А. П. Столыпин... но, с другой стороны, это не мешало ему организовывать кровавые расправы с местным населением"³³.

Усилившееся с 1880 - 1890-х гг. переселенческое движение из внутренних губерний России в Закавказье, в частности в Азербайджан, вынудило правительство внести коррективы в многочисленные аспекты переселенческого дела, такие как выявление колонизационного фонда, проведение землеотводных работ, формирование переселенческих участков, размещение переселенцев, организация работы переселенческих чинов. Все это являлось прерогативой переселенческих организаций на Кавказе под эгидой высшей правительственной власти.

В 1880 - 1890-х гг. начинается качественно новый этап в правительственной переселенческой политике, обусловленный изменением характера размещения в крае переселенцев. На смену вкрапления переселенческих деревень в среду местного крестьянства пришла попытка размещения их целыми массивами. Отныне территория Азербайджана, особенно Муганская и Мильская степи, явилась исключительно перспективным районом в отношении развития промышленных отраслей сельского хозяйства, в частности хлопководства. Мугань становится районом наиболее активного заселения русскими переселенцами.

Сплелись воедино задачи правительства по колонизации степных засушливых районов Восточного Закавказья и цели политического, стратегического, экономического и административно-хозяйственного характера. Вновь ожила Муганская степь, представлявшая в прошлом один из крупнейших очагов земледельческой культуры в Закавказье.

Обследование степных районов Азербайджана, поездки правительственных чинов, представителей переселенческих организаций и ведомств, принятие административных и законодательных мер, создание оросительных систем и каналов - все это следует признать позитивным моментом в деятельности правительства в сфере переселенческого дела

Если попытки Г. С. Голицына граф И. И. Воронцов-Дашков оценил позже как неудачный опыт "колонизации образованных на скорую руку и где попало переселенческих участков"³⁴, то после посещения весной 1909 г. Северной Мугани он же с упоением сообщил царю: "Я нашел, что занятие высокими культурами на искусственно орошаемых землях делает серьезные успехи, являясь залогом блестящего развития Мугани"³⁵.

С водворением и размещением в губерниях Закавказья русских крестьян за период 1830 - 1914 гг. резко изменилась социально-политическая и хозяйственно-экономическая жизнь края.

Правительство пересмотрело свой тезис о том, что Закавказье не может до конца служить целям колонизации в силу тяжелых естественных и климатических условий. Наряду с ирригационными работами важнейшее значение в подготовке колонизационного фонда имели дорожные работы. В правительственных кругах признавалось, что "устройство дороги через главный Кавказский хребет открыло бы для Закавказья более удобный и широкий доступ приливу русского населения, содействовало бы привлечению русских капиталистов и землевладельцев, ищущих применить свой труд, и облегчило бы упрочение русской гражданственности"³⁶.

С одной стороны, необходимость размещения переселенцев, образование переселенческих участков, строительство ирригационных систем, с другой - катастрофическая нехватка денежных средств, нехватка переселенческих чинов, стихийные бедствия (осолонение почв, нашествия саранчи и грызунов), массовый уход переселенцев со своих участков, поток прошений и жалоб. Несмотря на все это правительство не прекращает процесс образования новых поселков.

Экономическое освоение Закавказья, происходящее в условиях устройства и размещения русских переселенцев, шло фактически за счет ущемления интересов местного крестьянства, что приводило к социальным коллизиям. Касаясь вопроса образования колонизационного фонда, В. И. Ленин писал: "Откуда же образуется колонизационный земельный фонд на Кавказе и зачем производится туда выселение вместо того, чтобы произвести расселение местных крестьян? Переселенческий фонд образуется путем вопиющего нарушения земельных прав туземцев, а переселение из России производится во славу все того же националистического принципа русификации окраины"³⁷.

Проблема землеустройства крестьян-кочевников Азербайджана осталась нерешенной. План наместника на Кавказе графа Воронцова-Дашкова о предоставлении земель для размещения русских переселенцев за счет излишков, оставшихся после землеустройства местного крестьянства, остался невыполненным. Русские же крестьяне, оказавшиеся в непривычных климатических и хозяйственно-бытовых условиях, в основной своей массе прижились в Азербайджане. Опыт первых хозяйств и успешное развитие в них различных направлений сельского хозяйства свидетельствовали о перспективности русских поселков.

Судьбы русского и местного крестьянства тесно переплетаются, происходит процесс взаимовлияния во всех сферах жизни и хозяйственной деятельности. Несмотря на колониальный характер переселенческой политики, она имела и прогрессивное значение: вызвала заметные перемены в экономической, общественной и культурной жизни окраины России, способствовала проникновению капиталистических отношений, переходу от кочевого к оседлому быту, от скотоводства к земледелию, сближению русского и местного крестьянства, оставила глубокий след не только в хозяйственной деятельности переселенцев, но и в языке, топонимике и духовном сближении.

Примечания

1. ИВАНОВИЧ И. Колонизация Кавказа - Вестник Европы. СПб. 1900, N 4, с. 588.

2. РУМА Л. Очерки и исследования. Из жизни и колонизации Муганской степи. СПб. 1913, с. 191.

3. Записка главноуправляющего землеустройством и земледелием о поездке в Муганскую степь в 1913 г. Приложение к всеподданнейшему докладу. СПб. 1913, с. 37.

4. ИСМАИЛЗАДЕ Д. И. Русское крестьянство в Закавказье. 30-е годы XIX в. - начало XX в. М. 1982, с. 25.

5. Центральный государственный военно-исторический архив (ЦГВИА), ф. 400, Азиатская часть, оп. 261/911, д. 81/88, 1890, л. 10; д. 71/738, 1903, л. 10.

6. Полное собрание законов II, т. 5, отд. 1. Сиб. 1831, N 4010.

7. Центральный государственный исторический архив (ЦГИА) СССР, ф. 1268, оп. 1, д. 390, л. 56.

8. Земля. 1895, N 1, с. 120 - 121.

9. ЦГИА СССР, ф. 391, оп .2, д. 1078, л. 58 - 78.

10. ШАВРОВ Н. Русская колонизация на Кавказе. - Вопросы колонизации. СПб. 1911, N 8, с. 166.

П. ВОЛЫНЕЦ А. Кавказская колонизация. - Московские ведомости. 1900, N 232, с. 1; ИВАНОВИЧ И. Ук. соч., с. 589.

12. ВЕЛИЧКО В. Л. Кавказ. Русское дело и междуплеменные вопросы. СПб. 1904, с. 199.

13. ЦГИА Грузинской ССР, ф. 12, оп. 1, д. 163-А, л. 5.

14. Полное Собрание законов III, т. 9. 1889, ст. 6198.

15. Русский вестник. 1891, N 4, с. 23 - 24.

16. ЦГВИА СССР, ф. 400. Азиатская часть, оп. 261/911, д. 47/286, 1890, л. 1 - 45; 1900, д. 268, л. 3 - 8.

17. Календарь на 1913 г., отдел статистический. Тифлис. 1912, с. 326; ЦГИА Грузинской ССР, ф. 13, оп. 24, д. 595, л. 1; ф. 242, д. 508, л. 132.

18. Сборник узаконений и распоряжений о переселении. Справочное издание Переселенческого Управления МВД. СПб. 1901, с. 18 - 20, 44 - 53.

19. ЦГИА СССР, ф. 391, оп. 1, 1889, д. 27, л. 105.

20. О колонизации Закавказья. Кавказ, Тифлис. 1893, N 332.

21. ЦГИА СССР, ф. 1263, оп. 2, д. 5387, л. 10 - 15.

22. Обзор переселенческого дела на Кавказе за пятилетие 1908 - 1912 гг. Издание переселенческого управления. СПб. 1912, с. 1.

23. ЦГИА СССР, ф. 1263, оп. 2, д. 5387, л. 16 - 20.

24. Там же, д. 5463, л. 39 - 40.

25. Сборник узаконений и распоряжений о переселении, с. 234 - 235.

26. ЦГИА СССР, ф. 391, оп. 2, д. 1078, л. 58 - 78.

27. Там же, ф. 400, Азиатская часть, оп. 2651/911, 1903, д. 71/738, л. 30 об.

28. Там же, ф. 391, оп. 2, д. 1078, л. 58 - 78.

29. Сборник узаконений и распоряжений о переселении, с. 237.

30. ВЕЛИЧКО В. Л. Кавказ. Русское дело и междуплеменные вопросы. СПб. 1904, с. 214.

31. ПЕТРУШЕВСКИЙ И. П. Очерки феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVI-XX вв. Л. 1949, с. 262 - 263.

32. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемых при правительствующем Сенате, 12 мая 1905 г., N 77. ЦГИА Грузинской ССР, оп. 12, д. 1, л. 1 - 8.

33. ИСМАИЛЗАДЕ Д. И. Ук. соч., с. 198 - 199.

34. Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом генерала-адъютанта графа И. И. Воронцова-Дашкова. СПб. 1913, с. 28 - 29.

35. ЦГИА Азербайджанской ССР, ф. 14, оп. 1, д. 35, л. 11.

36. ЦГВИА СССР, ф. 400, Азиатская часть, оп. 261/911, д. 113/128, 1896, л. 2 - 3.

37. ЛЕНИН В. И. Полное собрание сочинений. Т. 21, с. 330.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Ф. Э. Багиров:

Comments: