Вторая половина XIX в. была отмечена соперничеством крупных европейских держав и США за влияние в Восточной Азии. В современной российской историографии этот вопрос до сих пор остается недостаточно изученным. Что касается западной литературы, то в большинстве случаев она носит поверхностный характер, несмотря на большой объем накопленных фактов. Зарубежные исследователи ставят своей целью оправдать тогдашнюю политику США, Великобритании, Франции и Германии на Дальнем Востоке, скрывают экспансионистскую сущность действий Японии в регионе, объявляют Россию по сути дела главным виновником войны в Китае и Корее. Такой предвзятый подход вряд ли можно назвать научным. Нельзя судить о событиях более чем столетней давности в категориях сегодняшнего дня. Если для Японии, США, Великобритании, Франции и Германии военные действия в Китае были откровенным колониальным захватом части суверенного государства, то для бурно развивавшейся России, и так обладавшей обширными территориями на Дальнем Востоке, это было жизненно важным стремлением обезопасить свои границы путем договоренности с законными правительствами Китая и Кореи с тем, чтобы таким образом совместно противостоять растущим аппетитам западных держав, рассчитывавших поживиться и российскими богатствами.

Научное освещение обстоятельств, приведших к кровопролитной японо-русской войне 1904 - 1905 гг. невозможно без анализа источников, описывавших названные события, что называется, по горячим следам. В этой связи следует отметить фундаментальные труды академика А. Л. Нарочницкого, работы А. А. Губера, М. А. Доброва, А. С. Ерусалимского, Г. В. Ефимова, Д. Д. Покотилова, Б. А. Романова, а также таких зарубежных авторов, как Лю Янь, Чэнь Гунлу, Такэути Тацудзи, Табохаси Киеси, Майкла Камерона, Поля Клайда, Шарля Лавазеля, Рихарда Гендке, Карла Ларсена и др. В исследованиях вышеназванных специалистов отмечалось планомерное хозяйственное освоение царским правительством восточных окраин России. После реформы 1861 г. началось активное переселение крестьян из центральной земледельческой полосы на Дальний Восток, где высокими темпами формировался емкий свободный рынок. Это было продолжение длительного и сложного процесса русского продвижения к Тихому океану, в ходе которого пробуждались к жизни нетронутые природные богатства. Заселение шло достаточно быстро, и уже в 1890 г. в Амурской области насчитывалось более 88000 человек, а в Приморской области 107000 человек. Русские текстильные изделия, зерно и керосин успешно конкурировали с американскими и английскими товарами на китайском рынке, что вызывало крайне негативную реакцию у правительств этих государств и зависимой от них Японии. Огромные территории плохо поддавались контролю из Петербурга. Безнадзорность приводила к безнаказанности браконьерских действий со стороны американских китобоев, контрабандистов и торговцев пушниной, которые цинично разоряли российское население у берегов Чу-

Балакин Вячеслав Иванович - кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

стр. 57

котки, Камчатки и Охотского побережья. Россия в результате утратила огромные территории - Аляску и Алеутские острова, проданные в 1867 г. за бесценок США, а также гряду Курильских островов, переход которых в руки Японии в 1875 г. отрезал российскому флоту выход в Тихий океан.

Однако к началу 90-х годов XIX в. Россия начала создавать реальные предпосылки для эффективной защиты своих национальных интересов на Дальнем Востоке. Постепенно стало складываться взаимовыгодное экономическое сотрудничество с соседним императорским Китаем и вассальной ему Кореей. Русские прямые инвестиции стали активно проникать в китайскую экономику. Это хорошо было показано в работе А. Л. Попова "От Босфора к Тихому океану". Весьма подробно русская политика того времени на Дальнем Востоке отражена и в публикациях Б. А. Романова, который использовал материалы министерства финансов Российской империи, в частности освещавшие проект финансирования строительства Сибирской железной дороги. Япония весьма негативно реагировала на российское проникновение в китайскую экономику. Крупнейшие японские концерны считали рынки Китая и Кореи исключительной зоной собственных коммерческих интересов. Японская экономика в тот период развивалась прежде всего за счет увеличения объема внешней торговли. Не только Маньчжурия, но и приморские районы центрального и южного Китая наводнялись текстильными и другими товарами легкой промышленности Японии. Ввозила же Япония преимущественно машины и оборудование, а также сырье для тяжелой промышленности. Японское правительство форсировало создание более прочной военно-промышленной базы, обращая основное внимание на развитие военного производства и добычу стратегического сырья. Убедившись в нежелании России идти на принципиальные уступки в вопросе о разделе "сфер влияния" на Дальнем Востоке, Япония встала на путь активной подготовки к войне с Российской империей.

Близился конец января 1904 г. Квантунский укрепленный район, и в первую очередь крепость Порт-Артур, напряглись в ожидании непредсказуемых последствий разрыва Россией дипломатических отношений с Японией. Зримым признаком надвигавшейся военной опасности стал начавшийся поспешный выезд японцев из Квантунской области. Россия впервые столкнулась с серьезным вызовом своему присутствию в Китае, но оказалась не готовой дать адекватный ответ стремительно возраставшим военно-политическим амбициям Японии на Дальнем Востоке. Японское правительство предшествовавшие три года интенсивно строило императорские армию и флот, предпринимало максимально возможные усилия для консолидации нации¹ . Ведущие политические стратеги тогдашней Японии разрабатывали планы новых территориальных приобретений для империи, имея в качестве главных ориентиров земли ближайших соседей по конфуцианской цивилизации: Кореи и Китая.

В 1894 г. Япония начала войну против Китая с целью захватить Корею, находившуюся тогда под протекторатом Китайской империи. Окончательный захват Кореи должен был явиться первым решительным шагом на пути реализации далеко идущих планов по созданию "великой Японии". В названных целях японское правительство настойчиво стремилось опередить своих западных конкурентов в деле раздела Китая и укрепления своего господства над большей его частью. В Токио не особенно скрывали своих намерений со временем прибрать к рукам российские Сахалин, Курилы, Камчатку, а если получится, то и весь русский Дальний Восток в целом² .

Внимательно отслеживая далеко идущие японские притязания, правительство Российской империи, начиная с 1895 г., приступило к последовательному формированию на северо-востоке Китая зоны своих приоритетных экономических и политических интересов. Серьезным побудительным мотивом к этому послужила победа Японии в

¹ Фудзимару Тору. Киндайнихон кэйдзайси. Киндайнихон кэйдзай-но тэнкан (История экономики современной Японии. Поворотный момент в экономике современной Японии). Токио, 1956, с. 53.

² Витте С. Ю. Воспоминания. Царствование Николая II, т. I. Берлин. 1922, с. 72.

стр. 58

скоротечной войне с Китаем в 1894 - 1895 гг., в результате которой согласно Симоносэкскому мирному договору Токио вынудил Пекин уступить остров Тайвань с прилегающими островами Пэнхулидао (Пескадорские), южную часть Маньчжурии, включая Ляодунский полуостров, и прилегающую к нему область от порта Инкоу до г. Аньдунь, а также признать "независимость" Кореи и уплатить Японии огромную по тем временам военную контрибуцию в 200 миллионов серебряных лян, равную почти пяти тогдашним японским государственным бюджетам. Кроме того, впредь до уплаты контрибуции Китай должен был передать в руки Японии обещанный США и Великобритании порт Вэйхайвэй.

В результате поражения в войне с Японией китайская империя оказалась сильно ослабленной и фактически беззащитной перед лицом нарастающей угрозы со стороны японских завоевателей. Следует отметить, что на протяжении всей предшествующей истории китайские императоры считали Японию, как кстати и Корею, своим вассальным государством, то есть всего лишь небольшой частью великой ханьской цивилизации, питавшейся китайской культурой и разделявшей все ее основные философские ценности. Агрессивная внешняя политика японского правительства в отношении Китая явилась тяжелым моральным ударом для всего китайского общества, порождала растущую тревогу за судьбу своей страны. К сожалению, среди китайских политических деятелей того времени не нашлось достаточно сильной личности, способной сплотить вокруг себя патриотические силы страны для защиты единого, независимого государства, которым в принципе только и может быть Китай, являющийся ядром одной из самых великих действующих цивилизаций мира. Россия оставалась единственной крупной державой, которая могла предложить Китайской империи в тот период адекватный путь модернизации страны при сохранении необходимой целостности национального китайского государства. Однако правительство маньчжурской династии Цин выбрало тогда другую, губительную для себя политику, ориентированную на самоизоляцию от социального прогресса.

В то же время победа в войне с Китаем способствовала началу бурного развития промышленности самой Японии. За десять лет с 1894 по 1903 г. акционерный капитал производящих компаний увеличился почти в четыре раза. Особенно быстро развивалось судостроение. Например, судостроительная компания относительно новой финансово-промышленной группы "Мицубиси" приступила к созданию на своих верфях крупнотоннажных военных судов. Резко увеличив военные ассигнования, правительство Японии взяло курс на перевооружение армии и флота. В результате, к 1903 г. численность армии выросла в три раза по сравнению с 1896 г., а тоннаж военного флота в четыре с лишним раза - с 60 тыс. до 278,9 тыс. тонн³ .

Тем не менее, правящая элита Японии была крайне не удовлетворена результатами выигранной у Китая войны. Добившись в ней сравнительно легкой победы, японское правительство не смогло в полной мере воспользоваться ее плодами. Под давлением России Япония была вынуждена временно отказаться от установления полного контроля над Кореей - главным объектом японской агрессии в войне с Китаем. Таким образом, осуществление захватнических планов Японии в отношении Кореи и Китая зависело не столько от степени сопротивления этих стран, сколько от интенсивности противодействия конкурентов, и прежде всего России. Именно российская твердая поддержка независимости и государственной целостности Китая, а также Кореи помешали тогда Японии существенно активизировать свой экспансионистский курс на азиатском континенте. Настойчиво помогая укреплять национальную государственность Китайской империи и Корейского королевства, Россия закладывала на столетия вперед гарантии собственной безопасности и территориальной целостности, особенно на своих дальневосточных рубежах.

³ Yoshi Kuno. Japanese Expantion on the Asiatic Continent, v. II, Tokyo, 1964, p. 317 - 318.

стр. 59

Главной чертой японской внешней политики в "кровавое пятидесятилетие" (1895- 1945 гг.) стало стремление полностью подчинить себе Китай и Корею. Доходило до курьезов, когда некоторые видные японские военачальники, вдохновленные историческими примерами монгольской династии Юань и маньчжурской династии Цин, мечтали основать на территории покоренных Китая и Кореи новую, но уже японскую императорскую династию. Этим они приводили в ужас традиционный императорский двор в Токио, поскольку для Японии и ее императора в этом случае подразумевался исключительно подчиненный, вассальный статус. Окрепшее японское государство должно было превратиться по той генеральской схеме лишь в один из доминионов Великой китайской цивилизации. Отсюда можно предположить, что японских генералов в Китае прежде всего интересовало не распространение власти на него японского микадо, а присвоение себе пятитысячелетнего цивилизационного статуса великой китайской державы, который давал бы самому влиятельному из них возможность учредить новую династию в Пекине и тем самым легитимно закрыть пределы китайской империи для западных конкурентов. Прежде всего это касалось непосредственно граничащей с Китаем и Кореей России. Именно тогда впервые в новейшей истории наиболее последовательную помощь в борьбе с российским влиянием на Дальнем Востоке японское правительство получило от Соединенных Штатов Америки⁴ .

Овладев в борьбе за "испанское наследство" Филиппинами, США в тот период были весьма решительно настроены и далее развивать свой успех. С помощью японского "тарана" Америка намеревалась во чтобы то ни стало проложить себе дорогу в Китай, Корею и дальневосточные владения России.

Не имевшая опорных баз на материковой территории Китая Япония активно поддержала провозглашенную США политику принуждения Китайской империи к "открытости Западу", что на практике вылилось в жесткую схватку за отмену исключительных арендных прав России на южную часть Ляодунского полуострова. В 1898 г. китайское правительство в интересах защиты территориальной целостности своего государства заключило специальный договор с Россией, по которому данный район стал местом постройки военно-морской крепости Порт-Артур и торгового порта Дальний. С этого же времени там получил свою новую базу русский Тихоокеанский флот. По еще одной договоренности с правительством Китая, российская сторона приобрела право на строительство и последующую эксплуатацию Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД) от Порт-Артура и Дальнего до города Чанчуня в Северной Маньчжурии, то есть до ее соединения с Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД) и далее российской Транссибирской магистралью.

Японское правительство того времени, искусно маневрируя и играя на якобы оскорбленных западными державами национальных чувствах китайского народа, пыталось добиться позитивного отношения местной либеральной общественности к Японии. Японское военно-политическое руководство открыто покровительствовало антиправительственным движениям в Китае, предоставляло политическое убежище и оказывало финансовое содействие представителям этого движения, разрешая создавать на территории Японии антигосударственные организации и пропагандистские центры, поощряя обучение в японских университетах противников китайского императорского режима и даже закрывая глаза на практически легальную подготовку там боевых террористических групп, ставивших своей целью свержение законного правительства в Пекине. С конца XIX в. Япония на долгие годы вперед стала базой подготовки антиправительственных сил и для многих других государств Азии, очевидно рассчитывая в будущем с помощью этой своеобразной "пятой колонны" обеспечить успешное вторжение японских вооруженных сил на территорию этих стран.

В 1902 японское правительство окончательно пришло к выводу, что при осуществлении своих экспансионистских целей в Китае Японии неминуемо придется столкнуть-

⁴ Renter G.F. Foreign Investments in China. New York, 1933, p. 429.

стр. 60

ся с противодействием России, а помощь в этой борьбе с русским соперником она могла получить прежде всего от США и Великобритании. На необходимость прямого пути к американо-японо-британскому военно-политическому союзу против Российской империи единогласно указывали японские дипломатические круги и японская пресса еще в 1895 г.⁵ Многие газеты в Японии открыто призывали к войне с Россией, требуя от правительства немедленного усиления императорского флота и усматривая в слабости последнего одну из важнейших причин несостоявшейся дезинтеграции Китая. Победа над Китайской империей резко усилила агрессивные устремления японского правительства. Она способствовала заметному укреплению в нем руководящего влияния представителей нарождающихся военно-промышленных концернов. Посты военного и морского министров были отныне закреплены за действующими кадровыми военными. Сложилась мощная олигархия представителей бюрократической верхушки и крупного капитала, считавших своей главной задачей наращивание вооружений и подготовку к дальнейшей экспансии на азиатском континенте. Но для военной и дипломатической подготовки к нападению на Россию требовалось еще достаточно длительное время. Уплата Китаем наложенной на него контрибуции также растягивалась на значительный срок. Финансовое положение Японии стало заметно ухудшаться. Для поддержания образа врага японское правительство все чаще инициировало в подконтрольной прессе кампании по диффамации России, приписывая ей якобы имеющиеся планы "напасть" на о-в Хоккайдо и необходимости в этой связи нанести упреждающие удары по российским военным объектам в Китае, а также превентивно атаковать и захватить о-в Сахалин⁶ .

Царское правительство было крайне обеспокоено возможностью столкновения с Японией. Японское вторжение в Корею вызывало в Петербурге самую серьезную тревогу, поскольку Россия оказалась не готовой отстаивать свои национальные интересы на Дальнем Востоке. Больше всего настораживали японские насильственные меры по ускорению закрепления результатов своей агрессии на Корейском полуострове, особенно в связи с их активной поддержкой со стороны США и Великобритании. Вашингтонская администрация предписывала своему посланнику в Корее не оказывать никакого активного противодействия так называемым японским "реформам" на Корейском полуострове и не втягиваться в борьбу за влияние в Корее. США предупредили корейскую королевскую семью, что не намерены гарантировать независимость Кореи и будут защищать только имеющиеся там американские национальные интересы⁷ . Началась конкурентная гонка фирм США за корейскими концессиями. Американская администрация не желала ничем препятствовать японской агрессии в Корее и была, напротив, даже весьма заинтересована в искоренении там китайского и российского влияния. Так постепенно подготавливалось сближение США с Японией в конце XIX и начале XX в., направленное против Китая, Кореи и России, приведшее впоследствии к кровопролитному японо-русскому конфликту. Внешнее сопротивление своей агрессии на Корейском полуострове японская армия встретила лишь со стороны Российской империи, не допустившей годом ранее оккупацию Японией северной части Кореи. Царское правительство решило тогда твердо противиться сохранению японского оккупационного режима также в столице и на юге страны. Когда в Петербурге было получено сообщение о "домогательствах Японии держать свои гарнизоны в Сеуле, портах и семи главных корейских городах", царь пометил на телеграмме, что "этого нельзя допустить никоим образом"⁸ . Российское правительство впервые ясно

⁵ Дзиндзи симпо. 28(16)V. 1895. Приложение N 4. - Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Японский стол. N 900, с. 152.

⁶ Ниппон, 12.VII.1895; Кокай, 22.VII.1895; Кокумин, 18.VIII.1895.

⁷ Pollard R.T. American Korean Relations 1882 - 1895. - The Chinese Social and Political Science Review. 1932, v. XVI, N 3, p. 467 - 469.

⁸ Телеграмма Вебера от 20(8) апреля 1895 г. - АВПРИ. Кит. стол. Всеподданнейшие доклады. 1895, N 3053, с. 84.

стр. 61

осознало опасность превращения Кореи в японский плацдарм против России, если она при складывающихся обстоятельствах ограничится лишь выжидательным образом действий и не примет более активного участия в урегулировании корейского вопроса. Действия российских представителей в Китае и Корее стали более решительными. В результате пока еще дипломатическими методами японцев заставили покинуть Ляодунский полуостров и вывести войска со всего Корейского полуострова.

К сожалению, Россия так и не решилась на тотальную жесткую борьбу с японской экспансией у своих дальневосточных рубежей. Увидев чрезмерную сдержанность в поведении царского правительства, США и Великобритания перешли к открытой поддержке захватнических действий Японии в зоне интересов Российской империи. В британской прессе это с сарказмом объяснялось тем, что России, сооружавшей железную дорогу через Сибирь стоимостью в 40 миллионов золотых рублей, надо было бы всячески "помочь" протянуть ее лишь до замерзающего моря, а не до более южных портов⁹ . Целенаправленное стратегическое содействие Вашингтона и Лондона военному усилению Японии позволило ей ускорить подготовку своих вооруженных сил к будущей войне с Россией¹⁰ . Эта подготовка определяла всю внутриполитическую обстановку в стране. В течение последующих нескольких лет японское правительство приступило к осуществлению большой программы развертывания сухопутных и военно-морских сил, повышения в кратчайшие сроки их боевой мощи с целью утверждения своего господства в Корее и Китае, в непосредственной близости у российских границ. С особой интенсивностью политико-экономическая экспансия Японии проходила в Маньчжурии, что достаточно красноречиво свидетельствовало о далеко идущих антироссийских планах Токио. Японские капиталовложения в строительство военных предприятий в данном районе росли опережающими темпами. Узость внутреннего потребительского рынка подталкивала ведущие японские финансово-промышленные группы ("дзайбацу") к активной экспансии на азиатском континенте. Особое внимание правительство Японии уделяло проникновению на рынки Кореи и Китая и вывоза оттуда практически за бесценок риса, других видов продовольствия, а также золота. Последнее было необходимо в больших количествах, поскольку японское министерство финансов и японский национальный банк давно и настойчиво готовили переход экономики страны на золотую валюту¹¹ .

В Петербурге постоянно нарастали опасения в отношении усиливавшейся военной активности Японии на Дальнем Востоке. Главную озабоченность российского генерального штаба вызывал вопрос о способности русского тихоокеанского флота выйти в открытый океан через Цусимский пролив, который Япония могла бы закрыть, овладев побережьем Корейского полуострова. Царское правительство все же рассчитывало нейтрализовать японские экспансионистские планы путем жесткого отпора любым попыткам Токио лишить независимости Корею. Однако вскоре российский МИД узнал от японского посланника в Петербурге о конкретных планах правительства Японии захватить Порт-Артур. Стали также известны имена влиятельных царских чиновников, являвшихся сторонниками сдачи Порт-Артура японцам, и их сговора в отношении расчленения Китая. В результате верх в российском правительстве все же взяли соображения в пользу бескомпромиссной борьбы за национальные интересы России на сопредельной китайской территории. Особое совещание по военно-морским вопросам приняло решение считать незамерзающий Порт-Артур важнейшей гарантией сохранения присутствия Российской империи на Дальнем Востоке¹² .

Итак, в начале XX в. Россия столкнулась в Восточной Азии с новой агрессивной державой - Японией, всесторонне поддержанной к тому же Соединенными Штатами

⁹ Observer, 27.X. 1895.

¹⁰ Yonehara Tadao. A Shot History of Modern Japan, v. I. Tokyo, 1966, p. 11 - 15.

¹¹ Uyehara S. The Industry and Trade of Japan. London, 1926, p. 126.

¹² Послесловие к Порт-Артурскому процессу. Сборник статей. СПб., 1908, с. 17.

стр. 62

Америки и Великобританией. Выступление Российской империи за сохранение единства Китая и Кореи подтвердило на практике объективную общность интересов российской и китайской цивилизаций. Выступая за неделимость централизованного китайского государства, лучшие умы России уже тогда предвидели жесткую зависимость между тесным взаимодействием двух стран и сохранением мира в Восточной Азии. Сложившаяся впоследствии "стратагема" российско-китайского сотрудничества стала на долгие годы вперед своеобразным дипломатическим алгоритмом сохранения баланса сил в данном регионе. Но японо-российское военное столкновение уже было неизбежным, поскольку динамизм, с которым Россия осваивала свои дальневосточные земли, входил в явный диссонанс с амбициями деловой и политической элиты императорской Японии.

В ночь с 7 на 8 февраля 1904 г. японские миноносцы совершили нападение на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. Начав военные операции против России на китайской территории без согласия и вопреки интересам Китая, японское правительство продолжало лицемерно оправдывать свои действия особой "освободительной миссией" в Азии, стремлением защитить западную политику "открытых дверей" в Китае, а на самом деле, вынашивая стратегические планы уничтожить сложившуюся инфраструктуру российской поддержки целостности китайского государства¹³ .

С позиций сегодняшнего дня особенно цинично выглядит изощренная пропаганда тогдашнего японского правительства, о стремлении "спасти Китай от порабощения западными державами". На практике же, сразу после того, как по условиям Портсмутского мирного договора 1905 г. Япония переняла арендные права России на владение Порт-Артуром, Дальним и южным участком КВЖД, она ввела там жесткий колониальный режим (чего и близко не было во время российского присутствия) и начала создавать военный плацдарм для оккупации всей Маньчжурии и дальнейшего захвата внутренних провинций Китая¹⁴ . Наряду с ведущими западными державами Япония стремилась осуществить раздел китайской территории, рассчитывая колонизировать прежде всего Северо-Восток страны и Корейский полуостров¹⁵ .

После японо-русской войны, когда Япония стала фактическим хозяином Южной Маньчжурии, японское правительство сразу отказалось от поддержки американской доктрины "открытых дверей" и равных возможностей в Китае. Захватив один из самых развитых (в значительной степени усилиями России) китайских районов, японцы приложили максимум возможного для того, чтобы "закрыть двери" в него для своих прежних "друзей" из США¹⁶ . В дальнейшем Токио настойчиво добивался и от других великих держав признания своих "особых интересов" в Корее и Маньчжурии. Однако, несмотря на поражение в войне, Россия оставалась серьезной военно-политической силой, которую японскому правительству было трудно игнорировать. Ситуация нашла свое временное разрешение 30 июля 1907 г., когда была заключена российско-японская конвенция, в соответствии с которой России удалось отстоять ряд своих внешнеполитических позиций, а значит и национальные интересы центрального китайского правительства в Северной Маньчжурии. Территорию Южной Маньчжурии Япония, несмотря на протесты из Пекина, начала обустраивать как свою собственную колониальную провинцию. Фактически данная территория была изъята из-под юрисдикции Китая и на ней был введен жесткий оккупационный режим¹⁷ .

¹³ Бурцев В. Л. Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. По тайным документам: записке Ламсдорфа и Малиновой книге. Berlin, 1910, с. 7.

¹⁴ Протоколы Портсмутской мирной конференции и текст договора между Россией и Японией, заключенного в Портсмуте 23 августа (5 сентября) 1905 г. СПб., 1906, с. 101 - 104.

¹⁵ Mгller F. Der russisch-japanische Krieg. Seine Vorgeschichte, sein Ausbruch und seine Folgerungen, dargest. v. Dr. Phil. Franz Muller, Berlin, 1905, S. 40.

¹⁶ Kann R. Journal d'un correspondant de gueree en Extreme Orient. Japon-Mandchourie-Coree. Paris, 1905, p. 87.

¹⁷ Asakawa K. The russo-japanese conflict; its causes and issues. With an introd. by Frederick Weels Willams. London, 1905, p. 391.

стр. 63

Показательным является факт, что после японо-русской войны японские финансовые активы в Китае территориально распределились следующим образом: в Маньчжурии - 132,6 млн. долл. (по большей части бывшая российская собственность), или 68,9%; в остальном Китае - 59,9 млн. долл., или 31,1%. В самой Южной Маньчжурии около 55% японских активов приходилось на долю захваченной у России Южно-Маньчжурской железнодорожной компании. Это была по тем временам огромная собственность, самая большая из всей, принадлежавшей до поражения в войне 1904 - 1905 гг. русским промышленникам за рубежами Российской империи. В зоне ЮМЖД успешно работали крупные ремонтные и строительные предприятия, дававшие работу тысячам китайских рабочих. Расширявшиеся торговый порт Дальний, Фушуньские угольные копи, другие горнодобывающие предприятия приносили значительные средства в виде налогов в казну китайского государства. На российских предприятиях в Китае велось обучение первых национальных инженерно-технических кадров из числа местных китайцев. Таким образом, победа в войне с Россией принесла Японии весомые экономические выгоды¹⁸ . В то же время китайское правительство фактически лишилось суверенитета над Южной Маньчжурией, а китайское население в этом районе испытало на себе все "прелести" оккупационного режима самопровозглашенных японских "освободителей", превратившись на собственной земле в людей "второго сорта" и дешевую рабочую силу для жадных японских монополий¹⁹ .

Сегодняшний день также дает достаточно оснований для сопоставления нынешней политической ситуации, в которой оказались современные Россия и Китай, с положением Российской и Китайской империй на рубеже XIX и XX веков.

Вся история Китая учит тому, что его народ и любое правительство, претендующее на статус защитника национальных интересов страны, могут обрести взаимную поддержку только в случае приверженности главному цивилизационному принципу - неуклонному сохранению единого и неделимого китайского государства²⁰ . Руководство сегодняшней КНР считает эту задачу высшим национальным приоритетом. В этой связи для реализации названной задачи китайское правительство сосредотачивает все имеющиеся материальные и интеллектуальные ресурсы на одном главном стратегическом направлении - создании комплексной цивилизационной инфраструктуры, позволяющей проводить внутреннюю и внешнюю политику, обеспечивающие активное использование диалектики всестороннего динамичного развития китайского общества исключительно на основе традиционных культурных ценностей.

Будущая судьба Российской цивилизации также видится на пути воплощения в жизнь традиционных национальных ценностей, следование которым позволяло нашим предкам сохранять и приумножать могущество великой державы. Эти ценности проверены временем. Они берут свое начало в философских принципах построения единого государства, сформулированных мыслителями Древней Греции и Византии, а также отечественными духовными радетелями величия Российского государства. Практика жизни не раз доказывала, что только сильное государство в России способно сохранить сложившиеся национальные культуры, защитить народы нашей страны от иностранной зависимости.

История не раз также свидетельствовала, что российский народ невозможно сломить ни военным, ни культурным иностранным нашествием до тех пор, пока он остается верным своему главному цивилизационному предназначению на земле своих предков. Это предназначение можно в общем виде сформулировать в виде одного основополагающего принципа - "свято береги все то, что досталось тебе от предшествующих поколений"²¹ . Минувшие сто лет дали исчерпывающий ответ на вопрос, какая

¹⁸ Гейден А., граф. Итоги русско-японской войны 1905. Пг., 1914, с. 101.

¹⁹ Pinon R. Origins et resultats de la guerre russo-japonaise. Paris, 1906, p. 521.

²⁰ Дай И. Народный Китай. Наша цель - единство Родины. 1955, N 13, с. 35 - 36.

²¹ Виноградский А. Н. Японо-русская война. Причины, театр войны и средства сторон. СПб., 1904, с. 3.

стр. 64

тенденция должна доминировать во внешней политике современной России. Итак, следует подчеркнуть, что на всех исторических переломах внешнеполитический курс Российского государства не может быть никаким иным, кроме как опирающимся на сложившиеся моральные и этические ценности двухтысячелетней православной цивилизации. Сегодняшняя Россия обязана сделать для себя выводы, являющиеся основной предпосылкой к сохранению устойчивого развития национальной экономики, а значит и в интересах обеспечения цивилизационной безопасности многонациональной российской культуры. Сто лет назад Россию уже пытались лишить возможности спокойно развивать свое хозяйство на дальневосточных землях, ставя под сомнение ее государственные границы. Более того, со стороны Японии и США была предпринята попытка военным путем навязать соседнему китайскому государству грубый колониальный режим. Видимо, вторгаясь в Корею и Китай, Япония не смогла в полной мере оценить реальный, а не мнимый, потенциал своей внешней политики, а главное, пределы собственных экономических возможностей. Победа в той войне распалила амбиции тогдашней японской элиты и в результате привела Японию к сокрушительному поражению и национальной катастрофе, но уже во второй мировой войне. Что самое примечательное, это поражение нанесли японцам американцы, всегда до этого всецело поддерживавшие Токио в противостоянии с Российской империей. Пропустив вперед Японию, Америка затем оказалась вынужденной отступать практически со всех своих стратегических позиций в Корее и Китае. Только значительно позднее правительство США осознало одно важное обстоятельство - существует рубеж, за которым в принципиальных вопросах даже самые ближайшие союзники перестают быть таковыми.

Сегодня Соединенные Штаты Америки не скрывают, что не собираются снимать с Японии "смирительную рубашку" в виде американо-японского договора безопасности и, как ни странно, с этой точкой зрения из области "высокой политики" готовы согласиться все страны Восточной Азии, включая, разумеется, Россию и Китай.

Permanent link to this publication: