Периодизация первобытной истории имеет свою собственную историю, без изучения которой нельзя понять современное состояние проблемы. Это относится как к специальным периодизациям - археологической, антропологической, источниковедческой, так и в основном к общеисторическому, или общему, членению первобытного исторического процесса.

В марксистской науке периодизация первобытной истории всегда рассматривалась как одна из ключевых проблем теоретического осмысления древнейшего прошлого человечества. Именно поэтому Ф. Энгельс в свое время так высоко оценил общую периодизацию американского ученого Л. Г. Моргана, который первый попытался внести сюда определенную систему¹ . Как известно, Морган, воспользовавшись установившимся еще в XVIII в. выделением в развитии человечества ступеней дикости, варварства и цивилизации, вычленил в первобытной истории эпохи дикости и варварства с подразделением каждой из них на три ступени, характеризуемые определенными чертами хозяйства и материальной культуры. По Моргану, эпоха дикости и низшая ступень варварства - время собирательско-охотничье- рыболовческого хозяйства, средняя и высшая ступени варварства - земледельческо-скотоводческого хозяйства. Почти все критерии отдельных ступеней дикарской и варварской эпох взяты им из области развития производительных сил: это (начиная со средней ступени дикости) - применение огня, изобретение лука и стрел, введение гончарства, одомашнивание растений и животных, освоение металлургии железа² .

Энгельс воспроизвел периодизацию Моргана в "Происхождении семьи, частной собственности и государства", но в то же время отметил, что она останется в силе лишь до тех пор, пока значительное расширение материала не заставит внести коррективы³ . Он сам прямо или косвенно положил начало уточнению и пересмотру этой периодизации. Он счел необходимым обобщить ее, четче определив эпоху дикости как время присваивающего, а эпоху варварства как эпоху производящего хозяйства⁴ . Он подчеркнул также качественное своеобразие высшей ступени варварства, рассмотрев ее в "Происхождении семьи, частной собственности и государства" в особой главе "Варварство и цивилизация". В другой своей работе Энгельс показал такое же своеобразие начально-

¹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр.28.

² Л. Г. Морган. Древнее общество. Л. 1934.

³ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр. 28.

⁴ См. там же, стр. 33.

стр. 70

го, соответствующего низшей ступени дикости этапа первобытной истории, позднее определив его как время человеческого стада⁵ .

Необходимость пересмотра периодизации Моргана сделалась еще более очевидной с накоплением фактического материала, продемонстрировавшего ошибочность или невсеобщность критериев некоторых выделенных ученым ступеней. Оба обстоятельства - и недоучет в моргановской схеме принципиальных граней, отделяющих этап зрелости первобытнообщинного строя от этапов его становления и упадка, и необходимость уточнения ее источниковедческой базы - послужили основанием для разработки в марксистской науке новой, соответствующей расширившимся знаниям о первобытном обществе общей схемы членения первобытноисторического процесса.

Такие попытки предпринимались еще в довоенное время⁶ , но заметный след оставила только схема, предложенная в середине 1940-х годов чл. -корр. АН СССР С. П. Толстовым. Он выделил в качестве главных три этапа первобытной истории: первобытное стадо (становление первобытного общества), первобытную общину (расцвет первобытного общества) и военную демократию (превращение первобытного общества в классовое). Критерием этой периодизации, как и периодизации Моргана, является развитие производительных сил. Настаивая на принципиальной важности именно этого критерия как основы членения исторического процесса, С. П. Толстов связал наступление выделенных этапоз соответственно с началом употребления орудий труда, введением орудий для производства орудий и освоением металла. Он считал, что такая периодизация "снимает, но не отменяет" периодизацию Моргана, которая при внесении надлежащих поправок сохраняет свое значение для более дробной характеристики первобытной истории. Поэтому первый и третий из выделенных им этапов сопоставлены с низшей ступенью дикости и высшей ступенью варварства, а второй этап разделен на четыре периода, каждый из которых соотнесен (с поправками в критериях) с определенной ступенью дикарской и варварской эпох⁷ .

Схема С. П. Толстова оказала влияние не только на обобщенные (предложенные преимущественно этнографами), но и на более детальные (выдвинутые главным образом археологами) общеисторические периодизации первобытности. Не касаясь здесь принципов всех предлагавшихся вариантов периодизации⁸ , остановимся лишь на тех из них, которые так или иначе наложили свой отпечаток на современное состояние проблемы.

Последовательное применение в качестве основного признака периодизации уровня развития производительных сил поставило перед исследователями значительные теоретические трудности. Так, не только полинезийцы, стоявшие на пороге классового общества, но и создатели некоторых цивилизаций (например, в Мезоамерике) не знали производственного применения металлов, между тем как древние германцы или многие племена Тропической Африки, освоившие плавку железа, продолжали жить разлагавшимся родовым строем. И хотя каждая подобная контроверза находила свое экологическое и историческое объяснение, противоречий было слишком много, чтобы считать их исключением из правила. Необходимо было учитывать уровень развития не столько абсолютных, сколько относительных производительных сил, а

⁵ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 486 - 499; т. 34, стр. 138.

⁶ См. В. И. Равдоикас. О периодизации истории доклассового общества. "Проблемы истории докапиталистических обществ", 1934, N 7 - 8.

⁷ С. П. Толстов. К вопросу о периодизации истории первобытного общества. "Советская этнография", 1946, N 1.

⁸ См. А. Л. Монгайт, А. И. Першиц. Некоторые спорные вопросы первобытной истории в советской литературе послевоенных лет. "Вопросы истории", 1955. N 1.

стр. 71

это в конечном счете повело бы к отказу от монистического принципа периодизации. Все это побуждало к переосмыслению прежнего подхода к самому критерию. Именно такой шаг был сделан в середине 50-х годов, когда в советской этнографии было обращено внимание на то, что единственно правильным критерием периодизации первобытности может быть только тот, на котором основано формационное членение всего исторического процесса, а именно различия в способе производства, и в частности в формах производственных отношений⁹ . Предпринятая одновременно с этим попытка проследить развитие форм первобытной собственности на средства производства привела к выделению, помимо этапа первобытного стада, этапов первобытной родовой общины и первобытной соседской общины (позднее также ранней и развитой родовой общины)¹⁰ .

В дальнейшей разработке общеисторической периодизации первобытности наметились две тенденции. Ученые ГДР стремились учесть эволюцию способа производства в целом¹¹ , советские ученые - эволюцию всей системы или отдельных сторон производственных отношений¹² . Никому, однако, не удалось последовательно выдержать принятый принцип периодизации, из-за чего до середины 70-х годов предложенные схемы членения первобытной истории оставались легко уязвимыми для критики¹³ .

Следующий и наиболее заметный этап в разработке проблемы был результатом углубленного исследования производственных отношений в первобытном обществе. Проделанная в этой области работа позволила Ю. И. Семенову выявить важное различие в отношениях распределения и собственности на двух основных стадиях развития первобытной общины. В раннепервобытной общине, ведшей присваивающее хозяйство и получавшей главным образом только жизнеобеспечивающий продукт, господствовали уравнительное распределение и общая собственность; каждый член общины имел право на долю произведенного продукта независимо от того, участвовал ли он в его производстве. В позднепервобытной общине, перешедшей к производящему или к специализированному присваивающему хозяйству и получавшей относительно регулярный избыточный продукт, наряду с уравнительным нашло развитие трудовое распределение, при котором часть продукта поступала в распоряжение отдельных членов общины; наряду с общей развивалась личная собственность. Теоретический анализ позволил также опреде-

⁹ С 1960-х годов вопрос о недостаточности сведения критерия социального прогресса к одному только уровню развития производительных сил и особом значении критерия производственных отношений получил разработку в советской философской и общеисторической литературе. Соответственно было показано и значение этого последнего признака для периодизации истории (см.: Ю. Семенов. Объективный критерий социального прогресса. "Вопросы философии" 1962, N 7; его же. Общественный прогресс и социальная философия современной буржуазии. М. 1965; А. Ф. Миллер. Периодизация истории. "Советская историческая энциклопедия" (СИЭ). Т. 11. М. "1968; его же. Прогресс общественный. Там же; "Принцип историзма в познании социальных явлений". М. 1972; Е. М. Жуков. Некоторые вопросы теории социально-экономических формаций. "Коммунист", 1973, N 11; "Проблемы социально-экономических формаций. Историко-типологические исследования". М. 1975).

¹⁰ А. И. Першиц. Развитие форм собственности в первобытном обществе как основа периодизации его истории. "Советская этнография", 1955, N 4; А. И. Перши ц, А. Л. Монгайт, В. П. Алексеев. История первобытного общества. Изд. 2-е. М. 1974.

¹¹ L. Sеllnоw. Grundprinzipen einer Periodisierung der Urgeschichte. В. 1961; см. также обсуждение принципов периодизации учеными ГДР в специальной рубрике журнала "Ethnographisch-archaologische Zeitschrift" (начиная с 1968 г.).

¹² Ю. И. Семенов. О периодизации первобытной истории. "Советская этнография", 1965, N 5; Н. А. Бутинов. Первобытнообщинный строй (основные этапы и локальные варианты). "Проблемы истории докапиталистических обществ". Кн. I. М. 1968.

¹³ См. М. К. Сапожникова. К вопросу с периодизации первобытнообщинного строя. "Советская этнография", 1973, N 5.

стр. 72

лить предшествовавшую первобытной общине форму как праобщину, а сменившую ее форму, характеризуемую подворно-трудовым распределением и дуализмом общей и обособленной собственности, как протокрестъянскую (пракрестьянскую) общину¹⁴ .

Правда, пока исследовано распределение главным образом пищевых продуктов, то есть очень важной, но не единственной и, может быть, не главной категории первобытной собственности. Однако внутриформационная периодизация в отличие от межформационной может создаваться и на основе распределения продукта: как известно, именно так построена периодизация коммунистической формации. Поэтому и то, что уже сделано, во-первых, показало действенность принятого в современной советской этнографии социально-экономического (производственного) критерия периодизации первобытной истории и, во- вторых, подтвердило правомерность наметившегося ранее фактического отождествления основных этапов этой истории с основными этапами первобытной общины. Поскольку протокрестьянские общины в отличие от собственно первобытных переставали быть самостоятельными социальными организмами и уже превращались в такие же суборганизмы, какими были крестьянские общины, Ю. И. Семенов не считает возможным говорить об этапе протокрестьянской общины. Но настолько же оправдана и противоположная точка зрения: протокрестьянские общины еще только становились социальными суборганизмами и поэтому могут быть отнесены к типологическому ряду первобытных общин.

Важно в то же время, что изучение производственной базы общинной организации дало возможность построить этот типологический ряд и, следовательно, общую периодизацию первобытной истории не по формальным, а по содержательным признакам общины. Такие ее черты, как гомогенность (большая или меньшая степень совпадения с одним определенным родом) или гетерогенность (наличие в ее составе сегментов разных родов) нередко определенным образом соотносятся с производственными отношениями в коллективе, но не они являются определяющими признаками общины¹⁵ . Поэтому для обозначения общин и соответственно эпох первобытной истории более точны термины "праобщина", "раннепервобытная" ("раннеродовая"), "позднепервобытная" ("позднеродовая"), "первобытная соседская" ("протокрестьянская") община и менее точны, например, такие, как "гетерогенная" община.

Выявление экономической специфики ранне - и позднепервобытной общин не сняло вопроса о ранге соответствующих стадий как классификационных единиц в общей периодизации истории первобытного общества, то есть в конечном итоге вопроса о предпочтительности трехчленной или четырехчленной периодизации. Казалось бы, выделение этих стадий как самостоятельных этапов, однопорядковых с начальным и заключительным этапами первобытной истории, позволяет четче определить важный рубеж, разделяющий эпохи присваивающего и производящего хозяйства, жизнеобеспечивающего и избыточного продукта, уравнительного и трудового распределения. Все это говорит в пользу четырехчленной периодизации, но, как ни велико было значение перехода от присваивающего к производящему хозяйству, его социально-экономические последствия сказались не сразу, и на первых порах общины ранних земледельцев-скотоводов немногим отличались от общин

¹⁴ Подробнее см.: Ю. И. Семенов. О специфике первобытных производственных (социально-экономических) отношений. "Советская этнография", 1976, N 4; его же. Первобытная коммуна и соседская крестьянская община. "Становление классов и государства". М. 1976; его же. О стадиальной типологии общины. "Типологические исследования.в этнографии". .М. 1978.

¹⁵ Подробнее см. А. Pershils. Neighbourhood and Kinship in the Local Community. "The Soviet Studies in Ethnography". M 1978.

стр. 73

охотников, рыболовов и собирателей¹⁶ . Поэтому с неменьшим основанием можно рассматривать всю эпоху первобытной, или родовой, общины как один этап в развитии истории первобытного общества, выделяя внутри него два подэтапа - раннепервобытной (раннеродовой) и позднепервобытной (позднеродовой) общины. Таким образом, трехчленные периодизации, предусматривающие внутреннее подразделение среднего этапа, по сути дела, адекватны четырехчленным.

К числу наиболее спорных и сложных вопросов построения общей периодизации первобытной истории относится проблема соотношения последней с историей первой из общественно-экономических формаций в истории человечества. Здесь возникают два самостоятельных вопроса, связанных с различным пониманием начального и конечного этапов развития первобытного общества.

Расхождения во взглядах на начальный этап первобытности, и в частности на возможность отнесения его к первобытнообщинной формации, объясняются двойственной природой эпохи, на протяжении которой еще продолжалось биологическое развитие человека современного вида, то есть превращение древнейшего в "готового", по определению Энгельса¹⁷ , человека. Именно такая двойственность послужила критерием для создания в советской науке концепции "двух скачков" (или одного скачка с "двумя поворотными пунктами") в процессе антропосоциогенеза и определения самого общества той поры как первобытного человеческого стада, праобщины и т. п. Но если это так, то сопоставима ли вообще эта стадия с последующими стадиями развития человечества, распространяется ли на нее формационное членение истории?

Согласно одной точке зрения, ответ на этот вопрос должен быть положительным. Вместе с человеком и его орудийной трудовой деятельностью возникает производство, а следовательно, и определенный способ производства. Его начальный этап является этапом развития производства и общества, а тем самым и фазой в развитии первобытнообщинной формации. Согласно другой точке зрения, ответ может быть дан отрицательный. Поскольку у предшественников человека современного вида наблюдается лишь ничтожный культурный прогресс при радикальных изменениях в физическом облике, а у человека современного вида - диаметрально противоположное соотношение этих тенденций, то есть как бы "снятие" биологического развития подлинно социальным, то формирующееся общество отделено от "готового" такой принципиально важной гранью, которую нельзя ставить в один ряд даже с рубежами, разделяющими общественно-экономические формации. Поэтому эпоха первобытного человеческого стада стоит за гранью формационного членения "готового" общества и, будучи частью первобытной истории, не является частью истории первобытнообщинного строя. Сообразно с этим одни советские специалисты видят начальный рубеж первобытнообщинной формации в возникновении Homo habilis и олдувайской техники, относя его ко времени около 2,5 млн. лет назад¹⁸ , другие - в появлении Homo sapiens и верхнепалеолитической культуры, придвигая его на целых два порядка - до 35 - 40 тыс. лет назад¹⁹ .

¹⁶ Ю. В. Бромлей, А. И. Першиц. Энгельс и проблемы первобытной истории. "Проблемы этнографии и антропологии в свете научного наследия Ф. Энгельса". М. 1972; В. М. Массой. Экономика и социальный строй древних обществ (в свете данных археологии). Л. 1976.

¹⁷ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 490.

¹⁸ П. И. Борисковский. Первые люди. Древнейшие орудия. Общие вопросы происхождения человека и становления человеческого общества. "Возникновение человеческого общества. Палеолит Африки". Л. 1977.

¹⁹ Вопрос о первобытном человеческом стаде ка" о "деформации" впервые был поставлен В. К. Никольским (В. К. Никольский. Первобытно- коммунистическая формация. В кн.: В. Д. Преображенский, Краткий очерк экономики" докапиталистических формаций. М. 1933), позднее Ю. И. Семеновым и В. П. Якимовым.

стр. 74

Возникает не один, а два различных вопроса: о месте первобытного человеческого стада в общих границах человеческой истории и о собственных границах этой двойственной социальной структуры.

При решении первого вопроса можно исходить лишь из общетеоретических соображений. Понятие первобытного человеческого стада неотделимо от концепции двух скачков или поворотных пунктов в процессе антропосощюгенеза, из которых основным и решающим был первый, положивший начало существованию человека и общества. Продолжавшиеся эволюция человека и формирование общества не лишают значимости тот фундаментальный факт, что даже самое зачаточное объединение древнейших людей было не предчеловеческим сообществом, а человеческим обществом. Поэтому, по-видимому, нет бесспорных или даже достаточно веских оснований рассматривать начальный этап первобытной истории как лежащий вне рамок первобытнообщинной формации. Логичнее видеть в этом этапе начальную фазу первобытнообщинного строя, так как в противном случае пришлось бы допустить, что первая из формаций в отличие от всех последующих начинается тогда, когда присущие ей свойства, то есть в данном случае общая собственность, уравнительное распределение и т. п., уже находились в развитом виде.

При изучении второго вопроса можно учитывать не только теоретические соображения, но и осмысленные марксистской теорией факты. Принятое многими зарубежными и некоторыми советскими специалистами углубление исходного рубежа начального этапа первобытной истории связано с сенсационными находками "умелого человека" (Homo habilis). Эти находки, относящиеся к концу 1950-х годов, вызвали споры. Морфологически "умелый человек" занимал промежуточное положение между австралопитековыми обезьянами и древнейшими людьми типа питекантропов; поэтому одни исследователи считают его предчеловеком, другие - человеком. Он уже изготовлял каменные орудия, но настолько примитивные, что далеко не все специалисты видят в них подлинно человеческие, то есть сознательно изготовленные орудия²⁰ . И это последнее обстоятельство представляется в теоретическом отношении особенно важным. Известно положение Маркса о том, что человеческий труд предполагает не условнорефлекториую, а сознательную (целеполагающую) деятельность²¹ . Такой труд не мог возникнуть сразу, одномоментно. Имеющиеся в настоящее время данные, в частности об объеме мозга "умелого человека" (порядка 600 - 700 см³ ), позволяют считать, что он представлял как раз ту переходную форму от животного к человеку, когда труд еще оставался условнорефлекторным, "животнообразным". И именно это заставляет поднять нижнюю границу эпохи первобытного человеческого стада до времени возникновения питекантропов (приблизительно 1 - 1,5 млн. лет назад).

Более спорно определение верхней границы этой эпохи. Здесь также имеются новые находки и в их числе прежде всего обнаружение в ашело-мустьерское время крупного сдвига в технике обработки камня, появление искусственных коллективных жилищ, свидетельств заботы о членах коллектива, а следовательно, вероятно, и тех явлений общественной жизни, которые некогда связывались археологами с наступлением верхнего палеолита и переходом к родовому строю. Значительную часть подобного рода фактов осветил в своих работах акад. А. П. Окладников, уже в 1950-х годах доказывавший относительно высокий уровень мустьерской культуры и социальной солидарности; он даже подчеркивал, что термин "первобытное стадо" применим только к предлю-

²⁰ См. в особенности П. И. Борисковский. Указ. соч.

²¹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр 189, 191.

стр. 75

дям²² . Теперь, в свете новых данных, эта точка зрения получила в советской археологии широкое распространение. Многие археологи считают, что по меньшей мере в мустьерское (или даже в ашело-мустьерское) время люди жили не стадами, а общинами²³ . Одновременно в антропологической литературе усилилась тенденция к сближению древних и современных людей в один род, противопоставляемый роду древнейших людей²⁴ . Все это делает правомерным вывод, что верхний рубеж начального этапа первобытной истории должен быть опущен по крайней мере в эпоху древних людей. Правомерным, но не обязательным. Нельзя не учитывать уже отмеченное выше обстоятельство, что физический облик древних людей продолжал меняться, не следует забывать и общей исторической закономерности - неравномерности в развитии различных человеческих групп. В этой связи заслуживает внимания гипотеза акад. Ю. В. Бромлея, что у наиболее продвинутых групп поворот в социогенезе опережал поворот в антропогенезе²⁵ .

При всех обстоятельствах начальный этап первобытной истории - эпоха праобщины - охватывал период не менее 1 млн. лет. Этот огромный отрезок времени представляется несоразмерным с последующими этапами развития первобытнообщинной формации, не говоря уже о последующих формациях. Но и такая разномасштабность вопреки мнению некоторых исследователей²⁶ не может служить основанием для вынесения данной эпохи за рамки общественно-экономических формаций вообще, первобытной в частности. История всегда ускоряла свой бег, справедливо отмечал Б. Ф. Поршнев²⁷ .

Не меньшие расхождения имеются и в формапионной характеристике конечного этапа первобытности, что, в свою очередь, связано с различным пониманием переходных периодов в развитии формаций. Известны положения Маркса и Энгельса, что феодальный способ производства зарождается в недрах рабовладельческой, а капиталистический в недрах феодальной формации²⁸ . В то же время основные общественные эпохи не отделены друг от друга абстрактно строгими границами²⁹ . Отправляясь от этих общих положений, многие советские историки рассматривают переходные периоды как периоды межформационные, лежащие в границах как старого, так и нового общества. При этом некоторые из них предостерегают против абсолютизации переходных стадий³⁰ , и в частности против трактовки переходной стадии от первобытнообщинного общества к классовому как особого внеформационного периода, в чем даже усматривается нарушение принципа формационного членения исторического процесса³¹ .

²² А. П. Окладников. Становление человека и общества. "Проблемы развитая в природе и обществе". М. -Л. 1958.

²³ В. П. Любин. Нижний палеолит. "Каменный век на территории СССР". М. 1970; А. Н. Рогачев. Палеолитические жилища и поселения. Там же; О. П. Черниш. Дослідження найнижчих мустьерських шарів стоянке Молдове V в 1962, 1964 pp. "Археология", 1971, N 1.

²⁴ В. П. Алексеев. Возникновение человека и общества. "Первобытное общество. Основные проблемы развития". М. 1975.

²⁵ Ю. В. Бромлей. Новое в изучении истории первобытного общества. "Вестник" АН СССР, 1971, N 9.

²⁶ Н. А. Бутинов. Указ. соч.

²⁷ Б. Ф. Поршнев. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихологии).М. 1974.

²⁸ См. К. Маркс и Ф. Эмгельс. Соч. Т. 21, стр. 501; т. 23, стр. 725 - 774.

²⁹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 382; ср. В. И. Ленин. ПСС. Т. 26, стр. 143.

³⁰ Е. М. Жуков. Некоторые вопросы теории социально-экономической формации. "Проблемы социально-экономических формаций. Историко- типологические исследования". М. 1975.

³¹ Л. В. Черепнин. Русь. Сггоряьге вопросы феодальной земельной собственности в IX-XV вв. "Пути развития феодализма". М. 1972.

стр. 76

Между тем Маркс обратил внимание на невсеобщность закономерности зарождения нового способа производства в недрах старого, и эта его мысль получила развитие в ленинском учении о диктатуре пролетариата. Переход от капитализма к коммунизму необходимо предполагает особый период, который не может быть отнесен ни к старой, ни к новой формации³² . Причина этого заключается в том, что антагонистическое классовое общество не может сразу, в результате одной только социальной революции превратиться в свою противоположность. И это привело других ученых к заключению, что первобытное общество также не могло превратиться в свою противоположность, что между доклассовым и антагонистическим классовым обществом лежал переходный внеформационный период. Таким периодом была эпоха превращения родового общества в классовое, составлявшая конечный этап первобытной истории, но уже не истории первобытнообщинной формации. Наиболее четкое теоретическое обоснование приведенного взгляда принадлежит Ю. И. Семенову, но к пониманию данного переходного этапа как внеформационного еще раньше пришли и некоторые другие историки и этнографы³³ .

Концепция двух внеформационных периодов, связываемых с особой природой начального и конечного звеньев в цепи формаций по сравнению с другими звеньями, представляется логичной, но она не учитывает коренного различия в механизмах становления и ломки антагонистических классовых формаций. Капитализм и социализм разделены особым внеформационным периодом, потому что социалистические производственные отношения не могли стихийно зародиться в недрах буржуазного общества - для их создания была необходима социалистическая революция и целенаправленная деятельность государства диктатуры пролетариата. В противоположность этому ничто как будто не препятствовало зарождению антагонистических классовых производственных отношений в процессе распада первобытнообщинного строя. Их становление не было обусловлено социальной революцией, само понятие которой применительно к превращению доклассового общества в классовое остается предметом споров³⁴ . Эти отношения не были результатом целенаправленной деятельности и государства, которое само возникло в результате разделения общества на классы. Ничего не дало бы нам в этом отношении и введение понятия предгосударства, потому что таковое соответствует не классам, а предклассам. Все это, по-видимому, позволяет считать, что поиски аналогии в характере становления и ломки антагонистических классовых формаций в данном случае едва ли продуктивны.

Но если превращение первобытного общества в классовое происходило в рамках не внеформационного, а межформационного переходного

³² См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 19, стр. 27; см. также В. И. Ленин ПСС. Т. 33, стр. 35, 86 - 87, 90 и др.

³³ С. П. Толстое. Военная демократия и проблема "генетической революции". "Проблемы истории докапиталистических обществ", 1935, N 7 - 8; А. И. Неусыхин. Возникновение зависимого крестьянства в Западной Европе в VI-VIII вв. М. 1956; Ю. И. Семенов. О периодизации первобытной истории; М. В. Крюков. Социальная дифференциация в древнем Китае (опыт сравнительно- исторической характеристики). "Разложение родового строя и формирование классового общества". М. 1968.

³⁴ Ср.: А. И. Неусыхин. Дофеодальный период как переходная стадия развития от родо-племенного строя к раннефеодальному (на материале Западной Европы раннего средневековья). "Проблемы истории докапиталистических обществ". Кн.1; Я. С. Драбкин. Нерешенные проблемы изучения социальных революций. "Историческая наука и некоторые проблемы современности". М. 1969; М. А. Селезнев. Социальная революция (методологические проблемы). М. 1971; С. Э. Крапивенский. К анализу категории "социальная революция". Волгоград. 1971; R. Feustеl Zum Problem der Evolution und Revolution in Urgeschichtlicher Zeit. "Ethnographischarchaelogische Zeitschrift", 1973, Hf. 1.

стр. 77

периода, то в нем могут быть выделены самостоятельные этапы истории первобытнообщинной и сменившей ее формации. На заключительном этапе первобытной истории, в эпоху классообразования, идет процесс становления частной собственности, классов и государства. На начальном этапе классовой истории, в эпоху раннеклассовых обществ, уже возникшее государство становится мощным фактором изживания остатков первобытнообщинного строя и укрепления нового способа производства. Таким образом, заключительный этап первобытной истории, хотя и составляет лишь отрезок переходного периода, совпадает с конечным этапом истории первобытнообщинной формации.

Тенденция не ограничиваться одним только прежним критерием - уровнем развития производительных сил - наметилась и в разработке общеисторической периодизации первобытности советскими археологами. В этом отношении показательна схема, предложенная В. М. Массоном. Различая в развитии первобытности две основные эпохи, то есть этапы присваивающего и производящего хозяйства, он выделяет в каждой из них три периода. В первой эпохе это периоды шелльских охотников (деревянные рогатины, начало расширенного воспроизводства), мустьерских охотников (дистанционное оружие) и верхнепалеолитических охотников (развитое дистанционное оружие, зарождение сырьевого обмена и обмена продуктами для личного потребления). Во второй эпохе это периоды архаичной экономики (формирование земледельческо-скотоводческого хозяйства, еще не достигшие совершенства новые виды орудий труда, появление керамики и металлообработки, тот же, что и в предыдущем периоде, тип обмена), сложившейся земледельческо- скотоводческой экономики (эффективное многоотраслевое аграрное хозяйство, возникновение ремесла и социально обусловленного обмена) и ремесел (дальнейшее развитие аграрного хозяйства, интенсивная ремесленная деятельность с использованием гончарного круга, керамического горна и т. п., дальнейшее развитие обмена, приводящее к зарождению товарного производства; в целом период формирования экономического базиса раннеклассовых обществ).

Рассматривая эволюцию первобытного общества только в той мере, в какой этот процесс "нашел свое отражение в конкретных археологических материалах"³⁵ , В. М. Массой, естественно, лишь в незначительной степени смог реконструировать особенности производственных отношений выделенных периодов. Нетрудно видеть, что в этом отношении первый и второй периоды тождественны, третий и четвертый тоже. И дело здесь, очевидно, не только в несколько искусственном членении первобытной истории именно на шесть периодов (на что уже не раз обращалось внимание применительно к периодизации Моргана). Существенно то, что само такое членение по принципу все же преимущественно производительных сил, а не производственных отношений, не дает достаточных оснований для выявления качественных различий между некоторыми из выделенных периодов. Оно, как справедливо отметил Л. С. Клейн, тем более непродуктивно при попытках совместить разные критерии периодизации, то есть в конечном итоге - разные периодизации³⁶ . Однако при всем том стремление как-то учесть особенности социально-экономических отношений показывает, что разработка современных схем развития первобытной истории ведется этнографами и археологами не в расходящихся, а в сближающихся руслах.

³⁵ В. М. Массой. Указ. соч., стр. 179 и сл.; см. также В. И. Гуляев. Древнейшие цивилизации Мезоамерики. М. 1972.

³⁶ L. S. Klein. Die Konzeption des "Neolithikums", "Aneolithikums" und der "Bronzezeit" in der archaologischen Wissenschaft der Gegenwart. "Neolitische Studien". I. B. 1972.

стр. 78

В западной науке до сравнительно недавнего времени господствовало крайне скептическое отношение к самой правомерности построения общеисторической периодизации первобытности. Так, всего лишь четверть века назад видный бельгийский археолог-теоретик З. де Лет, отмечая, что общества, достигшие одной и той же стадии технического и хозяйственного развития, часто организованы по-разному, писал: "Это положение очень важно, так как оно означает крах попытки советских исследователей заменить традиционное деление доистории на три века делением, основанным на социальной эволюции. Если деление на каменный, бронзовый и железный века устарело и ни в культурном, ни в экономическом, ни даже в техническом развитии доисторических людей не соответствует действительности, то новая классификация, предложенная советской школой (имеются в виду дородовое, родовое и предклассовое общества. - А. П.), представляется чисто логической конструкцией, не основанной на каких бы то ни было научно проверенных фактах"³⁷ . Однако де Лет сделал свой вывод уже на исходе эпохи почти безраздельного господства воинствующего эмпиризма и связанного с ним нигилистического отношения к теоретическому осмыслению первобытной истории. В это время в западной науке имел место известный поворот к историзму, и рядом ученых были сделаны попытки создать общую периодизацию первобытности. Как и у нас, эта работа велась прежде всего этнографами и археологами.

На Западе археология, диахронная специфика которой никогда не позволяла ей полностью порвать с идеями единства и прогресса в развитии человечества, опередила в этом отношении этнографию. В 1936 г. английский археолог В. Г. Чайльд, испытавший заметное влияние марксизма, выступил с концепцией трех коренных поворотов в истории первобытности, а именно орудийной, неолитической, или аграрной, и городской революций³⁸ . Тем самым было возрождено намеченное Морганом и развитое Энгельсом членение первобытной истории на эпохи присваивающего и производящего хозяйства. В послевоенные десятилетия в свете новых раскопок на Ближнем Востоке, в Средней Азии, в Мезоамерике и в других областях ойкумены это членение стало в западной археологии едва ли не всеобщим. Принято оно и некоторыми западными этнографами. Различение этапов присваивающего и производящего хозяйства - принципиально важный критерий периодизации, но, как уже говорилось выше, он все же не может рассматриваться как достаточный, поскольку не учитывает и не отражает специфики производственных отношений. Еще меньше учитываются их особенности, когда некоторые археологи и этнографы стремятся детализировать данную периодизацию посредством выделения в ней таких субэтапов, как, например, бродячая и полубродячая охота³⁹ , раннее и позднее земледельческо-скотоводческое хозяйство⁴⁰ .

В западной этнографии попытки построения современней общеисторической периодизации первобытности связаны, с одной стороны, с возрождением в культурной антропологии США эволюционных идей (возникновение в 1950-х годах различных направлений неоэволюционизма), с другой - с воздействием на нее (через археологию) взглядов В. Г. Чайльда. В соответствии с этим предложенные схемы, хотя и не без известного упрощения, могут быть построены в две линии. Отправным пунктом для первой послужило введенное Дж. Стюардом понятие "уровня социокультурной интеграции". Пользуясь им, Стюард и

³⁷ S. J. de Laet. L'archeologie et ses proble.mes. Bcrchem-Bruxelles. 1954, p. 137.

³⁸ V. G. Child. Man Makes Himself. N. Y. 1951 (I-t ed. 1936).

³⁹ R. J. Braidwood, B. Howe. Southwestern Asia beyond the Lands of Mediterranean Littoral. N. Y. 1962.

⁴⁰ A. S. Diamond. Primitive Law: Past and Present. L. 1971.

стр. 79

М. Салинс предложили примитивную схему двух "уровней" - семьи и общины или племени⁴¹ , а затем Э. Сэрвнс и Салинс - более серьезное различение "уровней" локальной группы (band), племени (tribe) и вождества (chiefdom). Три "уровня" соответствуют эпохам палеолита, неолита и предгосударственного (предклассового) времени. Основной критерий этой периодизации - усложнение социокультурной организации, но при ее создании учтены и отношения распределения: реципрокация (распределение продукта по горизонтали) в локальной группе и в племени, редистрибуция (распределение по вертикали) в вождестве⁴² . По Салинсу, уже в племени реципрокация дополняется редистрибуцией. Однако вскоре, отчасти в связи с широкой критикой понятия племени, в разработке периодизации возобладала другая линия. Здесь начало положил, по-видимому, археолог Р. Адаме, выделивший в первобытной истории эгалитарную, социально-стратифицированную и общинно-городскую-храмовую эпохи⁴³ , но наиболее заметный вклад сделал этнограф М. Фрид. Фрид также различает три типа догосударственных обществ: эгалитарные, ранжированные и стратифицированные. В эгалитарных обществах существует только распределение по горизонтали и отсутствует какая-либо дифференциация, кроме половозрастной; в ранжированных возникает распределение по вертикали и появляется известная дифференциация, которая, однако, еще не ведет к неравному доступу к основным экономическим ресурсам; в стратифицированных эта дифференциация сопровождается неравенством в доступе к таким ресурсам. Фрид стремился положить в основу своей периодизации отношения распределения, но это удалось ему только частично. И для ранжированных и для стратифицированных обществ в его схеме характерна редистрибуция; рубежом служит разделение труда между непосредственными произвол дителями и организаторами ("управленческая революция")⁴⁴ . Поэтому возникли и иные схемы, в которых различаются лишь эгалитарные и стратифицированные, либо лишь эгалитарные и ранжированные общества; иногда ранжированные общества рассматриваются как разновидность стратифицированных. Сэрвис, которого перестала удовлетворять его прежняя схема, в последних работах выделяет эгалитарное и иерархическое общества⁴⁵ .

Отличительная черта всех этих периодизаций - стремление учесть особенности первобытной экономики, но узость их этноэкономической базы (использование только категорий реципрокации и редистрибуции) делает их уязвимыми и малоубедительными. Еще существеннее другое. Даже авторы приведенных схем, представляющие прогрессивное крыло современной западной этнографии, в своей трактовке факторов и механизмов перехода к классовому обществу, или цивилизации, остаются последовательными эволюционистами. С эволюционной точки зрения, подчеркивает Сэрвис, надо искать не демаркационную черту, отделяющую цивилизацию от предшествующего развития, а континуум направленных изменений. Он же рассматривает возникающее с цивилизацией государство как орудие не внутреннего, а только внешнего насилия⁴⁶ . К истори-

⁴¹ J. Steward. Levels of Sociocultural Integration: an Operational Concept. "Southwestern Journal of Anthropology", 1951, Vol. 7; ejusd. Evolution and Process. "Anthropology Today". Chicago. 1953; M. D. Sahlins. The Origin of Society. "Scientific American". N. Y. 1960.

⁴² E. R. Service. Primitive Social Organization. An Evolutionary Perspective. N. Y. 1962; M. D. Sahlins. Tribesman. Englwood Cliffs. 1968.

⁴³ R. M. Adams. Evolutionary Process in Early Civilizations. "Evolution after Darvin". Vol. 2. Chicago. 1960.

⁴⁴ M. H. Fried. The Evolution of Political Society. An Essay in Political Anthropology. N. Y. 1967.

⁴⁵ E. R. Service. Cultural Evolutionism: Theory in Practice. N. Y. 1971.

⁴⁶ E. R. Serviсe. Origin of the State and Civilization. N. Y. 1975.

стр. 80

ко-материалистическому пониманию закономерностей возникновения классов и государства ближе других подошел Фрид, но и он предпочитает не касаться различий между просто социальной и классовой дифференциацией.

Тем более неудовлетворительны периодизационные схемы, выработанные некоторыми учеными более или менее выраженной антимарксистской ориентации. Хотя эти схемы и отражают возобладавшее наконец в западной науке представление о ранних, доземледельческих обществах как обществах социально недифференцированных, в целом они направлены против историко- материалистического понимания перехода от доклассового общества к классовому и общей теории формаций. Для этого в первобытном обществе вычленяются этапы, однопорядковые с формационными этапами классовой истории, и закономерности поступательного развития основных исторических эпох подменяются проблемами их структурной характеристики. Вот, например, какая "шкала культурной сложности" противостоит теории формаций в кросс- культурных исследованиях одного из наиболее видных этнографов-теоретиков США, Дж. Мэрдока: 1 - эгалитарное общество; 2 - общество с рабовладением и (или) социально-имущественным расслоением в среде свободных; 3 - общество с разделением свободных на два класса; 4 - общество с разделением свободных на два класса с рабовладением и (или) кастовой системой; 5 - общество с разделением на три или более класса или касты независимо от наличия рабовладения⁴⁷ . Подобная же шкала сложности призвана снять вопрос о классово-обусловленной природе государства: 1-безгосударственное общество (интеграция только в рамках общины); 2 - вождество (один уровень надобщинной интеграции); 3 - малое государство (два уровня надобщинной интеграции); 4 - крупное государство, разделенное на провинции и округа (три уровня надобщинной интеграции)⁴⁸ .

Как уже отмечалось, наряду с общеисторической существуют и специальные периодизации первобытности. Наиболее важна среди них периодизация археологическая - членение первобытной истории по различиям в материале и технике изготовления орудий труда. Известное еще древнекитайским и древнеримским философам деление древнейшей истории на стадии камня, бронзы (меди) и железа получило научную разработку в XIX - начале XX в., когда были в основном типологизированы эпохи, стадии и культуры, или фазы, каменного, бронзового и раннего железного веков. Хотя археологическая периодизация всецело основана на технологических критериях и не дает полного представления о развитии производства в целом, ее создание явилось крупным научным достижением, на что указывал Маркс⁴⁹ . Она позволила судить о развитии орудий труда, а тем самым в известной мере и об эволюции социальных отношений. Очень важно и то, что она открыла широкие возможности для относительной и абсолютной хронологии археологических периодов (особенно теперь, когда археология вооружилась естественнонаучными методами датировки).

В то же время археологическая периодизация имеет недостаток: она не универсальна. Вначале, с развертыванием археологических работ за пределами Европы, выяснилась невозможность взаимной увязки выделенных на различных континентах и территориях культур, то есть региональных периодизаций. Затем это коснулось и некоторых археологических эпох: например, мезолит Ближнего Востока оказался по некоторым важнейшим параметрам близким неолиту Европы. Наконец, дан-

⁴⁷ G. P. Murdock, C. Provost. Mesurment of Cultural Complexity. "Ethnology", 1973, 12(4).

⁴⁸ G. P. Murdock, D.R.White. Standard Cross-Cultural Sample. "Ethnology", 1969, 8(4).

⁴⁹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 191.

стр. 81

ные археологии, а также их сопоставление с фактами этнографии показали невсеобщность даже главного принципа археологической периодизации. Было установлено, что из-за различий в экологии однотипные по уровню развития общества могут пользоваться или не пользоваться железом, бронзой, а в отдельных случаях и камнем. Археологическая периодизация лишилась всеобщего признания. Некоторые западные археологи начали различным образом комбинировать в своих схемах фазы хозяйственного развития, геологические ступени и этапы биологической эволюции человека⁵⁰ . Другие критически относятся к таким эклектическим сочетаниям и продолжают модифицировать чисто археологические схемы, однако по большей части ограничивая их определенными региональными рамками. Многие советские археологи также идут по этому пути. Так, для раннего палеолита большей части афро-ближневосточно-европейского региона сейчас выделяют археологические эпохи олдувай (дошелль), древний ашель (шелль, аббевиль), поздний и средний ашель и (при двухчленной периодизации палеолита) мустье; начиная с позднего палеолита выделение археологических эпох оказывается возможным лишь для несравненно более ограниченных территорий⁵¹ . В целом археологическая периодизация превратилась из глобальной в совокупность региональных, но и такая совокупность сохраняет немалое значение.

Более специальна основанная на критерии физической эволюции человека антропологическая периодизация: выделение эпох существования древнейшего, древнего и ископаемого современного человека, или, по другой терминологии, архантропа, палеоантропа и неоантропа. Внутри первых двух из этих эпох выделяются свои фазы физической эволюции человека. Систематизация семейства человечьих (гоминид) и подсемейства людей (гоминин), их родов и видов, а также их наименований у разных исследователей не единообразны⁵² . Особенно спорно определение классификационного, а значит, и периодизационного места Homo habilis, в котором одни исследователи видят человека, другие же - предчеловека. Часто антропологическая периодизация применяется не сама по себе, а как одна из составных частей эклектических периодизаций.

Особое место занимает принятая на Западе специальная периодизация первобытной истории, которая может быть названа периодизацией источниковедческой. Это членение первобытноисторической науки ("доистории") на праисторию и прото-, пара- или этноисторию. Праистория изучает человечество той эпохи, когда на Земле вообще не существовало письменности, прото-, пара- или этноистория - дописьменное человечество после появления письменности в очагах цивилизации. Это источниковедческое членение науки является вместе с тем и неявным периодизационным членением самой первобытности. Впрочем, у некоторых исследователей такая связь выступает достаточно явно: например, К. Нарр говорит о праистории как периоде, охватывающем большую часть каменного века и энеолита, и о параистории как периоде, занимающем меньшую часть каменного века, часть энеолита и эпоху раннего металла⁵³ . В этой дихотомии есть свое рациональное зерно, которое становится более заметным, если подойти к ней не с формально-источниковедческой, а с содержательно-исторической точки зрения. Действительно, в истории первобытного общества нельзя не различать историю обществ всемирно-первобытных, существовавших до возникновения первых цивилизаций, и обществ регионально-первобытных, развивавшихся на периферии этих и последующих цивилизаций. И те и другие принад-

⁵⁰ См., например, Ch. S. Chard. Man in Prehistory. N. Y. et a. 1975.

⁵¹ П. И. Борисковский. Указ. соч.

⁵² Подробнее см. В. П. Алексеев. Указ. соч.

⁵³ К. J. Narr. Vorderasien, Nordafrika und Europa. Vorbemerkungen. "Abriss der Vorgeschichte". Munchen. 1957.

стр. 82

лежат к одной формации, так как критерием выделения последней является способ производства, а не эпоха его существования⁵⁴ . Но они не тождественны по степени спонтанности своего развития. Именно поэтому и в советской науке в нужных случаях также различаются общества, обозначаемые как апополитейные (доцивилизационные) и синполитейные (одновременные цивилизациям)⁵⁵ , однако очевидно, что это лишь особый аспект классификации, ни в коей мере не заменяющей общей периодизации первобытности.

Итак, с учетом важнейших из имеющихся расхождений во взглядах в истории первобытного общества могут быть выделены и сопоставлены с традиционными звеньями археологической и антропологической схем следующие основные эпохи:

Первой из этих эпох предшествует только предобщество "умелых людей", а точнее, предлюдей с их условнорефлекторной орудийной деятельностью. Последняя эпоха непосредственно переходит в раннеклассовое общество. При всех расхождениях в трактовке отдельных аспектов членения первобытноисторического процесса эта периодизация противостоит еще распространенным в буржуазной науке схемам, в которых делается попытка расшатать общую теорию формаций посредством выделения в первобытной истории эпох, однопорядковых с формационными эпохами классовой истории.

⁵⁴ П. Н. Федосеев, Ю. П. Францев. История и социология. "Коммунист", 1964, N 2.

⁵⁵ Подробнее см.: A. Pershits. Ethnographic Reconstruction of the History of Primitive Society: Goals and Possibilities. "Ethnography and Related Sciences". Moscow. 1977.

Permanent link to this publication: