СПб. Дмитрий Буланин. 1999. 559с.

"Считаю своим гражданским и служебным долгом заявить Совету министров, что отечество в опасности". Потрясенные значением произнесенного военным министром, сановники погрузились в "томительное молчание". А присутствовавший на заседании 16 июля 1915 г. А. Н. Яхонтов понял, что все происходящее на его глазах приобретает историческое значение и должно быть донесено до потомков. Его обычные записи выступ-

стр. 158

лений стали более подробными, по свежей памяти он дополнял их после служебных Занятий. Десять лет спустя, в эмиграции, бывший помощник управляющего делами Совета министров опубликовал тщательно обработанную запись заседаний с 16 июля по 2 сентября 1915г.- времени тяжкого кризиса (паническое бегство армии на фронте; затопляющие страну волны беженцев и гонимых; решение царя - признанного неудачника- принять на себя верховное командование; внутренние раздоры, фактический развал правительства).

Драма, разыгрывавшаяся на заседаниях Совета министров и впервые обнаженная перед публикой в 1926 г., когда Яхонтову удалось напечатать свои записи в "Архиве русской революции"- под очень точным названием "Тяжелые дни",- много дает для понимания сложившейся обстановки да и всей истории российской государственности. Отсюда и значение тех источников, которые изданы теперь под эгидой Петербургского филиала Института российской истории РАН, Российского государственного исторического архива, Бахметьевского архива Колумбийского университета в Нью-Йорке (оттуда взяты публикуемые материалы) и Европейского университета в Петербурге. Это сами черновые записи Яхонтова за 19 июля 1914- 14 сентября 1916г., а также отзывы на "Тяжелые дни", полученные Яхонтовым от бывших министров, оказавшихся в эмиграции, при подготовке рукописи к печати и после ее опубликования.

Отзывы сановников интересны не только тем, что подтверждают достоверность записей (собственно корректировки фактических деталей в отзывах почти нет), но еще больше тем, что в них раскрывается психологический подход к прошлому эмигрантов-монархистов; зримо проступает фигура "внутреннего цензора", определявшего приемлемую степень откровенности мемуаристов и публикаторов из той среды. (Напрашивается сравнение этого цикла документов с хранящейся в Государственном архиве Российской Федерации перепиской, какую вел в эмиграции А. И. Деникин, готовя к печати "Очерки русской смуты".)

Издавая бумаги Яхонтова, Р. Ш. Ганелин, С. В. Куликов, В. В. Лапин, М. Ф. Флоринский (при участии Н. Хеймсон, Р. Уортмена и, в комментариях, Д. Н. Шилова), снабдили издание обстоятельными примечаниями (1), развернутым именным указателем. Текстологически публикация выполнена по высшим стандартам: указаны не только редакционные вмешательства в текст, но и описано физическое расположение его фрагментов (записи над или под строкой, на полях и т. д.), даже постраничная разбивка оригинала. Гигантских усилий потребовали расшифровка яхонтовской скорописи, сокращений слов, сличение редакций.

Работа такой сложности и столь тщательно выполненная лучше всего показывает, насколько неравномерно изучена ныне фактическая сторона деятельности царского правительства, как узка историографическая база, на которую могли опираться составители комментария. Очень многое должно еще проясниться, когда- хотя бы к столетию первой мировой войны- дойдет очередь до издания комплекта журналов Совета министров того времени (до сих пор изданы только журналы и мемории за 1906- 1908 годы, готовятся- за 1909г.). Пока же можно предложить лишь эпизодические поправки: несколько слов, по- видимому, прочитано неверно(2), есть неточные комментарии (например, NN 180, 190, 353).

Не все еще ясно и в подробно рассмотренной публикаторами проблеме соотношения "заметок", как называл свой конспект Яхонтов, с расшифровкой их в "Тяжелых днях". Требуется объяснить, например, почему он при расшифровке записи за 16 июля 1915г. изменил расположение материала. В "заметках" декларация А. А. Поливанова- "отечество в опасности"- помещена не в самом начале, как в расшифровке, а при обсуждении третьего вопроса ("об отношениях со Ставкой"), после рассмотрения более спокойных предметов- текстов предстоящего заявления И. Л. Горемыкина в Думе по поводу годовщины начала войны и "манифеста о Польше" (с. 201).

В книге дано этому психологически убедительное объяснение: Яхонтов, как и все, был ошеломлен, дискуссия сразу приобрела бессистемный характер; справившись с дрожью рук, он воспроизвел речь военного министра по памяти - либо в конце заседания, либо после. И все же сопоставление заметок Яхонтова с воспоминаниями Поливанова подсказывает иную причину несовпадения. По Поливанову(3) (а он опирался на свой дневник), и юбилейное выступление Горемыкина и "манифест о Польше" обсуждались на заседании не 16 июля, а 14- го, а если так, то Яхонтов по ошибке присоединил запись за 14 июля к следующей, за 16-е. То, что Поливанов не перепутал дату, видно из документов: 14-го, по Поливанову, в официальной части заседания Совет министров обсуждал законопроект об Особом совещании по обороне, а "после рассмотрения всех назначенных по повестке дел"- программу речи Горемыкина в Думе и послевоенное

стр. 159

устройство Польши. Подтверждением того, что 14 июля было заседание и на нем обсуждался законопроект об Особом совещании, служит так называемое исполнительное письмо (заменявшее в делопроизводстве журнал) Горемыкина Поливанову, датированное этим же числом (4). Заметок за 14-е у Яхонтова как будто нет, но ему запомнилось, и это сходится с записью Поливанова за 14-е, что польский и юбилейный вопросы обсуждались "в конце заседания" (5).

Со времени опубликования "Тяжелых дней" этот уникальный памятник по достоинству считается одним из важнейших источников; его автор совершил своего рода интеллектуальный и моральный подвиг. Тем не менее считать записи Яхонтова полной и точной картиной происходившего в Совете министров (с. 11) не приходится; да он и сам указывал на отрывочность, неполноту своих заметок. Помимо неформальных политических дебатов, развертывавшихся в секретной части заседаний и запечатленных Яхонтовым, основная работа Совета министров все же заключалась в решении вопросов повседневных, порой весьма частных, но важных с точки зрения правительства. Имеются и такие случаи, когда записи Яхонтова вовсе не отражают подробное и интересное обсуждение политической тактики правительства (например, в отношении "общественных организаций": оно изложено в особом журнале за 3 ноября 1915г., но отсутствует в записи Яхонтова за этот день) или, например, резкую дискуссию 4 и 22 марта 1916г., вызванную настойчивыми предложениями Поливанова ввести в состав Русского правительственного комитета в, Лондоне (ведавшего заграничными заказами) представителей "общественных организаций"(6).

"Заметки" Яхонтова удачно дополняются включенными в текст комментариев архивными документами, раскрывающими сущность упоминаемых в "заметках" вопросов. В их числе выявленная К. Н. Тарновским еще в 50-х годах, давно заслуживавшая публикации запись обсуждения 29 мая 1915г. проекта положения об Особом совещании по обороне, сделанная управляющим делами Совета министров И. Н. Лодыженским (с. 395-397), с циничными откровениями "либеральных" министров относительно истинного характера своих взаимоотношений с "общественностью"; столь же откровенное письмо начальника штаба верховного главнокомандующего Н. Н. Янушкевича главноу- правляющему землеустройством и земледелием А. В. Кривошеину от 22 июля 1915 г. (с. 401); мемория Совета министров от 28 августа 1915г. по вопросу о роспуске Думы и обновлении Совета министров (с. 407); записи Лодыженского о частном совещании министров 26 декабря 1915 г.(7) и заседаниях Совета министров 28 декабря 1915 и 22 января 1916г., посвященных обсуждению финансово-экономической политики (с. 414- 416, 418), и 18 июня 1916г.- о военно-промышленных комитетах (с. 423-425).

Появление за последние годы ряда документальных публикаций, подобных данной (включая, кстати, и выпущенный в Ленинграде в 1990 г. сборник "Совет министров Российской империи 1905-1906гг."),- признак того, что в тех исследовательских центрах, где всерьез продолжается профессиональная работа, российские неноменклатурные историки пользуются невиданными в прежнее время возможностями. Они получили доступ к ценнейшим зарубежным материалам по отечественной истории и значительно более широкие, чем прежде, идеологические и даже материальные возможности публиковать источники. Достаточно вспомнить, что первые выпуски особых журналов Совета министров в 80-х годах выходили под грифом "для служебного пользования" и распространялись по спискам; существовали категории "невыездных" специалистов, а с текстами небольшевистских источников цензурные осложнения возникали даже при цитировании их в малотиражных монографиях. Можно лишь надеяться, что то время ушло навсегда.

Примечания

1. Дополняют их статьи источниковедческого характера Р. Ш. Ганелина и М. Ф. Флоринского в альманахе "Русское прошлое" (кн. 7, СПб. 1996) и сб. "Средневековая и новая Россия" (СПб. 1996).

2. Фамилия директора Путиловского завода на с. 178 должна быть А. П. Меллер; на с. 213 речь идет, скорее всего, не о Рижском банке, а о Русско-балтийском вагонном заводе в Риге; на с. 202 вместо "комментарии" надо "комиссары"; на с. 258 предположительно прочитанная фамилия "Замойский" на самом деле, видимо, должна читаться "Зальца" (этот генерал упоминается в других записях, он занимался эвакуацией Риги); на с. 264 30 тыс. снарядов едва ли равны одному "погрому полевому", а скорее - одному артиллерийскому полевому парку (ср. ПОЛИВАНОВ А. А. Девять месяцев во главе Военного министерства.- Вопросы истории, 1984, N 8, с. 144).

стр. 160

3. ПОЛИВАНОВ А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. М.1924, с.181-182.

4. См. ВОРОНКОВА С. В. Материалы Особого совещания по обороне государства. М. 1975, с. 25.

5. Архив русской революции. Т. 18. Берлин. 1926, с. 22. Ср. также датировку обсуждения вопроса о помиловании В. Л. Бурцева у Яхонтова и Поливанова.

6. См.: ПОЛИВАНОВ А. А. Девять месяцев...- Вопросы истории, 1994, N 11, с. 129; Российский государственный военно-исторический архив, ф.369, оп.1, д. 39, л. 111-118; СИДОРОВ А. Л. Экономическое положение России в годы первой мировой войны, М. 1973, с. 207, 289-290.

7. Дополнительный свет на смысл решений, вызревавших в Совете министров в конце 1915г., о дальнейшем направлении экономической политики проливают аналогичная запись этого же частного заседания, сделанная товарищем министра внутренних дел Н. В. Плеве (Государственный архив Российской Федерации, ф.586, оп.1, д. 1463, л. 7-9), а также краткое изложение его хода в особом журнале Совета министров "Об образовании Совещания по финансово- экономическим вопросам" от 29 декабря 1915 года.

Permanent link to this publication: