В XX в. туркменский народ был вовлечен в две мировые войны. Обладавшие великолепной традицией военного искусства, туркмены в течение многих веков состояли на военной службе в войсках соседних государств - Хивы, Бухары и Ирана. В силу этого, после завоевания туркменских земель царской Россией, представители коренного народа стали привлекаться на военную службу в иррегулярные воинские части. Туркмены были одним из тех народов России, кому "Ак Падишах" (Белый Царь) доверял оружие. Когда началась первая мировая война, на базе действовавшего Туркменского конного дивизиона был сформирован добровольческий конный полк. Туркменские конники бок о бок с русскими воинами, а также воинами других народов царской России героически сражались против германских и австро-венгерских войск.

В советское время вопрос об участии туркмен в первой мировой войне вообще не рассматривался в туркменской исторической науке, так как, с одной стороны, первая мировая война считалась империалистической, а с другой, - летом 1917 г., будучи личной охраной Верховного главнокомандующего русских войск генерала Л. Г. Корнилова, Текинский конный полк поддержал "мятеж" своего "Великого Бояра" (Улы Баяр), как почтительно именовали его джигиты полка, против Временного правительства, а потом и власти большевиков.

В "Истории Туркменской ССР", опубликованной в 1957 г., имеется лишь упоминание о том, что "... с этой целью был сформирован текинский дивизион, который впоследствии в период первой империалистической войны совместно с русскими войсками участвовал в боях" ¹, "... За счет средств населения уже в первый год войны был сформирован туркменский ("текинский") полк" ².

В середине 70-х гг. прошлого века в Туркменистане была предпринята попытка осветить некоторые вопросы, связанные с участием туркмен в первой мировой войне. Однако, к сожалению, эти попыт-

Аннаоразов Джумадурлы Сейтекович - кандидат исторических наук, старший преподаватель Туркменского государственного университета им. Махтумкули. Ашхабад.

ки не увенчались успехом. И только в начале 1992 г. на основе доступных материалов в соавторстве с известным туркменским историком О. Гундогдыевым (1966 - 2013) нами были опубликованы две небольшие научно-популярные брошюры на русском и туркменском языках ³ (туркменский вариант с некоторыми изменениями и дополнениями) и несколько газетных статей ⁴. Несмотря на то, что публикации грешили многими неточностями и ошибками, тем не менее, они имели большой успех. В ходе работы по сбору материалов, мы встречались с родными и близкими бывших джигитов - участников первой мировой войны Ш. Хакбердыева, М. Халмурадова, А. Атамамедова, К. Непесова и др.

В конце 1992 и в 1999 г. во время работы в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) нами были обнаружены ценные архивные документы, отражающие участие туркмен в первой мировой войне. Это дало возможность выявить ранее неизвестные сведения по данному вопросу.

По свидетельству архивных материалов, перед началом первой мировой войны в селе Кеши, что под Ашхабадом, дислоцировался Туркменский конный дивизион, история которого началась еще со времени завоевания Ахалтекинского оазиса Россией.

Во время военных походов русские войска столкнулись с упорным сопротивлением местного населения. Так, в ходе боев с туркменами в 1873 г. в Хивинском ханстве и, особенно, во времена первой и второй Ахалтекинских экспедиций (1879 - 1881) русским войскам было оказано решительное сопротивление, а первая Ахалтекинская экспедиция вообще завершилась полной неудачей для русской армии. Поэтому сразу же после окончания военных действий и начала мирного обустройства края перед царским правительством встал вопрос о привлечении туркмен к военной службе.

В феврале 1881 г., то есть через месяц после окончания Геоктепинской битвы (декабрь 1880 г. - январь 1881 г.) начальник штаба войск Закаспия генерал Н. И. Гродеков написал о необходимости найма джигитов из числа местного населения для устройства почтового сообщения между Геоктепе и Ашхабадом. 26 апреля того же года начальник Закаспийского военного отдела генерал Рерберг ходатайствовал перед командующим Ахалтекинской экспедиции об организации из туркмен стражи для охраны порядка. Видимо, просьба начальника Закаспийского отдела была удовлетворена, так как 5 мая 1881 г. была сформирована временная ахалтекинская милиция из туркмен. Командиром был назначен абхазский князь урядник М. Маргания.

После присоединения в 1884 г. Мервского оазиса к России командующий войсками Кавказского военного округа генерал-адъютант князь Дондуков-Корсаков издал приказ о наборе двух эскадронов из мервских текинцев, которых вооружили ружьями системы Берданка. Всадники этих эскадронов, как и джигиты Ахалской милиции, носили белые бараньи шапки и белые погоны поверх своего национального малинового халата.

В марте 1885 г. мервские эскадроны участвовали в знаменитой Ташкепринской битве, которая произошла между русскими и афганскими войсками в районе Кушки (совр. г. Серхетабад). В этом бою один из эскадронов Мервской милиции, возглавляемый Баба ханом, сыном Коушут хана Мервского, захватил четыре орудия, а всадник Аман-Клыч - знамя афганского полка. В своем рапорте командую-

щему войсками Кавказского военного округа от 30 марта 1885 г. генерал А. В. Комаров особо отметил героизм туркмен: "Джигиты употребляли все усилия стать достойными государевыми слугами и своей кровью заслужили право на братское товарищество с регулярными войсками" ⁵.

24 февраля 1885 г. - дата официального рождения нового воинского подразделения - Туркменской конной милиции ⁶ (в составе трехсот всадников), куда вошли лучшие джигиты из милиционеров ахалцев и мервцев. Был назначен и ее начальник - капитан П. П. Калитин. 19 декабря того же года подразделению был вручен штандарт: на желтом полотнище перекрещиваются две красные полосы и в середине надпись черными буквами "ТРК".

В конце XIX - начале XX в. дивизион выполнял охранные и разведывательные функции на границе с Ираном и Афганистаном. В частности, известны секретные данные, в которых указывается на привлечение джигитов в 1890 г. в рейдах к афганской границе под руководством штабс-капитана милиции М. Маргания. В 1901 - 1904 гг. Туркменский конный дивизион находился в Кумбет-Кабусе (Иран). 7 ноября 1892 г. данное подразделение было преобразовано в Туркменский конно-иррегулярный дивизион ⁷, которым продолжал командовать уже подполковник Калитин. 10 июня 1899 г. он покинул дивизион, а вместо него снова был назначен Маргания.

Местом дислокации дивизиона являлось селение Кеши на западе Ашхабада. В 1899 г. в местечке Акдепе, что недалеко от Ашхабада, подразделению было вручено знамя ⁸ образца 1883 г, с желтой каймой, серебряным шитьем и государственным гербом вместо образа. После гражданской войны знамя было вывезено за рубеж офицерами полка и хранилось в Белградском храме Сербии, а в 1945 г. его отправили в Москву и передали в Центральный музей Вооруженных Сил.

Создавая туркменские воинские формирования, царская администрация испытывала острый дефицит в офицерских кадрах из числа самих туркмен. Поэтому в разные годы в российских военных учебных заведений учились дети известных туркменских старшин. В Пажеском корпусе Петербурга получал образование сын руководителя Геокдепинской обороны Дыкма Сердара - Ораз Берды (командовал эскадроном Текинского конного полка), в Елизаветоградском военной училище - Сеитмурад Овезбаев (офицер Текинского полка), в Московском пехотном войсковом училище - Х. Ходжамурадов (в годы первой мировой войны воевал на Кавказском фронте), в Оренбургском кадетском корпусе были представители Мервского уезда Аннамурад Курбанов, Бапбы и Какаджан Бердыевы, Силап Сердаров (офицер Текинского полка, внук знаменитого Тач Геок Сердара, героя Мервской битвы 1861 г. с каджарами и племянник первого Председателя СНК ТССР К. С. Атабаева) и другие. В дивизионе служили сыновья известных ахалских ханов: Кул Батыр, Овезкули Сердар, Машрык Ходжа, Аннаберды Мурад Шихов, Тач Мамед хан, Карры хан, Мурадали хан Адыханов, Курбанкули хан Кулниязов, Кищик хан Казиев, Аллаберды хан Мурадов, Ниязмурад хан Овезбаев (старший брат Сейитмурад Овезбаева), а также Баба хан Менглиханов - сын вождя салырского племени Менгли хана ⁹.

В обширном труде "Закаспийская область", опубликованном в 1901 г., говорится, что население области освобождалось от всеобщей воинской повинности, тем не менее, туркмены состояли на службе в

Туркменском конно-иррегулярном дивизионе: "Условия комплектования в общем таковы же, как и других милиционных частей, существующих на Кавказе, то есть в него поступают туземцы по добровольному желанию... И надо отдать полную справедливость джигитам Туркменского конно-иррегулярного дивизиона, что все они в своих национальных барашковых шапках, в халатах с погонами с изображением на них букв "Т", опоясанные ремнями с блестками, к которым прицеплены кривые туркменские шашки, и с винтовками-берданками за плечами представляют из себя типы отчаянных, лихих наездников и рубак" ¹⁰.

30 января 1911 г. Туркменский конно-иррегулярный дивизион был переименован в Туркменский конный дивизион (приказом по военному ведомости N 92 за 1911 г) ¹¹. Эта была великолепная воинская часть, где джигиты сидели на натренированных чистокровных ахалтекинцах. Всадники служили, по всей вероятности, по 15 - 20 лет. Летом они были одеты в штаны синего цвета, желтую гимнастерку со стоячим воротником опоясывал кушак малинового цвета из шелка, а на головах красовались огромные бараньи шапки.

Такова, вкратце, довоенная история Туркменского конного полка. Дивизион жил обычной армейской жизнью, проводились учебно-тренировочные занятия, офицеры с джигитами совместно с пограничниками участвовали в экспедициях и всевозможных инспекциях. При дивизионе действовала русско-туземная школа, в которой джигиты получали начальное образование и поэтому могли почти сносно говорить на русском языке. Перед началом первой мировой войны дивизионом командовал подполковник К. Хогондоков.

С первых дней войны царская администрация Закаспийской области на добровольных началах стала формировать в Кеши на базе Туркменского конного дивизиона полноценный боевой полк. Официальное рождение Туркменского конного полка - 29 июля 1914 г., то есть через 10 дней после начала первой мировой войны ¹². Туркменский конный полк состоял из четырех эскадронов. Командиром полка стал полковник Н. Дроздовский.

Формировался полк исключительно на добровольной основе из туркмен и на их же средства. Это было специально отмечено императором Николаем П. В приказе туркестанского генерал-губернатора говорилось следующее: "...На всеподданнейшем докладе военным министром моей телеграммы от 25 ноября 1914 г. за N 1287 с донесением, что при формировании конного Туркменского полка туркмены Мервского, Тедженского и Асхабадского уездов поставили отличных текинских лошадей, снарядили всадников на сумму 60 тысяч рублей, что дало возможность выступить вновь сформированной части в отличном виде, как в отношении обмундирования, так и конного состава. Его Императорскому Величеству Государю Императору благоугодно было собственноручно начертать "сердечно благодарю туркмен". Счастлив поздравить туркмен упомянутых выше уездов с таким монаршим вниманием. Начальнику Закаспийской области предлагаю сделать распоряжение о вечном хранении в архиве канцелярии начальника области всеподданнейшей записки военного министра от 26 ноября 1914 года с собственноручным высочайшим начертанием благодарности туркменам" ¹³.

В конце августа 1914 г. Туркменский конный полк прибыл на фронт. Согласно выявленной в Российском государственном воен-

но-историческом архиве телеграмме, посланной начальнику штаба 1-го Туркестанского армейского корпуса полковником Дроздовским, 21 октября 1914 г. в Туркменском конном полку насчитывалось 627 всадников, 2 штаб-офицера, 15 обер-офицеров ¹⁴.

Вопреки желанию (например, генерала М. И. Алексеева и др.) ввести туркмен в состав охраны тылов, Верховный главнокомандующий российской армии великий князь Н. Н. Романов настоял на их участии непосредственно во фронтовых операциях. Таким образом, Туркменский конный полк вошел в состав 1-го Туркестанского армейского корпуса 1-й армии, командующим которой был генерал П. К. Ранненкампф. Полк принимал участие в боях против германских войск в Восточной Пруссии в сентябре 1914 г. - январе 1915 года ¹⁵. Полковник Дроздовский координировал действия Туркменского конного и 5-го Сибирского казачьего полков, действовавших в составе 1-го Туркестанского армейского корпуса.

Для того, чтобы местное население области получало достоверную информацию о войне и текущих событиях, царское правительство специально учредило газету на туркменском и персидском языках под названием "Рузнамей-и Маверай-и Бахры-Хазар" (Закаспийская туземная газета) на основе арабского алфавита. Это была первая в истории газета на туркменском языке. На ее страницах, а также в местной русскоязычной газете "Асхабад" регулярно печатались материалы о войне, о ратных подвигах туркменских джигитов на фронте, о всемерной помощи местного населения фронту, письма, а также перепечатывались материалы из центральных российских газет.

С первых месяцев войны туркмены участвовали в боевых действиях. В декабре 1914 г. от одного из туркмен, находившихся в действующей армии, в Ашхабаде была получена открытка следующего содержания: "Слава Богу, туркмены поддержали свое имя и показали.., что существует народ - туркмены. Наш эскадрон показал себя на деле" ¹⁶. Действительно, туркменские конники достойно сражались с противником. Об этом свидетельствуют материалы, опубликованные на страницах таких центральных изданий, как "Петроградский курьер", "Русское слово" и "Вечернее время".

В конце сентября - начала октября 1914 г. Туркменский конный полк и 5-й Сибирский казачий полк под командованием полковника Дроздовского составили отряд корпусной конницы, на которую была возложена задача - двигаться впереди корпуса и производить разведку. В это время русские войска вели ожесточенные бои в Галиции, отбросив австро-венгерские части за р. Сан и уничтожив почти половину находившегося там их боевого состава, а затем сосредоточили свои силы в направлении Варшава-Берлин.

Туркменский конный полк в начале октября действовал в окрестностях Варшавы. В оперативных донесениях указываются названия десятков населенных пунктов, где вели боевые операции эскадроны и разъезды полка. Это показывает большую подвижность и стремительность подразделений полка за первые две недели октября - всадники вели активную разведку на пути следования своего корпуса, осуществляли почтовую связь между полками и дивизиями, охрану путей движения, штаба корпуса и штабов некоторых дивизий и полков. И, тем не менее, командир полка беспокоился о том, как будут вести себя джигиты в совместных боевых операциях с русскими частями. В письме начальнику 2-й бригады 15-ой кавалерийской диви-

зии от 12 октября 1914 г. полковник Дроздовский отмечал: "В указании Вашего Превосходительства тем более нуждаюсь, что Туркменский конный полк будет первый раз действовать совместно с частями Русской конницы, и это первая боевая его задача" ¹⁷.

А еще через 4 дня командир полка через начальника штаба корпуса просил предать командиру 1-го Туркестанского армейского корпуса следующие слова: "Туркмены не пощадят сил и жизни, чтобы оправдать доверие начальства и заслужить право занять почетное место в рядах славной Российской Армии, с которой они впервые будут сражаться в составе 1-го Туркестанского армейского корпуса под начальством Его превосходительства" ¹⁸. Беспокойство было излишним. Туркмены быстро адаптировались в весьма далеких для них по климату условиях.

Первый серьезный бой, в котором приняли участие джигиты, - это сражение на переправе у австрийской деревни Грушки 29 октября 1914 года. Туркменский конный полк должен был поддерживать отряд полковника Вейля. С большим трудом стрелковые части преодолели болотистую местность переправы, заняв на противоположном берегу деревни Гротхен и Зверинец. Однако немцы подвезли из Сольдау два эшелона с пехотными частями, полевую и дальнобойную артиллерию, в результате чего Вейль отдал приказ об отходе. Не имея возможности ввести в бой конные подразделения, полковник Дроздовский на всем пути отступления разослал конные разъезды для охраны путей и наблюдения за фланговыми позициями. В полдень от одного из разъездов было получено донесение, согласно которому у деревни Длутово был замечен противник. Желая предупредить удар неприятеля в тыл частям 1-го Туркестанского корпуса, командир полка отправил туда два эскадрона всадников. Ко времени прибытия джигитов к деревне Длутово противник в количестве одного эскадрона и стрелковой роты оставил село и отошел к деревне Ницке. Подполковник Чернов приказал 4-му эскадрону преследовать противника. У деревни Низнь командир эскадрона штабс-ротмистр Трушковский повел джигитов в атаку. Однако немцы, используя укрытия, открыли ураганный огонь. Сопровождавший туркмен казачий разъезд уклонился от атаки, и они сами атаковали противника так стремительно, что немцы не успели нанести им какой-либо урон, никто в этом бою не пострадал ¹⁹.

Вот как описывал этот бой ротмистр Трушковский в своем донесении на имя командира полка: "Вчера 29 октября около ночи дня, когда вверенный мне эскадрон и 2-й эскадрон находились в д. Нехлоним, было получено Ваше приказание двумя эскадронами выступить в д. Длутово, откуда вытеснить противника или задержать его движение. 2-й и 4-й эскадроны под общим командованием подполковника Чернова продвинулись до д. Длутово и заняли ее без боя. По словам местных жителей, противник очистил Длутово за пол часа до прихода наших эскадронов. Едва лишь мы заняли Длутова, подполковник Чернов приказал вверенному эскадрону идти за казаками 6-й сотни 5-го Сибирского казачьего полка преследовать противника. Выступив из Длутова, эскадроны пошли полевым галопом по дороге на д. Низнь. Увидев, что противник у этой деревни, я рассыпал свой эскадрон и пошли в атаку. В это время противник открыл частый огонь. Казаки повернули и ушли вправо и влево, а эскадроны под большим огнем противника двинулись еще

дальше в атаку, но наткнулись на каменные заборы в непосредственной близости противника.

Люди вели себя самоотверженно и шли в атаку безупречно, о чем долгом своим почитаю донести. Во время атаки четыре всадника вверенного мне эскадрона, наткнувшись на препятствие, упали вместе с лошадьми. Лошади, вырвавшись, ушли, а затем переловлены, всадники же, оставшиеся без лошадей под огнем противника, были подняты и увезены к эскадрону следующими нижними чинами:

1) Вахмистром Алладурды Абдуллаевым - всадник Шамурад Еграев и под огнем же поймана лошадь унтер-офицера Нурмухаммед Бегенджева.

2) Старшим унтер-офицером Бабахан Менглихановым - всадник Сейитмурад Курдов.

3) Ефрейтером Бяшим Курдовым - унтер-офицер Нурмухаммед Бегенджев.

4) Всадником Байгельды Коссековым - его взводный унтер-офицер Ходжа Байрамсахатов.

Ходатайствую о награждении поименованных четырех нижних чинов по Вашему усмотрению.

Еще перед д. Длутово присоединился к 4-му эскадрону поручик Овезбаев, со взводом 1-го эскадрона принимая участие в атаке, оказал поддержку 4-му эскадрону, оставшемуся без младших офицеров, и являл собою пример доблести унтер-офицер 1-го эскадрона Мави Мурадов помогал старшему унтер-офицеру Баба хану Менглиханову поднять на седло и вывести из огня упавшего всадника" ²⁰.

Ратные подвиги туркменских джигитов были достойно отмечены командованием. За два с половиной месяца участия туркмен в боевых действиях на германском фронте 67 всадников были награждены Георгиевскими крестами, свыше 70 чел. - орденами Св. Станислава и Св. Анны разных степеней, а также медалями ²¹. По архивным данным, уже к концу 1914 г. более четверти всадников полка были награждены Георгиевскими крестами и медалями (Баба хан Менглиханов, Дангатар Артыков, Ходжамберды Ходжамамедов и другие впоследствии стали полными кавалерами ордена Св. Георгия). Известно, что в Асхабад за конским снаряжением в августе 1915 г. прибыли два джигита, имеющие георгиевские кресты всех четырех степеней²².

11 августа 1915 г., чтобы увековечить ратные подвиги своих земляков, начальник Закаспийской области генерал Калмаков издал специальный приказ. В нем говорится: "Объявляю при сем именной список всадников Туркменского полка, награжденных в истекшем году за боевые отличия, радуюсь вместе с родственниками всадников, получивших награды.

Более четвертой части всадников полка удостоились на полях сражений получить боевые награды, я убежден, что и остальные всадники полка и запасного эскадрона заслужат такие же награды, сокрушая воюющих с нами немцев, а туркмены далекой Закаспийской области гордятся своим полком, отличившимся в войне с врагом" ²³. К приказу был приложен список с именами 127 всадников, удостоенных высоких государственных наград.

Отвага туркменских всадников не могла остаться незамеченной. Известный со времен русско-японской войны корреспондент Ф. Купчинский в ноябре 1914 г. в "Петроградском курьере" опубликовал

статью "Храбрые туркмены". 23 ноября того же года эта статья была перепечатана в местной русскоязычной газете "Асхабад", а 14 декабря перевод статьи на туркменском языке под названием "Батыр туркменлер" - в "Закаспийской туземной газете". Купчинский писал: "В бою под Сольдау, на германской земле, впервые видел новые конные части нашей армии из туркмен. В громадных папахах и халатах, на которых так странны погоны и кривые дореформенные сабли, они так похожи на каких-то древних монголов-воителей, полудикие на вид, стройные, темно-смуглые, на стройных, нервных и сухих лошадях, на седлах с круглыми чепраками красного цвета, вышитыми яркими шелками... Их появление всюду производит фурор и обращает всеобщее внимание. Они не держатся ровного строя, действуют как друзья, как соратники, равноправные, равносильные, признающие только свои заповедные конные и сабельные приемы, свою рубку, свой натиск, свою разведку.

Не признают рыси - только галоп и карьер или мелкий шаг, ровный, в котором сидят, как вкопанные в конские спины, ровно, стройно, красиво, заставляя всякого собою любоваться. Про них кругом и солдаты говорят: "Дикие, а как ездят!" Они охотно покупают у местного населения продукты и аккуратно до педантизма со всеми расплачиваются. Привезли с собой запасных коней, палатки из ковров, приехали на войну, как на праздник, веселыми, радостными, бодрыми и уже не в первом бою принимают непосредственное участие, очень много наезжают коней, пользуясь для этого разведками, которые делают не хуже регулярной конницы, порою бросают коней и идут пешком, часто заходят дальше всех и приносят великолепные донесения" ²⁴.

А ведь прошло всего пару месяцев, как туркмены прибыли на фронт. Уже 17 ноября 1914 г. на имя полковника Дроздовского поступило донесение, в котором, в частности, говорилось: "Унтер-офицер пошел вдоль опушки, обошел кругом и прошел по мосту, где рубили ваши туркмены, и говорит, что он усыпан трупами и раненых, по его словам, очень много. Я должен сказать, что, благодаря атаке туркмен, мы смогли только унести себя" ²⁵.

Речь шла о знаменитом бое, о котором писал 23 ноября 1914 г. в "Русском слове" военный корреспондент В. И. Немирович-Данченко: "Перед боем у Ловича из Осмолина и Жихлина неприятель сосредоточился в Кернове и 16 ноября в тумане двинулся на нас. Немцам удалось, таким образом, незаметно добраться до Дуплиц. В мглистой дали этот маневр, был замечен одной из среднеазиатских кавалерийских частей, на высокие боевые качества которой указывал еще М. Д. Скобелев. В настоящую войну эта конница своей порывистой и неодолимой отвагой не раз сбивала с толку германцев, не считавших такие удары возможными. Один из офицеров германского генерального штаба говорил: "Кто же мог думать, что у русских есть "дьяволы", совершающие то, что должно быть вне пределов человеческих сил. Разве можно предвидеть подвиги, граничащие с безумием. Они не поддаются здравому расчету.

Так и тут эти удивительные всадники, силу которых впервые почувствовали в Ахалтекинском и Мервском оазисах, угадав противника, пошли на его пехоту конным строем с таким изумительным бешенством, на которое только способны эти истинные поэты-воины. Нам передают, что налет их на большие силы оторопевших нем-

цев невозможно описать. Каждый момент этого боя был необычайным. Рубили, с гиканьем бросались в самую гущу ощетинившихся штыками колонн, перескакивали через людей в их середину, охватывали их отовсюду. Мало того, что эти степные богатыри заставили отойти германскую пехоту, но и весь путь их отступления они замостили трупами врагов. Это сплошное поле смерти, где трудно ступить, не наткнувшись на сраженных шашками немцев. Удары наших азиатских героев были и ужасны, и молниеносны. Встречаются мертвецы, раздвоенные от плеча до пояса. Налет этих губительных всадников был такой, что от сдвигавшихся для своей защиты маленьких каре врагов не осталось никого. Еще раз война показала нам, каким великолепным боевым материалом мы обладаем за песками и пустынями Каспийского моря. А ведь оттуда мы можем опять выбросить на театр этой мировой войны еще, по крайней мере, 250 000 всадников "первой в свете кавалерии", как называл их М. Д. Скобелев, с их боевым увлечением ничто сравниться не может" ²⁶.

О бое у Дуплице видимо рассказывается в открытке одного из джигитов полка, полученной в Асхабаде в декабре 1914 г.: "Слава Богу, туркмены поддержали свое имя и показали себя на деле. Мы в ночь с 15 на 16 ноября атаковали неприятельскую пехоту, и этой атакой их задержали на 5 часов, вследствие чего свободно ушли все обозы. Эскадрон взял в эту ночь 5 пулеметов, 1 зарядный ящик и 5 лошадей. У них страшный урон по рассказам местных жителей" ²⁷.

Таким образом, осенью 1914 г. Туркменский конный полк в составе 1-го Туркестанского армейского корпуса принимал участие в кровопролитных сражениях, в результате чего русские войска разгромили в Польше 1-ю австрийскую и почти окружили 9-ю немецкую армии.

В 1915 г. полк вошел в состав 32-го армейского корпуса 9-й армии ²⁸ и участвовал в Карпатской операции. В конце марта в составе корпуса был сформирован Санкауцкий отряд, командующим которого был назначен полковник Дроздовский. Действиями Санкауцкого отряда руководил штаб Новоселицкого отряда. В состав Санкауцкого отряда входили: Туркменский конный полк (4 эскадрона), 169-я дружина (4 роты), 174-я дружина (4 роты), 649-я дружина (2 роты), 1-я отдельная пулеметная команда (4 пулемета), 36-я ополченческая батарея (4 орудия). Исполняющим обязанности командира Туркменского конного полка был назначен командир 1-го эскадрона офицер-туркмен ротмистр Ораз Берды ²⁹. Туркменский конный полк взаимодействовал с ближайшими частями 3-го кавалерийского корпуса.

Но на войне не обходилось без потерь. Во фронтовых донесениях имеется немало сведений о раненных всадниках. В феврале 1915 г. были отправлены в Черновцы Гельдымурад Гельдыев, Дангатар Култыев, Чарыкули Артыков, Баба Аман Геленов, Кочаман Сейитниязов ³⁰. В феврале 1915 г. в Асхабад прибыли 4 раненых всадника. Получив тяжелые ранения под Дуплице-Дуже, они долгое время лечились в петроградском лазарете, откуда были отправлены в отпуск сроком на 6 месяцев ³¹.

Будучи наслышанной о героических действиях туркмен, императрица Александра Федоровна велела направить им необходимые медицинские средства, о чем сообщал командир полка Дроздовский в своем письме на имя графа Ростовцева: "... Вверенный мне полк получил медикаменты и перевязочные средства из второго поезда склада Имени Ея Императорского Величества Государыни Императрицы

Александры Федоровны. Предметы эти получены во время битвы у гор. Ловича в боевых линиях. За столь высоко милостивое внимание к нуждам туркменского полка я от имени туркмен прошу принести Ея Императорскому Величеству Государыне Императрице безграничную благодарность.

Полк был безмерно счастлив, если бы к стопам Его Императорского Величества Государя Императора были бы повергнуты верноподданнические чувства всех чинов Туркменского конного полка, готового положить жизни на поле брани за Царя и Святую родину" ³².

Несмотря на то, что практически все офицеры полка были русскими, они очень хорошо относились к рядовым джигитам, ценили своих солдат и заботились о них. Например, 13 декабря 1914 г. полковник Дроздовский писал штабс-ротмистру Эргардту: "Получил из Петербурга трогательное письмо от всадника 1-го взвода Вашего эскадрона Момми Аллаберды, получившего в бою 15-го числа 6 тяжелых ран. Он находится в госпитале в Царском Селе" ³³.

Момми после лечения был отправлен в Асхабад, где в феврале 1915 г. на его имя пришло письмо следующего содержания: "Момми Аллаберди. Я, полковник Дроздовский, благодарю тебя за молодецкую службу. Пусть Бог помогает поскорее тебе поправиться от ран, чтобы вернуться в полк, где все ждут тебя и рады, что Бог тебя сохранил... Когда приедешь в полк, получишь Георгиевский крест. Я напишу в Асхабад, что всадник Момми Аллаберди - молодец, все будут почитать Момми Аллаберди. В полку все благополучно. Поправляйся, Бог тебе поможет, и пиши: что нужно, все пришлю. Твой командир Дроздовский" ³⁴.

Из содержаний фронтовых писем, поступающих в Асхабад почти ежедневно, можно узнать, что раненные джигиты находились на излечении в лучших петроградских лазаретах. С большой похвалой туркмены отзывались об уходе, какой они там имели. Весь персонал лазарета предупредительно относился ко всем раненым, охотно и ласково исполнял все их просьбы ³⁵.

На родине всадников об их семьях заботились уездные комитеты. Особо нуждающимся выдавали пособия из благотворительных сумм. Всем без исключения разрешалось также бесплатно пользоваться дровами из казенных дач. Кроме того, из действующей армии, из получаемого жалованья джигиты посылали родным по 50, 60 и более рублей. По тем временам суммы были довольно значительными. Кроме этого, после истечения 10 месяцев службы родственники джигитов, скорее всего, освобождались от уплаты налогов. Командир 1-го эскадрона ротмистр Ораз Берды ходатайствовал перед начальством о том, что "всадник Коус Каранов ... прослужил 10 месяцев" и просил "о выдачи ему свидетельства, об освобождении от податей" ³⁶.

Родственники джигитов отправляли на фронт посылки при каждом удобном случае. Посылали, главным образом, зеленый чай и набат (сахарный леденец местного производства). Вся Закаспийская область заботилась о своих земляках. На приобретение лошадей для Туркменского полка асхабадскими горожанами было пожертвовано 400 руб., жителями аула Геоктепе - 50, Кипчака - 75, Геокча - 75, Безмеина - 63 руб. 79 коп. и т.д ³⁷. Жители Пендинского приставства пожертвовали для нужд Туркменского конного полка 344 рубля. Житель одного из сел Мервского уезда Мухамедкурбан Дурдыкулиев отдали на нужды фронта коня, закупленного им за 400 руб., за что

приказом генерал-губернатора Тркестанского края был награжден нагрудной медалью ³⁸. Помощник Серахского пристава Менгли хан Мурадберды (отец старшего унтер-офицера полка Баба хан Менглиханова) для нужд фронта пожертвовал коня стоимостью 300 руб. и конские сбруи, национальные халаты, а также другое обмундирование на 9 персон ³⁹. Такие же крупные пожертвование сделал Махтумкули хан - сын знаменитого Нурберды хан Ахалского, закупив койки для раненых бойцов ⁴⁰.

Заметно отличился асхабадский Дамский комитет, возглавляемый супругой начальника Закаспийской области З. В. Калмаковой, постоянно отправлявший на фронт посылки и подарки. На адрес комитета было получено множество писем от офицеров полка. Вот одно из них за февраль 1916 г.: "Туркменский конный полк приносит комитету глубокую благодарность за щедрые подарки, доставленные полку через корнета Поддуева в количестве двух ящиков. Подарки состояли из двух пудов двадцати фунтов зеленого чая и двух пудов сахарных леденцов местного изготовления" ⁴¹.

Для того, чтобы джигиты не тосковали по родине, на фронт регулярно выезжали делегации из самых уважаемых старшин Закаспия. Так, в начале мая 1915 г. в распоряжение Туркменского конного полка выехали с подарками и письмами старшины трех аулов, а также переводчик местного уездного управления. Сопровождал их полковник Карпинский. В городах России появление туркмен в ярких халатах малинового цвета и ослепительно белых папахах собирало на улицах массы любопытных (особенно в Самаре). В Киеве даже решили, что туркменские старшины - это турецкие паши ⁴².

Всадники полка каждый год отмечали Курбан Байрам. В 1914 г. начало праздника по лунному календарю приходилось на 16 октября. Командующий 1-го Туркестанского армейского корпуса генерал Ранненкампф сердечно поздравил всадников со священным мусульманским праздником ⁴³.

В 1915 г. от джигита Хыдыркули Юсуп-оглы из Восточной Пруссии пришло письмо, в котором он с гордостью рассказывал своим родным о битвах с германцами. К письму Хыдыркули приложил стихи. Эти стихи были обнаружены автором на страницах "Закаспийской туземной газеты", а О. Гундогдыев перевел их на русский язык ⁴⁴.

Аул Кеши продолжал оставаться местом, где формировались подразделения для отправки на фронт. Видимо здесь на постоянной основе дислоцировался запасной эскадрон для пополнения выбывших из строя всадников полка. Был такой эпизод, когда молодой туркмен, изъявивший желание пойти на фронт, был признан военной комиссией негодным к строевой службе из-за слабого здоровья. Чуть не разрыдавшись, он стал упрашивать врачей и начальство, уверяя, что чувствует себя вполне годным. "Причем тут здоровье, если есть желание?" - упорствовал юноша. Но врачи были неумолимы и посоветовали ему прийти через год ⁴⁵.

В конце апреля 1915 г. из Асхабада на фронт выехал вновь сформированный конный дивизион. 27 апреля эшелон всадников прибыл в Мерв. Мервские туркмены торжественно встретили отъезжавших на фронт: играл оркестр, в казанах варился плов, раздавались подарки и сладости. В августе 1915 г. для пополнения полка из Асхабада отправился еще один взвод новобранцев ⁴⁶.

Нам не удалось найти обобщающие сведения о количестве погибших воинов, а также попавших в плен. В одном из донесений командира полка Дроздовского за 1915 г. упоминается об "общей незначительной убыли - около 40 человек убитыми и ранеными" ⁴⁷.

Среди архивных материалов также имеются сведения о погибших всадниках. Например, 3 января 1915 г. в бою был убит всадник 2-го эскадрона М. Кулов, уроженец аула Геоктепе Асхабадского уезда. К сожалению, были и нелепые смерти: 2 февраля того же года угорели и умерли всадники А. Мергенов, М. Мамедгельдыев и Д. Атаханов ⁴⁸.

Что касается плененных, то установлено имя одного всадника Алланура Овезниязова, уроженца села Кара-яб (или Сычмаз) Мервского уезда, который, будучи раненным, попал в плен к австро-венграм. 5 марта 1915 г. "у деревни Веренчонка был ранен всадник Ала-Нур-Овез-Ниязов и убита его лошадь. Вследствие сильного огня противника, раненого подобрать не оказалось возможным" ⁴⁹. Видимо тогда всадник и попал в плен. Сохранился кусочек письма от А. Овезниязова родным из Австрии с известием о том, что он находится в плену. На конверте имеется штамп "10.11.1917". Вот что в нем говорилось: "... письмо от сына вашего Алланура здоровств... мая доропя мамаши посылаю сырдычной привить еще всем братош сырдычной привить увидимлаю вас я нахожусь въ плене Австровенгрія пришлити деньги сколько нибуд посилька табака и прочій затим досвиданія остаюсь живь и здоровь того вам же пишите...". Овезниязов не вернулся с фронта, он считается пропавшим без вести.

В годы первой мировой войны также пропали без вести: Гуртав Овезов, Байрамдурды Халлыкурбанов, Аннамамед Пашшиев, Ата Сарыев, Суханберды Худайбердыев, Дурды Аннаклычев, Нурмурат Ильмурадов, Бердымурад Овезов и другие, дальнейшая судьба которых до сих пор неизвестна ⁵⁰.

Как показывает содержание письма Овезниязова, многие джигиты полка плохо говорили и писали по-русски. Вот донесение одного из младших командиров на имя своего начальника: "18 февраля 1918 г. 15 час. 13 минут. Ваши Вис. Болгороте [Ваше Высокое Благородие]. Садагурский мистечк нет неприятел я стаял на кирани за деревни. [В местечке Садагора нет неприятеля. Я стоял на окраине деревни]. Начальник разезди [разъезда] старший унтер-офицер Черкез Аннабердыев" ⁵¹. Но были и такие, которые хорошо владели русским языком. Подтверждение тому - донесение такого содержания: "6 мая 1916 г. 9 час. 25 минут. Неприятельская артиллерия стреляет наш пост. Снаряды попадают, не дойдя до 200 шагов. Пост стоит благополучно. Нас не видно. Только около нас копают окопы. Они видны стоят. Начальник поста старший унтер-офицер Баба хан Менглиханов" ⁵².

2 апреля 1915 г. Дроздовский сдал начальство над частями отряда ⁵³. В мае-июне 1915 г. полк принимал участие в отражении германо-австрийского наступления на реках Буг и Висла. В мае 1915 г. в одном из боев всадники полка взяли в плен 150 австро-венгерских солдат и офицеров и захватили одно орудие ⁵⁴.

9 июля 1915 г. командиром Туркменского конного полка был назначен полковник СП. Зыков. О боевых буднях полка практически ничего не известно с июля до конца декабря 1915 года. Видимо, это было связано с общими неудачами на фронте. К концу 1915 г. граница фронта проходило по линии Рига - Двинск - Барановичи - Пинск - Дубно. Царская армия оставила Галицию, Польшу, часть

Прибалтики и Белоруссии. Несмотря на это, полк продолжал выполнять боевые задачи.

Туркменские воины воевали и на Кавказском фронте против Османской империи. Однако известны имена всего нескольких человек, принимавших участие в боях на этом фронте: подполковник Хан Йомудский (в будущем полковник), его сыновья - Батыр, Сердар и Хыдыр Йомудские, Чары Гельдыев (в будущем подполковник), Ходжагельды Ходжамурадов (в будущем полковник), прапорщик Какаджан Бердыев. На Кавказском фронте погиб туркменский офицер, уроженец Серахса, выпускник Оренбургского кадетского корпуса и Киевского военного училища Чары Амангельдыев. В "Закаспийской туземной газете" от 14 декабря 1914 г. его подвигу была посвящена специальная статья ⁵⁵. Однако о рядовых участниках практически ничего не известно.

Закаспийские туркмены постоянно оказывали Кавказскому фронту материальную поддержку. Удивляет количество отправленных на фронт бараньих папах (силкме телпек). По данным, содержащимся в опубликованном приказе генерал-губернатора Туркестанского края Мартсона за N 292 от 10 декабря 1914 г., было отправлено на Кавказский фронт 45 833 бараньих папах, в том числе по Асхабадскому уезду - 12 600, Тедженскому - 13 233 и Мервскому - 20 000 ⁵⁶. Следует отметить, что за первые два года войны на германский и австро-венгерский фронты было отправлено более 32 тыс. туркменских папах ⁵⁷.

В январе 1916 г. на фронт с эшелоном пополнения для Туркменского конного полка прибыли старшины аулов Изгант, Геоктепе, Дурун, Кеши, а также управители асхабадской и багирской волостей. Это подняло моральный дух туркмен. Командующий 9-й армии принял туркменских старшин, после чего старшина аула Геоктепе Аман Ханмамедов и управитель багирской волости Нуры Каррыев были награждены золотой медалью "За усердие", а старшины Дуруна - Аннаберды Аннагелдыев, Изганта - Гелен Тачмурадов, старшина Кеши Мухаммедберды Гулгельдыев, управитель Асхабадской волости Аннанияз Патдыев - серебряной медалью "За усердие" ⁵⁸. В первой половине февраля делегация возвратилась в Закаспий.

29 марта 1916 г. туркменские конники участвовали в строевом смотре 9-й армии, проводимом Николаем II под Хотином (на территории современной Молдавии) и есть сведения, что там некоторые всадники получили высокие государственные награды из рук самого царя. Во время смотра туркменские всадники демонстрировали свои национальные конные игры. Х. Хаджиев описал одну из таких конных игр, которую туркмены демонстрировали перед иностранными корреспондентами в ноябре 1917 г. в Быхове: "Трубач подвел коня полк. Эргарту, и он, заняв свое место, начал отдавать команду. Первый эскадрон, сидевший на гнедых жеребцах, второй - на карих и часть третьего на серых, начали плавно и красиво двигаться согласно сигналов трубача. Очень стройно и легко в движениях проходили эскадроны перед зрителями.

Когда кончилось ученье, эскадроны показали сцену атаки. Эшелонированные эскадроны, держа пики наперевес, со сверкающими ятаганами, крича: "Алла!", летели на своих гибких аргамаках прямо на зрителей, вызвав среди них панику.

После окончания этого номера Атчапара - скачки - началась джигитовка. Вмиг джигиты первого эскадрона и части второго расстались со своими халатами, оставшись в одних гимнастерках цвета

хаки. Вот выделился Текинец - он летит на своем скакуне, держа голову на седле, а ноги в воздухе. За ним другой так слился с лошадью, что его нельзя было заметить, и зрители спрашивали недоуменно, почему лошадь без всадника, а когда лошадь проходила мимо зрителей, то текинец, снявшись из-под брюха лошади, внезапно оказался в седле, что страшно озадачило всех. Вот летит третий, сверкая своим ятаганом; ятаган, подброшенный в воздух, светит, как полумесяц. Он его ловит сперва правой рукой и режет воздух рубкой, потом снова подбрасывает, ловит левой рукой и снова рубит влево. Четвертый летит и затем, держась за луку седла, на ходу соскакивает с коня, касается носками ног земли и снова, взлетая, садится в седло, для того, чтобы в следующий миг показать тот же прием с левой стороны. А вот летит джигит - он "ранен" и падает с лошади, распластавшись на земле; лошадь останавливается, как вкопанная, и сторожит своего всадника. За ним летит другой и, не слезая со своего жеребца, на скаку подхватывает "раненого", кладет его поперек своего седла и летит дальше. За ним, не отставая, несется лошадь "раненого"...

...Корреспонденты были в восторге, глядя на людей и лошадей Российской конницы. Особенно их интересовали знаки отличия джигитов. Один из них имел два георгиевских креста, а другой медаль и крест, полученные лично из рук Государя за дело под Черным Потоком в 1915 году. Все поле кричало "ура", и местные жители Быхова, никогда не видевшие джигитовки, сопровождали всадников до села, места стоянки полка. Храп усталых лошадей, громкие разговоры вспотевших джигитов и восторженные крики посторонних зрителей наполняли поле" ⁵⁹.

31 марта 1916 г. там же в Хотине приказом N 415 начальника штаба Верховного главнокомандующего Туркменский конный полк был переименован в Текинский конный полк ⁶⁰, так как подавляющее большинство всадников полка составляли представители туркменского племени теке, населяющего Асхабадский, Мервский и Тедженский уезды Закаспийской области. Следует отметить, что состояли на службе в Текинском полку и представители других туркменских племен. Например, в полку служил представитель хивинских туркмен Аллаяр хан. В годы гражданской войны он воевал на стороне белых войск и погиб в одном из боев.

Туркменские конники приняли непосредственное участие в знаменитом "Брусиловском прорыве". Согласно плану А. А. Брусилова, 22 мая 1916 г. русские войска перешли в наступление, заняв 25 мая г. Луцк. 28 мая 1916 г. произошло крупное сражение у Доброноуца, когда 9-я армия Юго-Западного фронта разбила австро-венгерскую армию генерала Пфланцера. 30 мая в Асхабаде было передано сообщение Верховного главнокомандующего Николая II, в котором говорилось о доблести джигитов Туркменского конного полка. Со всех ближайших аулов в город приехали родственники всадников, ожидая телеграмм. Доброноуцкий бой ярко описал в июне 1916 г. один из корреспондентов центральной газеты "Вечернее время": "Дело произошло 28 мая и считается небывалым в военной истории делом, хотя в эту войну наши войска внесли совершенно новые страницы в военную историю.

Было утро. Вдоль всего фронта неслись грохот орудий, рвущихся снарядов и треск пулеметов. Пехота была уже в огне. Шел горячий бой. Все воины, от командира бригады до последнего солдата, понимали, что начинается необыкновенное.

Текинцы давно уже на конях. Насторожились люди и кони. Всадники втихомолку вытащили свои кривые клычи и пощупали остро отточенные столетние клинки. Убедившись, что все в порядке, замерли, страстно ожидая боя.

И вдруг команда: "В атаку!". Одно неуловимое короткое мгновение, и уже свистит ветер в ушах, и где-то, словно очень далеко, такают пулеметы, ухают снаряды, и переливается ружейная перестрелка. Кони распластались и идут, как вихрь, злые, сильные. Пригнулись всадники, и их черные, блестящие глаза зорко смотрят вперед, туда, где желанный рукопашный бой.

А там виднеются лишь окопы, окаймленные ленточкой огня.

Через несколько секунд степные скакуны донесли до врага всадников. Над окопами взвились черные кони и всадники с кривыми саблями. Три линии окопов... Тысячи пехоты... Пулеметный огонь...

На всю эту силу обрушился полк степных всадников в огромных бараньих папахах. Обрушился, клином врезался в неприятельские позиции, прошел, сея смерть, три линии окопов, разделился надвое, прошел по флангам, и ничто не могло удержать этого бешеного вихря, этой лавины, стремительно несущей смерть и смятение. Войска, видевшие лихой налет текинских джигитов, умело и доблестно руководимых русскими офицерами - "боярами", в восторге кричали "ура!" и не могли оторваться от этой блестящей, захватывающей боевой картины.

В это время среди окопов текинцы бились с австрийцами, глубже и глубже врубаясь в их массу. Уже кони начали бить и грызть противника, уже исчезли из виду текинцы, и только по ярко вспыхивающим зигзагам кинжалов можно было следить за их кровавой работой. В дело пошла пехота. Вновь заговорили орудия. И вдруг враг дрогнул. Сначала десятки, потом сотни и тысячи людей ринулись в беспорядочное, позорное бегство. Стоны, вой, крики, топот многих тысяч ног - все смешалось в вихре смятения и шума. Как стадо испуганных бурей овец, гнали текинцы неприятеля и разносили его. Один всадник налетал на десятки врагов, убивал и разгонял их.

Видно было, как отлетали головы австрийцев и катились по земле, в то время как джигит уже откидывался в седле для нового смертоносного удара. Попадались отрубленные руки с предплечьями и ключицами и перерубленные пополам тела.

На многие десятки верст разогнали текинцы большие силы австрийцев, уложили 2000 и взяли в плен более 3000. По всем направлениям на дорогах валялись брошенные орудия, пулеметы, зарядные ящики, ружья и убитые лошади, миллионы патронов.

Армия Пфланцера была совершенно разгромлена - в этом не было сомнения.

Текинцев, много содействовавших этому важному делу, носили на руках. А джигиты скромно молчат, как всегда, и в глазах живет лишь страстное, ненасытное желание нового, такого же славного боя. Вечером только они тихими голосами передают друг другу отдельные эпизоды боя и показывают, как рубили они и как несли их верные друзья-кони. Радуются джигиты, что там, на родине, они расскажут о великой войне и к истории их древних, как их клычи, родов прибавят новые, славные страницы" ⁶¹.

На наш взгляд о Доброноуцком бое речь идет и в рукописи любителя истории А. Гуйджиева "Дикая дивизия". Его статья, написанная по воспоминаниям джигитов полка, была обсуждена и утвержде-

на на заседании комиссии содействия при Туркменски филиале ИМЛ при ЦК КПСС 2 декабря 1975 г., однако она не была опубликована. После серии наших газетных публикаций о всадниках Текинского полка в 1992 г., жители г. Абадан (бывший Безмеин) К. Оразгельдыев и А. Хаджиев предоставили в наше распоряжение его рукописи, так как сам А. Гуйджиев не дожил до этих дней. Вот что он писал в своей статье: "Настал день, когда нужно было наступать на австрийские войска. Пред атакой каждый командир взвода провел беседу со своими всадниками. Особо было отмечено, чтобы кроме оружия, ничего лишнего не брали. Джигитам сказали: "Кто трусить - пусть останется в лагере". Но на второй день в лагере никто не остался. Нужно сказать, что скакун - крылья всадника; ахалтекинские скакуны отлично понимают, какая ответственность, они прекрасно угадывают мысли всадника. Отдан сигнал к бою. Кавалерия ринулась, как стрела, пущенная из лука. Всадники в больших тельпеках наклоняются то право, то влево, взмахивая в воздухе своими кривыми блестящими саблями. Халаты их вьются, как паруса кораблей. Путь к врагу сокращается. Ахалтекинцам не требуется кнута. В этих летящих всадников невозможно было прицелится. Австрийскими войсками был поднят белый флаг, артиллеристы опустили жерла своих орудий. Австрийская армия почти целиком попала в плен. Многих пленных отправили Туркестан. Они строили железную дорогу и ремонтировали старый вокзал в Красноводске" ⁶².

Этот знаменитый бой описан и в книге офицера Текинского конного полка Хана Хаджиева "Великий бояр": "28 мая под Черными Потоками, на австрийском фронте, шел горячий бой. Нас позвали на помощь... Командир корпуса засмеялся, увидев нас, и спросил своего начальника штаба, зачем к нему прислали таких оболтусов? Зыков бояр (С. П. Зыков, командир полка. -Дж.А.), услышав это, взбесился и, обращаясь к нам, сказал: "Туркмены! Я не хочу, чтобы над моими славными туркменами смеялись! Я беру на себя почин, поведу вас в бой. Пусть эти господа узнают, что вы собой представляете".

С этими словами он выскочил вперед и бросился в атаку под убийственным огнем немецких орудий и пулеметов. Первой же пулей он был ранен и упал. Не желая выйти из строя, Зыков бояр остался с полком.

Сердар Ага (Ораз Берды, командир эскадрона. - Дж.А.), врезавшись в гущу неприятеля один, во время рубки сломал свой ятаган. Я, увидев сломанный ятаган, остановил Сердара. Тогда он, будучи в азарте, с одной нагайкой обезоружил кучи австрийцев во главе с их офицером" ⁶³.

Таким образом, к середине июня 1916 г. русская армия прорвала фронт противника. Австрийцы понесли огромные потери. Знаменитый "Брусиловский прорыв" поставил Австро-Венгрию на грань катастрофы. Однако успех Юго-Западного фронта не был скоординирован и поддержан другими фронтами. Германия успела перебросить с запада большие силы, и война приобрела затяжной позиционный характер, что привело к развалу русской армии и падению, в конечном итоге, Российской империи. К 1917 г. Россия потеряла миллионы убитыми, раненными и пленными, широкий размах приобрело дезертирство, катастрофически не хватало вооружения и боеприпасов.

Текинский конный полк был одним из немногих воинских частей русской армии, не подвергавшийся моральному разложению. И

не последнюю роль в этом играли офицеры-туркмены, а особенно ротмистр Ораз Берды, официально числившийся сердаром, то есть военным вождем полка и являвшийся на общественных началах заместителем командира полка.

Ораз Берды пользовался непререкаемым авторитетом. Хаджиев писал: "Дивизион - основное ядро развернувшегося полка - был хорошо дисциплинирован. Эта дисциплина, чисто военная, поддерживалась вековой дисциплиной народа, предписывавшей джигитам подчиняться своему Вождю - Сердару, уважать личность старшего и не делать того, что не позволяет совесть. Сюда шли люди не по принуждению, а по собственному желанию... туркмены пошли за своим Сердаром, сыном знаменитого героя-патриота и защитника Геоктепе Дыкма Сердара, штаб-ротмистром Ураз Сердаром. Джигиты сгруппировались, как в старое время, вокруг Сердара по вековой традиции, видя в нем двух сердаров: первого - сына их героя, такого же текинца как они сами, простого и доступного, и второго - русского офицера - помощника командира полка, русского сердара. Неся в строю беспрекословно всю тяжесть военный службы, они смотрели на Сердара, как на существо высшее, которому они, безусловно, верили и подчинялись, но в то же время Сердар был русский. После же занятий они отправлялись к Сердару уже запросто пить геок-чай (то есть, зеленый чай. - Дж.А.), есть плов или просто побеседовать. И в то же время Сердар оставался для них тем же высшим существом, которого они даже не подумали бы ослушаться - он был и друг, и отец джигитов, и свой туркмен" ⁶⁴. Следует отметить, что кроме должности сердара, в полку были утверждены также должности муллы и сейиса (тренера лошадей). Известно, что сейисом полка был Мухат ага - отец известных туркменских композиторов - народного артиста СССР Вели Мухатова и народного артиста ТССР Нуры Мухатова.

В центральном государственном архиве политических документаций Туркменистана хранятся личные дела некоторых бывших джигитов Текинского конного полка, которые впоследствии служили в рядах Красной Армии и в отрядах милиции - Дженг Дурды, Ата Чарыева, Гуламали Пеленова, Гарип Назарова, Ходжанепес Джумиева, Сахат Бабаева и других. Дженг Дурды, родившийся в 1872 г., прожил долгую жизнь, далеко перешагнув столетний возраст. В молодости он был борцом; так его и прозвали - Дженг Пельван (то есть, борец, богатырь). В 1903 г. он поступил в Туркменский конноиррегулярный дивизион. В 1914 - 1917 гг. воевал на фронте и за боевые заслуги был награжден двумя георгиевскими крестами и двумя медалями ⁶⁵. У бывшего всадника полка С. Бабаева сохранилось даже воспоминание о побеге Корнилова на Дон, участником которого был и сам Бабаев.

Начиная с конца 1916 г., архивных данных о туркменских всадниках, об их ратных подвигах и героизме становится все меньше и меньше. Поэтому дальнейшую историю Текинского конного полка мы прослеживаем, опираясь в основном на воспоминания Хаджиева.

15 октября 1916 г. в полк, находившийся в Рашкове на австрийском фронте, прибыл молодой офицер, выходец из Хивинского ханства Хан Хаджиев, окончивший Тверское кавалерийское училище и приглашенный полковником Зыковым на службу в Текинский конный полк. Впоследствии Хаджиев стал начальником охраны генерала Корнилова. После гражданской войны он эмигрировал и в 1966 г. скончался в Мексике.

Хаджиев является автором книг "Великий Бояр" и "Атчапар" ("Скачка"), посвященных генералу Корнилову и его текинцам.

Февральскую революцию полк встретил на австрийском фронте. В феврале 1917 г. на офицерском собрании были зачитаны акт об отречении от престола Николая II, а затем указы Временного правительства. Офицеры и джигиты были страшно сконфужены. Даже рядовые всадники говорили о том, что в опасные для России дни совершилось предательство. Туркмены решили не уходить с огневых позиций. В конце марта командиром полка была получена телеграмма, сообщающая о приезде комиссаров, в присутствии которых джигиты должны были присягнуть Временному правительству. Туркмены были возмущены, ведь они уже однажды присягали царю.

В конце концов, джигиты решили после прочтения муллой сур из Корана, произнести на туркменском слова о даровании России победы и о благополучном возвращении на родину, что, конечно же, не являлось присягой. Комиссаров подобный компромисс устроил, однако они потребовали, чтобы джигиты прицепили на грудь красные банты и убрали с полкового штандарта императорский вензель, на что командир полка ответил, что туркмены являются мусульманами и не могут носить красных бантов, а императорский вензель заработан ими ценой собственной крови, под этим штандартом они шли в бой против врагов империи ⁶⁶.

Наступили тревожные времена. В середине весны полковник Зыков получил назначение на должность командира бригады 7-й кавалерийской дивизии, а на должность командира Текинского конного полка 18 апреля 1917 г. был назначен Н. П. фон Кюгельген, который "любил текинцев и туркмены его уважали и начали постепенно привыкать к нему, как к хорошему человеку, да к тому же он просто держал себя с джигитами и офицерами-туркменами, приглашая их запросто на геок-чай, во время которого, он по обыкновению, надевал туркменскую тюбетейку" ⁶⁷. Последний раз для пополнения полка в феврале 1917 г. на фронт был отправлен запасной дивизион.

После Февральской революции какая-то часть джигитов, возможно, была отпущена домой. Бывший фронтовик, красногвардеец и участник гражданской войны в Закаспийской области И. И. Лавриков вспоминал: "В Самаре в Струкаловском сквере был митинг рабочих и солдат, и были земляки-туркмены, которые бросили воевать. Большая часть их из Теджена и Мерва. Помню, был один офицер туркмен Ата Мурадов из Дикой дивизии, мы с ним лежали в госпитале. [Среди них] были солдаты Анна Кули Сарыев, Ходжалы Янык, Чары Мурадов" ⁶⁸. С марта по июнь 1917 г. полк стоял на территории Западной Украины в деревне Печенежин, входя в состав 8-й армии Юго-Западного фронта ⁶⁹. Где-то в начале июня туркмен посетил командующий армией генерал Л. Г. Корнилов, оставив о себе самое хорошее впечатление. В это же время в полк поступила телеграмма от командира корпуса с запросом: желает ли полк идти на позиции. Туркмены изъявили свою готовность идти в бой.

17 июня 1917 г. Текинский конный полк выступил из деревни Печенежин. Заночевав в австрийском местечке Надворный, полк двинулся дальше, имея приказ взаимодействовать с полками Кавказской туземной дивизии - знаменитой "Дикой дивизии".

Хаджиев вспоминал: "Через пять минут после выступления с последнего привала, мы встретили головную часть дивизии. Здесь было

семь наших полков, состоявших из разных национальностей: осетин, дагестанцев, кабардинцев, чеченцев, ингушей, татар и черкесов. Их своеобразные костюмы, гортанные речи и заунывные звуки зурны, все это было сразу заслонено появлением Текинского конного полка. Статные, красивые туркменские аргамаки, высокие и стройные туркмены со своим молодцеватым гордым видом, с красивыми ятаганами в дорогой оправе сразу приковали к себе внимание всей дивизии. Люди из дивизии, влюбленные в наших лошадей и оружие, начали ходить к нам во время стоянки, предлагая большие деньги за жеребцов и ятаганы" ⁷⁰.

После непродолжительного отдыха дивизия, с которой временно взаимодействовал Текинский конный полк, стала разворачиваться для атаки на австрийские войска. Хаджиев писал: "...Неприятель, заметив движение вперед целой дивизии конницы, еще больше усилил артиллерийский огонь. Во время исполнения мною приказания моего начальника глазам моим представилась удивительно красивая картина, не исчезнувшая из моей памяти до сего дня. Целых восемь дивизий конных полков в развернутом порядке приближались к полосе пыли. Тысячи сабель в руках всадников, как брильянты сверкали на солнце. Длинная сплошная лента конницы двигалась могучей волной вперед. До этого момента никогда не видавши такого количества конницы в одном месте, я восхищался этой могучей силой. Мне казалось в это время, что оно своей массой может все смести со своего пути и никакой выдержанной пехоте не устоять перед ней" ⁷¹.

Эта была последняя боевая операция Текинского конного полка на германо-австрийском фронте. После битвы туркмены охраняли население г. Калуша и г. Станиславово от мародерства дезертиров.

В июле в полк пришла телеграмма от нового командующего армиями Юго-Восточного фронта генерала Корнилова с требованием Текинскому конному полку немедленно прибыть в Каменец-Подольск для несения охранной службы штаба фронта. Генерал Корнилов, с назначением его Верховным главнокомандующим, не ошибся в выборе части для охраны Ставки; по своей службе в Туркестане он знал о высоких моральных и боевых качествах текинцев; говорил на их языке, что производило на них большое впечатление; знал и службу полка еще по 8-й армии. Таким образом, Текинский конный полк стал его личной охраной.

Так завершилось участие туркменских конников в первой мировой войне. Но служба в русской армии на этом не закончились. Являясь личной охраной генерала Корнилова, туркмены волей-неволей стали участниками так называемого "Корниловского мятежа". После его подавления и ареста Корнилова Текинский конный полк ни на минуту не покинул своего "Великого Бояра". В ноябре 1917 г. полк в количестве 400 всадников вместе с генералом Корниловым из Быхова, где он находился в заточении, ушел на Дон. Многие джигиты либо погибли в лесах Белоруссии и России, либо попали в плен к большевикам. В 1918 г. Текинский конный полк был расформирован в Киеве.

После поражение белых войск, часть джигитов перешла на сторону красных, а оставшиеся в живых офицеры ушли за границу.

В 1920 г. советское правительство Закаспийской области амнистировало всех туркмен - участников белого движения, кроме Ораза Берды Сердара. Вернувшись на родину, кто-то из бывших джигитов пошел служить в Красную Армию, кто-то в милицию, а кто-то зани-

мал ответственные посты в советских органах. Существуют архивное свидетельство о том, что после окончания гражданской войны часть бывших джигитов Текинского конного полка служила в личной охране у Главковерха РСФСР М. В. Фрунзе в Харькове ⁷².

В 20-х - начале 30-х гг. XX в. бывшие туркменские конники, находясь в рядах Красной Армии в качестве командиров взвода, эскадрона и даже полка, а также командуя отрядами районных и окружных отделов милиции, участвовали в подавлении антисоветских восстаний на территории Средней Азии, в том числе и в Туркменистане.

К сожалению, немало бывших джигитов погибло, став жертвами политических репрессий в СССР. Такова краткая история героизма и воинской доблести туркменских кавалеристов, участвовавших в первой мировой войне.

Примечания

1. История Туркменской ССР. Т. 1. Ашгабат. 1957, кн. 2, с. 152.

2. Там же, с. 403.

3. ГУНДОГДЫЕВ О., АННАОРАЗОВ Дж. Текинский конный полк: слава и трагедия. Ашхабад. 1992.

4. ГУНДОГДЫЕВ О. Текинский конный полк. - Вечерный Ашгабат. 18.ХII.1991.

5. Кавказ. 30.IV.1885.

6. Кавалерия. Справочная книжка ИГК. СПб. 1914, с. 243.

7. История Туркменистана на рубеже XIX-XX веков и проблемы ее преподавания. Ашхабад. 1997, с. 55 - 57.

8. Центральный государственный архив Туркменистана (ЦГАТ), ф. и-1, оп. 2, д. 1494, л. 22.

9. СОЛТАНОВ А. Героизм закаспийских туркмен в русской армии. Ашхабад. 2012, с. 28 - 29.

10. Закаспийская область. Асхабад. 1901, с. 50.

11. Кавалерия, с. 243.

12. ЗВЯГИНЦЕВ В. В. Хронология Русской армии. 1700 - 1917 гг. Хронологический указатель. Париж. 1962, с. 163.

13. Асхабад. 20.ХII.1914, N 316.

14. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 3639, оп. 1, д. 10, л. 11 - 11об.;д. 17, л. 17 - 19.

15. Путеводитель по ЦГВИА СССР. М. 1979, с. 627.

16. Асхабад. 14.ХII.1914, N 310.

17. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 6, л. 5.

18. Там же, д. 8, л. 17.

19. Там же, д. 3, л. 1 - 4, д. 17, л. 17 - 19.

20. Там же, д. 17, л. 17 - 19.

21. Асхабад. 4.II.1915.

22. Там же. 3.VIII.1915, N 206.

23. ЦГАТ, ф. и-1, оп. 2, д. 4027, л. 425 - 429.

24. Асхабад. 23.XI.1914; Закаспийская туземная газета. 14.ХII.1914.

25. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 2, л. 142 - 142об.

26. Асхабад. 30.XI.1914.

27. Там же. 14.ХII.1914.

28. Путеводитель по ЦГВИА СССР, с. 627.

29. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 23, л. 17 - 19; д. 18, л. 17 - 25; д. 22, л. 202.

30. Там же, д. 22, л. 57.

31. ГУНДОГДЫЕВ О., АННАОРАЗОВ Дж. Ук. соч., с. 21.

32. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 13, л. 7 - 7об.

33. Там же, ф. 3639, оп. 1, д. 13, л. 38.

34. Асхабад. 21.II.1915.

35. ГУНДОГДЫЕВ О., АННАОРАЗОВ Дж. Ук. соч., с. 18.

36. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 29, с. 40.

37. Асхабад. 17.II.1915.

38. Закаспийская туземная газета. 27.II.1915.

39. Там же. 14.II.1914.

40. Там же. 3.II. 1915.

41. Асхабад. 12.II.1916.

42. Там же. 2.V.1915, N 115.

43. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 7, л. 12.

44. Закаспийская туземная газета. 23.I.1915.

45. Асхабад. 4.II.1915.

46. Там же. 8VIII.1915.

47. Там же. 3.VI.1915.

48. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 22, л. 57.

49. Там же, д. 22, л. 57; д. 18, л. 25.

50. Закаспийская туземная газета. 23.I.1915.

51. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 25, л. 140.

52. Там же, д. 24, л. 41.

53. Там же, д. 23, л. 8.

54. Там же, д. 24, л. 100.

55. Закаспийская туземная газета. 14.ХII.1914.

56. ЦГАТ, ф. и-1, оп. 2, д. 4041, л. 156 - 157; Закаспийская туземная газета. 3.I.1915, N 1.

57. История Туркменской ССР, с. 403.

58. ГУНДОГДЫЕВ О., АННАОРАЗОВ Дж. Ук. соч., с. 28.

59. Доброволецъ, N 2 (1/2004 г.), с. 22 - 24.

60. ЦГАТ, ф. и-1, оп. 2, д. 4041, л. 366.

61. ГУНДОГДЫЕВ О., АННАОРАЗОВ Дж. Ук. соч., с. 27 - 28.

62. ГУЙДЖИЕВ А. Дикая дивизия. Рукопись. 1975, л. 3 - 4.

63. ХАДЖИЕВ Х. Великий Бояр. Белград. 1929, с. 20 - 21.

64. Там же, с. 11 - 12.

65. ЦГАПДТ, ф. 51, оп. 16, д. 80. л. 76.

66. ХАДЖИЕВ Х. Ук. соч., с. 42 - 44.

67. Там же, с. 46.

68. ЦГАПДТ, ф. 51, оп. 16, д. 480, л. 7.

69. РГВИА, ф. 3639, оп. 1, д. 1, л. 2 - 3.

70. ХАДЖИЕВ Х. Ук. соч., с. 53 - 54.

71. Там же, с. 55.

72. ЦГАПДТ, ф. 51, оп. 16, д. 94. л. 1 - 5.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Д. С. Аннаоразов:

Комментарии: