Основное противоречие между татарской и башкирской элитами того времени заключалось в том, что первая стремилась сформировать большую тюрко-татарскую нацию, в составе которой должны были быть и башкиры. По мнению татар, только такая единая тюркская нация могла в политическом и культурном плане противостоять ассимиляции со стороны русских и существовать вполне самодостаточно. Башкирская же элита ставила во главу угла сохранение своей башкирской идентичности и создание башкирской нации, она боялась растворения башкир внутри тюрко-татарской нации.

В документе под названием "Основы национально-культурной автономии мусульман внутренней России", принятом 22 июля 1917 г. на II Всероссийском общемусульманском съезде в Казани, появились такие понятия как "тюрко-татары" и "язык тюрки". Именно эти понятия свидетельствуют о том, что джадидские политики занимались "конструированием" конкретной "политической" нации, включавшей в свой состав татар и башкир. Но лидеры башкирского национального движения имели по этому вопросу иные представления. На I Всеобщем съезде башкир, проходившем в Оренбурге 20 - 27 июля параллельно с II Всероссийским общемусульманским съездом, была принята телеграмма в адрес последнего, где приветствовалось решение приступить "к проведению в жизнь... национально-культурной автономии", но подчеркивалось, что перед башкирским народом стоит задача завоевания территориальной автономии Башкурдистана¹. На рассмотрение Национального собрания в Уфе члены фракции "территориалистов" представили свой проект образования Штата "Идель-Урал". Он рассматривался несколько раз, и в итоге была создана специальная комиссия для решения всех практических вопросов по организации и провозглашению Штата. Но одним из основных факторов, тормозивших провозглашение Штата "Идель-Урал" (оно было назначено на 1 марта 1918 г.), стали противоречия, обнаружившиеся между татарами и башкирами.

Башкиры не принимали идею о "тюрко-татарской" нации с широкими этническими границами: в декабре III областной Курултай (съезд) Башкурдистана в Оренбурге утвердил объявленную еще 15 ноября Центральным башкирским шуро "территориально-национальную автономию Башкурдистана", которая представлялась в виде "национально-территориального штата". При этом подчеркивалось, что "Башкурдистан входит в состав России как один из национально-территориальных штатов", который равен в политическом и в других отношениях с остальными штатами "Федеративной России". На этом же съезде выяснилось, что правительство Башкурдистана выступает за присоединение к "Штату Башкурдистан" "целиком Уфимской губернии", в то время как лидеры татар рассчитывали присоединить ее к штату "Идель-Урал"².

Мухаметдинов Рафаэль Фардиевич - старший научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани АН Татарстана.

стр. 135

Эти две противоположные позиции проявились в выступлениях Гаяза Исхаки и Заки Валиди на I Всероссийском мусульманском съезде. Исхаки сказал тогда следующее: "Казахи и народы Средней Азии, составляя большинство в своих регионах, могут в федеративном государстве защитить свои права. Но во внутренней России мусульманам невозможно будет создать свое государство, так как они во всех губерниях России составляют меньшинство. Поэтому они будут ассимилироваться другим народом... Например, при федеральной системе ногайцы Астраханской губернии могут очутиться в государстве Донских казаков и остаться там в меньшинстве. Такое же может случиться и с другими народами. Мусульмане внутренней России, составляя в каждой русской губернии меньшинство, при федеральной системе не смогут защитить свои права даже через губернские парламенты и не смогут послать своих депутатов в общефедеральный парламент. Чтобы тюрко-татары продвинулись в сфере культуры, они должны двигаться под единым знаменем. Мы должны добиться личных прав и культурной автономии, территориальная автономия и федерация принесут нам лишь вред". Приведенный здесь пример Финляндии как образец территориальной автономии не годится. "Финны - цивилизованный народ. Они окультурились под влиянием немецкой культуры. Но в Туркестане и Казахстане нет людей, способных возглавить территориальные автономии. У народа нет знаний, нет сознания. Народ не осознает себя еще нацией. Наша задача - сначала сформировать национальное сознание, создать нацию. Есть еще один вопрос: если будет федерация, будут ли даны права автономии нетитульным нациям, проживающим в республиках, составляющих федерацию? В таком случае нужно будет дать автономию 48 народам на Кавказе и 10 народам в Туркестане. С точки зрения исторической перспективы такое чрезмерное дробление не нужно. История вынуждает нас объединяться. Мелкие общества не способны создать великую культуру. Они будут жить, задыхаясь в своей узкой среде. По этой причине я отдам свой голос за систему правления единой народной республики, которая защитит наше национально-культурное единство и откроет дорогу великой культуре". "Вы, делегаты съезда, - сказал Исхаки, - должны всем показать, что вы представляете 30 миллионов мусульман и великую нацию"³.

По мнению же Валиди, изложенному им на съезде, чтобы решить национальные, культурные и религиозные проблемы мусульман, чтобы выбрать для них систему правления в России, надо знать, что из себя представляют мусульмане России. А пока мы, сказал Валиди, достаточно хорошо этого не знаем. По его мнению, существовало три группы тюрок: (1) южные тюрки - азербайджанцы и туркмены Ставрополя, (2) срединные тюрки - узбеки, казахи, киргизы, ногайцы, карачаевцы, балкарцы, башкиры, крымские и тюменские татары, (3) восточные тюрки - урянхайцы, саха, черные и желтые уйгуры. Все эти тюрки в местах своего проживания составляли 64 - 96% населения. Валиди полагал, что эти тюрки смогут создать территориальные автономии и для них подходит федеративное устройство России. Для тюрок внутренней России (татар), которые составляют меньшинство во всех ее губерниях, он считал невозможным создание территориальной автономии и поэтому предлагал им присоединиться к близлежащим тюркским территориальным автономиям. Следовало при решении всех вопросов российских мусульман особое внимание уделять их этническим особенностям и различиям и решать проблемы, не нарушая естественной эволюции событий. "Если мы не будем действовать таким образом, все наши дела превратятся в фикцию. Человек, мало-мальски представляющий этнографию, историю, социальное положение и особенности российских мусульман, не будет стремиться создавать учреждение под названием "национальный парламент российских мусульман, вырабатывающий для них особые законы", втискивать этих мусульман в некую единую форму, навязывать им единую национальность... Это противоречит и науке и жизни". Целью съезда он считал достижение "соглашения о том, как объединить разные мусульманские нации, каждая из которых прошла свою историческую и политическую эволюцию, и создать из них единый блок ко времени открытия II съезда мусульман России. Пусть кавказцы поддерживают дела туркестанцев, а казанские и крымские татары - дела казахов и кавказцев. Только таким образом мы достигнем цели. Если и возможно для всех этих мусульман создать некое общее учреждение, то это может быть лишь религиозное учреждение". Валиди призывал "работать совместно с теми, кто поддерживает идею федерации. Для нас недостаточно создать блок лишь с демократами. Нам нет нужды создавать союз с рабочими и демократами. Есть другие нации. Литовская и латышская нации. Мы должны заключить союз с ними и должны действовать совместно с нациями, требующими территориальной автономии"⁴.

Почему у элит этих двух очень близких по языку и культуре народов и у их лидеров, Исхаки и Валиди, не было единого подхода к проблеме национального строительства, возникло разное видение развития этнополитического пространства? Что-

стр. 136

бы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть ряд факторов, которые влияли на формирование менталитета этих двух народов и способствовали тому, что к 1917 году у них сложились разные, противоположные позиции в этнополитической сфере.

Один из этих основных пяти факторов - субъективный (отсутствие взаимопонимания и неприязнь между двумя ведущими лидерами этих народов, Исхаки и Валили), другие - объективные различия: во-первых, в характере земельного вопроса у татар и башкир; во-вторых, в географическом расположении татарских и башкирских земель; в-третьих, в характере расселения татар и башкир; в-четвертых, в культурном и образовательном уровнях татар и башкир.

Уже на I Всероссийском мусульманском съезде 1917 года в Москве Валиди считал Исхаки нечестным человеком, ведущим политическую борьбу закулисными, недостойными методами. По его словам, Исхаки постарался "вызвать из Казани людей сверх нормы представительства", думая, что они выступят против федерализма. Однако увидев, что казанцы, как и туркестанцы, представители Азербайджана и крымских татар, будут также отстаивать идею федерализма, "Исхаки и его сторонники затеяли встречи с делегациями регионов по группам, попытались дискредитировать Мухаммада-Амина Расула-заде, меня и других противников унитаризма"⁵.

Со своей стороны, Исхаки считал, что Валиди - амбициозный и политически недалекий человек: "Валиди, сформировавшийся благодаря материальной и духовной поддержке Гумера Терегулова, ставший человеком, которому уже не стыдно появиться на людях, вместе с провокатором Шарифом Манатовым, обидевшись на то, что их не избрали в Центральный комитет I Всероссийского съезда, подбрасывает на политическую арену "башкирский вопрос". Чтобы воспитать в башкирах вражду к татарам и разрушить не только национальное единство, но и даже религиозное единство, он (Валиди. - Р. М.) пытается организовать нечто наподобие башкирского муфтията. Чтобы получить поддержку русских в этом начинании, он, заключив договор с казачьим атаманом Дутовым, начинает действовать вместе с ним. Гумер в этом вопросе очень твердо стоял на позициях сохранения национального единства. Гумер своей твердой позицией вызвал к себе ненависть Заки Валиди и Манатова. Хотя Гумер получал от этих остолопов (жюлярляр) множество писем с угрозами убийства, тем не менее он не отказался от своей позиции"⁶.

Что касается земельного вопроса, то имело значение стратегическое, торговое и военное положение татарских земель на пересечении больших рек и дорог. Татары были колонизованы уже 365 лет, отторжение их земель было более длительным и массовым, чем у башкир. Было две волны массового захвата земель: после 1552 г. татары были вытеснены с земель, граничащих с большими реками и дорогами, и в самом начале XVIII в. по указу Петра I у них были ликвидированы феодалы, а их земли переданы русским переселенцам и царской казне. Татары с тех пор всегда страдали от безземелья.

У башкир же ситуация складывалась по-другому: "У башкир, обладавших в течение всего периода нахождения в составе царской России вотчинным правом, выработался свой идеал национального и социального освобождения, который ассоциировался в народном сознании с возвращением к условиям присоединения Башкирии к Русскому государству, когда им со стороны царизма было гарантировано полное невмешательство в дела внутреннего самоуправления и право распоряжаться землей по своему усмотрению". Это стремление башкир "на протяжении веков сталкивалось с интересами феодально-бюрократического государства, русских помещиков и капиталистов, а также с интересами многонационального крестьянства, переселявшегося в Башкирию особенно интенсивно в пореформенную эпоху и в период столыпинской аграрной реформы. Все это делало земельный вопрос в крае остро политическим вопросом, превращало его в существенный фактор формирования идеологии национального движения"⁷.

Географический фактор заключался в том, что татарские земли находились в глубине империи. Не гранича ни с одним национальным окраинным регионом, татары не могли объединиться с каким-либо пограничным тюркским народом. Башкирские же земли располагались очень близко (50 км.) к границе казахских земель, тем самым увеличивалась вероятность союза с казахами.

С точки зрения характера расселения, как известно, татары даже на своих коренных землях не составляли подавляющего большинства населения, а в других губерниях они составляли незначительное меньшинство. Другими словами, татары в основном жили дисперсно. Башкиры же на территории Малой Башкирии составляли подавляющее большинство населения.

Широкие слои татарской интеллигенции в начале XX в. считали, что при условии равенства в правах с русской интеллигенцией они не уступали бы ей в уровне

стр. 137

общественной и культурной жизни. При дисперсном расселении главным оружием татар были интеллект, организованность и высокие моральные качества. (Конечно, они не могли предположить, что уже в 1930-е годы тысячи людей из татарской элиты будут физически уничтожены по приказу Москвы.) Джамалетдин Валиди писал о татарской интеллигенции того периода: "Эту часть (среднюю и низшую. - Р. М.) интеллигенции мало интересовала высокая политика, и поэтому она больше и скорее поддавалась влиянию Октябрьской революции... Ведь фактическое уравнение их с русской интеллигенцией совершилось только после Октября. И потому большинство средней и низшей интеллигенции из татар не симпатизировало чехословацкому перевороту"⁸. Сила же башкир была не в их медресе и интеллигенции, а в обладании землей, в обладании большинством в составе населения на своей исконной земле, в военной организованности и готовности башкирской элиты военным путем добиться независимости.

Важнейшими факторами в основе противостояния татар и башкир были последние два: характер расселения и самосознание интеллигенции.

События, имевшие место с 1905 года, с первых съездов "Союза мусульман", до начала 1918 г., показывают, что в 1905 - 1907 гг. татары были явными гегемонами в национально-демократическом движении. Но затем, после 1907 г. и до 1918 г., в связи с Балканскими войнами, переселенческой политикой Столыпина и восстанием казахов в 1916 г. повысилось национальное самосознание тюрок Туркестана и Башкурдистана. Татарские лидеры и в 1917 г. по инерции продолжали считать себя непререкаемыми лидерами и не учитывали происшедших изменений, особенно возросшего национального самосознания башкир.

Ошибкой же со стороны башкирских лидеров было присоединение Уфимской губернии к Малой Башкирии, так как при этом доля башкир в населении Большой Башкирии резко уменьшилась, а татарский народ оказался разделенным в двух республиках. От этого потеряли оба народа, а в выигрыше оказалась третья сила: тоталитарный режим. Так сложилось, что в принципе ни один тюркский народ не против солидарности и координации своих действий в политической сфере, но уровень этой тюркской солидарности каждый народ представляет по-своему и исходит из собственных интересов.

Примечания

1. ИСХАКОВ Д. М. Проблемы становления и трансформации татарской нации. Казань. 1997, с. 77 - 78.

2. Там же, с. 79.

3. ILGAR IHSAN. Rusya'da birinci musluman kongresi tutanaklari. Ankara. 1990, p. 280 - 283, 66.

4. Ibid, p. 203, 205 - 208, 463.

5. ВАЛИДИ (ТОГАН) З. Воспоминания. Кн. 1. Уфа. 1994, с. 181.

6. ИСХАКЫЙ Г. Гомэр бэк Тэнгриколый вафат. - Эхо веков, 1997, N 3/4, с. 191 - 192.

7. ИШЕМГУЛОВ Н. У. Башкирское национальное движение. Автореферат канд. дисс. Уфа. 1996, с. 14.

8. ВАЛИДИ Дж. У меня разногласия с соввластью. - Эхо веков, 1996, N 1/2, с. 156.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Р. Ф. Мухаметдинов:

Комментарии: