Вышел из печати пятый том новых архивных документов и материалов многотомного труда "Русско-китайские отношения в XX веке"¹ . Актуальность этого научного издания не вызывает сомнения. Его ждали ученые и политики, все те, кто интересуется новейшей историей советско-китайских отношений. А таких людей немало. Отечественная наука насчитывает сейчас свыше 500 ученых-китаеведов² . Общественный интерес к истории и проблемам современного развития Китая необычайно высок и продолжает расти. И это неудивительно. Если всегда Китай был просто нашим соседом, с которым мы мирно сожительствовали не одну сотню лет, то теперь мы граничим с великой державой со стремительно развивающейся экономикой, наукой и культурой, занимающей прочное место одной из ведущих стран не только Азии, но и мира. Это создает предпосылки для самого широкого всестороннего двустороннего и многостороннего сотрудничества.

Академик В. С. Мясников отмечал, что в развитии советско-китайских отношений всегда "вполне зримо и ощутимо присутствует исторический фон". Он олицетворял сложившуюся к концу XVII в. на Дальнем Востоке систему международных отношений, в которую входили Россия, Китай, Япония и Корея. Их отличительной чертой явился учет цивилизационных особенностей отношений России со странами Востока и их влияния на политические и экономические связи государств³ .

Как известно, в России в 1917 г. возникла общественно-политическая система, которая воздействовала на развитие исторических событий в мире на протяжении всего XX в. Свое влияние она оказывала, по признанию Мао Цзэдуна, и на развитие революционных событий в Китае⁴ . Поэтому к всегда существовавшему сложному цивилизационному фону добавилась еще одна особенность - разносистемный политический строй, который вносил свои характерные черты в развитие отношений советской России с другими странами.

Однако само географическое положение России на евроазиатском континенте предопределяло стратегические интересы страны, требовавшие нормальных отношений со всеми дальневосточными странами, в том числе и с Китаем. В этом отношении у России накопился за долгие годы определенный опыт и умение, не навязывая своих политико-

Соколов Владимир Васильевич - кандидат исторических наук, специалист по внешней политике СССР (России) и международным отношениям.

¹ Русско-китайские отношения в XX веке. Документы и материалы. Т. V. Советско-китайские отношения. 1946 - февраль 1950. Кн. 1. 1946 - 1948 гг. Кн. 2. 1949 - февраль 1950 гг. Составители: А. М. Дедовский, Р. А. Мировицкая, В. С. Мясников. Редактор тома академик В. С. Мясников. Ответственный редактор академик С. Л. Тихвинский. М., 2005.

² Тихвинский С. Л. Век стремительных перемен. М., 2005, с. 519.

³ Мясников В. С. Договорными статьями утвердили. М., 1996, с. 4.

⁴ Известия, 18.11.1950.

стр. 108

идеологических взглядов, успешно находить взаимоприемлемые решения проблем, интересующих обе стороны.

Недавно опубликованные документы четвертого тома сборника "Русско-китайские отношения в XX в."⁵ подтверждают стремление Советского Союза к поддержанию нормальных отношений с гоминьдановским правительством Китая в предвоенные годы, несмотря на отход Чан Кайши от заветов Сунь Ятсена и его акции по подавлению в 1925- 1927 гг. китайской революции. В 1937 - 1941 гг. советское правительство оказало народу Китая большую политическую, экономическую и военную помощь и поддержку в борьбе против японских агрессоров. Вступление СССР в войну с Японией в августе 1945 г. и разгром японской Квантунской армии помогли китайскому народу стать хозяином в Северо-Восточных провинциях, еще в 1931 - 1932 гг. оккупированных японцами. Об этом напомнили 5 ноября 1949 г. руководители общества Китайско-советской дружбы вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин и один из руководящих деятелей компартии Китая Лю Шаоци (прил. 9).

В послевоенные годы Советский Союз, сохраняя верность подписанным договорам и соглашениям, стремился всемерно ограничить наметившиеся экспансионистские устремления США на китайском направлении. Если СССР уже 3 мая 1946 г. вывел свои войска из Маньчжурии, предварительно отправив на родину или в советские лагеря осужденных японских военнопленных, то США держали 3 млн. японских военнопленных на территории Китая до конца 1946 г. Сохраняли США в Северном Китае и свои войска численностью около 113 тыс. для поддержания стабильности существовавшего режима. Более того, чтобы упрочить позиции правительства Чан Кайши, США перебросили по воздуху и морским путем 14 армий китайских правительственных войск в Северный и Центральный Китай, а также в Маньчжурию (док. 153), надеясь в будущем создать там американские военные базы вблизи границ СССР.

Москва не могла не учитывать все эти факторы в своей политике, затрудняя, с одной стороны, быстрое проникновение гоминьдановских войск в Маньчжурию после вывода частей Красной Армии, а с другой - снабжая вооружением и боеприпасами подразделения войск китайской компартии. 1 января 1946 г. на базе частей 8-й Народно-освободительной армии и 4-й Новой армии была создана в Маньчжурии Объединенная демократическая армия во главе с прославленным командиром Линь Бяо, ставшая основой северной военной базы компартии.

Составители рассматриваемого тома в двух книгах опубликовали почти 600 новых документов, хранящихся в Архиве Президента Российской Федерации, Российском государственном архиве социально-политической истории, в Архиве внешней политики Российской Федерации, а также в некоторых зарубежных архивах.

Авторы тома впервые в нашей практике тематической публикации документов о двусторонних отношениях сумели широко показать многосторонний характер деятельности советской дипломатии на китайском направлении, активно использовав соответствующие документы из архивов США и АВП РФ, чем несомненно обогатили подготовленное ими издание. В сложнейший, полный драматизма, период, когда бывший премьер-министр Великобритании У. Черчилль 5 марта 1946 г. произнес с согласия президента США Г. Трумэна свою печально знаменитую речь в американском городе Фултоне с изложением программы "холодной войны", советским дипломатам удалось сохранить рабочие отношения как с дипломатами своих прежних союзников, так и с представителями действовавшего тогда режима в Китае. Если раньше мы располагали трудами историков-китаистов и мемуарами российских дипломатов⁶ , осветивших важ-

⁵ Русско-китайские отношения в XX веке. Документы и материалы. Т. IV. Советско-китайские отношения. 1937 - 1945. Кн. 1 - 2. 1937 - 1945. М., 2000.

⁶ Тихвинский СЛ. Китай в моей жизни. М., 1992; его же. Путь Китая к объединению и независимости. М., 1996; его же. Возвращение к Воротам небесного спокойствия. М., 2002; Капица М. С. На разных параллелях. Записки дипломата. М., 1996; Дедовский А. М. СССР и Сталин в судьбах Китая. Документы и свидетельства участников событий. 1937 - 1952. М., 1999; Верещагин Б. Н. В старом и новом Китае. Из воспоминаний дипломата. М., 1999; Крутиков К. А. На китайском направлении. Из воспоминаний дипломата. М., 2003.

стр. 109

ные и порой малоизвестные аспекты советско-китайских отношений этого периода, то теперь мы имеем большую коллекцию подлинных документов, подтверждающих многие мысли и выводы историков и мемуаристов и вносящих большую достоверность в интерпретацию событий того времени. Такого разнообразия видов дипломатических документов - ноты, памятные записки, записи бесед, информационные материалы, документы внутренней переписки и постановления правительства - российская практика публикации документов по новейшему периоду истории внешней политики еще не знала. Сказалось здесь и то, что составители тома были и действующими дипломатами того времени, и многие из публикуемых ныне документов были плодом их собственного творчества. Конечно, они были молоды и не занимали очень высоких постов, но сложилось так, что один из составителей тома, ныне академик С. Л. Тихвинский, был непосредственным участником установления дипломатических отношений между Советским Союзом и Китайской Народной Республикой (док. 510).

Разумеется, особую важность представляют впервые опубликованные документы и материалы, отражающие позицию тогдашних советских руководителей И. В. Сталина, В. М. Молотова, А. И. Микояна и др., равно как и переписка и записи встреч с Мао Цзэ-дуном, Чжоу Эньлаем, Лю Шаоци и другими деятелями китайской компартии (док. 425, 427, 490, 544, 564).

Большой интерес для понимания происходивших событий представляют документы нотной переписки и записи бесед с официальными лицами тогдашнего гоминьдановского правительства и членами дипкорпуса, включая личного представителя президента США Дж. Маршалла. Все это создает широкую панораму политических событий. Тем самым авторы тома ликвидировали многие "белые пятна" в истории советско-китайских отношений рассматриваемого периода.

В опубликованных документах четко прослеживается официальная позиция советского руководства: сохранять по возможности нормальные отношения с существовавшим "законным" правительством Китая и не давать повода США и их союзникам открыто вмешиваться во внутренние дела Китая. Как отмечал, ссылаясь на Молотова, советский дипломат М. С. Капица, Сталин заботился о том, чтобы "не перейти грань" в отношениях с главным противником и не спровоцировать его на конфликт⁷ . В то же время Москва отклоняла все предложения Чан Кайши и США о каком-либо посредничестве во внутрикитайском конфликте, но не возражала, чтобы США взяли на себя эту роль.

В этом отношении характерна беседа Сталина с американским послом в СССР А. Гарриманом 23 января 1946 г. после отъезда из Москвы сына Чай Кайши Цзян Цзинго, долгое время жившего и учившегося в СССР и приезжавшего по поручению отца с посреднической миссией.

Согласно записи Гарримана "советское правительство не желает посредничать, ибо это лишь поставит его в затруднительное положение". Но в то же время в словах Сталина были слышны успокоительные для американцев заверения о том, что в Яньане никогда не было советской системы и что коммунисты стремятся лишь "как можно скорее ввести в Китае полную демократию" (док. 13).

США поверили в возможность стабилизации положения в Китае. У них был уже определенный опыт: во время войны они поддерживали контакты не только с Чан Кайши, но и с коммунистами, сохраняя тем самым хоть зыбкое, но все же перемирие. После войны США, опираясь на своего ставленника Чан Кайши, пытались всемирно укрепить свои экономические и политические позиции в Китае, особенно в Маньчжурии и портовых городах Северного Китая, т.е. поближе к границам СССР, откуда они могли в случае конфликта нанести атомный удар по СССР.

Трумэн направил в Китай специального представителя, бывшего начальника штаба американской армии, генерала Маршалла, который предпринял попытку выступить по-

⁷ Капица М. С. Указ. соч., с. 45.

стр. 110

средником между КПК и Гоминьданом. Для этого в Чунцине была созвана 3 января 1946 года "комиссия трех": представитель Гоминьдана, представитель КПК Чжоу Эньлай и Маршалл. 10 января комиссия достигла соглашения о прекращении военных действий.

Согласно записи беседы советского посла в Китае А. А. Петрова с Чжоу Эньлаем, 1 февраля Чжоу Эньлай посетил Чан Кайши и заверил его, что компартия выступает за перемирие, сокращение своей армии до 20 дивизий, что она готова участвовать в центральном правительстве и в правительствах провинций и т.д. По словам Чжоу Эньлая, "американцы в настоящее время действуют хорошо, они стремятся помочь Китаю навести в стране порядок, прекратить хаос". Маршалл будто бы имел в кармане чек на 2 млрд. долл. и выражал готовность предоставить заем и снаряжение на 50 дивизий. Но все же это делалось для того, по словам Чжоу Эньлая, чтобы "создать базу для своего будущего господства в Китае" (док. 20).

Документы, включенные в сборник, показывают, что США, защищая свои экономические интересы, действительно связывали с ними свои планы проникновения в Китай. Так, в ноте посольства США в СССР на имя наркома иностранных дел от 11 февраля 1946 г. решительно отстаивался "принцип открытых дверей в Китае", а переговоры между советским и китайским правительствами в отношении будущего промышленных предприятий в Маньчжурии якобы "представляли бы собой явную дискриминацию в отношении американцев" (док. 21). Эту же позицию США подтвердили и в очередной ноте от 9 марта 1946 г. (док. 34).

Американскую карту разыгрывали обе стороны внутрикитайского конфликта. Чан Кайши не мог бы долго противостоять нажиму китайской компартии без прямой поддержки США. С этим фактором приходилось считаться китайской компартии. Правда, Дж. Маршалл, пытаясь получить доверие коммунистов, даже высказал мысль, чтобы в составе оккупационных войск США в Японии могла бы быть одна дивизия войск КПК. С помощью американцев "КПК удалось удержать Чифын" (док. 20).

Однако созванная при поддержке США Политическая консультативная конференция показала, что в партии Гоминьдан было сильное правое крыло, которое критиковало Чан Кайши за уступки. Оправдываясь, Чай Кайши ссылался на давление США. Но в Гоминьдане и в примыкавших к нему партиях было значительное и левое крыло. По словам Чжоу Эньлая, Чай Кайши даже признал, что "объективно КПК помогает Гоминьдану", иначе бы он давно развалился (док. 20).

Созданный на Политической консультативной конференции в Чунцине Исполнительный комитет, предназначенный для контроля за прекращением военных действий, обосновался в Бэйпине (Пекине). В его деятельности активное участие принимали представители США (советник-посланник посольства США в Китае У. Робертсон и др.). Однако очень скоро гоминьдановцы перешли в наступление на левые силы: были разгромлены редакции ряда коммунистических и демократических газет, несколько демократически настроенных деятелей были убиты, а другие избиты. 20 февраля прошла антикоммунистическая демонстрация в Бэйпине, а 22 февраля - в Чунцине с антисоветскими лозунгами. Советский посол направил в этой связи ноту протеста (док. 26).

2 марта к послу Петрову пришел Цзян Цзинго и от имени Чан Кайши выразил сожаление по поводу событий, произошедших в Чунцине. Он заверил, что "дружественная позиция китайского правительства в отношении к СССР остается неизменной" (док. 30).

Согласовывая каждый свой шаг с представителями США, Чай Кайши, с одной стороны, соглашался на создание в Китае группы американских военных советников для оказания помощи в создании современных вооруженных сил (док. 28), а с другой - активизировал по требованию США свои военные действия в Маньчжурии против находившихся там воинских частей компартии, используя американские транспортные средства для более быстрой переброски своих войск.

Вопрос о Маньчжурии становился в этот период главным в отношениях между СССР и Китаем. Документы свидетельствуют, что советская дипломатия использовала различные возможности по расширению и укреплению связей с экономическими кругами

стр. 111

и китайской общественностью. В 1946 г. возобновили свою деятельность советские консульские учреждения в ряде городов Маньчжурии и Северного Китая - Даляне, Цицикаре, Пекине (Бэйпине), Таньцзине и Шанхае. Вновь открылись торгпредство в Харбине и его отделение в порту Дальний. Был поставлен перед китайскими властями вопрос об открытии отделений торгпредства в Чанчуне и Мукдене (Шэньяне).

Нередко в этих городах происходили различного рода инциденты, вплоть до убийства местных советских граждан, спровоцированных гоминьдановскими войсками (прил. 6). Однако сам Чан Кайши стремился не обострять отношений с СССР, о чем свидетельствуют его поздравительные телеграммы, включенные в том, в адрес советских руководителей по случаю Нового года, очередной годовщины Октября или дня рождения Сталина.

Но война за овладение Манчжурией, где китайская компартия контролировала только Северную часть, а также Ляодунский полуостров, была довольно жесткой. В беседе с Петровым секретарь ЦК КПК Чжоу Эньлай с возмущением говорил 31 июля 1946 г. "о наглых действиях американцев", когда в боях вдоль Бэйпин-Мукденской железной дороги "принимала участие американская морская пехота" (док. 93).

Военные действия, развязанные Чай Кайши против вооруженных сил компартии, означали провал мирных усилий "миссии Маршалла", так как в условиях бескомпромиссной гражданской войны она не имела перспективы. В январе 1947 г. Дж. Маршалл был отозван из Китая и получил важный пост госсекретаря США.

Перед отъездом Маршалла советский посол встретился с ним. Характеризуя причину безуспешных попыток решать спорные вопросы между Гоминьданом и КПК, Маршалл отметил, что "между гоминьдановцами и коммунистами образовалась непреодолимая преграда в виде недоверия и взаимных подозрений". Причем это недоверие, подчеркнул он, коммунисты распространяют и на американских посредников. Они, например, не верят, что он лично возражал против наступления гоминдановцев на Канган, но Чан Кайши его не послушал (док. 145). Насколько искренними были эти слова высокопоставленного американца, лучше судить китайцам.

Но это не означало, что США и Великобритания не оказывали военную, экономическую и финансовую помощь Чан Кайши. Известно, и документы тома это подтверждают, что генерал Д. Макартур высадил в Циндао десант морской пехоты, а военные корабли Великобритании пытались даже помешать освобождению Шанхая (док. 480).

В свою очередь и Советский Союз, используя определенную прозрачность границ, осуществлял военные поставки Народно-освободительной армии Китая. И авторы тома в своих примечаниях к документам не раз подчеркивают этот факт. Немалое значение имела непосредственная советская экономическая помощь. Достаточно упомянуть, что группа советских инженеров в 300 человек под руководством бывшего министра путей сообщения И. В. Ковалева отремонтировала в Маньчжурии и Северном Китае 1300 км железнодорожных путей и 62 моста еще до провозглашения Китайской Народной Республики⁸ .

К концу 1948 г. - началу 1949 г. правительственная коалиция Чан Кайши полностью развалилась. Пытаясь спасти положение, 8 января китайское правительство с благословения США и Великобритании обратилось к правительству СССР с очередной просьбой о посредничестве в переговорах Гоминьдана с китайской компартией (док. 398). Зная, что компартия контролирует только около трети территории страны, Сталин готов был пойти навстречу пожеланию Чан Кайши, поддержанному США. Но узнав, что Мао Цзэдун не поддерживает идею переговоров, а тем самым и посредничество, Сталин 17 января 1949 г. отказался от предложения Чан Кайши (док. 415). В результате, 24 января Чан Кайши ушел с поста президента.

Новое китайское правительство перенесло свою резиденцию в Кантон (Гуанчжоу) (док. 425). И здесь советская дипломатия совершила еще один неординарный шаг, кото-

⁸ Там же, с. 37.

стр. 112

рый ранее мало освещался в исторической литературе. Новый советский посол Н. В. Рощин, только что вручивший 16 октября 1948 г. свои верительные грамоты, последовал в Кантон вслед за китайским правительством, при котором он был аккредитован. Этот шаг посла, который, конечно, был санкционирован Москвой, оказался неожиданным не только для китайского правительства, но даже для английского посла, который заявил, что он в Кантон не поедет, так как там будто бы негде разместить состав его посольства (док. 385). Остались в Нанкине, освобожденном 29 апреля коммунистами, посольства США и других государств, в том числе и большая часть советского посольства.

Документы тома свидетельствуют, что этот дипломатический ход посла потребовалось разъяснить и руководству китайской компартии, что и сделал А. И. Микоян во время своего пребывания в январе-феврале 1949 г. в Китае, указав, что в настоящее время нет другого правительства, при котором можно было бы аккредитовать посла.

Предварительное знакомство с документами позволяет сказать, что мы получили публикацию высокого научного уровня. Этот период истории советско-китайских отношений был до сих пор менее всего документирован в российской исторической науке. Но авторы тома не только произвели тщательный отбор документов, чтобы показать все стороны внешнеполитической, внешнеэкономической и региональной деятельности по развитию сотрудничества с Китаем, но подняли обширный пласт документов о межпартийных связях, которые заметно активизировались в год прихода коммунистов к власти в Китае, постепенно переходя в межгосударственные отношения двух правящих партий.

Начало положил неофициальный визит в Китай члена Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микояна, в ходе которого обсуждались многие вопросы советско-китайских отношений, в том числе об оказании экономической помощи и присылке в Китай советских специалистов. В томе опубликованы семь записей бесед Микояна с Мао Цзэдуном и другими руководителями компартии Китая, а также в Приложении дана более поздняя записка Микояна об этих беседах.

В исторической зарубежной, да и российской литературе не раз проскальзывала мысль о разногласиях, будто бы имевшихся между руководством СССР и лидерами китайской компартии. Авторы, включив в том переписку Сталина с Мао Цзэдуном, опровергли эту версию. Опубликованные материалы свидетельствуют о том, что он ценил и даже оберегал Мао от возможных случайностей.

В телеграмме Сталина от 15 июня 1947 г., направленной в адрес советского представителя, говорилось: "ЦК ВКП(б) считает желательным его приезд в Москву без какого-либо разглашения об этом. Если Мао Цзэдун также считает это нужным" (док. 219). Вопрос возник в связи с тем, что гоминьдановские войска заняли г. Яньань, где в течение 10 лет находилась резиденция руководства компартии и главного командования Народно-освободительной армии. Мао отклонил это предложение Сталина и уже 29 сентября 1947 г. докладывал Филиппову (псевдоним Сталина) об итогах первого года войны, об освобождении части Северо-Восточных провинций и об уничтожении 1120 тыс. солдат гоминьдановской армии (док. 252).

Но Мао Цзэдун не оставлял мысль нанести визит в Москву и несколько раз ставил этот вопрос. В апреле 1948 г. он даже высказал пожелание посетить наряду с СССР некоторые страны Восточной Европы. И 29 апреля Сталин дал согласие. Но вдруг 10 мая 1948 г. Сталин написал телеграмму для передачи Мао Цзэдуну: "Мы считаем целесообразным временно отложить поездку Мао Цзэдуна" ввиду предстоящих военных операций (док. 224).

По всей видимости, отсрочка визита была связана не с предстоявшими битвами с гоминьдановцами, о которых Мао был осведомлен не хуже Сталина, а с началом берлинского кризиса 1948 - 1949 гг. Некоторые советские дипломаты - современники событий - позже утверждали, что даже сам берлинский кризис был инициирован с целью отвлечь внимание США от дальневосточных проблем и дать тем самым возможность китайской компартии вести победоносную войну против Чан Кайши, не допустив интернационализации конфликта.

стр. 113

По мере продвижения Народно-освободительной армии на юг переписка между двумя лидерами становилась все активнее. Так, 19 апреля 1949 г. Сталин давал Мао конкретный совет: "Мы считаем, что Демократическому правительству Китая не следует отказываться от установления официальных отношений с некоторыми капиталистическими государствами, включая США". По его мнению, не следовало также отказываться от иностранного займа и от торговли с капиталистическими странами (док. 467). А 26 апреля он разъяснял члену руководства компартии Маньчжурии Чэнь Юню: "Мы, русские коммунисты, стоим за то, чтобы китайские коммунисты не отталкивали от себя национальную буржуазию, а привлекали к сотрудничеству как силу, способную помочь в борьбе с империалистами. Поэтому советуем поощрять торговую деятельность национальной буржуазии как внутри Китая, так и вовне" (док. 473).

Китайские друзья восприняли его совет. Но и в следующей телеграмме Мао Цзэдуну от 26 мая 1949 г. Сталин, отходя от ортодоксальных позиций, советовал не копировать советский опыт по созданию громоздкого административного аппарата. Проявляя, по-прежнему, осторожность, он рекомендовал не демонстрировать открыто дружбу между СССР и Демократическим Китаем, пока не будет образовано китайское правительство и не будут установлены дипломатические отношения между двумя странами (док. 484).

В течение 1949 г. происходили многочисленные встречи и беседы советских руководителей с лидерами компартии Китая. Записи этих встреч помещены во 2-й книге рассматриваемого тома. Они показывают, что наряду с огромной помощью, которую с первых дней оказывал Советский Союз китайской компартии по налаживанию новой жизни в Китае, начиная от предоставления кредита в размере 300 млн. долл. и посылки советских специалистов до поставок различного оборудования.

В томе подробно, на документах, освещен первый визит Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая в Советский Союз и ход переговоров о подписании советско-китайского договора о дружбе и взаимопомощи. Авторы не скрывают, что были и трудности в ходе переговоров, которые свидетельствовали об определенных элементах национализма со стороны китайских вождей. Это было несколько неожиданным для тогдашних советских руководителей, привыкших придерживаться принципов интернационализма. Но Сталин, высоко оценивавший роль нового Китая в изменении глобального соотношения сил в пользу мира, делал все возможное, чтобы сгладить возникшие разногласия. Началась десятилетняя эра великой дружбы между двумя странами.

Правда, в последующие годы некоторые китайские историки бескорыстную интернациональную помощь Советского Союза другим странам и народам называли экспансионизмом, хотя, как известно, СССР, кроме потерь, никаких выгод для себя не получал.

Авторы обогатили российское китаеведение новым документальным трудом, который будут тщательно изучать историки. Они значительно расширили хронологические рамки темы, включив некоторые интересные документы в 10 приложений, среди которых имеется запись беседы Сталина с Чжоу Эньлаем в 1952 г., отчет Микояна в 1960 г. о его поездке в 1949 г. в Китай, о деятельности Российской духовной миссии в Китае, о чем вообще мало что было известно для тех, кто не работал в Китае и др.

Но особенно много потрудились авторы тома над составлением комментариев к документам, которые по существу являются научными исследованиями с необходимым справочным аппаратом и личными свидетельствами. Большой объем этих комментариев вместе с другими элементами справочного аппарата (именной и географический указатели) придают этой работе особую научную ценность.

Постоянный адрес данной публикации: