Торговля России со странами Востока - давняя традиция, в основе которой лежало географическое положение страны, граничащей с многими азиатскими государствами. Уже в XVI в., с образованием Русского централизованного государства эта торговля достигла значительных размеров и велась с Закавказьем, Ираном, Средней Азией, Индией и Китаем - преимущественно по сухопутным караванным путям.

С Юго-Восточной Азией (ЮВА) Россия в течение длительного времени не имела прямых контактов, что объяснялось как их географической отдаленностью, так и тем, что ЮВА долгое время находилась вне сферы российской внешней политики.

Тем не менее в России издавна знали товары из Юго-Восточной Азии, особенно пряности. Русские употребляли "пряное зелие", "пряной овощ" в пищу (особенно много перца), а также для изготовления лекарств. М. И. Чулков, видный идеолог русского купечества, в своем капитальном труде о российской коммерции конца XVIII в. привел ввозные тарифы в портах Санкт-Петербурга, Выборга, Нарвы, Архангельска на пряности: перец, гвоздику, корицу, кардамон, мускатный орех, имбирь [Чулков, т. VIII, 1788, с. 6 - 7].

В начале XIX в. пряности продолжали включаться в состав так называемых колониальных товаров, ввозимых в Российскую империю, однако большее место в списке таких товаров занимали тростниковый сахар, кофе, какао, чай ¹ , а с развитием мануфактурного текстильного производства - хлопок и натуральные красители (индиго, кошениль и др.).

Таблица 1

Ввоз в Россию колониальных товаров в 1805 - 1810 гг. (пуды)

-----

Источник: [Статистические записки..., 1835, ч. I, прил.].

К сожалению, из приведенной таблицы нельзя определить долю, приходившуюся на страны ЮВА (такие статистические данные появились лишь в конце XIX в.), а

¹ Чай привозили из Китая, главным образом через Кяхту, а оттуда он уже распространялся по всей стране.

стр. 50

ведь тростниковый сахар покупался не только в Вест-Индии и на Кубе, но и в Индонезии, кофе привозили и из Бразилии, и из Явы, а индиго и кошениль - из Индии и Малайского архипелага.

Более определенно можно говорить о завозе различных пряностей, поскольку преимущественная часть их производилась тогда на Молуккских островах (хотя некоторое количество поступало из Британской Индии). В 1817 - 1821 гг. пряностей в Россию привозилось на 328 700 руб. серебром в год. В 1822 г., когда пошлины на мускатный орех, гвоздику, корицу, перец, имбирь повысили, их привоз в 1822 - 1826 гг. уменьшился в среднем на 22%, составив 267 814 руб. в год. Но затем ввоз пряностей снова увеличился, достигнув в 1842 - 1845 гг. 357 441 руб. серебром в год [Статистические записки..., 1835, ч. I, с. 292 - 293].

Хотя привоз пряностей увеличивался с каждым годом, Россия занимала последнее место по их потреблению среди стран Европы. Например, в 1819 - 1820 гг. ввозилось ежегодно гвоздики всего 2 342 пуда, корицы - 1 025 пудов, мускатного ореха - 0.45 пуда, перца - 42 296 пудов [Статистические записки..., с. 294]. Эти мизерные количества продавались не менее мизерными частями даже не в бакалейных лавках, а в аптеках [Скальковский, 1870, с. 223].

Отсутствие русского торгового флота приводило к зависимости ввоза колониальных товаров в Российскую империю от капиталистических стран Запада. В начале XIX в. в главные российские порты (Петербург, Ригу, позднее - Одессу) привозили продукцию колониальных стран Азии и Америки английские, голландские или немецкие купцы. Практически в первой половине XIX в. 50% привоза пряностей в Россию осуществлялось за счет торговли с Англией, а остальных 50% - с другими европейскими странами [Статистические записки..., 1835,ч. I, с. 296].

Таким образом, никаких прямых контактов со странами Юго-Восточной Азии у Российской империи в тот период не было. Первые проекты по установлению таких контактов были связаны с новыми тенденциями и успехами развития империи, начиная с петровских преобразований, и прежде всего с колонизацией Восточной Сибири, Дальнего Востока, Аляски, созданием русского флота, образованием в 1799 г. монопольной Российско-Американской компании на северо-западном побережье Америки и прилегающих островах - т.е. выходом России в Тихий океан. Расширение российских границ, равно как и открытие русскими научными экспедициями Берингова пролива, стало предпосылкой для достижения "Дальних Индий", как называли тогда страны Юго- Восточной Азии.

С конца XVIII в. проблема взаимоотношений с регионом ЮВА приобрела экономическую значимость в связи с необходимостью регулярного снабжения русских владений на Дальнем Востоке и Аляске продовольствием, сырьем, стройматериалами, поскольку собственную продовольственную базу там создать не удалось. Кроме того, доставка морским путем товаров из этих стран в новые российские владения обходилась значительно дешевле, чем сухопутным - из центра России или посредством кругосветных морских экспедиций Российско-Американской компании, равно как и использованием для. перевозок европейских судов.

Второй важной причиной необходимости установления связей со странами Юго- Восточной Азии было намерение российского правительства улучшить положение на рынке пушнины, основным покупателем которой оставался Китай: в конце XVIII в. на него приходилось 85% российского экспорта. Поскольку русским купцам приходилось везти "мягкую рухлядь" по сухопутной дороге в Кяхту, это делало русские меха дорогими по сравнению с теми, которые доставляли европейские и американские торговцы с островов Тихого океана морем в Кантон, с 1757 г. закрытый для России. Обойти этот запрет российское правительство рассчитывало через использование в

стр. 51

морской торговле с Китаем пушниной купцов и моряков из стран Юго-Восточной Азии.

Третьей была причина международного характера. Возраставшее значение России в "европейском концерте" не могло не вовлечь ее в сферу колониального соперничества западных держав. Наибольшее внимание русских дипломатов и государственных деятелей привлекла борьба Англии, с конца XVIII в. становившейся главным соперником России, и Нидерландов за Малайский архипелаг, а также колониальная политика Испании на Филиппинах, особенно торговая деятельность Королевской Филиппинской Компании. Другим странам ЮВА, остававшимся еще независимыми (Бирма, Сиам, Вьетнам), уделялось минимальное внимание. Все первоначальные российские, проекты установления торговых связей касались испанских Филиппин и нидерландской колонии Явы, как наиболее близко расположенных к дальневосточным владениям России. Проекты были многочисленными и принадлежали членам правительственных, дипломатических, военных и деловых кругов империи [подробнее см.: Козлова, 1986].

Так, создатель Российско-Американской компании Г. И. Шелихов считал необходимым организовать не только регулярное морское судоходство между Филиппинами, Явой и Тихоокеанскими владениями Российской империи, но и прежде всего в одной из этих стран открыть официальное консульское представительство [Русские открытия..., 1948, с. 212, 225], чтобы способствовать торговле необходимыми товарами: рисом и другим продовольствием, одеждой и тканями, полотнами для парусов, веревками, канатами и т.д. [Русские открытия..., 1948, с. 363].

Известный русский мореплаватель адмирал И. Ф. Крузенштерн особое внимание обращал на важность морской торговли пушниной Российско-Американской компании с Китаем, полагая, что на обратном пути из Кантона суда Компании могли бы заходить "или в Манилу, или в Батавию, или к берегу Ост-Индийскому для закупки таковых товаров, кои с надежною выгодою продаются в России". И. Ф. Крузенштерн придерживался далекоидущего плана превращения Российско-Американской компании в Российскую Ост-Индскую [Лазарев, 1952, с. 9 - 10].

С этими идеями были ознакомлены царь Александр I и министр коммерции Н. П. Румянцев. Последний в 1803 г. полагал необходимым развивать российскую внешнюю торговлю в Тихом океане, в связи с чем и было организовано первое русское кругосветное путешествие под командованием И. Ф. Крузенштерна [АВПРИ, ф. Азиатский департамент, 1803, д. 8, л. 1].

Плывший вместе с И. Ф. Крузенштерном на флагманском фрегате "Надежда" Н. П. Резанов, назначенный российским послом в Японию и одновременно главой Российско- Американской компании, в своем донесении Александу I из Уналашки от 18 (30) июля 1805 г. считал, что в первую очередь необходимо наладить торговые связи с Филиппинами (а не вообще со странами ЮВА, как проектировали директора компании, о чем писал Резанов из Сибири в ноябре 1805 г.: "Из последних ваших бумаг вижу, что обширные виды вмещают уже в круг свой Кохинхину, Тонкий, Бурманскую империю и, словом, все индийские владения [ЦГИА, с. 199], чтобы "снабдить всю Камчатку" и усилить Российско-Американскую компанию строительством судов, расширив тем самым торговые операции русского флота в Тихом океане" [ЦГИА, с. 236].

Наиболее подробно идею развития собственной российской торговли в Тихоокеанском регионе изложил в записке в апреле-мае 1805 г. сотрудник МИД'а Я. О. Ламберт. Он предлагал установить торговые отношения не только с Филиппинами, но и с испанскими колониями в Америке путем соединения галионной торговли (ежегодного прихода испанского судна-галиона из Акапулько или Сен-Бласа в Манилу) с от-

стр. 52

правкой оттуда не менее трех российских судов на Камчатку и в Охотск с товарами Испании из ее американских владений [Политика европейских держав..., с. 442 - 445].

Уже подготовленное решение относительно Филиппин и в меньшей степени Нидерландской Индии [Политика европейских держав..., с. 446 - 448] как торговых партнерах России в водах Тихого океана было отодвинуто наполеоновскими войнами и Отечественной войной 1812 г. К проекту вернулись в 1814 г., правда, только в отношении Филиппин. Реализация этого проекта - учреждение в Маниле российского консульства, единственного существовавшего в регионе Юго-Восточной Азии в первой четверти XIX в., в значительной степени была связана не только с политикой России, но и с личностью американского торговца (впоследствии принявшего российское подданство) Питера Добелла. Он был ярым энтузиастом развития тихоокеанской политики и торговли России, сам ездил по стране, побывал на Дальнем Востоке и Камчатке, изучал состояние Российско-Американской компании, заражал своими идеями общественных и политических деятелей России, писал о необходимости расширения русской торговли И. Ф. Крузенштерну [Политика европейских держав..., с. 450 - 451], генерал-майору И. А. Петровскому, коменданту Камчатской области [АВПР, ф. Главный архив, IV-5,1812, оп. 123, д. 4, л. 10 - 11 об.], генерал-губернатору Сибири И. Б. Пестелю [Политика европейских держав, с. 363 - 464]. Будучи в Петербурге, он ознакомил со своими планами министра иностранных дел К. Ф. Нессельроде, министра коммерции Н. П. Румянцева и даже получил аудиенцию у Александра I [Козлова, 1986, с. 70]. Он также информировал общественность России, напечатав в 1815 - 1816 гг. в журнале "Сын Отечества" свои путевые заметки о путешествии по Камчатке и Сибири и о перспективах их развития.

В отличие от предыдущих, чисто торговых планов установления контактов с Филиппинами, Добелл полагал, что расширение тихоокеанских контактов в корне изменило бы к лучшему не только положение русских владений на Дальнем Востоке и Аляске, но и превратило бы Россию в могучую торговую державу в Тихоокеанском регионе: организация китового промысла, добыча железа, соды, создание лесоразработок, различных фабрик и т.д. [Политика европейских держав..., с. 463 - 464]. Обеспечение господства России на северо-западном побережье Америки Добелл связывал и с реорганизацией Российско-Американской компании: превращением ее в правительственную организацию, другими словами в подобие Английской Ост-Индской компании.

Международные отношения в начале XIX в. оказались благоприятными для принятия проекта Добелла российскими правительственными кругами; особенно, это относилось к русско-испанским отношениям. Оказавшаяся после Венского конгресса 1814 г. в положении международной изоляции и терявшая под натиском повстанцев одну за другой позиции в Латинской Америке, Испания стремилась заручиться поддержкой России - вершительницей судеб Европы в тот период. В 1816 - 1819 гг. русское влияние при мадридском дворе было преобладающим, посол Д. П. Татищев пользовался там огромным авторитетом. В этой обстановке идея налаживания торговых связей с Филиппинами, как и активизация русской политики на западном побережье Америки ² , получила дальнейшее развитие, и проекту П. Добелла был дан ход. Главное правление Российско- Американской компании 14(28) июня 1816 г. обратилось к правительству с прошением установить не только более тесные торговые отношения с испанскими колониями, но и добиваться назначения Добелла российским консулом в Маниле [Политика европейских держав..., с. 471 - 472], чтобы оказывать поддержку судам Компании и следить за пиратским промыслом европейских и аме-

² В Калифорнии в 1812 г. было основано поселение РОСС, а в 1815 г. получено разрешение на торговлю с испанской колонией Перу [Лазарев, 1952, с. 49].

стр. 53

риканских торговцев в российских водах (имелось также в виду незаконное использование ими для своих судов флага России) [Политика европейских держав..., с. 485].

Министерство иностранных дел России относилось к проекту Добелла, исходя из политических соображений. Если вначале оно решило использовать к выгоде России борьбу испанских колоний за независимость [Политика европейских держав..., с. 476], то вскоре МИД занял более осторожную позицию. Назначение Добелла российским генеральным консулом указом Александра I от 4 (16) марта 1817 г. [АВПРИ, ф. Канцелярия, 1817, д. 13378, л. 106] сопровождалось следующими ограничивающими инструкциями:

Добелл должен был заниматься: 1) сбором сведений и сообщением их министерству относительно возможной торговли между Камчаткой и Филиппинскими островами; 2) ознакомлением с ценами, по которым можно покупать или обменивать съестные припасы для Камчатки на Филиппинских островах, но при условии приобретения этих припасов и их перевозки исключительно русскими кораблями. Указывалось также, что "чем больше будет таких сведений о ценах, тем легче министерство сможет составить представление о товарах, которые полезно будет ввозить в Манилу и выгодно вывозить на Камчатку"; 3) представлять министерству образцы товаров в существующей торговле Манилы с Кантоном; 4) завербовать на службу России одного или нескольких мастеров китобойного промысла для организации его у берегов Камчатки; 5) предотвратить злоупотребление российским флагом, под которым незаконно плавают иностранные корабли [Политика европейских держав..., с. 502]. В итоге, когда отношения с Испанией обострились и она даже собиралась ликвидировать российское поселение Росс в Калифорнии, МИД предложил Добеллу действовать на Филиппинах лишь в качестве неофициального лица [Политика европейских держав..., с. 513].

Еще более сокрушительной для идей Добелла оказалась реальная действительность. П. Добелл прибыл в Манилу 28 марта 1820 г., не потеряв еще оптимизма относительно торговли в Маниле [Политика европейских держав..., с. 535 - 536]. Но уже первый же заход в Манилу корабля "Бородино", выполнявшего очередную экспедицию Российско-Американской компании из Кронштадта в Петропавловск-Камчатский в июле 1820 г. показал необоснованность расчетов Добелла. Комиссар "Бородино" Ф. Красильников в донесении Главному правлению компании составил подробное донесение, в котором с сожалением указал, что ассортимент товаров для продажи в Маниле выбран неудачно и что оптовая торговля там практически не ведется [Политика европейских держав..., с. 546]. Русский консул в Рио-де-Жанейро П. П. Кильхен в письме от 18(30) июня 1821 г. К. В. Нессельроде достаточно красочно описал первый российский торговый опыт в ЮВА: "Директора послали на корабле "Бородино" богатый груз русских продуктов в Манилу, чтобы испытать тамошний рынок. Суперкарго смог продать только небольшое количество парусного полотна по незначительной цене... Кажется, что Манила совсем не поощряет прямых сделок с Россией: сбыт российских продуктов недостаточно велик, чтобы можно было продать сразу весь груз по прибытии. Вообще оптовых покупателей нет. Французы, англичане и другие, часто посещающие этот рынок, разгружают свои корабли, снимают складские помещения, оставляют в них свой товар и сами продолжают торговать им в розницу, что обычно длится более года. На это время корабль становится на прикол, увольняется экипаж или сдается под фрахт в Индию и Китай. Только таким путем сделка может стать прибыльной. Если же рынок не представляет возможности быстрой продажи сразу же по прибытии корабля, то русская компания не может надеяться на получение какой-нибудь выгоды. Нужно будет, таким образом, рассчитывать на промежуток, по меньшей мере в 2 года, чтобы вернуть затраченный на такую

стр. 54

операцию капитал, и только богатые торговцы могут так долго ждать возвращения авансированных сумм" [Политика европейских держав..., с. 546].

Это был полный провал. П. Добелл по болезни покинул Манилу во второй половине 1820 г. Практически с этого времени консульство перестало существовать. Идеи торговли и установления связей со странами Юго-Восточной Азии были в России надолго оставлены. Николай I подписал указ Коллегии иностранных дел об упразднении поста "генерального консула нашего в Маниле" уже позже - в 1826 г. [АВПРИ, ф. Административные дела, IV-3, 1826, д. 16, л. 6]. К. В. Нессельроде объяснял эту неудачу нежеланием испанского правительства признать Добелла официально, а также "холерным бунтом" в Маниле, хотя тот покинул Филиппины до эпидемии [Политика европейских держав..., с. 548].

Причина неудачи начального периода российской торговли в ЮВА заключалась не только в организационных просчетах П. Добелла и конкретной политической обстановке на испанских Филиппинах, где развивался процесс национально-освободительного движения, смыкавшийся с таковым в американских колониях Испании. Россия, выступившая на стороне испанской королевской власти, не предприняла политического нажима на Испанию в вопросе официального признания российского консула, поскольку, как и Испания, проводила охранительную протекционистскую политику. Однако монопольная торговля уже рушилась: Филиппинская Королевская компания была ликвидирована в 1830 г., а Манила - объявлена свободным портом (porto-franco) в 1834 г.

Российско-Американская компания, созданная в год ликвидации Нидерландской Ост- Индской компании (1799), в условиях перехода к промышленному капитализму не имела будущего, несмотря на поддержку государства. Без достаточной экономической базы на Дальнем Востоке для производства товаров, равно как и сильного морского флота ³ , Россия не смогла расширить торговлю в Тихом океане и постепенно сдала там свои позиции: предоставила возможность свободного плавания и торговли во внутренних водах русской колонии в Тихом океане сначала США (1824), а затем - Англии (1825). Вслед за тем она пошла на продажу своих владений: Русской Америки в 1867 г., а поселения Росс в Калифорнии еще раньше - в 1842 г. Планы налаживания торговли с Филиппинами так и не возродились и даже дипломатические отношения между Россией и Испанией были прерваны до 1856 г.

Значительно меньшее значение с точки зрения влияния на развитие торговли Российской империи в Тихоокеанском регионе в первой половине XIX в. имели взаимоотношения коммерческого характера с другим районом Юго-Восточной Азии - островом Ява, голландской колонией в Индонезии. Первое предложение о торговле голландское правительство сделало в 20-х годах XIX в. [АВПРИ, ф. Главный архив, 1823, д. 871, л. 202 - 203,207 - 207 об.]. В 1833 г. один из частных голландских торговцев также предложил установить постоянные торговые связи между Россией и голландскими Ост- Индскими колониями. И хотя проект получил одобрение в Голландии, но в России он не вызвал интереса. В том же году, в обстановке введения на Яве системы принудительных культур, которая сразу же дала резкое увеличение товарной колониальной продукции - сахара, кофе, индиго и др., голландское правительство, заинтересованное в обеспечении быстрого и выгодного ее сбыта, обратилось в МИД России с нотой, в которой говорилось: "...не будет ли возможным заключить между двумя правительствами соглашение, по которому остров Ява, например, обязался бы поставлять ежегодно или через год в русские владения на Камчатке известное коли-

³ В 1833 г. у Российско-Американской компании было всего 11 парусных судов, а главным прибыльным товаром по-прежнему оставалась пушнина [Статистические записки..., ч. I, с. 202].

стр. 55

чество араки (водка из сахарного тростника. - М. К.), кофе, соли, риса и иных... припасов" [Политика европейских держав..., с. 158].

Были ли установлены торговые связи между Явой и Дальним Востоком, осталось неизвестным, но, возможно, Российско-Американская компания посылала свои суда в Батавию.

С 1822 г. существование высоких ввозных протекционистских пошлин, введенных министром финансов Е. Ф. Канкриным при Николае I, сильно ударило по всей азиатской торговле России, в том числе и по торговле колониальными товарами. Так, пошлина на гвоздику в 1819 г. составлявшая 8 р. 75 коп. серебром с пуда, в 1822 г. была поднята до 15 руб.; в 1841 г. она составила 15 р. 50 коп., а в 1846 г. несколько снизилась - до 14 руб. Пошлины на имбирь соответственно по указанным годам менялись следующим образом: 20 коп., 2 руб., 2 руб. 20 коп., 2 руб. 50 коп.; на корицу - 8 руб. 75 коп., 10 руб., 10 руб., 5 руб.; на мускатный орех - 8 руб. 75 коп., 15 руб., 18 руб., 9 руб.; на перец - 1 руб. 50 коп., 3 руб., 3 руб., 3 руб. 20 коп. Россия занимала по импорту пряностей последнее место в Европе и имела на них самый высокий ввозной тариф [Статистические записки..., ч. I, 1835, с. 293 - 295].

Большое значение в торговле колониальными товарами в России имели кофе и сахар, не считая чая, вывозившегося из Китая по сухопутной караванной дороге. Годовой привоз кофе до 20-х годов XIX в. держался на уровне 70 пудов, в 1822 - 1831 гг. составлял около 100 тыс. пудов, в 1829 - 1831 гг. - 139 500 пудов, в 1842 - 1846 гг. - 163 025 пуда, а в 1848 г. -234 263 пуда. Пошлина на кофе после 1822 г. к 1841 г. поднялась с 2 руб. до 6 руб. 15 коп. за пуд [Статистические записки.. ., ч. 1,1835, с. 384 - 385,389].

Естественно, что такой колониальный товар, как кофе в России не мог быть дешевым. Увеличивался ввоз в Россию яванского кофе, который получали через Амстердам, ганзейские города и Лондон. Количество яванского кофе, импортируемого в Россию, заметно увеличивалось: если в 1827 - 1831 гг. его привозили на уровне 1 009 пудов в год, то в 1837 - 1841 гг. - 11 722 пудов, а 1842 - 1846 гг. - 18 335 пудов. С открытием Одессы как порто-франко, ввоз кофе через этот порт вырос на 120% [Статистические записки..., ч. I, 1835, с. 387].

Сахар в России потребляли как тростниковый, привозимый с Кубы и с Явы (около 1 600 000 пудов), так и свой, свекловичный (около 900 000 пудов) причем в среднем на одного жителя в России приходилось 1 2/3 фунта сахара (в Англии - 21 фунт). Такая разница, наряду с другими причинами, объяснялась и громадными ввозными пошлинами, которые с 1811 по 1814 г. поднялись с 1 руб. за пуд до 3 руб. 80 коп.; поступления от сбора пошлин на сахар составляли с 1842 по 1847 г. около 22% общего таможенного дохода России [Статистические записки..., ч. I, 1835, с. 305 - 306].

Высокие ввозные пошлины в России были невыгодны для Голландии, которая являлась вторым, после Бразилии, поставщиком кофе в Россию. Голландии было трудно противостоять Кубе, завоевавшей первое место на российском рынке сахара- сырца ⁴ , так как расходы на перевозку яванского сахара составляли почти 90 - 100% его стоимости (тогда как кубинского - только 35 - 50%) [Статистические записки..., ч. I, 1835, с. 335].

Стремясь добиться изменения условий ввоза в Россию яванских товаров, голландский посланник в Петербурге барон В. Моллерус направил в январе 1845 г. на имя К. В. Нессельроде ноту, в которой, в частности, говорилось, что торговая политика России в отношении ост-индских товаров, особенно кофе и сахара, губительно влияет на общее состояние Нидерландского королевства и России. В ноте предлагалось в случае снижения в России пошлин на яванский кофе и сахар, соответственно уменьшить ввозные по-

⁴ Из 1500 000 пудов ввозимого в 1845 г. сахара в Россию 7/8 - приходилось на Гавану [АВПРИ, ф. Главный архив, П-3, оп. 77, 1845, д. 2, л. 13 об.]

стр. 56

шлины на русские товары в Нидерландах. Министр финансов Ф. П. Вронченко в ответ на запрос Нессельроде выразил сомнение в возможности пойти навстречу пожеланиям голландского правительства [Политика европейских держав..., с. 189]. В ноябре 1845 г. голландское посольство в России в новом письме в МИД еще раз затронуло вопрос о пошлинах на сахар и кофе, ввозимых с Явы. В нем отмечалось, что из 800 тыс. пудов кофе, потребляемых ежегодно в России, лишь 100 - 150 тыс. пудов "поступают в Россию законным путем, т.е. с уплатой пошлины, установленной в 6 руб. серебром с пуда, в то время как остальное количество ввозится контрабандой", из-за высоких пошлин [Политика европейских держав..., с. 193].

Голландские демарши в значительной мере отражали намечавшиеся изменения в таможенной политике Российской империи, связанные с интересами русских (преимущественно петербургских) сахарозаводчиков, стремившихся к увеличению ввоза как сахара-сырца, так и полуобработанного сахара, а также пересмотру таможенных правил и тарифов. В 1845 - 1847 гг. пошлины на кофе были снижены до 3 руб. 70 КОП. С пуда И разрешен ввоз полуочищенного сахара, что значительно расширило возможности яванских колониальных товаров на русском рынке [Козлова, 1986, с. 96].

Русское посольство в Нидерландах постоянно держало свое правительство в Петербурге в курсе состояния торговли Явы. В русских архивных документах содержатся статистические отчеты за 1836 и 1842 гг. об импорте и экспорте Явы как в целом, так и о торговле ее с Китаем, Японией и Россией. В МИД направлялись документы, содержащие выдержки из нового таможенного тарифа Нидерландов, вступившего в силу в 1845 г., где отмечались интересующие Россию статьи явано-голландской торговли и новые таможенные тарифы на них, объявление в 1853 г. ряда портов Молуккских островов свободными для торговли (порто-франко) [А В ПРИ, ф. Канцелярия, 1845, д. 116, л. 41 - 43; 3, И-3, 1853, оп. 77, д. 17, л. 6].

Незначительная торговля продукцией других территорий ЮВА (Сиам, Британская Бирма и Стрейтс-Сетлментс), включавшаяся в торговлю России с Англией (главное место в колониальной торговле России с Англией занимала продукция Индии), осуществлялась также Сингапуром. Принятие Англией в 1842 г. нового таможенного тарифа вызвало интерес у русской дипломатии, которая считала необходимым добиваться снижения пошлин на ряд колониальных товаров, и прежде всего на сахар, кофе, индиго. Индиго привозили в Россию главным образом из Индии, но к середине XIX в. появился и яванский индиго: средний ввоз индиго в 1822 - 1825 гг. был на уровне 13 385 пудов, в 1832 - 1836 гг. - 28 711 пудов и в 1842 - 1846 гг. - 42 844 пудов [Статистические записки..., ч. 2, с. 339].

В целом наибольший объем торговли России колониальными товарами падал на Англию. Эти товары производились не только в английских колониях, но также голландских и испанских, а также в Сиаме и Вьетнаме. Он составлял 1/3 всего привоза колониальных товаров в Россию и осуществлялся на кораблях торгового английского флота. В 1847 г. в российской внешней торговле участвовало 12 тыс. иностранных судов, перевозивших товаров на 168 млн. руб., а 1768 русских кораблей перевозили товаров на сумму в 23 млн. руб. [Статистические записки..., ч. 2, 1850, с. 453 - 461]. Объем торговли со странами ЮВА был незначителен. Как и раньше, главное место в российской восточной торговле занимали Китай, Персия, Средняя Азия, Индия.

Дальние морские перевозки (кружной путь через южную оконечность Африки и далее в Европу), участие иностранных фирм в закупке и продаже колониальных товаров для России, отсутствие собственного торгового флота в водах ЮВА - приводило к колоссальному удорожанию продукции этих стран для российского покупателя. "Оставляя иностранцам главный заработок, - морские перевозки, - писал Д. И. Мен-

стр. 57

делеев, - Россия теряет очень много в своем промышленном развитии" [Менделеев, 1892, с. 622].

* * *

После продажи колоний на Аляске и в Калифорнии, ликвидации Русско-Американской компании стремление России к установлению торговли со странами Юго-Восточной Азии потеряло свою значимость. Однако теперь возник постоянно присутствующий внешнеполитический фактор - отношение российской дипломатии к колониальному соперничеству держав в этом регионе, особенно тех, с которыми интересы Российской империи вступали в противоречия в других частях света, прежде всего Великобритании.

Вместе с внешнеполитическими аспектами в документах, содержащихся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ), стала отражаться и ситуация в самих странах Юго-Восточной Азии: российской общественности с этого периода она стала более известной, тем более что в периодической печати появилось значительное количество описаний этих стран как переводных, так и оригинальных, а русские путешественники и торговцы, военные и моряки стали чаще появляться в ЮВА, хотя прямых контактов - дипломатических или торговых - еще по-прежнему не существовало.

В связи с экономическим развитием России, расширением производства текстиля, ростом красильной промышленности появился больший спрос на такие товары, как сахар, хлопок, индиго и кошениль. В середине XIX в. Россия стала одним из крупнейших импортеров хлопка и индиго из Индии и Явы. Только в порт Санкт-Петербурга ежегодно прибывало около 4 млн. пудов товаров из Ост-Индии. В 60-х гг. XIX в. текстильные предприятия России потребляли более 3.5 млн. пудов хлопка и 47 тыс. пудов индиго [Статистические записки..., ч. 2, 1850, с. 285]. Кроме того, Россия ввозила на 5.5 млн. руб. пряностей. Весь этот импорт в российской статистике шел в графе торговли с Англией и другими европейскими странами. Практически 80% индиго закупалось через посредничество Великобритании. Это удорожало стоимость товаров, покупаемых Россией на миллионы рублей. В конце 1860-х годов российские фирмы ежегодно платили за фрахт иностранных судов 2.5 млн. руб., за страховые обязательства - 1.5 млн. руб., за посредничество в купле-продаже - 2 млн. руб., за аренду складов, магазинов - 0.25 млн. руб., за комиссионные иностранным фирмам и банкам - 0.5 млн. руб., т.е. всего - 6.75 млн. руб. [Вестник Европы..., 1871, с. 762]. Таким образом, российская внешняя торговля "колониальными товарами" давала огромные прибыли европейской торговой буржуазии, снижая возможности собственного экономического развития.

Необходимость прямых контактов со странами Тихоокеанского региона и Индийского океана снова встала на повестку дня с открытием Суэцкого канала, когда оказалось, что морской путь из Одессы становился до этих стран на тысячи миль короче, чем от этих же стран до европейских портов, в которых Россия перекупала привезенные туда ост-индские товары. К тому же действовавшее в России с 1856 г. Русское общество пароходства и торговли (РОПиТО) открыло сообщение с портами Средиземного и Северного морей и Атлантики, ас 1871 г. - с Индийским и западной частью Тихого океанов. Оно имело 67 судов (1870 г.), а его выручка с 292 022 руб. в 1857 г. выросла до 4 894 250 к 1870 г. [Отечественные записки..., 1871, с. 51]. РОПиТО являлась крупнейшей монополией морского транспорта России, связанной с российскими банками, а также Обществом для содействия русской торговле и промышленности и Вольным экономическим обществом, т.е. представителями торгово-промышленных кругов России, выражавших интересы нарождавшегося монополистического капитала.

стр. 58

Влиятельные торгово-промышленные круги России высказывались в 1870 г. за скорейшее открытие прямой торговли с Ост-Индией и Китаем по Черному морю, через Одессу, а оттуда по железным дорогам грузы могли бы доставляться в центр России. И действительно, уже в начале 1871 г. на линию Одесса-Бомбей вышел пароход "Нахимов", а на китайскую в Ханькоу - "Чихачев", который на своем пути посетил Батавию и Сингапур. Однако регулярных торговых рейсов русских судов так и не было установлено: этому мешали как конкуренция с западноевропейскими фирмами и пароходными компаниями, так и слабое развитие торгового мореходства в России и установление высоких фрахтов на российских судах.

Развитие капитализма в России в последней трети XIX в., создание фабрично-заводской промышленности на основе передовой техники в хлопчатобумажной, металлургической отраслях, в нефтедобыче и нефтепереработке, широкое железнодорожное строительство вызвало необходимость расширения внешних рынков и установления торговых связей с колониальными владениями европейских государств на Востоке и с полуколониальными странами.

С постройкой Сибирской железнодорожной магистрали (в 1897 г. она дошла до Иркутска) начали развиваться Сибирь и Дальний Восток, для которых рынки Китая, Кореи, Японии, а также стран Юго-Восточной Азии были ближе, чем рынки европейской части России. В новых отраслях промышленности появились первые очаги монополистических предприятий России (в конце 80-х - начале 90-х годов XIX в. возникли синдикаты сахарозаводчиков, керосинозаводчиков и др.). Борьба держав за передел мира, за новые сферы влияния отразились и на России: ее правящие круги были заинтересованы в экспансии на Дальнем Востоке. В 1895 г. был создан Русско-китайский банк (при участии французского капитала), в 1896 г. получена концессия на строительство КВЖД; усилилось влияние России в Корее, а в 1898 г. Россия добилась от Китая получения аренды на Ляодунский полуостров, Порт-Артур и Дальний. В этот же период (до начала русско- японской войны) Россия пыталась расширить свою торговлю в Тихом и Индийском океане, включая страны ЮВА.

Проблема будущности русской торговли в этом районе земного шара занимала русских экономистов, а также русских дипломатических и консульских представителей уже действовавших в этот период в большинстве стран Юго-Восточной Азии. В последнее десятилетие XIX в. импорт в Россию из стран Востока увеличился по сравнению с 1860- ми годами в три раза. В конце 1880-х годов Россия ежегодно импортировала из Азии свыше 20 млн. пудов товаров на общую сумму 200 млн. рублей. При этом половина их по- прежнему поступала через европейские страны. Доля Юго-Восточной Азии в торговле России по-прежнему оставалась незначительной, первое место в экспорте своих товаров в Россию занимал Китай, затем шли Иран, Египет и Индия [Скальковский, 1870, с. 9, прим. 1].

В первой половине 80-х годов XIX в. внимание России снова было привлечено к возможностям торговли с голландской колонией в Индонезии - островом Ява. На этот раз это было связано с появлением работ экономического характера горного инженера Э. В. Кориандера, командированного Министерством финансов России на Амстердамскую выставку колониальных и вывозных товаров в 1883 г., а также с деятельностью в Батавии в 1894 - 1899 гг. русского консула М. М. Бакунина, выпустившего в 1902 г. книгу "Тропическая Голландия", в которой ставилась проблема торговых взаимоотношений с Нидерландской Индией.

Кориандер дал статистический очерк торговли Явы за 1875 г., опираясь на различные источники ⁵ . Автор придавал решающее значение открытию Суэцкого кана-

⁵ Эта часть работы Кориандера является первой научной русской работой, касающейся экономики Индонезии.

стр. 59

ла и тому, что "Марсель, Триест, Генуя, Венеция и другие порты, почти не торговавшие раньше с колониями в Индийском океане, с 1869 г. вступили в прямые сношения с Ост- Индиею, Цейлоном, Зондскими островами в ущерб Лондону, Антверпену, Роттердаму и Амстердаму". Он считал, что теперь рынок голландцев потеряет свой прежний торговый оборот [Кориандер, 1885, с. 30 - 31].

Кориандер рассматривал торговлю с Явой "как частный вопрос торговли России с прибрежьями и островами Индийского океана". Он был сторонником соединения российских черноморских и каспийских портов железными дорогами непосредственно с побережьем Персидского залива, "установления русских сношений через Суэц с Явой и Ост-Индиею", для чего "нужны знакомство с делом, предприимчивость и торговый флот надлежащей величины" [Кориандер, 1885, с. 39].

Кориандер подробно разбирал возможность вывоза и ввоза отдельных товаров, могущих представить интерес для торговли России со странами Южной и Юго-Восточной Азии, особенно с Явой. Он считал, что "мануфактурные товары русского изделия, особенно хлопчатобумажные и льняные ткани, могут смело, как между прочим показала Амстердамская выставка 1883 г. выдержать по доброкачественности конкуренцию с английскими и американскими товарами этого рода" [Кориандер, 1885, с. 39]. На Яве могли бы найти сбыт и некоторые продовольственные товары русского производства, а также вина, гончарные, стеклянные и металлические изделия, канаты и тросы. Основное же внимание автор уделял вывозу из России топлива - каменного угля и керосина, полагая, что каменный уголь мог бы занять одно из первых мест среди других предметов вывоза, так как "русский каменный уголь не будет дороже... английского" [Кориандер, 1885, с. 54].

Говоря о возможных статьях импорта в Россию из Индонезии, Кориандер называл сахар, кофе, индиго, табак, чай, олово, шкуры, пряности, перец, каучук (выгоднее покупать каучук в Сингапуре, чем в Бразилии, считал он), рис, капок, рамс и хинную кору. Выступая за "осуществление непосредственного ввоза колониальных и других продуктов из Азии в южнорусские порты", Кориандер сожалел, что "исторические условия развития нашей промышленности, торговли и мореходства лишили" Россию ежегодного дохода в 30 млн. руб. [Кориандер, 1885, с. 54]. Инженер критиковал нерасторопность Добровольного флота, суда которого возвращались с Дальнего Востока "зачастую с грузом, состоящим из нескольких бочонков кокосового масла, или даже вовсе без груза" и призывал к созданию современного торгового флота на Черном море и ознакомлению с рынками Ост-Индии, к учреждению в главных портах Ост-Индии и Зондского архипелага русских консульств, которые одновременно были бы и торговыми агентствами" [Кориандер, 1885, с. 67 - 68].

Интересовался возможностью торговых связей между Россией и Нидерландской Индией и консул в Батавии М. М. Бакунин. В своих донесениях он много внимания уделял хозяйству Индонезии, ее экспортным возможностям; он представил на эту тему доклад департаменту торговли и мануфактур Министерства финансов, (вышедший отдельной брошюрой), а также написал книгу, в которой использовал как свои дипломатические донесения, так и доклады по этой тематике.

Бакунин был разочарован тем, что по его консульской специальности в Индонезии было почти нечего делать, так как "русских интересов и русской торговли в этом отдаленном уголку крайнего востока не существует..." [Бакунин, 1902, с. 97]. Указав на то, что единственный продукт, вывозимый в Россию с Явы на иностранных пароходах, это "несколько сотен тонн копры", Бакунин скептически оценивал и русский вывоз: "Что же касается продуктов из России, которые можно было бы сбывать на здешнем рынке, то почва к подобному сбыту была еще вовсе не подготовлена, ввиду полного отсутствия каких бы то ни было непосредственных сношений между Россиею и Нидерландской Индиею" [Бакунин, 1902, с. 99].

стр. 60

Причину этого Бакунин видел в косности и неповоротливости русских предпринимателей [Бакунин, 1902, с. 310 - 311]. Не надеясь на частную инициативу, ибо "дух предприимчивости... у нас отсутствует, все и каждый в России жаждет правительственной поддержки и казенной субсидии, а без этих основных условий и без этой точки отправления никто на свой страх ничем рисковать не станет" [Бакунин, 1902, с. 311]. Бакунин предлагал правительственной пароходной компании организовать регулярные заходы кораблей в Батавию и постепенно освоить этот рынок.

Консул писал о безрезультатности своего предложения Министерству финансов отправить в Батавию по пути на Дальний Восток три парохода Добровольного флота, "дабы они могли на месте ознакомиться с условиями рынка и подготовить себе почву для будущих коммерческих операций" [Бакунин, 1902, с. 98]. Хотя Комитет Добровольного флота одобрил предложение Министерства финансов о заходе пароходов в Батавию на обратном пути из Владивостока в Одессу, а Бакунин начал подготовку в среде коммерческих кругов Батавии к этому событию, но за несколько дней до ожидаемого прибытия русских пароходов консул получил краткую телеграмму от Комитета Добровольного флота, в которой сообщили, что за отсутствием грузов пароходы в Батавию не зайдут [Бакунин, 1902, с. 314]. "Отмена эта имела неблагоприятное для нашей серьезности впечатление. Здешняя публика критически отнеслась к непоследовательности в наших идеях и усумнилась в надежности русских начинаний вообще в виду неожиданного и для голландцев недостаточно мотивированного отказа комитета Добровольного флота", - писал он [Бакунин, 1902, с. 314].

Бакунин, как и Кориандер, считал, что Россия могла бы закупать кофе, гвоздику, мускатный орех, ваниль, хину и другие колониальные товары не в Лондоне, Амстердаме и Гамбурге, а на месте. Он возлагал надежды на создание сильного торгового русского флота для поддержания связей Нидерландской Индии с Дальним Востоком и Сибирью [Бакунин, 1902, с. 315].

Проблема русского судоходства в морях Юго-Восточной Азии и сбыта русских товаров в регионе стояла в центре внимания и деятельности российского консульства в Сингапуре (открытого в 1891 г.), единственного города в ЮВА, имевшего агентство Добровольного флота (московская компания "Щербачев, Чоков и К°"). Все суда Добровольного флота на регулярных рейсах из Одессы на Дальний Восток заходили в Сингапур для заправки топливом и закупки продуктов и принятия здесь некоторых грузов, направляемых в Россию. Иногда русские суда в Сингапуре фрахтовались и иностранными фирмами, но чаще перевозили мусульманских паломников из ЮВА в Мекку ⁶ . В целом, несмотря на регулярность рейсов Добровольного флота по маршруту Одесса- Владивосток-Одесса (в 1881 г. было 5 рейсов, в 1885 г. - 6, в 1896 г. - 8, в 1898 г. - 24 рейса (из них 22 в Порт-Артур) [Поггенполь, 1903, с. 90, 98, 177] и некоторое увеличение грузов колониальных товаров (главным образом китайского чая), перевозимых судами русского флота, слабость коммерческой активности Добровольного флота в водах ЮВА и Южной Индии вызывала серьезную критику. Товарообороты были в целом незначительными в силу того, что суда Добровольного флота использовались часто и для военных целей морского крейсерства в водах Тихого океана, перевозки солдат и военного снаряжения, и даже доставки на Сахалин каторжников.

Широкое развитие торговли сдерживали отсутствие достаточного ассортимента русских товаров для импорта и почти полное отсутствие торговых и посреднических русских фирм в странах ЮВА. В Сингапуре, главном торговом эмпориуме региона ЮВА, Дальнего Востока и Индии, просчеты русской торговой политики были очень

⁶ Так в 1913 г. доходы Добровольного флота составили 3879322 руб. за доставку грузов и 44940 руб. за перевоз паломников. [Поггенполь, 1903, с. 177].

стр. 61

заметны. Русский генеральный консул в Сингапуре в 1891 - 1909 гг. А. М. Выводцев с горечью писал, что России "выпадает лишь минимальная доля, а именно: стоимость ввоза из России в Сингапур определялась в 73 тыс. дол. (из 3 645 млн. дол.) и что кроме цемента и случайных партий папирос, табака, рыбных консервов и икры, которые получает из Одессы мелкий торговец Болтер, "торгующий на прибывающих из России пароходах, с которых он скупает товар и на которые поставляет провизию, другие товары русские суда, заходящие в Сингапур, не привозят" [Политика капиталистических держав..., ч. I, с. 242].

Рассмотрев ассортимент товаров, доставляемых в Сингапур, Выводцев пришел к заключению (как до него Кориандер и Бакунин), что русским купцам необходимо действовать активнее, нужно "широко пользоваться рекламой, посредством объявлений, а также прислать коммивояжеров с образцами". Он писал и о более глубокой причине слабости нашей торговли в Тихом океане, а именно, неразвитости производственной базы на российском Дальнем Востоке: "Но еще успешнее могло бы пойти дело, если б на окраине Сибири, во Владивостоке были установлены русские фабрики и заводы. Тогда по близости пути (10 дней) мы могли бы конкурировать с фрахтами из Европы... Так, отделения спичечных фабрик, мукомольные мельницы, особенно устройство фабрик консервов русских рыб, столь дешевых в Сибири, могли бы наверное рассчитывать на широкий сбыт и в Китае, и в Индокитае, Сиаме и Малаккском полуострове, с Сингапуром в центре. Ведь не боги горшки обжигают, и что могут другие, почему не делать это нам, русским?" [Политика капиталистических держав..., ч. 1, с. 242 - 243].

Перечисляя товары, вывозимые в Россию из Сингапура (копра, олово, капок, ананасные консервы, рис, черный перец), Выводцев считал необходимым для расширения вывоза из России в Сингапур "более регулярные рейсы наших судов, а также их заход и в порты Средиземного моря, чтобы обеспечить их полную загрузку туда и обратно". Сетуя на отсутствие российских фирм в Сингапуре, консул полагал, что "здесь могла бы процветать комиссионная русская фирма, чтоб познакомить рынок с русским товаром и покупать непосредственно от производителя" [Политика капиталистических держав..., ч. 1, 1965, с. 242 - 243].

В 1900 г. Русское общество пароходства и торговли поставило вопрос о создании русской пароходной компании, базирующейся непосредственно в Сингапуре. Председатель правления Общества Н. И. Жеванов писал директору департамента торговли и мануфактуры Министерства финансов В. И. Ковалевскому 16 (29) мая 1900 г.: "Ввиду значительного движения русских судов ⁷ было бы полезно учредить извозные линии, соединяющие Сингапур с питающими его портами, для подвоза грузов на русские пароходы, возвращающиеся с Дальнего Востока большей частью пустыми" [Политика капиталистических держав..., ч. I, 1965, с. 232].

Представитель русских деловых кругов считал, что шансы на успех имеет лишь пароходство, которое получит финансовую поддержку правительства. Последнее должно было наладить регулярные линии между Сингапуром и Бангкоком, Сайгоном, Батавией, что имело бы "большое значение для оживления торговых сношений наших с этими азиатскими государствами, которые могут сделаться серьезными рынками для сбыта всяких русских товаров, особенно же сахара и керосина, ибо прямые отношения, несомненно, вызовут торговый обмен" [Политика капиталистических держав..., ч. I, 1965, с. 232].

⁷ "Сингапур посещается русскими пароходами Добровольного флота 40 раз в год, Русского общества пароходства и торговли 12 раз и кроме того, туда заходит еще около 5 или 6 случайных пароходов под русским флагом" [Политика капиталистических держав..., ч. I, 1965, с. 232].

стр. 62

Не меньшее значение российским торговым интересам в ЮВА придавал и русский дипломат, консул в Бангкоке (с 1897 г.), А. Е. Оларовский, стремившийся к заключению русско-сиамского торгового договора, который и был подписан в июле 1899 г. в виде "Декларации относительно юрисдикции, торговли и мореплавания". В своем "Историческом обзоре о политике Англии и Франции в Индокитае" Оларовский указывал перечень товаров, ввозимых в Сиам (хлопчатобумажные ткани, металлические изделия, керосин, шелк, сахар, опиум, стекло, мешки) и вывозимых (рис, тик, перец, соленая и сушеная рыба, скот, кожи, моллюски), и считал, что по мере изучения сиамского рынка, возможно, и Россия сможет сбывать в Сиам не только керосин и нефть, но и другие свои товары [Политика капиталистических держав..., ч. II, 1967, с. 148]. Поэтому, Оларовский собирал в Сиаме сведения о товарах, для которых Россия могла бы найти в Сиаме рынок; по его настоянию некоторые одесские и петербургские фирмы выслали образцы отдельных своих товаров в Бангкок, т.е. происходила весьма интересная проба русских товаров [Политика капиталистических держав..., ч. II, 1967, с. 197]. Сотрудник российского консульства в Бангкоке А. Д. Калмыков полагал, что легче всего в Сиаме нашли бы сбыт ситцы и табак [там же, с. 199]. Но заходы русских судов в Бангкок были очень редкими, и, как сообщал представитель из Бангкока в 1901 г., "русское судоходство пока незначительно". Главной статьей ввоза в Сиам являлся керосин, а вывоз состоял из незначительного количество риса для Владивостока и тиковой древесины.

Как и другие русские представители, Оларовский считал необходимым поддержать идею председателя правления Общества русского пароходства и торговли об открытии линий, связывающих Сингапур с другими портами Юго-Восточной Азии, которые могут превратиться в рынки сбыта всяких русских товаров, прежде всего сахара и керосина. Однако пребывание в Бангкоке показало Оларовскому невозможность завоевания Россией сиамского и южнокитайского рынков в условиях торговой монополии Англии и твердых позиций там Франции, Германии и Японии.

Практических шагов к открытию пароходных линий в водах Юго-Восточной Азии так и не было сделано, и единственной крупной и конкурентоспособной статьей русского экспорта как в Сиам, так и другие страны ЮВА, был только керосин, экспорту которого придавали большое значение, особенно в 80 - 90-е годы XIX в., когда царская Россия по производству нефти вышла на первое место в мире (в 1898 г.). Именно в этом году она вывезла 69 млн. пудов нефти. Нефтепродукты - керосин и смазочные масла - пользовались огромным спросом на мировом рынке и соперничество держав, в том числе и России за их сбыт обострилось, особенно к началу XX в.

Российский керосин из Баку через Батуми и Одессу отправляли в страны-потребители, крупнейшими из которых на Востоке были Индия, Китай, Япония, причем в Индию и Китай шла почти треть керосина, экспортируемого из России ⁸ . На рынках Дальнего Востока, ЮВА и Индии русский керосин с успехом конкурировал с американским, а русские нефтепромышленники с открытием Сибирской железной дороги начали вынашивать планы овладения рынками Азии [Монополистический капитал..., 1964, с. 200 - 201].

Русским консулам в странах Азии было дано указание о специальном внимании к торговле керосином. В 1897 г. русские нефтепромышленники, предлагая создать русскую экспортную фирму для нефтепродуктов [Бурсенко, 1965, с. 221], составили вопросники с целью выяснения перспективы торговли русскими нефтепродуктами в 23 портах Азии, в числе которых фигурировали Батавия, Читтагонг, Сингапур, Джорджтаун (Пинанг) и Бангкок. В списке портов указывалась также их относительная значимость по импорту русского керосина, перевозимого в ящиках (1 ящик = 30 ли-

⁸ В 1899 г. первое место в вывозе русского керосина принадлежало Индии [Люстерник, 1958, с. 59].

стр. 63

трам) и наличие или отсутствие резервуаров, в которые могла поступать нефть с нефтеналивных судов. Так, Батавия занимала третье место (после Калькутты и Бомбея) по ввозу русского керосина, Читтагонг - двадцатое, Пинанг - тринадцатое, Бангкок - двенадцатое [АВПРИ, ф. Сингапурское консульство, 1897, д. 26, л. 1 - 5].

Ответы на вопросы показали, что русские нефтепродукты, транспортируемые как в ящиках, так и наливом, имели широкий сбыт, но всю их доставку осуществляли не русские, а иностранные суда и компании, которые не заботились о доходах экспортеров. Так, ввозом наливного русского керосина в Сингапур и Бангкок занималась английская фирма "Самюэль и К°". Форма транспортировки керосина наливом показала свое явное преимущество перед ящичной: за пять лет, с 1892 по 1897 г., импорт наливного русского керосина на Дальний Восток сравнялся по количеству с вывозом его в ящиках [АВПРИ, ф. Сингапурское консульство, 1897, д. 26, л. 1 - 5]. По данным русского консула в Сингапуре А. М. Выводцева, в 1890 г. в Сингапур было ввезено из России 183 601 ящиков керосина, а за 3 месяца 1891 г. - еще 8 200 ящиков [АВПРИ, ф. Тихоокеанский стол, д. 1355, л. 15 об.]. В Сиаме в конце XIX в. Россия занимала первое место по ввозу керосина. В 1898 г. там было продано 220 000 ящиков на сумму 308 тыс. дол. [АВПРИ, ф. Тихоокеанский стол, д. 1783, л. 9].

Русские экономисты и консулы в странах ЮВА были озабочены как дороговизной фрахтов за провоз русского керосина на иностранных судах, так и конкуренцией с суматранскими и американскими нефтепродуктами.

М. М. Бакунин предсказал развитие нефтяной промышленности на Суматре и превращение Индонезии в один из главных источников снабжения топливом всего региона. Он указывал, что русский керосин перевозится "не на русских судах, которые в Батавию не заглядывают, а на пароходах английских, итальянских и иных, вследствие чего грузы, забранные часто даже не в Батуме, а в Лондоне, Роттердаме, Амстердаме, Антверпене и др., обходятся здесь дороже, чем если бы они приходили непосредственно из русских портов на судах, плавающих под русским флагом, так как приходится за фрахты уплачивать лишнюю комиссию различным агентам-посредникам" [Бакунин, 1902, с. 323]. Э. В. Кориандер, стремившийся к расширению экономических позиций России в Азии, настаивал на создании собственного русского наливного флота и специального "товарищества русских нефтепромышленников", которое сбывало бы с большими выгодами русский керосин в Южной и Юго-Восточной Азии [Кориандер, 1885, с. 50 - 51].

А. Е. Оларовский также предлагал организовать доставку керосина из Батума, используя наиболее современный наливной способ транспортировки на своих судах, чтобы русский керосин мог "рассчитывать на полную победу над своими конкурентами - суматранским и американским" [АВПРИ, ф. Японский стол, д. 1783, л. 9].

Керосин - главная статья русского ввоза в Сиам, стал причиной конкурентной борьбы с Англией, которая потребовала, чтобы там взимали более высокие пошлины за сам керосин, а не включали бы перевоз в его стоимость. Это ударило бы по интересам России, так как перевозки русского керосина на иностранных судах стоили очень дорого, как из-за фрахтов, так и из-за расстояния (особенно по сравнению с суматранским керосином).

Российское правительство указало Оларовскому в 1901 г. настаивать перед сиамскими властями на сохранении прежних торговых пошлин. Министр финансов России СЮ. Витте считал, что изменение их в Сиаме нанесет "существенный вред нашим интересам, так как - предстоит широкое поле для произвольных оценок керосина - главнейшего предмета нашего ввоза в Сиам" [АВПРИ, ф. Японский стол, ф. 23, оп. 24, д. 1041, л. 029]. МИД России полагал, что следует расширить русско-сиамские торговые отношения, но это было нереально в условиях засилья иностранного капитала в Сиаме. Даже торговля керосином не имела больших перспектив. Русский дипломат А. И. Янсаковский подсчитал, что только в одном Бангкоке для обо-

стр. 64

рудования мест хранения нефти и керосина потребовалось бы 96 500 рублей [ЛВПРИ, ф. 23, оп. 24, д. 1041, л. 052об.].

Позиции России на рынках Дальнего Востока и ЮВА были ослаблены русско-японской войной. Инструкции министра иностранных дел России А. П. Извольского русскому представителю в Сиаме в 1908 г. констатировали, что торговые и экономические отношения России с Сиамом "представляются совершенно неудовлетворительными". Даже об относительно процветающей несколько лет назад торговле керосином, сказано, что она "ныне совершенно упала". Причиной этого положения было практически полное вытеснение русского керосина - индонезийским с острова Суматра. МИД России полагал, что обратное завоевание утраченного рынка вряд ли вероятно, хотя эта страна, являясь "немаловажным рынком Востока", заслуживала бы более пристального внимания [Политика капиталистических держав..., ч. II, 1967, д. 130, с. 254].

В целом, торговля России с регионом ЮВА и в конце XIX - начале XX в. была незначительной.

В 1896 г. в Россию было ввезено пряностей (кардамона, мускатного ореха, гвоздики и другого как в порошке, так и в необработанном виде) 207 тыс. пудов на 1863 тыс. руб., а в 1897 - 218 тыс. пудов на 1 667 тыс. руб. [Внешняя торговля..., 1898, с. 36, табл. VI]. Причем пошлины на мускатный орех составляли в этом году 7 руб. 20 коп. с пуда, а стоил он в Петербурге 2 руб. 25 коп. за фунт; гвоздика -11 руб. за фунт. Горький сингапурский перец стоил в Одессе 11 руб. 38 коп. за фунт, а в Лондоне - 5 руб. 16 коп., а в Гамбурге - 5 руб. 29 коп. [Внешняя торговля..., 1898, с. 67, табл. X]. Тиковой древесины в 1896 г. было ввезено 5 115 тыс. пудов на сумму 1 735 тыс. руб. (из общей суммы ввезенных леса и лесоматериалов 8 008 тыс. рублей) [АВПРИ, ф. Консульство в Бангкоке, д. 895, л. 18 - 26].

В Россию ввозили яванский кофе, лучший сорт которого стоил в Петербурге 23 руб. за пуд. Всего же было ввезено кофе (без указания страны отправления) в 1896 г. - 390 тыс. пудов на сумму 5 276 тыс. руб., в 1897 г. - 465 тыс. пудов - на 6 150 тыс. рублей [Внешняя торговля..., 1898, с. 33, табл. VI]. Импортировали также кокосовое масло из Кохинхины, резиновую смолу, каучук и гуттаперчу, часть которых в общем привозе в 1896 г. - 1 тыс. пудов на сумму 388 тыс. руб. - была закуплена главным образом в Малайе.

Можно предположить, что и часть олова в болванках также привезена была из ЮВА (общий ввоз в 1896 г. составил 311 тыс. пудов на 2 408 тыс. руб., в 1897 г. - 262 тыс. пудов на 2 113 тыс. руб.) [Внешняя торговля..., 1898, с. 40 - 42, табл. VI]. Нефти и нефтепродуктов в 1896 г. было вывезено из России в целом 63 331 тыс. пудов на сумму 28 679 тыс. рублей, причем керосина-50 321 тыс. пудов на сумму 20 744 тыс. руб. [Внешняя торговля..., 1898, с. 20, табл. III]. Через таможню Батумского порта, главного нефтевывозящего порта России (в том числе и в страны ЮВА и Дальнего Востока) керосина в 1896 г. было вывезено 36 165 тыс. пудов, а в 1897 г. - 44 977 тыс. пудов [Внешняя торговля..., 1898, с. 31, табл. V].

Доходы Батумской таможни занимали крупное место в бюджете России. Следующая таблица указывает на постоянный их рост (в тыс. золотых руб.).:

Таблица 2

-----

Источник: [Внешняя торговля..., 1898, с. 3, табл. 1 - 6].

Россия в конце 1890-х годов, как уже указывалось, вышла на первое место среди экспортеров нефтепродуктов и особенно керосина, обогнав США. Однако вывоз их в страны Южной и Юго-Восточной Азии в начале XX в. уменьшился. Если в период

стр. 65

после русско-японской войны вывоз нефтепродуктов в целом из России снижался (с 69 млн. пудов в 1898 г., когда Россия заняла первое место в мире по их экспорту - до 48 620 тыс. пудов в 1908 г.), то постепенно к 1912 г. он снова увеличился до 51 190 тыс. пудов (на сумму 38 412 тыс. руб.). Однако вывоз керосина через Батуми упал очень сильно: в 1908 г. - он составил 27 303 тыс. пудов, в 1909 г. - 23 966, в 1911 - 20 409 и в 1912 г. -16 037 (для сравнения -в 1897 г. было вывезено 44 977 тыс. пудов) [Свод данных. .., 1914, с. 13].

Несмотря на то, что доставка грузов из ЮВА происходила в основном на судах иностранного флота (в Одессу, например, в 1896 г. пришло 1224 судна под иностранным флагом, а под русским только 226; в Батуми в том же году - 758 иностранных кораблей и только 80 русских [Внешняя торговля..., 1898, с. 89, табл. XIII], все же вывоз колониальных товаров в Россию неуклонно увеличивался, о чем свидетельствует следующая таблица импорта за первое десятилетие XX в.:

Таблица 3

-----

Источник: [Свод данных..., 1914, с. 18 - 19].

В обзоре внешней торговли за 1908 - 1912 гг. специально указана отдельная статья экспорта в Россию из ЮВА - бечевы из манильской пеньки, которой год от года больше ввозили в Россию через Одессу:

Таблица 4

-----

Источник: [Свод данных..., 1914, с. 33].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи).

Бакунин М. М. Тропическая Голландия. Пять лет на острове Ява. СПб., 1902.

Бурсенко А. А. Нефтяной трест и мировая политика. 1890 - 1918. М. -Л., 1965.

Вестник Европы. Кн. 2. 1871.

Внешняя торговля России за 1897 г. СПб., 1898.

Козлова М. Г. Россия и страны Юго-Восточной Азии. М., 1986.

Кориандер Э. В. Торгово-статистический очерк Явы в связи с будущностью русской торговли в Индийском океане. СПб., 1885.

Лазарев М. Документы. Т. I. M., 1952.

Люстерник Е. Я. Русско-индийские экономические связи в XIX в. М., 1958.

Менделеев Д. Толковый тариф или исследование о промышленности России в связи с общим таможенным тарифом 1891 г. Вып. 2. СПб., 1892.

Монополистический капитал в нефтяной промышленности России, 1883 - 1914. Документы и материалы. М. -Л., 1961.

Отечественные записки. Т. 196. СПб., 1871. N 6.

Поггенполь М. Очерк возникновения и деятельности Добровольного флота за время XXV-летнего его существования. СПб., 1903.

Политика европейских держав в Юго-Восточной Азии (60-е годы XVIII в. - 60-е гг. XIX в.). Документы и материалы. М., 1962.

стр. 66

Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии (1871 - 1917). Документы и материалы. Ч. I. М., 1965; Ч. П. М., 1967.

Русские открытия в Тихом океане и северной Америке в XVIII в. Сборник документов. М., 1948.

Свод данных русской статистики за 1908 - 1912 гг. СПб., 1914.

Скальковский К. Суэцкий канал и его значение для русской торговли. СПб., 1870.

Статистические записки о внешней торговле России, составленные Григорием Неболсиным. СПб. Ч. I, 1835; Ч. II, 1850.

Тихменев Н. Историческое обозрение образования Российско-Американской Компании и действий ее до настоящего времени. Т. И. СПб., 1806.

ЦГИА (Центральный государственный исторический архив). СПб. Ф. Министерство торговли и промышленности.

Чулков М. И. Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего, и всех преимущественных узаконений по оной государя императора Петра Великого и ныне благополучно царствующей государыни императрицы Екатерины Великия сочиненные Мих. Чулковым. Т. 1 - 7. М., 1781 - 1788; Т. VIII. Кн. 2. М., 1788.

Постоянный адрес данной публикации: