М. Изд-во "Наука". 1975. 343 стр. Тираж 3500. Цена 1 руб. 62 коп.

Исследование старшего научного сотрудника Института этнографии АН СССР кандидата исторических наук А. М. Хазанова представляет собой первую в отечественной и мировой историографии попытку реконструкции социальной, а отчасти и политической истории скифов на протяжении их многовекового развития - с VIII в. до н. э. по первые века нашей эры. Эта тема важна и актуальна уже потому, что скифская государственность являлась одной из древнейших на территории нашей Родины, а история скифов в целом не раз подвергалась всевозможным фальсификациям со стороны реакционных буржуазных ученых.

Данная тема привлекала внимание многих выдающихся ученых. Однако ограниченность источниковой базы приводила к тому, что, как правило, она разрабатывалась на уровне отдельных статей, к тому же нередко освещавших частные вопросы. Автор попытался восполнить ограниченный объем источников их синтезом, широко привлекая, сравнивая и анализируя письменные, археологические, нумизматические и даже фольклорные памятники (вопросу использования последних посвящена отдельная глава книги). Кроме того, при реконструкции многих сторон скифской социальной организации А. М. Хазанов намеренно прибегает к методу этнографических аналогов - частному проявлению сравнительно-исторического метода, одного из основных инструментов марксистской исторической науки. В качестве конкретных аналогов автор избрал кочевников евразийских степей, преимущественно древних, потому что, но его мнению, кочевые скифы и в хозяйственно-экономическом и в социальном отношениях были ближе всего к однотипным им другим кочевникам, а не к грекам, представлявшим иной тип экономической и социальной организации, или к оседлым иранским народам, которых со скифами связывали только принадлежность к одной языковой группе и, возможно, некоторые пережитки в области идеологии, восходящие к временам проблематичного иранского единства. Таким образом, автор исходит из марксистского тезиса: близость социально-политического бытия определяется близостью социально-экономических и исторических условий жизни того или иного общества, а не внеисторическим "национальным духом".

В результате А. М. Хазанов смог собрать и синтезировать довольно обширный материал и разработал его на основе метода, представляющегося в принципе вполне правомерным и перспективным для дальнейших исследований. Исчерпывающее знакомство с литературой вопроса - особенно уважительное отношение автора к трудам своих предшественников, даже к тем, с кем он полемизирует, - делает его монографию весьма фундированной. Хотя в ней имеются определенные лакуны и вполне понятные гипотетические построения (к чести автора, надо заметить, что, как правило, он отмечает их сам), в целом А. М. Хазанову удалось создать стройную концепцию развития скифского общества и государства, которую, безусловно, не сможет теперь игнорировать ни один специалист.

Суть концепции А. М. Хазанова вкратце сводится к следующему. Скифское кочевое общество, как и любое общество евразийских кочевников, представляло собой сложную и многоступенчатую родоплеменную организацию, низшие звенья которой покоились на узах реального кровного родства, были связаны взаимопомощью и производственной взаимозависимостью. В высших звеньях общества родоплеменная организация играла уже иную роль - она покоилась на чисто фиктивном генеалогическом родстве, отдельные звенья которого, по существу, выполняли функции административно-управленческого аппарата на различных его уровнях, но одновременно способствовали инкорпорации в скифское общество разных неродственных, подчиненных и зависимых групп населения, то есть включению их в состав Скифского царства. В целом такая схема выглядит вполне убедительной, тем более что она хорошо согласуется с представлениями советских этнографов о специфике кочевых обществ.

Однако автор не ограничивается общей картиной социальной организации скифского общества, он пытается максимально ее конкретизировать, выделить каждое звено этой организации в отдельности, что, конечно, можно только приветствовать, хотя некоторые его положения в этом отношении выглядят весьма гипотетическими, не полностью подтверждающимися наличным

стр. 148

материалом, допускающим альтернативную трактовку. Так, вывод о том, что Скифское царство между племенем и локальным царством - басилейей знало еще одно промежуточное звено-провинцию (архэ), в принципе возможен, но строго не обоснован.

Наиболее сильной стороной книги нам представляется предпринятый А. М, Хазановым анализ социального состава Скифии и господствующих в ней форм зависимости и эксплуатации. По мнению автора, Скифия на протяжении большей части своей истории являлась раннеклассовым образованием в том его понимании, которое сейчас получило преобладание среди большинства советских историков, то есть многоукладным, с многочисленными, окончательно еще не устоявшимися социальными слоями, с различными формами эксплуатации, среди которых ни одна из классических форм еще не получила окончательного и необратимого преобладания.

Автор очень удачно и подробно рисует гетерогенный характер скифского общества, делавшего еще только первые шаги на пути государственной жизни. В собственно скифском кочевом обществе он выделяет правящий царский род, имевший определенную тенденцию к кастообразованию, родоплеменную и отчасти служилую аристократию, жречество, рядовых общинников, эксплуатация которых носила лишь косвенный и ограниченный характер, неполноправный слой обедневших кочевников, угнетавшихся более интенсивно, наконец, рабов, находившихся в самом низу социальной пирамиды (стр. 200). Особую сложность социальной дифференциации Скифии придавало то обстоятельство, что она знала и иное членение, лишь частично совпадавшее с первым: аристократию завоеванных или подчиненных земледельческих племен, их рядовое или зависимое население и т. д.

Подобный анализ, предпринятый автором впервые, безусловно, выглядит в целом очень убедительно и послужит солидной основой для возможных дальнейших детализаций и конкретизации. Столь же важно установление автором конкретных форм зависимости и эксплуатации, существовавших в скифском обществе. Вопреки все еще распространенному мнению А. М. Хазанову удалось окончательно доказать, что рабство, хорошо известное в Скифии, никогда не было в ней ведущей формой эксплуатации. Более того, автор развивает мысль о том, что то же неминуемо происходит в любом кочевом обществе в силу присущих ему экономических и социальных условий. А. М. Хазанов перечисляет различные виды эксплуатации, по его мнению, имевшие место в Скифии: эксплуатацию обедневших кочевников знатью, частично вынужденных идти к ней в услужение, частично оседать на землю; эксплуатацию особых слуг - "ферапонтов" (существование их как особой прослойки зависимого населения в Скифии, нам кажется, автору полностью доказать все же не удалось). Но наиболее распространенным и важным видом эксплуатации в Скифии, по мнению А. М. Хазанова, была эксплуатация кочевниками подчиненного земледельческого населения.

Впервые сформулированный в столь четкой и определенной форме, с развернутой аргументацией, этот тезис позволяет автору по-новому взглянуть на всю политическую историю Скифии, которой он и посвящает отдельную главу, одну из наиболее интересных, хотя в некоторых отношениях и спорную. А. М. Хазанов полагает, что всю историю скифов можно разделить на несколько периодов. Первый - VIII - начало VII в. до н. э. - связан с насильственным проникновением скифов в Северное Причерноморье. Умело комбинируя данные письменной (полумифической) традиции с археологическими материалами, автор устанавливает, что еще до появления скифов в Передней Азии из Северного Причерноморья у них сложилось консолидированное военно-иерархическое объединение, однако еще догосударственного типа. Второй период истории скифов автор датирует временем их пребывания в Передней Азии. Вопреки мнению большинства специалистов А. М. Хазанов считает, что там возникло первое примитивное государственное образование, именуемое им Первым Скифским царством. Доводы автора довольно остроумны и заслуживают внимания, но все же им недостает убедительности.

Следующий период скифской истории автор относит к VI - V вв. до н. э., когда, как он считает, скифы, вернувшиеся в Северное Причерноморье, сумели подчинить себе земледельцев лесостепи и восстановить свое государство - Второе Скифское царство, по его терминологии. Очевидно, конкретная интерпретация отдельных событий этого периода, предложенная А. М. Хазановым, еще будет вызывать различные мнения. Но заслуги его в этом отношении представляются несомненными.

стр. 149

А. М. Хазанов привел убедительные доводы в пользу правоты существующей точки зрения, что государство у скифов возникло задолго до крымского периода их истории, и он смог установить источник того прибавочного продукта, который требовался для появления этого государства. Что касается конкретного времени возникновения Скифского государства, то этот вопрос по-прежнему остается дискуссионным. Если автор склонен датировать появление этого государства второй половиной VI в. до н. э., то не исключена и более традиционная точка зрения, по которой оно возникло только в IV в. до н. э., в период правления царя Атея. Это время и сопутствующие ему конец V - начало III в. до н. э. автор склонен выделять в особый период, называя его "кульминацией Скифского царства". Последний период скифской истории А. М. Хазанов, как и большинство специалистов, датирует последними веками до н. э. - первыми веками н. э., связывая его с переходом скифов к оседлости в силу ряда внутренних и внешних обстоятельств, ухудшением отношений с греками, постепенной деэтнизацией и декультурацией.

Таковы основные итоги изучения скифского общества, к которым приходит А. М. Хазанов. Его новаторская работа будит мысль, вызывает споры, без нее теперь невозможно сколько-нибудь серьезное исследование социальной и политической проблематики скифского общества. Однако метод этнографических аналогов, которым пользовался А. М. Хазанов, привел его и к более широким выводам - о некоторых общих закономерностях развития кочевников евразийских степей. Правда, эта задача являлась для автора явно второстепенной и ей соответственно уделено в книге значительно меньше места, но тем не менее выводы А. М. Хазанова весьма интересны. По его мнению, "сравнение скифского общества с обществами других кочевников евразийских степей демонстрирует не только их принципиальную однотипность, но и сходство многих конкретных форм социальной организации, общественных институтов и культурных элементов... Подобное сходство в первую очередь надо объяснять однотипностью экологии и хозяйства кочевников евразийских степей, определявших параметры их социального развития, и лишь затем несомненными культурными и этническими взаимовлияниями" (стр. 265).

Против такого тезиса трудно возразить, тем более что он в той или иной форме поддерживается большинством советских специалистов. Однако автор, хотя и не совсем последовательно, с рядом оговорок, пытается распространить его и на средневековых кочевников, полагая, что между уровнем развития древних и средневековых кочевников также нет существенных отличий. В этом вопросе, очевидно, нужна большая точность формулировок. Действительно, уровень развития кочевников во многом определяется не только внутренними факторами, но и развитием соседних оседло-земледельческих обществ, с которыми, как утверждает А. М. Хазанов, следуя давней традиции отечественной науки, кочевники всегда находились в симбиотических отношениях. И не случайно особый раздел книги, посвященный путям и вариантам возникновения государственности у кочевников Евразии, автор строит на учете взаимоотношений кочевников с земледельческими обществами. А между тем сам же он и отмечает, что оседло-земледельческие и городские общества с древности до нового времени претерпели существенные качественные изменения.

Существенным недостатком работы является отсутствие у автора достаточной четкости в определении самого понятия "Скифия". Приведя существующие точки зрения о том, что Скифия охватывала только зону северопричерноморских степей, и о включении в нее не только степи, но и лесостепи (стр. 116), он не высказал своего к ним отношения. Это и привело к появлению известной путаницы в понимании термина "Скифия". Поэтому в тех случаях, когда А. М. Хазанов наряду с терминами "степная" (стр. 62, 72, 230, 240 - 241 и др.), "лесостепная" (стр. 118, 241), "западная" (стр. 239) очень часто употребляет "Скифия", нередко остается неясным, что именно он имеет в виду.

В целом же книга А. М. Хазанова серьезно обогащает советскую скифологию. Более того, впервые предпринятый им анализ конкретного древнего кочевого общества, изученного значительно хуже других, послужит дальнейшим стимулом в решении некоторых все еще спорных теоретических проблем кочевниковедения даже в том случае, если не все положения автора выдержат проверку временем.

Постоянный адрес данной публикации: