Мне уже не раз приходилось писать рецензии на китайские книги, однако, пожалуй, впервые я приступаю к этому со столь смешанными чувствами: глубокой заинтересованностью, с одной стороны, и некоторой неуверенностью - с другой. Сложность этих ощущений связана с двумя обстоятельствами.

Во-первых, автором книги является не китаец, а российский ученый, хорошо известный и у нас в стране, и за рубежом как крупный специалист в области китайской литературы и мифологии (1), - Борис Львович Рифтин, член- корреспондент РАН, главный научный сотрудник Института мировой литературы. Настоящей работой были продолжены и поставлены на новый уровень прекрасные традиции зарубежных китаеведов прошлых веков, таких, как М. Риччи (М. Ricci, Ли Ма-доу, 1552-1610), А. Шалль (J.A. Schall, Тан Жо-ван, 1591-1666), Н. Триго (N. Trigault, Цзинь Ни-гэ, 1577-1628), Ж.Де Майя (J.A.M. de Moyriac de Mailla, Фэн Бин-чжэн, 1669-1748), У. Мэдхерст (W.H. Medhurst, 1796- 1857), А. Рудомина (A. Rudomina, ок. 1595-1632) и др (2). Отмечу, что уже раньше, в 1997 г., автор опубликовал на Тайване две книги, посвященные китайской литературе, а до этого, в 1991-1992 гг., три брошюры, содержащие тексты его лекций в Даньцзянском университете (3).

Во-вторых, работа посвящена необычной, трудной и до появления рецензируемой книги малоизученной тематике: мифам, рассказам о духах (быличкам) и сказкам, принадлежащим аборигенам Тайваня, т.е. людям, поселившимся на острове в отдаленное время, в большинстве своем еще до появления там китайцев (ханьцзу), сохранившим в этих преданиях следы давних культур тех районов Азии и, возможно, Океании, откуда они прибыли. Тем самым расширяются географические, хронологические и сюжетные рамки исследования, поэтому наличие в заглавии книги слова "Тайвань" не следует воспринимать как признак узкой тематичности. Более того, как будет показано ниже, эрудиция автора позволила ему охватить в ней почти весь Старый Свет - явление крайне редкое для работ, посвященных Китаю.

Здесь уместно процитировать мнение Ху Вань-чуаня, профессора Университета Цинхуа (4), автора предисловия к рецензируемой книге: "Можно сказать, что проф. Рифтин привнес в [нашу страну] исследовательский метод, распространенный в последние 80-90 лет в Европе и Америке, и в особенности в Европе. Если сказать несколько упрощенно, то он относится к исследовательскому методу сравнительной мифологии и сказковедения, развившемуся из методов исторической и географической школ в фольклористике. Он позволяет поместить конкретный миф или сказку в очень обширную, мирового масштаба, или же региональную, но тоже очень просторную категорию, определяя этим ее локализацию в широком контексте... Этот метод получил довольно широкое распространение... но если говорить о Тайване, то такой метод исследования является почти неизвестным" (с. 6). Здесь указаны первые характерные черты работы Б. Рифтина - ее методологическая новизна в приложении к

* Б. Рифтин. От мифов до рассказов о духах. Сравнительное изучение мифических рассказов аборигенов Тайваня. Тайчжун, изд-во "Утренняя звезда", 1998, 362 с. (Аборигены Тайваня, N 26).

стр. 195

тайваньскому ареалу и использование автором сравнительно-исторического метода изучения фольклорного материала.

Ху Вань-чуань отмечает еще одну характерную черту книги - привлечение нового фольклорного материала, нового не только для самого автора, несмотря на его позиции в области китайской континентальной мифологии, но и для тайваньских ученых. Более того, по мнению Ху Вань-чуаня, Б. Рифтин открыл им новое направление для их собственных научных изысканий.

Добавлю к этому еще одну особенность книги - широту ее сюжетного разнообразия: кроме собственно мифов, Ху Вань-чуань выделяет предания о великанах, рассказы о духах и архаические народные сказки, причем последние три разновидности научно изучаются впервые. Ху Вань-чуань подчеркивает также, что книга написана на китайском языке самим Б. Рифтиным, а не является переводом, выполненным другим человеком, и надеется, что она будет весьма полезной и для специалистов, и для широкого читателя (с. 7).

В книге имеется предисловие и самого Б. Рифтина (с.8-10), в котором он дает некоторые пояснения, в частности о том, что слово гуйхуа, имеющееся в заглавии, не следует понимать как хуанхуа - "ложь, неправда" (5), ибо это новый фольклорный термин, означающий "гуаньюй гуй ды гуши" (рассказы о духах)" (с. 8) (6). Б. Рифтин указывает, что сбор полевого материала проводился им в период 1992-1997 гг., а помогал ему в этом тайваньский ученый Басуя Боичжэну (китайское имя - Пу Чжун-чэн), представитель народности цоу (7). В ходе этой работы было также записано 150 рассказов, которые принадлежат народности бунун, проживающей в центре Тайваня на территории уезда Наньтоу, на севере - в уезде Хуа-лянъ, на юге - в уезде Гаосюн и на востоке - в Тайдуне, которые автор готовит к изданию совместно с профессором Национального Тайваньского университета Чжэн Хэн-сюном. Кроме того, часть собранных Б. Рифтиным мифов народности тайя (атаял) уже издана в 1995 (8) ,а сборник мифов и преданий сэдэк (ветвь атаял) готовится к печати.

Одновременно Б. Рифтин составлял научную библиографию соответствующих работ на китайском, японском и западных языках. Она приложена к рецензируемой книге (с. 338-362; итого 278 титулов). Следует, однако, отметить, что каждая глава книги снабжена примечаниями, имеющими в основном, если не исключительно, библиографический характер. В них широко отражены публикации советских и российских авторов в записи латинскими буквами. Это позволяет книге выполнить еще одну задачу: донести до китайского читателя, что сделано данными специалистами в области изучения, говоря упрощенно, литературы народов СССР и России. Предисловие завершается выражением благодарности автора в адрес поименно названных китайских, российских и зарубежных ученых, оказавших ему помощь и поддержку в работе.

Книга состоит из Введения (даоянь) (с. 12-66) и восьми глав. Во Введении автор рассматривает проблемы теории и методологии исследований фольклора (миньцзянь вэньсюэ), такие как содержание самого термина миньцзянь вэньсюэ (9), фольклорные мотивы (мути), различия между мифами (шэньхуа), преданиями (чуаньшо), народными сказками (миньцзянь гуши) и рассказами о духах (гуйгуши, гуйхуа), затем переходит к происхождению аборигенов Тайваня, правильно отмечая сложность и нерешенность данной проблемы, но указывая на возможность разных истоков аустронезийских народностей Тайваня (10), и завершает его рассмотрением результатов полевых изысканий прозаического фольклора аборигенов Тайваня учеными разных стран за более чем столетний период.

Основной корпус книги представляет восемь сюжетных глав. С точки зрения рецензента, они могут быть разделены на два достаточно существенно отличающихся друг от друга блока. В первом из них отражены прежде всего достижения полевой работы Б. Рифтина. Это главы: первая - "Сравнение мифов о происхождении человека" (с. 67-118), пятая - "Рассказы о великанах (цзюйжэнь ды гуши)" (с. 219-240), шестая - "Рассказы о духах (гуйхуа)" (с. 241-275), седьмая - "Архаические народные сказки (юаньши миньцзянь гуши)" (с. 277-320) и, возможно, с некоторыми оговорками, восьмая - "Предания (гуши) континентального Китая на Тайване" (с. 321-336), которая, будучи финальной, как бы объединяет оба блока.

Во втором блоке доминирует элемент компаративистского исследования сюжетных линий из самых разных, весьма удаленных друг от друга, уголков планеты. В него входят главы: вторая - "От Амура до Тайваня - сравнительное изучение мифов о стрельбе в солнца" (с. 119-153), третья - "От Алтая до Тайваня - рассказы о потерянной письменности" (с. 155-179) и четвертая "От древней Греции до Тайваня - сравнительное изучение мифов о селениях женщин

стр. 196

(нюйжэнь було)" (с. 181-218). Однако между выделенными нами блоками нет никакого непреодолимого барьера, ибо вся книга базируется на собранном ее автором материале, который им компаративистски исследуется.

Приведенные названия глав позволяют также сделать еще два общих наблюдения, касающихся книги в целом. Во-первых, она характеризуется значительным тематическим богатством, о чем ниже будет сказано несколько более подробно. Во-вторых, ей свойствен широкий географический охват изучаемого материала. Добавлю еще один, уже не проистекающий из заглавия. Библиографические сноски к отдельным главам отражают богатство использованной Б. Рифтиным литературы на китайском, японском, русском, английском, немецком и других языках, свидетельствуя о его стремлении максимально учесть достижения мировой науки.

Рамки рецензии не позволяют детально проанализировать содержание книги, и все же на некоторых ее частях хочется остановиться подробнее. К ним относится прежде всего глава первая, ибо проблема происхождения человека и в людском сознании и в науке (я имею в виду в первую очередь палеоантропологию) даже в настоящее время занимает центральное место. Неудивительно, что, как отмечают С.А. Токарев и Е.М. Мелетинский, "центральную группу мифов, по крайней мере у народов с развитыми мифологическими системами, составляют мифы о происхождении мира, вселенной... и человека..." (11). Именно ими и занимается Б. Рифтин в указанной части своей работы.

Предварительно отметив, что у наиболее архаических народов (цзуй юаньши ды миньцзу) не было космогонических мифов, ибо они требуют довольно выского уровня абстрактного мышления, автор переходит затем к рассмотрению "Мифов об упорядочении вселенной". У аборигенов Тайваня их немного и они не касаются зарождения космоса. Только две народности: пайвань (паиван) и ямэй (ями) (12) имеют относительно системные, но различные представления об устройстве космоса, в какой-то мере схожие с мифическими воззрениями некоторых других народов Тихого океана. Любопытно отметить, что их современная запись отличается от первоначальной - в обоих случаях из них исчезли создатели вселенной - Нагемати у пайванов и Нунурао (женское божество) у ями. У других народностей Тайваня прослеживаются лишь фрагментарные идеи о космосе, например об отделении неба от земли и его поднятии при помощи песта, которым толкут рис в ступе, - сюжет, встречающийся у аустроазиатских народов континентального Китая, Бирмы и др.

Мифы о возникновении человека являются частью, притом древнейшей, мифов о создании мира (чуанши шэньхуа - creation myths), поэтому нередко у древних народов отсутствуют мифы о космосе и его устройстве, но есть мифы о появлении человека (жэньлэй циюинь шэньхуа), которые, кстати сказать, порою трудно отделить от мифов о возникновении какого-то племени или народа, ибо их самоназвания (например, бунун на Тайване, айну в Японии, кеты - в Сибири (13)) и означают "человек". Соответствующий материал обычно делится на 10 сюжетных типов (14). Человека породили: 1) природа, 2) соитие Неба и Земли, 3) камень, 4) дерево (или другое растение), 7) яйцо. В него превратились: 5) тотем, 6) животное. Он сотворен: 9) создателем мира (создателем вещей) или духом, наконец 8) он вышел из нижнего мира (земли) или 10) спустился с неба. Каждый из этих типов может быть подразделен на более мелкие разновидности. Б. Рифтин указывает, что С. Томпсон, автор многотомного труда по данным проблемам (15), выделил 97 мотивов; поскольку есть еще и различные подтипы, то в действительности их набирается 180 (с. 74).

На последующих страницах автор рассматривает указанные категории в приложении к собранному им материалу: рождение человека из камня (N 3 из перечня выше), бамбука (разновидность N 4), тыквы-горлянки (хулу) (N 4), керамического сосуда (дополнительный вариант, связанный с предыдущим сюжетом и с N 7), яйца (дань, луань; N 7), превращение в него экскрементов (фэнь; новый сюжет, связанный с N 6) или червей (чун) (вариант N 6), а также листьев деревьев (N 4). Последний сюжет - вторичное возникновение человека после гибели населения Земли в результате потопа.

Изученный материал позволяет Б. Рифтину сформулировать четыре заключительных вывода, завершающих первую главу:

1. Аборигены Тайваня создали много разновидностей мифов о происхождении человека, отличающихся друг от друга не только в рамках всей популяции, но и в пределах каждого родоплеменного коллектива в отдельности - такое обилие сюжетов является особенностью архаичной мифологии аборигенов Тайваня, ибо она не встречается у народов древних

стр. 197

цивилизаций, включая китайцев, у которых лишь один вариант: Нюй-ва вылепила людей из желтой глины (16);

2. Среди них есть и архаичные, простые (камень, бамбук, яйцо родили человека) и более сложные, не столь архаичные (предком был небесный дух или его творение), причем и те, и другие могут иметь хождение у одного этноса.

3. Среди аборигенных мифов имеются как панойкуменные, так и свои, оригинальные (например, о рождении человека керамическим сосудом у пайванов и рукаи) (17).

4. Встречаются мифы и с комбинированными сюжетами (например, бамбук и камень родили человека, с. 107).

Добавлю к ним еще два, на мой взгляд, довольно важных вывода.

Во-первых, среди мифов аборигенов Тайваня явно доминируют естественные сюжеты, т.е. происхождение человека связывается с теми или иными элементами природы: камнями, бамбуком, тыквами, пометом и т.д., а не с потусторонними силами, абстрактными духами и т.п. Это свидетельствует не только об определенной примитивности их мышления, но и о наличии, ныне, возможно, уже только на уровне подсознания или генетической памяти, чувства близости к природе, неразрывной с ней связи. Последнее, в свою очередь, отражает былые условия жизни насельников острова. Иначе говоря, здесь в фольклорном материале проявляются исторические моменты.

Во-вторых, особого внимания заслуживает сюжет о рождении человека керамическим сосудом. Как известно, керамика является неолитическим изобретением людей и в природе естественным образом не возникает. С точки зрения современного человека, здесь имеет место определенное contradictio in adjecto: чтобы человек мог появиться из сосуда, он же должен был его сначала изготовить. Однако создатели мифа этого противоречия не замечают, следовательно, не только современные пайваны (а именно у них этот миф особенно распространен), как отмечает Б. Рифтин, не умеют выделывать керамику и не знают ее происхождения, но и их предки этого не делали и не ведали о ней. В то же время сами готовые сосуды были им известны, значит они либо получили их по наследству от предыдущих насельников Тайваня или привезли их с прежней родины, либо они попали к ним каким-то иным путем, например, в качестве своеобразных "археологических" находок. Дело в том, что аустронезийские племена не являются самыми ранними на Тайване, они прибыли туда несколькими волнами, начиная с тайя (18) и цоу (V-IV тыс. до н.э.) и кончая ями (19) (500 лет тому назад), наслаиваясь на палеолитический, неолитический и более поздние формы культурного субстрата. То же самое могло произойти и, видимо, произошло с пайванами, которые из этого субстрата и получили керамические сосуды, ставшие источником одного из их мифов. Иначе говоря, мифологический материал Б. Рифтина также интересным образом дополняет археологические и исторические факты.

Здесь уместно обратить внимание на весьма важный аспект рассмотренных выше проблем. В своей книге автор вводит проблематику архаичной фольклористики, исследуя ее историко-сравнительным методом и прослеживая ее эволюцию и по темпоральной вертикали и по географической горизонтали. Тем самым его работа, будучи формально литературоведческой, по сути наполнена историческим и этнографическим материалами и представляет интерес для специалистов разных дисциплин. Отмечу, в частности, такой любопытный факт. Приведенные Б. Рифтиным данные позволяют, как кажется, говорить о существовании определенного мифологического сходства или близости на значительных просторах Восточной и Южной Азии от Амура до Тайваня и даже Северо- Восточной Индии. Между тем ни археологически, ни исторически, ни этнически такое явление не наблюдается. Это интересная проблема, над которой стоит задуматься самому автору и нам, его коллегам-историкам.

Обратимся теперь к главе седьмой. После Введения и главы первой она третья по объему, а ее название ("Архаические народные сказки") не раскрывает ее разнообразного содержания. Как отмечалось, в ней пять параграфов: вводный общетеоретический (без заглавия), "Бракосочетание людей со звездами", "Сказки о трех охотниках", "Сказки о сиротах" и "Новеллистическая (бытовая) сказка у аборигенов".

Народные сказки, с точки зрения их генезиса, можно разделить на две категории: ранние, архаичные и поздние, более развитые, по содержанию они обычно делятся на четыре жанровых разновидности.

1. Сказки о животных (дунъу гуши), с шестью подтипами: а) о диких животных, б) о диких и домашних животных, в) о людях и диких животных, г) о домашних животных, д) о птицах, е) о

стр. 198

рыбах. На Тайване их вообще немного, причем подтип "г" отсутствует почти целиком, "а" тоже редок и лишь "в" представлен более полно (медведь похищает человека, человек превращается в животное, змею, крысу или птицу - последних больше других). Более подробно эти вопросы освещены автором в специальной статье, опубликованной уже после выхода рецензируемой книги (20).

2. Волшебные сказки (шэньци ды гуши) - самый распространенный в мире вид сказок; главенствует в них свадебный сюжет, особенно женитьба на чудесной женщине (повелительнице воды, дерева и т.п.). К ним Б. Рифтин относит сказки бунунов о браке человека со звездами, сказки о трех охотниках и сказки разных аборигенных народностей о сиротах, которые он исследует в последующих трех озаглавленных параграфах данной главы.

3. Поздние бытовые сказки (щэнхо гуши), лишенные необычности и отражающие повседневную жизнь людей, почти неизвестны аборигенам Тайваня, но в последнем абзаце седьмой главы Б. Рифтин, называя их бытовыми сказками (сяньши ды гуши), все же приводит простенькие сюжеты атаялов и бунунов, высказывая предположения, что они развились из архаических волшебных сказок.

4. Относительно ранние и у аборигенов Тайваня довольно распространенные предания о духах (гуй ды гуши). Они образуют специальную категорию гуйхуа, которой в книге отведена шестая глава.

Думается, что несмотря на предельную сжатость изложения, богатство тематики, затронутой Б. Рифтиным в седьмой главе, предстает перед читателем в достаточно полной форме (21).

Итак, перед нами добротное и интересное исследование, которое рисует картину духовной, творческой жизни небольшой (около 370 тыс. человек (22)), но весьма разнообразной туземной популяции Тайваня. Нет сомнения в том, что оно занимает достойное место среди научных достижений автора. Думаю, что книгу следовало бы издать в русскоязычной версии, ибо, во-первых, изданная на Тайване, она вряд ли получит широкое распространение в России (может оказаться недоступной даже для заинтересованных китаеведов, способных преодолеть языковый барьер) и, во-вторых, в многонациональной России круг потенциальных читателей значительно шире круга лиц, знающих китайский язык. Это литературоведы, историки, этнографы и просто читающая публика, интересующаяся проблемами Азии. Выскажу, однако, некоторые замечания и пожелания.

Думается, что в работе, посвященной аборигенам Тайваня, даже в ее китайском, и тем более в возможном русском издании, крайне желательной была бы таблица, содержащая сведения о них: название в китайской и латинской версии, численность, место проживания, время появления на Тайване и т.п. Не лишними были бы и карты Тайваня: физическая, административная и этническая.

Понятно наличие в книге главы четвертой "От древней Греции до Тайваня", ибо на греческой мифологии выросла значительная часть европейской культуры, равно как и других глав, в которых Б. Рифтин сопоставляет материалы из разных частей земного шара. Однако хотелось бы видеть в книге главу "От Японии до Тайваня", так как в Японии немало интересных, своеобразных космогонических мифов. Через океан она является северным соседом Тайваня, а разнородные связи между островами Западной Пацифики имеют длительную историю. При этом я имею в виду не попытку показать мифологическую общность этого региона, которой, вероятнее всего, и не было, а лишь сопоставление материалов из двух ареалов, их сравнение с главой второй (а может быть и третьей), чтобы на этом фоне еще раз вернуться к загадке: почему на просторах Восточной Азии наблюдается схожесть мифов, если ее нет в археологических и исторических данных? Написание такой главы вполне под силу Б. Рифтину, хорошо знакомому с соответствующей научной литературой на японском языке.

Отдавая должное труду, вложенному Б. Рифтиным в составление уже упоминавшейся библиографии предмета, не могу в то же время не высказать критического замечания относительно отсутствия в ней четкого, продуманного порядка расположения титулов. Принятый автором хронологический принцип не создает целостного представления о том, что и кем было сделано. Так, работы известного специалиста Ду Эр-вэя фигурируют под N 8, 22, 27, 42, 56, 71 китайской и 121, 134 иностранной части списка; самого Б. Рифтина - под N 90-92, 104, 106, 109; и т.д. К тому же и хронологический принцип не выдержан последовательно - он не соблюден в пределах года; в результате, например, N 3 опубликован 31.10.1949, а N 4 -25.10 этого же года, N 6 - 23.10.1950, а N 7 - 06.01.1950, N 9 - 03.05.1950 и т.п. Думается, что намного лучше было бы сгруппировать вместе все публикации каждого отдельного автора

стр. 199

последних же разместить по одной из известных систем расположения китайских знаков: по ключам, по количеству черт, по латинской транскрипции, а в предлагаемом русском издании - по алфавиту, как это и принято в России. Если же оставаться при принятом построении, то следовало бы составить индекс авторов, который позволил бы читателю получить ответ на поставленные выше вопросы.

Книга издана "по-китайски", т.е. в ней нет индексов, с точки зрения мировой науки необходимых в исследовательской публикации. Имеющиеся в ней иллюстрации очень интересны, но их количество должно быть больше, а тематический диапазон - шире: например, хорошо бы приложить снимки современных пинпу (23) для сравнения их с рисунками П. Ибиса (с. 220, 221) или керамических сосудов из мифов о рождении человека. Кстати сказать, П. Ибис был первым, кто, еще до японцев, в 1875 г., изучал аборигенов Тайваня и делал их зарисовки. Они мало известны, исследователи обычно пользуются японскими иллюстрациями, поэтому их присутствие в книге следует считать удачной идеей.

Текст считан недостаточно тщательно и, в частности, в наборе иностранных слов имеются опечатки: Enzyklopadie вместо Enzyklopadie, arkhtipakh вместо arkhitipakh, Eingeborene-Spachen вместо Eingeborene-Sprachen, etnommov вместо etnonimov (перевод этого слова как димин (24) вызывает сомнения) и др.

Отмечу, наконец, некоторые противоречия и неясности относительно количества разновидностей мифов о происхождении человека. На ст. 74 Б. Рифтин говорит о 10, на с. 98 пишет о "более чем 20", рассматривает же конкретно 7-8 (с. 74-107), причем, как отмечалось, часть из последних отражает новые сюжеты или хотя бы их варианты.

Высказанные критические замечания не снижают общей оценки рецензируемой книги - это крупное, интересное, оригинальное исследование, а то, что оно написано на китайском языке, еще больше повышает его ценность.

Книга посвящена крупному российскому литературоведу, автору фундаментальных трудов по теории и истории фольклора Владимиру Яковлевичу Проппу (1895-1970), учителю Б.Я. Рифтина в ЛГУ.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См.: С.Д. Милибанд. Биобиблиографический словарь отечественных востоковедов с 1917 г. 2-е изд., перераб., и доп. Книга II. М., 1995, с. 319-320; Чжунго шэхуэй кэсюэюань Вэньсянь цинбао чжунсинь (Центр документации и информации АОН КНР). Э Су чжунгосюэ шоуцэ (Справочник российского и советского китаеведения) Т. I. Пекин, 1986 (Говай яньцзю Чжунго цуншу) (Библиотека зарубежных исследований по Китаю), с. 471 - 480; Л.Н. Меньшиков и др. Борису Львовичу Рифтину исполнилось 60 лет. - Петербургское востоковедение. Вып. 3. СПб., 1993, с. 379-382; Е.Д- Лебедева (сост.). Список основных научных трудов члена-корреспондента РАН Б.Л. Рифтина. - Там же, с. 383-393; Boris L. Riftin: Selected Bibliography of Works in Chinese, English and German. - V. Bordahl. The Eternal Storyteller. Oral Literature in Modem China. Richmond, 1999, p. 340-343.

2 См., например: Цы хай. 1979 нянь бань (Море слов. Издание 1979 г.). Шанхай, 1980. Т. 1, с. 829; Т. 2, с. 2043; Т. 3, с. 3876, 3976; Дэн Чжи-чэн. Чжунхуа эр-цянь нянь ши (Две тысячи лет истории Китая). Т. 5а. Пекин-Шанхай, 1956, с. 100-110; Китаеведение в Италии. Реферативный сборник. М., 1976, с. 7; L. Grzehiefi SJ. Encyklopedia wiedzy ojezuitach na ziemiach Polski i Litwy 1564-1995. Krakow, 1996, p. 583-584.

3 См.: Ли Фу-цин (Б. Рифтин). Гуань-гун чуаньшо юй Сань-го яньи (Легенды о Гуань Юэ и роман "Троецарствие"). Тайбэй, 1997; он же. Ли Фу-цин лунь Чжунго гудянь сяошо (Б. Рифтин о китайских классических романах). Тайбэй, 1997; он же. Чжунго сяньдай вэньсюэ цзай Сулянь (Современная китайская литература в СССР). Тайбэй, 1991; он же. Сулянь со цан гуаньюй Тайвань ды цзыляо цзи Тайвань яньцзю ды гайкуан (Материалы по Тайваню, хранящиеся в СССР и обзор исследований по Тайваню). Тайбэй, 1991; он же. Чжунго гудянь вэньсюэ цзай Сулянь (Классическая китайская литература в СССР). Тайбэй, 1992; см. также: В.Ф. Сорокин. Труды российского ученого на китайском языке. - Проблемы Дальнего Востока. 1998, N4, с. 157-159.

4 Речь идет об университете, созданном в 1956 г. в Синьчжу на Тайване. В 1992- 1995 гг. Б. Рифтин был профессором факультета китайской литературы этого университета.

5 Для гуйхуа словари дают значения: "выдумка, вранье, навет, напраслина, наушничество", а для хуан-хуа - "ложь, неправда". См.: Большой китайско- русский словарь под ред. И.М. Ошанина (далее - БКРС). Т. 1-4. М., 1983, N 12812, 13098; см. также: Ло Чжу-фэн (гл. ред.). Ханьюй да цыдянь (Большой словарь слов китайского языка). Шанхай, Т. 12, 1993; с. 454; Т. 7., 1993, с. 333. Этим и вызвана необходимость приведенного пояснения.

стр. 200

6 Термин гуйхуа в указанном значении настолько новый (введен Сюй Хуа-луном в 90-х годах), что он не зафиксирован даже в специальных словарях, изданных в КНР в последние годы. См., например: Чжоу Хун-син (гл. ред.). Цзяньмин вэньсюэ цыдянь (Краткий литературный словарь). Пекин, 1988, с. 635-636; Шанхай вайюй сюэюань вайго юйянь вэньсюэ яньцзюсо (Институт иностранных языков и литературы Шанхайского института иностранных языков). Чжун-си бицзяо вэньсюэ шоуцэ - A Handbook of Chinese-Western Comparative Literature). Чэнду, 1987, с. 4-7; и в особенности Юань Кэ. Чжунго шэньхуа чуаньшо цыдянь (Словарь китайских мифов и преданий). Шанхай, 1985, с. 283-284, где поясняется ряд терминов, в состав которых входит иегроглиф гуй, но нет гуйхуа.

7 Цоу - некитаизированная, аборигенная народность Центрального Тайваня возможно с филиппинскими афилиациями. См., например: Лин Чунь-шэн. Тайвань юй Дун-я цзи Си-Нань Тайпинъян ды шипэн вэньхуа (Дольменные культуры Тайваня и Восточной Азии, а также Юго-Западной Пацифики). Тайбэй, 1967, с. 89; рецензируемая книга, с. 46. Одним из первых, кто изучал эту народность был ленинградский востоковед Н.А. Невский (1892-1937/1945). См.: Н.А. Невский. Материалы по говорам языка цоу. - Труды Института востоковедения XI. М.-Л., 1935 (переизд. 1981); С.Д. Милибинд. Указ. соч. Т. II, с. 135-136. Благодаря усилиям Б. Рифтина указанный труд вышел и на китайском языке. См.: Нефусыцзи (Н. Невский). Тайвань цзоуцзуюй дянь (Словарь языка тайваньской народности цоу). Бай Сы-хун, Ли Фу-цин (Б. Рифтин). Пу Чжун-чэн (пер.). Тайбэй, 1993.

8 См.: Ли Фу-цин (В. Riftin) (сост.) Хэпинсян тайяцзу гуши, гэяо цзи (Сборник сказов и песен народности атаял волости Хэпинсян). Тайчжун, 1995.

9 Будучи распространенным в КНР (и в Китае, начиная с "движения 4 мая" - культурной революции 1919 г.), термин миньцзянь вэньсюэ редко используется на Тайване, где более привычно выражение коучуань вэнъстэ - "устная литература".

10 Мимо указанного вопроса не может пройти ни один исследователь Тайваня и вообще Юго-Восточного Китая, поэтому не удивительно, что им занимались и российские ученые. См.: С. Кучера. Древнейшая и древняя история Китая. Древнекаменный век. М., 1996, с. 124-125, 257, 261-264, 302-303.

11 С.А. Токарев, ЕМ. Мелетинский. Мифология. - Мифы народов мира. Т. 1. М., 1980, с. 11; см. также: В.В. Иванов. Антропогонические мифы. - Там же, с. 87-89.

12 Пайваны проживают на юге Тайваня, а ями - на острове Ланьюй (Хунтоуюи), расположенном приблизительно в 60 км к востоку от южной оконечности Тайваня. См.: The Republic of China Yearbook 1997. Taipei, 1997, p. 22-24 (далее - Yearbook 1997).

13 Бунуны проживают в горных районах Центрального Тайваня, включая Тайдун, айны - на острове Хоккайдо, а кеты - в среднем и южном течении Енисея, поэтому ранее их называли енисейцами. См.: Yearbook 1997, р. 21.

14 В другом месте он пишет: "Мифов о возникновении человека у аборигенов Тайваня имеется более 20 разновидностей" (с. 98).

15 См.: St. Thompson. Motif-Index of Folk-Literature. Bloomington-London, 1955, Vol. 1-6.

16 См.: Юань Кэ. Указ. соч., с. 59.

17 Рукаи живут на юге Тайваня и являются северными соседями пайванов. Некоторые ученые рассматривают их как часть этой народности. См.: Yearbook 1997, р. 22.

18 Тайя (атаялы) заселяют довольно большую, главным образом горную, территорию на северо-востоке Тайваня, к югу от Тайбэя. См.: Yearbook 1997, р. 20.

19 См.: Лю И-чин, Лю Дэ-цзин, Личь Цзюнь-цюань. Шицянь вэньхуа (Доисторические культуры). Тайдун, 1993, с. 7-8; Восток, 1999, N 3, с. 181.

20 См.: Ли Фу-цин (Б. Рифтин). Тайвань юаньчжуминь дунъу гуши чу тань (Предварительные разыскания по сказкам аборигенов Тайваня о животных). - Тайвань миньцзянь вэньсюэ сюэшу яньтаохуэй луньвэнь цзи (Симпозиум по проблемам фольклора Тайваня. Сборник докладов). Синьчжу, Цинхуа, дасюэ, 1998,с.53-66.

21 Данная глава, в несколько переработанном виде, уже появилась и на русском языке. См.: Б.Л. Рифтин. Предания о злых духах в фольклоре аборигенов Тайваня. - Восточная демонология. От народных верований к литературе. М., 1998, с. 44- 60.

22 См.: Yearbook 1997, р. 19.

23 Пинпу - общее наименование 11 или даже большего количества народностей, живших на равнинах Тайваня и ныне полностью китаизированных. См. Yearbook 1997, р. 19; Лин Чунь-шэн, Указ. соч., с. 89.

24 Димин означает, конечно, "топоним, название местности", а не "этноним" (см.: БКРС, N 12441).

Постоянный адрес данной публикации: