Статья вводит в научный оборот изваяние сакского времени из Сары-Арки (Центральный Казахстан). Выявлены аналогии между его атрибутами и предметами вооружения в материалах культур раннего железного века евразийских степей. Охарактеризованы специфические черты изваяний сары-аркинской группы и признаки их иконографического сходства с восточно-европейской скифской скульптурой.

Ключевые слова: каменное изваяние, кинжал, чекан, ранний железный век, сакская эпоха, Сары-Арка.

Введение

Каменная антропоморфная скульптура - информативно-содержательная категория изобразительных археологических памятников. Исследователи могут извлечь из этого ценного источника данные для реконструкции не только мировоззренческих и иных аспектов жизни древних, видения человеком самого себя, но и процессов кулыурогенеза. Поэтому обнаружение новой разновидности таких памятников - значительное событие в ряду других археологических открытий. Во второй половине прошлого столетия были открыты изваяния скифского времени на западе урало-казахстанских степей [Гуцалов, Таиров, 2000], "сарматские" в Арало-Каспийском регионе [Ольховский, 2005, с. 131 - 151], чемурчекские в Синьцзяне [Ковалев, 2007], оригинальные изваяния близ Хаккари в Малой Азии [Леус, 2007]. В начале XXI в. в Сары-Арке (Казахский мелкосопочник) выявлена пока еще небольшая серия скульптур сакской эпохи [Ермоленко, Курманкулов, 2011а, б]. Летом 2011 г. в урочище Сартоган (Терисакканский сельский округ в Улытауском р-не Карагандинской обл.), примерно в 3 км к северо-северо-западу от полевого стана Жантел, нами при участии М. Абдикаримова и Ш. М. Абдикаликова обследован обломок изваяния раннего железного века. Его иконография и набор атрибутов отражают не только своеобразие каменной антропоморфной скульптуры сары-аркинской группы, но и сходство с восточно-европейскими скифскими.

Описание изваяния

Рассматриваемое изваяние (далее - второе сартоганское) обнаружено в 2011 г. сотрудником музея Улытауского заповедника М. Абдикаримовым вместе с фрагментом другого (далее - первое сартоганское), доставленного в музей, где оно было документировано Л. Н. Ермоленко и Ж. К. Курманкуловым, которые ввели его в научный оборот [2011а, б]. Второе сартоганское изваяние лежало в 15 м к западо-северо-западу от каменно-земляного кургана диаметром 30 м, высотой 2 м, окруженного ровиком шириной до 3 м (рис. 1).

* Исследование выполнено в рамках федеральной целевой программы "Научные и научно-педагогические кадры инновационной России" (проект N 14.В37.21.0954).

стр. 86

Рис. 1. Изваяние, лежащее около кургана.

Рис. 2. Второе сартоганское изваяние.

Курган визуально определяется как памятник раннего железного века. Координаты находки: 49° 31' 24,9" с.ш., 67° 30' 46,2" в.д., высота 519 м над ур. м. По словам М. Абдикаримова, первое изваяние найдено возле этого же кургана.

Изваяние высечено из глыбы грязно-сиреневого мелкозернистого камня, сломано в поясном отделе, где уступами спереди и с боков оформлена талия. Сохранилась только нижняя часть памятника (рис. 2); верхнюю отыскать не удалось. Поверхность камня местами носит следы повреждений, в остальном можно заключить, что естественная форма глыбы была мало изменена резчиком. В профиль изваяние плавно расширяется к середине и сужается к скругленному основанию. Анфас очертания неровные и несимметричные: глыба расширяется книзу, в нижней трети скошена и заострена с правой стороны. Размеры уцелевшего фрагмента фигуры 130 х 30...50 х 20...35 см.

На изваянии воспроизведены предметы вооружения и телесные признаки. Оружие передано барельефом; оно представлено кинжалом и чеканом. Изображение кинжала расположено вверху передней грани, прямо под линией слома и параллельно ей, почти горизонтально, с небольшим наклоном в сторону острия (рис. 3, а). Рукоятью он обращен к правому боку изваяния, где на выступе, соответствующем уровню подвздошной кости в человеческом скелете, высечен чекан (рис. 3, б). Его рукоять направлена вниз, а заостренный боевой конец - к передней грани фигуры.

Рис. 3. Изображения на втором сартоганском изваянии, а - кинжал; б - чекан; в - фаллос; г - ягодицы.

стр. 87
Изображения телесных атрибутов выполнены желобком. На передней грани показаны гениталии (округлые тестикулы и U-образный фаллос) (рис. 3, в), на тыльной - перевернутая Y-образная фигура (рис. 3, г), по всей видимости намечающая разделительную линию ягодиц и внутренний абрис бедер.

Атрибуты изваяния и аналогии

Кинжал. Изображенное на изваянии оружие проанализировано на предмет уточнения датировки памятника. Однако прямых аналогов кинжала (рис. 4, 7) найти не удалось. Его рукоять имеет антенновидное (дуговидное, даже параболовидное) навершие, широкое перекрестье, значительно выступающее за пределы основания клинка, слегка расширяющийся в средней части и сужающийся в последней трети клинок. Общая длина кинжала 27,5 см, рукояти с навершием и перекрестьем -13,5 см (в т.ч. на навершие приходится 3,5 см, на перекрестье - 3 см), клинка - 14 см, ширина клинка 3 см. Длина перекрестья ок. 6 см, его края выдаются на 1,5 см. Следует отметить, что позиция кинжала предполагает подвеску, детали которой не переданы. Принимая во внимание четко оформленное острие, можно предположить, что кинжал показан без ножен.

Сравнение с археологическим материалом затруднено тем, что кинжал воспроизведен довольно схематично, особенно перекрестье (к тому же очертания его края, граничащего с разломом, нарушены). Перекрестье может быть определено как овальное. Копирование способом протирки показало, что оно не выступает углом в направлении рукояти, как бабочковидное или сердцевидное; на неповрежденном крае не выражена угловатость, как у бабочковидного и брусковидного; со стороны клинка на нем четко не прослеживается выемка, как у почковидного. Несмотря на определенное сходство навершия сартоганского кинжала с серповидным и рожковидным навершиями клинков прохоровского типа, конфигурация и ширина его перекрестья, а также сочетание с чеканом могут быть основанием для сравнения со скифским оружием.

Частичную аналогию находим среди кинжалов с бабочковидным перекрестьем и параллельными лезвиями из погребений савроматского времени. Один из них - с серповидным навершием - найден в кург. 1 могильника Бесоба в Западном Казахстане [Кадырбаев, Курманкулов, 1977, рис. 2, 8] (рис. 4, 3). М. К. Кадырбаев и Ж. К. Курманкулов отметили архаичность его перекрестья по сравнению с прямыми ("в виде планок") перекрестьями, обычными для кинжалов с серповидными навершиями [Там же, с. 113]. С учетом периода бытования последних, который авторы определяют V-III вв. до н.э., и времени действия могильника Бесоба (вторая половина VI - начало V в. до н.э.) кинжал датирован "не позднее начала V в. до н.э." [Там же]. Несмотря на отличия в деталях, он близок рассматриваемому по пропорциям.

Еще один кинжал - с антенновидным (рожковидным) навершием эллиптических очертаний - происходит из погр. 1 кург. 3 могильника Приозерный в Палассовском р-не Волгоградской обл. [Кокуркина, 2007, рис. 2, 7] (рис. 4, 5). По мнению О. В. Кокуркиной, это захоронение, относящееся к первой хронологической группе диагональных погребений (конец VI - V в. до н.э.), "можно датировать V в. до н.э." [Там же, с. 197]. Вместе с тем, обращаясь к работам А. И. Мелюковой и К. Ф. Смирнова, автор констатирует сходство кинжала с аналогичными скифскими и савроматскими клинками VI-V вв. до н.э. [Там же, с. 196]. Приозерненский и сартоганский кинжалы, кроме всего прочего, разнятся пропорциями: первый имеет более длинный клинок и иное соотношение длины лезвия и острия.

Кинжал с антенновидным навершием, бабочковидным перекрестьем и рубчатой (с двумя продольными каннелюрами) рукоятью, найденный на Иссык-Куле, датируется С. С. Ивановым V-IV вв. до н.э. [2008, с. 41, рис. 1, 6] (рис. 4, 4). По сравнению с сартоганским у него короткие "антенны-рожки" и иные пропорции (более вытянутый).

Перейдем к изобразительным аналогиям. Территориально наибо-

Рис. 4. Кинжалы, изображенные на первом и втором сартоганских изваяниях, и их аналоги. 1 - второе сартоганское изваяние; 2 - первое сартоганское изваяние; 3 - Бесоба (по: [Кадырбаев, Курманкулов, 1977, рис. 2, 8]); 4 - Иссык-Куль (по: [Иванов, 2008, с. 41 рис. 1, б]); 5 - Приозерный (по: [Кокуркина, 2007, рис. 2, 7]); 6- Федоровка (по: [Мелюкова, 1964, табл. 19, 9]); 7- Софиевка (по: [Там же, табл. 19, 10]).

стр. 88
лее близко к рассматриваемому изображение кинжала с антенновидным (серповидным?) навершием на изваянии из г. Степногорска [Акишев, Хабдулина, 2011. с. 182]. Оружие показано на уровне пояса наклонно, рукоятью влево (с позиции изображенного персонажа). Перекрестье не отображено, но по пропорциям степногорский кинжал близок сартоганскому. В подписи к рисунку изваяния, определяемого авторами публикации как "сакское", значится дата - VI-V вв. до н.э.

Сартоганский кинжал необходимо сопоставить с клинковым оружием прохоровского типа, запечатленным на "сарматских" изваяниях Арало-Каспийского региона, датирующихся IV-II вв. до н.э. [Ольховский, 2005, с. 145]. Оно представлено однотипными мечами и кинжалами. Меч выбит на передней грани изваяния, кинжал - на боковой (за исключением редких случаев изображения пары кинжалов). Меч, направленный рукоятью к правой руке фигуры, показан ниже пояса в горизонтальном положении или с наклоном в сторону острия. Кинжал изображен на правом бедре вертикально, рукоятью вверх. В конструкции клинкового оружия, согласно В. С. Ольховскому, преобладают антенновидные и серповидные навершия (редки прямые, кольцевидные или когтевидные), узкие перекрестья -прямые, брусковидные [Там же, с. 144]. Мечи и кинжалы, как, впрочем, и иные атрибуты, воспроизведены в деталях. Во многом это объясняется свойствами легко поддающегося обработке исходного материала -известняка. Плоский облик многих "сарматских" изваяний, по мнению исследователей, также обусловлен природной плитовидной формой камня [Самашев и др., 2007, с. 211]. Клинковое оружие изображено в ножнах, нередко с бутеролями. На ножнах бывает воспроизведена грань [Там же, с. 248] или продольная рельефная полоска, по определению В. С. Ольховского, "нервюра клинка" [2005, с. 144]. Поскольку "нервюра" проходит и через бутероль, то, скорее всего, это элемент оформления ножен. Тщательно передана система подвески, однако не на всех изваяниях, положение оружия которых ее предполагает.

Хотя кинжал, запечатленный на первом сартоганском изваянии (рис. 4, 2), отличается от изображенного на втором, совместное нахождение этих изваяний in situ требует подробно рассмотреть его. Кинжал показан подвешенным к поясу на одном "ремешке" (длина 4 см, ширина 0,8 см), почти горизонтально, с небольшим наклоном к острию. Его общая (реконструируемая) длина ок. 13 см, рукояти - примерно 5 см, ширина перекрестья до 1,7 см, оно выдается с одной стороны на 0,8 см. Рукоять шириной ок. 2 см слегка сужается к перекрестью, а ее завершение скруглено. Окончание рельефа кинжала повреждено сколом, но при протирке выявляются округлые очертания. Эта деталь, наряду с "ремешком", может означать, что изображено оружие в ножнах. Обращает на себя внимание односторонний выступ перекрестья, возможно свидетельствующий об однолезвийности клинка.

По мнению С. В. Махортых и С. А. Скорого, клинковое оружие скифского типа без навершия появляется в начале VII, возможно, в конце VIII в. до н.э. на Кавказе. Его распространение на запад и восток могло быть обусловлено активностью степных скифов или конвергентным развитием вооружения [Махортих, Скорий, 1986, с. 76]. Плохо сохранившийся кинжал без навершия, с перекрестьем, сходным с сердцевидным, найден в кург. 2 могильника Карсакбас в бывшей Тургайской обл. [Таиров, Боталов, 1996, с. 175, рис. 2, 8]. А. Д. Таиров и С. Г. Боталов отмечают, что по форме рукояти и перекрестья он близок к мечам и кинжалам без навершия, датируемым VI-V вв. до н.э. [Там же, с. 166].

С учетом предполагаемой однолезвийности клинкового оружия, воспроизведенного на первом сартоганском изваянии, аналогии находим в опубликованном А. И. Мелюковой своде скифского оружия среди семи однолезвийных мечей без навершия, три из которых датируются IV-III вв. до н.э. [1964, табл. 19]. Так, наблюдается сходство форм перекрестий сартоганского кинжала и меча начала IV в. до н.э. из кургана в урочище Круглику с. Федоровка [Там же, табл. 19, 9] (рис. 4, б). Небольшой изгиб "ножен" на изваянии, кажется, соответствует вогнутости лезвия короткого меча из погребения у с. Софиевка [Там же, табл. 19, 70] (рис. 4, 7). (Кстати, А. И. Мелюкова отмечает также небольшую выпуклость спинки федоровского меча.) По поводу отнесения А. И. Мелюковой софиевского экземпляра (его длина 41 см) к мечам заметим: это не бесспорно, поскольку, согласно ее высказыванию, "кинжалы имели длину от 17 до 40 см", а большинство мечей - от 50 до 70 см [Там же, с. 46]. Вслед за В. Гинтерсом исследовательница считает, что однолезвийные мечи появляются у скифов "как результат влияния махайры на обычные скифские формы" [Там же, с. 60].

Подтверждение факту существования клинкового (не однолезвийного) оружия без навершия С. В. Махортых и С. А. Скорый находят в изобразительных памятниках: меч всадника на бляхе со сценой охоты из Сибирской коллекции Петра I [Махортих, Скорий, 1986, с. 76, рис. 2]. Относительно датировки таких блях нет единодушия: она колеблется в пределах V-III вв. до н.э. [Грязнов, 1961, с. 21, 25; Артамонов, 1971, с. 86; Махортих, Скорий, 1986, с. 76 - 77]. Более конкретную дату их создания (первая половина III в. до н.э.) обосновал М. И. Артамонов [1971, с. 90]. Между тем С. В. Махортых и С. А. Скорый считают, что у изображенного меча не прямое, а почковидное перекрестье и бляхи следует датировать более ранним временем [Махортих, Скорий, 1986, с. 77].

В предметном наборе известных науке "сарматских" изваяний однолезвийное оружие не встречено.

стр. 89
Чекан. Идентификация изображенного на втором сартоганском изваянии чекана (рис. 5, 1) с реальным оружием затруднена. Во-первых, воспроизведен лишь абрис. Во-вторых, форма чекана искажена вследствие того, что рельеф участка бойка (близ острия) пришелся на ребро монолита. На копии, сделанной способом протирки, видно: конец бойка загнут вверх - деталь, несообразная с функцией этого предмета наступательного вооружения.

Общая длина чекана 20,5 см, обушка - ок. 6, бойка-до 11 см (в т.ч. острия - примерно 2,5 см). Ширина клинка почти на всем протяжении 2,5 см, возле острия - ок. 3 см. Окончание обушка скруглено, при этом слегка скошено сверху вниз. Вверху между обушком и бойком имеется дуговидный выступ длиной 4,5 см, высотой ок. 0,5 см. Четкой границы между основанием чекана и рукоятью нет. Изображение рукояти частично разрушено, ее толщина, по-видимому, составляла ок. 4 см. Чекан, подобно кинжалу на этом же изваянии, показан висящим (на поясе) без воспроизведения деталей, характеризующих способ крепления.

Чекан, скорее всего, не проушной, иначе верхний конец рукояти, судя по алтайским проушным чеканам с остатками рукоятей [Кубарев, 1987, рис. 33; 1991, рис. 18], а также изображениям оружия этого типа, например, в горах Кулжабасы [Самашев, 2011, рис. 17 - 19]*, должен был выдаваться сильнее. Выступ между бойком и обушком, возможно, передает верхний край втулки или выпуклый щиток над ней, хотя нижний край втулки не выделен.

Значительная ширина клинка позволяет допустить существование плоского прототипа, точнее, плоскоромбического в сечении, т.к. треугольное острие плоского клинка, на наш взгляд, требует наличия ребра жесткости. С учетом этого в качестве аналога можно привести случайную находку с "территории савроматов" - бронзовый чекан из с. Красный Яр бывшего Самарского уезда [Смирнов, 1961, рис. 42, 1] (рис. 5, 3). К. Ф. Смирнов предположил его сибирское (татарское) происхождение, указав на чуждость данного вида оружия савроматам [Там же, с. 74]. Согласно М. В. Горелику, чекан из Красного Яра датируется VI-V bb. до н.э. [1993, с. 273]. Он сходен с изображенным на изваянии по соотношению размеров бойка и обушка (примерно 2:1), очертаниям их окончаний, хотя у сартоганского заостренный конец короче.

Возможен и иной вариант реконструкции прототипа в связи с тем, что треугольный абрис острия на втором сартоганском изваянии напоминает граненый конец бойка массивных чеканов. Примером может служить бронзовый чекан из кург. 1 могильника Алыпкаш, который, по мнению А. Д. Таирова, датируется VII в. до н.э. и "не находит прямых аналогий ни в татарских, ни в ананьинских памятниках" [2007, с. 147, рис. 47, 2] (рис. 5, 4). Все же он больше, чем красноярский, отличается от сартоганского, например, прямоугольным окончанием обушка, пропорциями (клинок несколько уже, боек длиннее), а также изогнутостью и огранкой бойка.

Изображенный на втором сартоганском изваянии чекан следует сопоставить с запечатленным на первом (рис. 5, 2). Его общая длина 11 см, обушка - 3, бойка - 7,2 см (в т.ч. острия - 2,5 см). Ширина обушка с прямоугольным окончанием до 1,8 см, бойка -1,9 - 2,2 см (наименьшая около рукояти, наибольшая в месте перехода к острию). Рукоять длиной 11 см слегка расширяется к скругленному окончанию (толщина у основания чекана 1,0 см, на конце - 1,4 см). Чекан показан висящим на "ремешке" длиной 3,5 см, шириной 0,6 - 0,8 см. В отличие от второго изваяния, на первом он повернут острием к тыльной стороне фигуры.

Рис. 5. Чеканы, изображенные на первом и втором сартоганских изваяниях, и их аналоги. 1 - второе сартоганское изваяние; 2 - первое сартоганское изваяние; 3 -Красный Яр (по: [Смирнов, 1961, рис. 42, 1]): 4- Алыпкаш (по: [Таиров, 2007, с. 147, рис. 47, 2]); 5-Тобол (по: [Членова, 1981, рис. 1, 6]); 6-Донецкая обл. (по: [Алексеев, 2003, рис. 4, 8]).

* З. С. Самашев на основании того, что вооружение одного из двух персонажей состояло из проушного клиновидного (?) чекана со скошенным обушком и небольшого щита прямоугольной формы, датировал батальную сцену петроглифов Кулжабасы V-III вв. до н.э. [2011, с. 61].

стр. 90
Ввиду уменьшенных размеров первого сартоганского изваяния и диспропорции изображенных на торсе кистей рук размеры атрибутов тоже вряд ли соответствуют действительным. При этом отметим, что чеканы, запечатленные на первом и втором изваяниях, близки по соотношению длины бойка и обушка, оба имеют треугольное острие (более длинное у первого) и расширение бойка при переходе к острию (менее выраженное у второго). Клинок чекана первого сартоганского изваяния значительно шире (если сопоставить с учетом пропорций). Как отмечалось в предварительной публикации, возможно, в данном случае воспроизведен биметаллический образец [Ермоленко, Курманкулов, 2011а, с. 254]. Так, обнаружено определенное сходство с двумя такими чеканами: с правого берега р. Тобола [Членова, 1981, рис. 1, 6] (рис. 5, 5) и из Донецкой обл. [Алексеев, 2003, рис. 4, 8] (рис. 5, 6). Оба имеют прямоугольное окончание обушка, симметричное острие, близкое соотношение длины обушка и бойка. Есть и различия: боек биметаллических чеканов не расширен при переходе к острию, на изображении нет петлевидной детали между основанием бойка и втулкой, а также продольной грани (ребра жесткости). А. Д. Таиров уточняет датировку биметаллических чеканов (первая половина VII в. до н.э.) и объясняет их распространение на Северном Кавказе, в Южном Приуралье, Восточном Приаралье, Западной Сибири связями с Прикамьем [2010, с. 102, 103].

Что касается изобразительных аналогий, то среди ударного оружия, запечатленного в скифской антропоморфной скульптуре, вряд ли можно обнаружить сколько-нибудь точное подобие сартоганских чеканов*, как и в числе "боевых топоров", рисунки которых приведены А. И. Мелюковой в своде скифского оружия [1964, табл. 21]. Все же важен факт распространенности этого атрибута в иконографии скифских изваяний. Предметы вооружения ударного действия (топоры, секиры, клевцы) входят в предметный репертуар ранней (VII-VI и VI-V вв. до н.э.) хронологической группы скифской скульптуры и являются ее индикаторами [Ольховский, Евдокимов, 1994, с. 71]. Идентичный способ ношения оружия такого рода (на правом боку, "рукоятью вниз, острием вперед") запечатлен на скифских и втором сартоганском изваяниях [Там же]. Обратная направленность острия на первом сартоганском изваянии соответствует положению "топора или клевца", изображенного на скифской скульптуре третьей четверти VI в. до н.э. из Куцеволовки [Там же, ил. 45, 78].

Среди атрибутов "сарматских" изваяний IV-II вв. до н.э. ударное оружие не представлено. Как узкий чекан можно определить Т-образный предмет, изображенный на скульптуре из Карамунке [Ольховский, 2005, ил. 150]. Он расположен рукоятью вверх в правой части передней грани. Конец рукояти достигает пояса. Чеканом и поясом ограничивается набор предметов, воспроизведенных на данном изваянии с отбитой головой.

Таким образом, попытки соотнести атрибуты второго сартоганского изваяния с археологическим материалом (вещественным и изобразительным) из евразийских памятников раннего железного века, с одной стороны, продемонстрировали своеобразие высеченных на нем кинжала и чекана, с другой - позволили обнаружить определенное сходство изображенных предметов вооружения с находками VI-V вв. до н.э. Частичные аналогии с оружием подобного вида, воспроизведенным на первом сартоганском изваянии, имеют более широкие хронологические рамки - от VII до IV-III вв. до н.э. Однако такое расхождение дат не согласуется с указанными выше условиями обнаружения этих изваяний. Поскольку оба лежали возле одного кургана, они первоначально могли входить в состав одного археологического комплекса, быть одновременными и однокультурными.

Возможно, поиск более точных аналогий осложняется обстоятельством, отмеченным А. Ю. Алексеевым для скифских изваяний: изображения акинаков на них не соответствуют полностью реальным образцам ввиду отсутствия "дополнительных деталей", например, стилизованных изображений глаз в основании антенновидных наверший [1991, с. 275]*. Атрибуты большинства скифских изваяний, изготовленных из песчаника, как и сартоганских, также созданных из мелкозернистого камня, как правило, воспроизведены обобщенно.

* Ранее нами было указано на некоторое сходство очертаний чекана, изображенного на первом сартоганском изваянии, и высеченного на скифской скульптуре из Кожемяк (конец VI - начало V в. до н.э.) ударного оружия, которое определяется В. С. Ольховским как "боевой топор или клевец" [Ольховский, Евдокимов, 1994, с. 21, ил. 20, 33; Ермоленко, Курманкулов, 2011а, с. 254]. Однако в работе В. С. Ольховского и Г. Л. Евдокимова на рисунке в сводной таблице ударного оружия боек у этого топора/клевца скошен [1994, табл. 16,33], так же как на профильном изображении изваяния, а на виде анфас он выглядит симметрично заостренным [Там же, ил. 20, 33]. К сожалению, у нас нет возможности сверить рисунок с оригиналом. Однако, зная, какое значение придавал В. С. Ольховский созданию точных прорисовок [2000, с. 254], можно предположить, что такое несоответствие объясняется перспективным искажением барельефной детали, выполненной на поверхности объемной фигуры. Форма чекана на профильном рисунке первого сартоганского изваяния и отдельной копии, сделанной способом протирки, отличается по указанной причине.

* Добавим, что железные акинаки бывают значительно видоизменены коррозией, их навершия не всегда сохраняются, к тому же кованые изделия так или иначе отличаются друг от друга.

стр. 91
Своеобразные атрибуты изваяний раннего железного века из Сары-Арки и проблема сходства со скифской скульптурой

Второе сартоганское изваяние, на наш взгляд, может быть включено в сары-аркинскую группу скульптур раннего железного века. Набор изображенных на нем предметов вооружения такой же, как на первом. В свою очередь, положение рук первого сартоганского изваяния (преувеличенно большие кисти с расставленными пальцами прижаты одна к груди, другая к животу) аналогично (хотя и зеркально) позиции рук изваяния из урочища Айбас-Дарасы [Ермоленко, Курманкулов, 2011б, рис. 1,3, 4]. Эта деталь иконографии и видовой состав изображенного оружия находят аналогии в скифской скульптуре [Там же, с. 158].

Судя по кинжалу с антенновидным навершием, общность со вторым сартоганским изваянием проявляет степногорское. Наличие у последнего прически -изображения пучка волос на макушке ("чуб", "оселедец", "айдар") - подтверждает наше предположение о принадлежности к данной группе скульптур раннего железного века обломка изваяния с "чубом" из Карагандинского музея [Там же, рис. 1, 1]. На нем также акцентированы крупные уши почковидной формы, переданные замкнутым валиком.

В музее Улытауского заповедника экспонируется еще одно, тоже обломанное по пояс, изваяние с "чубом", которое было привезено в 2004 г. Ж. К. Курманкуловым из пос. Егинды Улытауского р-на. Оно было найдено при вспашке поля, где именно, уточнить не удалось. Это изваяние обнаруживает сходство со вторым сартоганским по цвету и структуре камня, а также форме сечения в месте разлома.

Егиндинское изваяние представляет собой изображение головы человека. Слитным Т-образным барельефом переданы брови и нос. Форма головы и абрис лица создают впечатление, что лицо показано в обрамлении глубокого головного убора, наподобие капюшона (рис. 6, а). Однако с этим явно не сообразуются большие уши, которые стилизованы скобовидными валиками (рис. 6, б)*. На голове барельефом изображен "чуб" "колбообразных" очертаний: от округлой, слегка выступающей на макушке плоскости к затылку отходит сужающаяся барельефная полоса (рис. 6, в). Симметричное расположение пучка волос на голове является особенностью иконографии егиндинского изваяния, тогда как у карагандинского и степногорского "чуб" изогнут и уложен соответственно на правую и левую сторону. Совокупность таких признаков скульптурного изображения из Егинды, как прямая прядь волос, уши и своеобразный способ оформления лица и головы, вызывающий ассоциацию с головным убором, имеет соответствие в иконографии скифских изваяний из Куцеволовки (Причерноморье, третья четверть VI в. до н.э.) и Манычской (Северный Кавказ, конец VII - третья четверть VI в. до н.э.) [Ольховский, Евдокимов, 1994, ил. 45, 78; 89, 154] Сочетание подобных элементов на них трактуется исследователями как "шлем кубанского типа" [Там же, с. 27, 39, 67]*. Заметим, что и Т-образное изображение бровей и носа егиндинского изваяния находит аналогии в скифской скульптуре [Там же, ил. 9, 12; 22, 38; 42, 75].

На передней и левой боковой гранях егиндинского изваяния под выемкой, разделяющей голову и торс, высечен валик, который разомкнут под подбородком и сужается к окончанию, расположенному ниже левого уха. На стыке передней и правой боковой граней он изгибается книзу, а на самой правой грани почти не прослеживается из-за скола. Что этот валик передает, сказать сложно. Вероятно, не гривну, поскольку он не только разомкнут спереди, но и не показан сзади**. Хотя В. С. Ольховский и Г. Л. Евдокимов трактовали как гривну несомкнутый на передней и тыльной сторонах шеи валик на скифском изваянии IV в. до н.э. из Крыма [Там же, ил. 64, 107].

Кроме перечисленных выше черт иконографического сходства сары-аркинских изваяний со скифскими, нами ранее отмечались и другие. Это значительная ширина боковых граней, характерный профиль головы: плоское лицо, округло моделированные макушка и затылок [Ермоленко, Курманкулов, 2011б, с. 156, 158].

Второе сартоганское изваяние дало новый материал для сравнения со скифской скульптурой - совокупность реалий. Напомним, что в его иконографии соединены оружейные (кинжал и чекан) и телесные (фаллос и ягодицы) атрибуты. Подобное сочетание встречается только на скифских изваяниях (вместо чекана - свойственные им разновидности ударного оружия). В Причерноморье это скульптурные изображения из Кожемяк (конец VI - начало V в. до н.э.) и Нововасильевки (первая треть V в. до н.э.), на Северном Кавказе - из Прохладного (первая половина VI в. до н.э.), возможно, из Бесскорбной (вторая половина VI в. до н.э.) [Ольховский, Евдокимов, 1994,

* Таким образом, у всех трех сары-аркинских изваяний с "чубом" показаны крупные уши. На степногорском изваянии, судя по опубликованному рисунку, они кольцевидные.

* Не исключено, что "уши" и "чуб" куцеволовского и манычского изваяний - имитация, декоративная деталь головного убора.

** Вряд ли это изображение ключиц, которые, судя по известным нам произведениям древнего искусства, не акцентировались.

стр. 92

Рис. б. Изваяние из пос. Егинды.

ил. 20, 33; 10, 15; 85, 147; 72, 120]. На некоторых таких изваяниях из Причерноморья ягодицы намечены выступом на тыльной грани [Там же, ил. 41, 74; 46, 79]. На ряде скифских скульптур встречается неполный набор указанных атрибутов [Там же, ил. 14, 20; 53, 90; 69, 117]. Сходным образом стилизованы фаллос и тестикулы на изваянии с "топором или секирой" из Сибиоары (первая половина VI в. до н.э.) [Там же, ил. 1, 1] и на втором сартоганском.

На "сарматских" скульптурах Арало-Каспийского региона фаллос и ягодицы не изображались. Воспроизведение этих телесных признаков отмечено С. Ю. Гуцаловым и А. Д. Таировым на более ранних, по сравнению с "сарматскими", изваяниях западной части урало-казахстанских степей - из Кашкантау (конец VI - первая половина V в. до н.э.) и Ильинки [Гуцалов, Таиров, 2000, с. 239; Таиров, Гуцалов, 2001, рис. 1, 2, 4]. По их мнению, кашкантауское изваяние с изображением фаллоса* обнаруживает "следы влияния скифской изобразительной традиции" [Гуцалов, Таиров, 2000, с. 247]. В. С. Ольховский отнес его в числе семи поволжско-южноуральских памятников к группе "скифоидных" [2005, с. 141 - 142].

Заключение

Второе сартоганское изваяние пополнило недавно выделенную группу скульптур раннего железного века из Сары-Арки. Пока их всего шесть: четыре обнаружены в долинах горного массива Улытау (урочища Сартоган и Айбас-Дарасы, пос. Егинды), одно - около г. Степногорска, еще одно непаспортизованное хранится в музее г. Караганды. За исключением степногорского, сары-аркинские изваяния раннего железного века не сохранились целиком, но даже их обломки обладают признаками, нехарактерными для многочисленной средневековой скульптуры.

Изваяния раннего железного века из Сары-Арки отличаются от древнетюркской и кьгпчакской скульптуры казахстанских степей не только иконографией и предметным репертуаром (по терминологии В. С. Ольховского), но и материалом. Если средневековые преимущественно высечены из розового средне- и крупнозернистого камня, то для изготовления изваяний раннего железного века использовался мелкозернистый камень грязно-сиреневого или коричневого цвета. Своеобразен их абрис: у всех широкие боковые грани, а у степногорского и карагандинского - вогнутый или плоский профиль лица, контрастирующий с объемной моделировкой головы.

По причине парциальности скульптур нельзя судить об иконографии в целом, только о ее элементах и их сочетании. У двух изваяний (первое сартоганское и айбас-дарасинское) зафиксирована одинаковая, но зеркальная позиция рук, кисти с расставленными пальцами гипертрофированы, одна из них прижата к груди, другая - к животу. Положение рук степногорской скульптуры неясно (сведены на животе?). Возможно, изваяния, представленные обломком верхней части (карагандинское и егиндинское), изначально были погрудными изображениями.

Реалии сары-аркинской скульптуры раннего железного века специфичны. Оригинальный атрибут - "чуб"

- отмечен на трех изваяниях: карагандинском, егиндинском и степногорском. Своеобразны формы оружия

- чеканов с широким профилем, соотношение бойка и обушка которых составляет примерно 2:1; кинжалов

* В. С. Ольховский ставил под сомнение достоверность передачи этой детали из-за "схематизма прорисовки" [2005, с. 142].

стр. 93
с антенновидным навершием (один из них с широким овальным перекрестьем), клинкового оружия без навершия на рукояти, по-видимому однолезвийного.

Аналогии между изображенным на изваяниях и реальным оружием в археологических материалах частичные, но в совокупности с данными иконографии, демонстрирующими близость к скифским изваяниям (причерноморским и северокавказским), они позволяют отнести сары-аркинскую группу к сакскому времени. Культурную принадлежность этих изваяний, ввиду своеобразия их реалий, пока не представляется возможным установить. Можно лишь констатировать известный факт: в сакскую эпоху территория Улытау, где найдены in situ сары-аркинские изваяния, входила в ареал тасмолинской культуры [Восточная Сары-Арка..., 2004, с. 219].

Список литературы

Акишев К. А., Хабдулина М. К. Древности Астаны: городище Бозок. -Астана: Евраз. нац. ун-т, 2011. -260 с.

Алексеев А. Ю. Этюд об акинаках // Клейн Л. С. Археологическая типология. - Л.: ЛФ ЦЭНДИСИ АН СССР. Ленингр. науч. -исслед. археол. объединение, 1991. - С. 271 - 280.

Алексеев А. Ю. Хронография европейской Скифии VII-IV веков до н.э. - СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2003. -416 с.

Артамонов М. И. Композиции с ландшафтом в скифо-сибирском искусстве // СА. - 1971. - N 1. - С. 82 - 92.

Восточная Сары-Арка: Каркаралинский регион в прошлом и настоящем. - Алматы: Эверо, 2004. - 564 с.

Горелик М. В. Оружие древнего Востока (IV тысячелетие-IV в. до н.э.). -М.: Наука, 1993. -349 с: ил.

Грязное М. П. Древнейшие памятники героического эпоса народов Южной Сибири // АСГЭ. - 1961. - Вып. 3. -С. 7 - 31.

Гуцалов С. Ю., Таиров А. Д. Стелы и антропоморфные изваяния раннего железного века южноуральских степей // Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. -М.: ГЕОС, 2000. -С. 226 - 251.

Ермоленко Л. Н., Курманкулов Ж. К. Изваяние раннего железного века из музея Улутауского заповедника (предварительное сообщение) // Маргулановские чтения - 2011: мат-лы Междунар. археол. конф., Астана, 20 - 22 апреля 2011 г. -Астана: Евраз. нац. ун-т, 2011а. - С. 253 - 256.

Ермоленко Л. Н., Курманкулов Ж. К. Оригинальное изваяние из фондов Карагандинского историко-краеведческого музея // Археология Южной Сибири: К 80-летию Я. А. Шера. -Кемерово: Кем. гос. ун-т, 2011б. -С. 156 - 161.

Иванов С. С. Кинжалы ранних кочевников Семиречья и Тянь-Шаня // Древние и средневековые кочевники Центральной Азии. - Барнаул: Азбука, 2008. - С. 37 - 41.

Кадырбаев М. К., Курманкулов Ж. Материалы раскопок могильника Бесоба // Археологические исследования в Отраре. -Алма-Ата: Наука КазССР, 1977. -С. 103 - 115.

Ковалев А. А. Чемурчекский культурный феномен (статья 1999 года) // А. В.: Сборник научных трудов в честь 60-летия А. В. Виноградова. - СПб.: Культ-Информ-Пресс, 2007. - С. 25 - 76.

Кокуркина О. В. Территория и время бытования ранних диагональных погребений // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. - Уральск, 2007. - N 2. -С. 195 - 210.

Кубарев В. Д. Курганы Уландрыка. - Новосибирск: Наука, 1987. - 301 с.

Кубарев В. Д. Курганы Юстыда. - Новосибирск: Наука, 1991. -190 с.

Леус П. М. Каменные стелы из Хаккари (Турция) и некоторые параллели к ним // Археологические вести. -2007. -Вып. 14. -С. 56 - 61.

Махортих С. В., Скорий С. А. Мечі та кинджали скіфського часу без навершів // Археологія. - 1986. - N 56. -С. 72 - 78.

Мелюкова А. И. Вооружение скифов. - М.: Наука, 1964. - 91 с. - (САП; вып. Д 1 - 4).

Ольховский В. С. Монументальная скульптура кочевников Евразии: проблемы источниковедения // Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. - М.: ГЕОС, 2000. - С. 252 - 276.

Ольховский В. С. Монументальная скульптура населения западной части евразийских степей эпохи раннего железа. - М.: Наука, 2005. - 299 с: 156 ил.

Ольховский В. С., Евдокимов Г. Л. Скифские изваяния VII-III вв. до н.э. - М.: ПА РАН; Ин-т археологии АН Украины, 1994. - 188 с.

Самашев З. Об одной батальной сцене петроглифов раннего железного века из Кужабасы в Жетысу // Казахстанская археология и этнология: современные достижения и инновационные технологии: мат-лы Междунар. науч. -практ. конф. "III Оразбаевские чтения". 29 - 30 апреля 2011 г. -Алматы, 2011. - С. 55 - 74.

Самашев З., Кушербаев К., Аманшаев Е., Астафьев А. Сокровища Устюрта и Манкыстау - Алматы: Актауский гос. ун-т им. Ш. Есенова, 2007. - 400 с.

Смирнов К. Ф. Вооружение савроматов. - М.: Изд-во АН СССР, 1961. - 162 с. - (МИА; N 101).

Таиров А. Д. Кочевники Урало-Казахстанских степей в VII-VI вв. до н.э. - Челябинск: Изд-во Юж. -Урал. гос. ун-та, 2007. - 274 с: ил.

Таиров А. Д. Биметаллический чекан из Южного Зауралья // Челябинский гуманитарий. - 2010. - N 4 (13). -С. 101 - 108.

Таиров А. Д. Боталов С. Г. Могильник Карсакбас // Вопросы археологии Западного Казахстана. - Самара, 1996. -Вып. 1. - С. 164 - 175.

Таиров А. Д., Гуцалов С. Ю. О генезисе каменных антропоморфных изваяний Арало-Каспийского региона // Материалы по археологии Волго-Донских степей. - Волгоград, 2001. - Вып. 1. -С. 161 - 168.

Членова Н. Л. Связи культур Западной Сибири с культурами Приуралья и Среднего Поволжья в конце эпохи бронзы и в начале железного века // Проблемы западносибирской археологии: Эпоха железа. - Новосибирск: Наука, 1981. - С. 4 - 42.

Материал поступил в редколлегию 02.03.12 г., в окончательном варианте - 07.06.12 г.

стр. 94

Постоянный адрес данной публикации: