М. Наука. 1983. 432 с.

Выход в свет рецензируемого труда ¹ имеет важное значение как для исторической науки в целом, так и для исследования ранних этапов истории человеческого общества в особенности. В мировой, в том числе и отечественной, литературе отсутствуют обобщающие работы подобного рода. Перед авторами стояли трудные и многообразные задачи, решение которых осложняется недостаточностью фактических данных. Представляется, что авторы успешно осуществили свой замысел. Источники, которыми сейчас располагают ученые, тщательно систематизированы и подвергнуты в книге скрупулезному анализу. С позиций современных представлений о первобытности рассмотрены в ней сложившиеся в науке теоретические взгляды советских и зарубежных исследователей. Авторами нарисована широкая и достоверная картина возникновения человечества и его социальных институтов.

К достоинствам монографии относится стремление ее авторов не сглаживать дискуссионность многих проблем первобытной истории. Это стимулирует дальнейшие теоретические исследования, Естественно, что в труде такого рода многие мысли и положения высказаны в гипотетическом плане, что допускает и иные решения поставленных проблем.

Авторы делают упор на четыре кардинальные проблемы: источниковедение, историография, возникновение и эволюция человека в свете антропологических данных, предпосылки и становление человеческого общества. Во введении (автор А. И. Першиц) рассматриваются: основные аспекты этих проблем, характер и степень их разработанности, указаны спорные вопросы, определяются методологические позиции советских историков первобытного общества. Там же затрагивается важный вопрос о наименовании предмета "первобытная история" и обозначении изучаемой им формации (с. 11). Нам думается, что выбранный автором из ряда других термин "история первобытного общества" (с. 12) действительно наиболее удачен.

В ряде разделов труда рассматриваются сложные и спорные вопросы периодизации первобытной истории и, в частности, археологическая периодизация. Нам представляется, что по мере накопления фактических данных об антропогенезе и истории материальной культуры первобытного общества возникает все больше сомнений в правомерности наименования культур эпохи формирования человека и времени появления человека современного вида ранним и поздним "палеолитом". Эти сомнения отразились и в предложении Ю. И. Семенова заменить термин "ранний палеолит" "археолитом" (с. 342 и др.). Дело в том, что традиционно обозначаемое как "палеолит" время включает в себя по крайней мере две кардинально различные эпохи: стадии человека формирующегося и человека сформировавшегося, между которыми существуют принципиальные различия.

Какие бы ни предпринимались попытки сблизить эти этапы по уровню технологии и социального развития, остается бесспорным факт, что создатели раннепалеолитических культур не были способны к интенсивному социальному развитию, в их организации было еще много зоологических черт, и только вследствие очередного видопреобразования сложился человек современного типа, оказавшийся способным перейти от биологической к социальной эволюции, прекративший ход естественного отбора, и ставший прямым предком создателей современной цивилизации. Определение этой эпохи как "поздний палеолит" терминологически роднит ее со временем существования предшествовавших современному человеку видов и отделяет ее от мезолита и раннего неолита - эпох, не имевших принципиальных отличий от позднего палеолита.

Источниковедение истории первобытного общества не получило в обобщенном виде отражения в мировой литературе. Историография этого общества рассматривалась лишь фрагментарно, главным образом в связи с отдельными частными вопросами первобытности. Авторы весьма обстоятельно рассмотрели понятия, этнографические, археологические, антропологические, письменные и естественнонаучные источники и их классификацию. Важны последовательность и обоснованность содержащихся в

¹ Авторский коллектив: В, П. Алексеев, Л. Е. Куббель, А. И. Першиц, Ю. И. Семенов, Н. Б. Тер-Акопян, Б. А. Фролов, В. А. Шнирельман. Редакционная коллегия: Ю. В. Бромлей (отв. ред.), А. И. Першиц, Ю. И. Семенов.

стр. 139

книге марксистских оценок буржуазных концепций, активная наступательная позиция при критике антимарксистских взглядов. Авторы детально рассматривают вопросы становления первобытной истории как науки, взгляды классиков марксизма на первобытное общество, концепции буржуазных авторов конца XIX и XX в., проблемы развития науки о первобытном обществе в дореволюционной России, СССР и других социалистических странах Европы.

Историографическая часть труда в целом заслуживает самой положительной оценки. Но в ней есть пробелы. Так, говоря о вкладе Ч. Дарвина и Т. Гексли в изучение происхождения человека, стоило бы остановиться и на гипотезах Э. Геккеля. Можно было бы поспорить относительно некоторых оценок взглядов Э. Вестермарка и К. Старке на историю семьи, высказанных в свое время еще М. О. Косвеном, и пожелать, чтобы был упомянут и Э. Гроссе. Хотелось бы увидеть более обстоятельный обзор отечественной историографии первобытного общества 1920-х и 1930-х годов, когда вопросами первобытности активно занимались многие историки, этнографы и археологи. Нам думается, что напрасно не подвергнуты обстоятельному разбору любопытные, хотя и весьма дискуссионные, взгляды Б. Ф. Поршнева на первобытное общество, о которых лишь мельком упоминается в других разделах работы.

Фундаментальные проблемы антропогенеза рассматриваются В. П. Алексеевым, который подробно останавливается на дискуссионных вопросах исходных форм гоминид, экологических обстоятельствах антропогенеза, факторах формообразования, времени и месте появления гоминид и собственно человека, их эволюции, коммуникативных аспектах антропогенеза. На основе практически исчерпывающего фактического материала автор детально рассматривает проблемы места и времени возникновения человека и его гипотетических предков, обсуждает до сих пор еще окончательно не решенные вопросы антропологической систематики. Видимо, следует согласиться с его выводом о том, что существенную роль в антропогенезе сыграл не только естественный, но и половой отбор (с. 199) и что эволюция гоминид протекала как многолинейный процесс (с. 211).

Как несомненную удачу следует расценить дальнейшую разработку автором трудовой теории Ф. Энгельса. Полностью можно поддержать широкое понимание В. П. Алексеевым понятия "труд" как совместной деятельности членов коллектива по добыванию средств существования (с. 201). Это положение расходится с мнением ряда исследователей, рассматривающих "труд" излишне узко, главным образом как только орудийную деятельность. Нельзя не согласиться с В. П. Алексеевым, когда он отрицает особую роль т. н. биосоциального, или общественно-трудового, отбора (с. 202). Особенно хочется подчеркнуть научную широту подхода к исследованию проблем антропогенеза. Автор, четко формулируя в каждом случае свою теоретическую позицию, подробно излагает и концепции других исследователей, что окажет положительное воздействие на дальнейшее развертывание научного поиска.

Около половины объема книги посвящено исследованию Ю. И. Семеновым предпосылок и становления человеческого общества. Особое внимание уделяется при этом попытке определить философскую суть очеловечения, содержание и характер этого процесса. Что касается возникновения человеческого праобщества и общества, то особую роль в этом процессе автор усматривает в установлении коммуналистического распределения пищи, и прежде всего мяса (с. 309 и др.). Весьма удачным представляется новое толкование понятия "групповой брак" (с. 282). Многие из выводов Ю. И. Семенова представляются хорошо обоснованными и могут быть приняты без возражений, однако некоторая часть гипотетических построений спорна и требует дальнейшего углубленного обсуждения.

Прежде всего отметим, что Ю. И. Семенов ведет изложение в несколько ином ключе, чем другие авторы монографии, рисующие, помимо собственных теоретических положений, и широкую картину взглядов других исследователей. Ю. И. Семенов развивает главным образом свои концепции, в отдельных случаях лишь останавливаясь на взглядах других ученых. Объяснение им антропогенеза преимущественно как следствия орудийной деятельности во многом спорно: едва ли можно согласиться с тем, что труд на ранних этапах антропогенеза сводился главным образом к орудийной деятельности (ср. с. 232, 253, 298 и др.). Труд представляет собой, как отмечалось выше, значительно более широкое явление, охватывающее все действия по приспособлению к среде, основанные на социальном коллективном опыте и деятельности.

Использование орудий труда было соци-

стр. 140

альной перспективой развития человечества. Но на ранних этапах антропогенеза орудия еще не играли основной роли в приспособлении. Труд на первых порах очеловечения выражался в возникновении новой, отличающейся от зоологической социальной организации первобытных коллективов, зарождении разделения труда как способа социального приспособления, появления социальных, ненаследственных и неусловно-рефлекторных приемов в добывании средств к существованию, опыта использования огня, орудийной деятельности и многом другом. Таким образом, очеловечение представляло собой переход от активного условно-рефлекторного приспособления к окружающей среде, к активному социальному приспособлению на основе использования коллективного опыта.

Сложность проблематики, возможность оперировать в ряде случаев только косвенными данными, спорность использования аналогий и ретроспекций из области приматологии, с одной стороны, и примеров из жизни народов периферии классовых обществ в новое и новейшее время, с другой, порождают и будут порождать дискуссии по общим и частным вопросам истории первобытного общества. Ценность рассматриваемого труда как раз в том и состоит, что он, подводя итог исследованиям в этой области, призывает к выходу на новые научные рубежи.

Постоянный адрес данной публикации: