Русский Северо-Запад (исторические Новгородская и Псковская земли) справедливо считается периферийной областью раннего славянского заселения: "здесь перед нами как бы периферия периферии, то есть сугубая периферия" [1.С. 275]. Эта окраинная территория в значительной степени "консервирует" раннеславянскую топонимическую архаику. Региональный топонимический ландшафт скрывает немало тополексем, либо давно утраченных апеллятивной лексикой, либо, возможно, никогда ранее не представленных в фазе апеллятива (так называемых генуинных топонимов). Исследование таких тополексем весьма сложно. Не всегда они отличимы от дославянских образований, а на славянской почве обязательно требуют обращения далеко за пределы региона Русского Северо-Запада, к общеславянскому фону и фонду лексических основ, корней и аффиксов. Как правило, они находят лишь редкие цельноструктурные межтерриториальные параллели или не находят их вовсе. Наиболее перспективен анализ такого рода названий в тех случаях, когда они взяты не изолированно, а в составе структурно-словообразовательных групп. В центре внимания в рамках настоящей статьи - "рифмованный сегмент" тополексем на -комо (Лукомо, Перекомо, Пакомо, Ракомо). Они обнаруживают сходство не только в формальном отношении, но, как выяснилось, и в территориальном распределении, поскольку центральными районами исторической Новгородской земли, прилегающими к оз. Ильмень, исчерпываются почти все их фиксации.

На восточнославянской территории выявлено до десятка географических названий с основой Луком - (не считая вторичных названий-иррадиатов, возникших путем трансонимизации в прилегающей местности). Одно из них - современный ойконим Лукомо, дер. на рч. Лютой (пр. пр. Шелони, впадающей в оз. Ильмень) в Дновском р-не Псковской обл., = Лукома, дер. в Запольской вол. Порховского у. 2-й половины XIX в. [2. Т. 34. N 11202], = Лукомо, дер. в

Васильев Валерий Леонидович -д-р филол. наук, профессор Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого.

Статья подготовлена в рамках проекта "Топонимическая архаика Новгородской земли (Этимологическое и лингвоэтническое исследование)", поддержанного РГНФ (проект N 05 - 04 - 04120а).

"великого князя волости Лари, что была Аркажского монастыря на речку на Лютой" в Илеменском пог. Шелонской пят. 1498 г. [3. Т. V. С. 169]¹.

В другой точке бассейна оз. Ильмень, примерно в 40 км юго-восточнее данного населенного пункта, писцовая книга Шелонской пят. сообщает о дер. Луком Должинского пог. 1539 г. [3. Т. IV. С. 436]. Пункт идентифицирован А. М. Андрияшевым [4. С. 271] с дер. Лукова (Луково) на руч. Хмелка (Хмельник) Должинской вол. Старорусского у. начала XX в. [5. Вып. III. С. 46 - 47] (в более поздних материалах этот населенный пункт уже не значится).

Оз. Лукома со смежной рч. Лукомкой современная топографическая карта указывает в 6 км юго-западнее г. Луга Ленинградской обл. Рукописные материалы генерального межевания конца XVIII в. дают здесь дер. Лукома на северо-западном берегу оз. Лукомского; деревня, в свою очередь, отождествляется [4. С. 158] с дер. Лукое 1498 г. в Дремяцком пог. Шелонской пят. [3. Т. IV. С. 139].

В Ситенском пог. Деревской пят. под 1495 - 1496 гг. значились близлежащие дер. Лукомо и дер. Над Луком озером рядом с озером Лукомо {Луком): "А угодья къ  деревнямъ озеро Лукомо"; "А угодей къ  деревнямъ ...

озеро Лукомъ" [3. Т. I. С. 587, 591, 598]. Более поздние писцовые книги 1539 и 1550 - 1551 гг. (письма Г. Я. Морозова и В. И. Калитина) при описании данной местности сообщают только об озере, именовавшемся Лукое ("в озере в Луком"; "на озере на Луком"; "над Луком озером") [6. Т. 4. С. 126; Т. 5. С. 140, 146 - 150, 155]. В начале XX столетия здесь была дер. Луково на оз. Луково Боровенковской вол. Валдайского у. [5. Вып. V. С. 16 - 17], а сегодня известно лишь об оз. Луково, 38 га, в Турбинском сельсовете близ пос. Окуловка, районного центра Новгородской обл. [7]. Где-то неподалеку, в соседнем Локотском пог. Деревской пят., в конце XV в. стояла дер. Налуком [3. Т. II. С. 78].

Вне пределов Новгородской земли топонимические параллели более редки, но некоторые хорошо известны еще по древнерусским летописям. Таковы: Лукомье (укр. Лукім'я), село на р. Суле, упоминаемое как городище Лукомль (Лукамль) в Переяславской земле под 1179 г. [8. Т. II. С. 613; 9. С. 239; 10. С. 82; 11. С. 330] ; Лукомль (Лукамля, Лукомье), село в Чашниковском р-не Витебской обл. Белоруссии, отмечаемое как город Лукомль (Лукамль) в Полоцком княжестве под 1096 г. и в конце XIV в. [8. Т. I. С. 248; Т. VII. С. 241; 13. С. 136, 140, 141, 150; 14. С. 212]; с последним ойконимом метонимически смежны гидронимы Лукомльское оз. и Лукомка (Лукомля) р. [15. Bd. III. S. 139; 16. Т. 2. С. 25]. Кроме них, есть руч. Лукомской среди правых притоков Зуши (верхнее правобережное Поочье) [17. С. 63], а списки российских селений вто-

¹ Здесь и далее при изложении топонимического материала использованы сокращения: геогр. - географическое название, личн. - личное имя, дер. - деревня, г. - город, с. - село, селение, р-н - район, обл. - область, губ. - губерния, у. - уезд, вол. - волость, пог. - погост, пят. - пятина, пос. - поселок, р. - река, рч. - речка, руч. - ручей, оз. - озеро, пр. пр. - правый приток, лев. пр. - левый приток. Ссылки на современные справочники административно-территориального деления областей опускаются.

² В. П. Нерознак, приводя летописную документацию для белорусского Лукомля, ошибочно дает цитату из Ипатьевской летописи под 1178 г.: "поидоша за Соулоу и сташа близъ городища Лукомля" [12. С. 104), которая имеет непосредственное отношение к украинскому Лукомлю на р. Суле.

рой половины XIX в. дают дер. Лукома (Луково) на Волге рядом с порогом Лукома (Лукомский, Луково) в Ржевском у. Тверской губ. [15. Bd. III. S. 139].

Приведенная топонимия однозначно объясняется благодаря рус. диал. лукома 'изгиб оврага' [18. Т. 2. С. 272], единично зафиксированному слову, встреченному где-то на Севере (см. также [19. Вып. 17. С. 191]³. Это смутное сообщение об устаревшем слове с топографическим значением не исключает, однако, того, что в словаре Даля приведен не апеллятив, а топоним, семантико-деривационный аспект которого совершенно очевиден: это архаический дериват с редким суф. -ом- от корня лук- (< *lok-), соотносимый с распространенным термином лука, имеющим приблизительно такое же топографическое значение изгиба⁴.

Вряд ли к рассматриваемому топонимическому ряду принадлежит польский лимноним Lukomie в нижнем течении Вислы (сегодня - Charzykowskie Jezioro) [23. S. 664]. В документации он повторяется с XIII в.: "lacum, qui Loucome nominatur" 1275 г., Lucome 1291 г., lacum Lukomir 1326 г., Lukom 1565 г. и др. X. Гурнович, приводя эти исторические варианты названия, возводит его к адъективу *lикоту от корня *lok-/*luk-, что указывает на искривленность озера [24. С. 54]. Этому мнению серьезно препятствует наличие варианта Lukomir в исторической парадигме данного лимнонима, равно как присутствие на польской территории оз. Lucemierz (исторически Lucomir) на другом участке бассейна Вислы [23. S. 389] и p. Lukomierz среди притоков Одры [25. С. 142] (ср. и сербохорв. геогр. Lukomir [26. Т. VI. S. 213]). В контексте всех этих фактов польск. Lukomie лучше трактовать как йотовое производное от гипокористики *Lukomъ, *Lokomъ, усечения праславянского полного личного имени

В "Словаре русских народных говоров", помимо ссылки на словарь Даля, это слово приведено еще со значением 'извилистый овраг' (Север., 1959). Указание на 1959 г. как будто предполагает еще одну фиксацию слова лукома. Однако неопределенность его географии (Север.), почти полное следование значению из словаря Даля (в котором дано 'извилина, изгиб оврага') явно подсказывают, что мы встречаемся здесь с нередким в словарях сводного типа феноменом "умножения сущностей", в данном случае - с некой реминисценцией все той же старой далевской лукомы.

Лексема лука в разнообразных взаимосвязанных топографических значениях известна во всех славянских языках, см. [20. С. 110 - 116; 21. С. 177 - 190]. Что касается топонимии Русского Северо-Запада, особенно средневековой, то она дает множество разнообразных дериватов от корня лук- (< *lok-). Вот в сокращенном виде материал из новгородских писцовых книг конца XV-XVI в.: Лука, Лучка, Лук, Луковище, Лукуй, Лукое, Луко, Лукий, Лучан (Лучано, Лучанское), Лучицы, Лучско, Лученский, Лучкино, Лутцкое; префиксальные образования: Облуцко, Облуцкий, Перелуково, Перелучье (Перелучь), Залучье, Получье, Прилук и др. Современные данные тоже содержат много родственных топонимов (но чаще с основой луков-, относительно редко прослеживаемой по новгородским писцовым книгам). На Новгородской земле лексема лука весьма активно функционирует в диалектной речи, предстает в ареально-семантическом "многоцветии" (образуя цепочки взаимопереходных значений: 'изгиб берега; поворот реки', откуда 'залив, заводь', с одной стороны, и 'низкий луг у излучины водоема' -> 'низкий луг у водоема' -> 'низкий луг' -> 'луг' - с другой; специфично и "ботаническое" значение слова лука -'вид травы, растущей в сырых местах' [22. Т. 5. С. 50]), подвергается активной топонимизации (особенно часто по берегам рек в бассейнах Ловати и Полы): Лука, Луки, Лучки, Бабья Лука, Малая Лука, Выменская Лука и др. (к выразительному Полавско-Ловатскому скоплению таких названий принадлежит и всем известное древнее название г. Великие Луки на Ловати), образует много суффиксальных и префиксальных дериватов (луковый, луковатыи, лучка, улука, залучина, прилука, прилук), подробнее см. [21. С. 177 - 190].

*Lokomirъ. Напротив, все топонимы с основой Луком-, сконцентрированные на восточнославянской территории, следует связать не с антропонимом, а с апеллятивом лукома (: лука). В частности, возводить укр. Лукомль к краткой форме от *Lokomirъ, как предлагается в [27. Вып. 16. С. 145], на мой взгляд, нет достаточных оснований.

Раннедревнерусский характер тополексемы Луком, -о, -а, показывающей архаическую суффиксацию, очевиден, как и ее диалектность: слово тяготеет к северной, северо-западной части восточнославянского пространства, к новгородским, псковским, тверским, витебским землям. О забвении исходного апеллятива, семантико-деривационная связь которого с апеллятивом лука, тем не менее, оставалась и остается ощутимой, свидетельствуют случаи либо прямой утраты названий с основой Луком- в области новгородских пятин, либо замещение их более продуктивными топонимическими формами Лукое, Луково (что обнаруживается при сравнении материала новгородских писцовых книг конца XV-XVI в. с современными топонимическими данными).

Перекомо - название места на северо-западном побережье оз. Ильмень, неподалеку от устья р. Веренда, отразившееся в наименовании мужского Николаевского (Никольского) Перекомского (иначе - Перековского или Перекопского) монастыря. Сведения об основании монастыря, упраздненного в первые годы советской власти, идут с начала XV в.: "В  6915 (1407 г.) постави владыка Иоаннъ Новгородский церковь каменну святага Николая чюдотворца на  и манастырь устроиша" [28. С. 251]⁵. Писцовая книга Шелонской пят. 1581/82 гг. указывает "монастырь Николы чюдотворца на Перекоме" в Паозерском погосте [31. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 712. Л. 17об.]⁶.

В житии св. Ефрема Перекомского содержится предание о том, что Ефрем, основатель монастыря, выкопал протоку (или перекоп) между р. Верендой и оз. Ильмень, отчего монастырь стал именоваться Перекомским. Разумеется, слово перекоп не может объяснить наименование Перекомский, перед нами не более чем топонимическая легенда. Безусловно, варианты наименования монастыря Перекопский (иногда Перековский, см. [6. Т. 1. С. 322]) - народно-этимологические переосмысления первичной формы Перекомский, утратившей мотивированность.

Нет сомнений в том, что новгородское геогр. Перекомо следует членить точно так же, как Лукомо, - в виде Перек-ом-о и считать архаической структурой с суф. -ом- от корня перек-. Этот корень находит отражение в рус. поперёк, поперечина, перечить, диал. (новг.) перечень 'рыба лещ; подлещик', перм. 'бревно поперечного ряда плота', смол. перек 'поперек', перекавица 'длинная полка через всю комнату' [19. Вып. 26. С. 115, 272], новг. перечешок 'рыба подлещик' [22. Вып. 7. С. 128], блр. перек 'поперек', диал. перакавік 'гряда, которую пашут поперек полосы, когда нельзя провести плугом до самого конца загона' [32. С. 141], укр. перека 'противоречие, противодействие', др. -рус. перекъ 'ширина, поперечина', болг. пряк 'прямой', сербохорв. приjек

⁵ Житие новгородского святого Ефрема Перекомского сообщает, что именно этот святой был основателем монастыря, причем в более позднее время - в 1466 г., когда Ефрем (в миру Евстафий) возвел каменную церковь Николая Чудотворца на деньги, дарованные московским князем Василием Иоанновичем. Подробнее об истории Перекомского монастыря со времени его основания до ликвидации в 1930 г. см. [29. С. 95 - 98; 30. С. 275 - 284].

⁶ Сведения предоставлены И. Ю. Анкудиновым.

'крутой', приjеки 'прямой, ближайший', чеш. prika 'крутизна', слвц. priek 'упорство, сопротивление', польск. przeko 'поперек' и т.п. (см. [33. Т. III. С. 238]).

Тополексема Перекомо с архаическим суф. -омо, очевидно, изолированна, не имеет цельноструктурных параллелей в лексике и ономастике славян. Вместе с тем основа перек- (с морфологическим вариантом переч-, ср. поперёк/поперечный) в восточнославянской топонимии проявляется, хотя ее трудно отнести к типовым, частотным основам. На старой новгородской территории несколько раз она обнаруживается в средневековой ойконимии Бежецкой пятины, в окрестностях Бежецка. В бессуфиксном виде ее репрезентирует геогр. Переки, дер. в Михайловском пог. в Лощемле 1551 г. [3. Т. VI. С. 801], и с формантом - 'уха геогр. Перечуха, дер. в Михайловском пог. в вол. Тростна 1545 г. [3. Т. VI. С. 168]. Сравни к последнему структурно подобное новг. диал. перечуга 'направление ветра' [22. Вып. 7. С. 129], 'северо-восточный ветер': "Перечуга - злой ветер подует, и рыбы не захочешь" (дер. Ильмень Новг., 1949 г.) [19. Вып. 26. С. 275]. С префиксом по- имеется геогр. Попереково, дер. в Богородицком пог. в вол. Замутье и починок в Богородицком Топальском пог. в вол. Загородье 1545 г. [3. Т. VI. С. 233, 377, 380]. Название современной дер. Перечицы Лужского р-на Ленинградской обл. (неподалеку от впадения р. Оредеж в р. Луга к северо-востоку от г. Луга) трактуется в зависимости от того, какую основу принять за исходную - перек-/переч- или, быть может, перед-/передък-: под 1500 г. здесь значилось с. Передчицы Никольского Будковского пог. Водской пят. [3. Т. III. С. 295, 312], так же под 1539/40, 1582, 1718 гг., по документации 1568 и 1646 гг. - Перетчицы, форма же Перечицы фигурирует в документах 1612, 1669, 1674 - 1678, 1709, 1748, 1791 гг. [34. С. 193. Карты VI-1-VI-13] и более позднего времени. Однако оз. Перечицкое в среднем Поочье скорее связано с перек- 'поперек', коль скоро второе название этого озера в исторической документации Рязанской земли - Переметское [17. С. 126]. Сравни еще руч. Перечим в Кирилловском у. Новгородской губ., р. Перечка, Перешня (Перешная) с оз. Перешно (Перешное) в Кадниковском у. Вологодской губ., р. Перечна в окрестностях Сольвычегодска Вологодской губ., а также многократно повторяющиеся в бассейне Дона и нижней Волги гидронимы Поперечная, Поперечный, Поперечное [15. Bd. III. S. 619, 620, 751 - 752]. Названия поочских речек Перековка, Периковка должны быть причислены сюда же, как и ручьев Поперечной, Поперешной [17. С. 86, 115, 120, 169]. Немало соответственных названий у южных славян: болг. геогр.  (XVI в.) [35. С. 145], Преки (дважды), Прекорека, Преконога, Прекошка, относящиеся к водоемам в Сербии [36], топонимы Prijeka, Prijeko, Prijeka Voda, Priko, Pricac и другие в сербо-хорватской зоне, гидронимы Precna (Precnica), Precno, Precna, Precnik, Prekar, оронимы Precnik, Precnice, Precji Dol и другие в Словении [37. D. II. S. 116 - 117].

Пакомка, дер. в Дновском р-не Псковской обл., ранее - дер. при рч. Лютка в Егольской вол. Порховского у. Псковской губ. [2. Т. 34. N 11276], дер. Пакомо 1498 г. "Аркажского монастыря на  на Лютой" в Илеменском пог. Шелонской пят. [3. Т. V. С. 168]. Как и в предыдущем случае, межтерриториальные топонимические параллели не обнаружены, но рассмотрение геогр.

⁷ Значение слова ('направление ветра') дано в "Новгородском областном словаре" без контекста и, полагаю, без необходимой полноты смысла. С учетом этимологии слово перепуга явно семантизируется как 'встречное направление ветра' или 'встречный ветер'.

Пакомо среди равноструктурных названий (Лукомо, Перекомо) позволяет отнести его к раннеславянским дериватам от корня пак- (Пак-ом-о). Основа известна в рус. диал. наречиях паки, пак "частица или привеска: де, деи, ста, скать, мл" (Зап., Южн.); опакши, опакишь и опокши, опокишь 'выворот, изнанка, ничка; все перевернутое' (Новг., Твер., Сиб.); твер. опак, опако 'назад, задом, обратно', 'навзничь', 'наизнанку', 'наоборот, шиворот-навыворот'; опако сев. -двин. 'неумело', твер., перм. 'наотмашь', волог., сиб. 'без толку, на ветер', волог. 'не вовремя', яросл. 'неловко, совестно'; опакша, опакуша 'выворот, изнанка, ничка; обратное, превратное'; пакта, опакша 'левша' и т.п. [18. Т. 2. С. 674 - 675; Т. 3. С. 9; 19. Вып. 23. С. 230 - 231; Вып. 25. С. 155, 158, 162; 22. Вып. 7. С. 4, 89 - 90]; др. -рус. пакы, опакы, пако 'обратно', 'назад', 'наоборот', 'вновь', опако 'назад' [38. Т. П. С. 676, 866]; укр. пак 'все-таки'; болг., сербо-хорв. пак, па 'но, ведь, снова'; словен. pak, pa, 'но, ведь, снова'; чеш., верх. -луж., нижн. -луж. рак 'но, снова'; укр. опак 'назад, навыворот'; болг., сербо-хорв. опак, опако 'наоборот'; чеш., слвц., польск. opak 'назад, навыворот' и т.п.

Новгородскому геогр. Пакомо тождественны по корню пак- (имеющему вариант пач-, ср. наречия пак, но паче) немало топонимов в разных частях Славии. Сравни прежде всего на Русском Северо-Западе средневековые геогр. Пачки, дер. в Ручайском пог. Шелонской пят. 1498 г. [3. Т. IV. С. 208] (северо-западнее г. Порхов Псковской обл.), наряду с Опачка, селище в Сережской переваре Торопецкой земли (рядом оз. Быково, Лукино, Лукое, Бологое), по писцовой книге 1539/40 - 1540/41 гг. [6. Т. 4. С. 633]. Анлаутный О- в геогр. Опачка той же самой природы, как в наречиях опак, опаче при наличии пак, паче. Сюда же, безусловно, относится новг. геогр. Пакуша (Опакуша), пожня в Млевском пог. Деревской пят. 1551 г. [6. Т. 5. С. 236, 239, 240]. Вне региона Русского Северо-Запада таковы гидронимы Опакуша, р. в Костромском у., р. Пака (Пакуша) среди притоков Жиздры, Покой (исторически - Пакой) среди притоков Нугри, Пакой среди притоков Пторы, возможно, Опака {Опока), пр. пр. Быстрицы и пр. пр. Мышиги в бассейне Днепра в Калужском и Тарусском уездах, - все в верхнем течении Оки (см. [15. Bd. III. S. 504, 506; 17. С. 26, 30, 36]).

Тождественный корневой элемент отражают, кроме того, новгородские (локализуемые сравнительно близко от ойконима Пакомо), гидронимы Пакость, лев. пр. Мшаги, лев. пр. Шелони (согласно [7], это рч. Покоска, 10 км длиной), р. Пакостила, впадающая в Шелонь [39. С. 486, 492], ср. и польск. Pakosc, город близ Быдгоща, свидетельствуемый с XIII в. [40. S. 183]. При очевидной корреляции с рус. пакость, польск. pakosc (производных, как считают, от pak-/'opak- с суф. -ostь-, см., к примеру, [41. Т. 1. С. 615 - 620]) первичная семантика этих названий трактуется неоднозначно.

За пределами восточнославянских земель наибольшее количество соответственных названий обнаружено в Словении: р. Рака, селения Рака (трижды), различные геогр. Packa Vas, Packa Dolina, Na Pakah, Na Ракет, Packe Jame, Packe Njive, Pasca (Paski Studenec); словенскую топонимию дополняют сербо-хорв. гидронимы Рака, Opacica, чеш. геогр. Nova Рака и Stara Рака, слвц. Poka (но под 1275 г. -Рака) [37. D. П. S. 72 - 73, 77], равно как геогр. Opacecka dolina в Болгарии, польск. Opacz, село, известное с 1576 г., Opaka, село и река, Opaczniak (Opacz), старый хутор возле Мехова, Pacyna (< Paczyna) [42. S. 265], Buzek Opacky, Opackie Jez, Opaczny, возможно, Pakow, - водоемы в бассейне Вислы

[23. S. 27, 172, 355, 358] (последнее восходит, скорее, к личному имени, сокращенному из Pakoslaw).

В. Н. Топоров причисляет гидронимы Пака (Пакуша), Пакой (Покой) в бассейне Оки к вероятным балтизмам (сравнивая с прус. геогр. Pakutiten, лит. Pakuteniai, лит. личн. Pakut-atis и др.), хотя признает их в целом неясными [43. С. 50]. Учет немалого числа славянских (особенно словенских) фактов требует, однако, интерпретации их как исконных славизмов, причем весьма ранних. В частности, что касается, к примеру, поочских Пака, Пакой, в обоих случаях можно говорить об адъективной форме, ср. наличие прилагательного опакий, приведенного, правда, без указания значения [18. Т. 2. С. 674] (восходящее к вероятному др. -рус. *(о)пакыи), и прилагательного пакорукий 'с изуродованной рукой', 'плохой работник' (Сев. -Двин., 1928) [19. Вып. 25. С. 159] с первым компонентом, явно предполагающим деадъективную деривацию (из *пакыи). Плохо трактуется колебание гласных а/о в основе, но эта особенность прослеживается не только по гидронимии; ср. поочские Пакой/Покой, Опака/Опока, слвц. Paka/Poka, наряду с рус. диал. опакишь/опокишь, опакши/опокши⁸.

Конкретная смысловая мотивировка новг. геогр. Пакомо, равно как многих других названий с корнем пак- не очевидна. Подавляющая часть их - названия водотоков, они характеризуют какие-то особенности локальной гидрографии. Очевидную деантропонимную деривацию показывают на Русском Северо-Западе руч. Пакшин, приток Шомушки в бассейне Сяси [39. С. 426], дер. Пакшино, в Никольском пог. в Шереховичах Бежецкой пят. 1564 г. [3. Т. VI. С. 890, 910]; ср. преимущественно сев. -рус. и новг. пакта, пакуша, пакиша 'левша', пакша 'рука', 'левая рука' [22. Вып. 7. С. 89 - 90; 19. Вып. 25. С. 156, 162; 44. Вып. 4. С. 373].

Ракомо Старое, Ракомо Новое - две смежные дер. в Ильменском Поозерье под Новгородом; жители - ракомцы [22. Вып. 9. С. 98]. По спискам селений начала XX в. на их месте значилось несколько пунктов Ракомской вол. Новгородского у.: крупное, в сотню жилых домов, волостное с. Ракомо (на месте сегодняшней дер. Ракомо Старое), дер. Новое Ракомо и пара отдельно стоящих усадеб, именуемых Ракомо, - все пункты при рч. Ракомка, впадающей в оз. Ильмень [5. Вып. I. С. 66 - 67]. Под 1501 и 1551 гг. писцовые книги Шелонской пят. указывают на этом месте "государево село" Ракома, "а в немъ церковь Феодоръ святый" в Новгородском у. в Паозерье [3. Т. V. С. 287 - 289, 316]; в начале XVI в. это было самое крупное селение Поозерья. В описаниях пригородных пожен Новгородского дворца 1535/36 - 1539/40 гг. встречаются указания на Ракомский путь, Ракомскую пожню над Веряжей близ села Ракома [6. Т. 1. С. 326, 368]. Впервые же это хорошо известное по всему Приильменью село упомянуто летописями еще под 1015 г., когда восставшие новгородцы ночью избили варяжскую дружину на Поромоне дворе, а князь Яро-

⁸ Быть может, не стоит исключать из данного круга соответствии также название поволховского руч. Пока, 14 км, пр. пр. Ваволи, рукава Волхова неподалеку от г. Чудово Новгородской обл. [7] (согласно [39. С. 66], впадает в оз. Подорелье), как и название подмосковного руч. Пока (Опока, ранее Апока, но и Опака!) [17. С. 1181. По крайней мере, возводить геогр. Пока к апеллятиву опока (в частности, на новгородской территории это 'глина с примесью полых камешков', 'твердый беловатый с камешками грунт', 'вид глины' [22. Вып. 7. С. 9], ср. р. Опочка бассейна Шелони), на мой взгляд, меньше оснований.

слав Мудрый "тогда в ту нощь сущу на  (по другим спискам летописи - "Ярославъ же в ту нощь на  бяше") [45. С. 174]; согласно 3-й Новго- родской летописи, Ярослав "шедъ на Ракомъ  во  [28. С. 176], по Лаврентьевской летописи, "шедъ на Рокомъ,  во  [9. С. 137], по Софийской летописи, "шедъ на Ракомо (Ракамо)" [46. С. 127] (запись Ракамо отражает аканье либо является опиской). Это передаваемое летописями сообщение, одно из самых ранних упоминаний сельского поселения в новгородской письменности, позволяет предполагать, что в Ракомо находился загородный двор Ярослава Мудрого⁹. Под 1478 г. поозерское село отмечает 1 -я Псковская летопись под вариантным именем Ракомля: "Сталъ в Ракомли, въ  Лосинского ... за три версты отъ Великого Новагорода, близко Юрьева монастыря" [8. Т. IV. С. 259].

Серьезных попыток расшифровать этот загадочный ойконим еще не было. Банальное сопоставление со словом рак 'Krebs' поверхностно, не объясняет ни словообразования, ни местных реалий. Не более чем курьезом выглядит объяснение И. Принца, который сравнивает геогр. Ракомо с наречием раком 'на корачках, на четвереньках' [47. S. 75].

Существенно отметить, что название древнего поозерского села Ракомо/Ракома/Раком/Ракомля не единично. К нему есть несколько отчетливых топонимических параллелей, распределенных на небольшой части региона Русского Северо-Запада. Денотативная отнесенность этих параллелей подсказывает, что поозерский ойконим, безусловно, вторичен; первичны же гидронимы (в данном конкретном случае Ракомка, рч., на которой стоит с. Ракомо), но скорее все же оронимы - названия, характеризующие рельеф прилегающей местности, которые легко переходят на ближайшие водоемы или селения.

Ракомка, название небольшого озерка в дельте р. Мсты (рядом оз. Печерское, Никольское, Донец) юго-восточнее Новгорода, ближайшая к поозерскому Ракомо межтерриториальная параллель. Озеро обозначено лишь на крупномасштабных картах и в перечне водоемов Новгородской обл. [7], исторических сведений о нем нет.

Ракомо, дер. при колодце Горомулинской вол. Порховского у. Псковской губ. (в 25 - 30 км южнее Порхова), по сведениям 1872 - 1877 гг. [2. Т. 34. N 10560]; сегодня - дер. Раково в Порховском р-не Псковской обл.

Ракомле, дер. в Которском пог. Шелонской пят. 1498 г. [3. Т. IV. С. 116].

Ракомле, оз. ("при оз. Ракомле") в Торопецком у. Псковской губ. вместе со смежной рч. Ракомлянка [2. Т. 34. С. 408, 409]. В историко-географических очерках Псковской губ. 1896 г. записано оз. Раконел - неточная передача (описка) лимнонима Ракомле в Торопецком у. [48. С. 45]. Это озеро, локализуемое к юго-востоку от Торопца (вблизи пос. Западная Двина, районного центра Тверской обл.), идентифицировано [49. С. 195. Рис. 12] со средневековым оз. Наркомле в Старцовой вол. Торопецкой земли, известным из материалов описания 1540/41 г. [6. Т. 4. С. 583]. Здесь вариант Наркомле, несомненно, являет собой фонетически измененное (благодаря выпадению гласной после плавной в срединном слоге) предложно-падежное сочетание На Ракомле. Эта вторичная топонимическая форма Наркомле, в свою очередь, обусловила производную суффиксальную форму Норкомичи, которая относилась к смежным деревне, селу и озеру в этой же Старцовой волости Торопецкой земли:

⁹ Прочие подробности об истории этого села см. [29. С. 60 - 62].

"село Норкомичи над озером над Норкомичим"; "(Дрв) над озером над Норкомичем" [6. Т. 4. С. 577, 578]. Лимноним Норкомичи следует трактовать как еще один вариант названия оз. Наркомле/Ракомле, но этот вариант вторичен: он дублирует ойконим Норкомичи, который ранее закрепился по катойкониму *наркомичи (< *наракомичи), древнему имени поселенцев, полученному по ближайшему оз. Наркомле/Ракомле. И действительно, такое катойконимическое наименование существовало, оно определенно прочитывается в следующем фрагменте Торопецкой писцовой книги 1540/41 г.: "А у песенских крестьян и у Норкомич озеро Песно вопче со князем Александром ... озеро Наркомле" [6. Т. 4. С. 583] (здесь норкомичи - жители села Норкомичи).

Изложенные факты показывают узкорегиональную концентрацию топонимии с основой Раком-. Ее территориальная дистрибуция приходится на центральные районы исторической Новгородской земли (Приильменье, Шелонь, верхняя Плюсса) вместе с примыкающим с юга Торопецким уездом. В структурно-деривационном отношении новг. геогр. Ракомо (Рак-ом-о) составляет общий тип с новгородскими же Лукомо, Перёкомо, Пакомо, безусловно относящимися к раннеславянскому архаическому слою. Исследуемые топонимические факты объединяет не только общий суффикс, отсылающий к раннеславянскому времени, но и само окружение суффикса, проявляющееся исходом на -комо. Этот исход предполагает, во-первых, некоторую изначальную предпочтительность сочетания суффикса -ом- именно с корневым элементом на -к, не исключено, что не случайную, а специфически диалектную; во-вторых, то, что новообразованные основы свободно могли выступать без осложнения вторичными суффиксами -л-ь/-л-я/-л-е или -к-а. Чаще встречаются на Русском Северо-Западе и на иных славянских территориях как раз вторичные осложненные основы (Смердомля/Смердомка, Лутомка, Пискомля и т.п.), не знающие вариантов без вторичной -л- или -к-суффиксации, в отличие от форм типа Ракомо. При этом названия, репрезентирующие такие осложненные основы, обычно относятся к классу гидронимии. В свою очередь, сравнительно редкие названия с неосложненными основами на -омо/-ома/-ом, как показывает материал, не всегда гидронимические, скорее они являют собой чистые апеллятивы с орографическим, ландшафтным значением, со временем исчезнувшие. Но эти апеллятивы отложились либо в архаической гидронимии (где они обычно дооформлялись специализированной гидронимической суффиксацией -л-я, -л-е, -к-а), либо в оронимии, отражавшей особенности рельефа и порой неморфологически переходящей в сферу ойконимии; в этом, втором, случае дополнительная суффиксация не носила регулярного характера.

Форма Ракомо, поэтому, может быть рассмотрена как прямая онимизация некоего ландшафтного термина, а вариантные осложненные формы Ракомля или Ракомка могут трактоваться как гидронимическое преломление данного термина.

Существенно подчеркнуть, что все изучаемые топонимы на -омо, обладающие рассмотренными характеристиками, сосредоточены на компактной территории Приильменья и Пришелонья, из них Пакомо, Перекомо встречены только здесь, группа геогр. Ракомо присутствует здесь почти в полном составе (немного южнее только Ракомле Торопецкого у.), а геогр. Лукомо - в наиболее представительном количестве.

Еще один немаловажный момент, объединяющий данные топонимические структуры, - все изученные ранее географические имена с суффиксом -ом-

пропорционально коррелируют со своими бессуффиксными эквивалентами. Аналогично тому, как геогр. Лукомо, безусловно, соотносится с названием Лука, апеллятивом лука, Перекомо - с геогр. Переки, апеллятивом перек(а), геогр. Пакомо - с геогр. Пака¹⁰, так и новг. Ракомо находит своих, не осложненных суффиксом -ом-, топонимических "родственников" в существительных женского рода с исходом на -а. Таковы гидронимы: Рака, болото в Городокском у. Витебской губ., Раки (форма мн. ч.), лев. пр. Стрыя, притока Днестра в Галиции [15. Bd. IV. S. 13; 11. С. 456], Рака, пр. пр. Оки между Осетром и Проней, с прилегающим с. Раки [17. С. 167], - последний гидроним зафиксирован писцовой документацией 1589 г.: "От устья реки Раки через Оку реку на липовую верею" [50. С. 112 - 113]. Кроме того, на топонимическую форму Рака (или апеллятив рака) прямо указывают такие производные топонимы, в основном локализуемые на Русском Северо-Западе, как Ракин, руч. в бывшем Моложском у. Ярославской губ., Ракин (Рачин, по [11. С. 458]), пр. пр. Здвижа, пр. Тетерева в бассейне Днепра неподалеку от Киева, Ракино, оз. с прилегающей дер. в Опочецком у. Псковской губ.; вероятно, сюда же относятся внешне деминутивные образования: Рачинка, пр. пр. Осуги бассейна Волги в окрестностях Торжка Тверской губ. (< *рачина < рака?), Рачица в числе притоков верхней Ловати (здесь же болото Раче) в Великолуцком у. Псковской губ., Рачка, приток Пижмы в бассейне Мезени [15. Bd. IV. S. 13, 14; 39. С. 152], Рачка, рч. в бассейна Москвы-реки [17. С. 108].

Многочисленные гидронимические параллели к восточнославянскому материалу приходятся на западную половину южнославянской языковой области. В Словении есть p. Raka, упоминаемая с 1577 г., с. Raka с 1178 г., Dolga Raka, Rake, их дополняют словенские гидронимы в форме деминутивов и адъективов - p. Racica (и с. Racica, дважды), Race, дважды Racki Potok; с. Radki Vrh, возможно, Race и Rasica (< *racьsko + ica, к raka), - все перечисленные названия обусловлены словен. raka (мн. ч. rake) 'мельничный лоток', 'обделанное деревом русло ручья; желоб' [37. D. П. S. 132, 133 - 134, 139 - 140]. Соответственные названия обнаружены и на сербо-хорватской территории: рч. Рачица в Сербии [36], Radice, Racnik с 1260 г. [37. D. II. S. 133]. Однако ойконим Racice в Чехии (наряду с Radcice) предпочтительнее связать с личн. Radko [51. D. III. S. 510].

В плане территориальной дистрибуции особенно наглядны "ареально-структурные" соотношения: новг. Пакомо, Ракомо - поочск. Пака, Рака -словен. Paka, Raka, подчеркивающие принадлежность производных тополексем на -омо к собственно новгородскому ареалу.

Новг. Ракомо вместе с гидронимией Рака (о последнем см. еще [50. С. 112 - 113]), Ракин, Рачка, Рачица и т.п. в конечном итоге восходят к заимствованному прасл. *raka (< *orka, первоисточник - лат. arka 'ящик', 'ларец', 'гроб'), продолжения которого хорошо известны в славянских языках: др. -рус. (с начала XI в.) и ст. -слав. рака 'гроб' (ср. [45. С. 169] о погребении князя Владимира Святославича в 1015 г.: "вложиша его въ раку мраморяну", или по иному летописному списку, - "вложиша его въ гробъ мраморянъ"), 'надгробный памятник', а также 'ларец', 'ковчег' [38. Т. III. С. 63 - 64], рус, укр., блр. рака 'гробница с мощами святого', болг. 'ларец с мощами', сербо-хорв. 'вырытая могила', 'могильный склеп', словен. raka 'склеп', но и 'лоток, желоб'. Иной

¹⁰ В геогр. Переки, Пака ударение поставлено предположительно.

морфологический вариант этого слова - прасл. *raky, *rakъve в род. п. (с основой на *-и) - развил спектр близких значений: к нему относят др. -рус. раковина 'перламутр', рус. раковина, ракушка, укр. диал. (гуцульск.) раква 'масленка', словен. rаkэv 'гроб, склеп', чеш. rakev, слвц. rakva, rakev, 'гроб, склеп', чеш. rakvice 'раковина', полаб. rakai 'ящик' [41. Т. 2. С. 97, 98; 33. Т. III. С. 437 - 438, 439; 52. Т. IV. С. 4]¹¹.

Для мотивировки гидронимии, однако, более существенны не специализированные "фунеральные" значения 'гроб; гробница; склеп', а более общий смысл рассматриваемых слов - 'вместилище чего-либо, емкость'. Обозначения таких артефактов, как емкости и вместилища разнообразной формы и назначения, что в полной мере демонстрирует приведенная выше лексика ('ковчег', 'лоток', 'желоб', 'масленка', 'ящик'), регулярно переходят в сферу народной ландшафтной терминологии, обозначая в топографии разнообразные углубления на местности; новые ландшафтные термины закрепляются во всех подобных случаях путем метафорического переноса. Характерные проявления этой общей закономерности, в частности модель 'посуда' -> 'углубление на местности', подробно изучены Н. И. Толстым; ср. приведенные им диал. криница, крынка 'крынка, кувшин' и 'яма; родник; колодец', котёл 'котел' и 'глубокая впадина, котловина; глубокое место в реке', корыто 'корыто' и 'русло, западина в форме корыта', ендовина 'большой сосуд; братина' и 'отлогое место между горными возвышенностями', словен. deza 'кадка, кадочка (для масла)' и 'вырытая водой котлообразная яма'; такую же семасиологическую структуру показывают еще слав. *kazanъ, *makotьra, *kadъlbъ, *bьdьnь и др. [20. С. 218,229,246].

Продуктивная семасиологическая модель, действующая в сфере терминологии посуды и прочих хозяйственных емкостей (список Толстого может быть в несколько раз увеличен), безусловно, затронула и прасл. *raka/*raky(-ъve), рефлексы которого изредка прослеживаются среди топографической (гидрографической) терминологии; ср., в частности, укр. полесск. (черниговск.) раковина 'глубокое место в реке' [53. С. 190]. С учетом полесского гидрографического раковина, сербо-хорв. диал. (краин.) rake 'водопровод', было выдвинуто предположение о существовании прасл. *raka 'яма, впадина; глубокое место в реке' [54. С. 53]. Нужно признать, что древняя топографическая семантика *raka и его дериватов находит все новые подтверждения главным образом в свете топонимических фактов, таких как новг. геогр. Ракомо, поочск. Рака, словен. Raka. Более того, топонимический материал дает возможность максимально конкретизировать реконструкцию этой топографической

¹¹ Этимологическая интерпретация топонимии, особенно гидронимии, с основой Рак-/Рач-существенно осложнена тем обстоятельством, что немалая доля таких названий обусловлена обозначением речного рака (Astacus). Если геогр. Рака, Рачка, Ракино, а следом за ними и Ракомо с точки зрения деривации определенно отсылают к форме *raka, то множество водных имен с основой раков- (Раковка, Раковец, Раковня и т.п.) в плане словообразования двусмысленны: они либо восходят к форме *raky, *rakъve (ср. рус. раковина), либо к *rakъ (ср. раковый). Вопрос иногда могут прояснить конкретные разыскания по отдельным названиям, но в целом мотивировка по обозначению речного рака для славянской гидронимии с основой раков- кажется предпочтительной в большинстве случаев. Именно поэтому при изложении материала с основой Рак-/Рач- целесообразно ограничиться лишь наиболее очевидными в плане словообразования топонимическими формами.

семантики. По крайней мере в регионе Новгородской земли суффиксальные производные от *raka при перемещении в сферу топографической терминологии явно обозначали ложбины, удлиненные впадины на местности, иногда заливаемые водой. Так, рч. Ракомка в Поозерье (в том числе под дер. Ракомо) протекает в широкой, до 400 м, и глубокой ложбине, заросшей поженными травами, достаточно заметной в равнинном и открытом ландшафте микрорайона; летом речка пересыхает, превращаясь в болотце по центру ложбины, которая в половодье заполняется водой почти до краев, постепенно сходящей при понижении уровня оз. Ильмень. Полевое обследование показало, что местные жители именуют Ракомкой не столько речку, сколько саму эту характерную впадину. Мое полевое наблюдение подтверждают и материалы новгородского областного словаря, в котором приведен микротопоним (не гидроним!) Ракомка - место у дер. Запростье: "Ракомка - название земли и земляных угодий" [22. Вып. 9. С. 98]. Еще один случай, не менее показательный для уяснения метафорической семантики рассматриваемого слова, - новг. Ракуха, оронимическое название впадины, низкого места у дер. Болонье Опеченского р-на Новгородской обл. (дер. на Мсте выше Боровичей): "Ракуха -травянистое маленькое место, низкое, пахать нельзя, это Ракуха" [22. Вып. 9. С. 98]. В подобном топографическом смысле - как первоначальные обозначения низменностей, заливаемых водой - предпочтительнее трактовать, на мой взгляд, и гидронимы Ракуша, протока в дельте Волги в Астраханском у., реки в бассейне Ухтомы в Грязовецком у. Вологодской губ. [15. Bd. IV. S. 18] и рч. Ракушка, среди правых притоков р. Москвы [17. С. 112].

Источником метафорически обусловленного значения 'ложбина, впадина (заливаемая водой)' у новг. геогр. Ракомо, -а не сомневаясь нужно признать значение 'лоток, желоб' (проявляющееся, как отмечено выше, у словен. диал. raka, сербо-хорв. диал. rake). Новгородская диалектная лексика знает немало проявлений именно такого семасиологического перехода; ср., к примеру, новг. лоток 'корыто продолговатой формы' и лоток, лотковина 'низина', лоточина 'луг между двумя взгорьями; ложбина' [22. Вып. 5. С. 46 - 41], жёлоб 'желоб' и 'ложбина, продолговатое углубление на поверхности земли' [22. Вып. 2. С. 126], новг. русло 'большое корыто' [22. Вып. 9. С. 158] и общерус. 'ложе реки'. Пожалуй, еще более полную семасиологическую параллель манифестирует вост. -слав. диал. колода. Как и в слове рака, в семантическом поле этой лексемы и ее дериватов по многим диалектам проявляется, во-первых, "фунеральное" значение 'гроб, выдолбленный из дерева'; во-вторых, разные "хозяйственные" значения емкостей, к примеру 'большое деревянное корыто' [19. Вып. 14. С. 152 - 154; 44. Вып. 2. С. 400; 22. Вып. 4. С. 85]; в-третьих, топографические значения, ср. колодина 'яма на дороге', 'яма, в которой брали торф' [53. С. 103] (см. об этом же [54. С. 50 - 51]). Как и в случае с геогр. Ракомо, Ракуха, лексема колода в топографическом преломлении создает главным образом названия низменных, сырых мест или водоемов. В частности, на небольшой территории новгородского Приильменья несколько раз повторяется геогр. Колода, именующее мокрое место с завалами леса неподалеку от Новгорода, сырое место у Яблоновского ручья в окрестностях Старой Руссы, ме-

¹² Запростье - ныне исчезнувшая деревня Ракомской вол. Новгородского у., стоявшая на расстоянии одной версты от с. Старое Ракомо [5. Вып. I. С. 64 - 65].

сто с родниками у дер. Сотско Старорусского р-на, ручей в Валдайском р-не Новгородской обл. [22. Вып. 4. С. 86; 55. С. 47].

Итак, повторяющаяся в ограниченном ареале тополексема Ракомо, -а подразумевает появление в диалекте ранних славян, пришедших на Ильмень, производного при помощи редкого суффикса -ом- узкоместного термина, унаследовавшего вторичную топографическую семантику прасл. *raka. Этот древний забытый термин, конкретизируемый со значением 'впадина, ложбина', употреблялся преимущественно в топонимической функции и, следовательно, отражен только местной топонимией.

В завершение несколько слов об этнодиалектной принадлежности "рифмованного сегмента" рассмотренных архаических славянских топонимов с исходом на -комо (Лукомо, Перекомо, Пакомо, Ракомо). Очевидное, характерное ядро их сосредоточения - прилегающие к Ильменю центральные районы исторической Новгородской земли, особенно бассейн р. Шелони. С археологической точки зрения территория Пришелонья и ближнего Приильменья отличается тем, что только на нее приходится та часть ареала новгородских сопок, которая лежит вне зоны пересечения с ареалом псковско-боровичских длинных курганов (см. [56. С. 141. Рис. 27]). Длинных курганов в данном субареале не выявлено. Следовательно, учитывая территориальную дистрибуцию рассмотренных раннеславянских топонимических архаизмов, можно конкретизировать принадлежность их племенному диалекту славянского населения, сооружавшего сопки в VIII-X вв., отождествляемого обычно с летописными словенами ильменскими.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 2002.

2. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. СПб., 1885. Т. 34. Псковская губерния; СПб., 1864. Т. 37. Санкт-Петербургская губерния; СПб., 1862. Т. 43. Тверская губерния.

3. Новгородские писцовые книги, изд. императорской Археографической комиссией. СПб., 1859 - 1910. Т. I-VI.

4. Андрияшев А. М. Материалы по исторической географии Новгородской земли: Шелонская пятина по писцовым книгам 1498 - 1576 гг. СПб., 1914 - 1913. Вып. 1. Списки селений; Вып. II. Карты погостов.

5. Список населенных мест Новгородской губернии / Под ред. В. А. Подобедова. Новгород, 1907 - 1912. Вып. I-VIII.

6. Писцовые книги Новгородской земли / Сост. К. В. Баранов. М., 1999 - 2004. Т. 1 - 5.

7. Приложение к распоряжению облисполкома от 22.08.89 г. "Об утверждении перечня рек, озер и водохранилищ Новгородской области для установления водоохранных зон до 2000 года".

8. Полное собрание русских летописей. СПб., 1841 - 1856. Т. I-VII.

9. Лаврентьевская летопись / Подг. к изд. А. И. Цепковым. Рязань, 2001

10. Етимологічний словник літописних географічних назв Південної Русі. Київ, 1985.

11. Словник гидронимів України. Київ, 1979.

12. Нерознак В. П. Названия древнерусских городов. М., 1983.

13. Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории древнерусского государства. Историко-географическое исследование. СПб., 2002.

14. Жучкевич В. А. Краткий топонимический словарь Белоруссии. Минск, 1974.

15. Worterbuch der russischen Gewassernamen / Begr. von M. Vasmer. Berlin; Wiesbaden, 1961 - 1969. Bd. I-V.

16. Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. М., 1999. Т. 1 - 2.

17. Смолицкая Г. П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976.

18. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1998. Т. 1 - 4.

19. Словарь русских народных говоров / Ред. Ф. П. Сороколетов. СПб., 2002 - 2007-. Вып. 1 - 40-.

20. Толстой Н. И. Славянская географическая терминология: Семасиологические этюды. М., 1969.

21. Васильев В. Л. Новгородская географическая терминология (Ареально-семасиологические очерки). Великий Новгород, 2001.

22. Новгородский областной словарь / Отв. ред. В. П. Строгова. Новгород, 1992 - 1995; Вып. 1 - 12; Великий Новгород, 2000. Вып. 13.

23. Hydronimia Wisly. Cz. I. Wykaz nazw w ukladzie hydrograficznym / Pod red. P. Zwolinskiego. Wroclaw etc., 1965.

24. Gornowicz H. Toponimia powiatu Starogardzkiego. Wroclaw, 1985.

25. Hydronimia Odry: Wykaz nazw w ukladzie hydrograficznym / Pod red. H. Borka. Opole, 1983.

26. Rjecnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Zagreb, 1880 - 1976. T. I-XXIII.

27. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1974 - 2007-. Вып. 1 - 33-.

28. Новгородские летописи / Подг. к изд. А. И. Цепковым. Рязань, 2002.

29. Секретарь Л. А., Филиппова Л. А. По Приильменью: Путеводитель. Л., 1991.

30. Где святая София, там и Новгород. СПб., 1998.

31. Российский государственный архив древних актов.

32. Яшкін І.Я. Беларускія геаграфічныя назвы. Тапаграфія. Гідрологія. Мінск, 1971.

33. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачев. М., 1986 - 1987. Т. I-IV.

34. Селин А. А. Историческая география Новгородской земли в XVI-XVIII вв. Новгородский и Ладожский уезды Водской пятины. СПб., 2003.

35. Заимов Й. Български географски имена с -jь. София, 1973.

36. Павловиh Зв. Хидроними Србиjе. Веоград, 1996.

37. Bezlaj F. Slovenska vodna jmena. Ljubljana, 1956 - 1961. D. I-II.

38. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893 - 1912. Т. I-III.

39. Шанько Д. Ф. Реки и леса Ленинградской области. Л., 1929.

40. Rymut К. Nazwy miast Polski. Wroclaw etc., 1987.

41. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1993. Т. 1 - 2.

42. Rospond S. Slownik etymologiczny miast i gmin PRL. Wroclaw etc., 1984.

43. Топоров В. Н. Балтийский элемент в гидронимии Поочья. II // Балто-славянские исследования 1987. М., 1989.

44. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей / Гл. ред. А. С. Герд. СПб., 1994 - 2005. Вып. 1 - 6.

45. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / Под ред. А. Н. Насонова. М.; Л., 1950.

46. Софийская первая летопись. Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 6. Вып. 1.

47. Prinz J. Versuch einer orientierenden Bestimmung von Namenraumen in fruhostslavischen Bereich // Beitrage zur Namenforschung. Heidelberg, 1969. Beih. 5.

48. Василев И. И. Псковская губерния // Историко-географические очерки как пособие народным учителям по предмету родиноведения. Псков, 1896.

49. Янин В. Л. Новгород и Литва: пограничные ситуации XIII-XV веков. М., 1998.

50. Чумакова Ю. П. Расселение славян в Среднем (Рязанском) Поочье по лингвистическим и историческим данным. Уфа, 1992.

51. Profous A. Mistni jmena v Cechach: Jejich vznik, puvodni vyznam a zmeny. Praha, 1949 - 1957. D. I-IV.

52. Грінченко Б. Д. Словарь української мови. Київ, 1907 - 1909.

53. Черепанова Е. А. Народная географическая терминология Черниговско-Сумского Полесья. Сумы, 1984.

54. Шульгач В. П. Гідронімія басейну Стиру як джерело реконструкції деяких географичних термінів // Мовознавство. 1989. N 5.

55. Строгова В. П. Как говорят в Новгородском крае. Новгород, 1991.

56. Седов В. В. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. М., 1999.

Постоянный адрес данной публикации: