М.: Аспект-пресс, 2014. 207 с.

В российской публицистике и научной литературе о событиях последних лет на Ближнем Востоке написано немало. В основном российские авторы сосредоточивают внимание на развитии событий в той или иной арабской стране, на особенностях американской, западной реакции на так называемое арабское пробуждение. Книга И. Д. Звягельской, одного из ведущих отечественных специалистов по Ближнему Востоку, отличается комплексным подходом. В ней не только на высоком профессиональном уровне анализируются происходящие в регионе трансформационные процессы, но и в соответствии с поставленной автором задачей выявляются особенности российской ближневосточной политики. Автор подчеркивает, что иерархия интересов РФ в этом регионе диктуется его геополитическим положением, традиционными и новыми связями России с расположенными здесь государствами, развитием местных конфликтов, хотя в настоящее время Ближний Восток не занимает первых мест на шкале внешнеполитических приоритетов РФ (с. 8-9).

Заданная тема определила и структуру работы, в которой большое место отведено ретроспективному анализу советской ближневосточной политики, кардинальным изменениям, происходившим в ней на рубеже 1990-х гг. Блестящее знание истории Ближнего Востока, всех деталей и поворотов в развитии ближневосточного конфликта позволили автору дать хоть и беглую, но достаточно полную картину советской политики в отношении арабских стран, проследить ключевые моменты в советском подходе к решению ближневосточных проблем. И. Д. Звягельская отмечает, что крайне идеологизированный советский подход к новым националистическим режимам, установившимся в арабском мире после распада колониальной системы, в итоге негативно отражался на позициях СССР. Он ограничивал "свободу маневра СССР в регионе, привязывал советскую политику к политике таких союзников, которые по самой природе своих интересов играли роль спойлеров при решении значимых для Ближнего Востока задач, коль скоро в их решении был задействован Запад" (с. 20). В книге, к сожалению, не рассматривается крупнейшее внешнеполитическое поражение СССР, которым стала переориентация Египта на США после смерти президента Г. А. Насера с приходом к власти его преемника А. Садата. Этот яркий эпизод был серьезным предупреждением против необоснованности ставки на так называемых революционных демократов. Был нанесен большой ущерб советскому престижу на международной арене, но практических выводов не последовало.

В то же время, отмечает И. Д. Звягельская, нельзя отрицать значимость экономических и образовательных проектов, которые Москва осуществляла в таких странах, как Сирия, Южный Йемен, Египет, способствовавших их модернизации. Автор считает, что и в советских планах урегулирования арабо-израильского конфликта присутствовала прагматичность, учитывались не только требования арабской стороны, но и интересы безопасности Израиля. Как пишет И. Д. Звягельская, они отличались от "зашкаливавших от ненависти к "империализму и его прислужникам" политических заявлений" (с. 148). Однако нельзя забывать, что помимо антиизраильских заявлений и практическая советская политика не способствовала выработке доверия в отношениях с Израилем. Разрыв отношений с Израилем в июне 1967 г. - беспрецедентный шаг в советской дипломатической практике, который помимо прочих причин был продиктован задачей

НОСЕНКО Татьяна Всеволодовна - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН.

стр. 195
сохранения дружбы с враждебными Израилю арабскими режимами, - на долгие годы лишил СССР возможности выступать в качестве "честного посредника" на Ближнем Востоке, развивать нормальные двусторонние связи с еврейским государством.

Помимо этого, как справедливо указывает автор книги, в обстановке противостояния СССР и США не могли адекватно воспринимать выдвигавшиеся сопернику планы урегулирования из опасений, что их реализация принесет другой стороне односторонние преимущества. В 1970-х гг. СССР был успешно изолирован от участия в ближневосточном урегулировании посредством политики "малых шагов" Г. Киссинджера. Со своей стороны, Советский Союз категорически отверг египетско-израильский мирный договор и кэмп-дэвидские соглашения как сепаратную сделку, хотя с сегодняшних позиций нельзя не признать их позитивную роль в стабилизации обстановки в регионе, в закреплении положений, признающих национальные права палестинцев.

Только в период Перестройки, когда Советский Союз взял курс на снижение конфронтации в отношениях с США, с Западом в целом, стали проявляться тенденции сотрудничества по некоторым конфликтным ситуациям на Ближнем Востоке. И. Д. Звягельской удалось с редкой для нынешних исследователей внешней политики СССР четкостью и ясностью показать острое противостояние в советском руководстве по поводу пересмотра отношений с Западом, возникшее на почве кризиса в Персидском заливе в 1990-1991 гг. Эти страницы книги напоминают о тесной взаимосвязи внутриполитических процессов с внешней политикой.

До сих пор в современной российской исторической, политологической литературе господствует мнение, что идеалистические представления о международных отношениях тогдашнего лидера страны М. С. Горбачева и его окружения привели к беспрецедентным уступкам Западу, катастрофически ослабили позиции СССР. В своей книге И. Д. Звягельская доказывает на примере кувейтского кризиса 1990-1991 гг., что начавшее развиваться взаимодействие между СССР и США на двусторонней основе и на уровне ООН как раз являлось свидетельством прагматичного подхода к внешней политике. Советско-американское сотрудничество, проходившее не без разногласий, впервые открыло возможность для отхода от практики использования конфликтов в целях соперничества великих держав в рамках "игры с нулевым вариантом", обозначило окончание "холодной войны". Позиция СССР "позволила в обмен на уступки сохранить динамизм в советско-американских отношениях и открыла возможность для совместной деятельности с США, в том числе по созыву мирной конференции по ближневосточному урегулированию в Мадриде под сопредседательством обеих держав" (с. 45).

А ведь именно международная конференция под эгидой ООН, как показано в книге, всегда рассматривалась в Москве как наиболее эффективный механизм урегулирования ближневосточного конфликта. Хотя продвигавшаяся американцами идея региональной конференции отличалась от советской концепции международной конференции, советская дипломатия активно подключилась к американским усилиям, полагая, что такая позиция наилучшим образом будет способствовать ближневосточному урегулированию и обеспечению собственных интересов Советского Союза. Мадридская конференция, состоявшаяся осенью 1991 г., создала ряд механизмов регионального сотрудничества, подтолкнула не слишком результативные двусторонние переговоры, свидетельствовала о жизнеспособности советской концепции всеобъемлющего урегулирования ближневосточного конфликта. Не случайно через много лет после Мадридской конференции, в 2015 г., на новом историческом витке, и на израильской, и на палестинской стороне вновь раздаются голоса о необходимости поисков урегулирования с выходом на региональный уровень, с привлечением всех региональных сил, которые могут способствовать поискам решения конфликта.

Тема взаимосвязи внешней и внутренней политики вновь возникает на страницах книги в разделе, посвященном позиции России в отношении событий последних лет на Арабском Востоке, которые на первых порах оптимистично были названы "арабской весной", Начальная стадия волнений в арабском мире совпала по времени (конец 2011 г. - начало 2012 г.) с набиравшим обороты в России движением за честные выборы и демократизацию политической системы. И. Д. Звягельская точно раскрывает причины, по которым арабские события стали использоваться российскими "охранителями" как пример дестабилизации обстановки безответственными внутренними игроками и, как следствие, заговора внешних сил (с. 74-83). С ее точки зрения, широко насаждавшиеся представления о подстрекательстве любого политического протеста извне позволяли российскому руководству, столкнувшемуся с внутренними трудностями, обеспечить сплоченность населения перед лицом прокламируемых внешних угроз. Заодно достигалась цель

стр. 196
дискредитации оппозиции как враждебного и антипатриотичного явления. Автор отмечает, что теории внешних заговоров, посредством которых объясняются любые антиправительственные выступления, легко усваиваются российским массовым сознанием. Причины этого автор видит как в исторически сложившемся российском антизападничестве, так и в негативном опыте взаимодействия с Западом в последние два десятилетия. В действиях Запада многие россияне усматривают стремление подорвать позиции России на международной арене, лишить ее статуса державы, имеющей решающий голос в международных делах. Кроме того, для интерпретаторов арабских волнений с позиций заговора мировой закулисы его антироссийская сущность заключалась в попытках США установить контроль над ближневосточной нефтью и тем самым ущемить интересы России.

В результате, как указывается в книге, происходящие в арабском мире перемены преподносились в контексте логики "холодной войны", они рассматривались исключительно как результат манипуляций, как применение к арабскому миру разработанных для других обществ технологий (с. 79). Следует отметить, что подобное упрощенчество не безопасно. Оно созвучно господствовавшим во времена СССР внешнеполитическим установкам на борьбу с империализмом как виновником всех конфликтных ситуаций внутри стран и между ними. Такое восприятие событий часто искажало реальную картину и приводило к принятию ошибочных, а иногда и трагических по своим последствиям внешнеполитических решений.

Выбрав в качестве эпиграфа к одной из глав об "арабском пробуждении" высказывание известного русского философа Н. А. Бердяева, который утверждал, что "революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения", И. Д. Звягельская сразу обозначила свою позицию относительно причин и характера восстаний в арабском мире. Она подчеркивает, что все они имели "общие знаменатели - стремление избавиться от дискредитировавших себя режимов, погрязших в коррупции элит, не пользующихся доверием населения, игнорирующих вызовы современности и озабоченных собственным сохранением любой ценой" (с. 61). Незавершенность процесса создания национальных государств, фрагментарность общества, в котором идентичность его членов выстраивается скорее на основе этнической, конфессиональной, региональной, клановой лояльности, а не на базе общенациональных интересов и ценностей, стали важными факторами в событиях на Арабском Востоке.

В то же время автор говорит о необходимости дифференцированного подхода к восстаниям в разных арабских странах. Проанализировав смены режимов в Тунисе и Египте, она приходит к заключению, что нет оснований возлагать вину за перевороты на некие внешние силы. Однако военная операция в Ливии, приведшая к низложению М. Каддафи и его уничтожению, а также поддержка антиправительственных выступлений в Сирии региональными и некоторыми глобальными державами уже могут рассматриваться как непосредственное вмешательство во внутренние дела ближневосточных государств. И. Д. Звягельская доказывает, что интервенционистская политика на Ближнем Востоке напрямую затрагивала интересы безопасности России (с. 83).

Книга И. Д. Звягельской интересна тем, что в ней не только профессионально глубоко анализируются история и события последних лет на Ближнем Востоке, но и рассматривается целый ряд проблем современных международных отношений, которые ставят перед Россией новые внешнеполитические задачи. С тех пор как в 2003 г. Соединенные Штаты осуществили военную интервенцию в Ираке, целью и результатом которой стало свержение режима Саддама Хусейна, вопрос о допустимости внешнего вооруженного вмешательства во внутренние дела суверенных государств находится в центре внимания политиков и специалистов-международников во всем мире. Как отмечает автор, для России, особенно в свете негативного ливийского опыта в 2011 г., главной угрозой представляется "превращение военного вмешательства в универсальный инструмент борьбы с неугодными режимами" (с. 92). Такой взгляд в значительной мере определил и политику России в отношении Сирии: сдерживание военной интервенции против режима Б. Асада, неприятие ставки на победу оппозиции посредством внешнего давления, несогласие с асимметричными подходами к правительству и оппозиции.

Автор тем не менее признает, что нормы международного права и международная практика не исключают внешнего вмешательства в тех случаях, когда политическое насилие со стороны государства представляет угрозу для собственных граждан. Тогда принцип невмешательства уступает место принципу защиты населения. Внешнее вмешательство приобретает характер гуманитарной интервенции.

Правда, в современном мире, где нет единых критериев оценок угроз населению, каждый из "защитников" трактует их, сообразуясь со своими политическими интересами, в соответствии

стр. 197
со своими представлениями о сути конфликта и о цене, которую придется заплатить за вмешательство. Поэтому нередко население одних стран оказывается более достойным внешней защиты, чем население других стран. Такая избирательность дорого обходится международному сообществу. В Сирии, например, на начальном этапе противостояния правительственных сил и оппозиции была упущена возможность сообща предотвратить хаос гражданской войны. Сегодня этот конфликт, породивший гуманитарную катастрофу, переливается на территории ближневосточных и европейских стран сотнями тысяч беженцев. На нем паразитируют всевозможные исламские экстремисты, и прежде всего группировка, именующая себя Исламским государством Ирака и Леванта (ИГИЛ), кующая кадры террористов-смертников. Ее посланцы убивают мирное население в европейских странах, переводят на военное положение жизнь людей в европейских городах. Главные мировые державы с трудом нащупывают возможности сотрудничества по сирийской проблеме.

Ближневосточные события последних лет по-новому высветили проблему радикализации российского мусульманского населения. Раскрывая эту тему, автор подчеркивает, что если в Европе мусульмане представлены в основном мигрантами, то в России они являются автохтонным населением и научились "сохранять свою самобытность, оставаясь меньшинством" (с. 103). Действительно, в отличие от европейских стран российские мусульмане в полной мере встроены в социальные структуры, не имеют проблем с преодолением ступеней социальной лестницы и вполне успешно действуют в экономической сфере. Однако следует принимать во внимание, что мусульманское население в России представлено и огромными иммиграционными потоками из стран ближнего зарубежья бывших советских республик. Уже сегодня количество мусульманских мигрантов на территории РФ исчисляется миллионами. Часть из них оседают в России, и есть основания опасаться, что их существование в российском обществе может пойти по европейскому сценарию. Свою роль будут играть не только социально-экономические факторы - отсутствие перспектив повышения жизненного уровня, трудности в получении хорошего образования и т.д. Усиление националистических тенденций в самосознании россиян, деятельность правых националистических группировок будут способствовать развитию в среде мигрантов настроений отчужденности и протеста, которые, как известно, влекут за собой распространение радикальной идеологии и обращение к насилию. По-видимому, с этой точки зрения для России очень важны и положительные, и отрицательные стороны европейского опыта.

Автор, будучи хорошо осведомленным специалистом по постсоветской истории центрально-азиатских стран, обращается к процессам, происходящим не только в среде российских мусульман, но и в преимущественно мусульманских обществах бывших советских азиатских республик. И. Д. Звягельская отмечает целый ряд схожих внутренних причин для появления в России и Центральной Азии радикальных исламистских организаций, прибегающих к террору. В то же время она считает, что свое влияние оказывают и внешние силы в виде радикальных организаций, в том числе связанных с "Аль-Каидой". Она приходит к выводу, что революции и перевороты в арабском мире не будут оказывать прямого влияния на положение в России и в Центральной Азии. Однако ее анализ показывает, что "новая политическая ситуация способна породить дополнительную питательную среду для взращивания и поддержки исламских радикалов в районах, являющихся частью России или имеющих для нее жизненно важное значение" (с. 108).

Действительно, совсем недавний опыт демонстрирует совершенно новые вызовы российской безопасности, появляющиеся вследствие расширения ближневосточного ареала, контролируемого исламистами, и как результат их целенаправленной пропагандистской деятельности, осуществляемой, в частности, через электронные социальные сети. Вербовка молодых людей на просторах России и в центральноазиатских странах, обучение их в спецлагерях на Ближнем Востоке, а потом возвращение в качестве киллеров и живых взрывных устройств в страны происхождения - новые способы ведения войны, взятые на вооружение строителями "всемирного халифата". Впервые не только Россия, но и все человечество сталкивается с террористической угрозой такого масштаба. Это требует разработки таких же новых и нетрадиционных средств в борьбе с ней и высокого уровня солидарности всех членов международного сообщества в противостоянии новым вызовам.

Большой раздел книги посвящен отношениям России с Израилем. Это вполне оправданно, поскольку отражает, как указывает автор, процесс переформатирования ближневосточной политики России, происходящий в последние десятилетия. И. Д. Звягельской удалось точно проанализировать специфику отношений РФ с Израилем. Она определяется в значительной степени тем, что эмигранты из России составляют около 20% израильского населения, и часть из них

стр. 198
сохраняют российское гражданство, что налагает на РФ особые обязательства. Со своей стороны, русскоязычная иммиграция, продвигаясь во власть, использует свои связи и возможности в России для развития контактов и сотрудничества между двумя странами, иногда, правда, вселяя в российское руководство завышенные представления о перспективности этого взаимодействия. Израиль остается страной, преимущественно ориентированной на Запад, прежде всего на Соединенные Штаты. Ряд важных проектов в военной сфере, например, тормозился не только политикой российского правительства по развитию оборонной промышленности, о чем говорится в книге, но и противодействием США. Практически все планы сотрудничества в важной для России энергетической сфере в связи с открытием новых месторождений углеводородов в Израиле остаются на бумаге.

Автор справедливо указывает, что развитие нормальных межгосударственных отношений не исключает возникновения трений, несовпадения позиций России и Израиля в конфликтном ближневосточном контексте. Слишком разные интересы двух стран обусловливают разногласия по таким вопросам, как иранская ядерная программа, характер и перспективы политического урегулирования в Сирии. Большое неприятие израильтян вызывают контакты России с "Хизбаллой" и "Хамас", обусловленные попытками Москвы взять на себя функции посредника в рамках "квартета" по урегулированию конфликта. Здесь обнаруживаются принципиальные различия в российской и израильской оценках такой организации, как "Хамас".

В своей работе И. Д. Звягельская подчеркивает, что хамасовцы воспринимаются палестинцами как "свои люди, для которых проблемы создания социально справедливого общества стоят на первом плане". Она говорит, что ряд исследователей считают "Хамас" "исламистским, национальным и социальным движением, органично сочетающим все три направления деятельности" (с. 181-182). В израильском экспертном сообществе, да и в израильском обществе в целом преобладает иная точка зрения, в соответствии с которой благотворительные и социальные компоненты в деятельности "Хамас" невозможно отделить от его истинной террористической природы. Этот аргумент используется израильским руководством для отрицания возможности ведения каких-либо переговоров с представителями "Хамас". Однако, как об этом сказано и в книге, такие закрытые контакты существуют, и именно благодаря им удалось, в частности, решить вопрос об освобождении из плена израильского капрала Г. Шалита в 2011 г.

Стремление России выйти на новый уровень участия в качестве посредника в решении ближневосточных проблем, видимо, имеет перспективу. Сравнивая сегодняшнее состояние дел с положением в 1990-е гг., И. Д. Звягельская указывает, что и в то время с российской стороны поступали нетривиальные и интересные предложения в сфере урегулирования, прежде всего тогда, когда МИД возглавлял Е. М. Примаков. Однако тогда ни американская сторона не проявила должного внимания к расширению сотрудничества с Россией в этой сфере, ни высшее российское руководство не считало ближневосточное урегулирование приоритетом. А ведь участие России, как пишет автор, "могло бы содействовать размягчению, точнее, рационализации позиции" ее союзников (с. 167-170). В современных сложных ближневосточных обстоятельствах такая оценка роли и возможностей России становится весьма актуальной.

В разделе книги, посвященном палестино-израильскому конфликту, автору удалось вполне сбалансированно представить эту сложную проблему международных отношений, опираясь на новейшие исследования в этой области российских, израильских, американских специалистов. Большое внимание уделено планам и идеям урегулирования конфликта, среди которых особое место занимают прямые палестино-израильские переговоры, развернувшиеся в 1990-х гг. и получившие название процесса Осло. Данный в книге анализ сложных обстоятельств самого конфликта, причин торможения политического процесса в обоих обществах фактически опровергает широко распространенное представление о том, что волна насилия и рост террористической активности со стороны палестинцев были следствием процесса Осло. Автор подчеркивает историческую значимость этой модели переговоров, которые израильтяне впервые вели непосредственно с лидерами палестинского сопротивления. В условиях затяжного характера конфликта с многочисленными взаимными претензиями друг к другу в отношении прошлых обид и несправедливостей особенно важно было согласие сторон не вести споров по поводу истории их отношений. И хотя переговоры завершились неудачей, И. Д. Звягельская утверждает, что процесс Осло не был "потерянным временем" (с. 179). Благодаря переговорам и прямым контактам идея создания палестинского государства, на протяжении десятилетий отвергавшаяся израильским политическим истеблишментом, была признана, хотя и со многими оговорками, необходимой целью урегулирования.

стр. 199
И. Д. Звягельская приходит к выводу, что палестино-израильский конфликт с ярко выраженной тенденцией стагнации в процессе урегулирования представляет в настоящее время меньший вызов для безопасности России и ее интересов в целом, чем политическая нестабильность и стратегическая неопределенность в арабском мире. События осени 2015 г., начало российской военной операции в Сирии подтверждают обеспокоенность России событиями на Арабском Востоке и ее стремление добиться стабилизации обстановки и дальнейшего политического урегулирования конфликтных ситуаций.

стр. 200

Постоянный адрес данной публикации: