Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во Академии наук СССР. М. 1955. 368 стр. + 3 карты. Тираж 7000.

Цена 17 руб. 60 коп.

Число опубликованных исследований по истории внешней политики России в период разложения и кризиса феодально-крепостнической системы невелико. Однако за последние годы на эту тему защищено немало кандидатских и докторских диссертаций. Большая часть их остается, к сожалению, неопубликованной. Лишь основные выводы или отдельные разделы некоторых диссертаций дошли до читателя в виде журнальных статей. Книга Е. И. Дружининой - одна из немногих монографий, вышедших в свет по этим вопросам за последние годы. Освещая исторические условия подготовки и заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора 1774 г., Е. И. Дружинина рассматривает международную, военно-стратегическую и внутриполитическую обстановку, в которой был подписан Кючук-Кайнарджийский мир. Тема исследования - история борьбы России в 60 - 70-х годах XVIII века за выход на Черное море. Автор методологически правильно решает узловые, принципиальные вопросы своей темы. Данный Е. И. Дружининой анализ экономических, стратегических и политических предпосылок продвижения России на берега Черного моря и выводы об исторической прогрессивности этого продвижения не вызывают сомнений.

Работа Е. И. Дружининой опирается на достижения советской исторической науки и методологические положения, принятые в литературе по истории внешней политики России этого периода. Основная научная ценность работы состоит не столько в новизне постановки проблемы, сколько в ее всестороннем конкретно-историческом раскрытии. Е. И. Дружинина показывает, что в 60-х годах южной границе России грозила постоянная опасность со стороны крымских ханов и султанской Турции (стр. 47, 64). Автор освещает экономическую сторону черноморской проблемы, вскрывает тормозящее действие, которое оказывало на экономику России безраздельное господство Турции на Черном море, и подчеркивает неотложную экономическую необходимость завоевания Россией свободного доступа к черноморским портам. Однако следует сказать, что этот вопрос освещен в книге несколько конспективно. Хотя Е. И. Дружинина и привлекла для данного раздела

некоторые архивные документы и сравнительно малоизвестные материалы, все же она не вносит существенно новых материалов по сравнению с тем, что содержится в известной книге В. А. Уляницкого¹ и других работах. Автор рассматривает также и политическую сторону черноморской проблемы, соперничество крупнейших европейских держав на Ближнем Востоке и их стремление превратить Турцию в орудие своей политики, направленной против России.

Вместе с тем автор различает объективно прогрессивные результаты черноморской, балканской и ближневосточной политики России и реакционные цели царского правительства. Положение о классовой сущности внешней политики царизма проходит красной нитью через всю работу. На конкретном историческом примере Е. И. Дружинина убедительно показывает, как реакционная внутренняя политика царизма наложила свою печать на внешнеполитические его мероприятия, подчеркивая, что паника, вызванная в дворянских кругах огромным размахом крестьянской войны 1773 - 1775 гг., заставила царизм в марте 1774 г., при заключении Кючук-Кайнарджийского мира, значительно сократить свою внешнеполитическую программу (стр. 252 - 260, 264, 277).

В III-VIII главах своей книги Е. И. Дружинина подробно исследует изменения, которые претерпели в ходе войны 1768- 1774 гг. цели России, и раскрывает те военные, внешнеполитические и международные факторы, под влиянием которых русское правительство на отдельных этапах войны меняло условия мирного договора. Эта тема широко освещена в уже упомянутой нами работе В. А. Уляницкого. Е. И. Дружинина по-новому, самостоятельно и углубленно изложила вопрос и в этих целях привлекла новые материалы. В книге, по существу, впервые дается развернутая характеристика проектов мирного договора с Турцией начиная от решения совета при высочайшем дворе в ноябре 1768 г. до заключения Кючук-Кайнарджийского договора 10(21) июля 1774 года. Е. И. Дружинина тщательно проследила ход мирных переговоров между Россией и Турцией сначала в Фокшанах, затем в Бухаресте. Следует, однако, заметить, что эти главы сильно растянуты и подчас перегружены второстепенным фактическим материалом. Принятый автором метод почти что протокольного изложения едва ли не каждого заседания Фокшанского и Бухарестского мирных конгрессов отвлекает внимание читателя от основной линии исследования.

В книге хорошо обрисована фигура одаренного русского дипломата А. М. Обрескова, уполномоченного России на Фокшанском и Бухарестском мирных конгрессах. Е. И. Дружинина - первый историк, убедительно показавший, что этот малоизвестный "посол III ранга" в Константинополе был политическим деятелем, входившим в состав группировки Н. И. Панина и умевшим в определенных масштабах направлять деятельность русской дипломатии на Ближнем Востоке в соответствии с программой этой группировки. Интересны и страницы, посвященные дипломатической деятельности выдающегося русского полководца П. А. Румянцева, которого автор также характеризует как участника панинской группировки. Е. И. Дружинина правильно оценивает диплом этическую инициативу Румянцева при заключении конвенции о перемирии 19 мая 1772 г. и в особенности при заключении Кючук-Кайнарджийского мира и подчеркивает значение того обстоятельства, что Румянцев объединял в своем лице дипломата и полководца: "Успех Румянцева-дипломата оказался возможным потому, что Румянцев был одновременно и полководцем" (стр. 277).

Для анализа Кючук-Кайнарджийского мирного договора Е. И. Дружинина использовала архивный экземпляр этого договора, более полный по сравнению с ранее известным текстом, опубликованным в "Полном собрании законов Российской империи" и в других сборниках. Этот экземпляр вместе с проектом мирного договора, предложенным русским правительством во время Бухарестского конгресса, и другими ценными документами напечатан в приложении к книге и впервые пущен в научный оборот.

Серьезные возражения вызывает попытка автора противопоставить так называемую группировку Н. И. Панина группировке Екатерины II и ее фаворитов братьев Орловых. Автор отдает себе отчет в общности классовой, социальной основы обеих группировок, указывая, что разногласия между Паниным и императрицей "были следствием неглубоких, внутриклассовых противоречий", что обе группировки

¹ В. А. Уляницкий. Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII веке. М. 1883.

"с большей или меньшей последовательностью отстаивали интересы господствующего помещичьего класса" (стр. 87, 257).

Е. И. Дружинина справедливо указывает также и на то, что в годы крестьянской войны под руководством Е. И. Пугачева внешнеполитическая деятельность Н. И. Панина "была продиктована стремлением к скорейшему подавлению крестьянского восстания и приобретала отрицательное значение" (стр. 255). Однако во всех остальных местах книги автор дает положительную характеристику деятельности и внешнеполитической программе Н. И. Панина и его группировке. Положительной характеристике панинской группировки Е. И. Дружинина противопоставляет резко отрицательную оценку деятельности и программы императрицы Екатерины II, определяя ее как авантюристическую и продиктованную династическими, узколичными мотивами.

В чем же автор видит, однако, те противоречия, хотя бы и неглубокие, по собственному его определению, которые разделяли императрицу и Панина? В первую очередь в том обстоятельстве, что Панин и его группировка были, по мнению автора, более последовательными защитниками и проводниками классовых интересов дворянства в области внешней политики. Панин, утверждает Е. И. Дружинина, до начала крестьянской войны 1773 - 1775 гг. был "проводником ярко выраженного классового курса в области внешней политики... выступая против династических мотивов монарха, Панин объективно способствовал усилению русского государства и осуществлял прогрессивные цели..." (стр. 255). Примерно так же Е. И. Дружинина характеризует и А. М. Обрескова, говоря о нем, как о "последовательном защитнике интересов своего класса", который "полностью разделял мнения панинской группировки" (стр. 160). "Напротив, - пишет Е. И. Дружинина, - императрица и ее фавориты братья Орловы часто руководствовались соображениями личной славы, интересами династии, целью укрепления на троне Екатерины II. В своей политике они нередко доходили до прямого авантюризма" (стр. 87).

Разумеется, в политике Екатерины огромную роль играл чисто личный расчет, и ради личных своих интересов она готова была пойти и шла на все. Но разве в политике различных дворянских группировок феодально-крепостнической России подобные же личные интересы, интересы наживы и карьеры, не играли такой же роли? И разве Панин и его окружение не добивались в первую очередь власти для своей группы?

Что же касается большей или меньшей классовой последовательности обеих группировок в защите дворянских интересов, то бесспорно, что Екатерина II вполне сознательно, не за страх, а за совесть служила интересам дворянства и самодержавия и в не меньшей степени, чем Панин, может претендовать на роль последовательной проводницы дворянского курса не только внутренней, но и внешней политики.

Нам кажется, во-первых, что принципиальной разницы во внешней политике обеих группировок в действительности не было. Во-вторых, что Панин и его группировка при решении конкретных вопросов внешнеполитического курса 1768 - 1774 гг. далеко не всегда и не во всем были правы. В частности, Е. И. Дружинина едва ли права, положительно оценивая (стр. 150, 155) стремление Панина и Румянцева в период Фокшанского конгресса к скорейшему заключению мира. Для России мог быть выгоден только такой мир, который обеспечил бы ей свободный выход к Черному морю, а для этого нужно было сломить военное сопротивление Турции. По этим соображениям заключение мира в 1772 г. еще не обеспечивало интересов России. Далее Румянцев, Панин и Обресков заняли в 1773 г. неправильную позицию и в вопросе об условиях мира с Турцией. Екатерина II считала обязательным условием мира предоставление России права держать военный флот на Черном море. Панинская группировка стояла за снятие этого условия, считая его нереальным и недостижимым. Но и Екатерина II допускала в этот момент ошибку, считая возможным требовать от Турции согласия на свободный проход русского военного флота через проливы. Панинская оппозиция замыслам императрицы в этом отношении была вполне обоснована.

Нам кажется, что общая оценка Е. И. Дружининой тактики Екатерины II в войне 1768 - 1774 гг., как династической и непоследовательной, а тактики Панина и его группы как прогрессивной (по крайней мере до апогея крестьянской войны) вряд ли справедлива. Историческая действительность была сложнее, и ее не следует определять при помощи таких упрощенных и прямолинейных формулировок.

Едва ли правильно также категорическое

утверждение Е. И. Дружининой, будто руководителем внешней политики России в 60 - 70-х годах был Панин, а не Екатерина (стр. 84). В подтверждение своей точки зрения она не приводит сколько-нибудь нового и конкретного материала.

Слаба историографическая часть рецензируемой книги. Беглый разбор работ С. М. Соловьева, Н. Д. Чечулина, данный автором, фактически сводится к констатации основных их методологических пороков, присущих всей дворянско-буржуазной историографии. В книге не дано развернутого разбора как достижений, так и слабостей дворянско-буржуазной историография внешней политики России в 60 - 70-х годах XVIII века. При рассмотрении предшествовавшей литературы Е. И. Дружинина подчеркивает, что по истории Кючук-Кайнарджийского мира не существует ни одной специальной монографии (стр. 5). Однако очень содержательная книга Уляницкого и является такой монографией. Е. И. Дружининой нужно было бы отметить это и показать, что нового вносит ее работа в сравнении с исследованием Уляницкого не только в методологическом, но и в конкретно-историческом отношении.

Не может удовлетворить читателя и данная автором критика иностранной буржуазной литературы, посвященной русско-турецким отношениям. Количество критикуемых автором работ невелико, подбор их случаен. Разоблачая фальсификацию истории внешней политики России в новейшей буржуазной историографии, автор проанализировал лишь работы Флоренского и Стюэрса.

В рецензируемой книге недостаточно полно освещаются русско-турецкие отношения в период, непосредственно предшествовавший началу войны в 1768 г., и не раскрываются характер и цели русской политики в Турции в 60-х - начале 70-х годов до возникновения войны с Турцией. Поэтому поводы возникновения войны не вполне ясны для читателя. Автор не дает также и обобщенной характеристики целям и позициям европейских держав на Ближнем Востоке. Автор не привлекает новых материалов, характеризующих международную обстановку во время войны 1768 - 1774 гг., и не дает исследовательской разработки этого вопроса. Рецензируемая книга в этом отношении не восполняет существующий пробел.

Несмотря на недостатки, книга Е. И. Дружининой представляет интересную и содержательную монографию.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. М. СТАНИСЛАВСКАЯ:

Комментарии: