Эта проблема недостаточно изучена вследствие сравнительного отставания мирового монголоведения от других востоковедных направлений, в частности, синологии. Поэтому китаецентристская точка зрения, основанная на китайских письменных памятниках, продолжает оставаться главенствующей в мировой исторической науке.

Важным органом государственности в Центральной Азии были съезды представителей знати (монг. Их хурадай). Они проходили через определенные промежутки времени и делились по количеству участников на малые и большие. На съездах рассматривались дела общегосударственного значения. Съезды являлись законодательными органами. На них избирался хан-каган и другие правители. Хурадай (хурулдаи) были существенным инструментом управления государством, хотя не обладали верховной властью, которая была закреплена за государем.

Съезды описаны практически во всех источниках по истории народов Центральной Азии, начиная с древности. Они ведут происхождение от родового строя и тесно связаны с институтом старейшин, сохранившимся наряду с другими, новыми формами организации.

У гуннов съезды проводились ежегодно. Съезды известны у сяньби: в 386 г. Тоба Лигуй собрал съезд на р. Нючуань, на котором он был возведен на престол в качестве Великого государя (Дайвана) под девизом царствования Дэнго "Возвышение государства" [Кычанов, 1997, с. 289]. На съездах возводились на престол и тюркские каганы. На всемонгольском съезде - хурулдае Тэмуджину вторично даровали титул всемонгольского хана.

Самое раннее известие о порядке избрания монгольских хаганов содержится в "Сокровенном сказании" и относится, вероятно, к XI в. В этом самом раннем монгольском историческом письменном источнике лаконично зафиксировано избрание хаганом Хутулы, сына Хабул-хагана. Согласно завещанию Амбагай-хагана, попавшего в плен к чжурчженям и там казненного, все монголы- тайчиуды собрались в Ононском урочище Хорхоних-чжубур и поставили хаганом Хутулу. После избрания нового хагана устроили празднество: "И пошло у монголов веселие, с пирами и плясками. Возведя Хутулу на хаганский стол, плясали вокруг развесистого дерева на Орхоне и до того доплясались, что, как говориться, "выбоины образовались по бедро, а кучи пыли - по колено"" [Козин, 1941, с. 85].

Судя по всему, Хутула-хаган не обладал еще полнотой власти государя, а выполнял функции военного лидера союза племен. Рашид-ад-дин по этому поводу сообщает следующее: "Когда известие [о гибели Хамбакай-хаана] дошло до них, Кадан-тайши, Тудай и Есугей-бахадур совместно с племенами и многочисленным монгольским улусом устроили совещание, чтобы выступить в поход для отплаты и мщения за

стр. 28

кровь Хамбакай-каана. Возведши Кутула-кана в ханское достоинство, они подчинили ему все войска и пошли на Хатай" [Рашид-ад-дин, 1950, т. I, с. 43].

При избрании хана на престол вассалы присягали ему на верность. Так, "Юань ши" сообщает, что главы племен хатагинь, салжут, дурбэт и хунгари собрались в местности Ару-булак и "заколов белую лошадь, поклялись над нею напасть на Чингис-хана и Ван-хана внезапно..." [Бичурин, 1829, с. 19].

При избрании Чжамухи гурханом в 1201 г., по сведениям "Сокровенного сказания", лидеры монгольских племен хадагин, сальджиут, дорбен, татар, икерес, унгират, горлос, найман, меркит, ойрат и тайчжиут провозгласили его ханом и принесли присягу на верность, "рассекая при этом с разбега жеребца и кобылу" [Козин, 1941, с. 116].

После того как между Тэмуджином и Чжамухой произошел окончательный разрыв, некоторые лидеры племен, поддерживающие Чжамуху, перешли на сторону Тэмуджина, например предводители тайджиутов Алтан-отчигин, сын Хутула-хана, и Хучар-беки, сын Некун-тайчжи. В "Сокровенном сказании" сказано, что инициатива избрания Тэмуджина ханом исходила от глав племен. Присяга, которую приносили на верность своему хану монгольские племенные вожди, передана в "Сокровенном сказании" в следующих словах: "Мы решили поставить тебя ханом. Когда же станет у нас ханом Темуджин, вот как мы будем поступать:

На врагов передовым отрядом мчаться, 
Для тебя всегда стараться...

* * *

От охоты на зверей в горах
Половину для тебя мы станем выделять.
Тех зверей, что водятся в степях,
Брюхо к брюшку будем мы сдавать.
А в норах которые живут,
Те стегно к стегну тебе пойдут.
Кто твоей руки хоть мановенья
На войне ослушаться дерзнет,
Не давай и тени снисхожденья
От детей и жен им отлученье!
Пусть, как смерд, как твой холоп,
От тебя опалы дальней ждет.

* * *

Кто из нас твой мир нарушит, 
Хоть бы мир кругом царил, 
Значит, тем очаг не мил: 
От дружины их от смердов, 
От семьи нещадно отрывай, 
В земли чуждые далеко отсылай!

Так они высказались, такую присягу приняли. Темуджина же нарекли Чингис-хаганом и поставили ханом над собою" [Козин, с. 108 - 109].

Обычай принесения клятвы у монголов был тесно связан с ритуальной практикой. Содержание обряда и правил его исполнения зависело от предназначения обрядовых комплексов и входящих в них ритуальных действий.

Иногда монголы, давая клятву, в качестве доказательства ее крепости проливали кумыс на землю. Такой ритуал исполнения клятвы упоминается Рашид-ад-дином: "...Токтай-беки от чрезвычайного страха и опасения, как бы тот [Джамуха] его не убил в этот удобный момент, поклялся золотой чашей, пролил кумыс на землю (подчеркнуто нами. - Авт. ), как у них было в обычае, (и сказал): "Возвышая (тебе) твой

стр. 29

род и (все) имущество и отныне ничего не сделаю тебе дурного, что заслуживало бы извинения!"" [Рашид-ад-дин, 1952, т. I, с. 199 - 191].

В 1206 г. состоялась заключительная церемония, закрепившая окончательно Чингис-хана на ханском престоле. Весной этого года (в феврале-марте) Тэмуджин созвал великий курултай у истоков реки Онон. Здесь водрузили белый девятиножный бунчук и нарекли Темуджина Чингис-ханом. Утвердил в этом звании Тэмуджина Кокэчу, сын Мунликбеки эчиге из племени ханхатан, которого звали также Тэб-тэнгри [Рашид-ад-дин, 1952, т. I, с. 150].

Сайшиял так описывает церемонию вступления Чингис-хана на ханский престол: "Перед резиденцией с одной стороны развевается белое знамя "есун хулт цаган туг" - государственный флаг, с другой - черное знамя, символизирующее воинскую доблесть Чингис-хана... Внутри резиденции на северной стороне посередине на высоком пьедестале размещен ханский трон, покрытый шкурой белой лошади, с левой стороны чуть ниже - кресло ханши Буртэ-хатан, дальше - кресла матери хана Оэлунэх, младших ханш и дочерей хана, с правой стороны - кресла сыновей хана" [Сайшиял, с. 382 - 383]. После принесения присяги высшими сановниками и полководцами Тататунга преподнес новую ханскую печать из белой яшмы [Нямбуу, 1993, с. 7].

Ритуалы возведения Чингис-хана на трон, обряды его погребения осуществлялись в соответствии с древнемонгольскими обычаями и представлениями, сопровождались шаманской обрядностью.

Более торжественно было обставлено вступление на ханский престол Угэдэя. При нем впервые начинает разрабатываться придворный церемониал ¹ . После смерти Чингис-хана около двух лет престол великих хаганов оставался не занятым. Временно империей управлял младший сын Чингис-хана, Толуй. В марте 1229 г. в ставку в Монголии съехались царевичи и главнейшие военачальники, составив великий курултай. Прежде чем приступить к избранию нового хагана, царевичи трое суток посвятили пирам, собраниям и развлечениям.

Рашид-ад-дин писал: "Затем вели разговоры о делах государства и о царствовании. Царевичи сказали Угэдэю: "В силу указа Чингис-хана тебе нужно с божьей помощью душой отдаться царствованию, дабы предводители были готовы служить тебе жизнью и дабы дальние и ближние, тюрки и тазики (все) подчинились и покорились твоему приказу". По обычаю, Угэдэй начал отказываться от престола: "Хотя приказ Чингис-хана действует в этом смысле, но есть старшие братья и дяди, в особенности старший брат Тулуй-хан достойнее меня, (чтобы) быть облеченным властью и взять на себя это дело; так как по правилу и обычаю монголов младший сын бывает старшим в доме, замещает отца и ведает его юртой и домом, а Улуг-нойон - младший сын великой ставки. Он день и ночь, в урочный неурочный час находился при отце, слышал и познал порядки и ясу. Как я воссяду на каанство при его жизни и при их присутствии?" На это царевичи ответили единодушно: "Чингис-хан из всех сыновей и братьев это великое дело вверил тебе и право вершить его закрепил за тобой, как мы можем допустить изменение и переиначивание его незыблемого постановления и настоятельного приказа?". После убедительных просьб и многих увещеваний, Угэдэй-каан дал свое согласие на избрание. Тогда все сняли с головы шапки и пере-

¹ "Юань-ши" установление придворного церемониала приписывает Угэдэю: "Угедэй, по завещанию Чингис-ханову вступил на императорский престол в урочище Куйтын-арал. Он первый тогда установил придворные церемонии, по которым ханские родственники и вельможи учинили поклонение..." [Бичурин, 1829, с. 149]. В "Туй-цзянь ган му" сказано, что это сделал Елуй-Чуцай: "Итак, правитель и князья возвели Угэдэя на престол на востоке от Хорини, в урочище Куйтын-арал. В то время все учреждения сочинялись без дальнего внимания, и церемониалы были кратки. Елуй-Чуцай первый сочинил церемониал для восшествия на престол, по которому ханские родственники, князья полководцы учинили поклонение, стоя по своим родам" [Рашид-ад-дин, 1952, т. I, с. 150].

стр. 30

кинули пояса через плечо... Чагатай-хан взял Угэдэй-каана за правую руку, Тулуй-хан за левую руку, а дядя его Отчигин за чресла и посадили его на каанский престол. Тулуй-хан поднес чашу, и все присутствующие внутри и вокруг царского шатра десять раз преклонили колена и провозгласили здравицу державе с (восшествием) его на ханство, и нарекли его кааном. Угэдэй приказал принести сокровища из казны и оделил каждого из родных и чужих, - соплеменников и воинов соразмерно своему великодушию. И когда он кончил пировать и дарить, то приказал, согласно их обычаю и правилу, последующие три дня раздавать пищу ради души Чингис-хана. Выбрав 40 красивых девушек из родов и семей придворных эмиров и в дорогих одеждах, украшенных золотом и драгоценными камнями, вместе с отборными конями принесли в жертву его духу" [Рашид-ад-дин, 1960, т. II с. 19].

Еще более пышно были обставлено избрание и возведение на ханский престол Гуюка, старшего сына Угэдэй-хаана.

Осенью 1245 г. ² съехались на курултай царевичи и нойоны правого и левого крыла, каждый со своими подчиненными и приверженцами. "Раньше всех прибыли в пышном убранстве и во всем великолепии Соркуктани-беги и ее сыновья. С востока приехали Отчигин с восьмьюдесятью сыновьями, Илджидай и другие дяди и двоюродные братья: из ставки Чагатая - Кара (=Хулагу), Йису (=Менгу), Бури, Байдар, Иисун-Бука и другие сыновья и внуки Чагатая, из ставки (улуса Джучи) Бату послал своих братьев Орду, Шейбана, Берке, Беркечара, Тангута и Тука-Тимура. Вместе с царевичами приехали влиятельные нойоны и старшие эмиры, которые имели отношения к какой-либо стороне. Из Хитая (приехали) эмиры и должностные лица, из Туркестана и Мавераннахара - эмир Мас'уд-бек и с его согласия вельможи тех стран, из Хорасана - эмир Аргу и вместе с ним вельможи и влиятельные лица той местности, Ирака, Лура, Ширвана и Азербайджана, из Рума-Султан - Руки-ад-дин, из Гурджистана - оба Давуда, из Халеба - брат тамошнего владетеля, из Мосула - посол султана Бадр-ад-дина Лу'лу, из столице халифов Багдада - верховный кази Фахр-ад-дин и послы франков, Фарса и Кермана, от Ала-ад-дина, (владетеля) Аламута, - мухташамы Кухистана Шихаб-ад-дин и Шамс-ад-дин. Все эти лица приехали каждый с такой кладью и столькими дарами, как приличествовало для такого государя. Для них приготовили около двух тысяч шатров. От множества народа в окрестностях ставки не было места, где можно было бы остановиться. Съестные припасы и напитки сильно поднялись (в цене), и (их нельзя было найти). Относительно ханского достоинства царевича и эмиры (так) говорили: "Так как Кудэн, которого Чингис-хан соизволил предназначать в кааны, скончался, а Ширамун, (наследник) по завещанию каана, не достиг зрелого возраста, то самое лучшее - назначим Гуюк-хана, который является старшим сыном каана". (Гуюк-хан) прославился военными победами и завоеваниями, и Туракина-хатун склонилась на его сторону, большинство эмиров было с ней согласно. После словопренья (все) на возведение его (на престол), а он, как это обычно бывает, отказывался, препоручая (это) каждому царевичу, и ссылаясь на болезнь и слабость здоровья. После убедительных просьб эмиров он сказал: "Я соглашусь на том условии, что после меня (каанство) будет утверждено за моим родом". Все единодушно дали письменную присягу: "Пока от твоего рода не останется всего лишь кусок мяса, завернутого в жир и траву, который не будут есть собака и бык, мы никому другому не отдадим ханского достоинства".

Тогда исполнив шаманский обряд, все царевичи сняли шапки, развязали кушаки и посадили его на царский престол".

² По словам Рашид-ад-дина, в месяце раби 643 г. хиджры, т.е. 26 августа - 23 сентября 1245 г. [Рашид-ад-дин, т. II, с. 118].

стр. 31

После этого последовал пир: "По обыкновению все принялись за чаши и неделю занимались пиршествами, а когда кончили (пировать), он раздарил много добра хатунам, царевичам, эмирам-темникам, тысячникам, сотникам и десятникам. А потом приступили к приведению в порядок важных и ко благу направленных дел государства" [Рашид-ад-дин, т. II, с. 118 - 119].

Церемонию возведения Гуюка на престол видел воочию Плано Карпини, который также оставил описание, которое отличается рядом интересных подробностей, неизвестных персидскому историку.

Когда Плано Карпини прибыл в ставку, там уже был разбит большой шатер, настолько большой, что мог вместить более двух тысяч человек. Шатер был окружен оградой. В ставке собрались все вожди. "Каждый из них, - пишет Плано Карпини, -разъезжал со своими людьми кругом по холмам и по равнине. В первый день все одеты были в белый пурпур. На второй - в красный, и тогда к упомянутому шатру прибыл Куйюк; на третий день все были в голубом пурпуре, в на четвертый в самых лучших балдакинах. А у упомянутой ограды воле шатра было двое больших ворот: через одни должен был входить один лишь император, и при них не было никакой охраны, хотя они были открыты, так как чрез них никто не смел входить или выходить: через другие вступали все, кто мог быть допущен. И при этих воротах стояли сторожа с мечами, луками и стрелами. И если кто-нибудь подходил к шатру за назначенные границы, то его подвергали бичеванию, если хватали; если же он бежал, то в него пускали стрелу без железного наконечника.

И таким образом, вожди говорили внутри шатра и, как мы полагаем, рассуждали об избрании. Весь же другой народ был далеко вне вышеупомянутой грады. И таким образом, они пребывали почти до полудня, а затем начали пить кобылье молоко и до вечера выпили столько, что было удивительно смотреть.

Отправившись отсюда, мы все вместе поехали на другое место, за три или четыре дневки. Там, на одной прекрасной равнине возле некоего ручья между горами, был приготовлен другой шатер, называемый у них Золотой Ордой. Там Куйюк должен был воссесть на престол. Шатер же этот был поставлен на столбах, покрытых литыми листами и прибитых к дереву золотыми гвоздями, и сверху и внутри стен он был крыт балдакином. А снаружи были другие ткани. Затем посадили Куйюка на императорском престоле, и вожди преклонили пред ними колена. После этого то же сделал весь народ, за исключением нас, которые не были им подчинены. Затем они стали пить и, как это у них в обычае, пили непрерывно вплоть до вечера.

Удалившись оттуда, мы прибыли к другому месту, где был раскинут изумительный шатер. Весь из пламенно-красного пурпура, который подарили китаи. Туда нас тоже ввели внутрь. И всегда, когда мы входили, нам давали пить пиво или вино, предлагали также вареного мяса, если мы желали получить его. Был также воздвигнут высокий помост из досок, где был поставлен трон императора. Трон же был из слоновой кости, изумительно вырезанный; было там также золото, дорогие камни, если мы хорошо помним, и перлы; и на трон, который сзади был круглым, взбирался по ступеням. Кругом этого седалища были также поставлены лавки, где госпожи сидели на скамейках с левой стороны, справа же никто выше не сидел, а вожди сидели на лавках ниже, и притом в середине, прочие же сидели сзади их. И каждый день госпожи собирались в огромном количестве. Эти три палатки, о которых мы сказали выше, были очень велики; другими же палатками, из белого войлока достаточно большими и красивыми, обладали его жены. Там они разделились. И мать императора пошла в одну сторону, а император в другую, для производства суда" [Карпини, 1911, с. 52 - 56].

Церемония избрания и возведения на царство преемника Гуюка - Мункэ-хагана описана Рашид-ад-дином, который написал, что на курултай прибыли не все цареви-

стр. 32

чи, некоторые из них не приехали. Сторонники Мункэ стали думать, как сделать, чтобы "все расселись по чину". "Борж решил, чтобы Бучек ввиду болезни ног сидел на своем месте и Кубилай чтобы тоже сидел. А все внимали словам Кубилая. (Затем) приказал Мунке встать у дверей, чтобы ему можно было задержать царевичей и эмиров, а Хулагу приказал стать впереди стольников и телохранителей, чтобы никто не говорил и не слушал неподобающих речей. Сообразно с этим установили порядок, и (только) они двое ходили взад и вперед, пока не закончился курултай. А звездочеты выбрали счастливую звезду. Одним из доказательств его (Мункэ. - Авт. ) увеличивающегося ежедневно счастья было следующее: в течение тех нескольких лет небо в тех местах было закрыто покровом туч, шли непрерывные дожди, и никто не видел лика солнца. Случайно в тот самый час, который звездочеты избрали и (в который) хотели сделать астрономические наблюдения, - солнце, мир освещающее, появилось вдруг из-за туч, и небо открылось на пространстве, равном телу солнца. Так что звездочеты с легкостью определили высоту планеты над горизонтом. Все присутствующие - упомянутые царевичи, старшие достопочтенные эмиры, главы родов и бесчисленные войска, которые находились в тех пределах, - все сняли с голов шапки и повесили пояса (себе) на плечи" [Рашид-ад-дин, 1960, т. II, с. 132].

В январе-феврале 1251 г. в Каракоруме посадили на "престол верховной власти и трон царствования" Мункэ-хана: "Эмиры и войска, стоявшие вне ставки, также вместе с царевичами девять раз преклонили колени. Когда он счастливо воссел на государственный трон, то от полноты высоких помыслов (своих) захотел, чтобы в тот же день был отдых всем людям и тварям. Он издал указ, чтобы в этот счастливый день ни одно собрание никоим образом не вступало на путь спора и ссоры, а (все) бы занимались развлечениями и удовольствиями. И так же, как разных чинов люди справедливо требуют от судьбы наслаждения и удовольствия, чтобы и все виды тварей и минералов не были в том обездоленными. Домашних животных - верховых и вьючных -не позволять изнурять верховой ездой, грузом, путами и охотой; не проливать крови тех (животных), кои согласно справедливому шариату могут быть употреблены в пищу, дичь - пернатая и четвероногая, водоплавающая и степная - дабы были в безопасности от стрел и силков охотников и вольно летала и паслась; земной поверхности не беспокоить ударами кольев и подков. Проточную воду не осквернять грязью и нечистотами" [Рашид-ад-дин, т. II, с. 132].

Далее Рашид-ад-дин сообщает: "Таким образом (весь) тот день провели до ночи, а на другой день устроили пир в шатре, который приготовил Сахиб Явалыч из златотканых материй и разноцветной парчи. Никто до тех пор не воздвигал такого шатра и не строил такого двора, и в таком виде, о котором было только что изложено, государь мира сидел на троне, по правую руку - царевичи, стоявшие толпой, точно созвездие плеяд, и семь его высокопоставленных братьев, чинно стояли перед ним, по левую руку сидели жены, подобные райским девам, а среброногие кравчие (принесли) жбаны с кумысом и вином и обносили (всех) кубками и чарами; (далее) нойоны и эмиры, а впереди них Мункасар- нойон покорно стоял между телохранителями, (далее) - битикчин, визиры, хадживы и наибы, а впереди них - Булга-ака, (все) по своим степеням и должностям стояли построившись в ряд. Прочие же эмиры и приближенные стояли снаружи приемного шатра чинно, каждый на своем месте.

Так, в течение целой недели шел пир и веселье. На обязанности питейной казны и кузни было (доставлять) каждый день две тысячи повозок с вином и кумысом, триста голов лошадей и быков и три тысячи баранов" [Рашид-ад-дин, т. II, с. 133].

Вступление на престол Хубилая не было обставлено столь же торжественно и пышно, как его старшего брата Мункэ-хагана: "Большая часть царевичей собралась в городе Кай- Пингфу и в середине лета 1260 г. и посадили на престол Хубилай-хана. По обычаю, все царевичи и нойоны (эмиры) дали письменные обязательства, пре-

стр. 33

клонили колена и провозгласили Хубилая хааном. После этого устроили пир" [Рашид-ад- дин, т. II, с. 160].

Такой же обряд соблюдался при возведении на престол владетелей крупных улусов, например, ильханов Ирана.

После смерти Хулагу престол ильханов наследовал его старший сын Абага-хан: "После выполнения обряда оплакивания, все жены, царевичи и зятья собрались и устроили совещание относительно его восшествия на престол. В ту эпоху было много давнишних старших эмиров: Элькэ-нойон, Сунджак-нойон, Сонтай-нойон, Самгар-нойон, Шиктур- нойон, Аргун-ага и другие, перечисление которых затянулось. Из них Шиктур-нойон, которому Хулагу-хан передал свою последнюю волю и поручил билики и Сунджак-ага раньше других эмиров засвидетельствовали права Абага-хана на наследование престола и заместительство, а он отказывался и препоручал другим братья. Братья единодушно преклонили колено, что мы-де, рабы, а тебя считаем заместителем отца. Абага-хан сказал: "Кубилай-каан старший брат, каким образом без его соизволения можно воссесть (на престол)". Царевичи и эмиры сказали: "При наличии тебя, являющегося старшим братом всех царевичей и ведающим давние обычаи, правила законы и добрые предания и добрые предания и (которого) Хулагу-хан при жизни своей сделал престолонаследником, как может сесть другой". И все без лицемерия согласились. В пятницу 5 числа шун (?) - месяца года хукер, который был годом быка, соответствующего 3 рамазана лета 663 (19.06.1265), по выбору хаджи Насир-ад-дина Туси, ..., под знаком созвездия Девы, Абага- хана посадили на царский престол у Чаган-наура в области Перахан и выполнили все обряды, которые на этот счет установлены".

После этого Абага-хан раздал подарки всем присутствующим и устроил пиршество. Рашид-ад-дин описывает это так: "Абага-хан после восшествия на ханский престол, раздарил женам, царевичам и эмирам безмерные богатства деньгами, драгоценностями и дорогими одеждами, так что польза от этого получилась для всех воинов. После соблюдения обычаев, пиршества и поздравлений с восшествием на престол он обратился к управлению и устройству важных дел и нужд улуса и войска" [Рашид-ад-дин, т. II, с. 67].

Возведение на престол ильхана Ахмеда, седьмого сына Хулагу, описано Рашид-ад-дином очень коротко: "В воскресенье 13 числа месяца раби-ал-аваль лета 681 (21 июня 1281. - Авт. ) как положено, они дали письменное обязательство. Конкуртай взял Ахмеда под правую руку, а Шиктур-нойон под левую, посадили его на престол и, по обычаю, который водится у монголов, они выполнили обряды поздравления и ликования. Так как он исповедовал мусульманство, то его нарекли султаном Ахмедом" [Рашид-ад- дин, т. II, с. 100]. После этого Ахмед приказал принести сокровища из ханской казны и раздал подарки всем окружающим, "а по всей дружине каждому дал по сто двадцать динаров".

Ахмед был свергнут с престола его племянником Аргуном. В августе 1284 г. Аргуна провозгласили ильханом и посадили на престол в день, который был указан звездочетами под счастливым знаком созвездия Стрельца: "Хуладжу взял Аргун-хана под правую руку, а Анбарчи под левую и посадили его на царский престол. Все согласно набросили на шею посла и, как установлено, преклонили колени и отдались угощениям, пиршествам и увеселениям" [Рашид-ад-дин, т. II, с. 113].

О придворном этикете и об обычаях в аристократических монгольских кругах до образования империи Чингис-хана мало что известно. Сведения, которыми мы располагаем, весьма фрагментарны.

При дворе монгольских хаганов при Чингисе еще господствовала прежняя простота нравов.

стр. 34

При последующих ханах, с возросшим влиянием цивилизованных государств, придворная жизнь (да и не только придворная) усложняется. Под влиянием прежде всего соседнего Китая, по предложению ближайшего советника Чингис-хана и его преемника Угэдэя, знатного киданя Елюй Чуцая, одного из просвещеннейших людей своего времени, при дворе монгольских хаганов устанавливается новый церемониал, в котором сохраняется очень много чисто монгольских, древних шаманских элементов. В "Ган-му" сказано: "И так правитель (Толуй) и князья возвели Угэдэя на престол на востоке от Хорини, в урочище Куйтын-арал. В то же время все учреждения сочинялись без дальнего внимания и церемониалы были кратки. Елуй-Чуцай первый сочинил церемониал для восшествия на престол, по которому ханские родственники, князья и полководцы учинили поклонение, стоя по своим рядам" [Бичурин, 1829, с. 150].

Ко времени правления императора Хубилая придворный этикет был уже довольно подробно разработан. Этому способствовало укрепление феодального строя в монгольском обществе и установление феодальных порядков. Церемониалу, установленному при ханском дворе в Каракоруме, а затем, с переездом хагана в Китай, в Ханбалыке (Пекине), стали следовать и более мелкие феодалы.

И простой арат и знатный вельможа, направляясь к ханской ставке или дворцу, обязаны были строго соблюдать установленные правила. "При первом приближении к тому месту, где находится великий хан, - замечает Марко Поло, - люди из народа еще на расстоянии полмили, из уважения к его высокому сану, останавливаются со скромным, тихим и спокойным видом: не слышны никакой шум, никакой звук и никакой громкий говор" [Книга..., 1955, с. 126].

Вокруг шатра хана или другого крупного феодала ставилась деревянная ограда. Именно такая ограда была поставлена вокруг шатра хагана Гуюка. По свидетельству Плано Карпини, это деревянная ограда (tabulatum) была разрисована разными изображениями [Карпини, 1911, с. 52].

Все, кто был приглашен ко двору хана или крупного феодального владетеля (владетеля улуса), должны были пройти между двух огней. Плано Карпини и его спутников, перед тем как допустить к аудиенции у Батыя, тоже заставили выполнить эту процедуру. При этом им было сказано: "Идите спокойно, так как мы заставили вас прийти между двух огней, не по какой другой причине, а только ради того, чтобы, если вы умышляете какое- нибудь зло против нашего господина или если случайно приносить яд, огонь унесет все зло" [Карпини, 1911, с. 43].

Перед входом в шатер приглашенные должны были трижды преклонить левое колено. При вступлении в шатер нужно было остерегаться, чтобы как-нибудь случайно не наступить на порог или на веревки от шатра, заменявшие порог. Нарушение этого обычая каралось смертью. Затем, вступив в шатер, опять надлежало преклонить левое колено и сказать о цели своего визита. Если это были послы, то в этот момент им полагалось вручить свои грамоты.

Подходить к шатру, в котором жил великий хан или другой крупный владетель, не дозволялось никому, кроме членов его семейства и приглашенных.

Путешественники отмечали, что Батый, правитель Золотой Орды, жил "с полным великолепием, имея привратников и всех чиновников, как и император" [Карпини, 1911, с. 49]. Он сидит на возвышенном месте, как на троне, с одною из своих жен. Братья и сыновья сидят ниже, на скамейке. Прочие люди садятся ниже них на земле. Мужчины садятся направо, женщины налево.

На середине, близ входа в шатер, обычно стоит стол с питьем в золотых и серебряных сосудах.

При посещении ставки Гуюка Плано Карпини и его спутники должны были преклонить четыре раза левое колено. Затем их обыскали весьма тщательно - нет ли у кого-либо с собою ножей. После этого они вошли в дверь с восточной стороны, "так

стр. 35

как с запада не смеет входить никто, кроме одного только императора" [Карпини, 1911, с. 55 - 56]. Далее Плано Карпини добавляет: "Так же поступает и каждый вождь в своем шатре; менее же важные лица не очень заботятся об этом".

Позже, во время Хубилая, видимо, под китайским и среднеазиатским влиянием при дворе существовал обычай перед входом в зал императорского дворца надевать белые сапоги. Марко Поло писал: "У них есть также красивые сапожки из белой кожи, которые берут с собой; придя во двор, оттуда в залу, когда их позовет государь, они надевают эти белые башмаки, а другие передают слугам, чтобы не запачкать великолепных, искусно сделанных шелковых разноцветных ковров, шитых золотом" [Книга..., 1955, с. 126 - 127]. Здесь речь идет о монгольской степной аристократии, представителей которой Марко Поло величает баронами и дворянами. Попутно он делает еще одно, весьма любопытное сообщение о быте монголов XIII в.: "Каждый барон или дворянин носит с собой небольшой и красивый сосуд, в который плюет, пока находится в зале, так как никто в зале не смеет плевать на пол; плюнув, он прикрывает сосуд и ставит его в сторону" [Книга..., 1955, с. 126].

Когда кто-либо из приближенных докладывает хагану или выслушивает его ответ, он стоит перед ним преклонив колено до конца речи, как бы она ни была велика [Карпини, 1911, с. 59].

Во время приемов присутствующих угощали кумысом, молочной водкой или молоком, а также вареным мясом.

Девятибунчужное белое знамя служило символом народа и лично Чингис-хана. Поднятие знамени происходило при начале любой крупной кампании или значительного события, например, провозглашения нового правителя. Белый цвет для монголов является благим цветом, а число девять - священным. Так, после избрания нового хана, его придворные преклоняли перед ним колени девять раз. Военный флаг иногда освящался, т.е. окроплялся молоком (sa uli-bar), о чем неоднократно упоминается в "Сокровенном сказании". Слова tu (знамя) и sulde ( тотем, символ, душа) были синонимами.

Государственные церемониал и придворный этикет формировались на основе традиционной народной монгольской обрядности и ритуалов. При Чингис-хане в придворной среде сохранялись самые простые отношения, и сам Чингис-хан противодействовал усложнению этикетности и церемониалов.

При преемниках Чингис-хана государственный церемониал усложняется. На смену этикетно-ритуальным стереотипам, соответствовавшим древнемонгольской воинской идеологии и психологии, приходят нормы и церемониал, отвечавшие потребностям более развитого общества.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бичурин Н. Я. История первых четырех ханов из дома Чингисова, переведенного с китайского монахом Иоакинфом. СПб., 1829.

Карпини Плано. История монголов. СПб., 1914.

Книга Марко Поло. М., 1955.

Козин С. А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. под названием Юань чао би ши. Т. 1: Введение в изучение памятника, перевод, тексты, глоссарии. М. -Л., 1941.

Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997.

Нямбуу Х. Олноо оргогдсон Богд хаант Монгол улсын торийн еслол (Государственный церемониал в Монголии). Улаанбаатар, 1993.

Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. I. М. -Л., 1952; Т. II. 1960.

Сайшиял. Чингис-хааны товчоон (Краткая история Чингис-хана). Т. I. Хухэ-Хото, 1989.

Постоянный адрес данной публикации: