W. BENECKE. Militar, Reform und Gesellschaft im Zarenreich. Die Wehrpflicht in Russland 1874 - 1914. Paderborn. Ferdinand Foningh. 2006. 440 s.

В. БЕНЕКЕ. Военное дело, реформы и общество в царской России. Воинская повинность в России. 1874 - 1914. Падерборн. Фердинацц Фёнинг. 2006. 440 с.

В рецензируемой книге рассматриваются, в сущности, два вопроса: как прививалась модернизированная военная система к "невоенному" обществу, окружавшему армию в пореформенной России и что означала военная служба для каждого царского подданного. Судя по контексту, автор осознает, что ответы на оба вопроса приходится строить на основе источников, в которых практически отсутствует голос самих военнообязанных, поскольку они во второй половине XIX- начале XX в. в силу социокультурных реалий России оставались "молчаливым большинством".

Для ответа на поставленные вопросы немецкий ученый углубился в изучение сюжетов, наиболее важных для получения искомых результатов. В начале книги дается общая характеристика ситуации: шок от проигранной Крымской войны, осознание отставания в области комплектования армии, опыт других стран в мобилизации людских ресурсов в целях обороны, основные положения закона от 1 января 1874 года. Эти первые пятьдесят страниц, хотя и не отличаются особой научной новизной, дают ясное представление читателю о том, насколько ради-

кальной оказалась военная реформа. При этом автор недостаточно критично принимает ряд устоявшихся схем, давно требующих коррекции. Например, природа такого масштабного социального эксперимента как создание военных поселений объясняется пресловутой "аракчеевской барщиной" (с. 32 - 34). Автор не счел нужным упомянуть и о большом значении усилий правительства Николая I для повышения военного потенциала страны. Сказанное, однако, не означает, что первые главы книги представляют собой некое пространное "вступление", лишенное элементов научной новизны. Здесь показано, например, как на подготовку и проведение реформы влияли унаследованные стереотипы. В частности, сопротивление уравнению дворянства и непривилегированных слоев общества в отбывании службы в значительной мере объяснялось тем, что "старая" армия являлась частью системы наказаний: "лоб забривали" за различные проступки, отравляли служить людей с асоциальным поведением (с. 46).

Последующие десять глав (4 - 14) также являются новым словом в изучении русской армии. Автор подробно изучил расположение и расквартирование войск, роль военной медицины в изменении санитарно-эпидемиологической обстановки и формирования в армии системы здравоохранения как таковой. Отдельные главы посвящены "армии как школе нации", положению евреев в связи с введением всесословной повинности, удовлетворению религиозных потребностей солдат, унтер-офицерской проблеме, подготовке резервов, полицейским функциям вооруженных сил, военно-патриотическому воспитанию молодежи, влиянию российского парламентаризма на взаимоотношения армии, государства и общества. При таком широком взгляде на предмет вызывает недоумение полное отсутствие такого важного сюжета как изменения в условиях комплектования командного состава. Очень бегло очерчены проблемы комплектования и организации армии в имперском контексте (с. 22- 24, 72 - 74, 224 - 228). В книге Бенеке мы видим только солдата-русского, еврея и татарина. За рамками исследования остались проблемы распространения воинской повинности на национальных окраинах (Кавказ, Крым, Финляндия), а также вопрос о сохранении казачества. К тому же, основным источником здесь служит литература для солдатского чтения откровенно "воспитательного" характера, в которой явно видно стремление сгладить существовавшие в казармах межнациональные трения. При изображении процедуры призыва автор удачно совмещает колоритность с глубоким анализом этого явления, показывает последствия сдвига в учете населения от фискальной задачи к определению численности новобранцев (с. 94 - 100). Важным положением является утверждение, что льготы по семейному положению отвечали прежде всего интересам общины, а не самого призывника. Таким образом, военная реформа оказалась механизмом, способствующим консервации социальной организации русской деревни. В книге определение состояния здоровья новобранца выглядит "торгом" между чиновниками и прибывшими на комиссию, причем правила такового состязания обе стороны понимали по-своему. Бенеке заостряет внимание на том, что реформа была радикальной, тогда как деревня - основной поставщик живой силы для армии менялась очень медленно. Одним из наиболее ярких проявлений данного феномена автор считает негативное отношения населения к военной службе, практически не изменившегося со времен рекрутчины (с. 95 - 96, 102). Огромный процент льгот по семейному положению - 48% против 2 - 3% в Германии и Австро-Венгрии объясняется зависимостью крестьянских хозяйств от рабочих рук.

Автор обращает внимание на вопрос смертности в русской армии. В 1895 - 1899 гг. в России ежегодно умирало 0,55% нижних чинов. Этот показатель был более чем в два раза выше чем в Германии (0,23%) и несколько выше Австро-Венгрии (0,33%). Столько же как и в России солдат умирало только под французским флагом, что объяснялось трудностями службы в заморских колониях. В России высокий процент смертности, по мнению автора, определяется санитарными потерями на Кавказе, Дальнем Востоке и в Средней Азии. Бенеке приводит очень интересные данные о смертности по вероисповеданиям. Печальное лидерство занимали католики: в соответствии с политикой правительства именно уроженцев Польши посылали служить на южные и восточные окраины империи (с. 143 - 144).

Показана в книге и роль армии в распространении алкоголизма и пьянства за счет регулярной "чарки" - составной части военного рациона и ритуала. Соответствующие выводы автор сделал на основе статистики, демонстрирующей быстрое нарастание тяги к спиртному за время службы (с. 167). В цепом новая система учета и освидетельствования призывников способствовала сбору сведений о здоровье нации, потребностях в гигиенических мероприятиях и организации врачебной помощи населению. Вполне обоснованным выглядит вывод, что "в медицинском отношении армия осталась институтом, деятельность которого отличалась как значительными успехами, так и неспособностью решить ряд затянувшихся проблем" (с. 175).

В рецензируемой монографии армия представлена в широком смысле и как "школа на-

ции". Автор обоснованно включил русскую поговорку "Грамотный как солдат" в заголовок соответствующей главы. В представлении крестьянина того времени грамотным считался не просто понимающий печатный текст, а человек с кругозором, принципиально отличающимся от того, какой имел селянин, никогда не покидавших пределов прихода. Его противоположностью был человек "темный", занимавший совершенно иную культурную нишу. Бенеке обращает внимание на важность общения с представителями иных сословий и национальностей, знакомство с иными ландшафтами, хозяйственными приемами, бытовыми условиями и предметами. Здесь в полной мере проявляется одно из несомненных достоинств работы - понимание реалий российской жизни и специфики источников, на которых она написана. Автор видит, что в одном статистическом котле переплавлены сведения о принципиально разных явлениях. В официальных отчетах грамотным одинаково считается человек, с трудом читающий короткий малосодержательный отрывок и тот, кто приобрел способность систематически получать информацию из печатных материалов и транслировать ее с помощью фонетического письма. В первом случае - один из вариантов неграмотности, во втором - переход в иную социокультурную нишу (с. 176, 180). В монографии показано, что в изданиях для "солдатских библиотек" явно просматривается стремление настроить нижние чины недоверчиво к населению национальных окраин, особенно к представительницам слабого пола, а также к перманентным противникам - османам. При этом нет возможности оценить, насколько восприимчивы были солдаты к подобной пропаганде, что они усваивали из прочитанного. Главный мотив идеологической литературной обработки - солдат должен возвратиться в родную деревню, чтобы использовать приобретенные на службе навыки и знания для повышения благосостояния семьи (с. 212, 215 - 216, 218, 222).

Новаторским выглядит и раздел, посвященный обсуждениям положений о воинской повинности в Государственной Думе (с. 340 - 372).

Выделение в отдельную главу изучения "унтер-офицерской проблемы" - показатель понимания автором глубины и сложности взаимоотношений армии и общества в пореформенной России (с. 283 - 307). При рекрутчине дефицит младших командиров компенсировался наличием большого количества старослужащих солдат, являвшихся аккумуляторами военного опыта. Однако после 1874 г. ситуация изменилась. При сокращенных сроках службы резко возросла интенсивность военного обучения и адаптации к армейскому быту. Все это предполагало наличие достаточного числа наставников, которые могли не только приказать, но и показать на личном примере все то, что приобретается только огромным личным опытом. Положение усугублялось большим количеством неграмотных и малограмотных новобранцев, в обучении и воспитании которых печатные материалы оказывались бесполезными (с. 283). Ни в одной армии мира проблема унтер-офицеров не стояла так остро. Бенеке объясняет это двумя обстоятельствами. Во-первых, материальные и моральные стимулы были слишком слабы для удержания человека в вооруженных силах после выслуги им положенного срока. Во-вторых, в отличие от Германии, нашивки фельдфебеля или вахмистра в России не являлись билетом на получение престижной и достаточно высоко оплачиваемой государственной должности (с. 221- 222, 292).

Абсолютно новым словом в историографии можно назвать раздел, посвященный проблемам развития в России милитаризма, под которым понимается распространение военного духа вне военной системы, складывание моральной атмосферы, позволяющей воинственным элементам легко овладевать умами сограждан (с. 373). Прежде всего Бенеке обращает внимание читателя на то, что в России, в отличие от Европы, всесословная воинская повинность вводилась при отсутствии обязательного образования. При этом он много пишет о попытках внедрить в учебных заведениях разного уровня программы патриотического и "допризывного" воспитания (с. 373 - 380). Совершенно справедлив его вывод о том, что в пореформенной России не сложилось такой психологической обстановки, какая была в Германии после 1871 г., когда немецкое общество выражало признательность армии, позволившей осуществить великое дело объединения германского народа (с. 385). В Петербурге слишком строго следили за тем, чтобы все, что касалось военного дела оставалось монополией государства. Бенеке объясняет слабое проникновение милитаризма в русское общество тем, что внутренние губернии не подвергались вражескому нашествию с 1812 г. (с. 396), а также военно-стратегической обстановкой, которая требовала концентрации войск в приграничных "нерусских" губерниях.

Сосредоточившись на социокультурных аспектах последствий военной реформы, автор игнорирует наличие некоторых экономических составляющих в процессах, оказавших значительное влияние на реализацию закона 1874 года.

В результате реформы 1874 г. был нанесен сильнейший удар если не по сословной системе, то по "сословному" мировоззрению. До это-

го времени население делилось на служилых и тяглых, причем права "состояния" передавались по наследству, а переход из одного сословия в другое был не рутиной, а экстраординарным явлением. "Солдатчина" отныне не являлась переходом в другое сословие, что медленно и не до конца осознавалось селянами. Это было одной из причин того, что крестьянская по своему "происхождению" армия без особых проблем применялась для подавления крестьянских же волнений во второй половине XIX - начале XX века. Надев шинель, житель деревни ощущал себя в новом состоянии, утрачивал чувство солидарности с собратьями по классу. Сказывалось, разумеется, и "атомарное" сознание деревенских жителей, когда "своими" считались только члены родной общины.

При подведении итогов исследования, Вернер Бенеке констатирует, что реформа 1874 г. при всех своих изъянах позволила России сохранить членство в клубе великих держав. Всесословная повинность оказала сильное воздействие на различные стороны жизни российского общества, став, например, стимулом для развития грамотности. Вместе с тем, "В результате реформ Россия не смогла в конечном счете эффективно мобилизовать свои ресурсы. В изменяющемся обществе армия по многим важным пунктам осталась чужеродным телом" (с. 405).

В целом, высказанные в рецензии замечания представляют лишь дополнения и пожелания, а монография Вернера Бенеке заслуживает высокой оценки как по уровню аналитичности, так и по основательности использования исторических источников.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. В. ЛАПИН:

Комментарии: