В. КОРГУН, Доктор исторических наук

Ислам всегда составлял важную часть официальной идеологии в Афганистане, хотя и не был фактором, определяющим общий вектор его политического развития: все правящие режимы, за исключением талибов, оставались светскими. Менялась лишь роль ислама в государственной идеологии и его роль в политической жизни - от по существу ритуального атрибута, фиксирующего принадлежность страны к мусульманскому миру (периоды модернизации) до фактора, активно влияющего на все сферы общественной жизни (правление моджахедов). При этом отношение государства к исламу и духовенству оставалось неизменным. Главная задача: поставить ислам на службу режиму, подчинить деятельность служителей культа государственному контролю.

Чаще всего такая политика не противоречила интересам духовного сословия, верхушка которого была инкорпорирована в структуру правящего класса и даже политической элиты. В этих условиях духовенство не претендовало на государственную власть.

РОСТКИ ИСЛАМИЗМА И ЭТНИЧЕСКАЯ МЕЖДОУСОБИЦА

В 60-е годы, когда в процессе модернизации страны были сужены традиционные сферы влияния духовенства (судопроизводство, просвещение, участие в принятии политических решений), в Афганистан проникли идеи исламского фундаментализма, получившие широкое распространение в странах Ближнего Востока, подготовив почву для появления нового течения общественной мысли: в 1969 году в стране сформировалась политическая организация "Мусульманская молодежь", ставшая в оппозицию реформаторскому режиму.

Уже в 70-е годы клерикалы открыто выступили против республиканского строя, заявив о своих претензиях на государственную власть. В дальнейшем игнорирование роли ислама со стороны пришедших к власти в 1978 году коммунистов (НДПА) и даже подавление духовенства привели наряду с другими факторами к вооруженной конфронтации режима и исламской оппозиции и в целом к гражданской войне.

Идеи "построения социализма", реализация которых сопровождалась грубой и болезненной ломкой традиционных социально-экономических устоев, были отвергнуты основными массами. Единственной альтернативой для них стал ислам как важная часть национальной психологии.

С приходом к власти моджахедов в апреле 1992 года ислам изменил свои функции: хотя ему была придана важная роль регулятора общественных отношений и социального поведения афганцев, как политическое оружие он оказался не нужен.

Идея исламского государства, проповедовавшаяся моджахедами в период борьбы против просоветского режима, уступила место борьбе за власть между их лидерами, но уже под другими лозунгами, в первую очередь этническими. Верховную власть захватил таджик Б. Раббани, ставший президентом Афганистана, которому противостоял пуштун Г. Хекматьяр, формально занявший пост премьер-министра. На этом этапе вокруг них образовались две коалиции, преимущественно на основе этнической принадлежности: президента Раббани поддерживали лидеры национальных меньшинств, а за премьер- министром Хекматьяром шли пуштуны. В дальнейшем произошла перегруппировка сил, в рамках которой были отброшены национальные устремления, и на первое место в борьбе за власть вышли личные амбиции лидеров моджахедов.

стр. 30

Гражданская война и участие в ней основных этносов оказали огромное воздействие на этнополитическую ситуацию в стране. Важнейшим итогом этих событий можно считать рост национального самосознания ряда этносов, которые в прошлом, будучи объектами дискриминационной политики правящих кругов, в рамках которой преобладал пуштунский этнический элемент, на этом этапе выступили как полноправные субъекты политического процесса. Прежний дуализм этнического противостояния (пуштуны - непуштуны) сменился полицентризмом политических устремлений различных этносов.

Изменились численность и статус титульной народности - пуштунов. В годы гражданской войны Афганистан покинули 5,5 миллиона беженцев, осевших в основном в Пакистане и Иране. Около 85 процентов афганских беженцев в Пакистане составляли пуштуны ¹ . В итоге численность пуштунов в стране резко сократилась. Они перестали быть национальным большинством. Наконец, пребывание таджика на посту главы государства ущемляло их национальные чувства, лишало доминирующего политического статуса.

Вооруженная междоусобица поставила страну на грань политико-административной дезинтеграции: власть администрации Раббани охватывала лишь кабульский регион. За его пределами в стране возникли региональные и провинциальные очаги власти, неподконтрольные Кабулу. Политический хаос сопровождался прогрессирующей стагнацией экономики, падением уровня жизни, непрекращающимися вооруженными столкновениями, полным беззаконием и произволом местных властей. Неоднократные попытки прийти к соглашению, предпринимавшиеся лидерами конфликтующих группировок с использованием зарубежных посредников, ни к чему не привели. Жажда власти оказалась выше национальных интересов. Так была подготовлена почва для появления новой политической силы, призванной остановить гражданскую войну, восстановить распадающуюся государственность и национальное единство.

В ДУХЕ ИСЛАМСКОГО ФАНАТИЗМА

На эту роль выдвинулись талибы. Впрочем, их появление было связано не только с динамикой внутреннего развития. Важнейшее значение приобрели и международные факторы. События в Афганистане вызывали растущее беспокойство его соседей, справедливо рассматривавших эти события как угрозу региональной стабильности. Не последнюю роль сыграли здесь и экономические интересы ряда стран, в первую очередь США и Саудовской Аравии, нефтяные компании которых включились в борьбу за энергоресурсы Каспия, планируя строительство газопровода Туркмения-Пакистан через афганскую территорию.

Главным спонсором талибов выступил Пакистан, лидеры которого еще с 1956 года вынашивали идею создания афгано-пакистанской конфедерации, содействуя приходу к власти в Кабуле "дружественного", марионеточного правительства. Кроме того, Исламабад рассчитывал использовать движение талибов для получения безопасного доступа на рынки центральноазиатских государств через афганскую территорию. И теперь, казалось, настал благоприятный момент для практической реализации этих целей.

Основная часть талибов проходила жесткую религиозную и военную подготовку в многочисленных пакистанских медресе под патронажем фундаменталистской партии "Джамиат-и улама-ие ислам" (ДУЙ). Само движение "Талибан" формировалось при содействии и активном участии бывшего министра иностранных дел Пакистана Насируллы Бабара и межведомственной разведки.

Движение "Талибан" базировалось не столько на этнической, сколько на конфессиональной основе. Навязывая Афганистану посредством талибов пуританский ислам, зарубежные спонсоры сделали ставку в то же время именно на пуштунов, стремясь вернуть страну в лоно традиционной пуштунской государственности. Именно из среды пуштунской молодежи из афганских беженцев рекрутировались участники движения. В основу же идеологии движения был положен религиозный фанатизм талибов (известно, что ортодоксальный ислам не признает существования национальных государственных образований и, соответственно, национальных границ). По замыслу Исламабада, в условиях усиления дезинтеграции Афганистана по этническому принципу всеобщая идея ислама и исламизации в политике "Талибана" должны были отодвинуть в тень пуштунский национализм и возможную реанимацию "проблемы Пуштунистана", представлявшей угрозу территориальной целостности пакистанского государства.

И действительно, на первом этапе своего правления талибы в целом оправдывали возлагавшиеся на них надежды Пакистана, США и Саудовской Аравии. После захвата Кандагара их первой целью стал Герат. Захватив его в 1996 году, они открыли пакистанцам путь в Центральную Азию и, казалось, дали возможность зарубежным нефтяным компаниям для продвижения проекта трансафганского газопровода.

Что же касается ислама, то он действительно был положен в основу идеологии и политической практики талибов, создавших на его базе тоталитарный теократический режим. Провозглашение талибами Исламского Эмирата Афганистан явилось одним из заметных компонентов процесса мирового "исламского ренессанса". Исламский экстремизм стал основным содержанием государственной политики вчерашних афганских "семинаристов". Внутри Афганистана этот процесс принял формы жесткого подавления инакомыслия и преследования

стр. 31

афганцев, отказывавшихся принять навязываемые им нормы ортодоксального ислама в его крайних формах. Одним из проявлений религиозной нетерпимости талибов стало уничтожение в феврале 2001 года древнейших памятников мировой культуры - гигантских статуй Будды в Бамиане под предлогом их несовместимости с исламом. Впрочем, за этим актом вандализма стояли явные политические мотивы: это был дерзкий вызов мировому сообществу, попытка шантажа и оказания на него давления с целью заставить ООН отменить наложенные на Кабул международные санкции и добиться международного признания.

Впрочем, в политической практике талибов, в большинстве своем пуштунов, религиозный фанатизм и нетерпимость отнюдь не исключали проявлений пуштунского национализма, что нашло выражение в этнических чистках в отношении национальных меньшинств. Их объектом стали в основном хазарейцы, к тому же исповедующие ислам шиитского направления в условиях политического господства суннитов в стране. Таким образом, этническая ксенофобия талибов-пуштунов была дополнена репрессиями и на религиозной почве.

ОТ ЭКСТРЕМИЗМА -К МЕЖДУНАРОДНОМУ ТЕРРОРИЗМУ

С появлением в Афганистане в 1996 году Усамы бен Ладена и его организации "Аль-Каи да" исламский экстремизм талибов трансформировался в терроризм, постепенно выходя за пределы страны. Это нашло практическое воплощение в идеологической, финансовой и военной поддержке исламистских организаций и движений в разных странах и регионах - в Боснии, Косово, Чечне, Узбекистане, Кашмире, Синьцзяне.

В последующем влияние саудовского "гостя" - бен Ладена - на руководство талибов усилилось настолько, что к нему фактически перетекали часто функции принятия политических решений. Однако, открыто не вмешиваясь во внутреннюю политику талибов, бен Ладен все больше использовал их государственную и военную машину в своих геополитических целях: в стране создавались центры подготовки международных террористов, которые становились неотъемлемой частью военной инфраструктуры Исламского Эмирата. Волей бен Ладена Афганистан превратился в крупнейший очаг международного терроризма, его политико-идеологическую и военную базу. Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что руководство Эмирата стало слепым орудием в руках саудовца, послушной марионеткой: бен Ладен всегда оставался как бы в тени большой политики талибов. Однако тот факт, что Кабул упорно отказывался выдать своего "гостя", обвиненного США в совершении ряда террористических актов, даже под угрозой осуществления силовых акций, свидетельствовал о высокой степени зависимости властей Эмирата от бен Ладена.

Между тем международный террорист N 1 пошел много дальше своего гостеприимного хозяина в использовании ислама в качестве политического оружия. В то время как лидер талибов мулла Омар прививал "истинный" ислам своим подданным и мечтал о создании всемирного халифата, бен Ладен и его организация "Аль-Каи да" воспитывали своих последователей в духе ненависти к Западу и слепого фанатизма, готовности пожертвовать своей жизнью за веру и стать шахидами. Используя такого рода потенциал, бен Ладену удалось развернуть джихад против "неверных" в мировом масштабе. При этом всемерная поддержка исламистов и сепаратистов в разных частях мира в их борьбе за достижение политического господства ислама стала приобретать для бен Ладена как бы второстепенное значение. На первый план выдвинулись иные глобальные задачи - подрыв, а в последующем и крушение политико-экономического могущества западного мира, в первую очередь США как главного притеснителя, по мнению беи Ладена и его соратников, ислама и мусульман.

При этом талибам и их лидеру мулле Омару отводилась далеко не главная роль в реализации одиозных планов главы международных террористов. Для этого у него были организация "Аль-Каида", раскинувшая свою сеть по всему миру, десятки других, связанных с ней террористических организаций.

Впрочем, бен Ладен использовал афганских исламистов и в качестве прямых исполнителей, посылая их в "горячие" точки вроде Косово, Чечни, Ферганской долины, Кашмира. Но это были скорее рядовые бойцы "невидимого фронта", подчинявшиеся своим идеологическим наставникам из "Аль-Каиды" и аналогичных организаций. Афганистан же был нужен саудовцу как безопасное убежище, удобная база для подготовки террористических актов. В этой стране он пользовался абсолютным иммунитетом и мог игнорировать любые международные угрозы в свой адрес. Ибо он был под защитой государства, даровавшего ему свое гражданство. "Усама не признавал никакой власти, - утверждал в интервью газете "Вашингтон пост" бывший министр внутренних дел талибов Мухаммад Хаксар, переметнувшийся на сторону антиталибской коалиции в ноябре 2001 года, - он делал, что хотел" ² .

В благодарность приютившим его талибам бен Ладен наряду с мощными финансовыми вливаниями в казну режима оказал им в числе прочих "благодеяний" небольшую услугу, организовав 9 сентября 2001 года убийство лидера антиталибской коалиции Ахмад Шаха Масуда. Как показывают последующие события, бен Ладен плохо просчитал последствия этого, казалось бы, для него рутинного акта, который пополнил ряд уже совершенных им террористических акций. Тем более, что у талибов явно не хватило времени воспользоваться плодами "благодеяния" саудовца: до событий 11 сентября оставалось два дня.

ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИСЛАМУ

Разгром талибов силами международной антитеррористи ческой коалиции, впрочем, не привел к крушению империи бен Ладена, хотя и нанес ей ощутимые потери:

стр. 32

сам террорист вынужден скрываться, многие из его близких соратников арестованы, блокирована его система связи, ослаблена финансовая мощь. Но в целом мировая инфраструктура терроризма, часть которой была организована бен Ладеном, не ликвидирована, о чем свидетельствуют последующие теракты, которые связывают с его именем, - диверсия в отношении французского танкера в Йемене и взрывы на острове Бали.

С уходом талибов с политической арены стал достоянием истории и проповедуемый ими ислам, вернее, та его форма, которая навязывалась народу все годы их пребывания у власти. И по логике ислам должен был вернуться в свое старое русло, получить ту же роль, какую он играл до талибов. Для этого были достаточные основания: к власти вновь вернулись моджахеды.

Но за эти годы многое изменилось в стране и в мире. Из большой политики ушли или были вытеснены на обочину событий лидеры старого поколения - бывшие руководители группировок моджахедов Б. Раббани, С. Моджаддиди, С. А. Гилани, Г. Хекматьяр, М. Н. Мухаммади (умер в августе 2002 года в Исламабаде), Ю. Халес, А. Р. Саяф. У руля оказалось новое поколение (может быть, не столько по возрасту, сколько по менталитету) деятелей более умеренного толка, мусульманские прагматики, к тому же усиленные группой технократов (в их числе президент Х. Карзай), проживших последние годы в эмиграции на Западе. Следует учитывать и определенное влияние масштабного присутствия в стране иностранцев, преимущественно граждан западных стран, хотя их контакты с местным населением достаточно ограничены.

В новых условиях одиозным нормам талибского ислама, казалось, не осталось места, о чем свидетельствовали первые шаги новой власти: были сняты запреты на право женщин работать и учиться, разрешено издание частной, независимой прессы, создание общественных и политических организаций и т.д. При всем при этом новая, формирующаяся политическая элита не могла не пойти на компромисс со сторонниками ортодоксального ислама. Особенно учитывая тот факт, что значительная часть населения, прежде всего в зоне пуштунских племен, последние годы находилась под сильным воздействием религиозной пропаганды талибов, по-прежнему консервативна и трудно восприимчива к новым ценностям, в том числе к новому месту и роли ислама в государственной, общественной жизни и в быту. Осторожный подход новых властей к религии проявляется, например, в том, что снятие чадры объявлено делом добровольным.

Да и простым афганцам все еще сложно адаптироваться к новым свободам, пришедшим в страну после поражения талибов. К тому же прошлое уходит медленно. Так, член Верховного суда Афганистана Аллах Зариф в декабре 2001 года объявил о том, что система наказаний, введенная в свое время талибами, остается в силе, хотя и будет несколько смягчена ³ . А в мае 2002 года президент комитета по радиовещанию и телевидению А. Х. Мансур запретил исполнение песен певицами на телевидении и, будучи отстраненным от должности президентом Х. Карзаем, отказался покинуть свой пост. Он же пытался ранее инициировать судебный процесс против бывшего министра по делам женщин и вице-премьера Симы Самар по обвинению в богохульстве. В результате в новом, переходном правительстве ее имя уже не значилось.

УСИЛЕНИЕ ЭТНИЧЕСКОГО РАСКОЛА

В то время как ислам после поражения талибов в той или иной мере возвращался в старое русло, новые масштабы приобретали этнические противоречия. Поражение талибов не только не привело к достижению национальной консолидации, но и усилило этнический раскол в стране.

Продолжающаяся борьба за власть между полевыми командирами, а также ставленниками различных политических сил в стране не только ослабляет структуры центральной власти, но и вновь выводит на первый план национальные противоречия. Речь идет не столько о локальных столкновениях боевых отрядов различной этнической принадлежности, сколько о реанимации прежнего противостояния национальных меньшинств страны пуштунскому этническому большинству. Многие пуштунские лидеры не скрывали недовольства политическим доминированием "северян" во временной администрации. Со своей стороны, получившие власть в северных провинциях некоторые полевые командиры - таджики и узбеки - провоцировали население на погромы и грабежи местных пуштунов. Так, спасаясь от преследований, с января по март 2002 года более 20 тысяч семей пуштунов бежали в пакистанский пограничный город Чаман.

Растущее этническое противостояние затронуло и высшие эшелоны власти. Здесь противоречия приняли скрытые формы. Борьба за влияние иногда выходит наружу в виде террористических актов в отношении членов правительства: в начале февраля 2002 года в Кабуле был убит министр гражданской авиации Абдуррахман, в прошлом человек, близкий к А. Ш. Масуду. По неофициальным данным, убийство было организовано высшими офицерами спецслужб, представителями Северного альянса, недовольными тем, что министр якобы переметнулся на сторону Х. Карзая.

8 апреля в Джалалабаде было совершено покушение на министра обороны генерала М. К. Фахима. 6 июля в Кабуле был убит вице-президент Афганистана, в прошлом известный полевой командир и губернатор провинции Нангархар, сторонник Северного альянса пуштун хаджи Абдул Кадир. Преступление до сих пор не раскрыто. Многие в Афганистане полагают, что за этими акциями стояли этнополитичес-кие факторы. Наконец, 5 сентября 2002 года в Кандагаре было совершено покушение на самого Х. Карзая, которое связывают с деятельностью организации "Аль-Каида".

Сформированный на Лоя джирге в июне 2002 года этнически сбалансированный состав переходного правительства также пока не дает оснований полагать, что оно станет инструментом преодоления этнических разногласий. Тем более, что за каждой крупной этнической группой стоят их зарубежные покровители: Северный альянс, преимущественно таджикский, пользуется поддержкой России, Ирана, Узбекистана, Таджикистана и Индии. Пуштунов поддерживает Пакистан. Хазарейцы находятся под покровительством Ирана. США опекают президента Х. Карзая, хотя поддерживают контакты с "северянами" и некоторыми пуштунскими лидерами.

Таким образом, афганское общество продолжает оставаться этнически расколотым. И пока у правительства нет эффективных рецептов по преодолению этого раскола и достижению национального единства, непременным условием которого является в первую очередь экономическое возрождение страны, которое, к сожалению, все еще находится в начальной стадии. К тому же потребуется немало времени для выработки и реализации новой национальной и социально-экономической политики, которая бы отвечала интересам всех народностей, населяющих Афганистан.

--------------

¹ "Афганистан". Справочник. М., 2000, с. 32.

² "Усама бен Ладен скупал талибов". www.dawn-usa.com. ВВС News. December I, 2001.

³ "Казни и забрасывание камнями сохранят свою законность в Афганистане". www.иноСМИ.ru. 19.12.2001.

Постоянный адрес данной публикации: