25-летие Кубинского ракетного кризиса 1962 года. Конференция американских и советских политиков и ученых в Кембридже (Масс.)*

Най: Дейв?

Уэлч: Мне было бы интересно, если бы кто-то из наших советских коллег мог что-либо сказать о взаимоотношениях с Китаем и о роли, которую они играли в решении разместить ракеты на Кубе.

(Краткая дискуссия на русском языке между Амином, Бурлацким, Микояном и Шахназаровым.)

Най: Сергей, вы хотели бы ответить на этот вопрос?

Микоян: Наше общее мнение состоит в том, что не было совершенно никакой связи между ракетами и отношениями с Пекином.

Бурлацкий: Прежде всего, мы не информировали китайцев. Как вы знаете, Кастро иногда балансировал между Советским Союзом и Китаем. Возможно, наши действия имели некоторые аспекты, которые могли приблизить его к Советскому Союзу, но это не было главной причиной. Как вам известно, Китай критиковал нас во время и после кризиса. Их мнение состояло в том, что мы допустили две ошибки: стратегическую ошибку и тактическую ошибку. Стратегическая ошибка состояла в том, что мы разместили ракеты на Кубе. Вы помните, что в своем выступлении в Верховном совете Хрущев прежде всего ответил на китайские обвинения¹.

Най: У нас мало времени, а список остается довольно большим. Однако в качестве председателя я хотел бы задать маленький предварительный вопрос. (Смех.) Как могли Советы поверить, что они смогут сохранить этот секрет от американцев, имея в виду существование спутников и разведывательных самолетов? Сборка ракетных установок на месте велась неосторожно: они выглядели именно как ракетные установки, которые мы очень хорошо знали по Советскому Союзу. Вы не смогли замаскировать их. Трудно согласовать все это со стремлением сохранить тайну. Некоторые американцы в результате всего этого думали, что Хрущев желал, чтобы мы раскрыли ракеты с целью начать торг. Почему все это делалось столь неуклюже?

Бурлацкий: Это очень просто. Как вы знаете, у нас плановое хозяйство, но оно не является по-настоящему планируемым хозяйством. (Смех.) Это очень типично. Мы ничего не предпринимали в первые часы второй мировой вой-

Продолжение. Начало см.: Вопросы истории, 2013, NN 3,4.

ны², несмотря на массированную информацию о неизбежном германском вторжении.

Макнамара: Это звучит для меня, как еще одно подтверждение "закона Макнамары"³.

Най: Действительно ли участвовавшие организации только следовали своим стандартным процедурам?

Микоян: Да, участвовавшие организации просто следовали своей рутине. Они не занимались обдумыванием⁴.

Най: Рэй?

Гартхофф: Только один вопрос Сергею по поводу разъяснения касательно тайных переговоров между Кастро и Хрущевым о важности ракет для сдерживания. Включали ли сообщения серьезное разъяснение, что принятие кубинцами ракет укрепит социализм в мировом масштабе, или говорилось, что содействие такого рода со стороны Кубы предоставлялась в обмен на помощь, которую она получала от социалистических стран?

Микоян: В письме Хрущева Кастро это не упоминалось, но в ноябре Микоян задавал Кастро вопрос, почему он согласился, и он говорил, что думал, что именно это имел в виду Советский Союз⁵.

Най: Ёрни Мэй.

Мэй: Мой вопрос касается встречи в Вене. Вы говорили, что Хрущев считал Кеннеди молодым и слабым; проводил ли Хрущев сравнения с Эйзенхауэром и Никсоном? И связанный с этим вопрос - имея в виду разрыв в преемственности между администрациями и переходный процесс - считал ли Хрущев, что президент Кеннеди был слабо информированным, по сравнению с Эйзенхауэром и Никсоном?

Най: Федор?

Бурлацкий: Да, видимо, у Хрущева сложилось такое впечатление о Джоне Кеннеди - как о молодом руководителе, не имевшем достаточной информации о советско-американских отношениях. Я не знаю, может быть, Кеннеди действительно не знал всего. Я читал кое-что об этом; я не знаю, информировал ли Эйзенхауэр Кеннеди о своем впечатлении от Хрущева.

Най: Мак?

Банди: Все то, что Федор говорил ранее о впечатлении Хрущева по поводу молодости Кеннеди, правдоподобно, но я не думаю, что правильно было бы рассматривать его как неинформированного человека.

Най: Интересно, считал ли Хрущев, что Эйзенхауэр был противоположностью - сильным и хорошо информированным?

Бурлацкий: Это интересный вопрос. Может быть, мы когда-нибудь сможем возвратиться к ответу на него.

Мэй: И связанный с этим вопрос: откуда получал Хрущев информацию и оценки Соединенных Штатов? Например, сенатор Китинг⁶ в течение длительного времени предупреждал о советских ракетах на Кубе, прежде чем их сфотографировали. Спрашивал ли Хрущев о Китинге, и, если это так, к кому он обращался?

Бурлацкий: Кто?

Банди: Китинг... Сенатор Китинг от Нью-Йорка.

Бурлацкий: Вероятно, двумя людьми, которых он спрашивал, были Добрынин и Трояновский⁷.

Микоян: Передавались ежедневные сообщения из посольства в Вашингтоне, а эксперты в Москве анализировали заявления в Конгрессе, в прессе, все важное, происходившее в Соединенных Штатах.

Мэй: Да, но делали ли они это правильно?

Микоян: Информация от Добрынина и из посольства в Вашингтоне сравнивалась с информацией, полученной в Москве. Однако Москве было трудно

получить информацию о том, как Соединенные Штаты будут реагировать на размещение ракет на Кубе, так как Добрынин и посольство не знали о плане и ничего не могли сказать по поводу этого.

Най: Это еще один важный урок: чем более секретен план, тем более вы отдаляетесь от экспертной оценки. Это очень интересно. Билл, можете задать самый последний вопрос сегодня утром, и, пожалуйста, сформулируйте его кратко.

Ури: Федор, вы ранее упоминали важность личности Хрущева. Представьте себе, что Сталин или Брежнев возглавляли бы страну в то время. Прежде всего, были бы размещены ракеты на Кубе? И во-вторых, были бы они убраны?

Бурлацкий: Сталин был, позвольте мне сказать, человек рациональный. Более жестокий...

Микоян: Намного более жестокий. (Смех.)

Бурлацкий: Более жестокий, но более рациональный. Сталин помнил Ялту⁸, и я не думаю, что было бы похоже, чтобы он предпринял такой авантюристический шаг. Что же касается Брежнева, то он предпочитал ничего не делать. Хрущев же предпочитал делать хоть что-то. (Смех.)

Най: На этом мы сделаем перерыв на ланч.

12 октября 1987 г. - 1 час пополудни.

Най: Итак, вновь к делу. Сегодня во второй половине дня мы обратим внимание на ход и разрешение кризиса. Мак, не хотели ли бы вы начать, сделав замечания по этим проблемам с американской точки зрения и поставив вопросы относительно вещей, которые вы хотели бы выяснить относительно хода кризиса, как он видится с советской стороны?

Банди: Я буду счастлив.

С моей точки зрения, принципиальная загадка для нас возникла почти в конце кризиса. Мы объявили о нем миру 22-го [октября], когда президент Кеннеди выступил со своим телевизионным обращением, объявляя карантин. Понятно, что советское правительство ответило не сразу, предварительно все обдумав.

Решительный момент, как мне кажется, наступил 26 октября, когда мы получили эту длинную, но обнадеживающую телеграмму, которая - мы все воспринимали ее как написанную самим Хрущевым - в основном предлагала те самые условия, о которых мы в конце концов договорились. Из всех коммуникативных документов периода кризиса, этот, как мне кажется, был наиболее важным. Но был целый ряд загадочных вещей, которые сопровождали его. Во-первых, почему прошло такое длительное время, прежде чем он поступил? Не считая времени, необходимого для его перевода, произошла задержка в шесть или восемь часов между временем, когда он поступил в советское телеграфное отделение, и его доставкой в Вашингтон. Представляется, что это поднимает ряд технических и политических вопросов. Возникают вопросы относительно возможности того, что это личное послание и предложение, которое в нем содержалось, вызвали сильную оппозицию в Советском Союзе. Возникает и второй вопрос: каковы были глубина, смысл и важность для советской стороны второго послания, предлагавшего торг по поводу ракет "Юпитер" в Турции⁹?

27 [октября] был, вне всякого сомнения, критический день для нашей стороны, и скорость поступления писем нам тогда казалась очень важной. Нас интересовала степень важности предложения о торге; нас интересовало, насколько важно предложение Добрынина Кеннеди по этому вопросу; нас интересовало, как интерпретировать беседу Скали¹⁰ с Фоминым¹¹ с этой точки зрения. Что происходило? Что предопределяло советские решения с этой точки зрения? Почему поступали противоречивые сигналы?

Най: Не мог бы кто-либо из наших советских коллег ответить? И поставьте, пожалуйста, свои вопросы за этим столом относительно хода кризиса.

Бурлацкий: Здесь шла речь об альтернативных возможностях среди наших руководителей и советников относительно того, что следовало делать. Может быть, Хрущев учитывал советское общественное мнение, что было важно что-то сделать для нашей обороны на заключительной стадии кризиса, особенно имея в виду базы в Турции. Я считаю, что у него была информация от Фомина, что существовали некие возможности уступок с американской стороны. Но это только предположение.

Най: Дэвид?

Уэлч: Я всегда полагал, как и многие люди, что Министерство иностранных дел [СССР] внесло большой вклад во второе письмо [Хрущева], но не в первое. Не было нормальной практикой для традиционных дипломатов в министерстве идти на уступки так быстро. Они всегда действуют по принципу, что следует попытаться выторговать как можно больше. Именно они уговорили Хрущева действовать именно так. Именно тон прежде всего определяет разницу между двумя письмами и, возможно, время, когда они были отправлены. Звучит ли это правильно, как вы полагаете?

Микоян: Пожалуй, хотя это лишь рассуждение, я думаю, что это правильно. Это был старый стиль дипломатии: всегда сохранять лицо, никогда не давать больше, чем вы вынуждены, никогда не признавать отступления.

Соренсен: Но почему [появилось] второе письмо? Почему после первого?

Микоян: Это была большая ошибка, потому что мы потеряли лицо, например, в глазах Кастро, который негодовал, что второе письмо превратило Кубу в предмет торга.

Банди: То же самое было с турками. (Смех.)

Микоян: Но это была дипломатия старого стиля.

Банди: Но что было с первым письмом? Мы думали, что оно было написано самим Хрущевым. Правильно ли это?

Бурлацкий: Возможно, он получил новую информацию между двумя письмами ¹².

[Банди: Пожалуй, да, новая информация действительно была. За несколько дней до этого в "Washington Post" появилась колонка Липпмана с предложением торга ¹³.

Бурлацкий: Я могу рассказать вам целую историю, чтобы объяснить атмосферу, в которой появилось второе письмо. Оно было подготовлено на даче Хрущева за тридцать километров от Москвы. Когда письмо было завершено, оно было отправлено со специальным человеком на радиостанцию. Ему было сказано, чтобы он доставил его для передачи до трех часов дня. Все они были очень взволнованы.

Банди: Вы имеется в виду письмо от воскресенья, 28 октября?

Бурлацкий: Да, от 28 октября¹⁴.

Банди: Оно должно было стать последним сообщением.

Микоян: В здании Московской радиостанции имеется шесть лифтов. Наверх позвонили по телефону, и один лифт был специально приготовлен, ожидая, пока прибудет это письмо...¹⁵

Аллисон: Позвольте мне несколько продолжить вопрос Мака, поставив его Сергею и Федору. Что вы могли подумать по прочтении обоих писем? Томми Томпсон¹⁶ был уверен, что первое письмо было написано самим Хрущевым и] что второе [письмо] было написано группой. Верно ли это? Известно ли, кто участвовал в составлении обоих писем?

Най: Федор?

Бурлацкий: Я думаю, они были написаны лично.

Банди: Кто работал вместе с ним на даче в это время?

Бурлацкий: Я думаю, это были Громыко, Ильичев¹⁷, Малиновский. Может быть, кто-то еще.

Аллисон: Но в четверг Хрущев был один?. Най: Сергей?

Микоян: Мы только можем рассуждать. У нас нет информации.

Бурлацкий: Для Хрущева было обыкновением диктовать все свои письма лично, но кто-либо редактировал их, и, возможно, это приводило к тому, что звучали они более либерально или нет.

Най: Рэй?

Гартхофф: По тому же самому вопросу: есть ли у вас какие-либо мысли, почему Хрущев сам решил повысить ставку во втором письме? Или, может быть, кто-то другой побудил его к этому? У нас существует тенденция полагать в связи со вторым письмом, что группа твердолобых подтолкнула его потребовать торга относительно турецких ракет. Я понимаю, что вы не можете точно сказать нам, как появилось это решение, но есть ли у вас какая-либо информация?

Бурлацкий: В связи с этим у меня вопрос. Может быть, Бобби Кеннеди или Скали предоставили какую-то информацию? Может быть, косвенную, но намекнули, что могут появиться некие возможности для торга по поводу ракет в Турции?

Банди: У нас нет информации по этому поводу. Определенно мы не предоставляли никому права делать это. Скали действовал по своему усмотрению, но даже в этом качестве он придерживался довольно жесткой линии, так что трудно представить себе, чтобы он сделал что-либо подобное. Сам президент решил не заниматься публичным торгом, но решил, что это будет происходить на стороне, а это было тяжелым делом. Это привело к появлению ряда секретов, деликатных переговоров. Нам надо было быть очень осторожными, учитывая наше общественное мнение.

Уэлч: Может быть, кто-нибудь слышал, что Кеннеди упоминал торг?

Ури: Не происходило ли это прежде чем было послано первое письмо?

Гартхофф: Да, но должно было пройти время, чтобы услышать и расшифровать идею.

Соренсен: Почему Скали? Есть ли какая-то информация, почему он был избран?

Бурлацкий: Это вы избрали Скали.

Банди: Нет, нет, Фомин избрал Скали.

Бурлацкий: Я не знаю, может быть, Фомин имел какую-то информацию о Скали.

Най: Ёрни Мэй?

Мэй: Я хотел бы возвратиться несколько назад к вопросу о том, чувствовал ли кто-нибудь в тайную неделю¹⁸, что американцы что-то узнали и что-то происходило? Если нет, какова была реакция на речь президента?

Най: Сергей, не хотели ли бы вы вступить на поле боя по этому вопросу?

Микоян: Никто ничего не знал.

Мэй: Но многие люди в Вашингтоне знали, прежде чем президент выступил с речью. Удивительно, что никто не знал об этом в Москве.

Микоян: Я сомневаюсь, что Анатолий Добрынин знал; иначе он проинформировал бы Москву.

Бурлацкий: Может быть, была какая-то информация, связанная с прессой, но ничего официального.

Микоян: Но пресса вела разговор начиная с сентября.

Най: Георгий, не хотите ли вы высказаться по этому поводу?

Шахназаров: Я хотел бы высказать некоторые замечания, но позже.

Най: Почему бы вам не выступить и не сделать их сейчас? Пожалуйста, говорите то, что считаете необходимым, и займите столько времени, сколько вам надо.

Шахназаров: Большое спасибо.

Прежде всего позвольте сказать, что во время моего разговора с Анатолием Добрыниным он выразил желание быть вместе со всеми вами, хотя это оказалось невозможным. Но мы говорили долго, и он сказал кое-что для вашего сведения. Во-первых, он сказал мне, что не знал ничего о решении отправить ракеты на Кубу. Для него это было неожиданным. Он не поверил, когда Государственный департамент сообщил ему об этом; он сказал: "Этого не может быть!" Он был очень удивлен.

Он также сказал мне, что турецкая идея¹⁹ была рождена здесь, в советском посольстве, в разговоре, возможно, с Робертом Кеннеди. Она была рекомендована Москве и затем возвратилась²⁰...

Ури: Простите меня, вы сказали рождена в посольстве или рождена в разговоре с американцами?

Шахназаров: Я полагаю, в беседе, возможно, с Робертом Кеннеди или Дином Раском²¹. У Анатолия Добрынина сложилось впечатление от этого разговора, что это может послужить основой для соглашения. Но это для вашего собственного использования, здесь, на тайном собрании, подобно тому, что было на тайной вечере. (Смех.)

Аллисон: Нам не очень нравятся последствия этой аналогии. (Смех.)

Шахназаров: Я надеюсь, что в следующий раз мы все встретимся во время 50-й годовщины Кубинского ракетного кризиса, чтобы обсудить только этот кризис, и ни один новый. Я не специалист, и я нахожусь под большим впечатлением от деталей, [сообщенных] на этом собрании. Многие из вас могут разделить свою карьеру на две части - до и после Кубинского ракетного кризиса, и мне кажется, что мы должны вспомнить слова Бальзака: "История фальсифицируется уже в тот момент, когда она творится"²². Вот почему, как я считаю, мы никогда не узнаем все детали. У каждого свое собственное представление о событиях - мы полагаем, что это происходило так или не так, но существуют определенные объективные выводы, которые важны.

Во-первых, о причинах. Мы очень много говорили о причинах, лежавших на поверхности. Но глубокой причиной была американская политика по отношению к СССР, социалистической Кубе и другим социалистическим странам. Соединенные Штаты не хотели признать право других на равную безопасность. Они стремились сохранять свое превосходство. Я уже спрашивал Банди и других, почему Соединенные] Ш[таты] считали правильным окружать СССР базами и почему СССР не имел такого права. Я не получил удовлетворительного ответа, а в соответствии с международным правом обе стороны имеют равные права договариваться с третьими сторонами, чтобы защищать свою безопасность.

Позвольте мне сказать о мотивах советского руководства. Основная идея состояла в том, чтобы публично добиться военного паритета. В то время Советский Союз не имел реального паритета с Соединенными Штатами. Даже после Кубинского ракетного кризиса существовали большие расчеты с американской стороны, что Советский Союз мог уничтожить только до 25% населения Соединенных Штатов, а ответный удар мог уничтожить весь Советский Союз. Я считаю, что существовали определенные планы, основанные на таких расчетах, и я полагаю, что мог бы обосновать это фактами.

Макнамара: Простите меня, но я не понимаю это высказывание.

Шахназаров: Не существовало реального паритета, потому что в Соединенных Штатах действовали круги, которые верили, что война с Советским Со-

юзом была возможна и могла быть выиграна. Ущерб Соединенным Штатам не был бы... (Дискуссия на русском языке).

Тобмэн: Неприемлемым.

Шахназаров: ...Да, неприемлемым. Поэтому существовали планы нападения на Советский Союз - такие планы существовали до Женевы²³, где Рональд Рейган согласился с Горбачевым, что вести и выиграть ядерную войну невозможно. До того времени некоторые американцы думали, что это возможно. Даже государственный секретарь Александер Хейг²⁴ думал, что существуют вещи более ужасные, чем ядерная война.

Макнамара: Можно мне прервать вас на одну секунду? Во время Кубинского ракетного кризиса действительно ли верили ваши руководители, что некоторые из нас считали, что в наших интересах нанести первый удар?

Шахназаров: Да. Вот почему, мне кажется, Хрущев решил разместить ракеты на Кубе. В какой-то момент, как говорил Сергей Микоян, у нас не было сомнений, что Соединенные Штаты повторят нападение на Кубу после Залива Свиней. Я полагаю также, что одним из очень важных мотивов Хрущева было, как говорится в новой книге Таккера о политическом руководстве²⁵, что Хрущев стремился повысить жизненный уровень путем сокращения военных расходов. Он стремился к дешевому паритету. Кризис в отношениях между Соединенными Штатами и Советским Союзом по вопросу о паритете был неизбежным. Может быть, не здесь, может быть, не в то время - но неизбежным, потому что речь шла о соотношении сил, которое было основой во взаимоотношениях сверхдержав. Но было как раз к месту, что это произошло в данное время и на данной территории, потому что в Советском Союзе в это время существовало мнение, что мы достаточно сильны, чтобы обеспечить паритет. Это было ошибкой, но наше руководство верило, что дело обстояло таким образом.

Бурлацкий: Первый шаг.

Шахназаров: Да. Первый шаг к стратегическому паритету должен был быть объявлен и продемонстрирован.

Каковы же аргументы против этого? Один из них состоит в том, что реальный паритет и действительное начало разрядки напряженности начались через десять лет после Кубинского ракетного кризиса. Объясняют это тем, что один руководитель был убит, другой отстранен от власти, и поэтому не было должного руководства. Но объективные условия также способствуют объяснению того, что произошло. В результате большой интенсификации наших усилий Советский Союз достиг реального паритета с Соединенными Штатами. Это был один из двух наиболее решающих факторов, наряду с... (дискуссия на русском языке).

Амин: Стагнация?

Шахназаров: ...Стагнацией экономики. Мы заплатили очень высокую цену за паритет.

Теперь я хотел бы отметить, что я не выступаю за одностороннюю позицию. Мы должны говорить открыто и интернационально, насколько это возможно. Мы не можем сказать, что действия Хрущева были... (Дискуссия на русском языке).

Тобмэн: Безупречными.

Шахназаров: ...Да, безупречными. Ему следовало объявить о своем намерении и быть готовым вести переговоры с Соединенными Штатами. Вот почему я настаиваю на моральном подходе. Что касается политических игр, то здесь не было ничего неверного. Но один из наиболее важных уроков состоит в том, что невозможно не быть честным и нравственным, потому что обе стороны заинтересованы в выживании.

Еще один вопрос - о роли выдающихся людей во время кризиса. У нас есть основания признать мудрость обоих - Хрущева и Кеннеди, но мы должны также признать мудрость Кастро, потому что Фидель понял [обстановку], хотя он на самом деле был оскорблен определенным развитием событий и тем, что с ним не консультировались.

Микоян: Он чувствовал себя слегка обиженным тем, что не было предварительных консультаций, но, конечно, тогда не хватало времени.

Шахназаров: Он гордый и эмоциональный человек, но он поставил осторожность выше гордости.

Еще один вывод: после Кубинского ракетного кризиса для нас стало значительно более важным консультироваться с нашими союзниками. Я не знаю, было ли то же самое у вас, но в Восточной Европе боялись, что Советский Союз может вовлечь их в ядерную войну. Поэтому было важно консультироваться с нашими союзниками. Я работаю сейчас в отделе, отвечающем за консультации с дружественными социалистическими партиями, и, когда Горбачев стал генеральным секретарем, вошло в обычай обсуждать все военные вопросы с нашими союзниками. Теперь, когда на горизонте виднеется соглашение²⁶, и Советский Союз и Соединенные Штаты посылают своих представителей к своим союзникам на переговоры. Почему эти дискуссии стали проводиться только через двадцать пять лет после Кубинского ракетного кризиса? Потому что только сейчас имеется паритет.

Следующий вопрос, который я хочу затронуть, связан с политическим руководством. Только сейчас я возвратился со встречи с американскими коллегами, на которой мы обсуждали этот вопрос. Окончательное решение - использовать ядерное оружие или нет, несмотря на наши различные системы и консультации, лежит только на одном человеке - только на одном человеке, вместе с его Богом, или Марксом с Лениным, или его женой и детьми и так далее. Один из успехов моего друга Бурлацкого - в том, что он впервые в своей пьесе представил для нашего политического руководства, как Кеннеди вел себя в этот период его жизни. Я читал книгу Роберта Кеннеди²⁷ и знаю, что президенту помогали, но я также знаю, что решение оставалось за ним. Конечно, для президента очень важно иметь надежного человека, который давал бы ему советы. Я уверен, что, если бы Франклин Рузвельт²⁸ прожил еще три или четыре года, он не сбросил бы атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. У меня есть основания думать, что он бы не сделал что-либо, что превышало бы демонстрацию силы атомного оружия на пустынном острове. Но Трумэн²⁹ сбросил эту бомбу. Вероятно, у него не было достаточного опыта.

Мы должны поставить вопрос, хорошо ли подготовлены наши системы к выживанию в ядерную эпоху. Во взаимозависимом мире мы заинтересованы в том, чтобы вы избрали надежного руководителя, а вы заинтересованы, чтобы избрали надежного руководителя мы. У вас есть определенная часть наших прав, а мы обладаем определенной частью ваших прав. Я предпочел бы опытных людей. Я полагаю, например, что Макнамара был бы хорошим судьей в такой ситуации. Позвольте мне сказать, что я разочарован тем, что во время американских избирательных кампаний кандидатов не заставляют высказываться, как они повели бы себя в условиях ядерного кризиса. Этот вопрос стоит на одном из последних мест. Много говорят об экономике, о жилье и так далее - все эти вещи рассматриваются как значительно более важные, чем как они повели бы себя в условиях ядерного кризиса. Но об этом надо знать больше.

Теперь последнее. Речь идет о времени, необходимом, чтобы принять должное решение во время кризиса. Кеннеди и Хрущев имели время, чтобы обдумать эти вопросы, чтобы проконсультироваться. Теоретически они могли заниматься этим в течение месяцев, а не тринадцати дней. Сегодня это было бы

невозможно. Это очень важно. Может быть, сегодня у них были бы только тринадцать минут...

Микоян: Шесть минут.

Шахназаров: ...Может быть, шесть минут. Мне кажется, что решения принимают не люди, а машины. Так что мы не можем опираться... (дискуссия на русском языке).

Тобмэн: Угроза возмездия.

Шахназаров: ...На угрозу ядерного возмездия. Тэтчер³⁰ все еще верит в эту необходимость, как и некоторые люди в Соединенных Штатах. Но я не верю, что кто-то думает о возможности вторжения Советского Союза в Западную Европу. У нас достаточно своих проблем. (Смех.) Наоборот, нам необходима помощь развитых стран, чтобы добиться улучшения нашей экономики. Это одна из причин, почему мы решительно выступаем против Стратегической оборонной инициативы, она усилит опасность ядерной конфронтации, она заставляет нас вступать на путь увеличения военных расходов.

Последний вопрос. Я думаю, что мы можем сделать из Кубинского ракетного кризиса вывод, что необходимо создавать всеохватывающий уровень контактов. После кризиса мы создали горячую линию³¹. Недавно происходила встреча между Шульцем ³² и Шеварднадзе³³, и теперь есть соглашение о создании центров предотвращения кризисов. Поступило предложение нашего министра обороны о встрече с Каспаром Уайнбергером³⁴, и мы надеемся на эти встречи. Но почему не провести и встречи советников высокого уровня? Вероятно, если бы Банди, Макнамара и Соренсен встретились с Микояном, Малиновским и Трояновским, может быть, мы смогли бы избежать конфронтации.

Средства массовой информации также играют очень важную роль, потому что Кубинский ракетный кризис был не только политическим конфликтом, но также идеологическим конфликтом. Быть может, я надеюсь, это был последний конфликт, основанный на предъядерном политическом мышлении. После него мы не могли позволить себе вести себя подобным образом. Теперь у нас должен быть новый способ мышления. Очень много риска в предъядерном мышлении в ядерную эпоху. Большое спасибо.

Най: Спасибо, вы сообщили нам массу вещей, о которых мы должны подумать. Боб, не хотели ли бы вы высказаться по этим вопросам?

Макнамара: Да. Позвольте мне прокомментировать ваши очень интересные замечания. Я думаю, вы правы, говоря, что основная причина кризиса состояла не в размещении ракет на Кубе, а в базовой напряженности - частично идеологической - между двумя блоками. Сегодня никто из нас не понимает достаточно хорошо эту напряженность. Существовало огромное недоверие между нашими народами и нашими руководителями - я говорю как о демократах, так и о республиканцах. И это не ограничивалось только Соединенными Штатами; многие из наших союзников также испытывали недоверие. Это факт, и он причинял нам страшные заботы в течение многих лет.

Вы говорили в одном месте ваших замечаний, Георгий, что "безусловно никто не верит, что Советский Союз вторгнется в Западную Европу", или что-то в таком роде. Я не верю в это, и вы не верите, но позвольте мне сказать вам, что многие из наших руководителей и значительная доля населения на Западе считает иначе, и это результат идеологической напряженности, которая так долго существовала. Я надеюсь, что Горбачев создаст основания для устранения этого недоверия, и, как я говорил за обедом вчера вечером, я надеюсь, что следующая администрация [США] обеспечит движение навстречу его стремлению смягчить взаимоотношения между Востоком и Западом.

Но дело не только в том, что никто не верит, будто Советский Союз вторгнется в Западную Европу. Позвольте мне привести пример. У нас есть

конгрессмены, которые, наблюдая советское поведение, временами считают его обманным. Это производит очень сильное впечатление на американскую публику, и это положение сохраняется поныне. Советы имеют репутацию страны, с которой нельзя иметь дело на равном уровне. Именно это привело к экстраординарной риторике Рональда Рейгана³⁵, которой я, в частности, стыжусь. Но это не является нетипичным. В чем причина? В трудностях, которые у нас были по проблемам проверки вооружения и в связи с Красноярском³⁶ - кстати, решение Горбачева позволить американским конгрессменам совершить поездку на красноярский комплекс явилось ударом мастера, просто блестящим³⁷. Но как иначе могут американцы смотреть на баланс Варшавского пакта и НАТО - иначе, чем с точки зрения агрессии? Почему вы создаете в три раза больше танков, и так ли это? Я знаю ответ: вы такие же глупцы, как и мы. (Смех.)

Бурлацкий: Ранее больше, чем вы, теперь меньше, чем вы. (Смех.)

Макнамара: В вашем Министерстве обороны сидят люди точно такие же, как в нашем Пентагоне, которые покупают какие угодно вещи, совершенно им не нужные! А мы здесь воспринимаем все это как явный признак агрессивных намерений.

Теперь я понимаю, что факт потери миллионов людей во время второй мировой войны оказал мощное воздействие на вашу политику. Я понимаю, что вы не хотите вновь это пережить и демонстрируете, что вы готовы к тому, чтобы это никогда не произошло. Но тем не менее здесь люди интерпретируют вашу силу в области конвенционального оружия³⁸ иначе, и это заставляет многих из нас беспокоиться по вашему поводу.

Разрешите мне теперь сказать, что во время событий, связанных с Кубой, риск неизбежности был очень высоким. Я могу понять ваше беспокойство по поводу первого удара, имея в виду баланс в то время, хотя могу сказать, что никто из семи президентов, которых я знал, не подумывал даже о нанесении первого удара. Но такие вещи, как наше стратегическое строительство, заявления Лимэя³⁹, дисбаланс, состоявший в 5000 боеголовках на нашей стороне против 300 на вашей, - все это влияло на ваше поведение. Но ваше поведение также оказывало влияние на наше, и до сего дня сохраняется глубокое недоверие. Моя личная точка зрения, хотя я не являюсь специалистом в области отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом, состоит в том, что никогда не существовала такая хорошая возможность, как ныне, предпринять реальные шаги в направлении сокращения напряженности между Востоком и Западом. Мы нуждаемся в этом по крайней мере так же сильно, как вы. Вы нуждаетесь в этом по экономическим причинам, мы нуждаемся, чтобы двинуться за пределы узкой проблемы конфликта между Востоком и Западом, к нашим традиционным ценностям и добавить нечто конструктивное для процветания всего остального мира. Я полон надежды и оптимизма, но только в том случае, если мы поймем, насколько глубока существующая проблема в психологическом отношении. Об этом достаточно.

Что касается деталей. У меня есть пара вопросов. Во-первых, я хотел бы спросить, верили ли советские [руководители] в субботу, 27 октября, что Бобби Кеннеди выступил с ультиматумом?

Най: Федор, не хотите ли вы ответить?

Бурлацкий: Это было похоже на ультиматум, потому что Бобби Кеннеди торопился со своим ответом⁴⁰.

Ури: Был ли это намеренный ультиматум?

Макнамара: Никого же не было в комнате, когда Бобби разговаривал с Добрыниным, так что мы не знаем с полной уверенностью, что он говорил. У меня было ощущение, что президент не намеревался предъявить ультиматум, и

совершенно определенно он не намеревался устанавливать абсолютный предел в сорок восемь часов.

Соренсен: Я совершенно согласен с этим. Я был с президентом, когда он давал инструкции Бобби - и я думаю, что вы были там, Боб, - и президент говорил ему, чтобы он подчеркнул Добрынину срочность, но это совершенно другое, чем ультиматум.

Бурлацкий: В то же время Роберт говорил Добрынину о секретном соглашении по поводу "Юпитеров"⁴¹.

Макнамара: Это была определенная инструкция президента. Четверо или пятеро из нас находились в помещении, и все мы согласны в том, что Бобби должен был информировать Добрынина, что "Юпитеры" будут убраны, хотя заявление такого рода не должно было стать публичным. И кстати, сразу же я отправился в Пентагон и распорядился о ликвидации [базы], разрушении [ракет] и о том, чтобы были сделаны фотографии, которые убедили бы меня, что эти ракеты действительно были уничтожены.

Либоу. Когда вы это сделали, Боб?

Макнамара: Я полагаю, что это было не ранее 29-го [октября]. Однако было ясно, что Бобби было сказано, что он должен передать, что мы в одностороннем порядке согласились убрать ракеты из Турции, хотя и не в качестве части политического соглашения.

Бурлацкий: И мы поняли, что это была ваша последняя уступка. Поэтому Хрущев поторопился ответить в воскресенье. Он беспокоился, что может возникнуть что-либо новое - не обязательно воздушный удар, но, возможно, какие-то действия.

Микоян: Была предприняла сознательная утечка информации, чтобы убедить нас в неизбежности вторжения. Это было правдой или являлось дезинформацией⁴²?

Макнамара: Это не было сознательной дезинформацией. Бобби было сказано, что он должен убедить Добрынина в неизбежности этого, но я могу гарантировать, что Кеннеди не принял решения - вторгаться на Кубу или нет. Он еще не решил, что он по этому вопросу предпримет далее.

Микоян: Как это возможно?

Макнамара: Советники придерживались различных мнений, и у него оставался открытый выбор. Многие из советников, которые рекомендовали нанесение воздушного удара, полагали, что это не будет завершением, что за ним неизбежно последует наземное вторжение. Все же альтернативами были воздушный удар и вторжение или какие-либо иные действия. К субботе напряженность действительно возросла, и в огромной степени чувствовалась необходимость срочно действовать. Я не знаю, существовал ли когда-нибудь столь мудрый и способный военный деятель, как Максуэлл Тэйлор - он всегда был для меня образцом в суждениях и профессионализме, но Тэйлор был совершенно уверен, что мы должны атаковать Кубу. Чувствовалось сильное давление.

Некоторые вспоминают, что я покинул Белый Дом в этот вечер через Розовый Сад, и передавали, будто я сказал, что, может быть, никогда больше не увижу субботу. Прошлым вечером мне был задан вопрос: "Почему?" Потому что существовало требование действовать, хотя решение о нанесении удара принято не было. Это не были безответственные ястребы, это были опытные и разумные люди, и этим вечером преобладало соображение о необходимости нанести воздушный удар и осуществить вторжение на этой неделе.

Конечно, недавние публикации по поводу того, что президент организовал при помощи Дина Раска и Эндрю Кордиера ⁴³ канал для связи с О[бъединенными] Нациями], посредством которого, если бы он этого пожелал, он мог

бы принять советское предложение о публичном урегулировании вопроса о ракетах "Юпитер"⁴⁴, дополненное инструкцией Роберту установить связь с Добрыниным, чтобы сообщить ему о нашем намерении убрать эти ракеты в одностороннем порядке, ясно показывает, что в это время президент Кеннеди окончательно не пришел к решению о вторжении. Но в этом вопросе сохранялась большая неопределенность - огромная неопределенность. Джордж Болл⁴⁵ выразил мне это же чувство в тот самый день.

Най: Можем ли мы сосредоточиться на этом вопросе на какое-то время? Он очень важен. Неопределенность имеет два измерения. Во-первых, имеется неопределенность, выраженная в различных мнениях по поводу того, что делать. Это - неопределенность, которая ассоциируется с рациональным процессом обсуждения того, что еще не завершено. Во-вторых, имеется неопределенность, которая выражена в аналогии Хрущева по поводу веревки⁴⁶: речь идет о том, что дела выходят из-под контроля, что, если еще один самолет был бы сбит, больше не было бы возможности избежать серии событий, которые вели бы к непреднамеренной и нежелательной эскалации. Какой тип неопределенности был важен Хрущеву в воскресенье, когда он так торопился решить вопрос? Иными словами, был ли он более обеспокоен тем, что Кеннеди придет к рациональному решению об эскалации, или тем, что дела выйдут из-под контроля?

Микоян: Я думаю, что у него сложилось определенное впечатление, что последует вторжение. Но я не знаю точно, почему.

Аллисон: Я скорее согласен с Федором Бурлацким, чем с Бобом Макнамарой, по вопросу, предъявил ли Роберт Кеннеди ультиматум...

Макнамара: Ну, я не знаю точно, что сказал Бобби.

Аллисон: Но самая лучшая информация по поводу того, что он сказал, содержится в его книге "Тринадцать дней". Вот что, по его словам, он сказал Добрынину во время их встречи 27-го [октября]: "К завтрашнему дню у нас должно быть обязательство, что эти базы будут устранены. Я предъявлял им не ультиматум, а излагал факты, как они есть. Он должен был понять, что, если они не устранят эти базы, устраним их мы"⁴⁷.

Микоян: Это ясно.

Либоу: Да, это ультиматум!

Шахназаров: Каков был бы следующий шаг, если бы мы не убрали ракеты?

Най: Боб, это действительно большой вопрос. Не хотите ли вы заняться им?

Макнамара: Это большой вопрос, и к тому же хороший. Как я его вижу, у нас были три возможности. Во-первых, мы могли нанести воздушный удар и произвести вторжение. По моему мнению, это было не очень вероятно, но все же это была возможность, перед которой мы находились. Во-вторых, мы могли избрать решение о переговорах, которое было близким к открытому торгу по поводу "Юпитеров", предложенному во втором письме Хрущева. Я сказал "близким", потому что я убежден, что, если бы президент избрал торг, он был бы так обставлен, чтобы позволить каждой стороне представить его таким образом, который был необходим для ее собственных политических целей. С нашей стороны он был бы, вероятно, представлен примерно так же, как когда Бобби сказал Добрынину: мы собираемся сделать нечто, но не то, что Советы заставляют нас сделать, чтобы они убрали свои ракеты с Кубы. В-третьих, и это было наиболее вероятным решением, по моему мнению, - мы могли усилить карантин, то, что я называю "закрутить гайки", путем добавления других предметов к списку запрещенных материалов, таких как нефть и нефтяные продукты. Эта возможность также существовала.

Шахназаров: Но было ли это альтернативой? Кеннеди все еще должен был избирать другой путь действий.

Гартхофф: Дело в том, что добавление POL⁴⁸ к предусмотренному карантином было бы только новым шагом, который был бы воспринят, как стремление избавиться от ракет...

Шахназаров: Так что вторжение все еще оставалось неизбежным?

Макнамара: Нет, не неизбежным. Возможно, что закручивание гаек смогло бы подействовать. Возможно также, что президент как-то иначе разрешил бы ракетный кризис. Вторжение не было неизбежным, хотя оставалось возможным. По моему мнению, было крайне не похоже на это.

Най: Федор?

Бурлацкий: По моему мнению, Хрущев не ставил вопроса: "Каково будет следующее конкретное действие Джона Кеннеди?" Скорее, он с самого начала, когда американцы раскрыли ракеты, считал, что мы должны завершить кризис мирным путем с максимально возможными результатами в нашу пользу. Существовали две различные вещи: максимально возможные результаты для Кубы и максимально возможные результаты для нас. Поэтому, вероятно, он не очень опасался следующей американской акции, так как использовал эти возможности, чтобы покончить с кризисом, особенно в связи с тем, что существовала очень нервная обстановка в Политбюро⁴⁹ и он опасался за свой авторитет. И поэтому, с моей личной точки зрения, когда Роберт Кеннеди сказал Добрынину, что скоро будет принято решение, этого для Хрущева оказалось достаточным. Он беспокоился по поводу того, что американцы будут бомбить Кубу, а там находятся наши солдаты, и он должен что-то делать, а это означает войну. Он решил, что этого достаточно. Поэтому он использовал предоставившуюся возможность, чтобы завершить кризис. Он не опасался конкретных действий.

Най: Грэм?

Аллисон: Мне было бы очень интересно услышать, что сказали бы вы по поводу того, что написал Хрущев в своих мемуарах относительно встречи Роберта Кеннеди с Добрыниным. И мне также интересно было бы услышать, что, возможно, подумал Добрынин об этом. Хрущев писал⁵⁰: "Роберт Кеннеди выглядел очень усталым, глаза у него - красные-красные, было видно, что он ночь не спал, да и сам потом сказал об этом. Роберт сообщил Добрынину, что вообще шесть дней не был дома, не видел своих детей и жену. Что они с президентом сидят в Белом Доме и бьются над вопросом о наших ракетах. И добавил: "У нас напряжение очень сильное, опасность войны велика, прошу передать вашему правительству и лично Хрущеву, чтобы он учел это... Президент сам не знает, как выйти из этого положения, а военные оказывают на него сильное давление, настаивают прибегнуть к военной акции в отношении Кубы, и у президента складывается очень сложное положение... Президенту очень трудно. Даже если он не захочет, не пожелает войны, то помимо его воли может свершиться непоправимое. [Поэтому президент просил: помогите нам решить его задачу. Даже если сам президент сильно настроен против начала войны за Кубу, непреодолимая цепь событий может оказаться сильнее его воли. Военные не осуществят переворот и не захватят власть, но американская армия может выйти из-под контроля"]"⁵¹.

Микоян: Это не Добрынин; это фантазия Хрущева.

Бурлацкий: Это не фантазия. Я не знал, что это было в воспоминаниях Хрущева, но то же самое есть в моей пьесе.

Макнамара: Но откуда вы это взяли?

Бурлацкий: Я взял это из ваших книг, из книги Роберта Кеннеди...

(Последовала 20-секундная дискуссия на русском языке одновременно с дискуссией на английском, в которой несколько участников выразили свое несогласие, указывая, что никаких указаний на возможный заговор или на потерю граж-

донского контроля над военными нельзя обнаружить в существующих американских отчетах о встрече).

Бурлацкий: Но я использовал в своей пьесе те же самые выражения.

Микоян: Это было плодом вашего воображения, Федор. (Смех.)

Бурлацкий: Может быть, Андропов что-то говорил мне, [что он взял что-то] из мемуаров Хрущева. Я не уверен. Но я думаю, что Роберт Кеннеди говорил Добрынину нечто подобное.

Соренсен: Правильно ли, по вашему мнению, что существовала опасность заговора со стороны американских военных?

Бурлацкий: Нет, но...

Микоян: ...Но, может быть, это было использовано Робертом Кеннеди, чтобы повлиять на Добрынина. Это возможно.

Соренсен: Безусловно. Вот мы здесь через двадцать пять лет говорим о двух разговорах - одном между Робертом Кеннеди и Добрыниным, другом - между Добрыниным и Хрущевым - о разговорах, в которых участвовали три человека, которых нет здесь. Все трое стремились во что бы то ни стало завершить кризис. У всех троих были мотивы, чтобы преувеличивать и очерчивать мрачную картину - правда, едва ли она была очерчена значительно более мрачно, чем происходило в действительности.

Мои воспоминания в чем-то отличаются от воспоминаний Боба Макнамары, когда он заявляет, что к 27-му [октября] в Исполкоме⁵² "преобладало" мнение в пользу воздушного удара и вторжения. Я согласился бы, что эти голоса усиливались, но не думаю, что президент пошел бы по пути воздушного удара в течение двух дней, как сказал Роберт Кеннеди Добрынину, как это полагают. Роберт совершенно не преувеличил бы, если б сказал: "Ситуация крайне серьезна. Президенту трудно сдерживать ситуацию так, чтобы она не вышла из-под контроля, а его советники во все большей степени склоняются к тому, чтобы предпринять военные действия против Кубы. Исполком соберется завтра утром, чтобы обсудить ряд важных проблем: что делать в связи с нашими наблюдениями и в том случае, если еще один из наших разведывательных самолетов будет сбит; что делать в связи с "Граззным"⁵³, который движется по направлению к линии карантина; что делать в связи с дальнейшими военными приготовлениями различных контингентов. Поэтому нам необходим ответ вашего правительства, и нужен он нам до того, как мы соберемся завтра в 9 часов утра, а сейчас три часа пополудни". Это, по моему мнению, дало бы Хрущеву немалые основания поторопиться с ответом до этого предельного времени.

Най: Рэй?

Гартхофф: Имея в виду текст, который зачитал Грэм, и также принимая во внимание другие опубликованные советские материалы, помимо мемуаров Хрущева, мне кажется, что Роберт Кеннеди действительно предъявил ультиматум в связи с предложением Хрущева, которое можно обнаружить в его первом письме. Когда Добрынин поднял вопрос о ракетах в Турции, Роберт объявил об одностороннем решении убрать эти ракеты в течение четырех или пяти месяцев. Эта версия встречи, представленная в мемуарах Хрущева, - скорее всего какое-то крайне неточное воспоминание. Но другие описания, включая описание Федора Бурлацкого, создают ясное впечатление, что ситуация могла выйти из-под контроля. Один У-2 уже был сбит, и можно представить себе, что предстояли и другие [подобные] действия. Так что, кажется, было много причин обдумывать необходимость быстрого решения.

Я хотел бы спросить наших советских коллег, не было ли у них каких-либо иных источников информации, чем [мемуары] Роберта Кеннеди. В своем выступлении в Верховном совете Хрущев ссылался на совершенно точные предостережения по поводу воздушных ударов через сорок восемь часов - одного

с территории Кубы, другого - из Соединенных Штатов, а возможно и третьего. Не могли ли бы вы указать на те основания, по которым Хрущев решил, что он располагает только часами. Никогда не было ясно, каковы были дополнительные предостережения, о которых говорят Анатолий Громыко⁵⁴ и другие.

Най: Федор?

Бурлацкий: У меня также есть вопрос о деталях. Я точно не помню, но, возможно, именно Добрынин проинформировал Хрущева, что Роберт говорил ему о намерении Джона Кеннеди обратиться к Богу прежде чем он примет решение, и это сильно подействовало на Хрущева. Возможно ли это?

Уэлч: Это, конечно, возможно.

Аллисон: Я, однако, ничего не помню об этом.

Ури: Почему это важно?

Микоян: Потому что это показывает, что решение Кеннеди могло оказаться последним.

Най: Это очень интересно, и мне жаль останавливать дискуссию на этом, но у нас был предусмотрен перерыв с кофе еще двадцать минут назад, и я хотел бы быть уверенным, что мы сможем войти в ритм. Так что давайте сделаем сейчас перерыв на пять минут и затем вновь обратимся к нашим делам.

[После перерыва]

Най: Хорошо - в том смысле, что мы уже приступаем к следующему пункту дискуссии: "Взгляды и чувства, связанные с ядерной опасностью". И я полагаю, что мы обратимся к нашему списку ораторов. Тэд, вы следующий.

Соренсен: Я хотел бы возвратиться назад, бросить взгляд на дни между речью президента Кеннеди и разрешением кризиса, и хотел бы спросить Федора, Сергея и Георгия, каковы были внешние влияния на принятие решений Хрущева в это время. Например, вносили ли обращения ООН какие-либо изменения в действия Хрущева? Привело ли к изменению [позиции] то, что ОАГ единогласно поддержала американскую блокаду? Из материалов о наших собственных решениях становится ясным, что мировое общественное мнение в целом значительно влияло на оценку президентом Кеннеди своих вариантов [решений]. Вело ли это к изменениям в [позиции] Кремля в какой-то степени?

Най: Федор, не хотели ли бы вы на это ответить?

Бурлацкий: Влияние прежде всего оказывал Кастро. Нам необходимо было изучить его точку зрения и что-то воспринять из его советов. Во-вторых, речь шла о странах Восточной Европы. Не в самом начале, но в ходе кризиса, безусловно, поддерживались контакты между Хрущевым и руководителями этих стран. В-третьих, влияние оказывал Китай, и это влияние нельзя признать положительным, но Хрущев должен был реагировать на китайскую критику. Наконец, речь идет об Организации Объединенных Наций. Хрущев стремился использовать У Тана⁵⁵ в качестве посредника, но мы утратили эту возможность во время кризиса. Что можно сказать о мировом общественном мнении? Возможно, оно не было столь важно для Хрущева в это время, потому что ситуация находилась в состоянии эскалации, и он должен был в большей степени беспокоиться о судьбе двух наших стран.

Соренсен: Но Кастро постоянно жаловался, что никто не прислушивается к нему.

Микоян: Это неточно.

Бурлацкий: Мы не соглашались... (Смех.)

Микоян: По некоторым вопросам мы не соглашались, по другим соглашались.

Бурлацкий: ...Но у нас постоянно были тесные контакты с Кастро.

Микоян: Без его одобрения, например, мы физически не могли убрать эти ракеты с Кубы.

Соренсен: Но в течение этой недели Кастро беспокоился или нет по поводу американского вторжения?

Микоян: Он поддерживал тесную связь с Алексеевым, его не игнорировали. Его мнение постоянно принималось во внимание. Кастро говорил с У Таном, с Алексеевым, с Микояном - он говорил всем им: "Вы не знаете американцев. Мы знаем их лучше. Любое соглашение с ними - это пустая бумажка. Когда они соглашаются не предпринимать вторжение, они начинают нагромождать условия, одно за другим. Так что надо занимать по отношению к американцам твердую позицию. Они понимают только язык силы".

Соренсен: Некоторые из присутствующих здесь говорили это о вас. (Смех.)

Микоян: Ну, это вам решать, верно это или нет. (Смех.)

Бурлацкий: Кастро беспокоился только по поводу языка силы.

Шахназаров: Да, Кастро думал, что после вывоза [ракет] последует вторжение. Он согласился только после того, как получил гарантии.

Микоян: ...И одним условием было, что советская бригада останется на острове в качестве гарантии.

Гартхофф: Это была бригада, которая вызвала такие волнения в администрации Картера⁵⁶, так как там не понимали, что она, эта бригада, находилась на Кубе все это время.

Шахназаров: Но надо учитывать, что Кастро после всего этого положительно оценивал Кеннеди как личность.

Соренсен: А что в отношении ОАГ? Вела ли ее позиция к каким-либо изменениям?

Микоян: Нет, я не думаю. Мы рассматривали ее как машину в руках американцев. Так что с нашей точки зрения она не была особенно важной.

Най: Ёрни?

Мэй: Не могли бы вы немного больше рассказать о консультациях с восточными европейцами, и особенно с немцами, которые, я полагаю, чувствовали, что у них больше поставлено на карту, чем у большинства других?

Бурлацкий: Во время Кубинского ракетного кризиса, я не уверен, когда точно, наши послы проинформировали руководителей восточноевропейских стран о наших делах с Соединенными Штатами. Многие были очень обеспокоены по поводу эскалации, особенно Кадар⁵⁷. А их мнение оказывало влияние на Хрущева.

Микоян: Очень важен был также У Тан. Он прибыл в Гавану и говорил с Кастро. Он убеждал Фиделя, что может быть достигнуто соглашение. Он нравился Фиделю, который доверял ему, хотя он не доверял вам. Он считал, что у У Тана добрые намерения.

Бурлацкий: Вы знаете, через много лет Кастро говорил одному из наших руководителей, что Хрущев был прав.

Микоян: Предвидение Кастро, что американцы будут нагромождать условия, также было верным. Вначале соглашение предусматривало, что мы только удалим ракеты; затем Стивенсон⁵⁸написал моему отцу письмо, требуя, чтобы мы удалили бомбардировщики (Ил-28), а также торпедные катера, и так далее. Кастро был прав, все это выглядело для него, как будто американцы пытаются отойти от соглашения.

Соренсен: Это вопрос, к которому мы должны возвратиться. Наше соглашение касалось "наступательного оружия". Мы никогда не говорили только о ракетах.

Микоян: Но торпедные катера находились там и раньше, а бомбардировщики не были причиной кризиса. Именно ракеты были причиной кризиса. Бомбардировщики и катера были добавлены позже⁵⁹. Моему отцу приходилось убеждать Фиделя по этапам. Сначала он должен был убедить Фиделя позво-

лить вывезти ракеты; затем он должен был убедить Фиделя позволить вывезти катера; после этого он должен был убедить его позволить вывезти бомбардировщики. Кастро негодовал:Он сказал моему отцу: "Я вам это говорил!"

Най: Сергей, прошлым вечером за обедом мы говорили в том смысле, что кризис не окончился в воскресенье⁶⁰, а вы находились тогда в Гаване⁶¹, не так ли? Не рассказали ли бы вы о том, что там происходило?

Микоян: Накануне нашего прибытия Кастро изложил свои пять условий⁶². В аэропорту, не консультируясь с Москвой, Микоян одобрил эти пять условий, хотя он знал, что не все они будут соблюдаться. Кастро был очень обозлен. Он не хотел встречать моего отца в аэропорту. Алексееву пришлось убеждать Кастро встретить моего отца в аэропорту не в качестве представителя СССР, а как своего старого друга. Переговоры были очень трудными. Я все еще считаю, что воскресенье не было концом конфликта, потому что требовалось убедить Фиделя в необходимости удалить все другие средства вооружения, так же как и ракеты. Некоторые из них были частью его армии. Мы отдали их ему, и теперь мы должны были их забрать назад.

По поводу статьи в "Washington Post"⁶³. Должен сказать, она очень глупая. Я совершенно исключаю возможность любой конфронтации между армией Кастро и советскими войсками. Это совершенно невозможно. Но переговоры были очень тяжелыми. В течение нескольких дней Фидель отказывался вести переговоры. Однажды Микоян должен был вести переговоры с Фиделем, но он узнал, что Фидель отправился на аграрное предприятие, вместо переговоров, и не возвратился. Мой отец повстречал Антонио Нуньеса Хименеса⁶⁴ и сказал ему: "Может быть, мне следует отправиться домой и заниматься чем-нибудь другим, а не вести переговоры с Фиделем. У меня ничего не получается". Но когда Фидель это услышал, он тотчас возвратился и возобновил переговоры.

Очень важным был вопрос об инспекции. Где и как будет инспектироваться вывоз ракет? Фидель отказывался от какой-либо инспекции на его земле, но таково было американское условие в соглашении. Было необходимо найти выход. Кстати, в 1983 г. Рональд Рейган объявил, что так как инспекции не проводились, соглашение не вступило в силу⁶⁵. Но это было неверно. Проводилась инспекция наших кораблей после того, как они покидали Кубу, эта инспекция была предложена моему отцу Макклоем⁶⁶ в Нью-Йорке, потому что отказ Фиделя был хорошо известен. Так что здесь был своего рода тупик, но все же соглашение было действенным, так как существовала форма инспекции, предложенная Макклоем, по всей видимости, с согласия администрации.

Най: Боб, не хотите ли вы это прокомментировать?

Макнамара: Во-первых, разрешите мне сказать, что никакая администрация не могла вот так просто отойти от базовых условий соглашения. Кризис был разрешен на условиях, удовлетворявших обе стороны, и мы были удовлетворены тем, что ракеты были убраны. Но, заявив это, я не думаю, что инспекция, как она была осуществлена, рассматривалась какподмена подлинной инспекции. Ведь это не так, Тэд?

Соренсен: Это верно, я согласен.

Макнамара: Он сказал Макклою, чтобы тот вместе с Микояном нашел наилучший путь для проведения инспекции в данных обстоятельствах. Но, видите ли, после того как мы не смогли осуществить наземную инспекцию, появились люди вроде Китинга, которые настаивали, даже в декабре, что ракеты все еще находились там, что эта часть соглашения все еще не была выполнена...

Микоян: Но это было опасно.

Макнамара: Я согласен, неверно говорить, что не было соглашения о невторжении, но мне кажется интересным и то, что Рональд Рейган выпустил щупальца, чтобы проверить, существовало ли соглашение.

Микоян: Вейн Смит в своей последней книге "The closest enemies"⁶⁷ рассказывает, что Уильям Клементе⁶⁸ из Техаса настаивал в 1983 и 1984 гг., что не было никакого соглашения⁶⁹.

Соренсен: Но в администрации Никсона в 1970 г., как я полагаю, было решено, что существовало соглашение де-факто.

Гартхофф: Это верно, это было связано с Сьенфуэгосом⁷⁰. Это было первое подтверждение [существования] соглашения.

Микоян: Не первое. В 1963 г., сразу после похорон Джона Кеннеди, Микоян говорил с президентом Джонсоном⁷¹, который ссылался ему на соглашение. Это повторяла каждая новая администрация. Так что очень странно, что эта администрация предприняла попытку отказаться от него, но хорошо, что после 1984 г. больше не было таких попыток.

Най: Нет ли у вас каких-либо иных мыслей по поводу статьи в "[ Washington] Post", Сергей?

Микоян: Вы имеете в виду [то, что говорится об] У-2?

Най: В частности, да, или о чем-то еще.

Микоян: Это, я полагаю, пример того, как недопонимание того или иного командира ведет к конфликту или к восприятию конфликта. Фидель приказал своим противовоздушным силам и своим частям противовоздушных ракет стрелять по чему угодно, но его ракеты могли достичь только высоты примерно 11 000 метров. Они не могли достать У-2с. Но наши ракеты на Кубе могли их достать, и наши войска не знали, что делать. Создается впечатление, что один из наших командиров увидел У-2 на радаре, и в его распоряжении было только две минуты, чтобы решить, что делать. Но история в "[Washington] Post" совершенно лживая.

Ури: Но если не было приказа советским войскам сбивать У-2, почему возникла суматоха на месте размещения ракет земля-воздух?

Бурлацкий: Я не думаю, что был прямой приказ из Москвы...

Микоян: Нет, такого приказа не было.

Бурлацкий: ...И я считаю, что наши солдаты сбили самолет без разрешения. Хрущев так заботился об осторожности!

Микоян: Однако нет никаких гарантий, что командир на месте не может что-то сделать без приказа.

Най: Позвольте мне на одну минуту остановиться на этом вопросе, потому что он находится в центре проблемы уроков и рисков неожиданных [ситуаций]. Давайте посмотрим, в состоянии ли мы его четко разрешить, потому что это очень важный эпизод. Он непосредственно связан с теорией о том, как кризисы проходят эскалацию и как начинаются конфликты.

Вопрос Федору ⁷²: Могут ли командиры что-то делать без приказа? Вы говорите, что это маловероятно. Но в таком случае как самолет был сбит?

Микоян: В условиях, когда Москва и Вашингтон беспокоились о том, чтобы ничего не произошло, и когда командиры не знали, что им делать, могло случиться все что угодно.

Бурлацкий: Но почему в таком случае был сбит только один [самолет]? Их было так много, летавших над Кубой.

Макнамара: У-2с было очень мало, и в среднем только один совершал полет в течение дня.

Гартхофф: ...Хотя проводили от четырех до восьми разведывательных полетов на низкой высоте каждый день.

Най: Но этот самолет был сбит кубинскими или советскими [ракетчиками]? Сергей говорит, что кубинцы не располагали ракетами, способными на это.

Микоян: Фидель говорил, что его ракеты могли достичь только высоты 11 000 метров, и он говорил, что они не могли сбить [эти самолеты].

Бурлацкий: Я воссоздаю это в своей пьесе. Советские командиры на Кубе имели приказ не стрелять, и они не стреляли. Хрущев был шокирован, когда он об этом узнал. Почему же был сбит только один самолет?

Най: Георгий, не хотели ли бы вы добавить что-либо?

Шахназаров: Позвольте рассказать вам историю из моего собственного опыта во время [Великой Отечественной] войны с пушками крупного калибра. (Заметка редактора: Мне было трудно воспроизвести эту историю: пожалуйста, исправьте ее, если это необходимо.) У нас были 152-миллиметровые орудия, и однажды мы были атакованы германскими танками. Я приказал своей батарее открыть огонь, но мы находились в саду, и перед нами были ветви, так что наши солдаты смотрели и стреляли наугад. Однако один выстрел случайно попал по ветвям, снаряд разорвался, и несколько человек были ранены. Никто не знает, что сделал бы после этого солдат, находившийся в состоянии стресса.

Най: Но была третья возможность: кубинцы могли получить контроль над ракетами, способными подняться настолько, чтобы сбить У-2. Как говорится в статье Хёрша, именно это могло произойти. Она основана на перехвате в Лос-Анджелесе передачи с советской базы САМ в Баньесе⁷³, указывавшей на боевые действия и жертвы. Только если бы кубинцы взяли контроль над этим подразделением САМ и сбили У-2, это полностью соответствовало бы утверждению, что советским войскам был отдан приказ не стрелять.

Аллисон: Сергей, ваш отец находился в Гаване сразу же после этого пресловутого события. Слышал ли он что-либо об этом?

Микоян: Совершенно ничего. Я не думаю, что существовал какой-либо конфликт между нашими и кубинскими войсками.

Ури: Конечно, существует еще рассказ Карл оса Франки, что сам Кастро нажал кнопку...⁷⁴

Микоян: Это глупость. Это неправда.

Аллисон: Но все же существует возможность, что советская [сторона] сбила его без какого-либо права, без приказа, не так ли?

Най: Георгий?

Шахназаров: Не имеет значения, кто его сбил. Хрущев сразу же решил покончить с кризисом...

Микоян: Я полагаю, что он был сбит советскими войсками, но человек, который это сделал, не признался, и он не был найден.

Макнамара: Джо, можно мне что-то сказать... Позвольте мне объяснить вам, почему это имеет значение. Такого рода вещи происходили со мной много раз. Я приведу вам только один пример. Я вспоминаю, как однажды военно-воздушные силы пожелали подвергнуть бомбардировке гавань Ханоя, но мы не [позволили], потому что в порту находился советский корабль, и мы не хотели идти на риск попадания в него и возникновения инцидента с Советами. Внезапно в одно из воскресений Советы заявили, что мы попали в их корабль, и они выражают этим возмущение. Мне говорили мои люди, что Советы лгут: мы не попадали в их корабль, потому что мы не ставили задачу бомбить гавань. Мы даже просмотрели фильмы, на которых было заснято выполнение этой задачи, и, совершенно определенно, они даже не приближались к району, из которого можно было попасть в этот корабль. Но оказалось - примерно через два месяца я случайно узнал, когда находился в Таиланде, где базировались наши самолеты, используемые для этих рейдов, - что корабль действительно подвергся удару. Однако пилот, который попал в него, не признался, он сговорился с другими членами команды об уничтожении фильма с этим полетом и о подмене его другим фильмом, когда началось расследование!

Теперь мне совершенно нетрудно поверить, что офицеры советской установки САМ на Кубе получили инструкцию не сбивать У-2 именно в этот день. Произошло, однако, нечто подобное инциденту с KAL-007⁷⁵ четыре года назад; никто не приказывал пилоту сбивать гражданский воздушный лайнер над Камчаткой, и пилот, вероятно, даже не знал в то время, во что именно он стреляет! Такие ошибки случаются. Возможность случайности и ошибки очень велика в кризисной ситуации, и мы должны учитывать этот факт. Подобное могло легко произойти с ядерным оружием, как это произошло с У-2, и мы должны иметь это в виду.

Аллисон: Но, Боб, парень, который сбил 007, мог быть установлен и наказан. Мы знаем, какая установка САМ сбила У-2...

Микоян: Но мы не знаем, кто это сделал.

Аллисон: Но мы знаем установку, так что, вероятно, мы могли бы установить, кто это сделал.

Микоян: Я только намного позже выяснил из разговора - не вполне надежного разговора, - что это было советское действие без приказа. Он⁷⁶ не признался в этом, потому что боялся наказания.

(Несколько голосов одновременно просят рассказать о деталях этого разговора.)

Микоян: Я ничего больше не могу сказать об этом разговоре, потому что он не вполне надежен, а этот человек еще жив.

Най: Да, я думаю, мы можем на этом остановиться и отнестись с вниманием к суждению Сергея по этому вопросу. Это очень интересно и полезно для нас, и это подтверждает теорию, что случайности могут произойти и что они могут иметь огромные последствия.

Боб, перед перерывом вы говорили, что у вас есть пара вопросов, а вы поставили только один из них. Не хотели бы вы поставить сейчас ваш следующий вопрос?

Макнамара: Да, я думаю так, потому что мой второй вопрос близко касается обсуждаемого. Думали ли советские [руководители] когда-либо об обмене ядерными ударами в случае, если бы американцы нанесли воздушный удар и вторглись [на Кубу]?

Бурлацкий: Простите меня, вы имеете в виду удар с советской территории?

Макнамара: Ну, поначалу запуск с территории Кубы. И если бы был произведен запуск советской ракеты с Кубы, что думала Москва о нашем ответе?

Бурлацкий: По моему мнению, Куба не являлась casus belli⁷⁷ для ядерной войны между Советским Союзом и Соединенными Штатами.

Микоян: Но на Кубе находились русские войска и ракеты. Как можно было не ответить на американскую атаку?

Бурлацкий: Вероятен ответ, но не атомный удар.

Шахназаров: Я не уверен.

Макнамара: Причина, по которой я задаю этот вопрос, в том, что я не считаю, что в это время боеголовки ваших ракет были снабжены Связками, разрешающими действие (СРД)⁷⁸. Я считаю, что ваши люди на Кубе физически не могли зарядить и запустить ракеты, как с согласия Москвы, так и без него.

В самом начале деятельности администрации Кеннеди мы занялись вопросом об уменьшении риска непредсказуемой ядерной войны, и мы создали системы СРД на большинстве наших ядерных видов оружия. Это были механические или электронные замки, которые открывались только после того, как вводился определенный код, и только президент, который был единственным человеком, владевшим кодом, мог отдать приказ об установке боеголовок. При-

чиной было то, что среди наших военных существовало мнение, что, хотя наши [вооруженные] силы были высоко дисциплинированными, существовала вероятность, что в случае войны какие-то войска могут использовать находящееся в их распоряжении ядерное оружие с тем, чтобы их не разгромили. Во время Кубинского ракетного кризиса я был озабочен тем, что ваши войска или кубинские войска могут испытывать такое же чувство и, если вы не имели СРД на своих боеголовках, какой-то младший лейтенант мог развязать ядерную войну. Имело ли это к вам какое-либо отношение?

Микоян: Я согласен, что такая возможность существовала.

Най: Погодите минуту: были ли боеголовки на Кубе? По этому поводу у нас были продолжительные дебаты в марте в Хокс-Кэй. Американская разведка никогда не подтверждала наличие боеголовок на Кубе, а несколько человек говорили о своей полной уверенности, что Хрущев не направлял туда боеголовки. Были они там или нет?

Микоян: Безусловно боеголовки на Кубе находились.

Бурлацкий: Я не уверен. Кто вам говорил об этом?

Микоян: Ну, было бы бессмысленно иметь там ракеты без боеголовок.

Тобмэн: Нет, это не так, это могло быть блефом.

Микоян: Но будьте логичными. Не было бы смысла...

Либоу. Не обязательно; если бы мы поверили, что боеголовки там находились, у вас существовала бы устрашающая ценность ракет.

Микоян: Я уверен, что боеголовки там находились.

Бурлацкий: Но почему? Это ваше субъективное мнение. Это ваша точка зрения по поводу того, что только логично. Я уверен, что мы не имели боеголовок на Кубе.

Макнамара: Если бы вы не имели там боеголовок, вы заплатили бы ту же цену и точно так же рисковали бы.

Най: У них был единственный риск, Боб, и состоял он в ненамеренном запуске ядерного оружия.

Макнамара: Да, это правильно.

Най: И кроме того, отправка ракет без боеголовок была бы совершенно разумной, если бы была реальная заинтересованность в торге.

Бурлацкий: Я уверен, что там не было боеголовок. Причина очень проста. Никто не знал, когда ракеты будут находиться в оперативном состоянии, и был риск, что американцы раскроют их и последует вторжение. Если бы ракеты не были готовы к использованию, было бы очень плохо иметь там боеголовки. Необходимо учитывать психологию Хрущева. Он не клал на стол все свои карты. Он рисковал, но не более того, тем, что он мог взять на себя. Было бы большим риском отправлять и ракеты и боеголовки. У меня были некие беседы в это время, и мне говорили, что там не было боеголовок. Это должно было стать вторым шагом. Если бы американцы согласились на присутствие наших ракет, тогда были бы направлены боеголовки. Я не знаю, откуда Сергей получил информацию, что боеголовки там находились.

Микоян: Ну, это было только моим логическим рассуждением. Причем в очень хорошей компании - с Макнамарой. (Смех.)

Най: Георгий?

Шахназаров: Позвольте мне прокомментировать интересную гипотезу Макнамары. Я не согласен со своим другом Бурлацким, что Куба не являлась casus belli между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Его подход основан только на логике, и здесь нет точного ответа. Иногда признавали, что Соединенные Штаты будут защищать ядерным оружием только некоторые страны. Если бы Советский Союз атаковал Бразилию, подумали ли бы вы об использовании ядерного оружия? Почему же вы полагаете, что если бы Соединенные

Штаты атаковали Кубу ядерными силами, мы бы не ответили? Если бы Соединенные Штаты атаковали Кубу только с применением обычных сил, в таком случае, возможно, не произошел бы советский ядерный ответ.

Макнамара: Я не думаю, что мы говорим об одном и том же, но я согласен, что, если бы Соединенные Штаты атаковали обычными средствами, Политбюро⁷⁹, вероятно, не разрешило бы ядерный ответ. Так что в этом случае не было бы опасности. Но что можно сказать о младшем лейтенанте? Что можно сказать о риске ненамеренного ядерного удара?

Бурлацкий: Он не был бы возможен. Существовали военный контроль и совершенные защитные меры против этого.

Шахназаров: В общем ваш вопрос состоит в том, может ли командир развязать ядерную войну?

Макнамара: Вопрос не состоит в том, может ли это произойти сегодня, а в том, могло ли это произойти тогда. Наши полевые командиры могли развязать ядерную войну, если бы они этого захотели, потому что у нас не было СРД.

(Дискуссия на русском языке.)

Макнамара: Позвольте мне рассказать один небольшой случай, который иллюстрирует, какой важной может быть информация такого рода и как легко тем, кто принимает решения, оказаться в заблуждении по поводу рисков. Три или четыре года назад у меня была дискуссия с мистером Фоллоном (написание?⁸⁰) - Солли Зукерман⁸¹ был тогда вместе со мной, - и он нам говорил, что Советский Союз был очень озабочен тем, что у нас не было СРД на подводных лодках "Поларис". Я сказал, что он ошибается, что мы имели СРД на "Поларисах", потому что я распорядился об их установке. Я говорил, что абсолютно уверен, что у нас были СРД на "Поларисах", и Солли меня в этом поддержал. Он ⁸² выглядел очень удивленным, но поверил, и вы знаете, что произошло? Мы возвратились и проверили, и оказалось, что оба мы были неправы! Ни один "Поларис" ни у Британии, ни у Соединенных Штатов не имел СРД. И тогда я вспомнил, почему это произошло. По отношению к СРД у наших полевых командиров была очень противоречивая позиция. Они боялись, что было очень опасно отказываться от возможности быстрого ответа на поле боя. Потребовались бы часы, чтобы президент разрешил использовать ядерное оружие на поле боя. Однако такова была цена, которую мы были готовы заплатить, потому что мы думали - более важно иметь строгий президентский контроль над нашими наземными и воздушными силами. Но [командование] военно-морского флота возражало против этой идеи, потому что связи с подводными лодками были очень затруднены. Если бы мы установили СРД на подводных лодках, возникла бы возможность, что все силы наших SLBM⁸³ будут разоружены ударом по командным пунктам, расположенным на земле. И именно поэтому по сей день в военно-морском флоте нет СРД.

Най: Позвольте мне привлечь ваше внимание к тому факту, что мы в CSIA⁸⁴ опубликовали наилучшую работу по проблеме контроля над использованием [ядерного оружия], и если кто-то из вас заинтересован в получении экземпляра, дайте нам знать, и мы организуем, чтобы вы его получили⁸⁵. После этой внеплановой рекламы разрешите мне возвратиться к нашему списку. Малколм Винер?

Винер: У меня есть пара вопросов фактического плана. Во время Кубинского ракетного кризиса, как некоторые из вас, вероятно, знают, американские военные корабли занимались борьбой против подводных лодок, находившихся на большой глубине, и нанесли повреждение советской подводной лодке, не имея приказа⁸⁶.

В другом случае главнокомандующий стратегическими воздушными силами генерал Томас Пауэр⁸⁷ выслал без шифра, а также без разрешения приказ,

вместо того чтобы отправить его кодом, что было бы нормальной практикой⁸⁸. Произвели ли эти события какое-либо впечатление на Советский Союз? Знал ли Хрущев об этих событиях?

(Следует дискуссия на русском языке, из которой становится ясно, что никто из советских участников не имеет какой-либо информации по этим вопросам.)

Винер: Позвольте мне все же задать еще один вопрос, связанный с соотношением сил. Министр Макнамара⁸⁹ в свое время выступал в том смысле, что ракеты на Кубе не имели отношения к стратегическому ядерному балансу, потому что это были ракеты с жидким топливом; требовалось от четырех до восьми часов, чтобы подготовить их к запуску; к тому же они были расположены на неудобных, незащищенных позициях. Почему же советское руководство считало, что они внесли изменение в баланс сил?

Най: Федор?

Бурлацкий: Это скорее психологический вопрос: [речь идет о] праве на базы по соседству, такие, какие вы, например, имели в Турции и Италии. Это была ответная акция. Эти ракеты не были необходимы для ответного удара. Наших 300 [ракет] было достаточно, чтобы разрушить Соединенные Штаты, - более чем достаточно. Так что это было дело психологическое. С моей точки зрения, это был первый шаг к стратегическому паритету.

Шахназаров: Вы знаете, двадцать пять лет назад не было полной точности.

Винер. Я понимаю вашу позицию. Эти ракеты должны были заставить нас дважды подумать о возможности нанесения первого удара. Но я имею в виду здесь психологический, а не военный паритет.

Кстати, во время кризиса я был студентом Школы права, и один из моих курсов был посвящен международному праву. Однажды профессор вошел в аудиторию и спросил, может ли кто-либо из нас выступить с правовым обоснованием защиты американской акции по введению карантина. Никто из нас не мог найти таковое. Я это помню всегда.

Я хотел бы задать следующий вопрос, если можно. Как говорят, Кёртис Лимэй говорил президенту, что он может гарантировать великолепный первый удар по Советскому Союзу без какого-либо советского ответа. Очевидно, мы следили за всеми советскими подводными лодками, которые в любом случае должны были подняться на поверхность, чтобы запустить свои ракеты, и были в результате этого очень уязвимы. Думал ли об этом Хрущев? Полагал ли он, что может быть подвергнут первому американскому удару?

Бурлацкий: Здесь два вопрос: вопрос военный и вопрос о политической роли ядерного оружия. Это не одно и то же. После второй мировой войны ядерное оружие играло не военную, а значительную политическую роль. Вы оказывали на нас давление, потому что имели ядерное превосходство, а мы пытались это изменить. Эти шаги были не военной подготовкой к войне, а политической и психологической мерой. То же самое в настоящее время. Обе стороны имеют по 25 000 боеголовок. Их невозможно использовать, но они играют политическую роль.

Най: Почему?

Гартхофф: Я возвращусь на минуту назад, к боеголовкам на Кубе - по этому вопросу имеется важный урок. У нас не было твердой информации, что на Кубе имелись боеголовки, хотя на третий день мы обнаружили строительство приспособлений для боеголовок. С другой стороны, мы не могли быть уверены, что засекли прибытие боеголовок и только в силу трезвого расчета должны были считать, что они уже там находились. Были, однако, разведывательные данные, что боеголовки находились в пути и что они были на корабле, на расстоянии пары дней плавания от Кубы, но корабль остановился и повернул назад. Это не внесло изменений в планирование американских действий в

Вашингтоне, но было доподлинно ясно, что 23-го или 24-го [октября] советское руководство будет точно знать, что происходит на острове: 42 из 48 СС-4с, по крайней мере половина СС-5с находились на месте или в дороге, а боеголовки в дороге, но еще не на Кубе. Это должно было выглядеть для них как нечто значительно большее, чем совпадение. Время введения карантина как будто было установлено именно с таким расчетом, чтобы перехватить доставку боеголовок. Хотя это может выглядеть как всего лишь рассуждение, Хрущев мог подумать, что мы собираемся перехватить боеголовки и что мы осуществили это вовремя. У нас было противоположное представление. Это может быть явным примером того, как различия в содержании информации ведут к различиям в оценке и интерпретации событий. И кстати, все это подтверждает мнение, что Хрущев намеревался в конце концов вооружить ракеты, хотя это также соответствует мнению, что боеголовки находились уже на месте, когда был введен карантин.

Най: Нед?

Либоу. Как раз об этом: имеется очень интересный доклад по этому вопросу в истории с Кубой, подготовленный для Макджорджа Банди после кризиса. В нем рассматриваются различия во мнениях между разведывательными службами в вопросе о том, находились ли боеголовки на пути. (Выдержка из доклада о "Полтаве" должна быть здесь приложена)⁹⁰.

Гартхофф: Кстати, насколько мы знаем, это был единственный корабль, который встретился с советскими подводными лодками в открытом море.

Либоу. У меня есть некоторые связанные с этим вопросы, и они имеют отношение к современным дебатам в Соединенных Штатах. Во-первых, в Исполкоме во время кризиса и в более широких кругах после него происходили дебаты, какова будет советская реакция на американский воздушный удар по ракетам на Кубе. Сейчас вы утверждаете, что не было бы никакогоядерного ответа на американский удар обычным оружием, но в Соединенных Штатах имелись группы, которые полагали очень возможным ответ такого рода против ракет "Юпитер" в Турции или какая-либо другая акция в Европе, возможно, в Берлине, которая привела бы к эскалации и в конце концов завершилась ядерной войной. В то же время были люди, такие как Максуэлл Тэйлор и Пол Нитце ⁹¹, которые думали, что Советский Союз не предпримет ничего именно в результате стратегического дисбаланса. Что вы думаете по поводу возможного советского ответа?

Во-вторых, по поводу советского стратегического строительства в годы после кризиса: указывает ли оно на решение, последовавшее за Кубинским кризисом, изменить баланс? Была ли прямая связь между этим решением и событиями самого кризиса?

Най: Федор, не хотели ли бы вы первым взять слово для ответа?

Бурлацкий: Во-первых позвольте мне комментарий по поводу "Полтавы". Если у вас были такие прекрасные разведчики, почему вы не знали о боеголовках на Кубе? Это соответствует моему заключению, что боеголовок там не было. Конечно, я не знаю ничего, конкретно связанного с "Полтавой".

Во-вторых, чтобы ответить на ваш вопрос, что произошло бы, если бы американцы нанесли воздушный удар по Кубе, позвольте мне сказать, что, по моему мнению, этот вопрос оказался бы для Советского Союза очень трудным. Каков был бы ответ? Я не знаю точно, какие были альтернативы, но возможностей было много, и, вероятно, те или иные советники защищали бы каждую из них - блокаду Берлина, бомбардировку Турции и так далее, но, по моему мнению, одна из причин, почему Хрущев так торопился ответить, заключалась в том, что эффективной альтернативы не существовало.

Либоу: Почему так? Из-за последующей эскалации?

Бурлацкий: Куба так далеко; мы могли бы открыть новый театр [военных действий] в каком-либо другом месте. Эскалация могла выйти из-под контро-

ля. Это был реальный риск. Вот почему эффективного ответа не было. Это одна из причин, почему, по моему мнению, Хрущев так торопился достичь компромисса.

Почему же после этого ужасного шока для обеих сторон мы продолжали соревнование в вооружении? Это очень важный вопрос. Я полагаю, что это не было решение Хрущева. Я полагаю, что это было сделано следующим руководством в качестве ответа на деятельность американцев. Мы полностью потеряли хороший шанс остановить соревнование в вооружениях после Кубинского ракетного кризиса. Происходили военные состязания, и никто не знал, почему мы ими занимаемся. Если вы спросите физиков, они вам скажут, что невозможно остановить модернизацию технологии. Но я в этом не уверен; я полагаю, что после смерти Кеннеди и снятия Хрущева обе наши страны потеряли хорошую возможность сократить вооружения.

Най: Эта техническая деталь интересна. Некоторые американские аналитики думают, что решение построить советский арсенал было принято после Кубы, тогда как другие, такие как Майкл Макгуайр⁹², отстаивают мнение, что оно было принято до Кубы в ответ на американское строительство. Как вы думаете, что правильно?

Бурлацкий: Это все акции и реакции. Когда вы строите, вы действительно строите. Только однажды мы были оригинальны: это было с СС-20⁹³, но без большого успеха. (Смех.) Но, вы знаете, у нас был большой комплекс после нашей войны с немцами. Для нас это было подобно вашему Пёрл-Харбору. Наши политики и большинство народа считали, что мы должны быть готовыми, так что мы реагировали на любое американское движение. Может быть, с [приходом] Горбачева мы начнем строить нашу собственную военную и политическую стратегию.

Най: Сергей?

Микоян: Мой собственный ответ на вопрос о реакции на американский воздушный удар отличается от [ответа] Бурлацкого. По моему мнению, невозможно было не дать какой-то ответ. Я очень хорошо знал Хрущева, я встречался с ним дома много раз и думаю, что понимаю его натуру и оценку престижа нашей страны. По обеим причинам, по моему мнению, мы не могли проглотить воздушный налет без очень сильного ответа. Я-не знаю, где и как, но я не думаю, что могли ничего не сделать.

Макнамара: Чтобы прояснить вопрос, я не слышал, чтобы Бурлацкий говорил, что вы могли ничего не сделать. Оба вы, я думаю, указывали на то, что, по вашему мнению, какая-товоенная акция была вероятна.

Микоян: Может быть, я не прав, но его последнее заявление состояло в том, что эффективного ответа не было...

Бурлацкий: Да, эффективного ответа.

Макнамара: Очень возможно, что не было бы эффективного ответа, но это не означает, что не было бы ответа вообще. Я понимаю так, что вы говорите о двух вещах, Федор: во-первых, если бы мы убили советских солдат, вы должны были ответить; во-вторых, так как не было [возможности] должного ответа, Хрущев поторопился с компромиссом - чтобы избежать атаки и чтобы ни один советский солдат не был убит.

Бурлацкий: Это, по моему мнению, правильно. Как вы понимаете, все возможности для нас были плохими.

Макнамара: Все они были плохими также и для нас. (Смех.)

Най: Можно сказать, что тут были две опасности, или две вещи могли причинить вам немалую заботу: первое, возможность, что оппонент предпримет попытку добиться победы; и второе, что у вас не было благоприятных возможностей. Представляется, что второе ощущали обе стороны. Билл?

(Окончание следует)

Примечания

* В предыдущих частях публикации ошибочно указано: "в Вашингтоне".

1. Имеется в виду доклад Хрущева на сессии Верховного совета СССР 12 декабря 1962 года. См.: Вопросы истории, 2013, N 4, с. 25, примеч. 14.

2. Бурлацкий оговорился. Он имел в виду начало Великой Отечественной войны.

3. Министр обороны США Макнамара в полушутливой форме назвал "законом Макнамары" следующее свое высказывание: "Невозможно предсказать с высокой степенью уверенности, каков будет результат использования военных сил, так как существует возможность случайности, ошибочного расчета, неверной интерпретации и невнимательности" (On the brink, p. 100).

4. Суждение Микояна подтверждает анализ Аллисона (ALLISON G. Essence of decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. Boston. 1971, p. 109 - 113).

5. После окончания ракетного кризиса Кастро продолжал повторять, что Куба приняла советские ракеты на своей территории, так как рассматривала это как общее дело защиты всех социалистических стран, и что он считал, что именно таковыми были намерения советского руководства (см., например, его интервью французскому журналисту: Le Monde, 22.111.1963).

6. Китинг Кеннет (1900 - 1975) - член Республиканской партии. Окончил Гарвардский университет в 1923 г. и занимался юридической практикой. Участник второй мировой войны, получил звание бригадного генерала. Член Палаты представителей в 1947 - 1959 гг., сенатор в 1959 - 1965 годах. Несколько раз выступал в Сенате с заявлениями, что СССР размещает на Кубе баллистические ракеты с ядерными боеголовками класса "земля - земля", и призывал Кеннеди принять в связи с этим решительные меры. Однако свои заявления он не подтверждал доказательствами. После ухода из Сената являлся послом в Индии и Израиле.

7. Трояновский Олег Александрович (1919 - 2003) - советский дипломат. Окончил Московский институт философии, литературы и истории. Во время Великой Отечественной войны работал в Совинформбюро. С 1944 г. на дипломатической работе. В 1958 - 1967 гг. был помощником по внешнеполитическим вопросам председателя Совета министров СССР (работал с Н. А. Булганиным, Н. С. Хрущевым и А. Н. Косыгиным). В 1967 - 1976 гг. посол в Японии, затем постоянный представитель СССР при ООН (до 1986 г.). В 1986 - 1990 гг. посол в Китае. Автор мемуарной книги "Через годы и расстояния" (1997 г.).

8. Имеется в виду Ялтинская конференция глав трех держав Ф. Рузвельта, У. Черчилля и И. В. Сталина 4 - 11 февраля 1945 года.

9. Вслед за письмом президенту Кеннеди, отправленным 26 октября, Хрущев, не дожидаясь ответа, направил еще одно послание, в основном подтверждавшее предыдущее, но значительно более резкое по тону и содержавшее дополнительное требование ликвидации американской базы на территории Турции.

10. Скали Джон (1918 - 1995) - в качестве репортера агентства ABC установил связь с резидентом КГБ в Вашингтоне Фоминым (Феклисовым) и был посредником между высшими американскими кругами и Хрущевым на заключительной стадии острой фазы Кубинского кризиса. Позже Скали работал в администрациях Никсона и Форда. В 1973 - 1975 гг. постоянный представитель США в ООН.

11. Фомин (Феклисов) Александр Семенович (1914 - 2007) - разведчик, в 1940 - 1946 гг. работал в Нью-Йорке в качестве сотрудника советского консульства, затем служил в советской резидентуре в Лондоне. В 1960 - 1964 гг. резидент внешней разведки КГБ в Вашингтоне. Являлся советником посольства СССР. Поддерживал неофициальные контакты со Скали, являясь посредником в разрешении Кубинского кризиса на его заключительном этапе.

12. Далее один лист в стенограмме пропущен. Он воспроизводится в квадратных скобках по тексту американского издания сокращенной стенограммы (On the brink, p. 254 - 255).

13. Липпман Уолтер (1889 - 1974) - один из наиболее влиятельных представителей журналистского корпуса США. Окончил Гарвардский университет. Двукратный лауреат Пулитце-ровской премии (1958 и 1962 гг.). На русском языке опубликованы его книги "Общественное мнение" и "Публичная философия" (2004 г.). Банди имел в виду статью Липпмана (Washington Post, 25.X.1962), в которой проводилась мысль, что размещение советских ракет на Кубе совершенно аналогично размещению американских ракет под эгидой НАТО в Турции. Позиция Липпмана в основном совпадала с позицией Хрущева, выраженной в его письме Кеннеди от 27 октября.

14. Здесь явная путаница. Имеется в виду письмо Хрущева от 27 октября, переданное открытым текстом по радио, а затем доставленное Кеннеди по дипломатическим каналам. Письмо Хрущева от 28 октября лишь развивало тему, информируя о донесении Добрынина по поводу его разговора с Р. Кеннеди относительно того, что устранение американских ракет

с территории Турции займет четыре-пять месяцев. В письме говорилось: "Я выражаю полное удовлетворение тем, что вы проинструктировали своего брата Р. Кеннеди передать эти мысли" (Top Secret: The Kennedy - Khrushchev letters, p. 342 - 344).

15. Отточие в американской публикации, означающее, что какая-то часть текста опущена.

16. Томпсон Люэлин (1904 - 1972) - дипломат. Окончил университет штата Колорадо. С 1928 г. на дипломатической службе. Являлся послом в Шри-Ланке и Австрии. В 1957 - 1962 и 1967 - 1969 гг. посол в СССР. В 1962 - 1967 гг. советник президента США по делам СССР. Томпсона часто называли Томми.

17. Ильичев Леонид Федорович (1906 - 1990) - член КПСС (РКП(б)) с 1924 года. Окончил Институт красной профессуры в 1938 году. Работал в партийной печати и преподавал марксистскую философию. Автор ряда догматических работ по философским вопросам. С 1962 г. академик АН СССР. С 1961 г. секретарь ЦК КПСС, с 1962 г. председатель Идеологической комиссии ЦК. С 1965 г. заместитель министра иностранных дел. С 1989 г. находился на пенсии.

18. Речь идет о первой неделе Кубинского кризиса, до выступления Дж. Кеннеди по телевидению и радио 22 октября.

19. То есть требование вывести американские ракеты с территории Турции.

20. Добрынин писал о своем разговоре с Р. Кеннеди 27 октября: "Компромисс, предложенный Р. Кеннеди, как и послание президента от 27 октября, страдал тем недостатком, что он не включал обмена "базы на базу". Поэтому я, хотя и не имел на этот счет никаких указаний из Москвы (полного текста послания Хрущева от 27 октября у меня еще не было, поскольку сперва оно было вручено в Москве посольству США), тем не менее спросил, как быть в отношении американских ракетных баз в Турции?" (ДОБРЫНИН А. Ф. Ук. соч., с. 80). Иначе говоря, Добрынин не утверждал, по крайней мере в воспоминаниях, что именно он предложил идею обмена. Он заявлял, что эта идея одновременно возникла и у него и в Москве.

21. Раек Дин (1909 - 1994) - политический деятель. Окончил Оксфордский университет (Великобритания) в 1934 году. По возвращении в США преподавал историю международных отношений в колледже в г. Окленд (Калифорния), стал деканом факультета. Во время второй мировой войны служил в военной разведке, окончил войну в звании полковника. Работал в Госдепартаменте, в 1952 - 1960 гг. - в Фонде Рокфеллера (с 1954 г. президент фонда). В 1961 - 1969 гг. государственный секретарь. После отставки преподавал в университете штата Джорджия.

22. Цит. кн. О. де Бальзака "Об Екатерине Медичи": "Все происходящее на наших глазах показывает нам, что история подделывается именно тогда, когда она делается".

23. Имеется в виду встреча в Женеве в 1985 г. См. Вопросы истории, 2013, N 3, с. 25, примеч. 20.

24. Хейг Александр (1924 - 2010) - политический деятель, генерал. Окончил Военную академию в Вест-Пойнте в 1947 году. Участник военных действий в Корее и Вьетнаме. В 1973- 1974 гг. помощник президента, в 1974 - 1979 гг. командующий вооруженными силами НАТО. В 1981 - 1982 гг. государственный секретарь. Подвергался острой критике за провалы на дипломатическом поприще. С 1982 г. в отставке. Автор двух мемуарных книг.

25. Имеется в виду кн.: TUCKER R. Political culture and leadership in Soviet Russia: From Lenin to Gorbachev. N.Y. 1988. Таккер Роберт (1918 - 2010) - историк. Окончил Гарвардский университет. Во время второй мировой войны работал в разведке. С 1944 г. переводчик в посольстве в Москве, затем на других работах (в связи со скандалом, связанным с его женитьбой на советской гражданке). В 1953 г. возвратился в США. В 1958 г. защитил диссертацию доктора философии в Гарвардском университете. Автор биографий Сталина (Сталин: Путь к власти. 1917 - 1929. М. 1991; Сталин у власти. 1929 - 1941. М. 1997) и др. работ по советской истории.

26. Имеется в виду договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, подписанный Горбачевым и Рейганом в Вашингтоне 8 декабря 1987 года. Участники договора обязались не производить, не испытывать и не развертывать баллистические и крылатые ракеты наземного базирования средней (от 1000 до 5500 км) и малой (от 500 до 1000 км) дальности.

27. Речь идет о книге Р. Кеннеди (KENNEDY R. Thirteen days: A memoir of the Cuban Missile Crisis. N.Y. 1969).

28. Рузвельт Франклин (1882 - 1945) - президент США в 1932 - 1945 годах.

29. Трумэн Гарри (1884 - 1972) - политический деятель. Участник первой мировой войны. После войны работал судьей, с 1934 г. сенатор. В 1944 г. избран вице-президентом. В апреле 1945 г. занял пост президента в связи со смертью Рузвельта. Санкционировал применение атомного оружия против Японии. В 1946 г. выступил с заявлением о помощи Турции и Греции во имя спасения этих стран от мирового коммунизма (доктрина Трумэна). Поддержал план Маршалла по оказанию помощи странам Европы в их послевоенном восстановлении и создание НАТО. Во внутренней политике продолжал либеральный курс

Рузвельта. В 1948 г. был избран президентом. После окончания президентского срока в 1953 г. вел частную жизнь.

30. Тэтчер Маргарет (1925 - 2013) - политический деятель Великобритании. Окончила Оксфордский университет, по образованию химик и юрист. С 1959 г. член парламента от Консервативной партии. В 1970 г. назначена министром образования и науки, но вскоре оставила этот пост в связи с поражением Консервативной партии на выборах. С 1975 г. лидер Консервативной партии и глава парламентской оппозиции. В 1979 - 1990 гг. премьер-министр. Пожизненный член Палаты лордов.

31. "Горячая линия", или "красный телефон" (прямая линия связи между Кремлем и Белым Домом), была установлена после Кубинского ракетного кризиса в соответствии с соглашением от 20 июня 1963 года. В СССР соответствующего радио- и телефонного оборудования не было, и по взаимной договоренности между Хрущевым и Кеннеди в Москву было доставлено несколько тонн необходимых технических материалов, которые в течение следующих дней смонтировали в качестве оборудования "горячей линии" американские специалисты.

32. Шульц Джордж (1920) - политический деятель. В 1942 г. окончил Принстонский университет. Во время второй мировой войны служил в морской пехоте. В 1948 г. защитил диссертацию по экономике в Массачусетском технологическом институте. До 1957 г. преподавал в этом институте экономические дисциплины. В 1957 - 1969 гг. профессор Чикагского университета. Затем работал в администрации президента Никсона. В 1972 - 1974 гг. министр финансов. После этого занимался бизнесом. С 1982 г. государственный секретарь в администрации Рейгана. С 1989 г. ведет частную жизнь.

33. Шеварднадзе Эдуард Амвросиевич (1928) - советский и грузинский политический деятель. В 1950 - 1960-е годы занимал ряд постов в административном аппарате Грузии на местах и в центре. В 1972 - 1985 гг. первый секретарь ЦК компартии Грузии, в 1985 - 1990 гг. министр иностранных дел СССР. Один из инициаторов "нового мышления" в области международных отношений, ближайший сотрудник Горбачева в проведении "перестройки". В 1995 - 2003 гг. президент Грузии. Ушел в отставку в ходе так называемой "революции роз". Автор воспоминаний "Когда рухнул железный занавес" (2009 г.).

34. Уайнбергер Каспар (1917 - 2006) - член Республиканской партии, в 1972 - 1973 гг. министр образования и здравоохранения в правительстве Никсона. В 1984 - 1987 гг. министр обороны в правительстве Рейгана. Один из инициаторов Стратегической оборонной инициативы.

35. Имеются в виду заявления Рейгана о том, что СССР является "империей зла" и т.п.

36. В 1980 г. в районе г. Енисейска Красноярского края началось сооружение радиолокационной станции раннего обнаружения "Дарьял-У", что вызвало дипломатический конфликт с США. Строительство станции было зафиксировано американским разведывательным искусственным спутником Земли. Создание этой станции расценивалось в США как нарушение условий договора о противоракетной обороне 1972 года. В сентябре 1989 г. советские власти официально признали несоответствие этой станции условиям договора и дали согласие на ее демонтаж. В марте 1990 г. было принято постановление Совета министров СССР "О ликвидации РЛС Дарьял-У в Красноярске".

37. Поездка группы американских конгрессменов - членов Демократической партии - на радиолокационную станцию в районе Енисейска состоялась 4 - 5 сентября 1987 года. В группу входили Т. Дауни, Д. Муди, Р. Карр с их помощниками. Сопровождали группу вице-президент АН СССР Е. П. Велихов и командующий противоракетной и противовоздушной обороной СССР генерал-полковник В. М. Красовский. Группа признала соответствие станции условиям договора о противоракетной обороне.

38. Конвенциональным (обычным) оружием принято называть традиционные виды оружия, созданные до 1945 года. Иначе говоря, в конвенциональные виды вооружения не входят ядерное оружие и ракетные силы.

39. Лимэй Кёртис (1906 - 1990) - военный деятель. Служил в военно-воздушных силах с 1930 года. Во время второй мировой войны командовал соединениями бомбардировочной авиации на Тихоокеанском театре военных действий. В 1948 г. руководил "воздушным мостом", связывавшим Западный Берлин с Западной Германией во время первого Берлинского кризиса (советской попытки блокады Западного Берлина). В том же году возглавил Стратегическое военно-воздушное командование США. В 1949 г. выступил с предложением о нанесении предупредительного ядерного удара по СССР. В 1961 - 1965 гг. начальник штаба военно-воздушных сил США. Во время Кубинского ракетного кризиса вступил в столкновение с президентом Кеннеди и министром обороны Макнамарой, потребовав нанесения ядерного удара по советским ракетам на Кубе. Разрешение кризиса Лимэй назвал "крупнейшим поражением в нашей истории" (National Archives of the United States. RG 200. Box 83. Defense Programs and Operations, LeMay's Memo to President and JCS

Views). В 1965 г. ушел в отставку. На выборах 1968 г. баллотировался в вице-президенты от маловлиятельной Независимой партии. Не получил ни одного голоса выборщиков.

40. Здесь явная оговорка. Речь идет не об ответе Роберта Кеннеди, а его требовании немедленного устранения советских ракет с Кубы.

41. Речь идет не об официальном соглашении, а о намерении США ликвидировать свою ракетную базу на территории Турции через несколько месяцев, о чем Р. Кеннеди проинформировал Добрынина.

42. Видимо, подразумевается заявление Роберта Кеннеди послу Добрынину 27 октября, что вторжение на Кубу может произойти уже через несколько часов.

43. Кордиер Эндрю (1901 - 1975) - дипломат и ученый. В 1946 - 1961 гг. являлся заместителем генерального секретаря ООН. С 1962 г. декан Школы международных отношений Колумбийского университета в Нью-Йорке. С 1968 г. президент Колумбийского университета. Автор ряда работ по истории международных отношений.

44. Во время Кубинского кризиса государственный секретарь Раек подготовил текст письма, которое Кордиер, уже не работавший в ООН, но поддерживавший тесные личные отношения с ее деятелями, должен был по его сигналу передать генеральному секретарю ООН У Тану. От имени президента Раек просил У Тана выступить с инициативой одновременного устранения советских ракет с территории Кубы и американских ракет из Турции. Сигнала от Раска так и не последовало, и письмо передано не было (On the Brink, p. 83 - 84).

45. Болл Джордж (1909 - 1994) - дипломат. Получил юридическое образование в Северо-Западном университете (штат Иллинойс). Являлся заместителем государственного секретаря в администрациях Кеннеди и Джонсона. В 1968 г. постоянный представитель США в ООН. Затем вел частную жизнь, в ряде случаев вступал советником президентских администраций по международным вопросам.

46. В конце письма Хрущева Кеннеди от 26 октября говорилось: "Нам с вами не следует сейчас тянуть за концы веревку, на которой вы завязали узел войны" (Top Secret: The Kennedy - Khrushchev letters, p. 321).

47. Robert KENNEDY, Thirteen days: A memoir of the Cuban Missile Crisis (N.Y. 1969), p. 108. - Примеч. документа.

48. POL - petroleum, oil, lubricants - нефть, нефтяные продукты, смазочные материалы (англ.).

49. Имеется в виду Президиум ЦК КПСС.

50. Хрущев излагал доклад, полученный от посла Добрынина.

51. Khrushchev Remembers, tr. and ed. Strobe Talbott (Boston. 1970), p. 497 - 498. - Примеч. документа. Перевод проверен и исправлен по изданию на русском языке (ХРУЩЕВ Н. С. Время. Люди. Власть. Т. 2, с. 519). Текст, взятый в квадратные скобки, в этом издании отсутствует.

52. ExCom (Executive Committee) (англ.) - Исполком (Исполнительный комитет) Совета национальной безопасности при президенте США.

53. В тексте неверно передано название советского танкера "Грозный". К моменту введения карантина вне его пределов оставались 23 советских судна с военными и мирными грузами, направлявшиеся к Кубе, в том числе 4 - с ракетами Р-14. Первым двигался танкер "Грозный".

54. ГРОМЫКО Ан.А. Карибский кризис. - Вопросы истории, 1971, N 8, с. 122.

55. У Тан (1909 - 1974) - бирманский политический деятель и дипломат. До второй мировой войны преподавал в средней школе английский и родной языки, являлся директором школы. В 1942 г. - секретарь комитета по реорганизации среднего образования, затем возвратился на преподавательскую работу. С 1947 г. пресс-секретарь правительства Бирмы, с 1953 г. секретарь премьер-министра. В 1957 - 1961 гг. постоянный представитель Бирмы в ООН. В 1961 - 1971 гг. генеральный секретарь ООН.

56. После вывоза с Кубы советских ракет и другой военной техники на острове оставался советский воинский контингент численностью около 2600 человек. Осенью 1979 г. во время обсуждения в Конгрессе США вопроса о ратификации советско-американского договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2) сенатор Ф. Чёрч объявил о пребывании "советской бригады" на Кубе как о "новом факте", до расследования которого обсуждение вопроса о ратификации следует отложить. С заявлением в поддержку этой позиции выступил президент Д. Картер. С запросом Министерству иностранных дел СССР выступил государственный секретарь С. Вэнс. После разъяснений посла Добрынина, что на Кубе находятся советские военные специалисты, причем уже в течение 17 лет, проблема была снята, и обсуждение вопроса о ратификации продолжено (ДОБРЫНИН А. Ф. Ук. соч., с. 457 - 458). О пребывании советских воинских частей на Кубе см.: GARTHOFF R. Detente and confrontation: American-Soviet relations from Nixon to Reagan. Washingtdn. 1985, p. 828 - 848.

57. Кадар Янош (1912 - 1989) - венгерский политический деятель. С 1931 г. коммунист. С 1933 г. секретарь ЦК подпольного комсомола. Участвовал в движении Сопротивления в годы второй мировой войны. С 1946 г. член Политбюро компартии (затем Венгерской партии трудящихся). С 1948 г. министр внутренних дел. В 1951 г. арестован и отправлен в СССР, находился во Владимирской тюрьме. После освобождения и реабилитации в 1956 г. возвратился в Венгрию. После подавления советскими войсками восстания в том же году занял посты премьер-министра и первого секретаря Венгерской социалистической рабочей партии (созданной взамен Партии трудящихся). Проведенные в его правление реформы привели к углублению кризиса коммунистической системы. Был снят со своих постов в 1988 г. в связи с развернувшимся движением за демократизацию страны.

58. Стивенсон Эдлай (1900 - 1965) - член Демократической партии. С 1933 г. служил в государственном аппарате. В 1949 - 1953 гг. губернатор штата Иллинойс. Выдвигался кандидатом в президенты, но не был избран. В 1961 - 1965 гг. постоянный представитель США в ООН.

59. У Микояна явная логическая непоследовательность. Перед этим он сказал, что бомбардировщики находились на Кубе и ранее, то есть не служили основанием возникновения кризиса, а здесь соглашается с включением бомбардировщиков в число объектов, вызвавших кризис, наряду с ракетами.

60. Имеется в виду 28 октября, когда была достигнута договоренность между Кеннеди и Хрущевым об условиях разрешения кризиса.

61. Это неточно. Микоян вместе с сыном прибыл в Гавану 2 ноября, то есть через пять дней после фактического окончания активной фазы кризиса. О его переговорах на Кубе см: ФУРСЕНКО А. А. Дипломатическая миссия А. И. Микояна в Гавану. В кн.: ФУРСЕНКО А. А. Россия и международные кризисы, с. 486 - 512.

62. Пятью условиями, которыми Кастро был готов удовлетвориться при фактическом советско-американском соглашении о ликвидации кризиса, являлись: отмена американского морского карантина; отмена экономической блокады Кубы со стороны США; прекращение "подрывной деятельности и пиратских атак" против Кубы со стороны США; прекращение вторжения американских самолетов в воздушное пространство Кубы и американских судов в кубинские территориальные воды; ликвидация американской базы в Гуантанамо. Свои требования Кастро предъявил через У Тана, которому направил соответствующее послание 28 октября (On the brink, p. 269; GARTHOFF R. Op. cit., p. 100- 101). Для Кастро и других кубинских руководителей исключительно важно было сохранить лицо - показать и своему народу и другим странам Латинской Америки, что они не марионетки Москвы, а лидеры суверенного государства. Этим было обусловлено не только выдвижение названных пунктов, включавших неприемлемое для США условие о ликвидации базы в Гуантанамо, но и требования, чтобы на завершающей стадии кризиса, когда обсуждались формально-юридические стороны договоренности США и СССР, Куба фигурировала в качестве третьего, равноправного участника переговоров. Добиться этого не удалось, и в результате бесед, которые в ноябре вел на Кубе А. И. Микоян, кубинские лидеры фактически от этого требования отказались ("Мы спасли мир от угрозы ядерной войны, отстояв Кубу...": Новые документы о Карибском кризисе. - Источник, 2002, N 5, с. 71 - 77, 84 - 91).

63. См. Вопросы истории, 2013, N 4, с. 26 - 27, примеч. 37 - 38.

64. Нуньес Хименес Антонио (1923 - 1998) - кубинский ученый и политический деятель. Окончил Гаванский университет по специальности история и география. В 1955 - 1957 гг. профессор университета в г. Санта-Клара. В 1957 - 1959 гг. участвовал в партизанском движении в звании капитана. С 1959 г., после прихода к власти Кастро, вице-президент Национального института аграрной реформы, с 1962 г. президент Академии наук Кубы. Автор ряда книг, в том числе изданных на русском языке.

65. Микоян имел в виду заявление Рейгана, сделанное 4 сентября 1983 г. на встрече с американскими испаноязычными лидерами: "Насколько я понимаю, соглашение многократно нарушалось Советским Союзом и Кубой, так как [на Кубу] поставлялось то, что может рассматриваться только как наступательное оружие" (Public papers of the Presidents. 1983. Washinhton, DC: Government Printing Office. 1985. Vol. 2, p. 1274).

66. Макклой Джон (1895 - 1989) - политический деятель и бизнесмен. Окончил Гарвардский университет в 1921 г., юрист. Во время второй мировой войны зам. военного министра. В 1947 - 1949 гг. президент Всемирного банка. В 1949 - 1962 гг. верховный комиссар США в Западной Германии. В последующем являлся представителем группы нефтяных корпораций на Уолл-Стрите. Был советником президента Кеннеди. Возглавлял президентский наблюдательный комитет по вопросам разоружения и сокращения вооружений.

67. См. кн.: SMITH W. The closest of enemies: A personal and diplomatic account of U.S. Cuban relations since 1957. N.Y. 1987. Вейн Смит - дипломат и историк, профессор университета им. Дж. Гопкинса (Вашингтон-Балтимор).

68. Клементе Уильям (1917 - 2011) - член Республиканской партии, губернатор штата Техас в 1979 - 1983 и 1987 - 1991 годах. Клементе выступил с безответственным заявлением о том, что "не было никакого взаимопонимания или соглашения" между США и СССР по вопросу о ракетах, на заседании президентской комиссии по Центральной Америке (The report of the President's National bipartisan commission on Central America. N.Y. 1984, p. 155).

69. SMITH W. Op. cit., p. 82 - 83.

70. Сьенфуэгос - город и порт на северо-западном побережье Кубы. В начале августа 1970 г. Белый Дом объявил, что Советский Союз строит базу обслуживания своих подводных лодок с ядерным оружием к югу от этого порта. В принципе не возражая против этого, администрация президента Никсона решила воспользоваться этим фактом для того, чтобы зафиксировать, что между США и СССР существует фактическое соглашение о неразмещении советских ракет на территории Кубы и обязательстве США не вторгаться на остров. Помощник президента по национальной безопасности Г. Киссинджер встретился с советским поверенным в делах Ю. М. Воронцовым. Оба они подтвердили наличие фактического соглашения. 13 октября появилось сообщение ТАСС о том, что СССР ничего не делает и не намерен делать, что противоречило бы взаимопониманию, достигнутому между правительствами США и СССР в 1962 г. (Правда, 13.Х.1970). Ровно через месяц, 13 ноября, существование такого взаимопонимания подтвердил Государственный департамент США (GARTHOFF R. Reflections on the Cuban Missile Crisis, p. 141 - 143).

71. Джонсон Линдон (1908 - 1973) - член Демократической партии. С 1937 г. член Палаты представителей, с 1949 г. Сената. В 1955 г. стал лидером фракции демократов в Сенате. Вице-президент в администрации Дж. Кеннеди. После убийства Кеннеди вступил на пост президента, а в 1964 г. был избран президентом. Провозгласил программу "великого общества", в соответствии с которой провел ряд социальных реформ. Резко усилил участие США в войне во Вьетнаме. Отказавшись выдвигать свою кандидатуру на второй срок, вел после отставки в 1969 г. частную жизнь.

72. Кем был задан вопрос, не указано.

73. Баньес - город на Кубе. В трех километрах к югу от города находились установки советских зенитных ракет. Именно оттуда была запущена ракета, сбившая самолет У-2 27 октября.

74. Франки Карлос (1921 - 2010) - кубинский писатель, журналист и политический деятель. Участвовал в борьбе против диктатуры Ф. Батисты, поддерживал связь с партизанским движением. После прихода к власти Кастро был главным редактором официальной газеты "Revoluci6n". По ряду вопросов проявлял независимость взглядов и вступал в конфликты в властями. С середины 1960-х годов жил в Италии, являясь неофициальным кубинским представителем по вопросам культуры. После вторжения советских войск в Чехословакию в 1968 г. объявил о разрыве с коммунистическим движением и режимом Кастро, стал одним из наиболее известных критиков режима. Организовал ряд кампаний против репрессий. Автор многих книг. В воспоминаниях писал, что Кастро сам рассказывал ему о том, что он лично нажал на кнопку пуска ракеты, уничтожившей американский самолет У-2 (FRANQUI С. Family portrait with Fidel. N.Y. 1984, p. 193).

75. Это номер рейса южнокорейского пассажирского самолета Боинг-747, сбитого 1 сентября 1983 г. советским истребителем-перехватчиком над Сахалином. Погибли 246 пассажиров и 23 члена экипажа. Самолет совершал рейс по маршруту Нью-Йорк - Анкоридж - Сеул. Он отклонился от курса примерно на 500 километров. Расследования показали, что причиной отклонения были неполадки в настройке автопилота. Самолет был сбит по приказу советского командования, обосновывавшего свое решение тем, что в районе полета находились военные объекты, и предположением, что речь идет о самолете-разведчике. Ни попытки посадить самолет, ни радиопредупреждения не было. Советская сторона первоначально пыталась скрыть совершенное преступление. В сообщении ТАСС от 3 сентября говорилось лишь о нарушении границы и о том, что, покинув воздушное пространство СССР, нарушитель "исчез с экранов радаров". Позднее советское руководство признало, что самолет был сбит. Маршал Н. В. Огарков на пресс-конференции утверждал, что нарушение границы было спланированной акцией с целью изучения советской системы ПВО в этом районе. Известие об уничтожении пассажирского самолета вызвало мощную волну возмущения за пределами советской сферы влияния. Президент Рейган в телеобращении к нации 5 сентября назвал происшедшее "преступлением против человечества, которое никогда не должно быть забыто", "актом варварства и нечеловеческой жестокости" (New York Times, 6.IX.1983). В поисках остатков самолета принимали участие корабли ряда стран. Бортовые самописцы ("черные ящики") были обнаружены советскими водолазами, однако были переданы международной общественности только в 1993 году. Происшествие вызвало серьезный кризис в советско-американских отношениях (ДОБРЫНИН А. Ук. соч., с. 582 - 583).

76. Речь идет о том, лице, которое произвело, по словам Микояна, выстрел без приказа. О действительных обстоятельствах уничтожения разведывательного самолета У-2 см. вступительную статью.

77. Casus belli (лат.) - повод к войне.

78. Макнамара употребил американский термин Permissive Action Links (PAL). Этим термином обозначаются устройства, устанавливаемые на средствах ядерной войны с целью предотвращения несанкционированного применения или случайного взрыва. Эти устройства начали создаваться в США в 1959 году. В июне 1962 г. президент Кеннеди выступил с меморандумом о действиях с целью обеспечения национальной безопасности, в котором содержалась директива об установлении таких устройств на всех ядерных видах оружия. В дальнейшем устройства PAL обновлялись и совершенствовались. В марте 1963 г. Кеннеди утвердил меморандум об установке СРД на ракетно-ядерном оружии, передаваемом в распоряжение НАТО (John F. Kennedy Library, Boston. Presidential Papers, National Security Files, Meetings and Memoranda Series, National Security Action Memoranda, National Security Action Memorandum N 230).

79. Имеется в виду Президиум ЦК КПСС.

80. Слово в скобках - в оригинале. По всей видимости, у стенографиста или редактора возникло сомнение относительно написания фамилии. О ком идет речь, установить не удалось.

81. Зукерман Солли (1904 - 1993) - британский общественный деятель и ученый. Родом из Южной Африки. Окончил университет в Кейптауне, учился также в Йельском университете в США. В 1934 - 1945 гг. преподавал в Оксфордском университете в Великобритании. Вел исследования в области анатомии, затем сконцентрировался на разработке методов гражданской обороны и стратегических бомбардировок. Ряд рекомендаций Зукермана был успешно использован британской авиацией в годы второй мировой войны. После войны был профессором Бирмингемского университета и правительственным советником по научным проблемам.

82. Речь идет о Фоллоне.

83. SLBM (Submarine-launched ballistic missiles) - ракеты, запускаемые с подводных лодок.

84. CSIA (Center for science and international affairs) - Центр научных исследований международных отношений.

85. Peter STEIN and Peter FEAVER. Assuring control of nuclear weapons: The evolution of Permissive Action Links. Center for science and international affairs. Occasional paper N 2 (Lanham, Maryland: University Press of America, 1987). - Примеч. документа.

86. На самом деле подводная лодка повреждена не была. См. вступительную статью.

87. Пауэр Томас (1905 - 1970) - военный деятель. Служил в военно-воздушных силах с 1928 года. Во время второй мировой войны участвовал в боевых действиях в Северной Африке, Италии и на Тихом океане. После войны занимал различные командные должности в военно-воздушных силах. С 1957 г. командующий стратегической военной авиацией. В отставке с 1964 года.

88. 24 октября, то есть в разгар Кубинского кризиса, генерал Пауэр отдал приказ стратегическим военно-воздушным силам о так называемом "Дефкон-2" (Defense readiness condition), который, согласно положению о таком приказе, отдавался перед началом боевого применения авиации. Хотя Пауэру перед этим был передан приказ о повышении боеготовности авиации, указаний о готовности к воздушной атаке он не получал. Кроме того, приказ Пауэра был передан в незашифрованном виде по радио, легко доступном для перехвата. Приказ создал впечатление у советского руководства и у властей Кубы, что американским военно-воздушным силам отдан приказ о нанесении удара по территории Кубы (GARTHOFF R. Reflections on the Cuban Missile Crisis, p. 37 - 38). По мнению Банди, высказанному на конференции в Хокс-Кэй, генерал Пауэр "взял на себя роль человека, щекочущего нос Советам, чтобы показать их ядерное несоответствие" (On the brink, p. 75). Очевидно, именно поэтому, несмотря на то, что Пауэр фактически выступил в роли провокатора войны, он не был снят со своего поста. Можно полагать, что расчет оказался правильным, действия Пауэра явились, наряду с другими факторами, стимулом к примирительным жестам Хрущева.

89. В США отставных деятелей принято называть в соответствии с их прежними должностями.

90. Выдержка из доклада отсутствует. "Полтава" - советский корабль-сухогруз. Корабль следовал курсом на Кубу, когда был объявлен американский карантин. По данным разведки США, именно на "Полтаве" находились боеголовки для ракет, уже размещенных на Кубе. Вначале американские спецслужбы обратили особое внимание на этот корабль, когда, проходя пролив Босфор, его капитан объявил ложный конечный пункт маршрута - Алжир. После дополнительного изучения данных разведки этот корабль был определен в качестве "основной цели" досмотра или захвата в том случае, ели он пересечет условную линию карантина. В связи с этим в качестве "эскорта" за "Полтавой" следовали американские

военные корабли. 24 октября, не доходя до линии карантина, сухогруз по команде из Москвы повернул и возвратился в Одессу (GARTHOFF R. Op. cit., p. 38 - 39, 68 - 69).

91. Нитце Пол (1907 - 2004) - политический деятель, юрист. Окончил Гарвардский университет в 1928 г., работал в банковской сфере, затем в государственных структурах. В 1944- 1946 гг. начальник Департамента стратегических вооружений. Был инициатором разработки стратегии нанесения бомбовых ударов по "базовым объектам" (нефтяным терминалам, сталелитейным заводам и т.п.). С 1946 г. работал в Государственном департаменте, с 1950 г. руководил его управлением стратегического планирования. Выступал за жесткие меры против СССР, автор меморандума Совета национальной безопасности (NSC-68) о резком увеличении военных расходов США с целью противостоять советской угрозе. С 1961 г. зам. министра обороны, затем министр военно-морского флота. Возглавлял американские делегации на переговорах с СССР о сокращении вооружений в 1970 - 1980-е годы.

92. Макгуайр Майкл (1924) - в 1950 - 1960-е годы сотрудник британских разведывательных служб. Затем был научным сотрудником университета Дэлхаузи в г. Галифакс (Канада). С 1979 г. старший научный сотрудник Брукингского института в Вашингтоне. С 1990 г. профессор Кембриджского университета в Великобритании. Автор ряда работ о советско-американских отношениях. В данном случае имеется в виду работа: McGWIRE M. Military objectives in Soviet foreign policy. Washington, DC. 1987, p. 361 - 362.

93. CC-20 Сэйбер - американское кодовое наименование советских твердотопливных двусту-пенчатых баллистических ракет средней дальности РСД-10 "Пионер", находившихся на вооружении с 1976 года. В 1991 г. были уничтожены в соответствии с советско-американским договором о ликвидации ракет средней дальности. Почему Бурлацкий считает, что создание этих ракет не было "большим успехом", не ясно. За 15 лет эксплуатации не было ни одного случая разрушения или аварии ракеты, все пуски были успешными, вероятность попадания в цель составляла 98% (Стратегические ракетные комплексы наземного базирования. М. 2007, с. 104 - 109).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: