© 2004 г.

Глобализация, как особая фаза международных отношений, зародилась несколько десятилетий назад, но ее формирование не завершилось и к началу третьего тысячелетия. Внимание общества она привлекла лишь в 90-х годах прошлого века. Видимо, это было связано как с быстрым становлением инструментов глобализации (приватизация, либерализация, возрастание роли рыночных механизмов), так и овладением глобализацией обширным постсоциалистическим пространством.

Сторонники глобализации рассматривают ее как широкий, многоплановый процесс, затрагивающий все стороны жизни человеческого общества. Они считают, во-первых, что глобализация вытекает из саморазвития экономики¹ . Во-вторых, устраняя препятствия для свободного перемещения товаров, рабочей силы, капиталов и информации, глобализация создает "наилучшие условия для роста человеческого благосостояния"² . В-третьих, глобализация способствует формированию единого мирового социально-экономического пространства, фактически приводя к одновариантности развития³ . В-четвертых, "международное распространение культуры было, по меньшей мере, так же важно, как и экономические процессы"⁴ .

Из-за разброса политических пристрастий единого определения глобализации не существует: имеющиеся формулировки носят описательный или взаимоисключающий характер. Глобализацию в самой общей форме можно определить как возрастание роли внешних факторов (экономических, социальных и культурных) в воспроизводстве всех стран-участниц этого процесса, формировании единого мирового рынка без национальных барьеров и создание единых юридических условий деятельности для всех стран.

Глобализация оказалась крайне противоречивым процессом: ее позитивные и негативные последствия выявились уже в 90-е годы XX в.⁵ От нее выиграли более развитые страны и слои населения, связанные с высокопроизводительными отраслями хозяйства. Проиграли же, во-первых, развивающиеся страны, в которых проживает свыше 20% мирового населения (в них наблюдались нулевые или минусовые темпы динамики подушевого дохода) и слои населения, как в центре, так и на периферии, занятые в традиционных отраслях хозяйства⁶ . По словам Генерального секретаря ООН Кофи Анана "миллионы и миллионы граждан убеждаются на собственном опыте, что глобализация не подарок судьбы, а сила разрушения, подрывающая их благополучие или их привычный образ жизни"⁷ .

Широков Глерий Кузьмич - доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН. Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, грант N 02 - 05 - 80230.

¹ Мировая экономика. Глобальные тенденции за 100 лет. М., 2003, с. 42 - 43.

² UNDP. Human Development Report 1997. New York, 1997, p. 82.

³ Fukuyama F. The End of History and the Last Man. New York, 1998, p. 211; "Мировая экономика и международные отношения", 2003, N 4, с. 4.

⁴ World Commussion on Culture and Development. Paris, 1995, p. 186.

⁵ Подробнее об этом см. Широков Г. К. Восток: панорама новейшего времени. М., 2003, с. 480 - 488.

⁶ Stiglitz J. S. Globalization and its Discontent. W. W. Norton Company (USA), 2002, p. 10.

⁷ Известия, 22.VIII.1998.

стр. 55

Негативные последствия глобализации породили два различных процесса - движение антиглобалистов и регионализацию. В данной статье будет рассмотрен этот, последний процесс.

Глобализация и регионализация в чем-то дополняют, а в чем-то противоречат друг другу. Но главное, как мне кажется, заключается в том, что их полное осуществление может привести к формированию совершенно различных типов мировых систем. Если глобализация предполагает создание единой глобальной экономики и основанного на ней господства сильнейшей державы (монополярного мира), то регионализация влечет за собой создание нескольких взаимодействующих и конкурирующих интеграционных группировок, служащих для многополюсного управления мировой системой.

* * *

Регионализация, во-первых, является следствием углубляющегося международного разделения труда, увеличения влияния внешних факторов на воспроизводство, требующего выхода производства за национальные границы; во-вторых, представляет собой инструмент оптимизации экономики, повышения эффективности производства и выравнивания региональных структур; в-третьих, служит средством поддержания относительного равноправия в мире огромного неравенства потенциалов отдельных стран, в-четвертых, она - порождение глобализации и одновременно инструмент противодействия негативным последствиям глобализации. На рубеже тысячелетий мотивация к созданию региональных объединений заметно усилилась: только в 2001 г. было подписано 19 таких соглашений. Связано это было с усиливающимся процессом глобализации. В его ходе за счет либерализации расширилось единое мировое пространство, с одной стороны, и нарастало (до 18 - 10 млн. наименований) число обращающихся на мировом рынке товаров - с другой. В данных условиях эффективно адаптироваться к глобализации могли лишь крупные диверсифицированные народнохозяйственные комплексы (страны или объединения с населением 200 - 300 млн.). Мелкие же и средние страны вынуждены были не адаптироваться, а интегрироваться в мировую экономику, что втягивает их во всеобъемлющую конкуренцию⁸ . Под ее напором народнохозяйственный комплекс сужается, что влечет за собой нарастание, как экономических, так и социальных проблем. Поэтому создание региональных объединений они рассматривают как метод защиты своих стран от негативных последствий глобализации.

Под термином регионализация обычно понимается образование экономических интеграционных группировок государствами, расположенными в одном регионе; целью этих группировок является повышение эффективности экономики за счет унификации законодательства, ликвидации административных ограничений на перемещение товаров, капиталов и рабочей силы, а также полного использования факторов производства. В основе таких группировок могут лежат соглашения (двух- и многосторонние) преференциального характера. Кроме того, на микроуровне регионализация усиливается нарастающим воспроизводственным взаимодействием предприятий и фирм стран-членов группировки, способствующих нарастанию интеграционных процессов.

Но, как представляется, это, в принципе правильное, определение носит ограничительный характер, так как относится только к одному, наиболее заметному, типу интеграции. На практике же, помимо отмеченного, существуют еще два типа экономической интеграции - региональные державы и так называемые "треугольники развития".

Под вторым типом интеграции понимается способность той или иной сравнительно крупной державы навязывать свою волю сопредельным, как правило, меньшим

⁸ Зевин Л. З. Экономические структуры разного уровня в глобальных процессах: особенности взаимодействия. М., 2003, с. 15 - 16.

стр. 56

странам, относительно мирными, дипломатическими (как политическими, так и экономическими) методами, т.е. возникновение региональной державы изначально предполагает значительное неравенство (по экономическому, демографическому и прочим потенциалам) сопредельных государств. Формирование таких региональных групп стран преимущественно преследует политические цели, какими бы лозунгами они не прикрывались. Вместе с тем, ведущая держава может получать и определенные экономические выгоды от подчиненных ей стран. Как правило, взаимоотношения в системе "крупная держава - зависимые страны" могут не определяться каким-то всеобъемлющим соглашением, а строиться на неформальных основах. Но все эти договоренности, формально не ущемляя суверенитета ни одной страны, дают определенные преимущества ведущей державе. Кроме того, крупные страны редко находятся в зависимости от малых, поэтому формальные соглашения им не нужны.

Решающим для устойчивости таких образований фактором является постоянство внешних угроз или взаимовыгодный характер экономического сотрудничества (исторически унаследованный или приобретенный в новых геополитических условиях), формирование элементов общехозяйственных структур и взаимодополняемости. Однако добиться такого качества отношений не всегда просто. Высок риск ухода малых стран по политическим и иным мотивам. Нередко малые страны опасаются даже серьезных инвесторов из региональных держав, стремясь всемерно диверсифицировать внешние связи. Крупные колебания мировой конъюнктуры, в свою очередь, способны выбивать из группировки отдельных членов. В данных условиях положение региональной державы достаточно противоречиво: с одной стороны, региональная держава, по-видимому, заинтересована в сохранении определенного превосходства (по всем показателям) над малой страной, ибо такой разрыв упрочивает существующие отношения, а с другой - постоянное поддержание такого отставания может вызвать в зависимой стране взрыв националистических настроений либо попытки пересмотра политики и нахождения нового "покровителя". Но, по-видимому, осовременивание зависимой страны происходит медленнее, чем региональной державы.

"Треугольники развития" (хотя участников может быть и больше, и меньше) представляют собой самый новый тип интеграции и большого развития пока не получили⁹ . Обычно они складываются в пограничных районах нескольких стран в тех случаях, когда интеграционные процессы крайне неравномерны: масштабы взаимодействия стран данных регионов обгоняют скорость их интеграции. Этот тип интеграции также редко оформляется какими-либо соглашениями.

Региональная интеграционная группировка представляет собой добровольное объединение ряда стран данного географического региона для достижения какой-либо общей провозглашенной цели, как правило, в сфере экономики. Сами интеграционные процессы облегчаются тем, что эти страны обладают схожестью условий исторического развития и организационных структур, относительно одинаковыми климатическими условиями, незначительными транспортными расходами во взаимной торговле. Интеграция основана на международных соглашениях (общем или ряде частных), отражающих определенный компромисс договаривающихся сторон. Устойчивость и стабильность группировки возрастает, если совпадают и политические цели стран, основывающих региональный союз. (Имеется и исключение: социалистический Вьетнам стал членом капиталистического АСЕАН¹⁰ ). Имеющийся опыт показывает, что создание эффективного регионального объединения возможно лишь при относительном равенстве потенциалов участвующих в нем государств. Исключение составляет

⁹ The World We Are Entering: 2000 - 2050. Ed. By J. Wallerstein and A. Clesse. Amsterdam, 2002, p. 72.

¹⁰ АСЕАН - Ассоциация стран Юго-Восточной Азии основана в 1967 г. После двукратного расширения в нее входят: Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней, Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Мьянма.

стр. 57

Европейский Союз (ЕС), где крупнейшие державы как бы уравновешивают - нейтрализуют друг друга.

Вместе с тем, нацеленность группировки преимущественно на достижение экономических целей может приводить к тому, что политические ориентиры стран-членов могут не совпадать. Случаи таких разногласий по политическим вопросам наблюдались в деятельности АСЕАН, ЕС и других объединений. Поскольку несогласованность позиций по политическим вопросам, и вытекающие отсюда разногласия, ослабляют объединение, то в ЕС после иракского кризиса было принято решение о создании специального органа, который должен будет вырабатывать согласованную политику всех стран-членов.

Группировка может оказывать влияние на происходящие процессы лишь в том случае, если она выступает в качестве единого целого, а для этого каждая из участниц организации должна отказаться от какой-то части своего суверенитета в пользу наднациональных региональных институтов. При этом по мере усиления интеграции ограничения национального суверенитета возрастают. В наиболее продвинувшемся по пути интеграции Европейском Союзе наднациональным органам передана заметная часть национального суверенитета стран-участниц, как в сфере политики, так и экономики.

Вместе с тем, параллельное, одновременное существование региональных держав и региональных интеграционных группировок - явление достаточно противоречивое. С одной стороны, региональные державы, по-видимому, заинтересованы в придании формального статуса своим отношениям с сопредельными государствами (СААРК¹¹ , ССАГПЗ¹² ). Возможно, это делается в целях мимикрии - для маскировки сложившихся не совсем равноправных отношений. С другой стороны, наличие региональных отношений первого типа может препятствовать перерастанию их во второй тип, в региональную интеграционную группировку, так как это может нарушить характер отношений в системе "крупная держава - зависимые страны". Как показывает мировая практика, в большинстве случаев побеждает первый подход.

Казалось бы, что объединения второго типа обладают очевидными преимуществами для малых (зависимых) стран, однако региональные державы сохраняются. Существует представление, что восходящие волны мировой конъюнктуры способствуют развитию регионализации второго типа, а понижательные фазы (начало последней относят к середине 70-х годов) укрепляют объединения вокруг региональных держав. Но подтверждения этого положения у многих специалистов пока вызывают сомнения. К тому же, этот процесс вряд ли объясняется одной причиной.

Хронологически первыми возникли региональные державы. Можно напомнить, что в XVIII в. такие отношения существовали между Англией и Португалией, Россией и Швецией, Францией и Баварией и т.д., причем эти отношения строились не только на военном и экономическом превосходстве великих держав, но и на прямом подкупе правящей элиты (пенсионе) в странах меньшего размера. Видимо, оказывали определенное влияние и родственные отношения аристократии, а иногда и династические связи. Поскольку в тот период мировая экспортная квота составляла менее 1%, а международное движение капиталов еще не начиналось¹³ , то, по-видимому, в основе этих отношений лежали военные расчеты и политика, так как ведущая держава не только не получала экономических выгод, но и несла определенные расходы.

Однако с началом промышленного переворота этот тип отношений постепенно исчезает. Дело в том, что при однотипном направлении экономического роста и ма-

¹¹ СААРК - Организация регионального сотрудничества стран Южной Азии основана в 1985 г. В нее входят: Индия, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри Ланка, Бхутан, Мальдивы.

¹² ССАГПЗ - Союз сотрудничества арабских государств Персидского залива основан в 1981 г. В него входят: Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Катар, Оман, Бахрейн.

¹³ Maddison A. Monitoring the World Economy: 1820 - 1992. Paris, 1995, p. 38.

стр. 58

териалоемком типе начального развития европейских стран сам прогресс зависел от поступления промышленного сырья извне, которым сопредельные страны, как правило, не обладали. При значительных остатках натуральности уровень экономических, социальных, культурных и прочих контактов оказывался невысок, а одна политика поддержать эти связи не могла. В результате происходил распад сложившихся отношений. В то же время потребность в сырье влекла за собой колониальную экспансию, которая позволяла удовлетворять эти потребности. Но колониальная экспансия могла происходить лишь за счет стран и территорий, расположенных в субтропической и тропической зонах, где производительность труда (в силу природно-климатического фактора) обеспечивала возможность изъятия большого прибавочного продукта. Поэтому формирование иерархической (колониальной), а позже многополюсной системы сопровождалось постепенным исчезновением региональных держав. Видимо, окончательный удар этой системе нанесла первая мировая война.

Вместе с тем, в конце XIX - начале XX в. наблюдались постоянные попытки возродить этот тип отношений на несколько иной основе (Англия - Аргентина, Германия - Болгария и т.п.). Поскольку в их основе лежали не военно-политические, а экономические факторы, а последние в то время только начинали формироваться, то возможность поддержания отношений "региональная держава - зависимая страна" оказывалась кратковременной. Видимо, этому способствовала и усиливавшаяся неравномерность развития великих держав и обострявшаяся конкуренция между ними.

Возрождение региональных держав произошло после второй мировой войны. В основе этого явления лежали процессы, возникшие еще в предшествующий период. Например, после первой мировой войны Австралия получила от Лиги наций мандат на управление бывшими германскими колониями в южной части Тихого океана и смогла укрепить там свое влияние в последующие годы. Колониальные власти Британской Индии осуществляли контроль, не без помощи насилия, над Бхутаном, Мальдивскими островами, Непалом и пр., а после завоевания политического суверенитета правительство Индии стало их правопреемником и начало осуществлять почти те же функции, правда, иными методами.

В период существования биполярной системы блоковая дисциплина маскировала эти отношения, и внимание они стали привлекать лишь в 80-х годах. Возможно, этому способствовало ослабление "холодной войны" и уменьшение контроля лидеров за дисциплиной в блоках, не обращавших внимание на изменение характера отношений между членами блока. Развертыванию этого процесса содействовали и другие факторы - географические, экономические, культурно-конфессиональные и пр. Эти обстоятельства дали возможность ряду сравнительно крупных и экономически сильных держав установить определенную степень неформального контроля над сопредельными, как правило, более слабыми государствами. Поскольку региональные державы заинтересованы, главным образом, в достижении своих целей в политической сфере, расширение экономического взаимодействия здесь, как правило, носит характер побочного эффекта.

К числу региональных держав можно отнести Австралию, Индию, Китай, Саудовскую Аравию, в какой-то степени Южную Африку. В конце XX в. ряды региональных держав пополнились Россией. Представляется, что в ближайшие годы в эту категорию может войти и Бразилия. По-видимому, время для формирования региональных держав в Западной Европе (в связи с образованием и расширением ЕС) уже ушло, а в Тропической Африке еще не наступило (из-за одинаково низкого уровня развития этих государств).

Поскольку ни одна региональная держава пока не входит в состав центра мировой системы, их влияние на международные отношения оказывается ограниченным, но в то же время их существование ограничивает и деятельность мирового лидера, ибо он вынужден считаться с "зоной влияния" данной региональной державы. Хотя с нарастанием мощи отдельных региональных держав зона влияния каждой из них может

стр. 59

расшириться, однако в обозримом будущем этот вид регионализма, по-видимому, будет занимать подчиненное положение.

Более сложные процессы происходят при формировании региональных объединений. Эти объединения появляются с резким расширением международного разделения труда - в 50 - 60 годы XX в., когда возможность расширенного воспроизводства начинает зависеть от эффективности внешнеэкономических связей¹⁴ . Во-первых, такое объединение может возникнуть лишь в том случае, если интегрирующиеся страны обладают сопоставимым потенциалом, так как вхождение крупной державы может вызвать опасения у остальных стран, как в плане конкуренции, так и захвата мощными иностранными фирмами более мелких местных. Исключение составляет ЕС (о чем говорилось выше), где несколько крупных держав как бы уравновешивают друг друга. Во-вторых, сходные природно-климатические условия и потребности, однотипные проблемы и задачи, стоящие перед соседними государствами, территориальная близость, определяющая небольшие транспортные издержки и тому подобные общие черты составляют исходную предпосылку экономической интеграции. В-третьих, возникающая в процессе экономического развития взаимодополняемость национальных экономик, особенно при переходе к внутриотраслевому разделению труда, также усиливает интеграционные импульсы. В-четвертых, неравномерность формирования мировых экономических потенциалов, наличие нескольких стран, по своей мощи во многом превосходящих остальные, в той или иной форме подталкивает те или иные группы государств к объединению, так как совместные действия создают основу для защиты национальных экономик в обстановке обостряющейся конкуренции. Поэтому образование регионального интеграционного объединения резко увеличивает переговорную силу этих стран (например, форумы АСЕАН стали привлекательными для лидеров самых крупных держав). В-пятых, региональная группировка укрепляется в том случае, если она увеличивает конкурентоспособность, как каждого индивидуального члена, так и всего региона в целом. Вследствие этого складываются относительно равные возможности для экономического прогресса всех членов (в отличие от взаимоотношений внутри кластеров региональных держав).

Образование интеграционной группировки вынуждает другие страны прибегать к аналогичным мерам в целях самозащиты либо сохранения существующих позиций. Так, образование Европейского экономического сообщества (ЕЭС) заставило другие европейские страны создать в 1960 г. Европейскую Ассоциацию свободной торговли (ЕАСТ), а расширение ЕЭС и превращение его в ЕС вызвало формирование Северо-Американской зоны свободной торговли (НАФТА), в которую вошли США, Канада и Мексика и т.п. Наконец, при формировании первых региональных объединений очень значительную роль играли политические причины (защита от потенциального противника - реального или мнимого).

Далее, при возникновении интеграционных группировок очень большую роль играл демонстрационный эффект. Успех ЕЭС на путях экономической интеграции, проводимой благодаря устранению препятствий для движения капиталов, товаров, технологии, услуг и рабочей силы, вызвал бурную имитационную деятельность по созданию региональных объединений во всех частях света. Однако очень быстро многие из них распались из-за политических разногласий, отсутствия предварительной проработки экономических проблем и т.п. Новый этап формирования или расширения региональных интеграционных группировок начался в 90-х годах XX в. в связи с несколько искусственным расширением рынков мировых лидеров и коммуникационной глобализацией. Именно импульсы глобализации, увеличивавшие неустойчивость экономики менее развитых стран, стимулировали повышение привлекательности идеи регионализации. В результате в 2002 г. в мире существовало 159 двухсторонних и

¹⁴ Ohmae R. The Borderless World: Management Lessons in the New Logic of Global Marketplace. New York, 1999, p. 3.

стр. 60

многосторонних преференциальных соглашений, охватывающих все континенты и десятки стран. Группировки, возникающие на базе этих соглашений, ставят своей задачей либо создание единого экономического пространства (общего рынка), либо формирование зоны свободной торговли. Поскольку методы, направленные на достижение этих целей, заметно разнятся - в первом случае реформированию подлежит вся система внутреннего воспроизводства, а во втором - лишь внешнеэкономическая сфера, то компромиссные варианты невозможны. Правда, в ряде группировок формирование зоны свободной торговли и общего экономического пространства рассматриваются как последовательные этапы развития объединения.

Возникшие группировки достаточно четко делятся на две группы. Первая из них представлена региональными объединениями, включающими достаточно мощные страны, обладающие значительным потенциалом роста. Объединение дает им дополнительный стимул к развитию. К их числу относятся ЕС, НАФТА, АСЕАН, МЕРКОСУР¹⁵ , ОЭС¹⁶ . Вторая объединяет достаточно отсталые развивающиеся или переходные страны, отличающиеся значительными диспропорциями в экономике, малой взаимодополняемостью народнохозяйственных комплексов. Объединение в интеграционную группировку дает им определенную надежду в будущем и очень небольшие реальные результаты в настоящем. К числу таких объединений можно отнести группировки африканских и центральноазиатских стран.

Следует отметить, что к началу XXI в. формирование новых региональных объединений практически прекратилось. Но в то же время происходило укрупнение сложившихся успешных группировок. Обострение глобальной конкуренции в условиях снижающихся темпов мирового развития вынуждало даже достаточно уверенно чувствующие себя страны страховаться путем присоединения к уже существующим объединениям. Достаточно отметить значительное расширение ЕС, заключение интеграционного соглашения между АСЕАН и Китаем¹⁷ , пополнение МЕРКОСУР¹⁸ и т.п. Это укрупнение носит довольно противоречивый характер. С одной стороны, оно действительно сопровождается усилением мощи данного объединения, так как возрастает совокупный экономический потенциал, позволяющий решить более сложные задачи. С другой стороны, при таком расширении увеличивается разнородность интегрирующихся стран, что на какой-то промежуток может замедлить развитие объединения, ибо потребуются дополнительные усилия на унификацию таможенного, налогового, трудового и прочих законодательств.

Экономико-политическое взаимодействие между странами-членами таких объединений создает единое пространство, на котором снимаются внутренние барьеры для расширения внешнеэкономических связей и создается общая таможенная политика. Для укрепления взаимных связей проводится координация других направлений экономической политики - налогово-бюджетной, денежно-кредитной, транспортной, энергетической, социальной и пр. В результате в интеграционной группировке фактически возникает преференциальный режим для стран-членов и их фирм, тогда как компании других стран льготным режимом не пользуются; более того, создание преференциального режима одновременно дискриминирует страны, не являющиеся членами группировки (например, отношения России - ЕС).

¹⁵ МЕРКОСУР - Общий рынок Южной Америки, в который входят Бразилия, Аргентина, Уругвай, Парагвай, Чили. Основан в 1990 г.

¹⁶ ОЭС - Организация экономического сотрудничества Центральной Азии. Основана в 1964 г., как "Региональное сотрудничество в целях развития" (Иран, Пакистан, Турция). В 1992 г. расширена и переименована в ОЭС. Включает Афганистан, Азербайджан, Иран, Пакистан, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркмению, Турцию, Узбекистан.

¹⁷ Потапов М. А. Внешнеэкономическая модель развития стран Восточной Азии. М., 2004, с. 151 - 152; Юго-Восточная Азия в 2002: актуальные проблемы развития. М., 2003, с. 38 - 40.

¹⁸ Мировая экономика и международные отношения, 2004, N 1, с. 110.

стр. 61

Льготы для предприятий стран-членов на обособленном экономическом пространстве углубляют международное разделение труда, выталкивают производство за национальные границы и, тем самым, могут способствовать глобализации. Но в то же время региональные интеграционные группировки, закрепляя трансграничные операции своих членов, с помощью преференциального режима ориентируют их преимущественно на свой регион, т.е. внутрирегиональная интеграция начинает преобладать. Эмпирический материал показывает опережающий рост внутрирегиональной торговли, что является отражением процесса регионализации второго рода. В какой-то степени она усиливается и благодаря перекрещивающимся капиталовложениям - как национальных, так и транснациональных корпораций.

Возникнув и доказав свою эффективность, региональное интеграционное объединение начинает самовоспроизводиться и закрепляется как особая, автономная часть мирового хозяйства. С одной стороны, это достигается путем принятия соответствующего законодательства, например, о максимальной доле импортных деталей, разрешенной к использованию в совместном производстве региональных стран, тяжбами с Международным валютным фондом и Всемирной торговой организацией, а с другой - консенсусным принятием новых членов в интеграционную группировку. Кроме того, группировка может достигнуть каких-то преференций от развитых стран (например, АСЕАН).

Сама эффективность региональной интеграционной группировки нередко привлекает новых членов, тем самым, пространственно расширяя этот сегмент мирового хозяйства. Но, по-видимому, существуют определенные пределы расширению интеграционной группировки. Значительное увеличение числа членов может повлечь за собой утрату или ослабление региональной схожести, нарастания культурного своеобразия и т.п., что осложнит интеграцию. Например, предстоящее увеличение числа членов ЕС с 15 до 25 уже вызвало разногласия в сообществе, так как новые члены отличаются меньшим уровнем экономического, социального, технологического развития, что может потребовать увеличения расходов более благополучных стран на выравнивание условий развития (возражения 6 крупнейших стран против увеличения расходов с 1 до 1,22% ВВП). К тому же, новые члены, как показывает иракский кризис, могут придерживаться иной политической ориентации. Гасить же разногласия будет не просто, поскольку новые члены активно поддерживаются США.

Большая выгодность, а зачастую и большая безопасность операций внутри объединения из-за ослабления внешней конкуренции и усиления переговорных позиций ведут к опережающему росту внутрирегиональных связей по сравнению с международными. По достижении определенного момента ("критической массы") регионализация может начать сдерживать глобализацию, так как последняя может оказаться менее выгодной и более рискованной. Недаром группа экспертов, занимавшихся подготовкой Эвианского саммита "Большой восьмерки", предлагала обсудить меры по снижению "риска, связанного с заключением новых двусторонних и региональных соглашений, способных нанести ущерб мировой внешнеторговой системе"¹⁹ . Иначе говоря, регионализация может служить как ступенькой к глобализации, так и препятствием на ее пути. В мировой экономической литературе даже высказывается такое мнение, что обострение глобальной конкуренции может привести к сегментации мирового рынка, возникновению системы региональных рынков, в рамках которых большинство развивающихся стран смогут не только существовать, но и развиваться²⁰ .

В начале XXI в. выявилась еще одна особенность регионализма. Использование США доллара, как мировой резервной валюты, в своих интересах, с одной стороны, неустойчивость этой валюты - с другой, привели к появлению зародышей региональ-

¹⁹ Время новостей, 30.IV.2003.

²⁰ Эти идеи наиболее последовательно развиваются директором Института глобализации М. Делягиным.

стр. 62

ных валют. Доллар во взаимных расчетах стран ЕС замещается евро; к расчетам в евро все больше прибегают страны, входящие в Ломейскую конвенцию²¹ . Аналогичные процессы начинают происходить и в других регионах: рубль начинает применяться в ряде стран СНГ, индийская рупия - в части стран СААРК, китайский юань - в пространстве "Большого Китая" и в расчетах с Россией. Появление таких валют закрепляет региональные группировки, способствуя возрождению многополюсного мира.

В то же время далеко не все интеграционные объединения оказываются достаточно эффективными. Поэтому у малых стран, первоначально на них рассчитывавших, практически не остается иного пути, как налаживать отношения с той или иной региональной державой и отчаянно маневрировать в поисках модели мало-мальски равноправного партнерства. Тяжелые, но жизненно необходимые уступки для спасения национальной экономики все же легче, чем превращение в разменную монету мировой экономики.

Особым подвидом регионализации являются так называемые "треугольники развития", возникающие в ходе глобализации экономики. Наиболее часто примером такого треугольника называется взаимодействие между Сингапуром, малазийским штатом Джохор и индонезийскими островами Рийк. Быстрое развитие экономических связей, включающее перемещение товаров, услуг, капиталов, технологии, рабочей силы и пр., придает этим территориям вид единого экономического пространства, отличающегося необычайно высокой эффективностью и конкурентоспособностью производства.

Однако такой тип интеграции придает всему развитию анклавный характер, при котором эти районы по всем показателям могут значительно обгонять остальные территории страны. Вследствие этого воспроизводственные связи формируются не между странами в целом, а в рамках этого треугольника. Это может привести как к неблагоприятным экономическим последствиям, так и к нарастанию партикуляристских или сепаратистских движений в данном районе.

При этом суверенитет правительств соответствующих стран над подвластными территориями ослабевает. Хотя такие ситуации возникают и в других регионах мира, но, как представляется, жизнеспособными они могут быть лишь в тех случаях, когда экономическое взаимодействие развивается между территориями государств, входящими в одни и те же интеграционные группировки, способные сбалансировать "прибыли и убыли". Представляется, что в противном случае государства будут принимать жесткие меры для того, чтобы не утратить суверенитета над подвластными территориями. Поэтому такой тип сотрудничества может внести лишь очень ограниченный вклад в регионализацию и находится между нею и глобализацией.

Еще одной важной чертой современного регионализма ("нового регионализма") является его так называемая открытость. Четкого определения открытого регионализма автору не встретилось. Утверждается, что открытый регионализм способствует сотрудничеству не только внутри региональной группировки, но и между всеми объединениями, а также внутри всей мировой системы. Наиболее активными сторонниками открытого регионализма выступают страны, с одной стороны, активно втянутые в международное разделение труда, а с другой - своеобразные аутсайдеры, не входящие в складывающиеся региональные группировки (например, Южная Корея). Здесь верно лишь одно положение: в отличие от прошлого, экономические связи члена региональной группировки с любым государством, не входящим в ее состав, не ограничиваются. Но в то же время прием в состав группировки ограничен (ЕС, АСЕАН, НАФТА). Напомним о длительных дискуссиях по поводу приема новых членов в первые две организации. По-видимому, менее выгодны и сами эти связи. Поэтому, как представляется, понятие открытого регионализма внутренне противоречиво, и, к тому же, носит пропагандистский характер.

²¹ Ломейская конвенция подписана в 1975 г. ЕС и более чем 50 бывшими колониями в Африке, Карибском бассейне и зоне Тихого океана.

стр. 63

Существует и представление, что регионализация служит конечным пунктом глобализации. Так, по мнению известного американского экономиста А. Рагмена "глобализация является событием региональным, а вовсе не глобальным"²² . Правда, понимает он регионализацию несколько своеобразно: он считает, что она развивается только в рамках триады - НАФТА, ЕС и Восточная Азия. Примерно аналогично и мнение отечественного исследователя В. Иноземцева: он полагает, что в последние десятилетия нарастает самодостаточность развитых стран (членов ОЭСР)²³ . Но при таком понимании регионализации получается, что в мире возникают две подсистемы. Одна, состоящая из группы развитых и небольшого числа близко примыкающих к ним развивающихся стран, вовлеченных в глобализацию, и весь остальной массив государств, не затронутых этим процессом.

Но в реальности в мировой экономике возникают две взаимосвязанных и в то же время противоречащих друг другу тенденции - к глобализации и к регионализации, поскольку все страны являются как объектами, так и субъектами глобализации и регионализации. Как известно, процессы глобализации вызываются как углублением международного разделения труда, особенно в его новых формах, так и давлением и деятельностью крупнейших держав. "Главными агентами в становлении глобальной экономики, - пишет американский экономист М. Кастельс, - были правительства, особенно правительства стран Большой семерки"²⁴ . Они требуют от экономических субъектов повышение эффективности всех видов операций (именно поэтому она ущемляет интересы менее развитых стран). Действия же в рамках регионализации в большей мере отвечают интересам индивидуальных стран не только экономическим, но и политическим, социальным, культурным. За каждым из этих процессов стоят довольно мощные силы, обладающие большим политическим и экономическим потенциалом. Дело в том, что регионализация, в принципе, может явиться материальной основой многополюсного мира, а поэтому она является альтернативой монополярному миру, насаждаемому США и их ближайшими союзниками. Исход борьбы этих сил трудно предвидеть, хотя затянется она, несомненно, надолго. Поэтому станет ли регионализация лишь промежуточным, быстро преходящим этапом, или особым, длительным периодом общественной эволюции, совпадающим с формированием многополюсного мира, покажет только время.

С появлением регионализма (в первой и второй формах) структура мировой экономической системы заметно усложнилась; в каком-то смысле она ныне внешне напоминает период иерархической системы (тогда мировому лидеру противостояли не отдельные страны, руководствующиеся собственными интересами, а полюса силы, представленные преимущественно колониальными империями). Действительно, в ней ныне взаимодействуют три субъекта международных отношений - отдельные страны, далеко не равные между собой по экономическому потенциалу, а, следовательно, и по политическому влиянию, региональные державы и региональные интеграционные объединения. При этом роли могут перекрещиваться: отдельные страны могут выступать во всех трех ипостасях.

Представляется, что в системе международных отношений индивидуальные страны могут занимать более гибкие позиции: в зависимости от обстоятельств они могут идти на компромиссы, уступки, достигать временных соглашений и т.п. Что же касается региональных держав и региональных интеграционных группировок, то положение здесь значительно сложнее. Поскольку в первом случае отношения строятся на каких-то договоренностях, иногда изобилующих нюансами, а во втором - на консенсусе всех членов, то малейшая подвижка в позициях может привести к мало поправимым по-

²² Rugman A. The End of Globalization. The New and Radical Analysis of Globalization and What it Means to Business. London, 2000, p. 57.

²³ Независимая газета, 20.VI.2002.

²⁴ Экономические стратегии, 2000, N 5, с. 55.

стр. 64

следствиям. Иначе говоря, гибкость поведения этих двух субъектов значительно меньше, чем у индивидуальных держав. В этом смысле развивающийся регионализм способен придать определенную стабильность современным международным отношениям. В нем, помимо прочего, ощущается явное предпочтение прочности и консерватизма хозяйства в противовес непредсказуемости нынешней мировой экономики.

Вместе с тем, по-видимому, могут существовать различные типы региональных интеграционных группировок. Первый тип (ЕС, МЕРКОСУР, АСЕАН) преследует главным образом достижение экономических целей, политическое же взаимодействие лишь способствует осуществлению этих задач (и наоборот - экономическое взаимодействие усиливает политическую мощь группировки). Второй тип (ОЭС) ставит во главу угла политические задачи - установление контроля Турции, Пакистана и Ирана над странами Центральной Азии, ранее входившими в состав СССР. Поскольку Турция поддерживается США, в противовес Ирану и Пакистану, а отчасти и России, то сами экономические цели выбираются таким образом, чтобы они способствовали достижению политических задач. Например, нефтепровод Баку - Джейхун, дающий выход центральноазиатской (и каспийской) нефти на мировой рынок в обход территории России, не может прибыльно функционировать, и будет нуждаться в постоянном субсидировании со стороны США. Однако он снижает влияние России на страны-нефтеэкспортеры и уменьшает ее доходы. Аналогично положение с паромным сообщением Поти - Одесса, так как грузопотоки на этой линии невелики (один вагон загружается в течении 3 дней). Поскольку экономическая результативность такой региональной интеграции весьма сомнительна, она может поддерживаться только военно-политическими методами, а, следовательно, с их отменой или изменением такая регионализация может распасться.

Поскольку экономический эффект от вхождения в такое объединение незначителен, если не отсутствует совсем, то эти страны пытаются обезопасить себя вступлением в еще одно или даже несколько интеграционных объединений. Так, Украина, являясь членом ГУУАМ²⁵ , одновременно вступила в Черноморское сообщество и пытается совместно с Россией, Белоруссией и Казахстаном создать зону свободной торговли. Аналогично положение и других стран на постсоветском пространстве. Однако экономические цели этих многочисленных группировок, методы их деятельности, политические настроения и т.п., не совпадают, а иногда и противоречат друг другу. Поэтому для каждой из этих стран участие во многих группировках приобретает чисто символический, а не экономический характер. По-видимому, положение может измениться лишь тогда, когда каждая из этих стран четко определит цели и стратегию своего развития.

Видимо, существуют различия между отдельными региональными группировками и по степени их влияния на международные, в том числе и на внешнеэкономические отношения. Действительно, такая региональная группировка, как ЕС (или в потенции МЕРКОСУР), обладает огромной экономической мощью, позволяющей ей добиваться своих экономических и политических целей, приспосабливая международные отношения к своим интересам. Другой полюс представляет ГУУАМ или одно из многочисленных африканских региональных объединений. Слабость каждого из входящих в нее государств, ограниченность экономических связей между ними, неясность и сомнительность политической общности, а также низкая экспортная квота всего объединения ослабляют их международные позиции. Поэтому за общим понятием регионализм могут скрываться самые различные процессы и явления, а, следовательно, от типа и характера регионализма зависит и его влияние на международные отношения.

В данных условиях возможности маневра мирового лидера (или державы претендующей на эту роль) оказываются ограниченными. Поскольку ему приходится иметь дело не только с индивидуальными государствами, но и с их объединениями (разного

²⁵ ГУУАМ создана в 2001 г. в Ялте. В нее вошли Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия.

стр. 65

типа), ему оказывается более сложным навязать свои интересы региональным державам или интеграционным группировкам. В этом смысле попытка создания однополярного мира представляется запоздавшей: возможно, она могла бы увенчаться успехом в начале 90-х годов, сразу после распада СССР и социалистической системы. За истекшее же десятилетие заметно укрепились и расширились интеграционные объединения, выросла мощь крупных держав, особенно Китая и Индии, окрепли связи региональных держав со своими "зонами влияния" и пр. Поэтому монополярный мир может быть построен лишь путем ограничения или устранения сложившихся организационных структур, что потребует от мирового лидера противостояния множеству государств и широкого применения насилия. Ломка организационных структур вряд ли возможна, так как такие действия могут вызвать создание массовой коалиции, противостоящей мировому лидеру. Прибегать же к индивидуальному насилию даже в отношении относительно слабых государств (как показывает подготовка к нападению на Ирак) не всегда возможно - требуется хотя бы видимость поддержки других стран. В свою очередь, применение насилия влечет за собой целый ряд негативных последствий - усиление гонки вооружений, особенно оружия массового поражения, нарастание антагонизмов между отдельными странами или их группами и т.п. Иначе говоря, регионализм неожиданно оказывается одним из важных препятствий для становления монополярного мира.

Постоянный адрес данной публикации: