Корейский полуостров в силу его географической близости к Японии традиционно имеет первостепенное значение в обеспечении японских национальных интересов в экономической, политической, военно-стратегической и других сферах. Тем не менее во всем комплексе аспектов политики Японии в отношении двух корейских государств - КНДР и Республика Корея волей исторических судеб образовавшихся на пространстве Корейского полуострова, особенно важное место занимают интересы обеспечения военной безопасности Японии.

Япония и КНДР

На протяжении всей послевоенной истории Япония рассматривала ситуацию на Корейском полуострове как одну из серьезных потенциальных угроз своей безопасности. Эта угроза, в трактовке правящих кругов страны персонифицируемая Северной Кореей, в процессе развития военно-политической обстановки в мире и регионе безусловно подвергалась существенной трансформации. Однако для Токио она не меняла своей сути. До окончания "холодной войны", распада СССР и краха социализма на большей части евразийского континента исходящая с Корейского полуострова угроза Японии истолковывалась с позиции глобального противостояния противоположных социально-политических систем, возглавляемых двумя сверхдержавами. Она рассматривалась в Токио с учетом договорных обязательств СССР и Китая по оказанию военной поддержки КНДР как некая комбинированная идеологическая и военная угроза. Однако в условиях относительной стабильности, обеспечивавшихся примерным равенством военных потенциалов СССР и США, степень реализуемости этой угрозы, т.е. возможность ее превращения из потенциальной в реальную, оставалась невысокой, и японское руководство отдавало в этом себе полный отчет, довольно умело используя указанное обстоятельство в своей внутренней и внешней политике. В отличие от СССР и США, а также КНР, КНДР и Южной Кореи, Японии удавалось избежать милитаризации экономики и обходиться весьма умеренными ассигнованиями на нужды национальной обороны, концентрируя свои усилия на экономическом развитии.

Как ни парадоксально, распад СССР и прекращение "холодной войны" способствовали лишь изменению характера исходящей с Корейского полуострова угрозы для жизненно важных интересов Японии при значительном возрастании ее уровня и степени реализуемости. Это было связано с тем, что в результате нормализации отношений Китая и тогдашнего СССР с Республикой Корея, а также фактического отказа советского, а впоследствии и российского руководства от Договора о мире, дружбе и сотрудничестве, подписанного меж-

Шлындов Александр Васильевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ИДВ РАН.

стр. 41

ду СССР и КНДР в 1970 г., был значительно ослаблен рычаг воздействия на Пхеньян. Последний стал еще более неуправляемым и непредсказуемым. Ситуация усугублялась тем, что в это время КНДР начала демонстративно проводить масштабные работы по созданию собственного ядерного оружия и средств его доставки в виде баллистических ракет. При этом шантаж, возведенный в ранг официальной политики, стал одним из главных элементов его стратегической линии в отношении Японии, США и Южной Кореи.

В Японии об усилении северокорейской угрозы заговорили в начале 90-х годов, когда достоянием разведывательных служб США, Японии и Южной Кореи стали факты, свидетельствующие о наличии в КНДР программы создания оружия массового поражения, включая ядерное, и баллистических ракет. Обеспокоенность Японии в связи с ведущимися в Северной Корее работами по созданию ядерного оружия и его носителей достигла своего пика на рубеже 1993-1994 гг., когда завершились провалом попытки США и ООН убедить северокорейский режим разрешить инспектирование его ядерных объектов экспертами МАГАТЭ с тем, чтобы предоставить международному сообществу доказательства их неиспользования в военных целях. Фактически одновременно с этим в интересах усиления психологического воздействия Пхеньян заявил о своем желании выйти из режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Серьезность таких намерений он подкрепил тем, что в апреле 1994 г. демонстративно демонтировал стержни из отработанного ядерного топлива в исследовательском реакторе в г. Енбен, которые правилами МАГАТЭ разрешались к использованию как непригодные к созданию оружейных расщепляющихся материалов, заменив их на другой тип. Эта специально спланированная акция давала веские основания подозревать, что новые стержни используются для наработки оружейных расщепляющихся материалов.

Хотя решающее значение в разрядке сложившейся кризисной ситуации безусловно имели США, тогдашний президент которых Дж. Картер встретился с северокорейским лидером Ким Ир Сеном, достигнув с ним принципиальной договоренности, обеспечившей в октябре 1994 г. возможность подписания так называемого рамочного соглашения между США и КНДР, роль Японии в этом деле также была весьма значительной. Она, в частности, выступила с идеей налаживания японо-американо-южнокорейского сотрудничества в рамках создаваемой для реализации договоренности между Вашингтоном и Пхеньяном некоммерческой Организации содействия развитию энергетики на Корейском полуострове (KEDO) ^* , призванной реализовать на практике основные условия рамочного соглашения, которое предусматривало отказ Пхеньяна от реализации своей ядерной программы и соблюдения им буквы и духа Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). В контексте указанной договоренности Южная Корея брала на себя обязательство поставить КНДР легководные реакторы, Япония - обеспечить частичное финансирование проекта, а США - обеспечивать потребности Северной Кореи в мазуте вплоть до времени введения этих установок в строй действующих. (При общей стоимости

^* Организация содействия развитию энергетики на Корейском полуострове стала не только структурой, ответственной за реализацию проекта и обеспечение безопасности работы реакторов до их передачи КНДР, но и взяла на себя определенные посреднические функции по координации усилий заинтересованных сторон по налаживанию контактов между КНДР и Республикой Корея. В частности, в актив этой организации можно записать и последнюю договоренность об открытии в 2002г. между Севером и Югом Корейского полуострова прямого воздушного пути, который будет пролегать над акваторией Японского (Восточного - согласно корейской топонимики) моря. Намечалось, что в июле 2002г. первый самолет с пассажирами и грузами KEDO приземлится в аэропорту Янъян северокорейской провинции Канвондо. ¹

стр. 42

проекта, равной 4,6 млрд. долл., Южная Корея выделяла на его реализацию 3,22 млрд. долл., Япония - около 1 млрд. долл.). Сразу же после создания указанной структуры между Японией и Северной Кореей было заключено отдельное соглашение о поставках комплекта оборудования для строительства двух атомных энергетических установок с реакторами на легкой воде.

Другой важной причиной обеспокоенности Японии стала так называемая ракетная угроза со стороны Северной Кореи, связанная с реализацией Пхеньяном программы создания баллистических ракет. Вкупе с ядерными амбициями эта программа также имела своей целью усилить позиции КНДР на переговорах с США, Южной Кореей и Японией с тем, чтобы обеспечить наиболее благоприятные для себя условия решения всех стоящих в их повестке дня вопросов. Однако основу главных стратегических расчетов северокорейского руководства в отношении вышеназванных государств, и в особенности Японии, составляло стремление добиться максимальных финансовых вливаний в находящуюся на грани развала экономику страны в обмен на отказ от реализации указанных программ.

Предназначаясь для решения проблем, существующих между Пхеньяном, с одной стороны, и Вашингтоном и Токио - с другой, эта стратегия имела своей дополнительной целью внести раскол в единство США, Японии и Южной Кореи в отношении Пхеньяна. Расчет строился на том, что разное восприятие северокорейской ракетной угрозы США, Японией и Южной Кореей может нарушить их взаимодействие в вопросе отношений с КНДР. В Пхеньяне исходили из того, что для США в силу их большой удаленности от Корейского полуострова создаваемые по примитивной технологии северокорейские баллистические ракеты реальной угрозы представлять не могут, а возможность их применения против Южной Кореи не имеет принципиального значения, поскольку большая часть территории последней и так находится в зоне действия северокорейской авиации и ракетно-артиллерийских систем сухопутных войск (реактивных систем залпового огня, гаубичной артиллерии).

Как отмечает японский исследователь X. Курата, "разный уровень толерантности к северокорейской угрозе явился достаточно серьезной помехой в реализации трехстороннего взаимодействия между США, Японией и Республикой Корея в проведении их скоординированной политики в отношении Пхеньяна" ² . В частности, введение Японией ограниченных санкций в виде приостановки программы оказания продовольственной помощи Северной Корее, отказа от возобновления переговоров о нормализации японо- северокорейских отношений, а главное, отсрочки подписания соглашения с KEDO, США и Южной Кореей было оценено как слишком жесткая реакция, наносящая ущерб процессу реализации принципиальных американо-северокорейских договоренностей, и на Токио был оказан определенный нажим, который в конечном итоге и обеспечил подписание указанного соглашения.

Тем не менее главные надежды в связи с реализацией стратегии шантажа связывались с Японией как крупнейшим финансово-экономическим донором Восточной Азии. В связи с этим основное, пропагандистское по своей реальной сути острие обеих программ также было направлено против этой страны. При выборе Японии в качестве объекта шантажа учитывалось то, что Япония стала первой и единственной жертвой ядерного оружия, и ее население продолжает испытывать сильнейшую "ядерную аллергию". Кроме того, она находится в непосредственной близости от Корейского полуострова и в силу высокой плотности населения, концентрации промышленных предприятий, включая химические и другие потенциально опасные производства, а также наличия большого числа атомных электростанций является чрезвычайно уяз-

стр. 43

вимой в случае нанесения даже одиночных ударов баллистическими ракетами в обычном снаряжении, не говоря уже о ракетах с ядерными боеголовками.

Пропагандистская атака на Японию началась в мае 1993 г., когда Северной Кореей были осуществлены испытательные запуски баллистических ракет "Нодон-1", которые, пролетев над японской территорией, упали в акватории Японского моря. И хотя руководство Японии имело информацию о планируемых Пхеньяном испытаниях баллистических ракет, эффект их воздействия на политический истэблишмент и население страны был шокирующим. Японцы осознали, что их территория, включая такие мегаполисы, как Осака, находятся в зоне досягаемости ракетного оружия, находящегося в руках неконтролируемого и полностью непредсказуемого тоталитарного государства, каким является КНДР. Второе испытание баллистической ракеты "Тэпходон-1" повышенной дальности, осуществленное в августе 1998 г., имело еще большее психологическое воздействие на Японию: в зону действия северокорейских баллистических ракет попадала фактически вся японская территория.

Ситуация вокруг испытаний усугублялась тем, что как раз в это время достоянием японского правительства стали данные разведывательных спутников США о строительстве в КНДР подземных объектов в интересах создания ядерного оружия, что являлось прямым нарушением подписанного в октябре 1994 г. американо-северокорейского рамочного соглашения. Это обстоятельство совпало по времени с усилением разведывательной активности КНДР против Японии. В японских территориальных водах были обнаружены два северокорейских разведывательных судна, для выдворения которых боевые корабли морских сил самообороны Японии впервые применили оружие.

Таким образом, в иерархии потенциальных угроз национальной безопасности Японии вызовы, исходящие от КНДР, выдвинулись на первое место и задача их парирования для японской политики стала приоритетной.

Для решения указанной задачи Япония использует весь спектр имеющихся в ее распоряжении средств. Тем не менее в качестве наиболее результативных рассматриваются меры политико-дипломатического и экономического характера. Среди политических мер Токио существенное внимание уделяет проблеме выработки и институализации мер доверия в районе Корейского полуострова, особенно между двумя корейскими государствами. К одной из результативных форм воздействия на Пхеньян Токио относит японо- северокорейские переговоры о нормализации отношений между двумя странами. Начавшиеся в сентябре 1990 г. эти переговоры изначально не были нацелены на решение обозначенной в их названии конечной задачи. ³ Они рассматривались в Токио скорее с точки зрения возможности формирования канала влияния на северокорейское руководство и в качестве одного из методов ознакомления с позициями друг друга. Кроме того, японская сторона надеялась решить ряд гуманитарных вопросов, в частности касающихся прав 1800 японских женщин, которые, будучи женами северокорейских граждан, проживали в КНДР и были лишены контактов со своими родственниками в Японии, а также судьбы японцев, якобы похищенных северокорейской разведкой.

Будучи в сущности политическими, эти переговоры, тем не менее в конечном итоге ориентированы на применение экономических мер, которые, в случае с Пхеньяном, переживающим острейший экономический кризис, признавались японскими экспертами как наиболее эффективное средство достижения приемлемой для Японии договоренности. Это связано с тем, что нормализация отношений представляется Токио как основное условие оказания широкомасштабной экономической и, самое главное, - продовольственной помощи КНДР со стороны Японии. Это также является наглядным подтверждением мысли о служебной роли указанных переговоров, выступающих как средство, нацеленное на обеспечение

стр. 44

если не контроля, то, по крайней мере, достаточно надежного управления поведением Пхеньяна на международной арене и внутри страны. Несмотря на заверения японских представителей о том, что посулы экономической поддержки и собственно продовольственная помощь Северной Корее имеют под собой гуманитарные основы и ни в коей мере не обусловлены политическими или иными требованиями, эта продовольственная помощь, учитывая хронический дефицит продуктов питания в КНДР, имеет чрезвычайно большое значение не только для выживания населения, но и для поддержания внутренней стабильности в стране и поэтому рассматривается как один из самых эффективных инструментов воздействия на северокорейское руководство. Как утверждает один из ведущих японских экспертов по корейской проблематике X. Идзуми, "размеры гуманитарной продовольственной помощи КНДР со стороны Японии, т.е. напрямую не обставляемой политическими условиями, не должны превышать 100 тыс. т. в год, в то время как помощь, превышающая эту цифру, называемая "стратегической", должна предоставляться только в обмен на крупные политические уступки Пхеньяна. Если Северная Корея пойдет на компромисс, например в вопросе о баллистических ракетах, который обсуждается на двусторонних переговорах с США или вступит в МАГАТЭ, т.е. серьезно будет учитывать интересы Японии и США, только в этом случае Япония может ответить взаимностью, взяв на себя обязательство поставить 1 млн. т. продовольствия (картофеля) в течение пятилетнего периода. При этом задача Вашингтона будет заключаться в том, чтобы нейтрализовать негативное отношение Сеула, убедив его, что такая сделка в конечном итоге отвечает коренным интересам Южной Кореи". ⁴

Возможность оказания Японией полномасштабного экономического содействия КНДР по линии программы официальной помощи развитию (ODA) и широкого инвестирования в северокорейскую экономику, помимо того тупика, в котором топчутся двусторонние переговоры о нормализации отношений, блокируется принципиальным несовпадением позиций сторон в вопросах, касающихся толкования истории японо-корейских отношений.

В Токио исходят из того, что Северная Корея в течение 36 лет с 1910 по 1945 гг. являлась частью Японии, в силу чего комплекс экономических вопросов должен быть разделен на два блока в соответствии с периодами, когда Корея, включая ее северную часть, находилась под японским оккупационным управлением и когда она получила независимость.

В свою очередь Пхеньян настаивает на том, что Япония и Корея находились в состоянии войны, в результате которой Корейская освободительная армия под руководством Ким Ир Сена разбила японские войска и поэтому Япония как побежденное государство, виновное в развязывании агрессии против корейского народа, должна выплатить Пхеньяну контрибуцию за нанесенный ущерб. Более того, северокорейская сторона утверждает, что Япония входит в число государств, виновных в насильственном разделении Кореи и должна компенсировать КНДР материальные потери, которые она понесла в результате такого разделения.

Япония такую позицию северокорейского руководства не может принять в принципе, тем более, что большинство частных проблем, связанных с периодом японской оккупации Кореи, таких, как статус Договора 1910 г., на основании которого Корея была включена в состав японской империи, вопросы, касающиеся собственности, - уже нашли свое разрешение на основе норм международного права в рамках японо-южнокорейских отношений. Однако гипотетический размер компенсационных выплат КНДР со стороны Японии представляет реальный интерес. При этом в качестве примера для определения его общей суммы может быть взято японо-южнокорейское соглашение о выделении Сеулу 500 млн. долл. в виде правительственных грантов и льготных правительственных кредитов.

стр. 45

Япония считает, что переговоры с Пхеньяном в случае принятия политического решения на их возобновление могут проходить гораздо легче, чем в свое время это было с Сеулом в силу двух причин: во-первых, Южная Корея не испытывала таких серьезных экономических трудностей и в первую очередь острейшей нехватки продовольствия, которые характерны для нынешней Северной Кореи; во-вторых, многие вопросы, стоявшие тогда на повестке дня японо- южнокорейских переговоров о нормализации двусторонних отношений, такие, например, как проблема рыболовства, еще нельзя было решать на основе соответствующих международно-правовых соглашений, поскольку в тот период времени они не были выработаны международным сообществом.

Реакцией на усиление северокорейской угрозы стало возрастание роли военных средств в японской стратегии комплексного обеспечения безопасности, которые по своей значимости фактически сравнялись с невоенными. В ноябре 1998 г. в Японии вопреки резолюции парламента от 1969 г., запрещающей использование космических технологий в военных целях, было принято решение о создании собственной группировки так называемых многоцелевых искусственных спутников земли (ИСЗ), способных вести наблюдение за территорией КНДР. В марте 1999 г. начальник Управления национальной обороны Японии (УНО) X. Норота заявил в комитете по обороне парламента Японии, что нанесение Японией упреждающего удара в случае неизбежного ракетного нападения не противоречит ее конституции ⁵ .

Возможность использования боевых самолетов воздушных сил самообороны для уничтожения северокорейских баллистических ракет, нацеленных на Японию, не выглядела как чисто гипотетическая, если учитывать тот факт, что пятилетняя программа развития сил самообороны (1996-2000 гг.) предусматривала проработку вопроса об оснащении японских боевых самолетов оборудованием для дозаправки в воздухе ⁶ .

В апреле-мае 1999 г. в обеих палатах японского парламента без свойственных для такой процедуры трудностей и проволочек были приняты законы о реализации новых руководящих принципов силами самообороны, регламентирующие взаимодействие между Японией и США в сфере обеспечения военной безопасности. В августе 1999 г. японское правительство дало принципиальное согласие на проведение совместных с США исследований относительно возможности разработки определения тактико-технических требований и стоимости НИОКР по созданию системы ПРО ТВД для обеспечения противоракетного прикрытия расширенного морского (океанского) ТВД в Восточной Азии, зона действия которого предположительно должна распространяться на весь Корейский полуостров, районы Тайваня и Японии.

В ответ на нарушения северокорейскими разведывательными судами японских территориальных вод руководство УНО инициировало вопрос о необходимости закупки для морских сил самообороны партии высокоскоростных патрульных кораблей, оснащенных противокорабельными ракетами и их развертывании на постоянной основе в Японском море с целью предотвращения возможных вторжений в пределы национальных морских границ северокорейских разведывательных судов, в том числе с диверсионными группами на борту, а также создания в структуре сухопутных сил самообороны специальных антидиверсирнных подразделений, ориентированных на борьбу с северокорейскими агентами, которые могут засылаться в Японию для ведения разведки и подрывных действий. ⁷ Предполагалось, что уже в следующей среднесрочной программе развития сил самообороны Японии (2001-2005 гг.) такие специальные силы, подготовленные и оснащенные для ведения противопартизанской борьбы и боевых действий в конфликтах низкой интенсивности будут сформированы и развернуты на всех потенциально опасных направлениях. На 2002

стр. 46

фин. г. планировалось направить большую группу военнослужащих из этих подразделений в США для изучения тактики боевых действий аналогичных специальных формирований в американских вооруженных силах и прохождения совместных с ними тренировок ⁸ .

Совпадение подходов Японии и Южной Кореи в трактовке северокорейской угрозы явилось стимулом для сближения Токио и Сеула в военной области. Помимо участия в военно- морских учениях "Тим спирит", Япония и Южная Корея впервые после окончания "холодной войны" заявили о своей готовности развивать двустороннее военное сотрудничество. Между военными ведомствами двух стран была установлена так называемая линия "горячей связи", налажены регулярные контакты между военным руководством, а в августе 1999 г. были проведены первые в истории японо-южнокорейских отношений совместные учения по поиску и спасению на море с участием боевых кораблей и авиации двух стран (трех эсминцев морских сил самообороны и двух эсминцев ВМС Южной Кореи).

Считая Северную Корею авторитарно-деспотическим государством, находящимся вне сферы действия принятых мировым сообществом международно-правовых норм и поэтому способным на непредсказуемые действия в своей внутренней и внешней политике, Япония воспринимает ее как источник потенциальной опасности. Однако после трезвого анализа экономических, военных, научно-технических, технологических и других возможностей КНДР, в Токио постепенно начинают избавляться от драматических оценок ситуации вокруг этой угрозы. Тем более, что сам Пхеньян в ответ на прессинг со стороны США, Японии, Южной Кореи и некоторых других стран проявил известную податливость, порождая надежды на возможность не только нахождения общего языка с ним, но и выстраивания более или менее надежных каналов влияния на северокорейское руководство.

Япония в связи с этим четко осознала, что ей выгодно иметь дело с экономически несостоятельным режимом КНДР, связывающим свое выживание с финансово-экономической помощью индустриально-развитых стран Запада. Она стала более активно применять в отношении Пхеньяна политику "кнута и пряника". Сговорчивость северокорейского руководства в вопросах, касающихся приостановки его ядерной и ракетной программ со стороны Японии была отмечена целым рядом "подарков", а именно: в ноябре 1999 г. японское правительство объявило о частичной отмене санкций в отношении КНДР, в частности запрета на полеты из Японии чартерных авиарейсов в Пхеньян, была восстановлена практика неофициальных контактов с представителями северокорейских властей, и, самое главное, в августе 2000 г. в Токио дали согласие на возобновление японо-северокорейских переговоров о нормализации двусторонних отношений.

Отдавая себе отчет в том, что северокорейское руководство основные надежды на получение широкомасштабной помощи связывает с Японией, в Токио рассчитывают использовать это для повышения уровня своего влияния в решении проблем Корейского полуострова, способствуя усилению своих позиций в регионе в целом. Поэтому Япония выступает за сохранение существующего на Корейском полуострове статус-кво, не приемля возможности воссоединения двух корейских государств по германской модели. В случае развития ситуации по указанному сценарию Япония через 25-30 лет в лице единой Кореи будет иметь мощного соперника, опирающегося на богатые природные ресурсы Севера и развитую производственную и технологическую базу Юга, способного проводить значительно более активный, чем в настоящее время курс на сужение традиционной для японских производителей ниши как на региональном, так и на мировом рынках.

стр. 47

В случае блокирования единой Кореи с Китаем, подкрепляемого общим негативным восприятием исторического прошлого в отношениях двух государств с Японией, может возникнуть ситуация, при которой под угрозу будет поставлен весь комплекс ее жизненно важных интересов, включая и те, которые напрямую связаны с обеспечением национальной безопасности.

Отношения Японии с Республикой Корея

Проблемы обеспечения национальной безопасности определяют чрезвычайно большую значимость Республики Корея в системе взаимоотношений Японии со странами Северо-Восточной Азии. Эта значимость Сеула для Японии определяется следующими факторами.

Южная Корея является одним из ключевых звеньев созданной под эгидой США в годы "холодной войны" и продолжающей функционировать в настоящее время системы безопасности в Восточной Азии, включающей и саму Японию. Южная Корея и Япония, формально не находясь в союзнических отношения друг с другом, посредством фактически однотипных договоров о взаимном обеспечении безопасности связаны с США и являются главными опорами американской политики в регионе, что изначально предполагает довольно высокий уровень их взаимодействия в различных сферах.

Несмотря на предпринимаемые Токио усилия в направлении повышения своей самостоятельности в системе военно- политического взаимодействия с США, Японии в обозримой перспективе будет трудно избавиться от подчиненной по отношению к Вашингтону роли и она еще длительный период времени будет оставаться младшим партнером США, на политику которого последние будут оказывать если не решающее, то, по крайней мере, весьма существенное влияние.

В контексте американо-японских отношений конкретная борьба за влияние на Корейском полуострове явится одним из условий дальнейшего повышения самостоятельности внешнеполитического курса Японии и может стать существенным элементом, обеспечивающим прочность японских позиций в не исключаемом в будущем обострении соперничества между США, Китаем и Японией за лидерство как в Восточной Азии, так и в Азиатско-тихоокеанском регионе в целом.

Имея в виду перспективу такого соперничества, Япония рассматривает Южную Корею, с одной стороны, как одну из первоочередных целей своей экспансии в регионе, а на первом этапе - в качестве объекта вовлечения в орбиту японской экономики путем закрепления за Сеулом подчиненной по отношению к Токио роли в складывающейся в настоящее время глобальной экономической системе, которая закрепляет существующее несправедливое распределение между высокоразвитыми, среднеразвитыми и развивающимися государствами. С другой стороны - учитывая значимость Южной Кореи в противостоянии такому непредсказуемому государству, каким является КНДР, Япония вынуждена не только отказываться от применения в отношении Сеула мер, продиктованных законами конкурентной борьбы, которые могли бы ослабить позиции последнего в регионе, но и оказывать ему прямую поддержку в политической, экономической, финансовой, технологической, военной и других сферах.

Во всех вышеперечисленных областях японо-южнокорейские отношения получили заметное ускорение после прихода к власти в Южной Корее путем демократических выборов правительства президента Ким Дэ Чжуна. По мнению авторитетного американского исследователя Р. Скалапино, приход к власти в Южной Корее Ким Дэ Чжуна, который в качестве основной цели своей внешней политики провозгласил улучшение отношений Сеула с соседними

стр. 48

странами, и особенно с Японией, явился мощным толчком в расширении всесторонних связей и взаимодействия между двумя странами ⁹ .

Визит Ким Дэ Чжуна в Японию, состоявшийся в октябре 1998 г., стал одним из ключевых этапов на пути формирования новой системы взаимоотношений двух стран. Венцом этой системы была подписанная двумя странами совместная японо-южнокорейская декларация, которая в качестве обоюдной цели двух государств провозгласила "строительство обновленного партнерства, устремленного в XXI век".

Важным фактором, свидетельствующим о стремлении сторон поставить окончательную точку в непрекращавшихся спорах в связи с оценкой двумя государствами исторического прошлого своих взаимоотношений, стало официальное извинение японского премьер-министра за тот урон, который нанесла Япония народу Кореи в период своего колониального господства. Подписание совместной декларации создавало базу для установления регулярных контактов как на уровне высшего руководства двух стран - между премьер-министром Японии и президентом Республики Корея, между членами кабинетов министров, в первую очередь между министрами иностранных дел, министрами, отвечающими за экономический блок, главами военных ведомств, так и на уровне законодательной власти - между членами парламентов двух стран, и особенно между молодыми парламентариями - поколением XXI века.

Уникальной формой японо-южнокорейского взаимодействия становились совместные заседания кабинетов министров двух стран.

Весьма важное значение в совместной декларации придавалось военно-политическому аспекту японо- южнокорейского взаимодействия, в частности стороны констатировали обоюдную заинтересованность в продолжении диалога между двумя странами по проблеме безопасности и расширения обменов в области обороны на различных уровнях. При этом было подчеркнуто, что как Республика Корея, так и Япония поддерживают американскую систему безопасности в Восточной Азии и заявляют о необходимости активизации усилий по налаживанию переговорных процессов с подключением возможно большего числа стран в интересах обеспечения мира и стабильности в Азиатско-тихоокеанском регионе.

Реально такая трактовка позиций обеих стран в военно- политической области означала их согласие на формирование новой, более широкой структуры обеспечения безопасности в регионе, основы которой стало бы взаимодействие между Японией, США и Республикой Корея, предусматривающее не только совместное противодействие северокорейской угрозе, но и выработку и институционализацию мер доверия, особенно между двумя корейскими государствами, способных обеспечить мир и стабильность в регионе.

Осознавая то, что и Республика Корея и КНДР традиционно испытывают недоверие к Японии, существенно ограничивающее ее влияние на обе стороны, она из тактических соображений признает их право решать существующие проблемы на межкорейском уровне и не пытается навязывать свою посредническую роль в этом процессе, отдавая предпочтение коллективным усилиям всех государств, вовлеченных в дела Корейского полуострова. Токио поддерживает как индивидуальные шаги Сеула по налаживанию межкорейского диалога, выраженные в его политике "солнечного тепла", так и четырехсторонний диалог между КНДР, Республикой Корея, КНР и США, не настаивая на своем непосредственном в нем участии. В контексте такого подхода Япония рассматривает в частности и свою деятельность в рамках трехсторонней группы координации и наблюдения (Trilateral coordination and Oversight Group), состоящей из представителей США, Республики Корея и Японии. Эта группа, созданная под эгидой ведущих научно- исследовательских институтов трех стран, занимающихся проблемами безопасности в Северо-Восточной Азии

стр. 49

в интересах координации позиций сторон, выработки их единого подхода в отношении совместных действий в отношении КНДР, не имеет четкого официального статуса, но ее рабочие встречи, как правило, проводятся на уровне заместителей министров иностранных дел стран-участниц.

С подписанием совместной декларации стороны фактически оформили создание механизма проведения регулярных консультаций на уровне глав внешнеполитических и оборонных ведомств, их заместителей, руководителей департаментов по вопросам обеспечения безопасности двух государств и региона в целом. До настоящего времени имели место три раунда переговоров в рамках японо- южнокорейского диалога по вопросам безопасности, последний из которых состоялся в декабре 2000 г. в Сеуле.

Заложенная в совместной декларации база позволила существенно поднять уровень взаимодействия двух стран по военной линии. В мае 1999 г. между военным руководством двух стран была установлена так называемая "горячая" линия связи, а в августе того же года состоялись первые японо- южнокорейские военно-морские учения, в которых были задействованы довольно значительные силы: три эсминца морских сил самообороны Японии, два эсминца ВМС Южной Кореи, несколько патрульных и разведывательных самолетов двух стран. И хотя в ходе указанных учений формально отрабатывались вопросы поиска и спасения на море, их реальной задачей явилось налаживание взаимодействия боевых кораблей и авиации двух государств.

При всей важности японо-южнокорейских взаимосвязей в политико-дипломатической, военной, гуманитарной, культурной и других сферах базовую основу их отношений составляет экономический комплекс: вопросы торговли, финансов, инвестиций, технологического сотрудничества, стандартов и спецификаций, добычи биоресурсов, в том числе в экономических зонах друг друга.

Значение сотрудничества двух стран в финансово- экономической области особенно наглядно обозначилось в период преодоления Южной Кореей последствий финансового кризиса, охватившего страны Восточной Азии в 1997 г.

Как известно, Япония уже в августе 1998 г. через свой Экспортно-импортный банк выделила Южной Корее на весьма льготных условиях так называемый стабилизационный иеновый кредит в размере 1 млрд. долл. США, а в октябре того же года во время первого визита в Японию президента Республики Корея Ким Дэ Чжуна было объявлено о предоставлении Сеулу на нужды восстановления экономики еще одного иенового кредита равного 3 млрд. долл. США. Именно в это тяжелое для Южной Кореи время помимо финансовой помощи со стороны Японии был предпринят ряд мер по активизации привлечения японских инвестиций в южнокорейскую экономику. В мае 1998 г. в Сеул прибыла группа влиятельных японских экспертов в области экономики и финансов из государственных и частных структур в количестве более 100 человек с целью изучения на месте возможностей для расширения инвестиционной деятельности японских корпораций в Южной Корее. В октябре 1998 г. бизнесмены, сопровождавшие президента Республики Корея Ким Дэ Чжуна в ходе его визита в Японию предложили японскому деловому сообществу конкретную программу инвестиционных проектов с привлечением японских капиталов.

В интересах активизации инвестиционной активности японского бизнеса в Южной Корее в декабре того же года в Сеуле была организована специальная конференция, в работе которой приняли участие министр внешней торговли и промышленности Японии и министр торговли, промышленности и энергетики Республики Корея. В ходе состоявшегося в ноябре 1999 г. совместного заседания кабинета министров Японии и Республики Корея соответствующие министры двух стран, ответственные за финансовый и экономический блок, выразили обоюдное согласие начать предварительные консультации в инте-

стр. 50

ресах скорейшего заключения японо-южнокорейского договора об инвестициях. В результате всех этих мер в 1999 г. в южнокорейскую экономику удалось привлечь прямых японских инвестиций на общую сумму 175 млн. долл. США.

Учитывая то, что доверие к южнокорейской экономике в результате кризиса было во многом подорвано, эта довольно скромная для периода экономического процветания сумма в посткризисных условиях имела большой вес. Она свидетельствовала, что взаимные усилия двух сторон по повышению инвестиционной активности японского капитала в Южной Корее не были безрезультатными. Увеличение японских инвестиций в южнокорейскую экономику создавало благоприятный климат для повышения инвестиционной активности других стран и создавало основу для скорейшего преодоления кризиса и выхода южнокорейской экономики на режим стабильного развития.

Япония и Южная Корея являются важными торговыми партнерами друг для друга. В 2000 г. Япония по объему экспорта своей продукции в Южную Корею заняла первое место среди торговых партнеров последней. Этот показатель составил 3.3 трлн. иен, при импорте равном 2.2 трлн. иен ¹⁰ .

Основу японского экспорта в Южную Корею составили: электромеханическое оборудование, машиностроительная продукция, транспортные средства, роботизированные системы для автомобильной промышленности, продукция точного машиностроения, радиоэлектроника, включая комплектующие для информационно-коммуникационных систем, прокат черных и цветных металлов, продукция химической промышленности.

В свою очередь импортные закупки Японии в Южной Корее включали текстиль, продукты нефтепереработки, некоторые виды продовольствия, электрооборудование, радиоэлектронику. Примечательно, что доля Южной Кореи в японском импорте радиоэлектронной продукции в 2000 г. достигла 12,2%. Этот показатель, по оценкам экспертов, был достигнут за счет так называемого "эффекта бумеранга", когда продукция функционирующих в Южной Корее дочерних предприятий ведущих японских корпораций экспортируется в другие страны, включая Японию, уже как южнокорейская.

В качестве элемента хозяйственно-экономического взаимодействия обе стороны рассматривают свои связи в сфере добычи морских биологических ресурсов. Важной вехой на пути налаживания двустороннего сотрудничества в этой области стало вступление в силу в январе 2000 г. после ратификации законодательными органами двух стран нового японо-южнокорейского соглашения по рыболовству. Это соглашение, несмотря на существование проблемы принадлежности острова Такэсима в отношениях между Японией и Южной Кореей, регулируют правила ведения добычи морских биоресурсов в исключительных экономических зонах двух стран, создавая правовую базу их сотрудничества в этой сфере.

В контексте японо-южнокорейских экономических отношений в последнее время весьма важное значение приобретает научно-техническое и технологическое сотрудничество, которое рассматривается Сеулом в качестве средства преодоления несбалансированности двусторонней торговли и повышения экспортного потенциала национальной экономики. Одним из направлений такого сотрудничества является упоминавшееся выше налаживание на южнокорейских предприятиях производства оборудования, машин, аппаратуры и технических устройств по японским лицензиям.

Другой важной формой технологического сотрудничества двух стран становится открытие в Южной Корее филиалов, специализирующихся на производстве высокотехнологической, наукоемкой продукции крупных японских компаний, которые используют часть комплектующих местного производства для сборки радиоэлектронной и компьютерной техники под своими торговыми марками. Так, в мире широкую известность приобрели процессоры, мониторы,

стр. 51

принтеры, сканирующие устройства и другие комплектующие для персональных компьютеров, произведенных в Южной Корее дочерними предприятиями признанных лидеров японской радиоэлектроники, таких, как "Мацусита", "Хитати", "Санъе" и других.

Примером объединения усилий японских и южнокорейских производителей на рынках третьих стран является создание на территории США крупного совместного предприятия с японской компанией "Мицубиси моторс" и американской "Даймлер-Крайслер" по производству двигателей для легковых автомобилей, которое будет выпускать до 1.5 млн. двигателей в год ¹¹ . Знаменательным событием в японо-южнокорейском научно-техническом и технологическом сотрудничестве стало подписание во время второго визита в Японию в сентябре 2000 г. президента Республики Корея Ким Дэ Чжуна так называемой "Инициативы о кооперации в области информационных технологий". В этом документе правительства двух стран, подтверждая положение о важности японо-южнокорейского сотрудничества в сфере высоких технологий, зафиксированное в подписанных во время первого визита Ким Дэ Чжуна в Японию в октябре 1998 г. в совместном коммюнике и "Плане действий", брали на себя обязательство продолжать усилия в направлении дальнейшего продвижения отношений сотрудничества между двумя странами по важнейшим направлениям развития информационных технологий, а именно: в сфере электронной торговли как внутри двух стран, так и за их пределами, главным образом в Восточной Азии; в области создания информационных технологий и коммуникационных систем следующего поколения, таких, как гиперскоростные коммуникационные сети, а также спутниковые космические системы и соответствующее наземное оборудование для их функционирования.

Кроме того, стороны соглашались содействовать подготовке и обучению специалистов и инженерно-технического персонала, а также обмену научно-исследовательскими работниками и разработчиками в сфере информационных и коммуникационных систем. Инициатива предусматривала сотрудничество двух стран в создании информационных сетей между их отдельными районами, префектурами, а также в масштабе АТР - азиатско-тихоокеанская телекоммуникационная сеть, а в рамках ASEM (Asia-Europe Meeting) - проект трансевразийской сети.

Говоря о значительных перспективах японо-южнокорейского научно-технического и технологического сотрудничества, следует отметить, что расширение связей двух стран в сфере высоких технологий в целом осуществляется в рамках концепции глобализации, предлагаемой ведущими индустриально развитыми государствами в качестве базовой модели развития. При этом Япония как один из полноправных членов этой группы государств, причисляющих себя к мировой интеллектуальной элите, к так называемым странам "мозгам", ставит своей целью занять и сохранить за собой в мировой экономике и, соответственно, на мировом рынке те ниши, которые определяют облик современной научно-технической и технологической революции. В соответствии с таким видением глобализации в сфере экономики южнокорейским производителям передаются лишь "рядовые" технологии и "ноу-хау" второго, от силы третьего поколения техники, не способные обеспечить решающих технологических прорывов.

За последние три десятилетия во взаимоотношениях между Японией и Республикой Корея была сформирована солидная структура всестороннего взаимодействия со своими довольно эффективными механизмами регулирования, которые позволяли не только оперативно разрешать текущие разногласия, но и приглушать существенные противоречия, возникающие между двумя странами в процессе исторического развития, не позволяя им выйти на критический уровень. Как известно, обе стороны оспаривают свое право на остров Такэсима, располо-

стр. 52

женный в Восточно-Китайском море. Между ними периодически возникают разногласия в связи с толкованием в японских учебниках исторического прошлого, связанного с периодом оккупации Японией Корейского полуострова. Иногда такие разногласия достигают весьма большой остроты, как это было, например, в начале 2001 г., когда Сеул в знак протеста в связи с отказом японского правительства пересмотреть текст школьного учебника истории, обеляющего период японской оккупации Кореи, отозвал своего посла из Токио, а группа корейских историков провела в японской столице многодневную голодовку. Толкование исторического прошлого во взаимоотношениях между Кореей и Японией, а так же существующая между ними территориальная проблема отражается на многих вопросах, определяющих общественное сознание народов двух стран. Так, например, указанные проблемы затрагивают сферу национальной топонимики. Корейцы считают, что Японское море должно называться Восточным.

В свою очередь японская сторона как бы в ответ на корейские демарши высказала недовольство по поводу приобретения у России южнокорейскими рыбопромысловиками квот на добычу биоресурсов в районе российских Курильских островов, на которые претендует Япония.

Указанные противоречия, имеющиеся или возникающие в процессе развития двусторонних отношений, никогда не приводили к серьезным последствиям. Более того, можно сказать, что они, несмотря на довольно громкие внешние проявления, даже не оказывали сколько-нибудь реального влияния на характер и масштабы японо-южнокорейского взаимодействия.

В случае с учебниками истории проблема, как правило, оказывалась исчерпанной после официального извинения японского представителя или увольнения должностного лица, допустившего неблагоприятные для Сеула высказывания, как это неоднократно случалось ранее, или после того, как Япония соглашалась внести в тексты учебников соответствующие поправки, как это было в июле 2001 г. Даже в таком сложном вопросе, как территориальный, обе стороны стараются уважать позиции друг друга, стремятся как заявил премьер- министр Японии Д. Коидзуми, "отставив в сторону существующий антагонизм, сосредоточиться на сотрудничестве", избегая шагов, которые могли бы негативно отразиться на их отношениях.

1. Российская газета. 2002. 27 июня.

2. Х. Курата. Китатесэн-но дандо миссайру то нитибэйкан канкэй: аратана кийки анпо но бунмяку. (Северокорейские баллистические ракеты и японо-американские отношения: новый критический фактор в подходах к безопасности). // Кокусай Мондай. N 468. 1999. С. 62

3. В 1992 г. японо-северокорейские переговоры о нормализации двусторонних отношений были прерваны и возобновились лишь в августе 2000 г.

4. The Korean Journal of Defense Analysis. Vol. XII. No. 2. Winter 2000. P. 130.

5. Иомиури симбун. 1999. 5 марта.

6. Боэй хакусе. 1998. С. 118.

7. Daily Yomiuri. 2000. 29 January.

8. Daily Yomiuri. 2000. 28 August

9. Нихон токэй гэппо. Monthly statistics of Japan. September 2001. N 483. P. 81.

10. Robert A. Scalapino. The Political-Security Situation in Northeast Asia //: ERINA report. February 2000. Vol 32. P. 5.

11. Финансовые известия. 2002. 7 мая.

стр. 53

Permanent link to this publication: