Без исследования отдельно взятых регионов практически невозможно создать целостную картину историко-культурного развития и определить основные направления этнокультурных процессов. Особо это касается регионов, являющихся контактными зонами и имеющих широкие историко-культурные и торгово-экономические связи с областями и странами с различным уровнем развития. К их числу относится Лебапский регион. Основная жизненная артерия рассматриваемого региона Оке - Джейхун - Амударья являлась главной торгово-транспортной магистралью всей Центральной Азии. В среднем течении в историческом развитии отмечается наличие 4-х основных переправ, самая главная из которых стратегически выгодная и удобная на трассе "Великого шелкового пути" располагалась в районе Амуля - Чарджуя.

Результаты историко-археологических исследований позволяют выделить на территории Лебапского региона 4 крупных историко-культурных оазиса: Керкинско-Мирзабекский (южный), Карабекаульский, Чарджуйский (центральные), а также Дарганский. Названные оазисы разделены между собой пустынными зонами¹. В сочинениях авторов IX-X вв. побережье среднего течения Амударьи делилось на две историко-культурные области: Земм, соответствующая ареалу южной (керкинской) группы памятников, и Амуль, владения которой, вероятно, включали Чарджоуский и Карабекаульский оазисы.

Лебапский регион располагался в центральной зоне торгово-транспортных направлений "Великого шелкового пути" и историко-культурных контактов с сопредельными областями и культурно-этническими группами Центрально-азиатского региона (ЦАР)- Такое своеобразие историко-географического положения рассматриваемой территории, вытянутой узкой лентой на стыке Бактрии-Тохаристана, Согда, Маргианы и Хорезма и большая роль в жизни Среднеамударьинского региона (САР) международной торговли наложили заметный отпечаток на ее культуру.

Долина Амударьи интенсивно обживалась в разные исторические эпохи.

Многочисленные археологические материалы подтверждают, что наиболее интенсивное обживание Лебапского региона приходится на время вхождения этих земель в состав Кушанской империи, когда усиливаются историко-культурные контакты с сопредельными территориями, особенно с Бактрией - ядром Кушанской державы.

В ходе археологических исследований в Лебапском регионе найдены 92 монеты чекана кушанских, кушано-сасанидских, сасанидских и местных правителей, относящихся ко II-VIII векам². Самыми ранними из найденных являются монеты кушанских правителей - Кадфиза, Канишки, Хувишки, Васудевы и Хормизда. При рассмотрении вопроса об ареале таких монет необходимо учитывать, что границы территорий,

Бурханов Альберт Ахметжанович - кандидат исторических наук, профессор Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета.

на которые распространялось экономическое и политическое господство Кушанской империи, постоянно изменялись. Сегодня достоверные сведения о вхождении северных и центральных частей Лебапа (области Амуля) в состав этого государства имеются только с периода правления Васудевы и его преемников. В частности, самое большое количество (13) кушанских монет, найденных в пределах области Амуля, относится к подражаниям монетам чекана Васудевы. Так, в Амуле обнаружено пять таких монет³.

Медные и бронзовые монеты кушанских царей Васудевы, Канишки и их преемников были широко распространены в Бактрии, куда в кушанское время входила южная часть Лебапского региона (Керкинский оазис). Обнаружение их в области Амуля свидетельствует о высоком уровне денежного обращения и вхождении в III-IV вв. подавляющей части Лебапского региона в состав Кушанского государства.

Кушанское время - это период строительства мощных крепостей и сельских поселений, активного освоения новых, пригодных для земледелия площадей и строительства оросительных систем, роста населения, развития торговых и культурных отношений. Долина Амударьи в это время в основном осваивается земледельческим населением, однако, это не исключает возможность заселения близлежащих плодородных пастбищ кочевниками-скотоводами.

Для Лебапского региона периодов древности и раннего средневековья, в целом, присущ оазисный характер поселений. Вокруг городских поселений - центров оазисов - формировались многочисленные городки-крепости и сельские поселения средних и небольших размеров.

В Чарджоуском оазисе известно 24 поселения. Крупнейшие из них - городища Старого Чарджоу - Амуль и Одей-депе. Одей-депе является древнейшим поселением Лебапского региона. Амуль сохранял роль административно-культурного центра Чарджоуского оазиса и столичного города всей области в течение длительного времени. Это один из стратегических центров области Хорасана на трассе "Великого шелкового пути". Возникновение Амуля, как и других четырех древних и средневековых городов САР - Калифа (Келифа), Земм-Керкуха (Керки, ныне Атамурат), Навидаха (развалины Кешка Зухра-Тахир) и Фирабра-Битыка (Фараба, ныне Фарапа), определялось расположением в местах удобных переправ. Несмотря на политические и экономические изменения в Центральной Азии, четыре из пяти названных городов (кроме Навидаха), существуют до сих пор. Крупнейшими крепостями оазиса также являлись городища Ходжа-Ярык-депе и Битык-кала. Большинство поселений располагалось на левом берегу, где проходила трасса торгово-караванных путей.

В Карабекаульском оазисе, с территорией не более 230 кв. км, зафиксировано 16 поселений. Протяженность оазиса по левому берегу Амударьи равна 70 км, на севере его пределы четко определяются в регионе Ламбе естественными всхолмлениями, выходящими непосредственно к пойме реки. На юге же граница менее четкая и условная - чуть севернее Пельверта.

Культурно освоенная зона находится на левобережье оазиса - не более 10 км шириной; а на правом берегу оазис занимает территории вокруг городища Навидах и его окрестностей. Крупнейшим памятником оазиса является городище Ходжа-Идат-кала, площадью более 6 га. В 12 км от него располагается храмовый комплекс Хаза-рек-депе. Наиболее мощными кушанскими крепостями оазиса являлись также Ходжа - Гундуз-кала, Кутнам-кала, Чишлен-кала и Кекрели-депе.

Территория Керкинско-Мирзабекского оазиса (между Келифом и Беширом) была освоена еще в эпоху камня (Кугитанг-тау) и являлась одной из крупнейших на побережье Амударьи и северо-западной частью Бактрии. Центрами оазиса были Керкинское, Мирзабекское и Беширское поселения, которые в отдельные периоды становились центрами небольших оазисов внутри большого Керкинско-Мирзабекского антропогено-ландшафтного и историко-культурного комплекса.

Развитие многих городов-крепостей региона связано, прежде всего, с выгодным географическим положением - на месте переправ. При этом есть основания предполагать, что на левом берегу обычно располагались крупные поселения, а на правом - лишь небольшие форпосты или поселения. Архитектурно-планировочная структура большинства городских поселений рассматриваемого периода Лебапского региона аналогична памятникам кушанской Бактрии⁴.

Основой хозяйства Лебапского региона было поливное земледелие. Для орошения полей от главного источника - Амударьи строились оросительные каналы. Археологические материалы подтверждают также высокое развитие ремесел, в особенности гончарного производства, металлообработки и ювелирного дела.

Для материальной культуры поселений оазисов Лебапского региона кушанского времени характерно культурно-экономическое влияние Бактрии. Керамика кушанского времени обнаруживает много общего с сопредельными территориями.

В кушанское время в Лебапском регионе широкое развитие получают местные культы и традиции буддизма. Распространение буддийской идеологии среди местного населения связано, прежде всего, с политическим господством на огромной территории кушанских правителей, их покровительством буддизму и использованием Амударьи в качестве важнейшей трассы международной торговли. Следы распространения буддизма подтверждаются находкой ведийских фигур. Буддийские персонажи изображались на кушанских монетах, находки которых не редки в населенных пунктах Лебапского региона⁵.

О развитии местных культов и идеологических воззрениях населения Лебапского региона говорит изготовление местными мастерами фигурок с изображением прямостоящих богинь. Изображение женского божества связано, прежде всего, с влиянием эллинской, иранской культур и местных культов плодородия. Статуэтки этого вида передают известный еще в I в. до н.э. в среднеазиатской коропластике иконографический тип - богиня, облаченная в плотные одежды сначала эллинизированного, а затем местного покроя. Ряд экземпляров обнаруживает сходство с фигурками не только Бактрии, но и Согда, Хорезма и Мерва, но прослеживается и самобытность местной среднеамударьинской школы коропластики. О массовом и местном характере изготовления керамических изделий говорят, в частности, находки матриц для их производства.

В кушанский период САР, как составная часть могущественного Кушанского государства, находился в относительно безопасном положении. На западе располагалась труднодоступная пустыня, которая отделяла от Маргианы, северные территории контролировались кушанами, а северо-восточные земли были подвластны им⁶.

Ко второй половине IV в. начинаются активные действия Сасанидов по завоеванию кушанских владений; за короткое время они овладели всей Бактрией, побережьем Амударьи и частью Бухарского оазиса.

В кушано-сасанидское время происходит увеличение площадей орошаемых земель, строятся новые крепости и поселения. Значительная часть Лебапского региона входит в сферу обращения кушано-сасанидских и сасанидо-кушанских монет. Только на территории области Амуля найдено 25 монет этой чеканки.

Материалы раскопок в Лебапском регионе в пределах области Амуля показывают, что в IV-V вв. в регионе фиксируется процесс дальнейшего подъема и стабилизации хозяйства, то есть по выражению В. М. Массона происходит "поздний ренессанс". Эти же явления характерны и для Бактрии-Тохаристана и Согда⁷.

Состояние упадка, характерное для отдельных поселений, скорее всего связано с политическими событиями второй половины IV в. и особенно V-VII вв., когда Лебапский регион становится ареной борьбы Сасанидского Ирана с кочевниками-хионитами, эфталитами, а затем и тюрками.

Если в эпоху кушан Лебапский регион твердо входил в состав могущественной империи и тесно примыкал к его ядру - Бактрии, то после Сасанидского завоевания он становится периферией огромного государства. Но, несмотря на это "провинциальный фактор", видимо, не очень сильно влиял на жизнь небольших и средних поселений, характерных для рассматриваемой территории. В кушано-сасанидское время чувствуется влияние и культурное воздействие Сасанидского Ирана, однако оно происходило не непосредственно, а через Маргиану - одну из значительных провинций и культурных центров могущественного государства. Это проявилось, прежде всего, в налепах в керамике, персонажах терракотовых фигурок (воины с мечами), монетах сасанидской чеканки. Однако из-за непродолжительности периода сасанидской оккупации влияние Ирана на Лебап было ограниченным.

В конце IV-V вв. Сасаниды утратили свои приамударьинские и бактрийские владения. Постоянное политическое противоборство между Сасанидским Ираном и его противниками приводило к неоднократным изменениям границ и активным контактам различных областей.

В конце V-VI вв. в истории Лебапского региона начинается новый период, обусловленный ослаблением Сасанидов и включением в состав государства эфталитов, а в дальнейшем образованием на этой территории мелких самостоятельных владений. Это период окончательного становления феодальных отношений, значительного подъема экономической и культурной жизни. Формируется новый облик материальной культуры, во многом отличный от предшествующего, но генетически с ним связанный.

В IV-VII вв. Лебап в целом чувствует в культурном отношении влияние Согда и кочевого мира, особенно это ярко выражено на материалах Чарджоуского оазиса.

В это время феодальных и межэтнических конфликтов усиливаются оборонительные функции крепостей, укрепляются храмы и цитадели мелких поселений, пре-

вращаясь в мощные замки, способные противостоять осадам и атакам врага (Хазарек-депе, Ак-кала). Замок становится характерным явлением в жизни также населенных пунктов Согда и Бактрии⁸.

Керамический комплекс рассматриваемого времени, в частности для поселений центральных и южного оазисов САР, характерен появлением крупной тары с желобчатым, Г- и Т-образным венчиком, с грубым пористым и плохо обожженным черепком, с потеками на внешней поверхности. Как известно, сосуды, украшенные потеками, характерны для памятников Средней и Нижней Сырдарьи эпохи поздней древности и раннего средневековья. Такие же сосуды широко распространены на территории Согда в IV-V вв., особенно в Бухарском Согде. Археологические исследования показали, что появление этой керамики в Лебапском регионе в пределах области Амуля следует относить ко второй половине IV века⁹.

Широкое распространение получают кружки со сферическим корпусом и петлеобразной ручкой, особенно близкие аналоги встречаются в керамике Пенджикента и Ферганы конца VII - начала VIII века. Иногда на верхней части ручки этих сосудов имеется шиток (кнопка). Общность с Согдом отмечается и в элементах украшения посуды - волнистом орнаменте, прочерченном гребенчатым предметом на плечике горшков, и крупной тары - ангобных полосах. Связь Лебапа с Южным Согдом и Тохаристаном прослеживается достаточно четко на примере образцов лепной керамики, украшенной зубчато-гребенчатым орнаментом, характерной для областей Кашкадарьи.

Керамика поселений САР, согласно результатам раскопок на Арапхане, также характеризуется наличием столовой посуды, где сосуды и их сливы изображены в виде животных (черепаха, бык и кабан). Аналогичные сосуды со сливами в виде головы животного встречаются в столовой посуде Согда, в частности, в Самарканде, Пенджикенте и Талу-Барзу.

В поселениях Лебапа широко распространены очажные подставки (Одей-депе, Арапхана), известные также по раскопкам памятников Согда. Согдийское влияние на культуру САР видно также на примере изображаемых терракотовых фигурок с сосудами и инвеститурным кольцом (Амуль, Навидах), а также в стилистике изображений и одеяний женских фигурок¹⁰. Среди предметов вооружения в области Лебапа отмечены наконечники копий и трехлопасные стрелы.

Таким образом, Лебапский регион был интенсивно обжит в кушанский и кушано-сасанидский периоды. Что касается в целом историко-культурной принадлежности памятников региона и направления культурно-экономических связей, то все они входят в начале I тысячелетия в круг кушанской и в последующем - кушано-сасанидской историко-культурной общности.

Исходя из историко-археологических исследований ясно, что в целом побережье среднего течения Амударьи представляет собой в физико-географическом отношении единый историко-культурный регион, но со специфическими чертами в каждом оазисе. Районы правобережья и левобережья ниже Керкичи, включая полностью территорию области Амуля и незначительную часть северо-западной Бактрии, в историко-культурном отношении связаны с Согдом. Территории, расположенные выше по течению Амударьи, в пределах Керкинского оазиса, тяготели к Бактрии-Тохаристану. Северная часть Дарганского оазиса в культурном плане тяготела к Хорезму, а поселения его южной части - к Чарджоускому оазису.

Примечания

1. ПИЛИПКО В. Н. Поселения северо-западной Бактрии. Ашхабад. 1985, с. 102.

2. Там же, с. 181 - 196.

3. ПИЛИПКО В. Н. Топография находок кушанских монет на побережье Средней Амударьи. История и археология Средней Азии. Ашхабад. 1978, с. 95; ТРАПЕЗНИКОВ Г. Е. Материалы с древнего городища Чарджоу (Амуля). - Советская археология, 1959, N 1, с. 279.

4. Побережье Средней Амударьи. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М. 1965, с. 243 - 249.

5. ПИЛИПКО В. Н., МАСИМОВ И. С. Буддийская статуэтка из Ак-калы (Средняя Амударья). - Советская археология, 1969, N1, с. 25. ПИЛИПКО В. Н. Топография находок кушанских монет..., с. 89 - 97.

6. МАССОН В. М. Кушанская эпоха в древней истории Узбекистана. - Общественные науки в Узбекистане. Ташкент. 1981, N 1, с. 35 - 36.

7. МАССОН В. М. Кушанские поселения и кушанская археология. Бактрийские древности. Л. 1976, с. 6; СЕДОВ В. А. Кобадиан на пороге раннего средневековья. М. 1987, с. 114 - 115; ГАФУРОВ Б. Г. Таджики. Древнейшая и средневековая история. М. 1972, с. 231 - 246, 252 - 261.

8. НИЛЬСЕН В. А. Становление феодальной архитектуры Средней Азии. Архитектура Средней Азии в V-VIII вв. Ташкент. 1966, с. 212; СЕМЕНОВ Г. Л. Город и замок в раннесредневековом Согде. Культурные связи народов Средней Азии и Кавказа. М, с. 58 - 61; АННАЕВ Т. Раннесредневековые поселения Северного Тохаристана. Ташкент. 1988, с. 12 - 13.

9. ЛЕВИНА Л. М. Керамика Нижней и Средней Амударьи. Труды ХАЭЭ. Т. 7. М. 1971; МУХАМЕДЖАНОВ А. Р., СУЛЕЙМАНОВ Р. Х., УРАКОВ Б. Культура древнебухарского оазиса III-VI вв. Ташкент. 1989; ИСАМЕТДИНОВ М., СУЛЕЙМАНОВ Р. Х. Результаты археологических исследований трассы нижнекаршинского магистрального канала. Ташкент. 1988, с. 126 - 128.

10. БЕНТОВИЧ И. Б. Керамика верхнего слоя Пенджикента (VII-VIII вв.). - Материалы и исследования по археологии СССР. М. -Л., N 124, 1964, с. 265 - 298; АБДУЛГАЗЕЕВА Б. О. О культурных связях Ферганы с Согдом в эпоху раннего средневековья. Культура древнего и средневекового Самарканда и исторические связи Согда. Ташкент. 1990, с. 34.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - А. А. Бурханов:

Comments: