Т. 1. Кн. 1, 2. М.: ИСАА при МГУ им. М. В. Ломоносова. 476 с; 479 с.

Мы уже отвыкли от фундаментальных работ, в которых детально и неспешно повествуется об исторической эволюции стран Востока, не занимающих лидирующего положения в мире и потому редко упоминаемых в СМИ. К числу таких стран относится сравнительно небольшой по территории и населению Тунис. Его жизнь в XX в. представляет собой чрезвычайно интересный и поучительный пример политической, социальной и культурной модернизации. Известно, сколь трудно и не всегда последовательно этот процесс идет во всех странах Востока. Тем ценнее соответствующий опыт страны, всегда, казалось бы, находившейся на периферии мировой политики и уже в силу своих масштабов обреченной быть скорее свидетелем, нежели творцом решающих сдвигов в общественном развитии Третьего мира.

Работа М. Ф. Видясовой исследует непростые, порой запутанные и не очень логичные пути "осовременивания" Туниса в минувшем столетии сквозь призму политической биографии и многогранной общественной деятельности Хабиба Бургибы - отца-основателя современного тунисского государства, выдающегося модернизатора и реформатора, известность и слава которого распространились далеко за пределы его родины. Последовательный борец за национальную независимость, Бургиба одновременно смело выступал за секуляризацию и даже "вестернизацию" тунисского общества, не боясь стандартных обвинений в "прозападничестве" и даже в "предательстве". Более того, никогда не изменяя своему выбору, он с редким постоянством стремился его осуществить, проявляя при этом чудеса политической дальновидности, тактического мастерства и стратегической мудрости.

Исследование задумано в двух томах. Пока что вышел первый том в двух книгах (Кн. 1. "Человек из Сахеля и его путь к "тунисскому возрождению""; Кн. 2. "Битва за Тунис после операции "Факел" и во время холодной войны"), охватывающих период 1903 - 1956 гг., т.е. время от рождения Бургибы до обретения Тунисом независимости. Архитектором ее стал этот "пучеглазый революционер", как называли его противники, и "Верховный борец" (Аль-муд-жахид аль-акбар), как уважительно, с оттенком почти религиозного обожания, именовали его в народе, члены партии и впоследствии средства массовой информации. Характерно, что этого восходящего к традициям ислама почетного, хотя и неформального, титула удостоился принципиальный западник, реформатор-обновитель, решительно ломавший многие традиции, весьма далекий от религиозных кругов, иногда даже враждебный им. Как же удалось Бургибе добиться такой популярности, в том числе среди широких масс верующих мусульман своей страны, повести их за собой и после 23 лет упорной борьбы (из которых 10 лет он провел в тюрьме) реализовать все то, что было намечено в начале пути и казавшееся неосуществимой утопией? Ответ на это дает рецензируемое исследование.

Конечно, автор в чем-то продолжает дело, начатое в свое время создателем отечественного "тунисоведения" Н. А. Ивановым, особенно в его известной монографии "Кризис французского протектората в Тунисе (1918 - 1939 гг.)" (М., 1971), а также В. И. Максименко в книге "Политические партии в переходном обществе" (М., 1985), освещающей политическую борьбу в Марокко, Алжире и Тунисе в 20 - 80-е годы XX в. Однако за истекшие десятилетия стали известны ранее не публиковавшиеся документы, появились новые исследования тунисских, французских, англо-американских ученых. Из 152 основных источников и исследований, использованных М. Ф. Видясовой, более 60 вышли в свет после 1985 г. и не могли быть приняты во внимание ее предшественниками.

Отмечу, что чрезвычайно богатая источниковая и историографическая база монографии гораздо шире, чем это указано в библиографическом списке (например, в нем нет цитируемых в тексте трудов Махмуда Буали, Дэвида Ллойд-Джорджа и многих других). Наряду с трудами Леона Карла Брауна, Шарля-Андре Жюльена, Феликса Гара, Мишеля Камо, Мустафы Крайема, Роже Ле Турно, Клемента Генри Мура, Поля Себа и Доминика Шевалье, ставшими почти классическими, М. Ф. Видясова использовала и работы менее известных или менее цитируе-

стр. 185

мых Х. Каздагли, С. Местири, А. Халеда, Х. Р. Хамзы и др. Она привлекла также материалы научных конференций, симпозиумов и коллоквиумов, проводившихся в Тунисе в 1989 - 2002 гг. с участием ученых Европы, мира ислама, США и Латинской Америки. Среди них особенно стоит отметить симпозиумы 2000 - 2002 гг., посвященные Бургибе и его наследию, которые провел научный фонд Абд аль-Джалиля Темими в Загуане. Вместе с тем мне кажется, что мемуары Шарля де Голля, Уинстона Черчилля, Венсана Ориоля, как и Хабиба Ашура, Жака Берка, Эли Коэна-Хадриа, Слимана Бен Слимана Махмуда Матри, Садока Змерли и других участников или свидетелей описываемых событий, должны быть признаны такими же важными источниками, как мемуары, речи и переписка самого Бургибы, его соратников Бахи Ладгама и Хеди Нуиры и французского премьера Пьера Мендес-Франса. Некоторые использованные автором мемуары (короля Марокко Хасана II, лидера младотунисцев Бешира Сфара) вообще не указаны в библиографии.

Рецензируемая работа отличается от предыдущих исследований отечественных историков по той же тематике не только обновленной источниковой и историографической базой, более обильной и подробной фактологией, но и структурой, задачами, "панорамным" взглядом, выходящим за рамки одной страны. Она примечательна также использованием автором компаративистского метода для сравнения описываемых событий с событиями предыдущих (в том числе средневековых) или последующих этапов истории Туниса и других стран, например Алжира, Марокко, Египта, Франции. Богатая эрудиция М. Ф. Видясовой и ее обширные познания в истории самых разных стран (интересно, что начинала она как экономист) позволили ей строить свое исследование одновременно как политическую биографию Бургибы и сравнительно-историческое изучение его отечества, как анализ проблемы модернизации и "вестернизации" в странах традиционного распространения ислама вообще. А поскольку к этим странам относится и Россия, то автор рецензируемого труда совершенно справедливо указывает, что "для нас самый непосредственный интерес представляет изучение опыта государственной политики в отношении ислама как такового и мусульманского радикализма (исламизма) в арабских странах Ближнего Востока и Северной Африки". К тому же названные страны также переживают "кризис идентичности, получивший свое развитие... на постсоветском, или "евразийском" пространстве", частью которого является "новое историческое столкновение светского и религиозного сознания, конфликт между национальной (гражданской) и этноконфессиональной самоидентификацией" (Кн. 1, с. 5).

Как видим, у России гораздо больше общего с Тунисом, чем это казалось еще совсем недавно. Тем любопытнее столь глубокое погружение в конкретику тунисской жизни XX в., которое демонстрирует М. Ф. Видясова. Всесторонний, вполне в духе теории многофакторного анализа Питирима Сорокина, учет ею всех аспектов и деталей развития тунисского общества и его морально-психологического микроклимата позволил создать достаточно полный политический портрет Хабиба Бургибы, личности яркой и одаренной, но не лишенной противоречий.

Однако содержание монографии к этому не сводится. В ней то сплетаются, то развиваются параллельно несколько направлений научного поиска: 1) изучение политической деятельности и превратностей политической (и личной) судьбы Бургибы; 2) анализ противоречивого, порой мучительного процесса цивилизационных мутаций тунисского общества, медленно, с остановками и отступлениями обновлявшегося и частично даже европеизировавшегося; 3) исследование столь же трудного и до сих пор по-настоящему не оцененного, но весьма полезного и плодотворного контакта тунисцев с экономическими и социальными реалиями Франции, ее общей и политической культурой, системой образования и идеологическим плюрализмом, организациями и выдающимися людьми; 4) определение места Туниса в бурном водовороте исторических событий, кризисов, войн, переворотов и духовных перемен XX в. Стоит отметить также еще одну заслугу автора монографии - обилие новых, ранее неизвестных или малоизвестных фактов и сведений по истории стран Магриба и касавшейся этих стран международной политики.

На страницах труда М. Ф. Видясовой читатель находит и рассказ о долгом пути Туниса к национальному возрождению после его закабаления в середине XIX в., и подробное повествование о рождении либерально-конституционной партии Дустур, распавшейся в 1930-е гг. на Новый и Старый Дустур, и о том, что тогда происходило (с объяснением, почему именно так) в арабском мире и вообще на международной арене, прежде всего в бассейне Средиземноморья.

стр. 186

Разумеется, автор весьма основательно останавливается и на эпохе Народного фронта во Франции и ее колониях, и на происках держав "оси", и на ходе Второй мировой войны и сопровождавших ее политико-идеологических сдвигах, и на особенностях послевоенной колониальной политики Четвертой Республики во Франции. И все это не просто фон для освещения основной темы, а неотъемлемая, необходимая часть повествования, помогающая показать исторически масштабную фигуру Хабиба Бургибы.

Фактически труд М. Ф. Видясовой - первая научная биография Бургибы, принадлежащая перу отечественного автора. Ранее Н. А. Иванов и В. И. Максименко касались этой темы, но не так подробно. Да и не было тогда условий, чтобы высказаться по этому поводу столь полно и объективно, как это сделано в рецензируемом труде, по многим вопросам как личной характеристики упоминаемых автором лиц, так и характеристики партий, например, компартии Туниса (Кн. 1, с. 342 - 350; 386 - 388 и более краткие сведения в других местах). Нужно отдать должное М. Ф. Видясовой - она сделала все, чтобы не просто внести свой вклад в российское "бургибоведение", но и существенно продвинуть его вперед.

Что касается литературного своеобразия рецензируемой работы, то можно сказать, что по сути это глубокое исследование с тщательно разработанным научным аппаратом, а по форме - свободное историко-политологическое эссе. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на заголовки разделов: ""Столица Арлекина" ... и самое обычное начало одной биографии", "Партия с улицы Паши?", "Людовик Святой, "Сатрап" и размежевание националистов", "Побег на рыбачьей лодке", "Кругосветное путешествие ... на голый остров", "Подарок короля". Первая глава начинается фразой: "Любитель исторических аналогий и метафор, Хабиб Бургиба сравнивал себя подчас с восставшим против Рима нумидийским царем Югуртой" (Кн. 1, с. 29). Следуя за своим героем, автор монографии тоже стремится к яркой образности и метафоричности языка, рассказывая о необычной судьбе "многоликого человека государственного ума", "антиклерикала, если не атеиста", "экзальтированного мятежника" и "в какой-то мере одинокого странника - вождя, который вел за собой толпу, глядя на свою звезду" (Кн. 1, с. 24 - 27). При этом М. Ф. Видясова напоминает, что делом рук этого "прирожденного оратора и актера" явилась "массовая и хорошо структурированная политическая партия", которая "не имела себе равных в соседних странах - ни по уровню охвата населения, ни даже по абсолютной численности своих индивидуальных членов (около 300 тыс., т.е. до 20 % взрослого коренного населения, к моменту ликвидации французского протектората)" (Кн. 1, с. 30). Правда, потом (с. 96 - 97) она все же признает заимствование тунисцами опыта египетской партии Вафд (я бы добавил к этому: и опыт Индийского Национального Конгресса, на который сам Бургиба указывал в личной переписке).

М. Ф. Видясова последовательно, шаг за шагом, показывает как, почему и в каких условиях возник в Тунисе сам феномен Бургибы и его партии, что предшествовало их появлению, обращая внимание читателя на самые разные обстоятельства - от первых десятилетий французского протектората и этноконфессиональной структуры жителей тунисской столицы до экономических и юридических преобразований "беев-реформаторов" и чужестранцев-колонизаторов, не говоря уже о вкладе в реформирование тунисского общества мамлюкских пашей-министров черкесского происхождения, которые не были обойдены вниманием почти ни одного российского автора. Несколько отвлекаясь на детали колониального порабощения Туниса, автор не упускает возможности описать и архитектуру столицы страны и ее окрестностей, где собор Святого Людовика, в оформлении которого были "использованы арабские мотивы", можно было видеть тогда "издалека парящим над соседними холмами, эвкалиптовыми рощами и утопающими в зелени коттеджами приморских поселков" (Кн. 1, с. 37). Возможно, это и "излишество", отступление от основного русла исследования, но мне, видевшему этот памятник последнему крестовому походу 1270 г., показался его образ вполне уместным на страницах книги, посвященной, пожалуй, самому великому "западнику" из арабских лидеров XX в. Вообще, читая книгу, постоянно чувствуешь визуальное знакомство автора с Тунисом, с его городами, кварталами и даже отдельными зданиями, оставившими след в истории.

Дабы наиболее впечатляюще показать "Человека из Сахеля" (прибрежной области) и его путь к "тунисскому возрождению", М. Ф. Видясова крайне уплотняет фактуру своего повествования. Выдержки из записок и дневников путешественников, ученых и дипломатов чередуются в книге с историческими экскурсами, экономической информацией, выкладками политологов, справками востоковедов, цитатами философов, тезисами специалистов по исламу и по диалек-

стр. 187

тическим взаимоотношениям мусульманского возрожденчества и либеральной демократии. Многое при этом дается без комментариев, но с некоторыми высказываниями М. Ф. Видясова полемизирует и, как представляется, вполне убедительно. Она довольно легко ориентируется в изобилии поднятых ею проблем, касающихся жизни горожан-мавров, "вольных бедуинов", берберов-троглодитов, обитателей бейского дворца и еврейских гетто, мятежных племен Туниса и заинтересованных в его закабалении финансовых дельцов Франции и политиков Италии, Германии, Англии, без устали плетших интриги вокруг судьбы Туниса (Кн. 1, с. 14 - 23, 40 - 50).

По ходу изложения в монографии ставятся спорные вопросы, а некоторые из них и решаются (например, проблема авторства знаменитого памфлета "Тунис-мученик" и вообще реальных заслуг Абд аль-Азиза Таальби, прозванного "тунисским Заглулом"). Иногда автор вступает при этом в полемику с упоминавшейся работой Н. А. Иванова (с. 100 и др.), но делает это достаточно корректно, основываясь на новых, ранее у нас не публиковавшихся данных, в том числе из архивных документов, в самом Тунисе впервые увидевших свет в 1998 - 1999 гг. Обращение к этим данным и в других случаях очень существенно дополняет и детализирует представления об истории Туниса, особенно 1920 - 1940-х гг., сложившиеся в нашей литературе к исходу XX в.

Подробное, в деталях, описание становления, созревания и возмужания партии Бургибы, как и самого лидера, получилось весьма убедительным на фоне одновременно рисуемой картины тунисского общества, представление о котором дают и зарисовки быта бейского двора, и развернутые характеристики предшественницы бургибистов - партии Дустур, и неудачной их соперницы - партии Старый Дустур. Кое-кому, возможно, покажутся лишними фрагменты, посвященные параллельному ходу событий в других странах Магриба и на Арабском Востоке, приводимые в монографии. Позволю себе с этим не согласиться: информация о делах вне Туниса оттеняет, подчеркивает происходившее в Тунисе, одновременно показывая и правомерность того, что делали тунисцы, и их международные связи или, по крайней мере, осведомленность о делах за рубежом, а иногда - их умение учиться.

Особое пристрастие автора монографии к биографическому жанру сказывается во всем. Изложение исторических, политических и прочих событий постоянно перемежается рассказами о жизни родственников и сподвижников Бургибы, политических и общественных деятелей, литераторов, профсоюзных и религиозных активистов Туниса, Алжира, Марокко, Египта, Палестины, Ливана, Франции. Этому также посвящено приложение (Кн. 1, с. 390 - 475), содержащее жизнеописания 56 участников описываемых в книге событий. И хотя создается впечатление некоторой перегруженности "личностной" информацией, все же данный прием оправдан, ибо с его помощью достигается многоаспектность освещения хода истории как на макро-, так и на микроуровне.

Столь же ценны разделы "Исторические справки и комментарии" (Кн. 1, с. 294 - 389; Кн. 2, с. 452 - 469). Вместе с постраничными ссылками, в большинстве случаев текстовыми и достаточно развернутыми, они позволяют автору не только до предела наполнить свой труд необъятной фактологией, но и высказать свою точку зрения по ряду проблем тунисской, а также общеарабской и общемировой истории, в том числе - истории Второй мировой войны, ее подготовки и развития в Западной Европе, СССР и на Востоке, включая Индию и Японию. В постраничных сносках, а также в справках и комментариях помещена и немаловажная часть историографического материала, содержащего критику использованных источников и литературы, включая полемику с предшественниками.

Значительное внимание в монографии уделяется социально-экономической и социокультурной базе партии Новый Дустур, региональным и земляческим связям в ее среде, ее структуре, организации, филиалам, элите и рядовым активистам, влиянию молодежи на тактику и стратегию партии, так же как и воздействию на ее идеологию левых партий Франции. И хотя в главах, посвященных этим сюжетам, М. Ф. Видясова во многом перекликается с предшественниками, она и здесь сумела сказать новое слово, дополнив то, что было известно, впервые публикуемыми у нас мемуарами, документами и прочими материалами 1980 - 1990-х гг.

Проводимые автором в специальном разделе "некоторые исторические параллели" имеют целью сравнение ситуации в Тунисе с таковой в других арабских странах, прежде всего - соседних с Тунисом, меньше - в Египте и Палестине. Благодаря всем этим фрагментам монографии, занимающим в общей сложности не так уж мало места, рецензируемый труд может претендовать на обобщение всего у нас написанного не только о Тунисе, но и вообще о Магрибе. Осо-

стр. 188

бенно удачным из всех этих "отступлений" от главной темы являются сюжеты о Марокко 1930-х гг. (Кн. 1, с. 188 - 198, 368 - 377).

Но, конечно, красной нитью через весь массив многообразной фактологии и иногда довольно пестрой информации из различных источников проходит судьба Бургибы и его партии, отношения между которыми далеко не всегда были идеальными, о чем, в сущности, в нашей литературе говорится впервые. Так было и до первых арестов руководства Нового Дустура в 1934 г., и в период возращения в страну шейха Таальби, и после апреля 1938 г., в долгие пять лет отсутствия находившегося в тюрьме Бургибы, и во время его пребывания на Арабском Востоке в 1945 - 1949 гг., когда в руководстве появились новые люди. Очень много внимания уделено спорному периоду "почетного компромисса" 1949 - 1951 гг. с Францией (Кн. 2, с. 119 - 182), который многие оценивали как ошибку Бургибы. На самом деле этот период - пример тактической умелости и дальновидности Бургибы, его способности (как и в годы Второй мировой войны) противостоять мнению большинства, диктовавшемуся скорее эмоциями, нежели трезвым расчетом. Кстати, новые материалы, привлеченные М. Ф. Видясовой, свидетельствуют, что и в это время Бургиба отнюдь не был заложником "соглашательской" линии и, пытаясь выжать из политики "компромисса" максимум возможного, одновременно не исключал в будущем переход к вооруженной борьбе и даже тайно готовил его, причем сотрудничая с таким бескомпромиссным сторонником революционного насилия, как лидер вооруженного подполья Алжира в те годы Ахмед Бен Белла (Кн. 2, с. 230).

Многие достаточно хорошо известные события (борьба в руководстве Нового Дустура, позиция бея Сиди Ламина, деятельность колониальных террористов из "Красной руки", политика Жана де Отклока и раскол, спровоцированный Салахом Бен Юсуфом) получили в монографии новое освещение, более подробное описание или более спокойное, лишенное былых идеологических пристрастий толкование. Это же относится и к тому, как показаны в книге многие арабские лидеры - от Насера и Алляля аль-Фаси до Бен Барки и Буабида.

Естественно, в такой объемной и непростой работе не может не быть упущений. Отмечу некоторые из них. Старый Дустур не возглавил национальное движение после Первой мировой войны (Кн. 1, с. 33), а сделал это Дустур, впоследствии разделившийся на Старый и Новый. Граф "де Брогли" (Кн. 1, с. 54) - из венгерского рода, поэтому его фамилию произносят, в том числе во Франции, де Брой. Вряд ли Таха Хусейн был интересен Бургибе как "модный писатель" (Кн. 1, с. 85), а не идеолог "фараонизма", находивший, судя по всему, отклик у тунисских последователей "финикийства" как базы местной самобытности. "Королевские молодчики" (или "молодцы") - это не фашисты (Кн. 1, с. 88), а боевики монархической ассоциации "Аксьон франсэз", созданной Леоном Додэ, сыном Альфонса Додэ. В Сирии Франция закончила войну не в 1926 г. (Кн. 1, с. 88), а в 1927 г. Первым председателем "Североафриканской Звезды" был не тунисец (Кн. 1, с. 89, 94, 361, 458), а алжирец Хадж Али Абд аль-Кадир, которого позже сменил (ненадолго) тунисец Шадли Хайраллах. Не совсем корректно считать, что в Алжире в 1920-е гг. не было националистических партий (Кн. 1, с. 91); такой партией фактически была Федерация туземных избранников, созданная в 1927 г., а до нее - ассоциация "Братство", созданная эмиром Халидом, но просуществовавшая недолго. Тауфик аль-Мадани никогда не был "главой" улемов Алжира (Кн. 1, с. 95, 421 - 422), каковыми были Бен Бадис (1931 - 1940), Башир аль-Ибрахими (1940 - 1952), Ларби Тебесси (1952 - 1956), после смерти которого пост оставался вакантным. Что касается аль-Мадани, то он был до 1954 г. генеральным секретарем (т.е. третьим лицом) в Ассоциации улемов, а затем перешел в ряды Фронта национального освобождения. Приводимые данные о численности ППА (Кн. 1, с. 182) не учитывают того, что в 1937- 1939 гг. основные кадры этой партии действовали не в Алжире, а во Франции; точных сведений о ней никто не знает, так как она всегда была в подполье.

По алжирским данным, первым президентом Ассоциации североафриканских студентов-мусульман в 1927 г. был не Шадли Хайраллах (Кн. 1, с. 191), а Фархат Аббас. Очень сомнительно, что арабское население Марокко составляло к началу XX в. всего 20 % населения страны (Кн. 1, с. 196); это данные 1918 г., когда французы вряд ли имели точные сведения об этническом составе марокканцев. Арман Гийон был не только социалист (Кн. 1, с. 215), но даже экс-коммунист и возглавлял одну из секций ФКП в Алжире в 1921 г. Испанская республика потеряла Мадрид не "к концу лета 1938 г." (Кн. 1, с. 274 - 275), а годом позже: оборона Мадрида длилась с ноября 1936 г. до 28 марта 1939 г. Речь де Голля была произнесена по лондонскому радио не 22 июня (Кн. 1, с. 291), а 18 июня 1940 г. (см.: Ш. де Голль. Военные мемуары. Призыв 1940-

стр. 189

1942 гг. М., 1957, с. 331 - 332). Не стоит путать "мамлюков" (греко-тюрко-славяно-кавказских рабов, обычно приобретавшихся на невольничьих рынках Востока) и мевлед-руми, т.е. "урожденных христиан" из числа западноевропейских пленников, захваченных в бою или в ходе пиратских набегов. Разница между ними не проводится (Кн. 1, с. 335 - 336). Лишь позже (с. 339) вторые названы "турками по профессии", что не всем понятно. Мессали Хадж "полностью порвал с коммунистами" не в 1933 г. (Кн. 1, с. 428), а лишь осенью 1936 г.

В целом, несмотря на отмеченные неточности, работа М. Ф. Видясовой представляет собой хорошо написанное, интересное и оригинальное исследование, одно из лучших по новейшей истории арабских стран. Оно может служить неплохим пособием и теоретическим ориентиром для историков и политологов, проводящих сравнительное изучение арабских стран, и желающих понять, каким образом удалось создать именно в Тунисе партию, ставшую "школой модернизации" общества и сумевшую еще до обретения независимости не отсекать "то положительное, что было привнесено объективным процессом колониальной модернизации" (Кн. 2, с. 432).

стр. 190

Permanent link to this publication: