Алма-Ата. Издательство Академии наук Казахской ССР. 1948. 254 стр.

Присоединение Казахстана к России является поворотным пунктом в истории казахского народа. Правильное освещение его имеет исключительно важное значение для исторической науки Чёткая и ясная оценка такого события в жизни казахского народа не может быть дана без внимательного изучения конкретных исторических условий, в каких состоялось присоединение Казахстана к России. В "Истории Казахской ССР с древнейших времён до наших Дней", изданной в Алма-Ате в 1943 г., этот вопрос был освещен неправильно. Как совершенно справедливо отметил М. А. Морозов¹ в своей рецензии на это издание, в "Истории Казахской ССР" присоединение Казахстана к России рассматривается только под углом зрения его завоевания Россией и, по сути дела, трактуется авторами как "абсолютное зло". Авторы не только не показали объективно прогрессивного значения для Казахстана его присоединения к

¹ Журнал "Большевик" N 6 за 1945 год.

России, но и высказали неверное положение, что царская Россия являлась "основным и наиболее опасным противником" Казахстана, стремившимся к его завоеванию.

Перед историками Казахстана встала как первоочередная задача - дать объективную и исторически верную оценку факта присоединения Казахстана к России.

Рецензируемая работа Н. Г. Аполловой и является первым опытом такого объективного изучения присоединения Казахстана к России. Н. Г. Аполлова учла критику нашей печатью указанного издания "Истории Казахской ССР с древнейших времён до наших дней" и попыталась преодолеть отмеченные ошибки по исследуемому ею вопросу.

Н. Г. Аполлова рассматривает вопрос о присоединении Казахстана к России на широком фоне экономических, социальных, внутреннеполитических и внешнеполитических отношений Казахстана в первой половине XVIII века. Автор характеризует свою работу как "опыт монографического исследования вопроса о присоединении Казахстана к России" и отмечает, что в его понимании "эта тема является сложной комплексной темой", так как каждый из её разделов, которому в исследовании посвящены специальные главы, имеет прямое отношение к основному вопросу и в то же время может быть предметом самостоятельного изучения (стр. 7).

В связи с такой постановкой задачи Н. Г. Аполлова делит всё содержание своего исследования на четыре главы: I - "Социально-экономическое положение Казахстана в первой половине XVIII века"; II - "Внутриполитическая обстановка в Казахстане в первой половине XVIII века"; III - "Борьба с Джунгарией в 20-х годах XVIII века" и IV - "Присоединение Казахстана к России в 30-х годах XVIII века". Основному содержанию работы предпослано введение, где даётся постановка вопроса и обзор источников и литературы.

Объективное значение присоединения Казахстана к России не может быть понято без выяснения экономических причин, заставлявших казахов искать сближения с Россией. Н. Г. Аполлова совершенно правильно поступает, включая в свою книгу специальный раздел, посвященный хозяйству Казахстана. Отметив кочевое скотоводство как основное занятие огромного большинства казахского населения, автор подчёркивает, какое значение имело наличие удобных пастбищ и какие бедствия грозили всему народу в результате их потери. Лишённые удобных пастбищ в Семиречье в результате борьбы с Джунгарией, казахи были вынуждены откочевать к северу и северо-западу, что заставило их приблизиться к русским границам. Непосредственная заинтересованность широких масс казахского народа в удобных пастбищах по Яику и Иртышу с их притоками требовала сохранения добрососедских отношений с Россией. Ещё до принятия казахами российского подданства начали завязываться хозяйственные связи между Казахстаном и Россией. Натуральный характер казахского хозяйства обусловил слабость внутреннего обмена. В то же время казахский скот находил широкий спрос в России. В обмен на этот скот казахи получали продукты русской промышленности, необходимые в бытовом обиходе казахов. Казахское ремесло носило домашний характер, и ремесленные изделия не поступали на рынок. А потребность в них была, и удовлетворялась она главным образом за счёт внешнего обмена - со среднеазиатскими ханствами и Россией. Но до принятия русского подданства торговые связи с Россией были ещё очень слабы, хотя потребность' в их усилении ощущалась обеими сторонами. Серьёзные сдвиги в замкнутом натуральном хозяйстве Казахстана могли произойти лишь в результате укрепления экономических связей с Россией, с более передовой русской экономикой.

Основные черты политического строя Казахского государства нельзя понять без выяснения социальных отношений казахского общества. Поэтому автор рассматривает эти отношения и совершенно правильно характеризует их как патриархально-феодальные. Он показывает роль так называемой знати "белой кости" - ханов и султанов - в общественном строе казахов. Вместе с тем в работе раскрываются рост и значение родовой верхушки - потомков родовых старейшин, биев, аксакалов, иногда просто старшин, захватывавших скот, пастбища и водопои и превращавшихся в феодалов, эксплуатировавших рядовые массы казахов в формах докапиталистической отработочной ренты, выступавшей нередко под видом родовой помощи. Автор наглядно показывает, как наряду со знатью "белой кости" выросла знать "чёрной кости", в первую очередь бии, часть которых заняла положение "не ниже хана".

Ознакомив читателя с экономическим и социальным строем Казахстана, Н. Г. Аполлова переходит к характеристике политического строя, даёт представление о Казахском государстве первой половины XVIII века. Следует отметить, что до сих пор нет ни одной работы, специально посвященной политическому строю Казахского ханства. Н. Г. Аполлова в данном вопросе прокладывает новые пути. Внимательно изучив отрывочные указания источников, она по пыталась обрисовать основные политические институты Казахского государства: ханскую власть, совет биев, собрания старшин. Если о положения ханской власти и о системе вассальных отношений между ханом, султанами и старшинами имеется достаточно указаний в литературе, особенно в работе М. П. Вяткива "Батыр Срым" (М. -Л. 1947), то роль совета биев и съездов старшин до сих пор почти не подвергалась научному изучению Н. Г. Аполлова выясняет политические институты Казахского государства в период с конца XVII в. до середины XVIII в., когда во главе Казахского ханства вначале стоял хан Тауке, а затем - Абулхаир. И тот и другой опирались на феодальную верхушку казахского общества, на своих вассалов - султанов и Казахских старшин.

Большое внимание уделяет автор съездам старшин, чему имеются вполне достаточные основания, так как вскрывается патриархально-феодальная организация политического строя Казахстана в первой половине XVIII в., обусловившая рыхлость и неустойчивость казахской государственности.

В специальных разделах Н. Г. Аполлова показывает положение ханской власти и вскрывает её социальную базу во время правления хана Тауке, опиравшегося главным образом на совет биев, состоявший из знатнейших представителей родовой знати и хана Абулхаира, основной опорой которого была небольшая, но сильная группа батыров, военной знати, власть и влияние которой выросли в трудные годы борьбы с Джунгарией. В это трудное время и выдвинулся хан Абулхаир на первое место как полководец, как военный вождь. Представитель младшей линии ханского рода, хан Абулхаир не пользовался признанием со стороны многих султанов, принадлежавших до своему происхождению к старшей линии ханского рода. Это придавало известную неустойчивость его власти.

Н. Г. Аполлова даёт новую общественно-политическую характеристику хана Абулхаира, в корне расходящуюся с неверной характеристикой, данной ему в "Истории Казахской ССР". В результате изучения политического строя Казахстана XVIII в. автор приходит к выводу, что кризис ханской власти в условиях внутрифеодальной борьбы, наметившийся при Абулхаире, явился одной из предпосылок его обращения к русской императрице с просьбой о подданстве. Но вопрос о принятии казахами русского подданства не может быть понят без учёта внешнеполитической обстановки, без учёта борьбы с самой серьёзной внешней опасностью - наступлением Джунгарии, и Ц. Г. Аполлова посвящает специальную главу борьбе Казахстана с Джунгарией в 20-х годах XVIII века.

Обрисовав общественный и политический строй Джунгарского государства, широко используя для этой цели военные статьи степного уложения 1640 г.", на которые раньше не обращалось должного внимания, автор подробно показывает характер борьбы Казахстана с джунгарским наступлением. "Годы великого бедствия" (1723 - 1725), ознаменовавшиеся крупным поражением кавахов, вызвали массовое бегство их к русским границам. Правда, в конце 20-х годов Казахам удалось организовать отпор и даже нанести крупное поражение джунгарам, во джунгарская опасность не была ликвидирована, и повторение набега джунгаров не было исключено. Не устранила эта победе и внутренних трений между отдельными представителями знати "белой кости".

Отсюда Н. Г. Аполлова делает вывод, что перед ханом Абулхаиром, победителем джунгаров, встала сложная задача - обезопасить Казахское государство от внешнего врага, преодолеть усиливавшуюся феодальную раздробленность страны и добиться усиления ханской власти. Так родилась мысль о русском подданстве. Выяснив экономические, социальные и политические причины принятия казахами российского подданства в 30-х годах XVIII в., Н. Г. Аполлова последнюю главу своего исследования посвящает истории посольства Абулхаира в Петербург с просьбой о подданстве и ответного русского посольства, возглавлявшегося переводчиком Коллегии иностранных дел М. Тевкелевым, принимавшим присягу Абулхаира в Казахской степи.

Автор подробно излагает фактическую историю посольства М. Тевкелева, показывает всю сложность обстановки, в какой пришлось царскому послу осуществлять свою миссию. М. Тевкелев нашёл в Казахстане две партии старшин, враждебно настроенных друг к другу. Одна из них, во главе которой стоял батыр Букенбай, поддержала Абулхаира в его стремлении принять русское подданство. Это была та группа военной знати, на которую постоянно опирался Абулхаир. "Противную" партию составили менее знатные старшины и те из наиболее знатных, которые поддерживали враждебную Абулхаиру группировку султанов старшей линии ханского рода. Благодаря поддержке влиятельнейшего из ханских приверженцев - батыра Букенбая - М. Тевкелеву удалось успешно осуществить свою миссию и получить присягу в подданстве от хана и значительной группы султанов и старшин.

В работе Н. Г. Аполловой ярко показана заинтересованность различных классов казахского общества в российском подданстве. В противовес трактовке этого вопроса в "Истории Казахской ССР" автор с большой убедительностью показывает, что принятие подданства не было "обманом" со стороны Абулхаира, введшего якобы в заблуждение казахов. Оно было продиктовано реальными историческими условиями, хозяйственными и политическими расчётами Абулхаира. В подданстве были заинтересованы и старшины и широкие массы казахского народа. Н. Г. Аполлова достаточно убедительно опровергает утверждение, нашедшее место на страницах "Истории Казахской ССР", что набеги казахов на обозы М. Тевкелева во время его пребывания в Казахстане являлись протестом широких народных масс против российского подданства. Автор показывает, что это были набеги феодалов, принадлежавших к враждебной Абулхаиру группировке. Враждебные настроения этой группировки были обострены самым фактом появления русского посла в Казахстане. Кроме того они были подогреты агитацией калмыцких тайшей Доржи Назарова и его сына Лобжи, которые в это время занимали враждебную позицию по отношению к России.

Обрисовав все острые моменты той борьбы, которая разгорелась в Казахстане в связи с приездом М. Тевкелева, Н. Г. Аполлова приходит к выводу, что более сильной и жизненной в этой борьбе была ханская партия, возглавлявшаяся Абулхаиром и батырской группой. Эта партия совершенно определенна ориентировались на Россию, рассчитывая, что с принятием подданства можно будет укрепить хозяйственные и политические связи с нею.

В заключение Н. Г. Аполлова даёт оценку факта присоединения Казахстана к России и показывает глубоко прогрессивное значение этого события в жизни казахского народа, несмотря на грабительскую колониальную политику царизма в Казахстане. Принятие казахами русского подданства "открывало возможности широкого проникновения в Казахстан более передовой экономики и культуры" (стр. 246). Это сказалось в развитии земледелия и оседлости, в усилении торговых связей, в проникновении русской культуры в Казахскую степь и её влиянии на культуру казахского народа.

Но автор не закрывает глаза и на колониальный характер политики царизма. Колониальные грабежи и захваты распространялись и на Казахстан. Царизм мешал развитию казахской государственности. Тем не менее присоединение Казахстана к России имеет объективно-прогрессивное значение "с точки зрения исторических перспектив развития казахского народа" (стр. 254).

Это объективно-прогрессивное значение присоединения Казахстана к России убедительно показано всем содержанием книги Н. Г. Аполловой.

Необходимо, однако, остановиться на некоторых спорных моментах и на недостатках рецензируемой книги. Часть их может быть отнесена за счёт издательства, выпустившего книгу с исключительной небрежностью. Книга изобилует опечатками, значительная часть которых не исправлена и никак не оговорена. На них нет надобности останавливаться", они бросаются в глаза даже при беглом просмотре. Следует отметить лишь те недостатки и спорные места, какие допущены в книге по вине автора и способны или породить недоумение или вызвать неверное представление.

Большое внимание во всей книге Н. Г. Аполловой уделено батырам, военной знати, основной опоре хана Абулхаира. Вопрос о происхождении термина "батыр" и о том, как и почему большинство батыров принадлежало к классу феодалов-старшин, достаточно выяснен в литературе² . Последний по времени исследователь этого вопроса М. П. Вяткин подчёркивает, что звание батыра было личным званием и не передавалось по наследству, и подтверждает это положение ссылками на источники³ . Н. Г. Аполлова не сообщает ничего принципиально нового по вопросу о батырах, но она утверждает, что звание батыра для некоторых групп родовой знати сделалось наследственным. Никаких источников для подтверждения своей мысли автор не приводит (стр. 67). Это голословное утверждение должно быть отвергнуто, так как оно противоречит многочисленным указаниям источников.

Выясняя роль казахских батыров в принятии казахами российского подданства, Н. Г. Аполлова характеризует отдельных батыров, повлиявших на решение этого вопроса ханом Абулхаиром, и включает в эту группу башкирского старшину батыра Таймаса Шаимова (стр. 230 - 231). При чём здесь Таймас? Таймас входил в состав посольства М. Тевкелева и действовал в Казахской степи не как приверженец хана, а как член русского посольства. К сожалению, Н. Г. Аполлова не даёт состава посольства М. Тевкелева, а это следовало сделать, тогда члены русского посольства не попали бы в число близких людей хана (стр. 198).

Нельзя согласиться и с трактовкой автором вопроса о феодальной раздробленности. "Укреплению власти султанов, - пишет Н. Г. Аполлова, - способствовала феодальная раздробленность, которая вела к хозяйственному и политическому обособлению отдельных владений" (стр. 124). Можно ли из этой формулировка понять, что представляет собой феодальная раздробленность? Едва ли. Не феодальная раздробленность ведёт к хозяйственному и политическому обособлению отдельных владений, а как раз наоборот: хозяйственное и политическое обособление отдельных владений и создаёт феодальную раздробленность.

При характеристике Джунгарского государства Н. Г. Аполлова несколько раз отмечает наличие рабовладельческих тенденций в общественно-политическом строе этого государства (стр. 150, 159, 185). Эту же мысль поддерживает и редактор книги Е. Бекмаханов в своём предисловии (стр. 5). Что этим автор хочет сказать? Что в Джунгарии была рабовладельческая общественно-экономическая формация? Но это противоречит общей характеристике Джунгарского государства, которое автор совершенно справедливо считает феодальным. Н. Г. Аполлова, по существу, никак не мотивирует этого своего утверждения. Правда, в одном месте даётся некоторое подобие мотивировки: "Большое количество рабов и широкая продажа их на восточных рынках указывает на рабовладельческие тенденции этого государства" (стр. 159).Но чем же в таком случае Джунгария отличается от других кочевых государств?" И Казахстан, и Ногаи, и Крым постоянно охотились за ясырем (пленниками) и продавали рабов на восточных рынках. Но затрагивало ли это основы производства? Влияло ли это на изменение производственных отношений внутри этих государств? Нет. Следовательно, вопрос о рабовладельческих тенденциях Джунгарии нужно снять.

При переходе к характеристике неточностей и неясностей, способных породить у читателя недоумение, прежде всего следует остановиться на раскрытии условий принятия русского подданства. Автор достаточно подробно говорит об этих условиях (стр. 196 - 197), но у читателя всё же не создаётся ясного представления. Вначале точно указываются два первых пункта этих условий, затем говорится о пяти пунктах, которые чётко не сформулированы. Если читатель не знаком с источниками, то он так и не узнает, на каких условиях было принято подданство Казахстана в 30-х годах XVIII века. Было, бы правильнее, если бы

² Вятхин. М. Батыр Срым, стр. 115 - 117. М. -Л. 1947.

³ Там же, стр. 117.

автор перечислил все эти условия: 1) содержать себя в верности русской императрице, 2) ходить на службу по нарядам правительства, 3) не нападать на русских подданных- яицких казаков, башкир, калмыков и других, 4) не только не препятствовать продвижению русских караванов через кочевья казахов, но и охранять их в пути и 5) платить ясак и дать аманатов.

Нет достаточной ясности и в вопросе о том, кому принадлежит мысль о постройке крепости при устье р. Ори: царским администраторам или хану Абулхаиру. А это имеет немаловажное значение, так как в известной мере характеризует колониальные устремления царизма. Нужно было совершенно чётко сказать, что идея постройки города при устье р. Ори принадлежит обер-секретарю Сената И. К. Кириллову. При отправлении посольства М. Тевкелева к Абулхаиру И. К. Кириллов рекомендовал царскому послу внушить хану мысль, чтобы он обратился к императрице с просьбой о постройке этого города⁴ . М. Тевкелев в точности выполнил данное ему поручение и убедил хана обратиться с просьбой о постройке города⁵ .

Нет достаточной чёткости и в характеристике происхождения верхнего слоя феодалов - знати "белой кости" - казахских ханов и султанов.

Очень часто Н. Г. Аполлова оперирует понятиями, хорошо известными ей, но не известными читателю. Необходимых объяснений при этом своевременно не даётся. Это можно проиллюстрировать на примере понятия барымта, или баранта. Восемь раз автор употребляет это понятие без разъяснения (стр. 44, 47, 50, 52, 60, 63, 66 и 67) и только на стр. 78 - 79 наконец раскрывает смысл барымты как набега на аул ответчика с целью отгона скота по решению суда и показывает перерождение барымты в условиях феодального общества в средство обогащения феодалов за счёт грабежа соседей.

Приведёнными примерами не исчерпываются неясности и неточности, допущенные в работе Н. Г. Аполловой, явившиеся следствием плохого редактирования книги.

Необходимо сделать несколько замечаний по вопросу о характеристике использованию источников и небрежности в ссылках на них.

Важнейшими источниками, положенными в основу работы Н. Г. Аполловой, являются два отдела фонда Коллегии иностранных дел - "Сношения России с киргиз-кайсаками" и "Калмыцкие дела". Когда автор изучал эти источники, они находились в Центральном государственном архиве древних актов в Москве (ЦГАДА). Когда же работа готовилась к печати, их там уже не было. Более двух лет тому назад материалы Коллегии иностранных дел переданы из ЦГАДА в Архив Министерства иностранных дел СССР. Это нужно было указать.

При ссылках на источники автор, безусловно, имеет право избрать любое сокращение названия изученных им архивных фондов. Но это сокращение должно быть специально оговорено и последовательно проведено. Между тем в рецензируемой работе этого нет. Официальное название фонда, где хранятся материалы по казахским делам, - "Сношения России с киргиз-кайсаками". Конечно, этот фонд можно назвать "Киргиз-кайсацкие дела", даже "Путеводитель по ЦГАДА" их так называет. Но нужно сразу указать, что речь идёт об одном и том же фонде. Вместо этого автор либо употребляет без оговорки "Киргиз-кайсацкие дела" либо даёт двойную ссылку: "Сношения России с киргиз-кайсаками", "Киргиз-кайсацкие дела". Такие двойные ссылки дезориентируют читателя.

Автор нигде не дал полного заглавия работы переводчика калмыцкого языка Коллегии иностранных дел В. М. Бакунина - "Описание калмыцких народов, а особливо торгоутского и поступок их ханов и владельцов, сочинённое статским советником Васильем Бакуниным 1761 года", а ограничивается сокращённым: либо "Описание калмыцких народов" (стр. 132, 136, 172, 230) либо "Описание калмыцких дел" (стр. 29 - 30, 181). Последнее сокращение просто неверно. При характеристике этого источника ни слова не сказано о том, кто такой был В. М. Бакунин и какова его роль в русско-калмыцких отношениях. А ведь он был лучшим знатоком калмыцкого вопроса среди служащих Коллегии иностранных дел в первой половине XVIII века. Содержание его "Описания" не может быть сведено к "рассказу о калмыцких несогласиях" (стр. 29 - 30). Оно гораздо шире. В. М. Бакунин сделал ряд очень тонких наблюдений, касающихся экономики и социальных отношений кочевых народов и взаимоотношений между отдельными кочевыми государствами.

В обзоре источников не указано, что значительная часть "Описания" В. М. Бакунина напечатана в "Красном архиве" за 1939 г., N 3 (94), стр. 189 - 254.

Вообще автор почему-то не указывает в обзоре источников на публикации архивных документов. Из печатных источников называются преимущественно нарративные и издания памятников обычного права и фольклора. А вот публикации В. И. Лебедева "Из истории сношений казахов с царской Россией в XVIII в." ("Красный архив". 1936. N 5 (78), стр. 187 - 225) и А. Б. (А. М. Бирзе) "Из истории Казахстана XVIII в." ("Красный архив". 1938. N 2 (87), стр. 129 - 173), которые автор широко использует в тексте, в обзоре источников не упомянуты.

Не всегда точны и ссылки на источники. Например, на стр. 55 приводятся свидетельства европейских путешественников XIII в. И. Плано-Карпини и В. Рубрука о праве распоряжения кочевьями у степных

⁴ Добромыслов А. Материалы по истории России. Т. I. стр. 18. Оренбург. 1900.

⁵ Доношение М. Тевкелева в Коллегию иностранных дел от 5 января 1732 г. "Красный архив", стр. 203 - 204, кн. 5-я (78) за 1936 год.

народов и дана ссылка на источник: "Плано-Карпини и В. Рубрук. История монгалов. Перев. Малеина, стр. 69. Спб. 19П". А. И. Малеин перевёл работы обоих путешественников, и они изданы в одной книге, но каждая кмеет своё заглавие. Н. Г. Аполлова соединяет авторов и даёт заглавие только книги И. Плано-Карпини, заглавие же книги В. Рубрука "Путешествие в восточные страны" опускает, но зато страницу указывает из книги Рубрука, пропуская стр. 23 книги И. Плано-Карпини, на которой находится приведённая ею цитата. В другом месте, на стр. 61, при второй цитате из И. Плано-Карпини даётся ссылка: "Плано-Карпини и В. Рубрук. Указ. соч., стр. 24". При чём здесь Рубрук? Речь идёт о Плано-Карпини, страница указывается из его работы. Неужели то обстоятельство, что А. С. Суворин издал обе работы в одной книге, вызывает необходимость при всякой ссылке на Плано-Карпини упоминать и Рубрука?

Встречаются неточности и в ссылках на архивные источники, например, стр. 161, примечание 1-е: "ЦГАДА. Калмыцкие дела, Воеводские отписки 40 - 50-х годов XVII в.". Не думаю, чтобы по такой ссылке можно было что-нибудь проверить: ни номеров дел, ни номеров листов!

Все указанные недостатки носят частный характер и не могут поколебать общего положительного значения книги Н. Г. Аполловой.

Работа Н. Г. Аполловой - серьёзный вклад в изучение истории Казахстана.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Я. УСТЮГОВ:

Комментарии: