Изучение идеологии "Земли и воли" 70-х годов представляет большой интерес: в недрах этой организации созрело народовольчество, которое наряду с чернопередельчеством непосредственно предшествовало возникновению и развитию социал-демократического движения в России. Однако именно идейные, теоретические основы "Земли и воли" освещены в литературе односторонне, без внимания к специфике той формы народнической идеологии, которая на время объединила наиболее активные революционные силы. До сих пор имеет сторонников представление, будто программную основу "Земли и воли" составило анархистско-бунтарское учение М. А. Бакунина, что члены этой организации всю свою деятельность основывали на методах и приемах бакунизма. Между тем результаты изучения различных течений революционно- народнической идеологии позволяют иначе взглянуть на идейно-теоретические основы землевольческого движения, установить их органическую связь с развитием общерусского революционного процесса.

Как известно, ярлык "анархизма" землевольцам охотно приклеивали III отделение, реакционные историки, писатели и публицисты - от В. П. Мещерского до К. Н. Леонтьева. В этом нет ничего удивительного: устрашающим обывателя термином реакция порочила и такие направления общественной мысли, которые ничего общего с анархизмом не имели. Не останавливались перед этим и либеральные публицисты - современники землевольчества, а позднее - буржуазно-либеральные историки. Так, А. Д. Градовский писал, что в отличие от Европы, где "социальная идея" приобрела множество оттенков, в русском социализме "все выкрашено в одну краску". "Все наши программы и программки, - полагал этот либеральный профессор, - суть не что иное, как вариации на общую тему Бакунина" ¹ . Тридцать лет спустя В. Я. Богучарский без всяких оговорок утверждал, что программа "Земли и воли" была анархической, "бакунистической" ² . Эта точка зрения проявила исключительную живучесть.

На историографию "Земли и воли" заметно повлиял Г. В. Плеханов, который первым дал марксистскую трактовку развития народничества и поставил вопрос о его "теоретическом составе". Однако в этой части работы Плеханова содержат не только ценные наблюдения, но и очевидные противоречия, непоследовательные оценки. В 1884 г. Плеханов писал, что народничество выросло из "своеобразной теоретической амальгамы" - смеси недиалектически понятых результатов исследова-

¹ Градовский А. Трудные годы (1876 - 1880). Очерки и опыты. СПб. 1880, с. 202 - 204.

² Богучарский В. Активное народничество семидесятых годов. М. 1912, с. 230.

стр. 16

ний Н. Г. Чернышевского и славянофильских тенденций ³ , а в 1894 г., признавая сложность "теоретического состава" народничества, оценивал его как "несколько видоизмененный бакунизм" ⁴ , который в России "скоро сделался... чем-то вроде анархического славянофильства". Полагая, что идейное развитие революционной молодежи конца 60-начала 70-х годов XIX в. пошло "по пути... славянофильской переделки западноевропейского утопического социализма", Плеханов пришел к заключению о преобладании бакунизма (и соответственно бунтарства) в народнических теориях середины 70-х годов. Учитывая это, можно понять, почему он утверждал, что в программу "Земли и воли" вошли "все основные положения бакунизма" ⁵ . Однако необходимо принять во внимание и сделанные Плехановым оговорки. Он все же считал землевольцев лишь "ближайшими потомками русских бакунистов". Это тоже понятно: самое возникновение и оформление народничества Плеханов связывал с появлением "Земли и воли". Естественно, что он признавал землевольчество "прямым продолжением бунтарства", но предпочитал называть землевольцев не бакунистами, а народниками, "бунтарями" ⁶ .

Дальнейшее исследование идейно-теоретических установок землевольческой программы привлекает внимание к вопросу о программно-тактическом размежевании в рядах революционного народничества на первом этапе "хождения в народ". Изучение этого размежевания, происшедшего в 1863 - 1874 гг., показало, что ведущей силой народнического движения в идейном и программно-тактическом отношениях являлось революционно-пропагандистское течение, которое неправильно было бы отождествлять с такими направлениями, как бакунистское и лавристское. Именно это течение, идеологическим выражением которого являлся "русский, крестьянский социализм 70-х годов" ⁷ , к середине указанного десятилетия не только сохранило положение самостоятельного течения общественной мысли и революционной практики, но и имело решающее значение для судеб народнического движения в целом ⁸ .

Эта мысль получила поддержку в литературе. Н. А. Троицкий, например, считает такой взгляд "более верным и плодотворным, чем традиционная (канонизированная в наших исследованиях, учебниках, энциклопедиях) схема деления революционеров эпохи "хождения в народ" на лавристов и бакунистов" ⁹ . С. С. Волк о революционно- пропагандистском направлении народничества пишет, что "именно представители этого направления, а не бунтари бакунинского толка являлись действительными предшественниками русской социал-демократии" ¹⁰ . В. Г. Базанов, указывая на необходимость "учитывать бакунинские и лавровские влияния", выделяет и линию самостоятельных программно-тактических исканий революционной молодежи, участвовавшей в пропаганде среди крестьян ¹¹ .

³ Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. Т. 1. М. 1956, с. 173.

⁴ К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия. М. 1967, с. 692.

⁵ Плеханов Г. В. Соч. Т. 9. М. 1923, с. 12, 14 - 16.

⁶ Там же, с. 15 - 17, 149.

⁷ Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 183.

⁸ Подробное обоснование высказанного здесь взгляда на программно-тактическое размежевание в рядах народничества см.: Филиппов Р. В. Из истории народнического движения на первом этапе "хождения в народ" (1863 - 1874). Петрозаводск. 1967; его же. Революционная народническая организация Н. А. Ишутина - И. А. Худякова (1863 - 1866). Петрозаводск. 1964.

⁹ Троицкий Н. А. Некоторые вопросы историографии революционного народничества 70-х годов XIX века. В кн.: Историографический сборник. Вып. III. Саратов. 1971, с. 82.

¹⁰ Волк С. С. Карл Маркс и русские общественные деятели. Л. 1969, с. 173.

¹¹ Базанов Вас. Русские революционные демократы и народознание. Л. 1974, с, - 468 - 472; Б. С. Итенберг, назвав "шаблонными" представления, сводившие идеологию народничества первой половины 70-х годов XIX в. лишь к борьбе лавризма с ба- кунизмом, отметил, что эти два, направления "не исчерпали идейных. течений народничества накануне массового "хождения в народ" (Итенберг Б. С. Движение

стр. 17

Именно представители революционно-пропагандистского течения после разгрома революционных сил в 1874 - 1875 гг. выступили инициаторами не только организационной, но и идейной работы, завершившейся созданием "Земли и воли". Историки, придерживающиеся прежней точки зрения, как правило, игнорируют свидетельство видного землевольца Н. С. Тютчева, который писал: "В 1876 году среди уцелевших от погромов пропагандистов течение это, несогласное с "лавристами" и "бакунистами"-бунтарями, вылилось в так называемое революционное народничество, а осенью того же года выработаны были и программа и устав организации тайного общества "Земля и воля" ¹² . А. Д. Михайлов также считал, что начало народнической организации "Земля и воля" положил в конце 1876 г. кружок "чайковцев" ¹³ . А. П. Прибылева-Корба подтверждала, что "чайковцы" в 1876 - 1877 гг. пересмотрели свою программу и тогда же "переименовались в группу народников, избрав своим девизом "Земля и Воля" ¹⁴ . В прямую связь с "чайковцами" ставил организацию "Земля и воля" М. Ф. Фроленко ¹⁵ , а В. Н. Фигнер категорически заявляла, что "чайковцы" "положили в 1876 году начало обществу "Земля и воля" ¹⁶ . Сейчас этот факт получил новые подтверждения ¹⁷ .

Все это позволяет считать, что землевольчество являлось не особым течением, оформившимся около 1876 г., а лишь новой стадией развития революционно- пропагандистского течения и наиболее полно (по сравнению с другими течениями, сопутствовавшими ему) отразило программно-теоретическую, идейную преемственность русского освободительного движения. Об этом свидетельствует пропагандистская литература "Большого общества пропаганды", т. е. "чайковцев", специальное изучение которой лишь подтвердило, с одной стороны, ее глубокую связь с идеями "революционеров 61-го года", а с другой - почти полное отсутствие специфически- анархистских идей ¹⁸ . Сами деятели этой организации решительно отмежевывались от Бакунина. Среди "чайковцев", утверждал Н. А. Чарушин, не было "последователей бакунинского течения", кроме П. А. Кропоткина ¹⁹ . Последний, правда, признавал, что среди "чайковцев" бакунистами были два человека: он сам и А. Я. Ободовская ²⁰ . Понятно, что учение Бакунина, "в особенности со стороны его бунтарского характера и призыва к немедленному восстанию", встречало в среде "чайковцев" "определенно отрицательное отношение" ²¹ . Д. А. Клеменц в 1875 г. заявлял, что влияние Бакунина на русское революционное движение "всегда было слабо и незначительно", что апостол анархии не был для русской молодежи "непогрешимым авторитетом" ²² . Л. Э. Шишко писал, что влияние Бакунина на русскую молодежь конца 60-х годов "не могло сравниться по своей силе

революционного народничества. Народнические кружки и "хождение в народ" в 70-х годах XIX в. М. 1965, с. 14, 185).

¹² Тютчев Н. С. Революционное движение 1870 - 1880 гг. Л. 1925, с. 180.

¹³ Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Народоволец А. Д. Михайлов. Л. -М. 1925, с. 98 (Показания А. Д. Михайлова на следствии).

¹⁴ Прибылева-Корба А. П. "Народная воля". Воспоминания о 1870- 1880-х гг. М. 1926, с. 66.

¹⁵ Фроленко М. Начало "народовольчества". - Каторга и ссылка, 1926, N 3(24), с. 23.

¹⁶ Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Т. 1. М. 1964, с. 138.

¹⁷ Лифшиц Г. М. К истории московского съезда народников 1875 г. - История СССР, 1965, N 4, с. 145.

¹⁸ Захарина В. Ф Голос революционной России. Литература революционного подполья 70-х годов XIX в. "Издания для народа". М. 1971, с. 159, 165, 227.

¹⁹ Чарушин Н. А. О далеком прошлом. М. 1926, с. 135.

²⁰ ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1, д. 752, л. 6.

²¹ Чарушин Н. А. Ук. соч., с. 13; Шишко Л. Э. Собр. соч. Т. 4. Пг. -М. 1918, с. 218.

²² Цит. по: Дейч Л. Г. Социалистическое движение начала 70-х годов в России. Ростов-на-Дону. 1925, с. 59.

стр. 18

и продолжительности" с влиянием Чернышевского, Добролюбова, Некрасова, Берви- Флеровского, Лаврова ²³ .

Не имеет достаточных оснований мнение, будто бакунизм "был вплоть до конца 70-х годов наиболее влиятельным направлением внутри движения революционных семидесятников" ²⁴ и что "взгляды Бакунина были преобладающими на протяжении целого десятилетия пореформенной России" ²⁵ . Подобное мнение, видимо, имело почву до тех пор, пока дальнейшее изучение движения 70-х годов не убедило в несостоятельности отождествления таких идеологических направлений, как анархизм и народничество, пока не прояснились основные тенденции развития народнического движения от середины 60-х до середины 70-х годов XIX в., пока не были изучены идеологические основы "Большого общества пропаганды" ("чайковцев") - организации, которая, как оказалось, играла ведущую роль в программно-тактическом творчестве первой половины 70-х годов и была несравненно значительнее тех кружков и групп, которые руководствовались программами Бакунина и Лаврова.

Но и в то время, когда изучение указанных проблем в работах Б. С. Итенберга, Н. А. Троицкого, В. Г. Базанова, С. С. Волка, В. Ф. Захариной и др. выдвинуло ряд новых решений, исследование вопросов идейной истории "Земли и воли" продолжалось в старом русле. При этом обосновывалось мнение, что в истории русской революционной мысли существовал "период господства анархизма", а землевольчество рассматривалось как "высшая стадия бакунизма в России" ²⁶ , т. е. повторялось отождествление народничества и анархизма, близких по своей социальной сущности, но отнюдь не совпадающих идейно-политических систем.

Наши представления об основных программно-тактических направлениях народничества, очевидно, будут более точными, если учитывать всю мощь идейного влияния Чернышевского и других шестидесятников, тех, кого В. И. Ленин называл "революционерами 61-го года". Известно, что он не отождествлял анархизм и народничество. Более того, в ленинской характеристике народничества ясно выражено соотношение его с анархизмом: "Народничество... никогда не могло, как общественное течение, отмежеваться от либерализма справа и от анархизма слева" ²⁷ . Народничество, либерализм, анархизм - вот, следовательно, общественно-политические течения, различие и взаимодействие которых должно учитываться при изучении развития взглядов крестьянской демократии в России. Для анализа теоретических основ программы "Земли и воли" важно помнить еще одно положение Ленина: "Все наши старые революционные программы, - начиная хотя бы бакунистами и бунтарями, продолжая народниками и кончая народовольцами" были рассчитаны на то, чтобы "поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества" ²⁸ . В свое время Б. П. Козьмин отметил, что в этом случае под народниками Ленин понимал исключительно одних землевольцев второй половины 70-х годов и потому

²³ Шишко Л. Э. Ук. соч., с. 95.

²⁴ Левин Ш. М. В. И. Ленин и проблема революционного народничества 70-х годов. В кн.: В. И. Ленин и русская общественно-политическая мысль XIX - начала XX в. Л. 1969, с. 171; см. также Левин Ш. М. Очерки по истории русской общественной мысли. Вторая половина XIX - начало XX века. Л. 1974, с. 186.

²⁵ Седов М. Г. Советская литература о теоретиках народничества. В кн.: История и историки. М. 1965, с. 259.

²⁶ Твардовская В. А. Социалистическая мысль России на рубеже 1870- 1880-х годов. М. 1969, с. 172, 16.

²⁷ Ленин В. И. ПСС. Т. 25, с. 94. М. С. Ольминский также считал, что "анархизм Бакунина не следует отождествлять с народничеством семидесятых годов. Но что идеи Бакунина оказывали сильнейшее влияние на народников - это бесспорный факт" (Ольминский М. Из прошлого. М. 1922, с. 43).

²⁸ Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 272.

стр. 19

противопоставлял "народников" бакунистам и бунтарям, с одной стороны, и народовольцам - с другой ²⁹ .

Действительно, во всех тех случаях, когда члены "Земли и воли" разъясняли свои программные устремления, они решительно отделяли себя от "бунтарей" как последователей бакунистско-бунтарской тактики. Фигнер, например, говоря о поисках путей к народу, писала о "землевольцах" Севера и "бунтарях" Юга ³⁰ . Вспоминая о своем участии в обсуждении "народнической" программы в 1876 г., Фигнер в автобиографии отметила: "Тогда впервые мы стали называть себя "народниками", вплоть до появления органа "Земля и воля" (в 78 г.), когда название "землевольцы" сделалось общепринятым. В противоположность нам - северянам, южане, имевшие своим средоточием Киев и Одессу, назывались бунтарями" ³¹ . Это свидетельство в целом правильно отражает обстановку 1876 - 1878 гг., когда Юг был основным средоточием анархистов-бунтарей, где это течение сошло на нет после т. н. Чигиринского дела ³² , а Север - революционных пропагандистов, которые стали называть себя "народниками", а свою программу - "народнической".

Исследователи же не всегда обращают внимание на тот факт, что в представлении создателей и участников "Земли и воли" выработанная в 1876 г. программа выступает как "новая программа, известная под именем народнической" ³³ . Согласно автобиографическому свидетельству Михайлова, эта программа строилась на базе "нового народнического направления", выдвигавшегося тогда в области теории ³⁴ .

Действительно, программа "Земли и воли" - новое явление в развитии теоретических взглядов революционных пропагандистов. Она отразила, говоря словами Фигнер, как "личный, так и весь общественный опыт предшествующего времени" ³⁵ . Михайлов утверждал, что программа "Земли и воли" вырабатывалась "в связи с данными, добытыми работою нескольких лет". Именно анализ этих данных позволил "чайковцам" и участникам т. н. юго-восточного кружка выработать программу, которая по ряду моментов оказалась, по осторожному выражению Михайлова, "схожей" с бунтарской программой. "Наблюдение, опыт и исторические соображения привели большинство к взглядам, в общем, схожим с положениями бунтарской программы, - свидетельствовал он, - но, ближе присматриваясь и знакомясь обстоятельней с людьми

²⁹ Козьм и н Б. П. Из истории революционной мысли в России. Избранные труды. М. 1961, с. 644.

³⁰ Фигнер В. Н. Поли. собр. соч. Т. 4. М. 1932, с. 51. Это вовсе не значит, что Юг безраздельно принадлежал бунтарям. Из показаний Михайлова явствует, что в 1876 г. в Киеве был широкий круг пропагандистов, в то время как "мир бунтарей был гораздо обособленней и уже" (Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Ук. соч., с. 93). Сектантскую узость бунтарей и их обособленность даже от учащейся молодежи отмечал и Л. Г. Дейч. Южные бунтари, писал он, "довольствовались только своей собственной средой и совершенно не интересовались тем, что происходит за ее пределами" (Дейч Л. За полвека. Т. 1, ч. 2. М. 1923, с. 71). К тому же возникновение "Земли и воли" приходится на тот период, когда в анархистской бунтарской среде и Севера и Юга царил организационный разброд (см. там же , с. 26, и др.; Фроленко М. Ф. Записки семидесятника. М. 1927, с. 60, 62 и др.).

³¹ Энциклопедический словарь Гранат. Т. 40, вып. 7 - 8, прил., с. 665; ср. Дейч Л. От народничества к марксизму. - Современный мир, 1914, N 1, с. 178.

³² Точно так же к концу 1878 г. сошли со сцены и лавристы. По словам Л. Г. Дейча, их к тому времени "днем с огнем сыскать было невозможно" (Дейч Л. За полвека. Т. 1, ч. 2, с. 64).

³³ Фигнер В. Поли. собр. соч. Т. 4, с. 47, 147, 233.

³⁴ Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Ук. соч., с. 45; см. также Воспоминания Льва Тихомирова. М. -Л. 1927, с. 86, 88, 124. Только в связи с практической стороной движения Л. Тихомиров называет народников "разнообразными "бунтарями", с очень анархическим оттенком". Однако "Земля и воля" была и для иего "кружком народническим".

³⁵ ЦГАОР СССР, ф. Департамент полиции (далее - ДП), 7-е д-во, 1884 г., оп. 181, д. 747, ч. 4, л. 61 (показание В. Н. Фигнер).

стр. 20

нового течения и их направлением, открываешь между теми и другими во всх отношениях значительную разницу. Причина ее заключается в более серьезном и основательном знакомстве с действительной жизнью и ее условиями, а вследствие того в отсутствии идеализации в той степени, в какой она присуща была большинству бунтарей, и в большей житейской опытности и осмотрительности, освободившей от тенденциозной исключительности и нетерпимости, так часто мешавшей успешной деятельности последних. Новое течение не допускало пренебрежительного отношения к науке... Свои теоретические идеалы и симпатии люди этого направления подчиняли насущным, острым потребностям народа и потому называли себя "народниками" ³⁶ .

В этих словах Михайлова ценен не столько анализ различий между народниками и "бунтарями", сколько недвусмысленное указание на то, что землевольчество и организационно и идейно выросло отнюдь не из недр анархистско-бунтарского течения. Оно воплощало синтез мысли и опыта революционных пропагандистов. Поэтому история "Земли и воли" не может быть понята, если ее рассматривать как логическое развитие бакунизма. Очевидно, необходимо строго учитывать преемственность идеологии революционеров 60-х и 70-х годов XIX в., видеть действительные, а не мнимые идейные сдвиги в развитии ведущего, революционно-пропагандистского течения в русском крестьянском социализме.

Упрощенная трактовка идеологических основ землевольчества, процесса его перехода к открытой (хотя и узко понимаемой) политической борьбе с самодержавием разрывает ту линию преемственности, которая в действительности связывает идеи "шестидесятников" с мировоззрением революционеров 70-х годов. В таком случае в бакунизме можно растворить не только землевольчество, но и народничество первой половины 70-х годов. Между тем у народничества свои идеологические корни. "Народничество стояло на утопической, полуанархической точке зрения" ³⁷ . "Полуанархической", а не анархической - такова точка зрения, с которой Ленин рассматривал народничество 70-х годов, и это вполне согласуется с его приведенной выше мыслью о том, что народничество "никогда не могло отмежеваться от... анархизма слева". Никто не станет отрицать, что бакунизм - воинствующая и бескомпромиссная разновидность анархизма. Но если это так, то теперь, когда наукой накоплен огромный материал о теории и практике народнического движения, было бы странно не видеть разницы между анархизмом и народничеством (хотя последнее и стояло на полуанархической точке зрения), между максималистско-волюнтаристскими взглядами народников-бакунистов и ведущим, революционно-пропагандистским направлением в народничестве. Народничество, действительно, включало в себя отдельные элементы анархизма (в большей или меньшей степени в различных течениях), но это вовсе не значит, что тем самым оно и в целом приобретало специфическую форму бакунизма.

В первой половине 70-х годов XIX в. революционно-пропагандистское течение тесно взаимодействовало с анархистско-бунтарским. Но это последнее ни тогда, ни позже (вопреки мнению Н. Ю. Колпинского и В. А. Твардовской ³⁸ ) не являлось господствующим. Программное творчество "Земли и воли" нет оснований ставить в связь главным образом с бакунизмом (пусть даже в той форме, в какой он нашел отражение в практике народнического движения). Оно связано, скорее, с развитием идеологической системы, воплощавшей неразрывное единство

³⁶ Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Ук. соч., с. 107.

³⁷ Ленин В. И. ПСС. Т. 9, с. 179.

³⁸ Колпинский Н. Ю., Твардовская В. А. Бакунин в русском и международном освободительном движении. - Вопросы истории, 1964, N 10, с. 85.

стр. 21

революционного демократизма с теми двумя идейно-политическими течениями, которые, как указывал Ленин, образуют "народничество в специфическом значении этого понятия" - с социалистическими мечтами, надеждой миновать путь капитализма, а также с проповедью радикальной аграрной реформы ³⁹ .

Разумеется, народническое учение - до известной степени цельное и последовательное - заключало в себе и элемент "народнического анархизма". Он проявлялся именно в политическом индифферентизме народников (отрицание значения политической революции и буржуазных политических свобод). Но этот элемент "народнического анархизма" еще не служит признаком бакунизма, вообще анархизма. Он утвердился в качестве догмы в силу ошибочного решения всеми (без исключения) мелкобуржуазными революционерами проблемы соотношения социализма и политики.

Выступая, например, против меньшевистских извращений той же проблемы, Ленин назвал нелепой мысль, что буржуазная революция не выражает вовсе интересов пролетариата: "Эта нелепая мысль, - пояснял он, - сводится либо к стародедовской народнической теории, что буржуазная революция противоречит интересам пролетариата, что нам не нужна поэтому буржуазная политическая свобода. Либо эта мысль сводится к анархизму, отрицающему всякое участие пролетариата в буржуазной политике, в буржуазной революции, в буржуазном парламентаризме" ⁴⁰ . Альтернативным "либо - либо" Ленин в данном случае, во-первых, предостерегает нас от смешения народнических и анархистских идей, а во-вторых, указывает на необходимость точного и конкретного объяснения источников той или другой народнической идеи даже в том случае, если она не только по видимости, но и по существу совпадает (или близко смыкается) с анархизмом.

Корни своеобразного аполитизма революционных пропагандистов 70-х годов XIX в. восходят к теории "русского социализма" А. И. Герцена, к учению Чернышевского. Оба мыслителя, как подчеркивает Н. М. Дружинин, исходили из признания "примата социального над политическим, экономического равенства над политическим освобождением" ⁴¹ . Проповедь Бакунина лишь способствовала закреплению, догматизированию отрицательного отношения народников к политической борьбе, и это отразилось в их программе и тактике.

На программе "Земли и воли" 70-х годов и в самом деле лежит довольно густой налет анархизма. В первоначальной редакции своей программы землевольцы заявили о сочувствии "федералистскому интернационалу, т. е. анархистам", а в окончательной редакции объявили анархию и коллективизм своим конечным политическим и экономическим идеалом ⁴² . Достаточно ли этого для вывода об анархистской основе землевольческой программы, для отнесения самих землевольцев к последователям Бакунина? Анализ основного содержания ее позволяет ответить на этот вопрос отрицательно. Прежде всего отметим тот факт, что словесно выраженную приверженность к "анархии и коллективизму" как своему конечному идеалу авторы программы подрывают признанием невозможности осуществления анархических идеалов в данный момент "во всей их полноте" (первоначальная редакция), признанием невозможности "привить народу при настоящих условиях другие, с точки зрения отвлеченной, может быть, и лучшие идеалы" (окончательная редакция). Признав, таким образом, отвлеченный характер своего

³⁹ Ленин В. И. ПСС. Т. 21, с. 403.

⁴⁰ Там же. Т. 11, с. 36; ср. т. 4, с. 311, 318.

⁴¹ Дружинин Н. М. Ответ Франко Вентури. - История СССР, 1964, N 5, с. 195 - 196.

⁴² Революционное народничество 70-х гг. XIX века в России (далее - Революционное народничество). Т. 2. М. 1964, с. 27, 30.

стр. 22

"идеала", создатели новой организации написали на своем знамени "исторически выработанную" формулу- "Земля и воля" ⁴³ .

А это - основное положение движения не только 70-х, но и 60-х годов XIX в., и определенного отношения к бакунизму в смысле теоретическом, программном оно не имеет. Впервые лозунг "Земля и воля" был обоснован Герценом, а затем в июне 1861т. выдвинут как программная формулировка в прокламации Н. П. Огарева "Что нужно народу?". В этом лозунге, как писал Я. И. Линков, была выражена "самая сокровенная сущность крестьянской демократии и всей эпохи. Поэтому он и стал знаменем русской разночинной интеллигенции, составил основу основ ее программы не только в 1860-х годах, но и на протяжении всего второго периода освободительного движения. В нем были выражены две великие национальные задачи: политического освобождения России и социального раскрепощения крестьянских масс. Это был лозунг огромной притягательной силы для нескольких поколений русских революционеров. Он соединил в себе их демократические и социалистические стремления и поэтому дал имя двум самым крупным революционным партиям в 60-х и 70-х годах XIX в." ⁴⁴ .

Когда деятели революционного народничества 70-х годов указывали, что формула "Земля и воля" является "исторически выработанной", то они вкладывали в нее, несомненно, двоякий смысл: эта формула выражает "выработанный историей экономический и политический народный идеал" ⁴⁵ ; она завещана им предшественниками, "революционерами 61-го года". Сами землевольцы подчеркивали в N 1 своего органа (октябрь - ноябрь 1878 г.): "Земля и воля! - вот тот девиз, который написали на своем знамени верные делу истории и своего народа наши предшественники, социалисты- народники 60-х годов. Те же слова пишем на нашем знамени и мы" ⁴⁶ . Как видим, не к бакунистским лозунгам апеллируют землевольцы, не с бакунистскими традициями связывают свое движение во имя "Земли и воли". Этот, говоря словами Ленина, "распространеннейший лозунг крестьянской массы", теперь более отчетливо, чем в первой половине 70-х годов, передавал стремление крестьянства к полному равенству не только в экономике, но и в политике. Отказываясь навязывать народу отвлеченные идеалы, подчеркивая сужение своих требований "до народных требований, каковы они есть в данную минуту", землевольцы занимали позицию, которая прочно связывала их с заложенными в 60-е годы XIX в. идейными основами революционно-демократического движения.

Важнейший принцип, пронизавший программу "Земли и воли", - общинное землевладение. Требуя "перехода всей земли в руки сельского рабочего сословия и равномерного ее распределения", авторы программы высказывали убеждение, что "две трети России будут владеть землей на общинном начале" ⁴⁷ . Они полагали, что передача земли в пользу общины есть "народный идеал, вполне совпадающий с основным требованием социалистического учения" ⁴⁸ . Но ведь это центральные идеи "русского социализма" Герцена, который видел "социализм" в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении и в крестьянской идее "права на землю" ⁴⁹ . Чернышевский, развивавший вслед за Герценом те же взгляды, в том числе и на роль общины в переустройстве русской жизни на новых началах, мыслил трудовую деятельность людей

⁴³ Там же, с. 31.

⁴⁴ Линков Я. И. Революционная борьба А. И. Герцена и Н. П. Огарева и тайное общество "Земля и воля" 1860-х годов. М. 1964, с. 179 - 180.

⁴⁵ Революционное народничество. Т. 2, с. 30.

⁴⁶ Революционная журналистика 70-х годов. Париж. 1905, с. 119 - 120.

⁴⁷ Революционное народничество. Т. 2, с. 30 - 31.

⁴⁸ Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Т. 1, с. 140.

⁴⁹ Ленин В. И. ПСС. Т. 21, с. 257.

стр. 23

будущего организованной на началах коллективизма. Подтверждением этого являются не только статьи Чернышевского, специально посвященные принципу общинного владения землей, но и роман "Что делать?". Не потому ли в качестве своего конечного идеала землевольцы выдвигали не только анархию, но и коллективизм? Но почему и эту сторону воззрений землевольцев мы должны связывать с Бакуниным, а не с Чернышевским, который действительно наложил "неизгладимую печать, на все экономическое понимание и на всю общественную мысль семидесятых годов" ⁵⁰ ?

Было бы неверно в этой позитивной части программы землевольцев усматривать исключительно бакунистское влияние. Те же, в сущности, идеи легли в основу программных исканий ишутинцев, участников "Рублевского общества", "Большого общества пропаганды". Именно через эти предшествующие народнические организации тянулась к "Земле и воле" 70-х годов живая нить спаянных воедино демократических и социалистических воззрений, шло могучее влияние мировоззрения шестидесятников. Это подтверждается не только собственными признаниями на этот счет социалистов- народников 70-х годов XIX в. С. Кравчинского, Н. Чарушина, Л. Шишко, Л. Дейча и др., но и фактом программно-тактического размежевания в среде прямых предшественников "Земли и воли".

Землевольцы считали, что их идея "может быть воплощена в жизнь только путем насильственного переворота" ⁵¹ . Практическую часть их программы составляла подготовка "народной революции", которая, как они полагали, одна в состоянии "развить будущий социалистический строй из тех элементарных основ социализма, которые уже созданы в умах народа". Свое понимание "народной революции" деятели "Земли и воли" почерпнули не из сочинений Бакунина. Они и в этом отношении считали себя наследниками идей 60-х годов, подчеркивал, что именно тогда "русская партия движения впервые написала на своем знамени - Народная революция" ⁵² . В самом деле, по логике программы "Земли и воли" народная революция представляется как широчайшее движение социальных низов. В этом нет решительно ничего от бакунизма; такое представление о социальной революции идет от Герцена и Чернышевского. Бакунин же мыслил себе социальную революцию как некий акт "социальной ликвидации", немедленного и полного переворота, водворяющего экономическое равенство и безгосударственный строй. Но такое понимание нелегко укладывалось в сознании. Даже Кропоткин в записке "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?" (1873 г.) высказывал убеждение, что "для осуществления равенства, какое мы себе рисуем, потребуется еще много лет, много частных, может быть даже общих взрывов"; он не питал надежды, будто "с первою же революцией идеал осуществится во всей его полноте" ⁵³ .

Землевольцы признавали, что программные идеалы не могут быть воплощены в жизнь немедленно, что "строй коллективного пользования орудиями труда у нас в России - пока только отдаленный идеал и в этом смысле должен входить в программу". Само восстание землевольцы вопреки Бакунину рассматривали как "результат успешной подготовительной деятельности", оно должно было произойти "только тогда, когда оппозиционная сила народа и исторические обстоятельства указали бы к тому время" ⁵⁴ . Очевидно, что перед нами не пересмотр баку-

⁵⁰ П. Б. (Л. Шишко). Экскурсия в "малоисследованную и таинственную" область. - Русское богатство, 1899, N 9(12), с. 139 (2-я пагин.).

⁵¹ Революционное народничество. Т. 2, с. 31.

⁵² Революционная журналистика 70-х годов, с. 121.

⁵³ Революционное народничество. Т. 1. М. 1964, с. 84. _

⁵⁴ Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Ук. соч., с. 146, 156.

стр. 24

нистских идей, а развитие и углубление в противовес бакунизму- тех представлений, которые уже вполне сложились в идеологии "чайковцев".

Таким образом, теория "Земли и воли" глубоко коренится в общей системе революционно-народнической идеологии, которая к середине 70-х годов XIX в. претерпела значительную эволюцию. Признание этого факта и должно, очевидно, определить оценку землевольческой программы - не как специфически бакунистской, а как специфически народнической. Но этим дело не исчерпывается: в идеологии землевольцев появляются черты, которые подрывают цельность народнической доктрины и говорят о начале сложной эволюции от крестьянского социализма к радикально- демократическому представительству мелкобуржуазного крестьянства ⁵⁵ . Поэтому анализ программы "Земли и воли" должен выявить и то новое, что ее отличало от полуанархических установок ближайших предшественников - революционных пропагандистов первой половины 70-х годов.

Прежде всего "необходимо по достоинству оценить тот политический идеал, который представлялся землевольцам "реально осуществимым в ближайшем будущем". Как в первоначальной, так и в окончательной редакции программы они заявили себя сторонниками полного общинного (мирского) самоуправления, принимая тем самым одно из центральных положений теории "русского социализма" Герцена - Огарева. Идея общественного самоуправления пронизывает прокламацию Н. В. Шелгуноза "К молодому поколению", находит отражение в "Великоруссе" ⁵⁶ , владеет умами ишутинцев, а у "чайковцев" становится основополагающим мотивом "социалистических" исканий. В "автономной светской общине" Лавров в 1873 г. видел "основной элемент" будущего государственного и общественного строя ⁵⁷ .

В то же время странно было бы связывать эту программную линию с бакунистским решением проблемы общинного самоуправления, совпадающим с ликвидацией государственности. Выдвигая в первоначальной редакции программы требование полного общинного самоуправления, землевольцы тут же заявили, что его "нельзя назвать общенародным", потому что большинство общин "еще не дошло до такого нравственного и умственного развития" ⁵⁸ . В окончательной редакции программы говорится о стремлении народа к полному мирскому самоуправлению, но опять-таки признается наличие разных воззрений по вопросу о необходимости иметь правительство для ведения "междуобщинных и внешних отношений". Поэтому и в первой и во второй редакциях программы землевольцы предоставляют каждому союзу общин определить, "какую долю общественных функций он отдаст тому правительству, которое каждая из них образует для себя" ⁵⁹ . Как видим, землевольцы допускают определенную форму государственности, что решительно не согласуется с мнением о бакунистских, анархических основах программы "Земли и воли".

Не учитывая этого расхождения программы "Земли и воли" с анархизмом, нельзя понять федералистский характер представлений землевольцев о будущем общественном строе Как известно, "из мелкобуржуазных воззрений анархизма федерализм вытекает принципиально" ⁶⁰ .

⁵⁵ См. Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 286.

⁵⁶ Русско-польские революционные связи. Т. I. М. 1963, с. 79.

⁵⁷ Революционное народничество. Т. 1, с. 35.

⁵⁸ Там же. Т. 2, с. 28.

⁵⁹ Там же, с. 31. В этом отношении точка зрения землевольцев близка к той постановке вопроса, которую давал Лавров в работе "Государственный элемент в будущем обществе" (1876 г.). Он признавал, что в России его взгляд вызвал "неудовольствие" в рядах бакунистов (Лавров П. Л. Народники-пропагандисты 1873- 1878 гг. Л, 1925, с. 242).

⁶⁰ Ленин В. И. ПСС. Т. 33, с. 53.

стр. 25

Но ведь и вся утопически-социалистическая теория народничества с ее идеей общинного строя и общинного самоуправления не противоречит федерализму. Герцен и Огарев, как известно, представляли себе послереволюционную Россию в виде федерации областей, в которых основной социальной ячейкой должна стать самоуправляющаяся община. Проблема федерализма глубоко волновала тех, кто стоял у колыбели первой "Земли и воли" ⁶¹ . Следовательно, и в этом отношении источником землевольческих идей было отнюдь не анархистское учение Бакунина. Признание "Землей и волей" 70-х годов государственности и известной централизации позволяет говорить об этом со всей определенностью.

В глубокой связи с предшествующей революционно-демократической традицией рассматривали землевольцы и национальный вопрос. Они были полны решимости не препятствовать (первоначальная редакция; окончательная - содействовать) "разделению теперешней Российской империи на части соответственно местным желаниям" ⁶² . А это позиция демократического интернационализма, у истоков которого стояли Чернышевский и Добролюбов, Герцен и Огарев, авторы "Великорусса" и "Молодой России".

Для суждения о характере программы "Земли и воли" важна оценка содержащейся в ней т. н. дезорганизаторской части, конкретизировавшей общую задачу "ослабить, расшатать, т. е. дезорганизовать силу государства". Здесь предусматривалось прежде всего "заведение связей и своей организации в войсках, и главным образом среди офицерства", - аспект деятельности, почти совершенно забытый в первой половине 70-х годов XIX века. (Программа и в этом смысле, несомненно, отражает преемственность с установками "революционеров 61-го года".) Кроме того, выдвигается задача привлечения на сторону движения "лиц, служащих в тех или других правительственных учреждениях" ⁶³ , чтобы "рядом разнообразных действий... ослабить правительственный механизм, внося в него элементы вражды и разложения" ⁶⁴ .

Весьма существенное (и, кажется, еще недооцененное) положение "дезорганизаторской" части программы - признание необходимости систематического истребления "наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства и вообще людей, которыми держится... ненавистный нам порядок" ⁶⁵ . Если это не объявление войны правительству средствами террора, то что же это? Тактика террора как раз и "состоит в систематической организации политических убийств без связи с революционной борьбой масс" ⁶⁶ . По убеждению Фигнер, при переработке прежней программы в 1876 г. было сделано "важное нововведение: намечалась борьба с правительством, о которой в первую половину 70-х годов не было и речи", "был заложен первый камень будущей политической борьбы со всеми ее перипетиями и последствиями" ⁶⁷ . Тютчев

⁶¹ Достаточно напомнить письмо А. П. Щапова казанским студентам (август 1861 г.), опубликованное Я. И. Линковым (Ук. соч., с. 245 - 246).

⁶² Революционное народничество, Т. 2, с. 28, 31.

⁶³ Там же, с. 32, 33.

⁶⁴ Аптекман О. В. Общество "Земля и воля" 70-х гг. по личным воспоминаниям. Пг. 1924, с. 197.

⁶⁵ Революционное народничество. Т. 2, с. 33.

⁶⁶ Ленин В. И. ПСС. Т. 30, с. 182.

⁶⁷ Энциклопедический словарь Гранат. Т. 40, вып. 7 - 8, с. 465; Народоволец А. И. Баранников в его письмах. М. 1935, с. 24 (вступ. ст.). По словам Фигнер, "в программе общества "Земля и воля" уже в 1876 г. были зародыши перелома, который позднее повернул революционное движение в сторону от деревни". "Дезорганизаторскую" часть программы она называла "террористической" и писала, что в народническую программу, "наряду с пропагандой, в особенности агитацией в крестьянстве на почве уже сознанных народом потребностей, впервые был введен террор, чем было положено основание той борьбы за политическую свободу, которую потом вел Исполнительный комитет "Народной воли" (Фигнер В. Полн. собр. соч. Т. 5. М. 1929, с. 227; т. 4, с. 147 - 148).

стр. 26

усматривал "решающую роль" дезорганизаторской группы в истории "Земли и воли" в том, что борьба за политическую свободу выдвинулась в качестве одной из главных задач революционной партии ⁶⁸ .

Уже в первоначальной редакции программы "Земли и воли" было намечено "массовое истребление правительства" "в день расчета" ⁶⁹ . Появление этого положения едва ли, однако, было такой неожиданной новостью, как может показаться на основании позднейших суждений Фигнер. Источники свидетельствуют скорее о том, что в революционных кругах не угасла тактическая идея, зародившаяся у "чайковцев" зимой 1873 - 1874 гг.: создать параллельную рабочую организацию для того, чтобы одновременно с крестьянским восстанием в провинции нанести удар по опорным пунктам царизма в Петербурге ⁷⁰ . Отличие же нового замысла состояло в том, что теперь революционеры брали нанесение удара в значительной мере на себя. Все это дает основание утверждать, что, когда Фигнер писала о двух течениях в "Земле и воле", образовавшихся "благодаря двойственности и неопределенности программы", она имела в виду соединение в программе "Земли и воли" старых, полуанархических представлений о социальной революции с признанием значения политической свободы, с мыслью о том, что без завоевания гражданских прав "невозможен ни один шаг вперед, никакая деятельность в народе" ⁷¹ .

Отмеченная Фигнер "двойственность и неопределенность" землевольческой программы проявилась уже в первом номере газеты "Земля и воля". Передовая статья этого номера, принадлежащая перу Кравчинского, используется историками для доказательства отрицательного отношения землевольцев к политической борьбе. Между тем в этой противоречивой статье по-новому ставился вопрос об отношении к "программе социалистов-якобинцев", к "Набату". Если в 1875 г. "чайковцы" (Клеменц) заявляли, что "якобинцы" - "ихтиозавры и плезиозавры.., каким-то чудом сохранившиеся до нашего времени и для всех серьезных революционеров имеющие лишь значение курьезов" ⁷² , то в 1878 г. землевольцы склонялись к мысли, что среди нашего общества, страдающего повальной политической спячкой", деятельность "якобинцев", стремящихся "подкопать власть современного деспотического правительства", полезна и "встретит всегда сочувствие с нашей стороны". Это логично: тайное общество, с самого начала заложившее в свою программу идею "дезорганизации" правительственного аппарата, должно было сочувственно отнестись к деятельности "якобинцев". Кравчинский решительно отвергал обвинение в том, что землевольцы - противники политической свободы. Более того, он писал, что "всякая попытка борьбы за права человека, за расширение свободы мысли нам не менее дорога, чем русским либералам" ⁷³ .

⁶⁸ Тютчев Н. С. Ук. соч., с. 180.

⁶⁹ Революционное народничество. Т. 2, с. 30. На революционных сходках, обсуждавших "основные начала" уже разработанной программы, указывалось, что "никакое восстание не будет обеспечено в своем успехе, если часть революционных сил не будет направлена на борьбу с правительством и подготовление такого удара в центре, в момент восстания в провинции, который бы привел государственный механизм в замешательство, в расстройство, и тем дал бы возможность народному движению окрепнуть и разрастись" (ЦГАОР СССР, ф. ДП, 7-е д-во, 1884 г., оп. 181, д. 747, ч. 4, л. 63; ср. Фигнер В. Запечатленный труд. Т. 1, с. 141 -142).

⁷⁰ Подробнее об этом см.: Троицкий Н. Большое общество пропаганды. 1871 - 1874. Саратов. 1963, с. 57; Филиппов Р. В. Идеология Большого общества пропаганды (1869 - 1874). Петрозаводск. 1963, с. 68 - 69.

⁷¹ Фигнер В. Поли. собр. соч. Т. 4, с. 149. Как выразил эту мысль Лавров, в России "успех социалистической проповеди приходилось подготовлять отвоеванием ей юридической свободы" (Лавров П. Л. Ук. соч., с. 144).

⁷² Цит. по: Дейч Л. Г. Социалистическое движение начала 70-х годов в России, с. 59 - 60, прим.

⁷³ Революционная журналистика 70-х годов, с. 118, 119.

стр. 27

Признание необходимости борьбы за политическую свободу было, очевидно, связано с влиянием П. Н. Ткачева, его газеты "Набат". Плеханов, отметив, что даже Михайлов, мало интересовавшийся теорией, в 1878 г. стал находить неосновательным "предубеждение против якобинства", полагал, что ткачевское влияние должно было распространиться "очень значительно" ⁷⁴ , и это вполне согласуется с мыслью Ленина о том, что величественная попытка народовольцев захватить власть была навеяна проповедью Ткачева ⁷⁵ .

Тогда же "Земля и воля" напечатала "Письмо чистосердечного россиянина", целиком посвященное проблеме завоевания "не фиктивной, а действительной политической свободы". В литературе эта статья Клеменца обычно рассматривается в качестве доказательства того, что землевольцы не отвергали уже политические преобразования, а понимали их как побочный продукт социального переворота. Но это толкование упрощает смысл статьи: упускается из вида тот факт, что в завоеванных народом социально- экономических преобразованиях, "неустранимым побочным продуктом" которых должна была явиться политическая свобода ⁷⁶ , Клеменц не усматривал законченного социального переворота, т. е. немедленного осуществления социализма. Он высказывал лишь убеждение в том, что политическая свобода, взращенная "могучей волной" движения народных масс за свои экономические интересы, будет "на руку социалистам", которые первыми используют ее для борьбы за социализм ⁷⁷ .

Старая мысль о подчиненности политического вопроса социальному приобрела здесь своеобразный характер. Перед нами несомненное признание (в соответствии с программными установками "Земли и воли") какой-то, говоря словами Лаврова, "посредствующей политической формы", - совершенно чуждое Бакунину, но зато отчетливо выраженное несколько позднее в первом номере "Народной воли" (1 октября 1879 г.), где указывалось на необходимость создать строй, при котором имелась бы возможность деятельности в народе ⁷⁸ . Как видим, о признании политической борьбы недвусмысленно заявлено уже в первых номерах "Земли и воли", хотя в последующих ее выпусках та же тенденция не получила последовательного развития.

Важно, однако, подчеркнуть: тенденция политической борьбы была заложена уже в программе "Земли и воли", что сознавали и сами ее создатели. Так, Михайлов самый переход к землевольчеству рассматривал как видоизменение и даже разрушение старой теории русских социалистов под натиском российской действительности, которая заставляла жестоко платить за игнорирование "политических форм" ⁷⁹ . Михайлов, следовательно, видел, что привнесение в программу тенденций политической борьбы находится в противоречии с теорией. Как указывал Ленин, русские социалисты в то время ошибочно считали политическую борьбу "отступлением от социализма" ⁸⁰ . Имеются, таким образом, основания говорить не о возникновении т. н. политического направления в "Земле и воле", а лишь о путях развития политических тенденций, заложенных в программе организации, учитывая при этом, что в "Земле и воле" фактически с самого начала объединились люди, теоретические представления которых, при наличии общих (народнических)

⁷⁴ Плеханов Г. В. Соч. Т. 24. М. -Л. 1927, с. 154 - 155.

⁷⁵ См. Ленин В. И. ПСС. Т. 6, с. 173.

⁷⁶ Революционная журналистика 70-х годов, с. 197, 200.

⁷⁷ Там же.

⁷⁸ Литература партии "Народная воля". М. 1930, с. 4. Естественно, что статья Клеменца вызвала негодование "последовательных анархистов" (см. Дейч Л. Дмитрий Александрович Клеменц. Пг. 1921, с. 18 - 19).

⁷⁹ Прибылева-Корба А. П., Фигнер В. Н. Ук. соч., с. 15.

⁸⁰ Ленин В. И. ПСС. Т. 4, с. 245.

стр. 28

основ, имели тенденцию по-разному преломляться в практике революционной борьбы.

В дальнейшем землевольцы в полный голос заговорили о попрании царизмом "неотъемлемых прав личности", о том, что они "боролись и борются за права человека", что 31 марта 1878 г. (день суда над В. Засулич) в России "начался пролог той исторической драмы, которая называется судом народа над правительством", что необходимо всем партиям, "кроме партии кнута и палок, соединиться в одном общем и дружном натиске для приобретения своих издавна попираемых человеческих прав", что русское общество должно "организоваться для борьбы с правительством", что в этом случае социалисты "окажут ему свою -деятельную поддержку, так как в данный момент у них одна общая цель - добиться политической свободы!". На Воронежском съезде землевольцы единодушно приняли резолюцию, которая признавала необходимым "дать особое развитие дезорганизаторской группе в смысле борьбы с правительством" ⁸¹ . Так подготовлялся тот отмеченный Лениным факт, что народовольцы всю свою работу направили на борьбу с правительством ⁸² . Уже в первом номере своего органа они выдвинули задачу "перейти в наступление" против царского правительства и "сбросить с своего пути это докучливое препятствие", "обуздать правительственный произвол", уничтожить его "вмешательство в народную жизнь и создать такой государственный строй, при котором деятельность в народе не была бы наполнением бездонных бочек Данаид" ⁸³ .

Окончательный переход от "аполитицизма" к "политике", выработка и утверждение в умах революционеров специфически народовольческого понимания политической борьбы (т. е. отождествления ее с политическим заговором) ⁸⁴подготовлялись чрезвычайно интенсивно в "Зем. -ле и воле", что не сочетается с пониманием землевольчества как высшей стадии развития бакунизма. То, что революционеры 70-х годов XIX в. в своем стремлении "поднять... мужика на переустройство форм общественной жизни" ⁸⁵ отодвинули "политику" на второй план (Ленин, как известно, непосредственно связывал это с их верой в коммунистические инстинкты крестьян), вовсе не исключало развития практической революционной работы "в неожиданном направлении" - противоправительственной борьбы, которая с самого начала шла вне связи с борьбой масс и сводилась к политическому заговору.

Революционеры-землевольцы не сумели полностью отмежеваться от анархизма, как сделали это "революционеры 61-го года". Очень тонкое наблюдение сделал Плеханов. Он говорил, что воззрения Бакунина наложили свой отпечаток на взгляды даже многих из тех социалистов, "которые никогда не были его последователями или даже выступали в качестве его противников" ⁸⁶ . История революционно-пропагандистского течения в народничестве подтверждает это и ясно говорит, что оно, стоя на полуанархической точке зрения, все-таки постоянно отторгало от себя специфически анархистские теоретические и практические установки. То же можно проследить и в развитии программы "Земли и воли". Сами ее участники подчеркивали, что "в противоположность прежним программам новая распространяла сферу деятельности своих сторонников на все слои общества, указывала на необходимость проникать в войско, администрацию, земство, в среду лиц либеральных профессий для привлечения этих элементов к борьбе с правительством и возбуждения их ко всякого рода протестам и заявлениям неудовольствия

⁸¹ Революционное народничество. Т. 2, с. 42, 45, 49, 55, 70. ⁸² См. Ленин В. И. ПСС. Т. 1, с. 286.

⁸³ Литература партии "Народная воля", с. 4.

⁸⁴ См. Ленин В. И. ПСС. Т. 2, с. 459.

⁸⁵ Там же. Т. 1, с. 288.

⁸⁶ Плеханов Г. В. Соч. Т. 2, с. 134 - 135.

стр. 29

на правительственные меры" ⁸⁷ . Очевидно, что программа "Земли и воли", ставившая целью вовлечение в борьбу всех недовольных, как бы возвращает революционную мысль к традициям деятелей "Земли и воли" 60-х годов XIX века.

Намеченные в ней практические задачи революционной деятельности по ряду важнейших пунктов перекликаются с "политической и социальной" программой Лаврова, опубликованной в качестве его "личного" взгляда в последнем, 48-м, номере газеты "Вперед" (идея революционных поселений в различных областях страны в целях создания крестьянских "революционных групп", а затем соединение их "в обширную социально- революционную федерацию", проникновение в войско с целью его разложения и т. п.) ⁸⁸ . Перекличка эта многозначительна: перед нами программа, которая предопределила разрыв Лаврова с тем народническим течением, которому он дал свое имя.

Изучение преемственности революционных идей не подтверждает ту мысль, что задача создания массовой крестьянской организации для подготовки революции, включенная в программу "Земли и воли", была выдвинута Бакуниным и являлась специфически бакунинской идеей ⁸⁹ . Как известно, на необходимость преодоления слабых сторон крестьянского движения и, в частности, объединения его сил, многократно указывали Герцен, Огарев, Чернышевский, деятели "Большого общества пропаганды". Уместно напомнить, что "Земля и воля" 60-х годов, стремясь создать широко разветвленную организацию пропагандистов, имела в виду использовать ее "для позднейшего образования другой широкой Народной организации вооруженных борцов" ⁹⁰ . Судя по показаниям Михайлова, а также руководящим статьям в газете "Земля и воля" (особенно характерны передовые статьи 1-го и 3-го номеров), так же понимали свою задачу и создатели "Земли и воли" 70-х годов, хотя и не без некоторых поправок, связанных с влиянием Бакунина. Но это, конечно, не основание для того, чтобы приписывать ему общие достижения русской революционно-демократической мысли. Даже в тактической области, где наиболее отчетливо сказывалось влияние Бакунина на революционную молодежь 70-х годов XIX в., идеи землевольцев надо признать в основе самостоятельными, а главное преемственно связанными не столько с бакунизмом, сколько со всей предшествующей, несравненно более глубокой русской революционно- демократической традицией.

Таким образом, землевольческий этап в развитии революционно-пропагандистского течения в народничестве ознаменовал вступление "русского, крестьянского социализма" в новую полосу: с одной стороны, в своей программе он постулировал полуанархические позиции, а с другой - подрывал их рядом основополагающих принципов той же самой программы. Иначе говоря, в самой программе "Земли и воли" 70-х годов XIX в. были заложены семена, из которых за короткий промежуток времени проросла, а затем и получила преобладание та система взглядов, какую мы называем народовольчеством.

⁸⁷ Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Т. 1, с. 143.

⁸⁸ Лавров П. Л. Ук. соч., с. 117 - 119. Естественно, что предпринятая в 1875 г. М. А. Натансоном попытка объединить уцелевших "чайковцев" с петербургскими "лав- ристами" закончилась полной неудачей. Это был "союз... двух течений", который быстро распался из-за программно-тактических разногласий (см. Фигнер В. Н. Марк Андреевич Натансон. - Каторга и ссылка. 1929, N 7(56), с. 143). Столь же естественно, что новая программа Лаврова порадовала землевольцев именно своей близостью к их собственной (см. Аптекман О. В. Ук. соч., с. 201).

⁸⁹ Твардовская В. А. Ук. соч., с. 11.

⁹⁰ Народное дело, 1868, NN 2 - 3, с. 34.v

Permanent link to this publication: