Группа "Народ", известная также как Меньшинство партии социалистов-революционеров (МПСР), возникла внутри эсеровской партии весной 1919 г., а в ноябре того же года выделилась в самостоятельную политическую организацию. В основе ее разногласий с руководством ПСР лежало отрицание вооруженной борьбы с большевиками и стремление к союзу с последними в борьбе с белогвардейской угрозой. Если идеологи ПСР считали большевизм объективно контрреволюционным течением, использующим псевдосоциалистическую риторику, то лидеры МПСР, по-прежнему выступая против однопартийной диктатуры и политики военного коммунизма, считали возможным добиться эволюции большевизма в сторону подлинного социализма с помощью легальной парламентской борьбы и стремились иметь своих представителей в советских органах власти. Одним из основных пунктов расхождений МПСР со своими бывшими однопартийцами был также отказ от лозунга Учредительного собрания и признание возможности подлинного народовластия в форме советов¹.

Из всех легальных политических организаций, продолжавших действовать в оппозиции большевикам после завершения активной фазы гражданской войны, МПСР, пожалуй, наименее изучена. Между тем на примере этой организации особенно отчетливо видны трудности, с которыми столкнулись революционно-демократические попутчики большевиков в период завершения формирования однопартийной диктатуры.

В течение года после своего создания МПСР функционировало относительно успешно и, несмотря на отдельные акты репрессий со стороны властей, не подвергалось широкомасштабным преследованиям. Первоначально существование этой легальной организации в качестве противовеса антибольшевистским правоэсеровским течениям было даже выгодно властям. Однако с окончанием гражданской войны положение МПСР изменилось. С одной стороны, с исчезновением угрозы белогвардейской контрреволюции у него оставалось меньше оснований мириться с крайностями большевистского режима, и это вело к идейному разброду в МПСР. С другой стороны, власти все меньше нуждались в существовании легальной оппозиции. К концу 1920 -

Чернов Данила Иванович - кандидат исторических наук, редактор издательства "Дрофа".

началу 1921 г. коммунисты еще не стремились лишить МПСР легального статуса, чтобы иметь возможность контролировать деятельность его активистов, но уже старались по возможности ограничить деятельность МПСР и свести на нет его влияние в массах².

Программные положения МПСР были схематично обрисованы в тезисах, принятых на его II Всероссийской конференции, состоявшейся в июле 1920 г. (первая конференция была проведена в марте того же года). Как и другие оппозиционные большевикам левосоциалистические течения, Меньшинство ПСР считало неприемлемой диктатуру коммунистической партии, подменяющей собой власть советов, требовало равенства прав трудящихся города и деревни, свободного переизбрания советов, восстановления свободы слова, печати и собраний для всех трудящихся и всех социалистических течений, а также равных, тайных и пропорциональных выборов в советы. Экономическая часть программных тезисов МПСР включала необходимость денационализации мелкой промышленности и допущения в ряде промышленных отраслей частного капитала. В деревне МПСР требовало прекратить насаждение совхозов и поддерживать добровольное создание артелей и других форм производственной кооперации. МПСР выступало за привлечение кооперации к заготовке и распределению продуктов, за сближение кооперативных объединений с советами и их представительство в совнархозах, но против того, чтобы кооперативные объединения растворялись в государственных органах. Меньшинство ПСР также добивалось реального участия профсоюзов в регулировании хозяйственной жизни страны и свободного переизбрания их руководящих органов. Продразверстку предлагалось заменить временным натуральным налогом, размер которого должен определяться в каждом регионе представителями крестьянской кооперации и губсоюзов исходя из местных условий³. После введения нэпа идеологи МПСР пытались использовать в своей пропаганде тот факт, что подобные реформы предлагались ими за год до того, как их необходимость признали большевики.

Во второй половине 1920 г. Меньшинство ПСР представляло собой довольно влиятельную по меркам того времени независимую политическую организацию. В ряде городов партия была представлена в местных советах, смогла создать ячейки на предприятиях и добиться некоторого влияния в рабочих кругах. Особенного успеха в этой области достигла Петроградская организация МПСР, насчитывавшая более 200 человек. В июне 1920 г. она получила 12 мест на выборах в городской совет, в то время как местная организация меньшевистской партии, в целом гораздо более влиятельной, чем МПСР, лишь пять мест⁴.

Однако к весне 1920 г., когда основная тактическая задача МПСР - поддержка советской власти с целью недопущения белогвардейской реставрации - перестала быть актуальной, среди его членов возникли разногласия. Одни из лидеров МПСР были сторонниками сохранения прежней тактики, в основе которой лежала борьба легальными средствами за демократизацию советского режима, другие ставили вопрос о воссоединении с нелегальной ПСР.

Стремление к сближению с бывшими однопартийцами особенно усилилось после размежевания руководства ПСР, возглавляемого В. М. Черновым, с правым крылом партии во главе с Н. Д. Авксентьевым. Официальный орган МПСР журнал "Народ" указывал на сближение своих позиций с ПСР, выражавшееся, в частности, в общности их отношения к советско-польской войне (поддержка оборонительной войны советской России, но осуждение попыток насильственного экспорта революции) и безоговорочного отрицания сотрудничества с "буржуазными" политическими силами⁵. Однако сближение с ПСР предполагало отказ от лежавшей в основе программы МПСР установки ис-

ключительно на легальную деятельность и от безоговорочного осуждения вооруженной борьбы с большевизмом. Например, если официальной позицией МПСР в отношении антибольшевистских крестьянских восстаний было их осуждение, как объективно способствующих контрреволюции (при признании справедливости ряда требований повстанцев), то те деятели МПСР, которые были близки к правым эсерам, не исключали возможности установления контактов с повстанческими движениями и сотрудничества с ними⁶.

Ярким представителем правого крыла Меньшинства ПСР был М. А. Гинзбург, сумевший добиться перехода в ряды партии большей части петроградских правых эсеров и сделать возглавляемую им Петроградскую организацию наиболее крупной и влиятельной в МПСР. До начала 1920 г. Гинзбург выступал как сторонник официального курса МПСР, однако впоследствии стал склоняться вправо. В конце 1920 г. петроградские отделения МПСР и ПСР вели переговоры об объединении, которые, впрочем, не привели ни к какому результату, так как не были санкционированы Центральным бюро МПСР⁷. Переговоры Гинзбург вел с ведома ЦБ, однако другое направление его деятельности держалось в тайне от руководства партии. Речь идет о создании Петроградской организацией МПСР вооруженного подполья. По инициативе Гинзбурга были организованы нелегальные ячейки в гарнизоне Петропавловской крепости, расквартированной в Петрограде артиллерийской дивизии, а также в петроградской милиции. Секретные ячейки МПСР были созданы среди матросов линкоров "Петропавловск" (с выступления его команды несколько месяцев спустя началось Кронштадтское восстание) и "Республика". При этом вопрос о задачах этих вооруженных организаций оставался открытым⁸.

О наличии вооруженного подполья в Петрограде ЦБ МПСР оставалось в неведении, большая часть его членов были твердыми сторонниками последовательного соблюдения принципа легальности. Такую позицию занимали К. С. Буревой (редактор журнала "Народ"), Н. П. Смирнов, Л. П. Декатова, А. А. Либерман (в конце 1920 г. он вышел из МПСР и вступил в РКП(б))⁹ и ряд других видных лидеров партии¹⁰. Однако председатель ЦБ В. К. Вольский относился к деятельности правого крыла партии с известной долей сочувствия, хотя и стоял на менее радикальных позициях, чем Гинзбург ".

К концу 1920 г. противоборство различных течений в МПСР резко обострилось в связи с событиями, давшими повод заподозрить в Гинзбурге провокатора. В июле 1920 г. в связи с объявленной руководством МПСР мобилизацией своих членов в Красную армию для участия в войне с Польшей Гинзбург отправился на Западный фронт во главе сформированного им диверсионно-подрывного отряда¹². Несмотря на принадлежность к правому крылу МПСР, ему удалось заручиться отличными рекомендациями ряда высокопоставленных советских руководителей, в том числе самого Л. Д. Троцкого. Отряд Гинзбурга во многом действовал независимо от командования Западного фронта, не информируя его в полной мере о своих планах и связях по ту сторону фронта¹³. В еще меньшей степени о действиях отряда было информировано ЦБ МПСР¹⁴. Вскоре деятельность Гинзбурга стала вызывать беспокойство командования Западного фронта. В письмах И. С. Уншлихта (в то время - члена ревтрибунала Западного фронта) в ЦК РКП(б) сообщалось о тесных контактах Гинзбурга не только с близкими к правому крылу МПСР белорусскими эсерами, но и с представителями крайне правых эсеровских кругов - сторонников А. Ф. Керенского¹⁵.

Весьма подозрительными выглядели также обстоятельства, связанные с неудачной попыткой отряда Гинзбурга организовать убийство Б. В. Савинкова. Член отряда, посланный для этой цели в Варшаву, был арестован, но вскоре освобожден и беспрепятственно вернулся. Кроме того, после установ-

ления за Гинзбургом наблюдения выяснилось, что часть получаемых его отрядом взрывчатых веществ он тайно отправляет в Петроград и в другие места, где имеет единомышленников в МПСР. Завершилась диверсионная деятельность Гинзбурга тем, что один из его подчиненных оказался агентом польской разведки и выдал большую часть отряда, перешедшего линию фронта с целью организации убийства генерала Л. Желиговского¹⁶. В конце ноября 1920 г. после многочисленных сигналов Уншлихта Гинзбург был, наконец, отозван с фронта и отправлен в Москву "для выяснения его политической физиономии"¹⁷. Однако там он скрылся и перешел на нелегальное положение, продолжая поддерживать контакты со своими людьми в МПСР¹⁸. Тогда же, в ноябре, в связи с расследованием прошлой деятельности Гинзбурга были раскрыты созданные им в период пребывания на посту председателя Петроградского комитета МПСР нелегальные вооруженные ячейки. В результате Петроградская организация МПСР была лишена клуба, многие ее члены арестованы, и некогда самое влиятельное региональное отделение МПСР оказалось загнано в подполье¹⁹.

Деятельность Гинзбурга вызвала негодование большинства членов ЦБ МПСР, прежде всего Буревого. Еще когда Гинзбург находился на фронте, противники правого крыла партии выражали беспокойство его неподотчетностью ЦБ, а к моменту перехода Гинзбурга на нелегальное положение уже открыто обвиняли его в тайном сотрудничестве с ВЧК и польской разведкой одновременно и требовали его исключения из партии²⁰. У противников Гинзбурга были весьма веские основания для недовольства - в конце 1920 г. власти, использовав его действия как повод, провели репрессии против ряда региональных организаций МПСР, большинство которых не имело с Гинзбургом никаких контактов. Вслед за Петроградом последовал разгром организации МПСР в Николаевске, массовые аресты членов МПСР прошли в Харькове, Уфе и Оренбурге²¹. Противники Гинзбурга обращали внимание на тот факт, что сам он продолжал оставаться на свободе, хотя при его частых контактах с видными членами МПСР, которые не могли не находиться под пристальным наблюдением, ВЧК едва ли не имела возможности арестовать его. Однако Гинзбурга защищал Вольский, продолжавший поддерживать с ним тесные контакты и решительно воспротивившийся его исключению из партии²².

История с Гинзбургом и последующие разногласия в МПСР привели не только к усилению репрессий и внутреннему кризису в организации, но и ухудшению ее отношений с некоторыми другими легальными небольшевистскими объединениями. Меньшевистское руководство, на протяжении 1920 г. поддерживавшее сотрудничество с МПСР, к концу года отказалось от него под давлением рядовых меньшевиков, протестовавших против союза с "вчерашними авантюристами и завтрашними большевиками"²³.

В конце января 1921 г., в этот тяжелый для МПСР момент, была созвана III Всероссийская конференция партии, которая должна была рассмотреть вопрос о возможности воссоединения с ПСР. Центральное оргбюро ПСР издало обращение к конференции "народовцев", в котором констатировало отсутствие идеологических разногласий и заявляло, что тактические разногласия, в результате которых произошел раскол ПСР в 1919 г., теперь изжиты в результате изменения политической обстановки. Напоминая, что угроза победы белогвардейско-реакционных сил перестала существовать, а надежды на демократизацию большевистского режима окончательно похоронены, ЦОБ ПСР делало вывод об очевидной несостоятельности установки МПСР на единый фронт с большевиками и предлагало "народовцам" вернуться к лозунгу Учредительного собрания, обещая в свою очередь твердо следовать курсу на недопущение коалиции с несоциалистическими силами²⁴. Однако,

несмотря на усиление правого крыла МПСР, партия не была готова к воссоединению.

Согласно официальному отчету, на конференции присутствовали делегаты от 15 организаций МПСР, включая Московскую и Петроградскую, а также с Западного фронта²⁵. В действительности, однако, многие представленные на конференции организации существовали лишь номинально. Созданное вскоре после конференции отделение МПСР в Уральске фактически состояло из трех человек. Однако именно такие фиктивные организации не испытывали никаких затруднений при контактах с Москвой, в то время, как связь с партийным руководством крупных и влиятельных местных отделений МПСР властям удавалось дезорганизовывать²⁶.

Воспользовавшись отсутствием на конференции наиболее активного противника Гинзбурга, Буревого, проходившего в это время лечение в больнице, а также отсутствием прямых доказательств провокационной деятельности Гинзбурга, председательствующий Вольский не допустил обсуждения на конференции этого наиболее болезненного для МПСР вопроса. Основное внимание было уделено обсуждению резолюции о социально-экономической ситуации в стране, которое фактически свелось к повторению прежних программных тезисов. Вопрос об отношениях с нелегальной ПСР на конференции тоже не обсуждался, однако была принята резолюция, разрешающая местным организациям МПСР выбирать политических союзников по своему усмотрению²⁷.

Вольский не случайно постарался избежать обсуждения на конференции дела Гинзбурга: в тот момент он вместе с ним в тайне от большинства членов ЦБ разрабатывал планы создания подпольной структуры, объединяющей все антибольшевистские революционные силы; легальным прикрытием для ее деятельности служила бы МПСР. В феврале 1921 г. Вольский и Гинзбург создали Политический центр, в который вошли семь членов МПСР, в том числе, кроме Гинзбурга и Вольского, член ЦБ П. А. Тугарин, представитель Петроградской организации МПСР В. И. Назаров (оказавшийся секретным сотрудником ВЧК), а также два представителя ПСР. Политический центр пытался наладить связь с основными очагами стихийного антибольшевистского движения, в том числе с антоновцами и кронштадтцами. Однако ни одна из акций Политцентра не увенчалась успехом, так как его деятельность с самого начала контролировалась ВЧК через Назарова²⁸. В результате массовых арестов, последовавших после подавления Кронштадтского восстания, Политический центр прекратил свое существование.

Большинство арестованных в марте 1921 г. членов МПСР не имело никакого отношения к Политцентру. В их числе были члены ЦБ Смирнов, Декатова и В. П. Семенов - противники авантюристских действий группы Гинзбурга и Вольского. Хотя большая часть арестованных была вскоре освобождена, положение МПСР и отношение к нему властей после Кронштадтского восстания значительно ухудшились. Даже в тех регионах, где деятельность МПСР была официально разрешена, попытки создания ее ячеек на предприятиях или какие-либо иные попытки участвовать в местной политической жизни приводили к массовым арестам²⁹.

Тяжелые для МПСР последствия деятельности правого крыла дискредитировали его в глазах членов партии. Вольский, сохранивший свой пост председателя ЦБ несмотря на участие в авантюрах Гинзбурга, отмежевался от него и уже не препятствовал его исключению из партии, состоявшемуся 21 апреля 1921 года³⁰.

Стремясь ослабить репрессии властей, руководство МПСР в 1921 г. отличалось особенной мягкостью критики большевиков в своих официальных заявлениях. Если другие оппозиционные силы, оценивая политику нэпа,

подчеркивали прежде всего ее непоследовательность и необходимость дополнения соответствующими политическими реформами, то журнал "Народ" подчеркивал положительные результаты нэпа, отмечая, что они полностью соответствуют тому, что МПСР предлагало с момента своего возникновения. Иногда, характеризуя наблюдаемые перемены в жизни страны, лидеры МПСР проявляли очевидный для них самих неоправданный оптимизм, выдавая желаемое за действительное. Вольский, комментируя объявленные ВЦИК на март 1921 г. перевыборы советов, высказывал надежду на то, что этот акт выражает понимание властями порочности существующих однопартийных советов, и на свободные выборы с равными избирательными правами для всех трудящихся³¹.

Позиции Меньшинства ПСР в 1921 г. стали гораздо слабее в сравнении с предыдущим годом. Если в 1920 г. оно было представлено в ряде городских советов, в том числе Московском и Петроградском, то к концу 1921 г. МПСР имело нескольких депутатов лишь в Вологодском совете³². Не лучше обстояли дела с представительством МПСР в профсоюзах: единичные представители МПСР все еще входили в состав правлений некоторых из них, но исключительно как члены единых левонароднических фракций, большинство в которых принадлежало левым эсерам. Крайне тяжелым было положение МПСР на местах. Возможность легальной работы и беспрепятственных сношений с Москвой имели лишь те организации, во главе которых стояли секретные сотрудники ВЧК - Нижегородская, Уфимская, Уральская. К тому же, как правило, и эти организации были фиктивными, насчитывая лишь несколько членов. Вообще к концу 1921 г. МПСР оказалось наводнено секретными сотрудниками ВЧК, один из которых был даже членом ЦБ³³. В большинстве своем они изображали себя сторонниками правого течения в МПСР, провоцируя партию на авантюристические действия, чреватые усилением репрессий.

Осенью 1921 г. вновь напомнил о себе Гинзбург, который объявился в Причерноморье и, выдавая себя за уполномоченного ЦБ, пытался склонить местные организации МПСР к вооруженному восстанию. Для левого крыла МПСР, стремившегося прежде всего не дать повод для усиления репрессий, это послужило очередным подтверждением его сотрудничества с ВЧК, хотя прямых доказательств этого по-прежнему не было. ЦБ разослало всем региональным организациям предупреждение о недопустимости контактов с бывшим однопартийцем. На заседании ЦБ, обсуждавшем это событие, вновь был поднят вопрос о былой близости к Гинзбургу Вольского³⁴. Положение, когда глава партии находится под подозрением в пособничестве авантюристу и провокатору, разумеется, не могло не сказаться на и без того весьма тяжелой атмосфере внутри МПСР.

Разрешить наболевшие конфликты в руководстве партии и дать ответ на вопрос о дальнейшей тактике в сложившихся условиях предстояло IV Всероссийской конференции, назначенной на январь 1922 года. Однако из-за принятых чекистами мер прибыть в столицу удалось представителям лишь восьми региональных организаций - менее половины из имевшихся отделений, причем были представлены как раз наименее значительные организации, в то время как отделения, деятельность которых была сколько-нибудь заметна (например Вологодское) прислать делегатов не смогли³⁵. В связи с этим вместо конференции решено было провести совещание.

Главный вопрос, который предстояло решить совещанию, - о путях деятельности в условиях постоянных помех, чинимых властями. Вольский предложил перевести партию на полулегальное положение, подобное тому, в

котором находилась на тот момент меньшевистская партия, действовавшая согласно формуле "сама партия легальна, ее аппарат - законспирирован". Идею Вольского поддержали представители правого крыла МПСР, которых было много среди участников совещания, а также осведомители ВЧК (их на совещании присутствовало как минимум пять), стремившиеся использовать решение о переходе руководства МПСР на нелегальное положение как повод для массовых арестов³⁶. У группы Буревого предложение Вольского вызвало опасение именно с этой стороны³⁷. Однако предложить какой-либо иной путь единомышленники Буревого не смогли. В отличие от III конференции МПСР, большинство участников совещания симпатизировало правому течению в партии. В выступлениях многих из них звучали призывы сблизиться с ПСР, возвратиться к лозунгу Учредительного собрания и занять более жесткую антибольшевистскую позицию. После бурной дискуссии предложения Вольского были приняты большинством в один голос. Сторонники Буревого после этого покинули совещание, заявив о своем выходе из МПСР³⁸.

Оставшиеся избрали параллельное ЦБ, состав которого не подлежал разглашению. Оно предназначалось для руководства созданием нелегального аппарата МПСР и должно было взять на себя функции основного ЦБ в случае ареста его членов. Все эти попытки конспирации изначально оказались бессмысленными, так как один из трех членов параллельного ЦБ, Н. Беспалов, являлся осведомителем ВЧК. Совещание также разрешило местным организациям полностью переходить на нелегальное положение в случае, если этого требуют сложившиеся условия. Помимо обсуждения организационных проблем совещание приняло резолюцию о возобновлении переговоров об объединении с правыми эсерами³⁹. Было также принято решение о создании Заграничной делегации МПСР (впоследствии так и не созданной) и вступлении в ряды Венского интернационала, к руководству которого было составлено соответствующее обращение⁴⁰.

16 февраля 1922 г., вскоре после окончания совещания, группа покинувших его ряды членов партии во главе с Буревым выступила с заявлением. Они констатировали жестокий кризис МПСР, авантюризм и безответственность его лидеров, а также невозможность существования легальной социалистической оппозиции в сложившихся политических условиях. Исходя из этого бывшие лидеры левого крыла МПСР призывали партию к самороспуску. Их призыву последовали Вологодская, Уфимская и Николаевская организации МПСР⁴¹.

Заявляя о том, что в сложившихся условиях у МПСР нет будущего и вскоре оно прекратит свою деятельность, представители группы Буревого едва ли сами осознавали, как близок этот день. 25 февраля 1922 г. московский клуб МПСР был опечатан ВЧК. Повод для вторжения был стандартный, уже не раз использованный чекистами в подобных обстоятельствах, - якобы поступившие сведения о хранении в клубе оружия. Хотя в результате обыска эти сведения не подтвердились, в тот же день были проведены массовые аресты членов Московской организации МПСР⁴².

МПСР прекратило свое существование сразу же после арестов его руководства. Примечательно, что сами чекисты не стремились к столь радикальному результату. Стараясь обречь МПСР на полное бездействие, большевики, тем не менее, были заинтересованы в формальном продолжении его существования. Вскоре после разгрома ЦБ и Московской организации МПСР четверо оставшихся на свободе партийных работников - Н. И. Ракитников, Н. Н. Барсов, а также секретные сотрудники ВЧК Н. Беспалов и В. П. Семенов - пытались возродить деятельность МПСР, наладить связь с остатками ее местных организаций, однако их попытки ни к чему не привели. Боль-

шинство оставшихся на свободе активистов МПСР последовали примеру группы Буревого и отошли от политической деятельности, другие (в том числе большинство находившихся в рядах МПСР секретных сотрудников ВЧК) примкнули к нелегальной ПСР, в рядах которой царил не меньший организационный и идейный разброд, чем в рядах МПСР⁴³.

Меньшинство ПСР в полной мере испытало на себе все трудности, сделавшие невозможным функционирование легальной оппозиции после гражданской войны, - необходимость поиска новой тактики, невозможность полноценного ведения легальной работы, разлагающие партию раздоры и деятельность провокаторов. К этим типичным для всей социалистической оппозиции проблемам прибавилась крайняя размытость программных целей, гораздо большая идейная разнородность в сравнении с другими действовавшими в то время легальными и полулегальными небольшевистскими партиями.

Примечания

1. БУРЕВОЙ К. Распад. М. 1923, с. 73 - 74.

2. Народ, 1920, N 2 - 3, с. 153.

3. Там же, с. 42; N 4 - 5, с. 36.

4. КАНЕВ С. Н. Октябрьская революция и крах анархизма М. 1974, с. 421.

5. Народ, 1921, N 6, с. 14 - 15.

6. БЕСПАЛОВ Н. Исповедь агента ОГПУ. Прага. 1925, с. 79 - 80.

7. ЛЕОНТЬЕВ Я. В. Левонародническая интеллигенция в постреволюционной России. Канд. дисс. М. 1995, с. 111.

8. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 76, оп. 3, д. 49, л. 15.

9. ЛЕОНТЬЕВ Я. В. Ук. соч., с. 111.

10. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 72.

11. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 107.

12. Там же, с. 108 - 109.

13. РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 45, л. 3, 4.

14. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 109.

15. РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 45, л. 4.

16. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 78.

17. РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 45, л. 5.

18. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 79.

19. РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 49, л. 15.

20. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 78.

21. ЛЕОНТЬЕВ Я. В. Ук. соч., с. 117.

22. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 109.

23. Меньшевики в 1919 - 1920 гг. М. 2000, с. 652.

24. Партия социалистов-революционеров. Т. 3. М. 2000, с. 755.

25. Народ, 1921, N 7, с. 16 - 18.

26. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 53, 54.

27. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 107; ЛЕОНТЬЕВ Я. В. Ук. соч., с. 111.

28. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 79, 80.

29. Там же, с. 46; БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 108.

30. Народ, 1921, N 7, с. 31 - 32.

31. Там же, N 8, с. 28; N 7, с. П.

32. Там же, N 9, с. 26.

33. ЛЕОНТЬЕВ Я. В. Ук. соч., с. 117, 130; БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 55.

34. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 78; БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 114.

35. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 54.

36. Там же, с. 73, 72.

37. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 116.

38. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 73, 84, 116 - 118.

39. Там же, с. 75, 74, 84.

40. РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д. 271, л. 112 - 116.

41. БУРЕВОЙ К. Ук. соч., с. 118.

42. БЕСПАЛОВ Н. Ук. соч., с. 94.

43. Там же, с. 95, 97, 103 - 104.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Д. И. Чернов:

Comments: