14 мая 2012 г. сектором Ирана Института востоковедения РАН была проведена научная конференция "Особенности политики ИРИ в период президентства Махмуда Ахмадинежада". В ее работе приняли участие представители научных и учебных заведений - ИВ РАН, ИМЭМО, РИСИ, МГИ(У)МО, а также практических организаций Москвы и Посольства ИРИ в РФ, Московского представительства Международного фонда иранистики.

В ходе конференции был обсужден широкий круг вопросов, затрагивающих внутриполитические проблемы современного Ирана, экономическую и культурную политику руководства страны, отдельные аспекты ее социального развития. Были проанализированы основные тенденции во внешней политике ИРИ, в том числе в американо-иранских отношениях и в связи с "арабской весной", а также в оценках турецких экспертов. Отдельное освещение получили российско-иранские, пакистано-иранские и отношения Ирана с Центральноазиатским регионом.

В начале утреннего заседания выступил Мохсен Хейдарния, руководитель недавно открытого в Москве представительства Международного фонда иранистики, который отметил, что возглавляемая им организация придает большое значение иранистическим исследованиям в России, насчитывающим более 200 лет. Он подчеркнул важность хранящихся в российских библиотеках и фондах десятков тысяч связанных с Ираном рукописей и архивных документов, а также большого количества иранистических работ. Задача Фонда - представить их иранской научной общественности. Докладчик остановился на таких важных моментах деятельности Фонда, как организация конгресса иранистов РФ в октябре 2011 г. на базе ИВ РАН с публикацией сборника материалов по его итогам и первого номера журнала "Иранистика". В завершение своего выступления М. Хейдарния отметил, что часто присутствует на конференциях сектора Ирана, где приоритет всегда отдается научному фактору.

Открыла конференцию заведующая сектором Ирана ИВ РАН Н.М. Мамедова докладом "Экономическая политика ИРИ в период правления М. Ахмадинежада". Она отмстила, что после выбора президентом страны М. Ахмадинежада уже с середины 2005 г. подходы Ирана к решению ядерной программы кардинально изменились, чего нельзя сказать об экономическом курсе. В первые годы своего президентства М. Ахмадинежад выступил с рядом инициатив, имевших характер социальной справедливости. Но мировой кризис, затронувший и Иран, а главное ужесточение санкционного режима заставили президента в 2008 г. выступить с инициативой проведения ряда экономических реформ, самым важным моментом которых была попытка совместить разные по направленности экономические рычаги - ввести рыночные инструменты, но с наименьшими социальными потерями. В течение более чем двух лет правительству не удавалось осуществить эти реформы в полной мере, но все-таки был введен НДС, начата приватизация, а в конце 2010 г. запущена реализация программы об отмене субсидий, рассчитанная на пять лет. Но даже этот шаг на пути либерализации рынка в Иране сопровождался беспрецедентными мерами по социальной защите населения - доступ к средствам на компенсационных счетах получили почти 80% населения Ирана. В целом в 2005-2012 гг. экономическая политика правительства М. Ахмадинежада стала более независимой от других органов власти и в большей степени ориентирована на интересы частного бизнеса. Переход Ирана на рыночные основы был болезненным, хотя правительство и стремилось минимизировать социальные издержки и благодаря этому избежать экономического коллапса, по крайней мере до середины 2012 г. Вместе с тем правительство было вынуждено ужесточить экономическую политику. Под угрозой военного решения ядерной проблемы и расширения санкций в экономической практике все более заметной становится тенденция к милитаризации экономики, в результате чего курс на либерализацию может быть скорректирован в сторону усиления государственного контроля над экономической жизнью страны.

A.И. Полищук (ИВ РАН) посвятил свое выступление вопросам социально-экономической политики правительства М. Ахмадинежада. По его мнению, политику в социально-экономической области можно разделить на два периода. Так, в начале первого срока пребывания на посту президента М. Ахмадинежад проводил традиционную политику социальной поддержки населения, которая была принята вскоре после победы исламской революции 1979 г. Субсидировались расходы на энергоносители, основные продукты питания, а также железнодорожный,

авиационный и частично общественный транспорт, что требовало огромных бюджетных затрат и постепенно становилось непосильным бременем для государства. Кроме того, на практике госсубсидии оказывались более выгодными представителям наиболее обеспеченных слоев населения, а малоимущие граждане оказывались в худшем положении. Под давлением экономических и социальных факторов уже в середине первого президентства М. Ахмадинежада было принято решение о постепенном переходе к рыночным ценам и введении нормирования продажи бензина по низким ценам. Останавливаясь на втором сроке президентских полномочий М. Ахмадинежада, докладчик обратил внимание на проведение через меджлис "Закона о целевом (адресном) выделении субсидий", основная идея которого сводится к привязке цен на нефтепродукты и газ на внутреннем рынке к мировым ценам. Уже в конце 2010 г. началась его реализация. В соответствии с законом подлежали пересмотру цены на электричество, воду, услуги канализации, хлеб и ряд других продуктов питания. В мае 2012 г. начался второй этап реализации закона. В целом, по мнению докладчика, социально-экономическую политику М. Ахмадинежада можно охарактеризовать как переход от выделения субсидий в национальном масштабе к целевому финансированию менее обеспеченных слоев иранского общества.

Анализу внутриполитических процессов в Иране в период с 2005 по 2012 г. было посвящено выступление Е.В. Дунаевой (ИВ РАН), в котором отмечалось, что на фоне дестабилизации ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, усиления международного давления на Иран, выражающегося в попытках ужесточить санкционный режим и даже применить военный сценарий, в стране наблюдалось обострение кризиса внутри правящей верхушки. Оно проявилось в углублении разногласий между президентом и правительством, меджлисом, судебной властью и религиозными авторитетами, причем не только в критике друг друга, но и в невыполнении решений, несогласованности действий, попытках вмешательства в дела других органов. Отсутствие единой линии у руководства ИРИ прослеживается как в его экономической деятельности и в культурно-социальной политике, так и во внешнеполитической сфере. Подчеркивалось, что, хотя с 2005 г. все институты государственной власти находятся в руках консерваторов, конфронтация между ними продолжает нарастать. Это связано прежде всего с неоднородностью самого консервативного крыла (умеренные или традиционалисты - прагматики или технократы - радикальные консерваторы или неоконсерваторы). Этому в немалой степени способствует и проявление протестных настроений в иранском обществе после президентских выборов 2009 г. После них реформаторы были выдавлены из всех властных структур, их партии практически не представлены на политической арене, и в целом лагерь реформаторов переживает тяжелейший кризис. Оставшиеся в стране сейчас подчеркивают свое размежевание с силами оппозиции за рубежом и пытаются восстанавливать свои позиции, выступая за сохранение исламского режима и поддерживая велаяте факих. Вместе с тем, надежды на разрешение внутреннего кризиса в стране связывались с результатами парламентских выборов, однако значимых изменений в составе меджлиса не произошло. А поскольку действующий президент пока сохраняет свои полномочия, противостояние властей продолжится и разрешить внутренний кризис в ближайшей перспективе не удастся.

Блок докладов был посвящен различным аспектам внешнеполитической деятельности правительства М. Ахмадинежада. И.Е. Федорова (ИВ РАН) рассмотрела проблему американоиранских отношений и основные тенденции их развития. По ее мнению, цель внешней политики ИРИ в период нахождения у власти М. Ахмадинежада, как и в предшествующие годы, состояла в обеспечении оптимальных внешнеполитических условий для превращения Ирана в региональный центр силы, укрепления и распространения иранской шиитской модели общественного развития. Однако сменились акценты в проведении внешнеполитического курса - резко усилилась агрессивность внешнеполитической риторики и ее антиамериканская и антиизраильская направленность, ужесточилась позиция по ядерной программе. Именно эти моменты стали ключевыми в определении основных векторов развития американо-иранских отношений. В докладе отмечалось, что обострение отношений между двумя странами в 2010-2012 гг. связано как с внешними, так и с внутренними факторами. Прежде всего в этот период резко возрастает региональная роль Ирана вследствие проведения операции силами коалиции в Ираке, усиления там шиитского влияния, а также перспективы вывода войск из Афганистана к концу 2014 г. Важным моментом стали и реальные экономические успехи страны в области военного строительства и ядерной программы, укрепление контактов М. Ахмадинежада со странами Латинской Америки, являющееся предметом особого раздражения американской стороны.

К основным направлениям политики США в анализируемый период, по мнению докладчика, можно отнести в региональном измерении проведение антисирийской операции, в страно-

вом разработку сценариев военного удара по Ирану, попытки размывания иранского режима изнутри и введение санкций. В целом не стоит ожидать каких-либо резких изменений в американо-иранских отношениях в ближайшее время.

Особенностям внешней политики Ирана в связи с событиями в арабском мире был посвящен доклад Л.М. Кулагиной (ИВ РАН), в котором отмечалось, что "арабская весна" была положительно встречена в Иране, так как, по мнению иранских руководителей, она способствовала осуществлению далеко идущих внутри- и внешнеполитических планов Ирана, связанных с политикой нового Египта, настроенного на развитие отношений с ИРИ. Вместе с тем подавление выступлений шиитов в Бахрейне против суннитского режима войсками Саудовской Аравии и Омана вызвало резкие протесты Ирана. Тяжелым испытанием для внешней политики Ирана в отстаивании своих завоеваний на Ближнем Востоке явились революционные события в Сирии, направленные против режима Б. Асада, поддерживаемого Ираном. В апреле 2012 г. министр иностранных дел ИРИ заявил, что ситуация в Сирии должна быть урегулирована "благоразумно и без иностранного влияния". При этом арабские монархии под руководством Королевства Саудовская Аравия (КСА) и Катара открыто финансируют и вооружают сирийскую оппозицию и выступают за иностранное вторжение в Сирию с целью свержения президента Б. Асада. Противостояние Ирана и арабских государств Персидского залива принимает все более острые формы. Страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) провели крупные военные учения совместно с США вблизи иранских берегов. Президент Ирана в ответ посетил один из трех спорных для ИРИ и ОАЭ островов, что вызвало резкие протесты в арабском мире. Иран же заявил о своем суверенитете над островами и подтвердил, что ответит силой на любые угрозы его территориальной целостности. В целом, как считает Л.М. Кулагина, ИРИ, несмотря на все трудности, возникшие в связи с "арабской весной", вряд ли уступит свои позиции в регионе.

Страна сейчас стоит перед лицом большой угрозы и должна готовиться к борьбе за выживание. Д.С. Пуржинский (Ин-т демографии, миграции и регионального развития) коснулся политики Ирана при президенте М. Ахмадинежаде на центральноазиатском направлении, отметив, что, поскольку у ИРИ с каждой из республик этого региона сложился особый характер взаимоотношений, говорить о единой политике Ирана в отношении всей Центральной Азии некорректно. Наиболее тесные связи в анализируемый период Иран поддерживал с Туркменистаном и Таджикистаном. В ирано-таджикском экономическом сотрудничестве особое место занимают проекты в энергетической сфере, постоянно растет товарооборот между государствами. Что касается ирано-туркменских экономических отношений, то они развиваются еще быстрее. Так, в 2006 г. товарооборот между странами составил 1.4 млрд дол., а в 2011 г. - уже 3 млрд дол. Сотрудничество Ирана с Казахстаном отличается стабильностью. Вместе с тем в последние годы наметился спад в товарообороте между государствами - с 2099 млн в 2006 г. до 1120 млн дол. в 2010 г., основную причину которого докладчик видит в проводимой Казахстаном политике многовекторности. Экономические отношения с Узбекистаном стали выходить на новый уровень с 2005 г., когда его руководство начало отходить от проамериканской внешнеполитической ориентации. С вступлением на должность М. Ахмадинежада наметилась их заметная активизация, так как Тегеран стал придавать большое значение Узбекистану, понимая его значимость в регионе. Самым перспективным направлением сотрудничества двух стран является транспортная сфера, среди проектов которой можно выделить будущий транспортный коридор Узбекистан-Туркменистан-Иран-Оман-Катар. Что касается взаимоотношений Ирана и Кыргызстана, то, по мнению докладчика, их можно назвать стабильными, и осуществляются они в первую очередь в рамках участия обоих государств в ряде международных организаций - ООН, Организации Исламская конференция, Организации экономического сотрудничества. В целом можно констатировать, что в период правления М. Ахмадинежада Иран не стал ведущим партнером для республик Центральноазиатского региона.

С.А. Притчин (ИВ РАН) проанализировал каспийское направление внешней политики президента ИРИ М. Ахмадинежада, которое занимает в ней заметное место. Для иранской дипломатии на каспийском направлении чрезвычайно важно решение двух проблем: сохранение статус-кво в вопросе нерешенности правового статуса Каспийского моря, так как Иран категорически не устраивает его секторальный раздел; активизация сотрудничества с прикаспийскими соседями с целью обеспечить безопасность северных границ и избежать экономической и политической изоляции в условиях международных санкций, инициированных США. По мнению докладчика, иранскому руководству удалось эффективно достичь своих целей. За время правления М. Ахма-

динежада было проведено два саммита глав каспийских государств - в 2007 г. и в 2010 г. соответственно в Тегеране и в Баку, результаты работы которых имеют большое значение.

В докладе И.А. Свистуновой (РИСИ) была предпринята попытка представить в обобщенном виде восприятие турецкими экспертами внешней политики Ирана периода президентства М. Ахмадинежада. Докладчик отметил, что приводимые оценки не являются изложением официальной позиции Анкары, но отражают наиболее распространенные взгляды турецкой общественности, академических кругов, политологов и журналистов. Обращаясь к проблеме внешней политики Ирана и личности М. Ахмадинежада, турецкие эксперты сходятся во мнении, что фактор его личности играет значительную роль при формировании внешней политики Ирана. Они считают иранского президента "радикальным консерватором", склонным к популистской риторике. В отношениях Ирана и стран Ближнего Востока турецкие исследователи отмечают, что М. Ахмадинежад был первым после аятоллы Хомейни представителем руководства Ирана, публично заявившим о том, что Израиль не имеет права на существование, однако в отличие от имама стремящимся поддерживать хорошие отношения с арабским миром. По мнению турецких аналитиков, фактор личности президента М. Ахмадинежада играет на руку США в их политике в отношении Ирана, заключающейся в замене исламского режима проамериканским.

Что касается отношений Ирана и ЕС, то в анализируемый период наблюдается их охлаждение. ЕС поддерживал американскую политику в отношении Тегерана, включающую в себя давление, изоляцию и использование силы. Отношения Ирана и России объединяет неприятие однополюсного мирового порядка и гегемонистских устремлений США. Вместе с тем Россия, сотрудничая с Ираном в ядерной и военной сфере и получая от этого экономические выгоды, прилагает усилия для сохранения отношений с Западом. Наконец, в представлении турецких экспертов приоритетное место в ирано-турецких отношениях занимают вопросы безопасности, иранская ядерная проблема, торгово-экономические отношения, получившие мощный импульс в период правления М. Ахмадинежада.

Тема развития отношений между персоязычными государствами в период президентства М. Ахмадинежада была затронута Э.Б. Боевым (Нижегородский гос. пед. ун-т). Он рассмотрел отношения между Ираном, Таджикистаном и Афганистаном, уделяя большое внимание освещению перспектив развития интеграционных процессов в контексте взаимоотношений ИРИ с другими странами персидской культуры. Отмечалась важная роль президента Ирана в реализации политики, направленной на сближение персоязычных стран в области экономики, культуры и стратегического сотрудничества.

Проблема военной напряженности вокруг Ирана в связи с иранской ядерной программой в период правления М. Ахмадинежада была рассмотрена в докладе В.И. Сажина (ИВ РАН). Он отметил, что М. Ахмадинежад, превратив ядерную программу Ирана в национальный фетиш, способствовал созданию особо конфронтационного периода в истории страны. Начиная с 2006 г. ситуация вокруг ядерной программы постоянно менялась. Совет Безопасности ООН принял шесть резолюций, четыре из которых содержали санкционные меры, одновременно с которыми США, Европейский Союз и многие присоединившиеся к ним страны ввели односторонние санкции против Ирана. В последние месяцы 2011 г. ситуация вокруг ИРИ накалилась до предела, однако в апреле наметилось некоторое потепление - переговоры Ирана с "шестеркой" возобновились в Стамбуле и вопреки многочисленным прогнозам не закончились провалом. По мнению докладчика, если переговорный шанс не будет использован, то ситуация станет хуже, чем до встречи в Стамбуле, и война против Ирана станет возможной. Главное сейчас - это полностью зависимый от Тегерана успех предстоящих переговоров между ИРИ и "шестеркой". Важнейшим, если не определяющим фактором могла бы стать ратификация новым составом меджлиса Дополнительного протокола к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ по выполнению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Это будет свидетельствовать о готовности Тегерана к завершению конфронтации и началу нового позитивного этапа на пути решения иранской ядерной проблемы. Вместе с тем от оппонентов Ирана требуется максимум дипломатичности, чтобы позитивное развитие событий не было похоже на поражение Тегерана.

А.А. Бакланов (ИВ РАН) остановился на проблеме взаимодействия Тегерана и Москвы в рамках урегулирования дипломатического конфликта вокруг иранской ядерной программы в период пребывания у власти М. Ахмадинежада. Россия, как представляется докладчику, занимает позицию активного посредника на переговорах с Ираном, причем эффективность российской деятельности на данном направлении крайне сложно поддается оценке. Россия не смогла уговорить Иран принять предложения ЕС о приостановке обогащения урана, однако добилась успеха

в вопросе вывоза отходов ядерного топлива. Инициатива по созданию международных обогатительных центров также не стала панацеей для разрешения иранского вопроса, однако потенциал у российского предложения есть, и оно, видимо, станет эффективным инструментом борьбы с расширением ядерной программы Ирана. Москва пытается сохранить одинаково хорошие отношения и с Западом, и с Ираном, что неизбежно ведет к репутационным издержкам перед каждой из сторон и провоцирует обвинения в непоследовательности внешнеполитического курса. Однако на сегодняшний день Россия является одним из важнейших акторов в деле разрешения иранской проблемы, так как ее позицию всегда отличает взвешенность и постоянство.

Особенностям развития российско-иранских отношений в период президентства М. Ахмадинежада был посвящен доклад X. Махдияна (Посольство ИРИ в РФ). Докладчик подчеркнул, что президент ИРИ с первых дней своей работы сделал ставку на активизацию отношений с Россией во всех областях. Россия также была заинтересована в развитии отношений с Ираном. Визит президента В. Путина в Тегеран в 2007 г. для участия в саммите глав прикаспийских государств и его встречи с духовным лидером и президентом ИРИ открыли новую страницу в отношениях двух стран. С уходом В. Путина с поста президента у иранской стороны появилось ощущение, что новое руководство России стало питать большую склонность к Западу. Так, появилось заявление о том, что в иранской ядерной программе содержатся неясные моменты, которые вызывают беспокойство мирового сообщества. Россия была раздосадована тем, что Иран не продемонстрировал немедленной реакции на ее предложение относительно обогащения иранского урана в России с последующей отправкой его во Францию для окончательной доработки с целью помещения в топливные стержни. Россия вместе с другими членами Совета Безопасности голосовала за резолюции, вводившие антииранские санкции, а также не только не поддерживает полное членство Ирана в ШОС, но и является одним из главных инициаторов плана, согласно которому ни одно из государств-наблюдателей этой организации, в отношении которого была принята резолюция Совбеза, не может претендовать на полное членство в этой организации. И это происходило, когда Россия в глазах Ирана обладала высоким позитивным статусом и Иран рассчитывал на ее помощь. В 2010 г., по мнению докладчика, усилился критический настрой России по отношению к ядерной программе Ирана, за которым последовал Указ руководства России, запрещавший поставку в Иран противовоздушных комплексов ЗРС С-300, что было расценено Ираном как результат влияния США и Израиля. После встречи президентов Ирана и России на третьем саммите прикаспийских государств в Баку в ноябре 2010 г. в отношениях двух стран наметилось улучшение, хотя дело о С-300 и иске Ирана к России до сих пор не закрыто.

Л.М. Раванди-Фадаи (ИВ РАН) затронула отдельные аспекты национальной политики при М. Ахмадинежаде. Одной из наиболее важных задач руководства страны является сохранение целостности многонационального иранского государства. Придавая большое значение снижению уровня оппозиционных настроений в национальных станах, президент сразу после своего избрания начал посещать наиболее отсталые в экономическом отношении регионы. Он был первым президентом, которому удалось привлечь внимание к отдаленным малоразвитым районам страны. По решению правительства часть средств от реализации нефти была выделена на развитие депрессивных регионов, и меджлис согласился с тем, чтобы на их нужды была израсходована часть средств стабилизационного фонда. Вместе с тем можно говорить о развитии национальных оппозиционных движений, базирующихся за рубежом, о влиянии внешнего фактора, связанного с развитием ядерной программы, ужесточением экономического давления на Иран со стороны США и Европы, их попыток ослабить режим с помощью поддержки сепаратистских настроений, на этническую ситуацию в стране. Можно предположить, что этнический фактор будет и в дальнейшем влиять на стабильность социально-политической жизни в Иране.

Анализу трех периодов в развитии иранской культуры после исламской революции, в том числе и в период правления М. Ахмадинежада, был посвящен доклад М.С. Каменевой (ИВ РАН). Проблемы иранской культуры всегда были и остаются в центре внимания иранского общества, но на протяжении тридцати с лишним лет, прошедших со времени образования ИРИ, отношение властных структур страны к своей культуре и ее роли в общественной жизни претерпевало изменения, и культурный фактор достаточно активно использовался и в настоящее время используется ими в своих политических целях. Так, в первый из условно выделенных периодов, охватывающий приблизительно первое десятилетие после свершения исламской революции, под иранской культурой понимается мусульманская культура Ирана с ярко выраженной анти-

западной направленностью. Культура второго периода, который, по мнению автора доклада, начинается с конца 80-х гг. XX в. и продолжается практически вплоть до последнего времени, это сочетание исламской культуры Ирана и традиционных исконно иранских цивилизационных ценностей при сохранении ее антизападной направленности, но допускающей вместе с тем культурный диалог с Западом. Это связано с модернизацией и развитием иранского общества, в недрах которого формируются новые культурные доктрины. Наряду с ростом интереса к культурному наследию и истории Ирана возникает интерес к культуре и истории других цивилизаций, что стимулировало появление концепции диалога цивилизаций. Формирующийся в наши дни третий период тесно связан с именем М. Ахмадинежада и характеризуется сохранением прежних тенденций культурного развития при намечающемся усилении собственно иранского фактора, свободного от религиозной окраски и обозначаемого в персидском языке термином "iraniyat".

Е.Л. Гладкова (МГИМО) остановилась на новых тенденциях, характерных для общественно-политической лексики современного персидского языка. Проведенный докладчиком на материале выступлений президента Ирана в ООН тщательный лингвистический анализ текстов позволил представить языковой арсенал, используемый М. Ахмадинежадом на международной арене.

Работа конференции завершилась дискуссией. Заведующая сектором Ирана Н.М. Мамедова отметила, что конференция прошла успешно, были высказаны различные точки зрения по обсуждавшимся вопросам.

Permanent link to this publication: