Со второй половины XX в. научные институты на Западе начинают следить за развитием китаеведения, советологии и других исторических дисциплин в "соседних" странах. Традиционными аргументами в пользу интереса сторон оставались взаимные обвинения о вмешательстве во внутренние дела Китая, стран Центральной и Юго-Восточной Азии.

Советский исследователь Б. Н. Занегин выделяет два периода в развитии послевоенного китаеведения в США: 1946 - 1949 гг. и после 1949 года. По его мнению, до 1949 г. у Америки еще были надежды "превратить Китай в свою колонию", что способствовало форсированной подготовки специалистов в области китаеведения, выделения больших сумм на финансирование этого проекта. "В период между двумя мировыми войнами в сравнительно короткий срок правящим кругам США удалось организовать в значительных масштабах подготовку собственных специалистов-китаеведов и создать учреждения, способные обеспечить правящие круги страны необходимыми данными для "обоснования" своей политики по отношению к Китаю, а пропагандистским органам США - материалом для империалистической пропаганды", - отмечает Занегин. С 1949 г. "поддержка клики Чан Кайши, открытое вооруженное вмешательство во внутренные дела Китая требуют, прежде всего, роста кадров не китаеведов-ученых, а узких специалистов практиков для обслуживания нужд госдепа и американского командования на Дальнем Востоке"¹. Именно в послевоенные годы в университетах США перешли от системы специализации по дисциплинам к изучению регионов (area studies). С 1949 г. наложили запрет на получения фанта по программе сенатора Фулбрайт для изучения Китая и подготовку специалистов по региону. Тем не менее, подготовка китаеведов продолжалась в крупных университетах США. Ученые поддерживали научные связи с учебными заведениями Тайваня, Гон-Конга, Японии. Аспекты советской политики в Синьцзяне рассматривались на Западе, как в рамках китаеведения, так и советологии.

Анализ "бужуазной" историографии в работах по истории Синьцзяна, выходивших в свет в период существования СССР встречается не часто. Это связано как с отсутствием доступа к материалам, так и с периодом идеологической заданности оценок зарубежных источников. В отечественных исследованиях конца 1980 - 1990-х гг.², а также работах молодых ученых России и стран СНГ наблюдается тенденция сведения анализа зарубежного историографического материала к опровержению агрессивных планов советского правительства по отторжению территории Синьцзяна от Китая. Для зарубежного исследователя основной трудностью изучения политики СССР в Синьцзяне являлось отсутствие доступа к советским архивам. Это приводило к домыслам, оговоркам, использованию косвенных источников информации. Значительный вклад в историографию данного вопроса удалось внести лишь австралийскому исследователю китайского происхождения Д. Вангу³.

Калинина Анна Юрьевна-аспирант Брянского государственного педагогического университета.

Период повышенного интереса к "Китайскому Туркестану" 1930 - 1950-х гг. сменил период затишья, продолжавшийся несколько десятилетий. Территория Китая была закрыта для исследований и пребывания граждан США. С 1970-х гг. Синьцзян вновь стал притягивать интерес западных исследователей своей "непохожестью" и "отдаленностью". Ко времени открытия Синьцзян Уйгурского автономного района (СУАР) для туристов и исследователей, а также доступа в Пекинский архив N 1 (Цинская империя) в 1980 - 1990-е гг. Синьцзян оставался недостаточно изученным. Профессор Д. Милвоурд отмечает, что исследования носили разобщенный характер и не сложились в единое дисциплинарное поле (a field of study)⁴. В период научной изоляции Запада от северо-западного Китая, в Японии и Китае исследование провинции Синьцзян продолжалось. Высокую оценку в ее изучении заслужила Япония, хотя ее наработки остаются малодоступными для мирового сообщества⁵.

Доктор Д. Макмиллан выделяет два поколения исследователей Синьцзяна и Центральной Азии. Первое, по его мнению, можно назвать поколением "искателей приключений, исследователей и романтиков" или другими словами "любителей экзотики" (последняя треть XIX - первая треть XX века). Ко второму поколению относились "традиционные "геополитики", которые оценивали имперские амбиции региональных игроков "большой игры". Их работы привлекли внимание к исследованию региона. Общими чертами их трудов оставались евро- и китаецентристские подходы при отборе и анализе материалов. Не удалось им избежать обобщений и клише: "Отсутствие авторитетных источников по истории Синьцзяна привело к тому, что они (исследователи. - А. К.) нашли удобным фокусировать свое внимание на экзотике или неразрешенных геополитических проблемах"⁶. Граница между вторым и первым поколениями исследователей, особенно в период возросшего интереса к региону в 1930 - 1950-х гг., остается прозрачной.

Первые сведения о событиях в провинции западноевропейская общественность получала из работ путешественников и исследователей, проводивших экспедиции на территории провинций Ганьсу и Синьцзяна, а также из записок миссионеров. Такими источниками являются работы С. Гедина, А. Стейна, Ф. Френча и М. Кэбла, Н. Рериха, Л. Уорнера и Д. Гораца и др.⁷. Опубликованные ими материалы привлекали к себе повышенное внимание общественности и спецслужб. Многие из представителей этого поколения исследователей начали научную карьеру в конце XIX в., когда наблюдался повышенный ажиотаж к древностям Восточного Туркестана и Дуньхуана, а экспедиции соперничали за первенство открытий и "добычу" древностей⁸. Получаемые сведения о политике России, ее интересах в регионе зависели от профессиональных и личных интересов авторов, степени конфеденциальности информации, ее источников. Часто в качестве последних выступают слухи.

Большое влияние на формирование личности путешественника и исследователя О. Латтимора оказали работы других путешественников и археологов. Он в совершенстве овладел несколькими восточными языками. Его интеллектуальный потенциал был востребован правительством США, которое всячески поощряло исследовательскую работу Латтимора: "Так как у меня не было университетского образования, а результаты моей работы представляли несомненный интерес для академического исследования, исследовательский совет выделил мне предварительный грант на академический год 1928 - 1929 гг. в качестве аспиранта на отделение антропологии Гарварда, где я работал с Альфредом Тозером и Роландом Диксоном"⁹. Научный совет социальных исследований приравнял путешествие Латтимора из Китая в Индию к докторской степени в связи с государственной важностью результатов проведенной работы.

В 1930 - 1950-х гг. появляются первые научные работы по истории Синьцзяна и внешней политики в Центральной Азии, которые послужили отправной точкой для дальнейших исследований Западного Китая. Происходит быстрая институализация направлений исследования региона: политика СССР в Китае и в его провинциях изучается в рамках советологии, история Синьцзяна и внешнеполитические связи региона рассматриваются китаеведением и в рамках теории международных отношений. Исследователи США и Англии поддерживали тесные связи с учеными Тайваня и Гонконга. В тот период Китай оставался открытым для иностранцев: сохранялась возможность интервьюировать участников "национально-освободительных" восстаний в Синьцзяне. Однако большинство исследователей второго поколения проходили свои "университеты" в период закрытости Китая для иностранцев, отсутствия доступа к архивам и публикациям в Китае и в СССР. Этот период начался с конца 1950-х гг. и продолжался до 1987 года.

Задача формирования профессиональных исследовательских кадров на Западе решалась с помощью вовлечения в работу представителей смежных дисциплин или сотрудников разведывательных ведомств. Многие журналисты, находясь в центре событий в Китае и публикуя сообщения с места событий, одновременно работали на ведущие исследовательские университеты и научные центры. К их числу относятся Дж. Чен, А. Барнетт и другие.

Барнетт в 1947 - 1949 гг. был корреспондентом "Чикаго Дэйли Ньюз" и сотрудником Института мировых проблем. Он посетил практически все регионы под управлением национального правительства Китая и около полугода жил на территории, контролируемой коммунистами. Барнетт активно сотрудничал с Институтом стратегических исследований. В рамках этой работы он написал около сорока отчетов, к которым имели доступ лишь "некоторые узкие специалисты США"¹⁰. Только в 1963 г. ему разрешили опубликовать свои записи. Дж. Чен в предисловии к "Истории Синьцзяна" (1977 г.) упоминает, что путешествие в Синьцзян он совершил в 1957 году. Ему представилась редкая возможность взять интервью у участников восстания 1940-х годов. В книге он сообщает, что побывал в провинции, поскольку его отец служил министром иностранных дел при Сунь Ятсене, да и он сам участвовал в освободительной борьбе народов Китая¹¹.

По наблюдениям австралийца Макмиллана, на его исследование, как и на работу западных коллег, большое влияние оказывали иделогические и геостратегические реалии "холодной войны" и советско-китайского противостояния¹². Действенным оказался естественнонаучный принцип: любая среда обладает поляризующим свойством в отношении тех объектов, что находятся в ней. Тем не менее, по словам исследователя, попытки подняться над идеологией им предпринимались. Ученый причислил себя ко второму поколению исследователей Синьцзяна: "Я бы назвал группу исследователей этих учеными, принадлежащимми к "поколению идеологов и академических вуайеристов""¹³. В Америке и Европе формируется новая школа изучение Провинции, несмотря на существование определенных трудностей полевых исследований на ее территории¹⁴. Это поколение с подачи Макмиллана получает название "Generation of Scholarly Visitors" - "поколение ученых-исследователей". Использование междисциплинарных подходов, широкая лингвистическая подготовка и регулярные полевые экспедиции в Синьцзян Уйгурский автономный регион способствовали формированию значительного научного потенциала молодых исследователей.

На современном этапе изучения Синьцзяна ученые разных стран поддерживают тесные научные и личные контакты, регулярно встречаются на конференциях и "круглых столах", проводят совместные исследования. Профессором Милвоурдом была создан форум "Xinjiang Studies" на сайте www.yahoo.com. Ученый является администратором группы и привлекает в нее как ведущих специалистов, лингвистов, антропологов, историков, географов и других, так и студентов и аспирантов.

Лидирующие позиции в исследованиях Синьцзяна занимают США. Работы, изданные на немецком, французском, русском и других языках часто остаются не столько невостребованными, сколько недоступными. В коллективной работе "Синьцзян: мусульманская граница Китая" под редакцией Ф. Старра при разнообразии затронутых тем и междисциплинарном характере исследования, авторами являлись преимущественно американские исследователи, один ученый из Израиля (Yitzhak Shichor) и ученый-уйгур (Набиджан Турсун), который выступил соавтором Г. Бовингдона и Дж. Милворда¹⁵. Доктор Беллер-Хан отмечает, что эта книга уже не первая попытка комплексного исследования региона¹⁶. В 1984 г. в Гамбурге была опубликована книга Оскара Вегелла "Xinjiang/Sinkiang: Das zentralasiatische China, Eine Landerskunde [Hamburg: Institut fur Asienkunde, 1984], в 1998 г. вышла коллективная работа на французском языке, а в 2000 г. специальный выпуск "Inner Asia" под редакцией Д. Глэлни и Бовингдона, посвященный Синьцзяну¹⁷. Основной целью всех этих работ было показать состояние современных исследований Синьцзяна, тенденции, проблемы и их решения. Милвоурд в монографии "Перекрестки Евразии: история Синьцзяна" основной задачей также определил "обзор истории региона, который сыграл важную роль в мировой истории..."¹⁸.

Для многих китаеведов alma mater стала именно Англия. Университет Лидса принял профессора Л. Бенсона, доктора С. Финлей; какой-то период там работал О. Латтимор и другие. В университете Халле (Германия) функционирует центр изучения Центральной Азии и Синьцзяна, где трудится один из ведущих специалистов по региону доктор Беллер-Хан. Подобный центр существует в Институте Дж. Неру в Индии. Относительно недавно в Университете Индианы (Блумингтон) стал формироваться центр исследований Северо-Западного Китая, одним из ведущих экспертов которого

является профессор Бовингдон. Несколько известных специалистов по истории Синьцзяна прошли академическую подготовку или продолжают научную карьеру в университетах Австралии: Макмиллан, К. Маккернас, Ванг, М. Кларк.

Таким образом, западная историография Синьцзяна зависит от комплекса причинно-следственных отношений, в том числе и геополитических интересов государств. Значительное влияние на ее развитие оказывали особенности международной обстановки, отсутствие общей границы с Китаем и Центральной Азией, психосоциоментальные установки авторов дискурса.

Примечания

1. ЗАНЕГИН Б. Н. Китаеведческие центры США. - Советское китаеведение, 1958, N 2, с. 224,225.

2. ГАЛЕНОВИЧ Ю. М. "Белые пятна" и "болевые точки" в истории советско-китайских отношений. АН Институт Дальнего Востока. Т. 1. От октября 1917 до октября 1949 гг. М. 1992; БАРМИН В. А. Советский Союз и Синьцзян 1918 - 1941 гг. Барнаул. 1999; БАРМИН К. В. Политика великих держав в Синьцзяне 1918 - 1949 гг. Автореф. на соискание степени к.и.н. Томск. 2005 и др.

3. WANG D. Under the Soviet Shadow: the llli Rebellion of 1944 - 1949 in Xinjiang. PhD thesis University of Tasmania. Australia, 1993; Xinjiang of the 20" century in historiography. Central Asian Survey (1995). 14(2), p. 265 - 283.

4. Интервью с исследователем, 4 марта 2008 г.

5. MILLWARD James. Eurasian Crossroads: A history of Xinjiang. Columbia University Press. N.Y. 2007, p. 27.

6. Xinjiang: China's Muslim borderland. Armonk-New York-London. 2004, p. 16.

7. CABLE Mildred and Franchesca FRENCH. George Hunter: Apostle of Turkestan. L. N 16,1948; The Gobi desert, reprint edition. L. 1987[1942]; STEIN Sir M. Aurel. On Ancient Central-Asian Tracks: Brief Narrative of Tree Expeditions in Innermost Asia and North-western China. L. 1933; HEDIN Sven. The Silk Road. New York. 1936; Across the Gobi Desert. L. 1931.

8. АХМЕТШИН Н. Х. Тайна великой пустыни. Миражи Такла-Макан. М. 2003.

9. LATTIMORE. Studies in frontier history. Collected papers. 1928 - 1958. L. New York. 1962, p. 16.

10. BARNETT A.D. China on the eve of Communist takeover. NewYork-L. 1963.

11. CHEN Jack. The Sinkiang Story. New York-L. 1977, p. 386.

12. McMILLAN Donald H. Chinese Communist Power and Policy in Xinjiang, 1949 - 1977. 1979.

13. Из личной переписки с автором. Апрель 2008 г.

14. REDDEN E. The Black List Leaders ignore (http://www.insidehighered.com/news/2008/07/14/china).

15. Xinjiang: China's Muslim Borderland. New York-L. 2004.

16. BELLER-HANN Ildiko. Xinjiang: China's Muslim Borderland. - The Journal of Asian Studies, vol. 66, N 4, November 2007, p. 1156 - 1157.

17. Special Issue: Xinjiang. - Inner Asia, vol. 2,2000, N 2.

18. MILLWARD James. Op. cit., p. 11.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - А. Ю. Калинина:

Comments: