Открытие в конце XIX в. анонимного географического свода на персидском языке "Худуд ал-Алам" обогатило науку новым ценным памятником средневековой исламской географической мысли. Как источник, "Худуд ал- Алам" имеет особую ценность для отечественных ученых, ибо содержит интересные сведения о славянах и русах, других народах Восточной Европы, часть из которых не встречается более нигде. В то же время, сведения "Худуд ал-Алам" не всегда согласуются с известными историческими реалиями, и вокруг отдельных рассказов свода то и дело вспыхивают дискуссии.

Данных о создании "Худуд ал-Алам" немного, и все они содержатся в самом тексте памятника, точнее, в дошедшем до нас списке. Имя автора установить не удалось. Работу над сводом он, согласно предисловию, начал в 372 г.х. (26 июня 982 - 14 июня 983 г.), пользуясь покровительством фаригунидского правителя Гузгана (северозападный Афганистан) Абул-л- Фариса Мухаммада Ибн Ахмада [1. С. 7], вассала Саманидов. Дошедший до нас список был сделан намного позже, в 656 г.х. (8 января -28 декабря 1258 г.), неким Абу-л-Муаййадом Абд ал-Каййумом Ибн ал-Хусайном Ибн Али ал-Фариси. Как показал В.Ф. Минорский, свод включал в себя также географическую карту, созданную и использовавшуюся автором, но не дошедшую до нас [2. Р. XV].

За прошедшее с момента открытия рукописи время не раз предпринимались попытки проанализировать текст "Худуд ал-Алам", сравнить его с другими источниками. Уже первооткрыватель и первый владелец рукописи, русский востоковед А.Г. Туман-ский, отмечал в 1896 г., что автор "Худуд ал-Алам" был знаком с литературой своего времени, пользовался общим источником с Ибн Ростэ и черпал информацию у ал- Истахри и Ибн Хаукала [3. С. 132], учеников известного средневекового географа ал-Балхи. Более детальному изучению подвергли текст свода В.В. Бартольд и В.Ф. Минорский, первый из которых издал факсимиле рукописи с предисловием [4], а второй -комментированный английский перевод [2]. Бартольд писал о зависимости свода от произведений Ибн Хордадбеха и ал-Балхи/ал-Истахри [4. С. 22-24, 28]. Минорский добавлял к этим источникам цикл рассказов неизвестного автора о северных народах, который, по его мнению, был взят из ныне утерянного трактата "ал-Масалик ва ал-Мамалик" саманидского визиря Абу Абдаллаха Мухаммада Ибн Ахмада Джайхани [2. Р. XVII-XVIII; 5. Р. 5-8]. Этот цикл представляет собой собрание описаний народов Восточной Европы (их обычная последовательность такова: печенеги - хазары -буртасы - поволжские булгары - мадьяры - славяне - русы - Сарир - аланы), составленное в конце IX в. и сохранившееся в книгах Ибн Ростэ [6. Р. 139-140 (хазары), 140-141 (буртасы), 141-142 (поволжские булгары), 142-143 (мадьяры), 143- 145 (славяне), 145-147 (русы), 147-148 (Сарир), 148 (аланы)]; Гардизи [7. С. 578-579

Мишин Дмитрий Евгеньевич - канд. ист. наук, младший научный сотрудник Института востоковедения РАН.

стр. 52

(печенеги), 580-582 (хазары), 582-584 (буртасы), 584-586 (поволжские булгары), 586-589 (мадьяры), 589-591 (славяне), 591-593 (русы), 593-595 (Сарир), 595 (аланы)]; ал-Бакри [8. С. 445-446 (печенеги), 448 (буртасы), 448-449 (поволжские булгары), 449 (мадьяры), 449-450 (Сарир)]; ал- Марвази [5. арабский текст, р. 20-21, печенеги), 21 (хазары), 21-22 (буртасы), 22 (мадьяры), 22-23 (славяне), 23 (русы)]; некоторых более поздних авторов [9. Р. 68-72 (Хаджи Халифа), 108-109 (Шукруллах ал- Фариси)].

Идея о том, что эти описания составляют единый свод, была высказана И. Марквартом, который на базе имевшихся у него источников попытался реконструировать его и установить первоисточник [10. S. XXVIII-XXXIV]. Таким первоисточником Маркварт считал трактат Джайхани. Маркварту были известны не все источники (он не знал не открытого еще в его время трактата ал-Марвази и не имел возможности пользоваться рукописью "Худуд ал-Алам" и даже статьей Туманского), но последующие исследования подтвердили и развили его идею о единстве свода. Особое место среди этих работ заняли труды Т. Левицкого, который, используя более широкий круг источников, придал законченный вид концепции свода и наделил его именем, прочно вошедшим затем в научную литературу - Анонимная записка [U.S. 9-17]. Более того, считая рассказы "Худуд ал- Алам" о Восточной Европе одной из версий Анонимной записки, Левицкий в общих чертах показал взаимосвязь между этими источниками, не проводя, правда, детального анализа.

Изучение "Худуд ал-Алам" не ограничивалось, разумеется, определением круга источников свода. Большое внимание уделялось также исследованию метода работы и стиля автора, возможности использования сведений "Худуд ал-Алам" для изучения истории Европы и Руси. В этом отношении, однако, мнения исследователей о "Худуд ал-Алам" довольно критичны. Одни специалисты отмечали чисто компилятивный метод его работы, а также многочисленные неточности при использовании источников [12. С. 88; 11. S. 13-14]. Другие ученые подчеркивали искусственность географической системы "Худуд ал-Алам", ее оторванность от реальной действительности и несоответствие времени [4. С. 29; 2. Р. XIV; 13. С. 96]. Подобный скептицизм, однако, был принят не всеми учеными [14].

Каковы бы ни были расхождения между специалистами, они сходятся в одном: "Худуд ал-Алам" - компиляция, свод нельзя рассматривать в отрыве от его источников, необходимо проведение сравнительного анализа. "Памятник нельзя изучать изолированно, сам по себе, - писал А.П. Новосельцев, формулируя актуальные задачи работы над текстом "Худуд ал-Алам", - а необходимо сравнивать его с ранее написанными сочинениями (Ибн Русте, ал-Истахри и др.), восходящими к общим источникам" [13. С. 103].

Изучение географического свода "Худуд ал-Алам", тем более в сравнении с параллельными источниками, требует проведения огромной исследовательской работы, что, разумеется, неосуществимо в рамках одной статьи. В то же время рассказы о Европе и ее народах образуют особую, вполне самостоятельную часть географии "Худуд ал-Алам" со своими собственными источниками, что дает возможность проведения отдельного исследования. Такое исследование представляется весьма нужным делом, ибо помогает на конкретных примерах понять методу работы автора "Худуд ал-Алам", что, безусловно, будет небесполезно при проведении более масштабных научных изысканий по этому источнику.

Таким образом, целью настоящей работы является изучение сведений "Худуд ал-Алам" о Европе, в первую очередь Восточной, в сравнении с данными других источников. В описаниях далеких стран в исламской литературе мы нередко сталкиваемся с ситуацией, когда более поздние авторы просто компилируют данные своих источников, что приводит к искажению их первоначального смысла. Между тем, наша задача в изучении истории заключается не в повторении зачастую фантастических рассказов средневековых компиляторов, а в получении реальной картины действительности соответствующего периода. Отсюда, на настоящем этапе следует пока воздержаться от использования сведений "Худуд ал- Алам"; гораздо важнее найти в них

стр. 53

реальную, исходную информацию, а для этого следует обратиться к источникам свода. Только такой метод работы позволит установить, что в "Худуд ал-Алам" можно использовать в исследованиях, а что следует отбросить как лишенные основания домыслы его автора.

Анализ сведений "Худуд ал-Алам" о Европе хотелось бы начать с описания "страны румов" [1. С. 183-187]. Эта страна представляется как огромная территория, протянувшаяся от Армении, земель алан и Сарира до Атлантического Океана (с востока на запад) и от Сирии и Испании до необитаемых пустынь севера и некоторых частей страны славян и бурджан (о бурджанах см. далее), а также побережья Черного моря, именуемого здесь Хазарским (с юга на север) [1. С. 183]. Автор "Худуд ал-Алам", тем самым, включает в понятие "рум" все известные ему европейские народы. Подобная концепция свойственна ал-Истахри, трактат которого, основанный на произведении ал-Балхи, был, как отмечалось выше, одним из источников автора. В "ал-Масалик ва ал-Мамалик" ал-Истахри к "румам" относятся все европейские христианские народы, в частности франки и галисийцы, а их страна простирается от побережья Атлантического океана (с запада на восток) и от северных границ Сирии (с юга на север) до земель славян [15. S. 8; ср.: 16. С. 23]. При этом у ал-Истахри особо оговаривается условность такого деления, ибо "чистокровные румы" живут, по его словам, между Римом и славянами [15. S. 9; ср.: 16. С. 23]. Представляется, что концепция ал-Истахри оказала воздействие на автора "Худуд ал-Алам", который, однако, несколько по-иному определил северную и восточную границы "страны румов". Сведения о восточной границе основаны, по всей видимости, на фразе ал-Балхи/ал-Истахри о том, что к "стране румов" примыкают земли славян и соседящих с ними народов - русов, алан, армян, а также страна Сарир [15. S. 4, 5; ср.: 16. С. 20], -повторим, в "Худуд ал-Алам" говорится об армянах, аланах и Сарире. Что касается северной границы "страны румов", то первоисточником здесь является, видимо, трактат "ал-Масалик ва ал-Мамалик" Ибн Хордадбеха, где северные границы европейских фем Византии (ар-Рум) определяются именно таким образом - Хазарское море, земли славян и бурджан (дунайских болгар) [17. S. 105]. В пользу данного предположения свидетельствует не только совпадение народов и стран, но и ошибочное употребление названия "Хазарское море" применительно к Черному морю. Обычно в "Худуд ал-Алам" "Хазарским морем" именуется Каспийское, а "Черное море" обозначается как "Грузинское" - "Дарйа-йе Гурз".

Восходящие к Ибн Хордадбеху сведения используются в описании "страны румов" и далее. Автор "Худуд ал-Алам" копирует известный, восходящий к Муслиму Ибн Аби Муслиму ал-Джарми, список византийских фем [17. S. 105- 109], хотя значительно сокращает данные своего источника. При этом он продолжает следовать упомянутой выше концепции ал-Балхи/ал-Истахри и, закончив цитату, механически дополняет список фем другими известными ему странами и народами. Его источники здесь - Ибн Хордадбех [17. S. 105 (дунайские болгары/"бурджан")], Харун Ибн Йахйа [6. S. 130 (Британия/"Бартинийа"), 162 (дунайские болгары/"булгар"), 167 (крещеные славяне)], ал-Балхи/ал-Истахри (в частности, в отношении басков и народа, именуемого .л.дж.с.к.с идентификация которого сомнительна [15. S. 43], Афины и Греция [15. S. 70; ср.: 16. С. 183]). Компиляция автором данных источников приводит к некоторым внутренним противоречиям в его тексте. Так, говоря о бурджанах, автор пользуется данными Ибн Хордадбеха, но, пытаясь включить их в свою (позаимствованную у ал-Балхи/ал-Истахри) концепцию "страны румов", полностью искажает их смысл. Если у Ибн Хордадбеха страна бурджан граничит с византийской фемой Фракия [17. S. 105], то в "Худуд ал-Алам" мы читаем, что Бурджан - одна из провинций ("нахийат"), в которой есть область или город (в зависимости от интерпретации персидского "шахр") Б.р.кийа [1. С. 185]. Но Б.р.кийа определенно является не чем иным, как искаженным Т.ракийа, Фракия, названием, которое в "Худуд ал-Алам" несколько ранее пишется как Б.ракийа. Более того, в этом же месте мы сталкиваемся с еще одной путаницей. Всего несколькими строчками ниже в тексте "Худуд ал-Алам" упоминаются дунайские

стр. 54

болгары ("Булгар") [1. С. 186], сведения о которых, как было сказано, восходят к рассказу Харуна Ибн Иахйи. Таким образом, один и тот же народ выступает под двумя разными названиями, и тот факт, что автор не предпринимает даже попытки идентификации, говорит о том, что он просто механически компилирует данные разных источников.

Описание "страны румов" позволяет сделать некоторые предварительные наблюдения, которые могут оказаться небесполезными при рассмотрении сведений "Худуд ал-Алам" о Восточной Европе. С одной стороны, даже в описании одной страны автор не следует какому-то одному источнику, а предпочитает компилировать сведения, взятые из нескольких. С другой стороны, имеющиеся сведения включаются автором в его собственную географическую систему, не обязательно совпадающую с географической системой, представленной в источниках. Наконец, мы видим отдельные рубрики, посвященные странам и народам, для описаний которых в его первоисточниках не выделялось особых разделов.

Перейдем к рассмотрению сведений "Худуд ал-Алам" о Восточной Европе. Если пока оставить в стороне рассказы о славянах и русах, то первым рассказом, посвященным данному региону, станет описание "Внутренней Болгарии" ("Булгар-э-Андеру-ни") [1. С. 189-190]. Из более ранних источников название "Внутренняя Болгария" встречается только у ал- Истахри [15. S. 7, 226], у которого, очевидно, его и позаимствовал автор "Худуд ал-Алам". У ал-Истахри сведения о "внутренних болгарах" довольно скупы, хотя и позволяют идентифицировать их. Тот факт, что "внутренние болгары" характеризуются как христиане и отделяются от поволжских булгар, заставляет видеть в них дунайских болгар. Но автор "Худуд ал- Алам" сообщает о "внутренних болгарах" совершенно иные сведения (вообще не упоминая, заметим, о том, что они - христиане и дает свою собственную локализацию их поселений - к западу от м.р.ватов (о них см. далее), к северу от Черного моря, к востоку от славян, к югу от "гор русов"). Такие сведения могут быть интерпретированы двояко. Если учесть также дополнительные сведения, обнаруживающиеся в других рассказах "Худуд ал-Алам" (в рассказе о славянах говорится, что к югу от них - Черное море [1. С. 187], а м.р.ваты помещаются к северу от кочевавших недалеко от Хазарии "хазарских печенегов" [1. С. 190]), то во "внутренних болгарах" правомернее всего видеть черных болгар, обитавших между Днепром и Доном и известных нам по Константину Багрянородному [18] и договору 944 г. князя Игоря с византийцами [19]. В то же время помещать славян в Х в. на северный берег Черного моря рискованно. Если за точку отсчета брать земли славян, то линию "славяне - внутренние болгары" приходится передвигать на север, что приводит к сближению "внутренних болгар" с поволжскими булгарами. При этом в любом случае получается, что автор "Худуд ал-Алам", позаимствовав из своего источника данные, придал им совершенно иной смысл.

За описанием "внутренних болгар" следует рассказ о народе, называемом м.р.ваты [1. С. 190]. В отличие от внутренних болгар, м.р.ваты упоминаются в Анонимной записке, хотя фрагмент о них, включенный в рассказ о мадьярах, можно найти только у Гардизи (Гардизи пишет м.р.даты, однако графическая разница здесь незначительна) [7. С. 587-588]. В "Зайн ал- Ахбар" Гардизи месторасположение страны м.р.датов определяется следующим образом: над областью нандаров (о них см. ниже), в десяти днях пути от них, за горным хребтом, отделяющим м.р.датов от нандаров и мадьяр. Эта локализация встречается и в "Худуд ал-Алам", где мы читаем, что к северу от м.р.ватов находятся горы в.нандаров (в.нандары "Худуд ал-Алам" тождественны нандарам Гардизи), вновь незначительное графическое расхождение [1. С. 190]. На мусульманских географических картах того времени юг помещался вверху, а север внизу, вследствие чего показание "страна нандаров расположена под страной м.р.ватов" означало фактически "страна нандаров расположена севернее страны м.р.ватов". В то же время, автор "Худуд ал-Алам" вводит в эту локализацию и дополнительные данные, не встречающиеся у Гардизи: к востоку и к югу от м.р.ватов

стр. 55

живут некоторые из хазарских печенегов, к западу - внутренние болгары. С юга и запада страна м.р.ватов омывается водами Черного моря.

Каким образом возникли эти данные? Нам представляется очевидным, что мы имеем дело скорее с собственными представлениями автора, чем со сведениями, почерпнутыми из источников. Автор "Худуд ал-Алам" имеет обыкновение определять положение стран или жилищ народов с четырех сторон света - севера, юга, запада и востока. Такая метода локализации совершенно чужда Анонимной записке, где месторасположение той иной страны определяется обыкновенно посредством указания расстояния между данной страной и страной, о которой говорилось в предыдущем разделе. При последовательности рассказов печенеги - хазары - буртасы - поволжские булгары - мадьяры - славяне - русы, рассказ о хазарах начинается с указания расстояния между их страной и страной печенегов, рассказ о буртасах - с указания расстояния между их страной и страной хазар, рассказ о поволжских булгарах - с указания расстояния между их страной и страной буртасов, рассказ о мадьярах - с указания расстояния между их страной и землями булгарского племени эскел. Данная в "Худуд ал-Алам" локализация, таким образом, не может принадлежать Анонимной записке. У нас есть и еще один способ доказать это: народы, которые в "Худуд ал-Алам" упоминаются как соседи м.р.ватов - внутренние болгары и хазарские печенеги, - в Анонимной записке не упоминаются.

В отличие от Анонимной записки, в "Худуд ал-Алам" дается не один, а два рассказа о печенегах. В представлении автора "Худуд ал-Алам", печенеги делятся на две группы - печенеги тюркские и печенеги хазарские. В рассказе о тюркских печенегах, принадлежащем к циклу рассказов о тюркских народах, можно встретить некоторые элементы описания печенегов из Анонимной записки: на востоке печенеги граничат с гузами; со всеми окружающими народами они ведут войны [1. С. 87]. В следующем рассказе данного цикла, посвященном кипчакам, содержится еще одно указание, близкое Анонимной записке: на юге кипчаки граничат с печенегами (не с тюркскими и не с хазарскими, а просто с печенегами, что указывает если не на принадлежность фразы к Анонимной записке, то, по крайней мере, на то. что она заимствована автором из другого источника) [1. С. 87; ср. 8. С. 445; 5. арабский текст. С. 20-21]. Сходное мнение ал- Бакри и ал-Марвази заставляет отвергнуть показание Гардизи, помещающего кипчаков к востоку, а не к северу от печенегов [7. С. 579]. Можно предположить, что при составлении рассказа о тюркских печенегах автор "Худуд ал-Алам" пользовался материалами Анонимной записки. В то же время он внес в это описание и немало нового: тюркские печенеги граничат на юге с буртасами и б.радзасами (фактически - поволжские булгары и буртасы соответственно, см. ниже), на западе - с мадьярами и русами, а предел их владений на севере - река Рута. Весьма непросто объяснить, каким образом печенеги в Х в. могли стать северными соседями буртасов (заметим, что эта локализация повторяется и в рассказе о буртасах/б.радзас [1. С. 194]) и одновременно соседями мадьяр и русов, и поэтому изложенные в "Худуд ал-Алам" сведения кажутся собственным, причем скорее умозрительным, дополнением самого автора.

Описание хазарских печенегов [1. С. 190-191], принадлежащее, в отличие от изученного выше фрагмента о тюркских печенегах, к циклу рассказов о Европе, не имеет параллелей в Анонимной записке, но в большей степени согласуются с реальностью. Если следовать "Худуд ал-Алам", то хазарские печенеги жили севернее алан и восточнее Черного моря; свои земли они завоевали силой. Такие сведения для Х в. вполне применимы к печенегам, точнее, к тем из них, которые жили к востоку от Днепра, ближе к Дону и хазарским владениям. Очевидно, автор "Худуд ал-Алам" имел здесь какой- то особый источник, сведения которого не смог или не посчитал целесообразным связать с печенегами, упоминаемыми в Анонимной записке. При этом, несмотря на молчаливо признаваемую автором "Худуд ал-Алам" независимость этого источника от Анонимной записки, сведения о хазарских печенегах включаются в одну географическую систему с ее информацией. В "Худуд ал-Алам"

стр. 56

мы читаем, что северные соседи хазарских печенегов - взятые из Анонимной записки м.р.ваты.

Довольно интересный материал о методе работы автора "Худуд ал-Алам" дают его рассказы о поволжских булгарах и буртасах [1. С. 194]. В описании поволжских булгар автор "Худуд ал-Алам" использует некоторые сведения Анонимной записки, в частности, информацию об их разделенности на три племени (Б.р.суда. Булгар и Эскел) и царе Алмуше. Упоминание об Алмуше, однако, переписано чисто механически, ибо в тексте "Худуд ал-Алам" его имя пишется как "М.с." Предположение Минорского относительно того, что первые графемы имени "Алмуш", "алиф" и "лам", автор принял за арабский определенный артикль и при составлении персидского текста исключил [2. Р. 461], кажется нам вполне вероятным. Принимая его, можно заключить, что автор "Худуд ал-Алам" по всей вероятности, не имел никаких других источников об Алмуше и потому механически, не понимая, переписал его имя в той форме, которая казалась ему наиболее вероятной.

Другим источником "Худуд ал-Алам" является в данном случае трактат ал- Балхи/ал-Истахри. Некоторые сведения, которые мы находим в "Худуд ал- Алам", не обнаруживаются в дошедших до нас текстах Анонимной записки, но присутствуют в "ал-Масалик ва ал-Мамалик". К таковым относятся упоминание о палатках и собственном, не похожем на другие, языке [15. S. 225; ср.: 16. С. 335]. В "Худуд ал-Алам" есть также фраза о том, что эти люди - мусульмане, но она могла быть взята и из Анонимной записки, и у ал- Балхи/ал-Истахри.

В источниках "Худуд ал-Алам" вся указанная выше информация относится к поволжским булгарам. Тем более очевидна и удивительна ошибка автора "Худуд ал-Алам", компилирующего эти сведения под рубрикой "буртас", а не "Булгар", как можно было бы ожидать. Найти этому правдоподобное объяснение крайне непросто. Ошибка, допущенная вследствие небрежности, кажется маловероятной. Книга предназначалась для правителя, и автор не мог позволить себе небрежности. Единственное предположение, которое мы считаем возможным высказать, заключается в следующем. Фрагмент "ал-Масалик ва ал-Мамалик" ал-Истахри, из которого автор "Худуд ал-Алам" позаимствовал упомянутые выше сведения о поволжских булгарах, начинается со слов "Буртас - название области"; он помещен между похожими отдельными фрагментами, посвященными Сариру, хазарам и русам [15. S. 225; ср.: 16. С. 335]. Не могло ли случиться так, что автор "Худуд ал-Алам" принял "Буртас" за название области и отнес к ней все сведения, изложенные в данном фрагменте? Такая мысль, разумеется, не более, чем предположение, однако для изменения названия народа или страны автору, без сомнения, нужен был авторитетный источник. Информация о "буртасах" восходит, как мы видели, к двум источникам - Анонимной записке и ал-Балхи/ал-Истахри. Поскольку в Анонимной записке речь идет только о булгарах, возможным источником остается лишь "ал-Масалик ва ал-Мамалик" ал-Истахри - вернее, тот его фрагмент, где речь идет о буртасах.

Существует и еще один момент, который, вероятно, вводил автора "Худуд ал-Алам" в заблуждение. В Анонимной записке буртасы именуются "б.р.дас" тогда как ал-Истахри называет их "буртас". Такая графическая разница оказалась, очевидно, для автора "Худуд ал-Алам" непреодолимым препятствием, и в его книге "буртас" и "б.радзас" фигурируют как разные народы. Таким образом, вряд ли можно поручиться, что автор "Худуд ал- Алам" хорошо представлял себе, кто такие буртасы. Вкладывая в понятие "буртас" неверное значение, автор "Худуд ал-Алам" одновременно просто переписывает описание "б.радасов" из Анонимной записки, причем явно ошибается, представляя буртасских племенных старейшин царями.

Разбор сведений "Худуд ал-Алам" о поволжских булгарах и буртасах приводит нас к следующему выводу. Вместо реалистичных описаний этих народов мы имеем:

1) рассказ о псевдо-буртасах, под которыми на деле подразумеваются поволжские булгары, возможно, причисленные автором к населению страны "Буртас" и 2) рассказ о настоящих буртасах, которых автор, однако, не идентифицирует с буртасами и

стр. 57

фактически изображает как особый, отдельный от них народ. При этом обоим народам - и псевдо-буртасам/новолжским булгарам, и "б.радзасам"/буртасам выделяется особое место в географической системе автора, границы их земель определяются по отношению ко всем четырем сторонам света.

К востоку от б.радзасов в "Худуд ал-Алам" помещается народ в.нандар [l.C. 194]. Мы уже видели, что в.нандары "Худуд ал-Алам" тождественны нандарам Гардизи, иными словами, их описание позаимствовано из Анонимной записки. В оригинальном тексте Анонимной записки отдельного рассказа о в.нандарах/нандарах, по всей вероятности, не было; во всяком случае, его нет ни в одном из дошедших до нас текстов. Упоминание о нандарах встречается только в описании мадьяр, где мы читаем, что за рекой от них живут христиане-румийцы, именуемые нандарами [7. С. 587]. Автор "Худуд ал-Алам" частично использует эту информацию, изображая мадьяр соседями в.нандаров. В то же время он, верный своей обычной манере, добавляет к их локализации три недостающих компонента: к востоку от в.нандаров помещаются б.радзасы, к югу - хазары, а на западе от них находятся горы.

Анализ сведений "Худуд ал-Алам" о Восточной Европе позволяет подтвердить и несколько уточнить заключения, сделанные нами при рассмотрении описания "страны румов". Как и в рассказе о ней, автор пользуется не одним, а несколькими источниками, данные которых сводит воедино. Как и в рассказе о "стране румов", автор не всегда может правильно осмыслить данные своих источников, в результате чего первоначальное наполнение некоторых названий (буртасы, вероятно, внутренние болгары) изменяется, а в некоторых случаях возникают трудности с отнесением сведений к тому или иному народу (информация Анонимной записки обо всех печенегах относится только к тюркским печенегам, информация о поволжских булгарах - к бургасам). В то же время мы видим и нечто новое. Если при определении месторасположения "страны румов" автор "Худуд ал-Алам" предположительно руководствовался своими источниками (трудами Ибн Хордадбеха и ал- Балхи/ал-Истахри), то локализация стран и народов Восточной Европы основывается на источниках в намного меньшей степени и почти полностью представляет собой отражение географических представлений автора. Доказательством этому могут служить не только сопоставления сведений "Худуд ал-Алам" и его источников, которые мы стремились проводить в каждом отдельном случае, но и сам факт того, что локализацией наделяются и фантомы, созданные самим автором, например, псевдо-буртасы (поволжские булгары). От такой локализации, заметим, трудно ждать реализма.

Изучив на представленных выше примерах манеру работы автора, перейдем к фрагментам, имеющим для нас особую важность, - описаниям славян и русов. Рассказ о славянах позаимствован из Анонимной записки и весьма схож с аналогичными разделами в параллельных источниках. Две детали обращают на себя внимание. Прежде всего, в одном месте мы обнаруживаем в "Худуд ал-Алам" явную неточность: о правителе славян сообщается, что его зовут С.мут С. вит, бе с.мут с.вит хананд. В.Ф. Минорский, ссылаясь на Ф. Вестберга, с полным правом отмечал, что эта конструкция - не что иное, как не понятое автором арабское йусаммуна-ху С.вит, "его зовут С. вит" [2. Р. 430]. Автор, таким образом, добавил к имени правителя лишнее, не относящееся к нему слово. Подобных погрешностей в рассказах "Худуд ал-Алам" о странах и народах Восточной Европы несколько. Мы уже видели, что автор "Худуд ал-Алам" произвольно сократил имя правителя поволжских булгар Алмуша, посчитав первую часть его имени за арабский определенный артикль. Сходным образом ошибается он и еще в одном месте. Рассказ о мадьярах взят из Анонимной записки, в которой имя их предводителя пишется как Джилах, Gyula. В "Худуд ал-Алам", однако, встречается другое написание, Х.л.т. [1. С. 87]. Представляется вполне обоснованным мнение Минорского относительно того, что автор "Худуд ал-Алам", по всей вероятности, спутал конечную ха в слове "Джилах" с куда более часто встречающейся на этом месте в арабских словах та марбутой [2. Р. 323]. В арабских заимствованиях в персидском языке та марбуте переходит либо в э как в сафха

стр. 58

(араб.)- сафхэ (перс.) "страница", либо в m как в мамлака (араб.)- мамлакат (перс.) "государство, страна". Автор "Худуд ал-Алам" выбирает здесь вторую возможность и из исходного ха делает т, искажая тем самым и оригинальное написание, и само имя. Конечно, в плане написания имен нам не следует подходить к автору "Худуд ал-Алам" слишком строго: видя упоминания незнакомых царей далеких стран в тексте почти столетней давности, вполне можно ошибиться и прийти к неверному чтению. Но, так или иначе, следует отметить, что в "Худуд ал-Алам" имена собственные зачастую предстают в искаженном виде, и потому использовать их для построения графических конъектур или идентификации следует с большой осторожностью.

Другое место в рассказе о славянах, на которое необходимо обратить внимание, -их локализация. Как и в других случаях, автор определяет месторасположение страны славян относительно соседей с четырех сторон света. Положение это таково: на востоке - внутренние болгары и некоторые из русов, на юге - Черное море и некоторые из румов, на севере и западе - необитаемые пустыни [1. С. 187]. Такая локализация чужда источнику автора - Анонимной записке, где положение страны славян определяется посредством указания расстояния от нее до страны печенегов. Следует отметить, что в Анонимной записке довольно подробно рассказывается о войнах славян с мадьярами, но и эти сведения в локализации "Худуд ал-Алам" игнорируются. Представляется, что автор "Худуд ал-Алам" вновь руководствуется скорее собственными воззрениями, чем географическими данными Анонимной записки. При этом весьма интересно сопоставить восточный рубеж локализации славян с упоминанием ал-Балхи/ал-Истахри о том, что русы - народ, живущий в области Булгара (или булгар), между ним и славянами [15. S. 10]. Если учесть, что Булгар располагался к востоку от славян, и этот хорошо известный факт был, вероятно, знаком и автору "Худуд ал-Алам", мы получаем, что русы (некоторые, ибо далее идет рассказ о трех племенах русов) и булгары (изучая сведения "Худуд ал-Алам" о "внутренних болгарах" мы видели, что под ними могли подразумеваться и черные болгары, и поволжские булгары) обитают к востоку от славян. Идея о том, что славяне - соседи румов, также часто встречается у ал-Балхи/ал- Истахри [15. S. 4, 5, 8; ср.: 16. С. 19, 20, 23j. Наконец, в "ал-Масалик ва ал- Мамалик" встречается упоминание мифического залива (халидж, по существу - пролива), идущего с севера на юг, от Окружающего моря (Океана) до владений румов [15. S. 7]. Славяне помещаются в этом описании на всем пространстве между мифическими Йаджудж и Маджудж (Гог и Магог), которых средневековые мусульманские географы считали обитателями крайнего Севера, до румов, что близко к локализации "Худуд ал-Алам". Разумеется, утверждать, что автор "Худуд ал-Алам" копирует ал- Истахри, направомерно - хотя бы потому, что мы находим и расхождения между этими памятниками. Так, в локализации "Худуд ал-Алам" мы видим Черное море, а вместо пустынь севера появляются Йаджудж и Маджудж. Правильнее поэтому было бы остаться при высказанном ранее мнении - перед нами собственная локализация автора "Худуд ал-Алам", которая, возможно, частично основывается на данных ал-Балхи/ал-Истахри.

Сказанное в значительной мере справедливо и для рассказа о русах [1. С. 188-189]. Описание русов почти целиком заимствовано из Анонимной записки, но предлагаемая автором локализация вновь расходится со сведениями его источника. В "Худуд ал-Алам" месторасположение страны русов определяется следующим образом: к востоку от них - Печенежские горы, к югу - река Рута, к западу - славяне и к северу - необитаемые пустыни. В Анонимной записке таких сведений не сообщается;

более того, там вообще не дается никакой локализации русов относительно других народов. Локализация русов в Анонимной записке - отдельный, в значительной мере спорный вопрос, для решения которого требуется детальное изучение всей географической системы этого источника; он выходит за рамки настоящей статьи. Заметим лишь, что в Анонимной записке русы постоянно помещаются там же, где и славяне (они совершают набеги на славян и берут их в плен, часть славян служит им, мадьяры совершают набеги на русов и славян), и ее автор, скорее всего, распространяет

стр. 59

локализацию славян и на них, не указывая никакого расстояния и сразу переходя к их описанию. Можно заключить, что автор "Худуд ал-Алам" подводит взятое из Анонимной записки описание под свою географическую систему, причем на этот раз, как представляется, несколько изменяет их. В начале рассказа о русах Анонимной записки сообщается, что они нападают на славян, грабят их и берут в плен. В "Худуд ал-Алам" практически на том же месте мы встречаем другую фразу: русы воюют со всеми окружающими их народами и выходят победителями. Поскольку в этом месте автор "Худуд ал-Алам" копирует данные Анонимной записки, рискнем предположить, что он слегка изменяет фразу источника, приспосабливая ее к своим представлениям.

Расхождения, на которые мы указали выше, становятся еще более заметными, когда автор, закончив цитату из Анонимной записки, начинает копировать фрагмент о трех племенах русов, взятый у ал-Балхи/ал- Истахри. В "ал-Масалик ва ал-Мамалик" русы разделены на три племени - племя, правитель которого живет в городе, называемом Куйаба (обычно идентифицируется с Киевом), ас-Салавиййа (обычно идентифицируется со словенами новгородскими) и ал-Арсаниййа, правитель которого находится в городе Арса (идентификация спорна) [15. S. 225-226; ср.: 16, С. 336]. В "Худуд ал-Алам" речь идет только о городах, называемых соответственно Купавах, С.лабах и Уртаб [1. С. 189]. Хотя фрагменты из Анонимной записки и "ал-Масалик ва ал-Мамалик" ал-Истахри независимы друг от друга, в тексте "Худуд ал-Алам" между ними фактически возникает взаимосвязь. Копируя сведения Анонимной записки, автор "Худуд ал-Алам" пишет, что правителя русов называют "хакан-рус"; затем, следуя ал- Балхи/ал-Истахри, он сообщает, что этот правитель живет в городе Куйабах. Здесь, однако, мы сталкиваемся с противоречием: в Анонимной записке русы (и, разумеется, их правитель) помещаются на острове посреди большого озера. Исследователь нашего времени без труда поймет, что речь в источниках идет о разных группах русов. Но автор "Худуд ал-Алам" решает проблему совершенно иным образом: упоминание об острове исключается, а три города помещаются на реке, именуемой "река русов". Эта река, согласно автору, течет из глубины страны славян на восток, к русам, мимо всех трех городов; впоследствии она поворачивает на юг, достигает пределов земли печенегов и впадает в Итиль [1. С. 47]. Представить себе эту реку на основе приведенных данных сложно. Мы даже не знаем, что подразумевается под "печенегами" - следуя системе "Худуд ал-Алам", это могут быть и тюркские, и хазарские печенеги. В реке, текущей из глубины страны славян на восток и впадающей в Итиль, можно видеть верхнее течение Волги, как это делали Туманский [3. С. 137] и Минорский [2. Р. 216-217], или Оку. Менее вероятным кажется предположение Бартольда о том, что речь идет о Доне [4. С. 29]. Для того, чтобы мусульманские географы знали верховья Дона, надо было, чтобы по этой реке вниз плавали купцы, однако, по замечанию Вестберга, путь вниз по Дону в то время не использовался [20]. Заметим, что практических сведений о Доне в мусульманской литературе мало, и его то упоминают на основании обрывков рассказов греческих географов, называя Танаис, то путают с другими реками. Но, какую бы идентификацию мы ни избрали, поместить на "реке русов" "Худуд ал-Алам" Киев не удается. Налицо, таким образом, новое противоречие - уже между "Худуд ал-Алам" и ал-Балхи/ал- Истахри.

Указанные нами противоречия вновь заставляют говорить о методе работы автора "Худуд ал-Алам". Составляя описание русов, он пользовался двумя источниками -Анонимной запиской и трактатом ал- Истахри. Как и в других случаях, исходная локализация Анонимной записки (остров посреди озера) была отброшена и заменена собственными представлениями автора о месторасположении земли русов по отношению к ее соседям с четырех сторон света. Сведения ал-Балхи/ал-Истахри остались, но смысл их был изменен, ибо автор, в отличие от своего источника, помещает все три города русов на одну реку. Как и в ряде других случаев, он лишь использует данные источников, приспосабливая их к своим собственным воззрениям.

То же самое можно сказать и об описании другой реки, именуемой в "Худуд ал-

стр. 60

Алам" Рута [1. С. 47]. Это название позаимствовано из рассказа о мадьярах Анонимной записки, где Рута, наряду с Итилем, характеризуется как одна из рек, являющихся границами их владений. Подробный рассказ об этих реках дан у Гардизи, который сообщает, не указывая, правда, названий, что за одной из них, протекающей слева от мадьяр в сторону славян, живет народ нандаров. Другая река течет через страну славян, а оттуда-к стране хазар [7. С. 587-588]. Обе реки при этом впадают в Черное море [6. S. 142; 5; арабский текст, р. 22]. Последнее указание исключает всякую аналогию "Итиля" данного фрагмента с Волгой, и более правомерно считать, что под Итилем подразумевается Дон, называвшийся так венграми в Средние века.

Фантастическая схема Анонимной записки - Итиль течет через страну славян к хазарам, но впадает в Черное море - хорошо объясняется в сравнении с маршрутами купцов того времени. Известно, что купцы-русы, покидая славянские земли, спускались на ладьях вниз по Днепру до Черного моря, достигали моря Азовского, поднимались вверх по течению Дона (здесь речь идет о нижнем течении Дона, а не о верхнем, которое, как говорилось, не использовалось для торговых поездок), перетаскивали по волоку корабли в Волгу и направлялись в Хазарию. Такой маршрут в точности соответствует рассказу Анонимной записки, и представляется, что информаторы ее автора зафиксировали здесь повествование каких-то купцов-русов, изобразив этот фактически единый водный путь как реку.

Идентифицировав "Итиль" Анонимной записки, мы приходим к выводу о том, что Рута - другая река, та, которая протекает по стране славян и является границей между мадьярами и нандарами. Снова обращаясь к Гардизи, мы читаем, что м.р.датов отделяет от мадьяр и нандаров гора, с которой вниз стекает река (очевидно. Рута) [17. С. 587]. Сведения "Худуд ал-Алам" довольно похожи: Рута вытекает из горы, являющейся границей земли мадьяр. Но сходство на этом заканчивается: в "Худуд ал-Алам" Рута отделяет мадьяр не от нандаров, а от русов и печенегов, после чего течет по направлению к русам и далее к славянам и их главному городу Хурдабу. Такие сведения чужды Анонимной записке и представляют собой явное искажение ее данных.

Из Анонимной записки позаимствовано и название Хурдаб. В различных текстах Анонимной записки это название пишется по-разному, и нет оснований строить конъектуры только на основе варианта "Худуд ал-Алам" - тем более, что автор свода, как мы видели, далеко не всегда правильно копирует личные имена. Несмотря на графические расхождения, авторы, пользовавшиеся Анонимной запиской, дают более или менее похожие сведения об этом городе - столице правителя славян, но никто из них не помещает его на берег реки.

Точно так же не находим мы в Анонимной записке подтверждения и другому фрагменту "Худуд ал-Алам", где также упоминается Хурдаб. Имеется в виду описание длинной горной цепи, которая, начинаясь на границе Сирии и Египта, протягивается через Сирию к Кавказу, а затем пересекает земли хазарских печенегов, отделяет внутренних болгар от русов и продолжается до крайних пределов земли славян. У подножия этих гор и расположен, согласно автору "Худуд ал-Алам", город Хурдаб [1. С. 34].

В текстах Анонимной записки не содержится никаких указаний на то, что столица правителя славян находилась в горах. Более того, общие теоретические рассуждения о положении и протяженности гор вообще не свойственны Анонимной записке, ориентированной в основном на информацию более практического характера. Очевидно, автор использовал здесь иные источники информации. Нам представляется небезынтересным сопоставить данный фрагмент "Худуд ал-Алам" с одним местом из "ал-Масалик ва ал-Мамалик" Ибн Хордадбеха, где речь идет о горной цепи, протянувшейся от горы ал-Ардж между Меккой и Мединой через Сирию к Кавказу [17. S. 172-173]. Сведения Ибн Хордадбеха и "Худуд ал-Алам" весьма близки, и представляется, что мы сталкиваемся с различной передачей одних и тех же данных. Уже было показано, на примере описания "страны румов", что автор "Худуд ал-Алам"

стр. 61

использовал сведения Ибн Хордадбеха. Вполне вероятно, что его данные послужили автору "Худуд ал-Алам" источником и в этом случае. Между тем, у Ибн Хордадбеха горная цепь кончается Кавказом. Автор "Худуд ал- Алам", в свою очередь, продолжает ее, доводя до самых удаленных пределов страны славян. О том, что продолжение этой горной цепи принадлежит самому автору "Худуд ал-Алам", свидетельствуют упоминания помещаемых поблизости от нее народов и стран - в частности, хазарских печенегов, внутренних болгар или Хурдаба, - которые вместе не встречаются ни в каком ином источнике. Иными словами, автор "Худуд ал- Алам" дополнил данные Ибн Хордадбеха сведениями, позаимствованными из иных источников. В этом отношении он действовал вполне в духе географических представлений своего времени, согласно которым все горы и горные цепи связаны между собой [12. С. 97]. Современник автора "Худуд ал-Алам", Ибн Хаукал, рисует еще более впечатляющую горную цепь, протянувшуюся от Китая до Нубии; один из ее отрогов идет от Кавказа на север, до земель Йаджудж и Маджудж [16. С. 156-157]. Автор "Худуд ал-Алам" делает, в общем, то же самое, но, прослеживая направление своей горной цепи на север, указывает народы, по землям которых она проходила.

Завершив рассмотрение сведений "Худуд ал-Алам" о странах и народах Европы, мы можем сделать несколько общих замечаний. Цель нашего анализа заключалась в том, чтобы проследить пути формирования данного комплекса сведений, установить взаимосвязь свода с другими источниками, исследовать методу работы автора.

Определяющими чертами комплекса являются, пожалуй, две - использование автором не одного, а многих источников и сложная система работы с ними, предполагавшая не только компиляцию, но и осмысление полученных данных. Относительно Европы автор "Худуд ал-Алам" опирался на данные Ибн Хордадбеха, Анонимной записки, ал-Балхи/ал- Истахри, а также (эпизодически) на сведения иных источников, в частности, на рассказ Харуна Ибн Йахйи. В источниках автора "Худуд ал-Алам" интересовали прежде всего названия стран и народов и их описания. В плане описаний главным источником "Худуд ал-Алам" является Анонимная записка, чем, несмотря на отдельные неточности, и определяется близость этих произведений. Между тем, описания -практически единственное, что автор берет из Анонимной записки. Система географической локализации Анонимной записки полностью отбрасывается, а другие сведения о месторасположении различных стран и народов предстают в измененном виде. При этом в географическую систему Анонимной записки добавляются иные элементы, позаимствованные из других источников, прежде всего из трактата ал-Истахри. В отношении географической локализации цикл рассказов "Худуд ал-Алам" вряд ли было бы правомерно считать одним из вариантов Анонимной записки.

Географическая система "Худуд ал-Алам" заслуживает особого внимания. Она создана самим автором, который время от времени изменял или переиначивал данные своих источников. Но, создавая эту систему, автор "Худуд ал-Алам" заботился, кажется, не о том, чтобы проверить данные источников и получить действительно реальную историко-географическую картину, а о том, чтобы дать каждому названию и каждому народу, встреченному им в источниках, место в этой системе. Итогом стало появление в географии "Худуд ал-Алам" двух описаний дунайских болгар, рассказов о псевдо-буртасах/поволжских булгарах, "б.радзасах" и т.д. При этом даже такие нереальные по сути описания сопровождаются локализацией по четырем сторонам света, что делает всю географическую систему искусственной, а иногда и фантастической.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть и следующее. С позиций сегодняшнего дня легко критиковать средневековых географов, располагавших намного меньшими информационными ресурсами, чем мы. Более того, за автором "Худуд ал-Алам" следует признать некоторые достоинства. Работая в Афганистане, на периферии исламского мира, он привлек к работе ряд важнейших произведений своей эпохи и создал всеобъемлющий свод, составленный по всем канонам географии того времени. При этом автор, в отличие от многих современников, отнюдь не ограничивался простым пересказом сведений источников, но пытался осмыслить их, установить

стр. 62

между разными данными взаимосвязь, свести их в систему. В этом отношении "Худуд ал-Алам" безусловно представляет собой оригинальное и ценное произведение, интереснейший объект исследования для любого, кто занимается историей мусульманской географической мысли.

Высказанная в статье критика, однако, основана совсем на другом. При всех своих достоинствах и оригинальности, система "Худуд ал-Алам" относительно Восточной Европы создавалась умозрительно, посредством соединения разнородных данных, относящихся к разным источникам и эпохам, без привязки к существующим реалиям. Полагаться на географическую систему "Худуд ал-Алам", таким образом, крайне рискованно, и в процессе работы было бы правильнее постоянно сверять данные этого свода со сведениями его источников.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Худуд ал-Алам мин ал-Машрик ила ал-Магриб / Изд. М. Сотудэ. Тегеран, 1962.

2. Hudud al-'Alam. 'The Regions of the World'. A Persian Geography / Trans. and expl. by V. Minorsky. London, 1937.

3. Туминский А.Г. Новооткрытый персидский географ Х столетия и известия его о славянах и русах // Записки Восточного отделения Русского археологического общества. 1896.Т.Х.

4. Худуд ал-Алем. Рукопись Туманского. С введением и указателем В.В. Бартольда. Л., 1930.

5. Sharaf al-Zaman Tahir MarvazT on China, the Turks and India / English trans. and corn. by V. Minorsky. London, 1942.

6. Kitab al-A'lak an-Naflsa auctore Abu AIT Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh et Kitab al-Boldan auctore Ahmed ibn ab"i Jakub ibn Wadhih al-Katib al-JakubT / Ed. V. J. De Goeje. Leiden, 1892 (= Bibliotheca Geographorum Arabicorum. VII).

7. Тарих-э-Гардизи / Изд. А. Хабиби. Тегеран, 1984.

8. Китаб ал-Масалик ва ал-Мамалик ли Аби Убайд ал-Бакри / Изд. А. Ван Лейвен, А. Ферре. Тунис, 1992.

9. Hammer Purgstall I. de. Sur les origines russes. St-Petersbourg, 1825.

10. Marquart J. Osteuropaische und ostasiatische Streitzuge. Leipzig, 1903.

11. Zrodta arabskie do dziejow Stowianszczyzny / Wyd..T. Lewicki. Wroclaw; Warszawa: Krakow:

Gdansk, 1977. T. 2, cz. 2.

12. Захооер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1962. Т. 1.

13. Новосельцев А.П. "Худуд ал-Алам" как источник о странах и народах Восточной Европы // Вопросы истории. 1986. N 5.

14. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993. С. 186-234.

15. Viae regnorum. Descriptio ditionis moslemicae auctore Abu Isnak al-Farisi al-Istakhri / Ed. M.J. De Goeje. Leiden, 1927 (= Bibliotheca Geographorum Arabicorum. I).

16. Китаб Сурат ал-Ард ли Ибн Хаукал. Бейрут, 1979.

17. Kitab al-Masalik wa'1-Mamalik (Liber viarum et regionum) auctore Abu'l- Kasim Obaidallah ibn Abdallah Ibn Khordadhbeh et excerpta e Kitab al-Kharadj auctore Kodama ibn Dja'far / Ed. M.J. De Goeje. Leiden, 1889 (= Bibliotheca Geographorum Arabicorum. VI).

18. Константин Багрянородный. Об управлении империей / Под ред. Г.Г. Литаврина и А.П. Новосельцева. М? 1991. С. 52-53, 174-175.

19. Повесть временных лет / Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. Т. 1. С. 37.

20. Вестберг Ф. К анализу восточных источников о Восточной Европе. 4.1// Журнал Министерства Народного Просвещения. 1908. С. 373.

Permanent link to this publication: